Текст книги "Медленное возгорание (ЛП)"
Автор книги: Отэм Джонс Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Не раздумывая, я веду рукой по словам, изгибающимся прямо под его ключицей. «Strength from Loyalty» (прим.: Сила в верности). Мой указательный палец движется к пиратскому кораблю, рисунок которого покрывает его грудь и большую часть живота. Он большой и изображён в деталях, вплоть до вздымающихся парусов, текстуры древесины и флага с черепом и перекрещёнными костями. Тёплая ладонь Рока обхватывает моё запястье, прерывая изучение.
– Мне щекотно, куколка, – произносит он хрипловатым, по-утреннему грубым голосом.
– Прости, – сама идея, что Року может быть щекотно, заставляет уголки моего рта дрогнуть. – Я никогда прежде не видела таких татуировок вблизи.
Он потирает рукой жёсткие, расписанные мышцы живота, когда смотрит вниз.
– У твоего мужа не было татуировок?
– Боже, нет, – я понимаю, что звучу осуждающе, чего не имела в виду.
Он вздёргивает бровь.
– А у тебя есть?
– Нет.
Его губы изгибаются, и он поднимает руку, замирая на середине движения:
– Однажды я расскажу тебе истории, которые скрываются за каждой из них.
Мне это нравится, но любопытно уже прямо сейчас.
– Что такое «Сила в верности»?
– Это девиз «Потерянных Королей». Если ты верен клубу, тебя не сломить.
Я обдумываю это:
– Так каждый в клубе доказал свою верность каким-то образом?
– Можно сказать и так. Мы прикрываем спины друг друга. Уверен, что любой из братьев бросится под пулю ради меня, и я сделаю то же самое.
– Броситься под пулю?
– Перейди дорогу одному и перейдёшь дорогу всем.
– Звучит опасно.
– Так и есть, – произносит он легко, и я не уверена, как это понимать.
Позволяю своему взгляду бродить по его рукам. Его восхитительно сложенным рукам.
– Всё ещё чувствуешь усталость?
Вздрогнув из-за того, что он поймал меня на подглядывании, я слабо оправдываюсь:
– Лишь проверяю, сколько женских имён вытатуировано на тебе.
Он фыркает:
– Ни единого. Мой отец чернилами написал на себе имена трёх разных сучек, когда мне ещё не исполнилось и четырнадцати. Я сказал себе, что никогда не совершу подобную ошибку.
Моя челюсть падает вниз от того, как он произносит «сучек», но, кажется, его это не задевает. Ха.
Как только мне удаётся высвободиться, я скатываюсь с кровати и направляюсь в ванную. Там я тоскливо смотрю на душ. Как бы хотелось, чтобы магическим образом у меня появилась чистая одежда. Умываюсь так хорошо, как могу. Пробуждение рядом с Роком воскресило во мне беспокойство и выбило из колеи. Желудок скручивается в узлы, а пульсация чуть ниже затрудняет способность фокусироваться. Это было так давно, что я даже не уверена, работают ли ещё мои девчачьи штучки. Как и прошлой ночью, Рок ждёт у двери ванной, когда я выхожу.
– Я прихватил тебе кое-какую одежду из ящика с забытыми вещами. Она чистая. Не переживай. Ничего особенного, но я подумал, ты захочешь принять душ или что-то типа того.
То, что он вручает мне, оказывается чёрными штанами для йоги и узкой розовой майкой. Они пахнут чистотой, но я не уверена, что мне будет комфортно показаться в таком. Хотя я всё равно это сделаю, потому что тронута его милым жестом.
– Спасибо.
– Не спеши.
Я тороплюсь в душ, чтобы скорее вернуться к Року. У него не особо много принадлежностей для ухода: какой-то простой мужской гель для душа и шампунь два-в-одном, которым при обычных обстоятельствах я бы в жизни не намылила свои волосы. Хотя это всё не имеет значения. Сейчас я здесь с ним и не хочу терять ни секунды нашего времени, потому что я не уверена в том, сколько его у нас осталось. Глядя вниз, понимаю, как давно не брила ноги. Много времени прошло с тех пор, когда я думала о своём внешнем виде. Я колеблюсь. Какая разница. Я ведь не планирую показывать Року свои ноги. Так ведь? Заметив бритву и какой-то крем для неё, я быстренько справляюсь со своей проблемой. Не идеально, но, по крайней мере, если по какой-то странной причине он увидит мои ноги, не станет звонить на новостной канал TMZ с информацией о поимке йети.
Выпрыгнув из душа, я вытираюсь полотенцем за рекордно короткое время. Мысль о том, что мне придётся натянуть на себя те же трусики, вызывает отвращение, так что я надеваю чёрные штаны для йоги без них. Без лифчика пойти не могу, так что скольжу в него, а после и в майку. Ощущение от одежды такое, будто я голышом, но, поскольку здесь нет зеркала в полный рост, дабы убедить меня в обратном, я представляю, что ничего не выставлено напоказ. Я и так пряталась здесь очень долго.
Рок сидит на краю кровати и смотрит на дверь ванной, когда я выхожу. К сожалению, он надел рубашку. Я вроде как собиралась исследовать все его тату. Он просто сидит там и пристально смотрит, поэтому мою кожу пощипывает под таким взглядом. Даже если в комнате тепло, я содрогаюсь и быстро провожу руками по предплечьям.
– Чёрт, здесь недостаточно тепло для тебя. Можешь взять одну из моих рубашек, – он подскакивает с кровати и открывает ящик комода. Края его поношенных джинсов прикрывают пятки, и я не могу избавиться от мысли, что даже ступни у него сексуальные. – Вот, куколка.
Он передаёт мне голубую рубашку и возвращается на кровать. Полустёртые серые буквы «LOKI» написаны поперёк футболки. На спине – обесцвеченный череп в короне.
– Твой клуб что, занимается продажами?
Он подавляет смешок:
– Ага, типа того. В некоторых местах мы не можем носить наши цвета, но мы всё равно хотим, чтобы люди знали, кем мы являемся, так что…
– Цвета?
Он рисует воздушный круг у себя на груди.
– Жилет с нашивками, – объясняет он.
– Точно. Чтобы люди понимали, «перейди дорогу одному, перейдёшь всем»?
Он хмурится и не отвечает. Я не хотела обидеть его, но думаю, что, возможно, именно это и сделала.
– Прости, – произношу я, скользя в его рубашку.
– Не извиняйся. Я забываю, насколько ты невинна.
Я разражаюсь смехом, совершенно не подобающим леди.
– Невинная? Ты думаешь, я невинная?
Выражение его лица смягчается.
– Я имею в виду, ты не знаешь ничего о жизни МК.
Я не уверена, что на это ответить, поэтому выдаю первое, что приходит в голову:
– И что это значит?
Я могла иметь в виду сотни разных вещей. Больше подробностей о его МК, которые – уверена – на девяносто девять процентов состоят из нелегальной деятельности. Или «это» – наше с ним пребывание в его спальне. Он собирается позже высадить меня возле моего дома, и пройдёт ещё один год, прежде чем я снова его увижу? Поцелует ли он, блядь, меня ещё хоть когда-нибудь так же, как в тот безумный день в его офисе в «Хрустальном шаре»? Потому что прямо в эту секунду я чертовски готова получить от него ещё один поцелуй. Мне больше не нужно чувствовать вину за то, как сильно я его хочу. Эта мысль заставляет меня остановиться. Я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что желаю другого мужчину так скоро после смерти моего мужа. Особенно, если этот мужчина является тем, к кому меня тянуло даже до смерти Клэя. Это настолько, настолько неправильно.
– Иди сюда, Хоуп.
О боже, звук моего имени, слетевшего с его губ, превращает мои внутренности в желе. Я не думаю о том, чтобы не пойти к нему, и не колеблюсь. Когда я подхожу к нему, наши глаза оказываются на одном уровне из-за огромных размеров Рока и высоты его кровати. Крепкие руки опускаются на мои бёдра, и он притягивает меня между своих колен.
– Это может быть всем, что ты захочешь.
Глава 10.
Рок.
Конечно, я лгу.
Между нами может быть одно.
Хоуп – моя.
Неизменно.
Боже, в меня будто врезалась грёбаная фура, когда она вышла из ванной, одетая в узкие штаны, облегающие её настолько, что было чётко видно отсутствие на ней белья. Я был куском мудака, предлагая ей этот наряд, но я понятия не имел, какой у неё размер, так что нашёл растягивающиеся штаны, которые в любом случае подойдут. Майка явно была идиотским решением, потому что с самого начала я легко мог дать ей одну из моих рубашек. Но я умирал от желания увидеть больше её тела. Это тоже глупо, потому что ничего не распаляло меня сильнее, чем её вид в моей футболке с логотипом клуба, нарисованным яркими цветами на её груди.
Она покусывает нижнюю губу, а потом кладёт руку мне на плечо:
– Это безумие. Мы едва знаем друг друга, но каким-то образом рядом с тобой всё обретает смысл, – её голос не громче шёпота, но каждое слово пронзает мою душу. Даже выразить не могу, насколько приятно слышать это от неё, хоть я и не пропускаю мимо ушей тревогу в её тоне.
Притянув руку Хоуп к своему рту, я оставляю поцелуй на её ладони и после встречаюсь с ней взглядом.
– Не имеет значения, как долго мы знаем друг друга. Я знаю тебя. Я тебя хочу. Просто будь рядом со мной. Если это то, чего ты хочешь.
– Что подумают люди? Прошёл лишь год, – поспешно говорит она.
Я не тот человек, которому следует задавать этот вопрос. Я хотел сделать её своей с тех самых пор, как впервые увидел. Её семейное положение никогда ничего для меня не значило. Я не полный придурок. Я сожалею о её утрате и на самом деле понимаю, что, если бы не внезапная смерть Клэя, она бы не стояла здесь и не задавала эти вопросы. Данная ситуация мне тоже не приносит никакого удовольствия. Но что есть, то есть.
– Я не знаю, что тебе ответить. Знаю, ты не можешь всё не анализировать. Это у тебя в крови. Но попытайся не делать этого. Ты никогда не станешь счастливой, если будешь пытаться угодить мнению людей о том, какой ты должна быть.
Кивнув, она застенчиво опускает голову, и я притягиваю её ближе. Теперь она стоит между моих ног, и всё, о чём я могу думать, – это сорвать с неё каждый кусочек этих тряпок. Мои руки покоятся на бёдрах Хоуп, и я чувствую, как выпирают её тазовые кости. За последний год она стала болезненно худой. Я хочу отвести её вниз на кухню и кормить, пока не вернутся её изящные изгибы.
Взволнованный взгляд на её лице тревожит тем, что я зашёл слишком далеко. Я убираю руки с её бёдер. Она до сих пор скорбит. Всё ещё хрупка. Все те вопросы только доказали, что я здесь ни при чём. Мне не стоило слушать её подругу прошлой ночью. Вся моя идея с ожиданием длиной в год, чтобы сделать Хоуп своей, будто я какой-то неандерталец, была чертовски тупой. Я хочу – нет, нуждаюсь – чтобы она была готова к другим отношениям прежде, чем мы что-то начнём. Потому что, как только она станет моей, я никогда не отпущу её. В этом я уверен.
Виной всему этот проклятый добровольный целибат. Я настолько возбуждён, что могу взорваться в любую секунду.
– Ты в порядке? – удаётся мне спросить.
Она подступает ещё ближе, пока её колени не упираются в матрас. Её грудь на уровне моего подбородка, и я сопротивляюсь желанию зарыться в неё лицом. Хотя, подняв глаза на Хоуп и увидев голодный взгляд, я начинаю задумываться о том, что могу и ошибаться. Я здесь единственный, кто всё анализирует. Может, она тоже хочет этого. Мои руки снова возвращаются на её бёдра. Её губы приоткрываются, но Хоуп ничего не говорит. Она напряжена и расстроена. До меня наконец-то доходит: она хочет, чтобы я сделал первый шаг. Я забываю, что она совершенно не такая, как другие женщины, и наслаждаюсь мыслью стать главным. Все женщины, которые были у меня последние несколько лет, являлись быстрым перепихом. Не было смысла узнавать, кто и чего хочет, потому что мы желали лишь освобождение и ничего больше. Никто из них не нуждался в моём контроле. Это будет так хорошо. Я хочу раскрыть все без исключения чувственные подробности о Хоуп.
Я скольжу рукой к подолу её рубашки, а затем под неё, пока не встречаю мягкую тёплую кожу.
– Мне нравится, как ты выглядишь в моей рубашке, малышка.
Быстрым движением я дёргаю ту вверх, снимаю через голову Хоуп и отбрасываю её на туалетный столик. Мои ладони сползают вниз и сжимают её маленькую сладкую попку. Она резко хватает ртом воздух и для равновесия опускает руки на мои плечи.
– Хоуп, я действительно хочу тебя.
Её лицо озаряет самая искренняя и радостная улыбка:
– Я тоже тебя хочу.
«Сраный Боже, спасибо тебе».
Встаю, а она оступается, но я ловлю её. Запускаю руку ей в волосы и удерживаю за затылок, чтобы снова можно было попробовать эти сладкие губы. Хоуп такая мягкая и податливая. Я касаюсь её кончиком языка, и она открывается для меня. Пока исследую её рот, я позволяю своим рукам спуститься вниз по её спине к заднице. Её небольшие ягодицы идеально заполняют мои ладони, когда я подтягиваю её вверх к своим бёдрам. Это движение пугает Хоуп, и она отклоняется. Не надо быть гением, чтобы понять, почему – я твёрд как сталь, а мои джинсы хреново справляются с маскировкой этого. Её руки соскальзывают с моих плеч. «Блядь, нет».
– Хоуп, ты в порядке?
Она впивается зубами в нижнюю губу, отвлекая меня настолько, что я почти пропускаю её слова:
– Я боюсь.
– Меня? – знаю, я животное, но я так стараюсь быть с ней нежным.
Уголки её рта опускаются вниз, а глаза изучают пол.
– Этого, – маленькой ручкой она указывает на пространство между нами. – Я не была ни с кем, кроме мужа, около двенадцати лет, – Хоуп шепчет последнюю часть, но я всё равно слышу.
Внутри я бью себя кулаками в грудь. Не то чтобы это для меня новость. Конечно, она не была с другим мужчиной. Всё в Хоуп излучает верность и честность. В глубине души я знаю, что именно по этой причине хочу её для себя так чертовски сильно. Разница между нами, может, и колоссальная, но в этом мы одинаковые. Если мы даём обещание, мы его держим. Каким бы плохим ни был мой первый брак, я никогда не ходил налево. К сожалению, бывшая жена не придерживалась того же мнения о верности. Но Хоуп другая. Я чувствую это нутром.
– Я вроде как понял, – говорю ей с такой нежностью, на какую только способен. Хоуп кивает, но не поднимает взгляда. – А до этого?
Я такой кретин. Потому что, если она решит спросить меня о том же самом, я не уверен, смогу ли ответить абсолютно честно. Но моё любопытство побеждает здравый смысл.
– Парень в старшей школе, – шепчет она.
Будь ты проклят.
– Я не собираюсь причинять тебе боль, малышка.
Наконец-то она смотрит мне в глаза.
– Знаю.
Эти слова многое для меня значат. Её доверие значит для меня всё.
– Мы не должны делать то, чего ты не хочешь, – я, наверное, умру от самого показательного случая посиневших яиц, если вскоре не окажусь внутри неё, но всему свой черед.
Затем она делает самую потрясающую вещь. Кладёт указательный палец на мои губы.
– Хватит разговоров. Поцелуй меня.
Нет надобности повторять дважды. Я притягиваю её в свои объятия и разворачиваю нас к кровати. Мои губы находят её, и в этот раз я не отступаю. Хочу, чтобы она поняла, кто я такой и что я такое. Насколько сильно желаю её. Она падает спиной на постель, утягивая меня за собой. Одной рукой я зарываюсь в её волосы, а другая покоится на её бедре. Одной из своих мягких ладошек Хоуп скользит по краю моей рубашки, поглаживая кожу. Хватаю ту сзади и тяну к голове. Она помогает мне избавиться от рубашки и бросает ту на пол. Её взгляд изучает меня, горяча мою кожу гордостью, потому что, кажется, ей нравится то, что она видит.
Теперь Хоуп тяжело дышит, заставляя свою грудь подниматься и опадать так, что та готова вывалиться из обтягивающей майки. Мои руки проникают под ткань, и она садится передо мной, чтобы я мог полностью ту снять. Мне остаётся лишь пялиться на её прикрытые кружевом груди. Они прекрасно заполняют мои ладони, и Хоуп выгибается на кровати, когда мой палец потирает сосок. Так чертовски восхитительна. Она настолько отзывчивая, что это сводит меня с ума. Я обрушиваю свой рот на её и требую ещё один длинный, медленный поцелуй.
Руки Хоуп обрамляют моё лицо, скользя по щекам и челюсти. Я не могу насытиться её прикосновениями. Стоны удовольствия смешиваются со звуками нашего поцелуя. Она пропускает ногти сквозь мои волосы, посылая тем самым искры по моему позвоночнику. На этот раз я разрываю поцелуй, неистово двигая ртом по её челюсти, затем вниз по шее, ключице и дальше по ложбинке между её грудей. Поднимаю взгляд, но её голова откинута назад, а глаза закрыты. Пальцами оттягиваю кружевные чашечки лифчика вниз, чтобы можно было полакомиться её сосками. Я посасываю их и щёлкаю языком по твёрдым горошинам, пока Хоуп изворачивается подо мной.
Эти маленькие остренькие коготки остаются похороненными в моих волосах, слегка царапая кожу головы и посылая дрожь во всему моему телу. Всё ещё играя с её соском, я позволяю своей руке спуститься вниз по её боку. Она ёрзает, когда я щекочу её рёбра и дразню пупок, но замирает, когда обхватываю её киску. Боже, эти узенькие тонкие штаны промокли. Я безжалостно потираю большим пальцем её бугорок и дьявольски улыбаюсь, когда Хоуп начинает извиваться подо мной. Как только я скольжу рукой вверх к поясу, она напрягается:
– Не надо. Там беспорядок. Внизу.
Честно, я понятия не имею, что это должно значить. На моём лице, наверное, огромными буквами написано «какого хера», потому что она вздыхает и приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на меня. Хоуп покраснела от груди и выше, но это потрясающий вид.
– Ты привык ко всем этим тщательно ухоженным стриптизёршам, а я… Я не… Я какое-то время этого не делала.
Я до сих чувствую себя тупоголовым, но до меня начинает доходить.
– Ох, детка, мне действительно плевать. Я лишь хочу твою сладкую маленькую киску, – у меня не выходит удержаться от грубости.
Абсурдность её опасений, что какие-то грёбаные лобковые волосы удержат меня от того, по чему я истекаю слюной больше двух чёртовых лет, почти заставляет меня рассмеяться.
Не дав ей второго шанса на протест, я цепляю пальцами пояс её штанов и сдёргиваю их вниз по ногам. Хоуп вскрикивает и зажмуривает глаза, но её бёдра отрываются от кровати, а ноги распахиваются, предоставляя мне божественный вид.
Мне стоило передёрнуть утром. Когда она ушла в душ, я должен был бежать вниз и подрочить, потому что долго мне не продержаться. Я хочу, чтобы наш первый раз был идеальным для неё, а мой оргазм через пять секунд, будто я подросток, не сделает его таким.
Она вся бледная, с кремовой кожей и блестящими рыжеватыми завитками. Так чертовски прекрасна. Я скольжу вниз по кровати и закидываю её ноги к себе на плечи. Используя пальцы, осторожно потираю её клитор круговыми движениями, пока её тело не расслабляется и пока она не начинает стонать. Затем с помощью языка я раскрываю её складочки, дабы подразнить её: сначала мягко вылизывая, а потом нежно посасывая. Один палец с лёгкостью скользит в неё, поэтому я добавляю второй. Она такая горячая, влажная и чертовски тугая, что мой рот останавливает свои ласки на минуту.
Слабое хныканье из её уст заставляет меня продолжить. Языком я провожу вверх по её киске и дразню клитор нежными, ненавязчивыми щелчками. Хоуп задерживает дыхание, а её бёдра приподнимаются к моему лицу. Первым делом я поглаживаю её киску пальцами, входя и выходя из неё. Опускаю рот на её бугорок, слегка лаская его языком, а затем принимаюсь жёстко сосать до тех пор, пока её ноги не начинают дрожать. Сладкие слабые стоны, мольба, бессвязные слова отдаются по комнате эхом, пока Хоуп бьётся в конвульсиях вокруг моих пальцев. Её бёдра бесконтрольно подёргиваются, но, удерживая их, я выжимаю из моей девочки всё до последней капли.
Хоуп.
Сверкающие искры продолжают сыпаться перед моими глазами. Он превратил моё тело в желе. Я едва ли могу пошевелиться. Прошло чертовски много времени с тех пор, когда я так кончала. В душу закрадывается чувство вины, тогда как слабый внутренний голосок говорит, что я вообще никогда не кончала таким образом.
«Просто прошло время. Это было так давно, и ты забыла, что такое оргазм».
Это успокаивает сознание, но моё тело не обмануть.
Необходимость коснуться Рока побеждает всё остальное. Он ползёт вверх по моему телу, целуя по пути каждый его дюйм.
– Хоуп? Ты со мной?
Я киваю, потому что прямо сейчас не могу произнести ни слова. Мои руки скользят по его плечам и притягивают Рока ко мне. И тогда я целую его, пробуя свой вкус на его губах и ни капли не волнуясь. Я не могу насытиться. Пальцы возятся с пуговицей на его джинсах. Вместе нам удаётся спустить жёсткий материал по ногам. Его твёрдое тёплое тело накрывает моё, а мощная эрекция покоится на моём бедре. Я раздвигаю ноги и врезаюсь в него бёдрами, умоляя о большем. Мне нужно, чтобы он заполнил меня своим твёрдым, горячим, толстым членом.
– Малышка, мне действительно сейчас необходимо трахнуть тебя, – грубо шепчет он.
Бездумно я выдыхаю в отчаянии:
– Да, да.
Я слышу, как он надрывает пакетик с презервативом, и наблюдаю, как раскатывает его по своей длине. Боже, Рок прекрасен и огромен везде. Кажется, приподняв бёдра и обвив ногами его торс, я удивила его. Он в идеальной позиции, чтобы скользнуть прямо в меня, но Рок останавливается и сначала смотрит мне в глаза:
– Прошло много времени, детка. Я, вероятно, опозорюсь.
Я не уверена, что он имеет в виду. Что для Рока много? Сутки? Неделя? Мужчины, окружившего себя горячими, доступными стриптизёршами на постоянной основе. Я больше не могу об этом думать, потому что одним ударом он наконец-то погружает свой член глубоко внутрь меня.
– Блядь, – стонет он, так протягивая ругательство, что вместо вульгарного оно становится самым сексуальным словом, которое я когда-либо слышала.
Я хватаю Рока за очень симпатичную задницу, впиваясь ногтями в кожу в попытке притянуть его поближе к себе. Наконец он начинает двигаться. Каждое скольжение внутрь и наружу заставляет меня хватать воздух ртом и стонать. Ощущения пронзают мою сердцевину. Каждая точка, где соприкасаются наши тела, горит от нужды. За долю секунды нежные, чувственные движения превращаются в жёсткие, сильные удары. Я шире раздвигаю ноги, поднимая колени и желая, чтобы он был так глубоко во мне, как только возможно. Он закидывает одну мою ногу к себе на плечо, а потом и вторую. Удовольствие врывается в меня под новым углом. Каждый безжалостный выпад толкает меня ближе и ближе к следующему оргазму, и затем, крича и содрогаясь, я кончаю. Его член, пульсируя, дёргается внутри меня, когда и сам Рок приходит к кульминации.
Он спускает мои ноги со своих плеч и прижимается лицом к моей шее, прежде чем захватить мои губы обжигающим поцелуем.
– Спасибо тебе, – мурлычет он до того, как выйти из меня, чтобы избавиться от презерватива.
Всё во мне по-прежнему колотится и трепещет. Я рассеянно тянусь вверх и пальцами пощипываю свои всё ещё твёрдые соски.
– Иисусе, ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел, – шепчет Рок.
Я опускаю руки от смущения. Он забирается обратно на кровать и притягивает меня к себе. Ласковым поцелуем он медленно овладевает моими губами. Его руки поглаживают мою спину с умопомрачительной нежностью, если учесть, насколько жёстко он только что меня трахнул.
Возрастающее желание зарождается внутри, и я снова хочу Рока. Его свежий запах теперь заменён сладким ароматом похоти, и это заставляет меня желать облизать всё его тело. Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к его подбородку. Накрывшее меня чувство удовлетворения фальшивое, потому что я знаю, что это, возможно, наш единственный раз, проведённый вместе. Рок не сможет долго удерживать свой интерес ко мне. Сомневаюсь, что он способен быть постоянным, и, честно говоря, я совершенно не похожа на тех девушек, к которым он привык. А теперь, трахнув такую, как я, правильную девушку вне его системы, он снова может иметь стриптизёрш или клубных сучек, у которых гораздо больше опыта, чем у меня.
Это безумие, но мне хочется его удержать. Я пока не должна желать отношений с кем-либо в своей жизни, но ничего не могу с собой поделать. Печально и ужасно, что Клэй умер таким молодым, однако я чувствую: годичный туман рассеивается, а я тянусь к солнечному свету.
Рок своей большой ладонью убирает волосы с моей щеки.
– Ты выглядишь такой серьёзной.
«Ага, я серьёзно схожу по тебе с ума», – но я оставляю эти слова при себе. Последнее, что ему нужно, – это женщина, отчаянно желающая быть любимой, в его постели. Если этому суждено закончиться, то я, по крайней мере, хочу, чтобы это было мило.
Выдавливаю из себя улыбку:
– Умираю от голода.
Беспокойство омрачает его лицо.
– Тогда давай тебя накормим.
Я, вообще-то, хочу спать, но живот протестует, поэтому приходится одеваться. Я вздыхаю, когда поворачиваюсь и вижу Рока одетым – мне так и не удалось изучить его татуировки.
– Что не так?
– Ты надел рубашку. А я хотела рассмотреть все твои татуировки.
Он запрокидывает голову назад и смеётся.
– Позже поиграешь в исследователя, – он протягивает ко мне руки. – Ты можешь изучить эти, пока мы будем есть.
Думаю, я так и сделаю. И мне понравилось его обещание о «позже».
Внизу – бардак. Тарелки, пустые бутылки, пластиковые стаканчики и все виды другого мусора валяются чуть ли не на каждой поверхности. Спящие тела различной степени наличия одежды или, наоборот, её отсутствия лежат на нескольких диванах. Дверь конференц-зала наглухо закрыта, и мне интересно, есть ли там кто-нибудь. Рок игнорирует беспорядок и ведёт меня на кухню.
Моё любопытство возрастает, когда мы минуем комнату для йоги. Я даже представить не могу, что там творилось прошлой ночью. Дверь слегка приоткрыта, так что я вижу лишь стену и часть зеркала.
Мы входим в столовую. Несколько парней сидят вокруг одного из маленьких столиков. Я сразу же узнаю Брикса.
Широкая усмешка приподнимает его щёки, когда он встаёт.
– Привет, Брикс.
Он подходит ближе и смотрит на Рока, который ему кивает. Странно.
– Эй, Хоуп. Рад видеть тебя.
Быстрое объятие сбивает меня с толку. Когда его бывшая жена подала очередную грёбаную жалобу на него, суд переслал ту мне, официальному адвокату Брикса. Я тут же получила письмо с просьбой направить дело другому юристу. Из-за этого было очень больно. Я проделала для него чертовски хорошую работу, но, если учесть, как закончились дела с Роком, меня это не удивило. Энтузиазм в приветствии Брикса – вот что меня удивило.
Мне хочется спросить его, и, кажется, он чувствует мой вопрос, потому что засовывает руки в карманы и переминается с ноги на ногу. Рок, пожалуй, тоже ощущает это, поэтому прижимает меня крепче к своему боку и целует в макушку. Другие парни за столом, где сидел Брикс, удивлённо смотрят на нас. Это из-за меня? Или же их внимание привлекло открытое проявление привязанности Рока? Несомненно, они видели его с другими женщинами раньше?
– Присоединишься к нам, През? – спрашивает один из них.
Он высокий и широкоплечий, вьющиеся светлые волосы достигают края его челюсти, у него острый нос и сексуальная щетина.
– Проспект помогает Трин с завтраком, – проинформировал нас парень пониже ростом и чуть менее мускулистый, чем остальные.
Рок кажется смущённым. Ему уже неловко, что его видят со мной?
Но потом он вытягивает стул и предлагает мне сесть. Мужчины снова странно смотрят на него. Рок подтаскивает второй стул ближе к моему и падает на него. Даже устроившись на разных стульях, мы прикасаемся друг к другу практически по всей длине предплечий и бёдер. И я абсурдно счастлива.
Хотя мне всё равно не удаётся насладиться моментом. Высокая роскошная блондинка появляется из кухни с подносом еды. Она одновременно и прекрасная, и милая. Внезапно я чувствую себя старой морской ведьмой. Запустив руки в волосы, я пытаюсь превратить их в нечто менее неряшливое.
– Эй, Рок-н-Ролл, – выкрикивает она с ухмылкой.
– Привет, Тринити. Ведёшь себя как следует? – спрашивает Рок.
– Никогда.
Она останавливается и расставляет тарелки перед каждым из парней. Когда последняя тарелка оказывается на столе, мощный блондин, который больше похож на Викинга-воителя, дёргает её к себе на колени и оставляет на её щеке влажный поцелуй. Она хихикает и отбивается от него, но затем фокусируется на Роке.
– Чего бы тебе хотелось, Рок?
Его ладонь накрывает мою и сжимает, тем самым привлекая внимание девушки ко мне.
– Ой, привет. Я Тринити, – она машет мне несколькими пальцами, пока слезает с колен Викинга.
– Привет, я Хоуп.
– Ну, что я могу для вас сделать?
Её рот подёргивается в нервной улыбочке, и мне становится плохо из-за того, что я заставляю её чувствовать себя некомфортно. Я смотрю на то, что уминают ребята – яйца и гора бекона – и у меня в животе урчит.
– Есть что-нибудь из сухих завтраков? Кукурузные хлопья, рисовые шарики? Или что-то такое? – я начинаю отодвигать стул. – На самом деле, я могу пойти…
Рок сильнее стискивает мою руку, когда тянет назад:
– Всё в порядке, Хоуп. Ты мой гость, – Тринити сейчас на пути к абсолютной панике. – Тринити, принеси мне то же самое, что и у них, Хоуп – её завтрак, ещё два стакана воды, пожалуйста, – указывает Рок.
Она кивает, но ничего не говорит, просто быстренько убирается назад на кухню. Я даже не уверена, как на это реагировать.
– Ты ведь знаешь, как она получила имя Тринити? (прим.: «Trinity» с англ. «троица»). Все три дырки…
– Роф! Какого хера? – рычит Рок.
Викинг скользит в мою сторону виноватым взглядом:
– Извини, Хоуп.
Парень рядом с ним давится от смеха, когда протягивает мне руку:
– Прости нашего президента за сраные манеры. Я Сказочник.
Рок ворчит в ответ:
– Она знает имена нужных людей.
Я кратко пожимаю его протянутую руку.
– Приятно познакомиться, Сказочник.
Брикс мотает головой и задерживает на мне свой взгляд.
– Рок рассказывал, что фреска в передней комнате – твоя работа. Она действительно впечатляющая, – произношу я, пытаясь завязать нормальную беседу.
Это правильный ход, потому что лицо Брикса озаряется. Он закатывает рукав, чтобы показать мне татуировку на бицепсе: мини-версию рисунка на стене. Я не могу удержаться и, наклонившись вперёд, провожу пальцами по линиям.
– Вау, она потрясающая, – он кажется шокированным моим прикосновением, так что я отдёргиваю руку. – Прости.
– Нет, всё в порядке.
И мы снова возвращаемся к странному поведению.
Тринити залетает в комнату, ставя передо мной огромную семейную коробку кукурузных хлопьев, миску и галлон молока (прим.: мера объёма в английской системе мер, соответствующая от 3,79 до 4,55 литра (в зависимости от страны употребления). Американский галлон равен 3,79 л).
– Господи Боже, Трин, сколько, думаешь, она съест? – бормочет в её сторону Роф.
Рок изгибает бровь, но нет ни единого шанса, что я позволю ему усложнять жизнь этой девочке. Она, наверное, уже ненавидит меня.
– Всё нормально. Спасибо, Тринити. Я голодна.
Она одаривает меня благодарным взглядом и снова исчезает на кухне.
Занимаю руки, насыпая хлопья в тарелку, потому что я не врала – я действительно хочу есть.
– Так что, Брикс, как обстоят дела с детьми?
– Прекрасно. Сью наконец-то сдалась. Но, если она снова начнёт это дерьмо, я хочу, чтобы ты о нём позаботилась.
Рок напрягается рядом со мной, но молчит.
