Текст книги "Восстановление (ЛП)"
Автор книги: Отем Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Ты моя самая любимая девочка в мире, – хрипло пробормотал он мне на ухо. – Я так сильно люблю тебя, черт возьми, ты ведь знаешь это, да?
Я подняла голову и улыбнулась ему, зная, что у меня получилось поднять ему настроение.
– Конечно же, я знаю, что ты любишь меня. Как можно меня не любить? Я поразительное создание.
Его губы растянулись в ленивой улыбке, и, святые Небеса, после этой улыбки, от которой у меня всегда перехватывает дыхание, усталый Ремингтон исчез.
– Ты хочешь заставить меня кончить? Потому что именно это случилось в тот раз, когда ты продемонстрировал мне свои ямочки.
Он откинул голову назад и рассмеялся. Боже, так… так впечатляюще. Поверить не могу, что я завелась, даже при таких обстоятельствах. Когда речь заходит об этом мужчине, я превращаюсь в шлюху.
– Ты никогда мне этого не рассказывала.
– Если бы я рассказала, ты бы включил это в свой и без того впечатляющий арсенал «оружия» и использовал на мне, когда тебе заблагорассудится, – сказала я, отталкиваясь от него и вставая.
– А теперь, когда я знаю, бойся меня, ma belle, – он встал, схватил больничную рубашку и протянул ее мне.
– Как будто это меня пугает. Только не заносись, малыш.
Он ухмыльнулся, и не успела я оглянуться, как Ремингтон подхватил меня на руки и вышел из ванной. Остановившись у кровати, он уложил меня на нее, а затем отошел в сторону и посмотрел на меня, как он обычно поступает – так, словно видит впервые.
– Ты неподражаема, Селена.
– Ты тоже не плох, – я поерзала на кровати, чтобы усесться поудобнее, и наблюдала, как он зашел обратно в ванную и вернулся с моей одеждой в руках. – На самом деле мы с тобой подходим друг другу, как рама-ламма-ламма-ка-динга-да-динга-донг... – Иисусе, да я в ударе. Я не очень хорошо переношу беспокойство.
Он улыбнулся, аккуратно складывая одежду стопкой на стул возле стены.
– «Бриолин»? (Примеч. переводчика – имеется в виду мюзикл «Бриолин» 1978 года. Селена напевает строчку песни из этого мюзикла).
Я кивнула и потерла ладонями руки, пытаясь согреться. Ремингтон схватил свитер с крючка со стены возле двери и накинул его на меня.
– Моей маме нравится этот фильм. Я знаю наизусть большинство песен оттуда, – я прочистила горло и понизила голос.
Лицо Ремингтона выражало смесь удивления и беспокойства.
Я опустила взгляд на колени и сглотнула комок, застрявший в горле...
– Я очень нервная. Скорее всего, тебе придется привыкнуть к этому, потому что я частенько нервничаю, – я бросила на него взгляд из-под ресниц.
Он удивленно выгнул бровь.
Боже, обожаю, когда он так делает.
– И ты, видимо, полагаешь, что это волнует меня? Я чуть не заорал во все горло там, – он указал в сторону ванной, – но ты привела меня в чувства. Ты... Боже мой... – он покачал головой, словно не мог подобрать слов, чтобы выразить то, что ему хотелось сказать, а затем начал расхаживать вдоль кровати.
– Ты тоже, – сказала я, вытянула ноги и попыталась натянуть на них рубашку, так как она задралась и оголила бедра. Его глаза вспыхнули и потемнели, когда он проследил за моим движением, отчего мне стало жарко, и я покраснела. Предпочитаю видеть его таким, нежели сломленным, как несколько минут назад. – Иди, посиди со мной.
– Отсюда вид лучше, – он намеренно уставился на мои ноги, а затем схватил стул, на котором лежала моя одежда, и придвинул его к кровати. Именно в этот момент в палату вошел доктор. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, может, чуть больше. У него были песочного цвета волосы, и выглядел он очень сексуально, если вам, конечно, нравятся серферы.
Ремингтон рядом со мной напрягся.
– Даже не думай об этом, – прошептала я себе под нос.
– Не думать о чем? – невинно спросил он, но супер властная хватка на моем бедре говорила об обратном.
– Пугать его своим фирменным взглядом.
– Понятия не имею о чем ты, – я почувствовала его теплое дыхание на раковине моего уха, когда он прикусил мочку.
Я вздохнула, борясь с желанием повернуться и прижаться губами к его губам.
– Я люблю тебя. Я все еще зла на тебя, но я люблю тебя.
Он расслабился и рычание, доносившееся из его горла, затихло.
Доктор представился и обменялся с нами рукопожатиями, после чего я изложила ему краткую версию того, что произошло, и в конце рассказала о пятнах крови на нижнем белье. Он уже был в курсе моей истории болезни, так как мы приехали в ту же самую больницу, в которой я лежала пять дней назад. Он попросил меня лечь на спину, а сам потянул к себе столик, на котором лежал поднос из нержавеющей стали.
Ремингтон бросил на поднос взгляд, в котором сочеталось нечто среднее между свирепостью и ужасом. Я поджала губы, пытаясь не улыбнуться, хотя это ни в коей мере не было смешно. Как ему это удается?
Подготовившись, доктор подвинул ближе к себе аппарат для сонограммы. Я еще крепче вцепилась в руку Ремингтона и не могла отвести от него взгляда, пока доктор продолжал свои манипуляции.
– Вот ваш ребенок, мадам Майклз, – раздался голос доктора в полной напряжения комнате и я, оторвав взгляд от своего жениха, моргнула и посмотрела на экран.
Доктор взглянул на меня, а затем на Ремингтона и улыбнулся.
– Очень здоровый и активный, – он взял несколько салфеток с близстоящего стола, но не успел протянуть руку к моему животу, как Ремингтон с собственническим выражением на лице выхватил салфетки из пальцев доктора.
Бедный парень! Он, очевидно, не понял, что такого стряслось, когда, моргая, смотрел в мрачное лицо моего жениха.
Ребенок оказался в порядке, но в связи с моей предыдущей историей болезни и сегодняшним падением, врач посоветовал постельный режим, по крайней мере, в течение следующих нескольких недель. Попросив нас назначить встречу с гинекологом через два дня, он встал со стула. Ремингтон тоже быстро вскочил на ноги, а доктор сразу же засунул руки в карманы халата и отступил на шаг назад.
– Давайте уточним. Моя невеста должна находиться в постели следующие несколько недель. Верно?
Ему обязательно говорить таким надменным тоном?
– Да.
Ремингтон протянул доктору руку и тот медленно, с опаской протянул свою.
– Спасибо, – Ремингтон схватил мою одежду, и как только дверь за доктором закрылась, запер ее и направился ко мне. Быстро переодевая меня, он бормотал что-то касательно указаний доктора, затем вышел из палаты и вернулся, толкая впереди себя инвалидное кресло.
– Боже, Ремингтон. Я же не инвалид, – начала возражать я, встав с кровати.
Он выгнул бровь, и посмотрел на меня взглядом, от которого у меня появилось желание подчиниться ему. И я поддалась его напору.
– Напомни мне воспользоваться отбеливателем, чтобы вывести из памяти взгляд, которым он смотрел на твою киску, – проворчал он, когда шел позади меня, толкая кресло по коридору в сторону зала ожидания.
Жар прилил к моему лицу.
– Ремингтон, он просто выполнял свою работу.
– Я такое вытворял с твоей киской, – продолжал он, словно и не слышал, что я только что сказала. – Такое, что это дает мне некоторые определенные права.
– Ты ведь понимаешь, что тебе придется сильно постараться, чтобы восполнить утраченные баллы?
Он замолчал. Я оглянулась через плечо и увидела, что его лицо снова приняло затравленное выражение.
– Я знаю, – тихо сказал он.
Глава 24
Селена
Мы приехали домой около девяти вечера после того, как отца Ремингтона перевели в отделение интенсивной терапии. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от сердца. Когда мы уезжали, он уже засыпал, поэтому Ремингтон пообещал ему, что навестит его на следующий день.
Адриан уже спал. Сообщив родителям, сестре и Эстелле, что все в порядке, Ремингтон извинился и направился в свой кабинет, но перед этим наградил меня одним из своих знаменитых взглядов. Этим взглядом он будто говорил мне, «оставайся на месте, я вернусь». Он отнесся к совету доктора со всей серьезностью. Как только он вышел, я встала и пошла на кухню.
– Как ты? – поинтересовалась мама.
– Нормально, – ответила я, пожав плечами.
– Ремингтон довольно своеобразный мужчина. Я сомневалась в нем, но увидев, как он заботится о тебе, я бы не могла пожелать лучшего мужчины для своей дочери. Он в буквальном смысле молится на землю, по которой ты ходишь. И хотя он слишком хмурый для такого молодого мужчины, это не умаляет его привлекательности, – призналась мне мама.
Я устало улыбнулась и налила в стакан воды из-под крана.
– Он такой.
Она вздохнула.
– Ты злишься на нас за то, что мы не рассказали тебе правду, – я оглянулась через плечо и увидела, что она стоит, прислонившись к кухонному столу, и, нахмурив брови, изучает меня.
– Я разочарована, – я присоединилась к ней и села на стул.
– Я бы поступила точно так же, если бы знала, что это поможет мне защитить тебя.
– Забавно. Он сказал то же самое.
– Селена, – она взяла меня за руку, и я встретилась в ней взглядом. – Не трать время впустую, злясь на него. Я уважаю его за то, как он поступил, и тот факт, что он не рассказал тебе, особенно с учетом твоего состояния, доказывает, насколько ты ему небезразлична. Иногда любящие тебя люди совершают поступки, которые кажутся непонятными, но со временем все встает на свои места.
Я знала это. Все, что она сказала – правда. Последние шесть лет я провела, пытаясь любить мужчину, который не любил меня. Тем не менее, вот мужчина, который делает все, что в его силах, чтобы защитить меня, даже идет против своих собственных правил. Боже, ну почему все так сложно?
– А... что с отцом Дианы? Он жив?
Она кивнула.
– Присядь. Нам нужно поговорить, – я сделала, как она просила. – Твой отец знает о нем. Также я рассказала все Марли, когда она приехала из города. Я была замужем за отцом Дианы три года, когда поняла, что у нас с ним нет будущего. Он не принес бы нам ничего хорошего. Он всегда подозревал меня в том, что я что-то делаю у него за спиной. Часто приходил домой пьяным и бил меня. Иногда он, казалось, пребывал в отчаянии и заставлял меня клясться, что я не брошу его. Утверждал, что его преследуют, так как он обнаружил какие-то правительственные секреты. С ним явно что-то было не в порядке.
Мое сердце часто билось, когда она закончила свой рассказ.
– У него была шизофрения?
Она пожала плечами.
– Я не осталась, чтобы выяснить, так ли это. Он напугал меня, и я поняла, что если не уйду, то рано или поздно он причинит нам боль. Последнее, что я слышала о нем, это что его поместили в изолятор в психиатрической клинике. Больше я никогда не интересовалась им.
Я быстро встала со стула, обошла вокруг стола и крепко обняла ее.
– Мне так жаль, мама.
Она отстранилась и улыбнулась.
– Тут не о чем жалеть. Я встретила твоего отца и все изменилось. Он изменил все в лучшую сторону, и точно так же, благодаря Ремингтону, в твоих глазах снова появился блеск.
Мы еще немного поболтали, пока я не поняла, что мне трудно держать глаза открытыми.
Я утомленно зевнула. Пожелав маме спокойной ночи, я извинилась и направилась наверх по ступенькам. Внезапно рядом со мной возник Ремингтон. Я почувствовала его прикосновение, когда он мизинцем обхватил мой мизинец, а я бесстыдно вцепилась в него так, словно от этого зависела вся моя жизнь.
Как только мы оказались в спальне, я остановилась возле кровати.
– Тебе вовсе не обязательно делать это. Я в состоянии подняться по лестнице и не упасть, понимаешь?
– Я буду носить тебя вверх и вниз по лестнице на руках. Я следую рекомендациям доктора, знаешь, постельный режим и никаких волнений. Я готов исполнять любые твои желания и приказы. В любое время дня и ночи, – то, как он смотрел на меня, помогло моему сердцу смягчиться, и гнев, который я испытывала, немного растаял.
Я закатила глаза и отвернулась, пряча улыбку.
Он избаловал меня и, на самом деле, я вовсе не против. Если честно, я жажду этого. Хочу, чтобы меня баловали. Я начинаю понимать, чего мне не хватает, но сегодня мне нужно личное пространство.
Схватив футболку и шортики, я направилась в ванную чистить зубы.
– Куда ты собралась?
Я подняла голову и увидела в зеркале его хмурое отражение.
– Мне нужно побыть одной, чтобы подумать. Я не могу спать здесь сегодня ночью.
Он запустил ладонь в волосы и еще сильнее нахмурился, а затем встретился со мной взглядом в зеркале.
– Хорошо. Но это только сегодня ночью?
Я опустила взгляд на зубную щетку в своей руке.
– Просто дай мне время, ладно?
Он кивнул и прислонился к стене, скрестив руки на груди, а я поняла, что он не уйдет, пока я не окажусь в кровати, безопасно завернутая в одеяло.
– Спи тут, – предложил он, следуя за мной по пятам из ванной. Он схватил свою сексуальную черную пижаму, целомудренно поцеловал меня в губы и откинул тяжелое покрывало, чтобы я могла забраться в кровать. Убедившись, что я удобно улеглась, он натянул одеяло мне до подбородка, выпрямился и внимательно посмотрел на меня.
Господи, неужели ему обязательно смотреть на меня с такой любовью? С такой надеждой, обожанием и желанием? Этот мужчина одним своим существованием и дыханием растопил мою защиту. Я поняла, что ни в коем случае не смогу жить вдали от него.
– Спокойной ночи, Селена, я буду в комнате напротив, – он развернулся и направился к двери.
– Спокойной ночи, Ремингтон.
Когда он вышел, я выключила лампу на тумбочке возле кровати. И сразу же ощутила, как мне не хватает его теплого тела. Но сегодня ночью мне нужно побыть без него. Мне нужно подумать, потому что я в замешательстве и, прежде чем смогу продолжать жить дальше, я должна смириться со всем, что произошло, вплоть до настоящего момента.
Он уже не один раз заверял меня, что выбрал меня вовсе не из-за внешности. Я верю ему, по крайней мере, где-то в глубине души. Я вижу, как он смотрит на меня с чистой, ничем не прикрытой любовью.
Я так старалась не сорваться до этого мгновения, огромный подвиг с моей стороны. Последние пару недель все шло так хорошо. Я не позволяла своим своенравным эмоциям взять надо мной верх. Но больше так не могу. В груди, там, где неутомимо бьется сердце, разлилась боль. Я уже не уверена, какие чувства испытываю. Шок от того, что увидела Колетт, женщину, которая пыталась убить меня и которая оказалась моей сводной сестрой. Образ пятен крови на моих трусиках. Облегчение, которое я испытала во время УЗИ...
Я зарылась лицом в покрывало и тихонько заплакала.
В дверь тихо постучали, а затем раздались почти бесшумные шаги по плитке пола.
– Селена? Ты еще не спишь? – спросила Марли. – Я видела, как Ремингтон заходил в другую спальню, и решила зайти проверить как ты. Только не говори мне, что выгнала своего будущего мужа из постели, – она мягко улыбнулась.
– О, Марли, – я стянула покрывало с лица и включила свет.
– О, Господи, что случилось? – она быстро села на кровать. – Ты сожалеешь, что прогнала его, да?
Моя сестра так похожа на меня в своих попытках избегать серьезных ситуаций.
– Тебя разве не злит тот факт, что у нас есть сестра, о существовании которой мы не знали?
– Иди сюда, – позвала она и потянула меня за руку. Я села и посмотрела на нее. – Мне так жаль, что Колетт пыталась убить тебя. И еще мне очень жаль, что я не смогла быть с тобой в больнице. Я безумно за тебя волновалась, но рада, что все закончилось хорошо. Да, я психанула, когда мама рассказала мне о Диане, а затем чуть с ума не сошла, когда услышала, что она и есть Колетт. Жена Ремингтона, которая якобы умерла, а затем превратилась в сталкера. Но знаешь что? Теперь она получит помощь, в которой нуждается. Я знаю, что ты зла на Ремингтона, но, думаю, это судьба. Иначе, зачем бы Бог направил двух женщин, состоящих в родстве, на путь Ремингтона?
Я закусила щеку изнутри, обдумывая ее теорию.
– Думаю, завтра утром я смогу мыслить более ясно. Ремингтон не останется вдалеке. Я слишком хорошо его знаю.
Она обняла меня и, поцеловав в щеку, встала с кровати.
– Чертовски верно, он не станет. Я люблю тебя, сестричка.
– И я тебя, малышка, – ответила я, нагнулась над тумбочкой и выключила свет, но перед этим все же успела заметить ее хмурое лицо. Марли ненавидит, когда я называю ее малышкой, но иногда я не в силах удержаться от поддразниваний.
Несколько часов спустя, когда небо озарил рассвет, я перевернулась со спины на бок и уставилась в темноту. Мне так и не удалось сомкнуть глаз. Мне так сильно хочется сократить расстояние между мной и комнатой, где ночует Ремингтон, но я не стану ничего делать.
Я услышала, как открылась дверь, затем послышались тихие шаги, пока кто-то направлялся ко мне. Несколько секунд спустя я почувствовала, как кровать прогнулась, а затем горячее упругое тело прижалось к моей спине. В ноздри ударил его запах, и у меня перехватило дыхание.
Я сделала вид, что сплю, надеясь понять, что у Ремингтона на уме. Он прижал меня к себе, положил руку мне на живот, и, застонав, поцеловал меня в плечо.
– Я знаю, что потерял баллы, солгав тебе. Но я намерен снова заработать их, а затем еще некоторое количество, чтобы хватило до конца жизни, – он поцеловал меня в шею.
Я прижалась к нему и вздохнула. Я не спала с тех пор, как зашла в спальню. Только гордость удерживала меня, не позволяя прокрасться в комнату напротив. Всю свою жизнь я хотела мужчину, который будет любить и обожать меня такой, какая я есть. Я мечтала об этом. О мужчине, который захочет баловать меня, не прося при этом ничего взамен. И я нашла его в лице Ремингтона, но почему-то сопротивляюсь.
– Она объяснила тебе, почему решила инсценировать свою собственную смерть?
Он вздохнул и его голос прозвучал утомленно.
– Очевидно, она считала, что если вернется ко мне, то лишится возможности жить так, как ей хочется.
– Я все равно не понимаю.
– Я тоже. Она кажется несколько... неуравновешенной. Что-то не сходится в этой ситуации.
Голос Ремингтона прозвучал так подавленно, что мне захотелось развернуться и успокоить его. Я решилась и пересказала ему то, что рассказала мне мама об отце Колетт. После этого Ремингтон затих, словно обдумывал мои слова.
– Я понятия не имел, – в итоге признался он. – Она казалась нормальной. Иногда она становилась взволнованной и чрезмерно подозрительной и тогда умоляла никогда не бросать ее. Мне это казалось очаровательным... Господи! – его тело рядом с моим задрожало.
– Я не позволю ей выиграть. Она столько всего сделала и почти победила. Я все еще зла на тебя Ремингтон. Я понимаю, что ты пытался защитить меня. Я понимаю это теперь, но все равно не могу избавиться от злости. Возможно, это все моя гордость, я не знаю, просто позволь мне позлиться на тебя еще какое-то время, ладно? Благодаря этому у меня словно есть контроль над ситуацией, хотя я не знаю с чего начать. Ненавижу чувствовать себя беспомощной.
Он вздохнул, и я склонила голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Злись на меня сколько угодно, но я хочу, чтобы в конце дня ты оказывалась в моих объятиях, где ты можешь продолжать и дальше злиться, пока я занимаюсь с тобой любовью, – он шаловливо улыбнулся мне. – Я совершенно не против. Можешь даже кричать, пока я буду трахать тебя. Можешь кричать, как ты зла на меня, пока я буду погружаться в тебя своим членом.
– Боже, то, что ты сказал, самое сексуальное, что я когда-либо слышала, – призналась я, борясь с теплом, разливающимся между ног. Черт его подери за то, что он заставляет меня хотеть его, несмотря на полный бардак у меня в голове. – Мне нужно начать заботиться о себе, если не ради себя, то ради ребенка.
– Я заслужу твое прощение, – поклялся он хриплым от избытка эмоций голосом.
Эпилог
Ранняя весна
Ремингтон
Селена вошла в нашу спальню, соблазнительно покачивая бедрами. Она прижала палец к моей груди, легонько толкнула, и я откинулся на спину и, прищурившись, посмотрел на нее.
– Что ты задумала?
– Скоро узнаешь, – она опустилась на колени и быстро расстегнула ремень моих брюк. Когда ее пальцы коснулись моего члена, я поморщился от болезненного удовольствия. Весь вечер именно боль сопровождала мое возбужденное состояние, хотя я знал, что у меня нет возможности позаботиться об этом, и все, что мне оставалось – закусить щеку изнутри и делать вид, что это лучший вечер в моей жизни.
Сегодня состоялся ежегодный аукцион анонимных пожертвований для животных. Весь вечер я сидел рядом с Селеной, и так как оказался не в силах держать руки при себе, я постоянно поглаживал ее тело. Затем я затащил ее в дамскую комнату и подарил лучший куннилингус в ее жизни. Она сказала, что я Бог – титул, который я скромно принял – а потом добавила, что мой язык – произведение искусства.
После аукциона, во время танцев в полумраке зала Селена дразнила меня все четыре танца, запустив руки мне в брюки. Она шептала мне на ухо непристойности, провоцируя кончить ей в руку. Затем, прежде чем я успел сделать это, она убрала эту колдовскую ручку, притянула меня к себе за шею и поцеловала, окончательно уничтожая все резервы терпения, которые еще оставались после предыдущей пытки.
И вот теперь, она здесь, одетая в тонкие полоски кружева. Трусики почти не прикрывают ее киску, а груди такие полные, что почти выпрыгивают из этой крошечной штучки, которую она называет лифчиком.
Я мог бы просунуть пальцы под этот тонкий материал, сорвать его с Селены и трахать ее вплоть до воскресенья, но мне любопытно узнать, что она задумала.
Она наклонилась, осторожно балансируя в своих черных туфлях на высоком каблуке, в которых проходила весь вечер, схватила красную помаду с тумбочки и, дразня, аккуратно нанесла ее на свои пухлые губы.
Черт возьми, черт, черт!
– Селена? – от желания мой голос звучал хрипло.
– Шшш. Я кое-что придумала. Собираюсь поразить тебя до глубины души, – мои брови взлетели вверх, я старался не улыбнуться. – Думаешь, ты единственный, кто смотрит порно?
– Ты смотришь порно? Неудивительно, что тебя нет в постели, когда я просыпаюсь среди ночи.
– Ага, ребенок не дает мне спать по ночам, скачет на мочевом пузыре. Божечки, он или она такой непоседа.
Я рассмеялся, пребывая в невероятно возбужденном состоянии.
– Хочу нарисовать тебя вот такой. Боже мой, ты такая красивая, – я провел руками по ее полным бедрам.
– Возможно, я позволю тебе. Мне понравилась первая картина, которую ты нарисовал, – она сжала губки и мои яйца напряглись, пока я наблюдал, как она соблазнительно причмокнула пухлыми губами, покрытыми ярко-алой помадой.
Я закончил портрет несколько недель назад и сейчас он стоит в художественной мастерской. Насмотреться на него не могу.
Она поставила тюбик с помадой обратно на тумбочку, затем обхватила мой член у основания и легонько сжала. Глядя на меня сквозь ресницы, она нагнула голову к самым яйцам, и, лаская языком, двинулась к головке. Я закрыл глаза, мое дыхание стало прерывистым, а пальцы на ногах подогнулись. Я откинул голову назад, когда греховные губы продолжили свои действия, а открыв глаза, наткнулся на наше отражение в зеркале на двери шкафа. Мой взгляд опустился вниз на попку Селены, и я застонал.
– Боже мой, ты такая красивая. Только взгляни на свой зад, – я провел руками вниз по ее телу, но она шлепком сбросила их.
– Ляг.
– О, властная Селена вернулась, да?
Она не ответила, просто продолжала умело медленно лизать и посасывать меня, вбирая все глубже в рот.
– Ох, блядь, Селена! – воскликнул я, – Боже, ты убить меня хочешь.
Селена застонала, и я зарычал, а затем она пробормотала:
– У тебя такой потрясающий вкус. Не могу передать, как мне всего этого не хватало, – и она снова взяла меня в рот, а моя сосредоточенность улетучилась. Я зарылся рукой в волосы Селены, направляя ее. Она идеально сдавливала рукой, и я больше не мог терпеть. Моя рука в ее волосах сжалась, а бедра приподнялись над кроватью, погружая член глубже в ее талантливый рот.
– Я сейчас кончу, Селена.
Ее рука, обхватывающая мой член, напряглась. Я попытался вырваться, но ее хватка показала мне, что она не планирует меня отпускать. Я мощно кончил, и она приняла все. Проглотила и продолжила нежно посасывать мой член, пока я приходил в себя после оргазма.
Когда ко мне вернулась способность двигаться без ощущения, что колени не слушаются меня, я притянул ее на кровать и поцеловал.
Затем зарылся лицом в свое любимое местечко – основание ее шеи.
– Я люблю тебя, Селена.
– А я люблю тебя, Ремингтон.
А затем мы уснули в объятьях друг друга. Я, со спущенными до колен джинсами, а Селена в этих своих лоскутках, которые всегда дразнили меня. Одну руку я положил ей на левый бок, почти под самую грудь, а вторую – на живот.
Селена
Я проснулась посреди ночи в жарких объятиях Ремингтона, мои ноги были прижаты его тяжелой ногой. Одна рука Ремингтона лежала на моем животе.
Сколько себя помню, я всегда мечтала о «жили долго и счастливо» в далеком королевстве, где нет негатива, с королем, который своей любовью заставит меня забыть обо всем. И я нашла своего короля. Да, он не идеален. На самом деле, мне нравится эта его неидеальность. Я обожаю его собственнические замашки, ревность и переменчивое настроение. А еще я в восторге от его смеха.
Я повернулась набок и засунула руку под подушку, притягивая ее поближе к себе. Под ладонью что-то хрустнуло. С любопытством я вытащила из-под подушки сложенный вдвое листок бумаги. Включив прикроватную лампу, я уставилась на помятый конверт, на котором уверенным почерком было написано мое имя.
Почерком Ремингтона.
Он написал мне письмо? Когда?
Я быстро вытащила его из конверта и бросила взгляд через плечо на красивого мужчину, спящего на спине, а затем впилась взглядом в слова на бумаге.
Моя дорогая Селена,
Я проснулся еще до рассвета и наблюдал, как лучи солнца поклоняются твоему греховному пышному телу. Рассвет наступил и прошел, но я все равно не мог заставить себя встать со стула. Даже сидя в метре от тебя, мне тебя не хватало. Звучит безумно, да?
Уже какое-то время я сижу и думаю, как написать тебе это письмо, но то, что я чувствую к тебе, Боже, это невозможно передать словами, не важно, как много я планировал сказать. Поэтому я решил, что сяду и напишу то, что придет мне в голову и выйдет из-под моего пера. Мне не свойственна сентиментальность или спонтанность. Я все скрупулезно планирую, потому что не в состоянии справиться с поражением. Я всегда жил и играл по своим правилам. Но, ma belle, с тех пор, как встретил тебя, я нарушил уже не одно собственное правило.
Я бы хотел, чтобы ты могла увидеть себя моими глазами. Та сила, с которой ты собираешь осколки своей жизни, как расправляешь свои крылья и летишь, изумляет меня. Ты сексуальная, уверенная, и в то же время робкая и смелая. И всякий раз, когда я вижу тебя с Адрианом, как он обожает тебя, как начинают светиться твои глаза, я снова клянусь себе, что буду убеждать тебя остаться. Чем больше времени я провожу с тобой, тем сильнее влюбляюсь в тебя, и все еще продолжаю влюбляться. Боже мой! Когда я пытаюсь вспомнить, какой была моя жизнь до того, как я встретил тебя, все, что я могу вспомнить, это глухой монотонный звук. Я не уверен, что конкретно случилось, но между одним вдохом и другим, я уже тонул, погружался в тебя.
Я напуган тем, что чувствую к тебе. Напуган тем, какие сильные эмоции я испытываю. Но затем ты смотришь на меня этими своими глазами, которые словно заглядывают мне в душу, и я забываю, как дышать. Забываю обо всем, отныне существуешь только ты.
Сейчас я разрываюсь между желанием наблюдать, как ты спишь, и желанием забраться к тебе под простыни, накрыть своим телом и скользнуть в тебя членом. Кусать, лизать и целовать каждый сантиметр твоего тела, пока ты не проснешься. Это лишит меня удовольствия смотреть, как ты спишь, но я смогу смотреть в твои глаза, пока ты принимаешь меня в себя.
Я постоянно думаю, какое будущее нас ожидает, но если спросить меня, я привяжу тебя к себе и никогда не отпущу.
Ты завладела моим сердцем еще до того, как у меня появился шанс подарить его тебе.
Навеки твой,
РСЖ
О. Господи. Ремингтон взял и написал мне письмо? Улыбаясь, я вытерла слезы, катившиеся по моим щекам. В этом мужчине столько сюрпризов. Письмо датировано двадцать вторым сентября, за несколько дней до происшествия в замке.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, я засунула письмо туда, где нашла. Я бросила взгляд через плечо, и у меня перехватило дыхание. Зеленые сонные глаза смотрели прямо на меня, губы Ремингтона слегка приоткрылись, пока он изучал меня.
Я улыбнулась.
– Оно красивое, спасибо.
Он улыбнулся, но не сразу.
– Рад, что тебе понравилось, – его голос звучал хрипло ото сна. Сексуально. Я ждала, что он продолжит. – Я хотел отдать его тебе еще вчера, но вечер принял несколько иной оборот, – он подмигнул мне. – Я не смог отдать тебе его раньше из-за того, что произошло. Боялся твоей реакции на мои слова.
– Я пойду в магазин и куплю для него рамочку, – улыбнулась я ему, села на кровать и, притянув его к себе, крепко поцеловала. Затем отстранилась и прижалась головой к его груди.
– Ты потрясающий. И мне очень повезло, что ты появился в моей жизни.
– Нам обоим повезло, что мы появились в жизни друг друга.
Я закрыла глаза, ощущая, как его теплое дыхание овевает волосы на задней части шеи, до тех пор, пока не поняла, что он уснул.
Мне двадцать шесть лет, но в душе я по-прежнему семилетняя девочка, принцесса, которая жаждет сказку. Идеал. У меня есть мое королевство, и я никому не позволю его разрушить. Я натянула на нас простыню и свернулась калачиком возле Ремингтона. Он пробормотал что-то во сне, поцеловал мои волосы, крепче сжал в своих объятиях и продолжил тихо похрапывать мне в ухо.
Два месяца спустя...
Ремингтон
Я наблюдал, как Селена, которую под руку поддерживал ее отец, вышла из дверей замка. Слева от нее стоял гордо улыбающийся Адриан. Мой сын и моя жена. Мои сокровища. Боже мой, она такая красивая. За последние пару месяцев она поправилась и стала прежней. Груди стали полнее, а бедра еще больше округлились. Не в состоянии достаточно быстро осмотреть всю ее, я прищурился и остановил взгляд на животе, округлившемся из-за того, что там растет ребенок – мой ребенок.
Захватывающее дух совершенное зрелище.
Марли рядом с Селеной повела плечом и что-то прошептала ей на ухо. Селена кивнула и подняла голову. Она пробежалась взглядом по всей толпе, пока не заметила меня. Тогда она улыбнулась, и мне пришлось вцепиться обеими руками в сиденье, чтобы не сделать что-нибудь безумное. Например, быстро подойти к ней, перекинуть через плечо и широким шагом подняться наверх в нашу спальню.
После появления Колетт, Селена злилась на меня целый месяц. Перепады ее настроения не особо способствовали ситуации. Мне пришлось очень многое сделать, чтобы реабилитироваться. Я усвоил урок: когда Селена злится, она большая энтузиастка. Заведенная Селена такая же жаждущая, как и та Селена, которая любит меня своим большим сердцем. Я все еще поражен тем, что она простила меня после того, как я утаил от нее правду. Колетт теперь заперта в психиатрическом учреждении, но ей вынесено обвинение в попытке убийства, а так же угрозе жизни людей. Медсестра, которая пыталась убить Селену в больнице в Марселе, признана соучастницей в планах Колетт. Колетт отказывается встречаться с кем-либо, даже со своей матерью, чем разбивает сердце Инес. И сердце Селены тоже, хотя она, вроде бы, быстро забыла об этом. Но я вижу это по ее лицу, в те секунды, когда она считает, что на нее никто не смотрит. Я, наконец-то, подал на развод, потому что хочу жениться на своей невесте, чтобы при этом прошлое не давило на нас.