Текст книги "Побег"

Автор книги: Ота Гофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Рука

Пальцы.

Запах пота.

Пальцы ползут все выше, закрывают ему рот, он не может крикнуть. И снова сторожка, дедушкин домик, кто-то держит его и говорит: «Не дури. И не вздумай орать!» В голосе почти просительные нотки. Саша хотел было укусить державшую его руку, но она отдернулась. На ней что-то белело – бинт или тряпка. Снаружи доносилось урчание мотора. Через щель было видно, как машина разворачивается. С минуту казалось, будто она едет прямо на них.

– Если ты привел их по моему следу – в лепешку превращу, – шептал тот, во тьме, и дрожал всем телом.

– Н…н…ет, – запинаясь, едва слышно ответил Саша.

Машина набрала скорость. Она удалялась.

Мальчик понял: остаться тут один на один с этим – для него еще хуже… Рука по-прежнему держала его.

Он сказал Руке:

– Наверно, искали меня…

Саша и правда так думал, но он ошибался. В этот момент искали не его. А если кто его и искал, то уж вовсе не милиционеры и не на машине. Но Руке Сашино предположение явно понравилось, потому что она его отпустила.

– Честное слово…

Тот, во тьме, облегченно присвистнул и рассмеялся.

– Что ты натворил?

– Ничего.

– Стали бы за тобой охотиться!

– Я был не один.

– Ну и?..

– Говорят, что мы подожгли сарай.

– Вчера?

– Мы там курили.

Тот, во тьме, снова тихонько присвистнул. А потом вдруг заговорил строгим тоном взрослого:

– Хорошенькое дело. Так ты влип по уши. Сколько тебе?

– Скоро десять.

– В будущую осень, годков через восемь, так, что ли?

Он чиркнул спичкой. Держа ее в ладони, нагнулся за ключами, которые Саша уронил на пол. Куртка на нем распахнулась. Под ней ничего не было. Ни рубашки, ни майки.

– Что ты на меня уставился?

– Я?

Саша вспомнил директорский кабинет. Обгоревший рукав на столе. «Узнаешь?» Сдавленным голосом сказал:

– Я бы замерз… без рубашки.

– А может, мне так нравится… – ответил тот. Но все же затянул молнию. – Теперь такая мода…

Он звякнул ключами перед Сашиным носом.

– Это ваши? От дома?

– Нет.

– Где же ты их взял?

– Под цветочным горшком. Они всегда там лежат.

Почти допрос.

– Откуда ты знаешь?

– Я хожу сюда играть. У меня тут игрушки. В сундуке.

– Какие?

– Подъемный кран из конструктора. Две машины. – Саша старался, чтобы тот, во тьме, поверил ему. – Еще маленькие грабли. И лопатка.

Тот молчал.

Наверно, уже все здесь осмотрел.

Еще до его прихода.

Саша сказал:

– Дедушка иногда и ночью сюда наведывается.

– Брешешь.

– Не…

Сразу захотелось, чтобы это было правдой. Чтобы кто-нибудь пришел. Чтобы вернулись милиционеры. Теперь, когда он знал, кто поджег сарай. Хотя это и не совсем точно… Но кому взбредет ходить осенью в одной куртке, без рубахи? Если бы, конечно, у него была рубаха…

Прийти бы и сказать:

– Слипейш вовсе не виноват!

Тот, во тьме, рассмеялся.

– Чего тебе бояться, я тебя не выдам. Я только спрятался тут от дождя.

И приоткрыл дверь.

Выглянул наружу.

– Держи. – Выбрался во дворик и бросил Саше ключи. Они упали на порог. Мальчик нагнулся. Слышно было, как тот, во тьме, отворяет калитку, потом шаги по песку…

– Постойте! – крикнул Саша, но голос изменил ему. Не понимая, что и как делает, он сунул ключ в замок, запер дверь, снова положил связку под горшок! Прошмыгнул через калитку.

– Я должен вам что-то сказать!.. – снова крикнул он. Шаги удалялись. Что делать? Он и сам не знал. Знал только, что нельзя позволить тому, во тьме, уйти.

Он побежал по тропинке.

Петлял между деревьями, а в душе – и страх, и восторг от мысли, как он скажет ребятам, что вот сам все сообразил и сделал.

Нож

И вдруг упал во тьму. Что-то тяжелое навалилось на него и прижало вниз. Боль в коленках. Полный рот земли. Выплюнув ее, Саша попробовал освободиться:

– Пустите…

И неожиданно совсем по-детски:

– Я скажу про вас… Теперь буду весь грязный.

– Подумаешь, беда какая!

Тяжесть передвинулась: тот, во тьме, уселся на него. Очень четко и больно под телом ощущались края портфеля. Где-то за забором, раскачиваясь на ветру, поскрипывала уличная лампа. На миг Саша разглядел лицо сидящего на нем. Это был перепуганный паренек, с волосами, начесанными на лоб. На вид ему было лет семнадцать. А то и меньше.

– Думаешь, на дурака напал?

– Не… – поспешил уверить его Саша.

Он уже чуточку успокоился. Потому что над ним была не Рука из тьмы, которая могла принадлежать кому угодно, а паренек в куртке:

– Чтобы ты растрепал по всем углам?..

– Не…

– Со своим паршивым сараем ты бы все растрепал. Как мой братан…

Повязка у него была вся в грязи.

Он что-то пробормотал себе под нос.

Саша сказал:

– Я не такой.

– Не ори.

Парень в куртке снова прижал Сашу к земле. С тропинки послышались шаги и голоса.

– Кто это?

Саша попытался отгадать по голосу:

– Сторож.

– А с ним кто?

Во тьме мигал фонарик. Он приближался к калитке. Двигался вдоль забора с блестящими стеклянными шарами. Сторож сказал:

– Нет тут никого.

Но человек, который шел рядом с ним, настаивал:

– Давайте все-таки заглянем. С утра не приходил домой. Никогда еще этого не случалось.

Скрипнула калитка. Первый голос сказал:

– Я же говорил – заперто. Наверняка уже дома.

Паренек в куртке больше ни о чем не спрашивал. Все было и так ясно.

– Знаю я этих папаш, – прошептал он и выразительно щелкнул складным ножом. Он держал его перед самым лицом мальчика, чтобы тому не пришло в голову крикнуть.

Саша шмыгнул носом. На глаза неожиданно навернулись слезы. Голоса удалялись. Наконец, парень всадил нож в землю. Стал оправдываться:

– Ну, пошутил… Ты что, шуток не понимаешь?

Он пополз вперед.

Понюхал свою руку.

И стал яростно обтирать ее о траву. Потом сказал:

– К чертям собачьим, везде эти кошки.

Нашел в заборе дыру.

– Полезай вперед. – Взглянул на Сашу. – И не думай, что сможешь теперь удрать. Чтобы потом притащить за мной кого-нибудь…

Откос

Они скользили по откосу. Во тьме спотыкались о корни. Трава была мокрая.

Большой все вытирал руку.

– Как-то я попал в это дело локтем, – так от меня целую неделю разило. – Он сказал это, чтобы рассмешить малыша. Потом добавил: – Между прочим, он у тебя молодчина.

– Кто молодчина?

– Папаша твой. Что пошел тебя искать.

Саша удивился. А как же могло быть иначе! И, готовый снова расплакаться, вытер рукавом нос.

– Покажись-ка, а то вымажешься еще больше, – сказал большой и, послюнив носовой платок, начал было стирать с его щек грязные полосы. Но тут нужна была по меньшей мере ванна горячей воды.

– Ты всегда так ревешь? – спросил он, пройдя метров пять. И оглянулся на мальчонку. Саша завертел головой, шмыгнул носом и сказал:

– Я забыл там портфель.

Пришлось возвращаться.

Большой на всякий случай сопровождал мальчика.

Портфель, действительно, лежал там.

В траве.

Старший взял его.

– Ого, да тут целый центнер знаний! – Прикинул портфель на вес и стал им размахивать. – А ну-ка, реши: на крыше сидит десять воробьев. Если мы застрелим одного – сколько их там останется?

– Нисколько, – ответил Саша не раздумывая. – Это у нас и в книге для чтения и в арифметике есть. Я вам сейчас найду.

Он взял портфель, стал в нем рыться.

Тем временем подошли к фонарю. Саша раскрыл книжку.

– Жуть, а не задачки!

– Ладно, сейчас не до них, – ответил парень в куртке. Его заинтересовало совсем другое. Пакетик из промасленной бумаги. Не спрашивая разрешения, он вынул его и развернул. Остаток бутерброда с колбасой.

– Низко кланяюсь твоей мамаше…

Точно неделю голодал! При виде того, как он жует, Саша тоже захотел есть. Поднося ко рту последний кусок, парень вспомнил про мальчугана.

– Хочешь?

Он разломил остаток хлеба надвое и половину отдал Саше.

– Спасибо, – сказал тот по привычке, хотя это был его собственный хлеб.

Большой старательно разжевал последний кусок. Потом вытер рот.

– Теперь бы я накурился до слез.

Саша был в нерешительности.

Он шел шагах в двух вслед за парнем.

– Внизу есть автомат.

– Где?

– У телефонной будки. Только на кроны.

Большой подумал. Вытащил из кармана горсть мелочи. Штук пять крон. Остальное – двадцатипяти и десятигеллеровые монеты. Посмотрел вниз, куда показывал Саша. Потом недоверчиво протянул:

– Там вроде бы киоск.

– Автомат тоже. И телефонная будка. Их в прошлом году поставили… Вон у той стены…

Ночной автобус

Склон кончился.

На площадке стояли оставленные на ночь автомобили. Легковые под брезентовыми чехлами. Грузовики.

– Тут ничего нет, – недоверчиво произнес большой. Он барабанил на ходу по кузовам грузовиков, иногда пробовал открыть дверцу. – Где ты видел свой автомат?

– За углом.

Саша шел впереди. Все надеялся, что кого-нибудь встретит. Но улицы были пусты. Миновали автоматический сигнал бедствия[4]4
  В Чехии на стенах некоторых домов установлены аппараты со звонком, спрятанным под стеклянным колпаком. Если разбить стекло, звонок автоматически включается, призывая милицию.


[Закрыть]. Неподалеку, на автобусной остановке, стояли люди. Из дому вышли мужчина и женщина. Приближался ночной автобус. Саша собрал все свое мужество и побежал за этими двумя.

– Пан…

Но они торопились к автобусу.

– Без четверти десять! – крикнул мужчина и стал ногой на подножку. Парень в куртке догнал Сашу. Схватил его за портфель, потом за пальто.

Не слишком-то нежно.

– Ну и попадет нам дома! Явимся так поздно! – сказал он громко, чтобы услыхал мужчина.

Это звучало почти правдоподобно. Саша смотрел на него во все глаза. Ну и мастер заливать!

Врет и не краснеет.

Попытался высвободиться.

Не тут-то было.

– В другой раз не советую, – сказал большой. Он держал Сашу за руку. Отворил дверцу телефонной будки.

– Лезь! – и коленом подтолкнул малыша.

Мимо шли люди, приехавшие в автобусе.

– Там и правда есть сигареты, – защищался Саша. Его снова одолел страх. – Вон там.

В двадцати метрах от их будки на стене висел автомат.

– Если хотите…

Тот, в куртке, не обращал на него внимания. Он порылся в карманах. Глядя в бумажку, набрал номер. «Это я, – сказал он, услыхав в трубке мужской голос. – Уже не узнаешь? Тот самый идиот, который не накапал на тебя. – Он засмеялся. – А может, меня отпустили…» На другом конце провода положили трубку. Когда парень в куртке еще раз набрал тот же номер, послышались частые гудки: занято.

– Франтишек, – обратился он к Саше, глянув на автомат с сигаретами. Улица была пуста. Он поискал в карманах кроны. Вытащил еще одну бумажку – тоже с номером.

– Алло?

Женский голос.

Парень спросил:

– Мирка дома?

Облизал губы. Ждал. Некоторое время никто не отвечал.

– А кто говорит? – спросила женщина.

Снова тихо. Потом женщина сказала:

– Она уехала на дачу. Кто говорит?

Парень в куртке повесил трубку. Глянул в бумажку. Опять стал набирать первый номер. А Сашке сказал:

– Двадцать «Лип».

И сунул ему четыре кроны.

Мальчик пошел, то и дело оглядываясь на телефонную будку. Перебежал улицу. Снова оглянулся. Возле автомата привстал на цыпочки. Бросил туда крону. Взял сигареты. Еще раз.

Сжимая сигареты в ладони, побежал назад.

Потом пошел медленнее. Мимо проехала машина. «Татра-603». Когда он вернулся к телефонной будке, там никого не было.

Кузов с песком

Он снова полез вверх по склону. Все зря. Саша злился и ругал себя: «Будь на моем месте Слипейш, не упустил бы. – С пыхтеньем продрался через кустарник. – До чего глупо…»

И вдруг остановился.

Внизу, под ним, стукнула металлическая дверца.

Потом другая.

Кто-то перелез из машины в машину. В тишине заскрипел стартер. Жестяной звук ударил в стены спящих домов.

Саша помертвел.

Почувствовал, как по ногам стекает пот. Нерешительно двинулся вниз. Снова остановился. Еще два шага. Съехал по откосу. Внизу загрохотал мотор грузовика. Страшно близко. Мальчик увидел подножку. Судорожно ухватился за крюк борта, подтянулся, почти что перевалился через край, когда машина дернулась на повороте, и упал во влажный песок. Его швыряло и перекатывало из стороны в сторону: лицом на портфель – в песок, на портфель – в песок. По воздуху, вздрагивая, плыли фонари.

И сильно ударяло всякий раз, когда тот, в кабине, переключал скорость. Мостовая была где-то внизу, Саша не мог ее разглядеть, только мелькающие уличные лампы над головой да по временам – черная дыра в небе. По тряске можно было различить, когда грузовик съезжал с асфальта на булыжную мостовую, когда опять выбирался на асфальт. Секунду рядом плыла верхушка трамвая. С дуги посыпались искры, и снова все погрузилось во мрак.

Мальчик попытался приподняться над бортом, вцепился в покоробленную жесть. Руки болели. Множество огоньков вдали и сияние над холмом: Прага постепенно исчезала из виду. Минутами он засыпал. Они проехали длинную деревню. Неожиданно проснулся, ощутил щекой песок. Не знал, долго ли проспал. Стал гадать про себя: минут пять. Наверно. На мгновение через щели пробился свет фар. Припал к одной из щелей. Обгоняли какую-то легковую. Снова попытался приподняться.

Ступив на правую ногу, почувствовал, как затекло колено, и стал растирать его, дрожа от холода. Больше уже не хотелось никого преследовать. Лучше всего вернуться домой. Чтобы ничего не было. Проснуться в своей постели, у изголовья – лампа с жучком…

Вспомнив про дом, он чуть не расплакался. Фары грузовика лизали придорожные столбики и ветки деревьев. Одно дерево, восемь, сто, тысяча… Странный мир света и тьмы, совсем белые деревья и музыка из трактира на деревенской площади, где все еще стояла карусель, и пожарный насос на развилке дорог, и поезд, мимо которого они промчались. А то вдруг мерещились всякие глупости.

То Соммр, который гонится за ними на велосипеде и хватается сзади за крюк борта. То Слипейш на подножке поезда. Слипейш кричит: «Окружаем! Один за всех, все за одного!»

Потом что-то толкнуло Сашу на дно кузова. Поезд умчался. Вдруг сразу стало тихо. Машина остановилась посреди бездны.

Ночь

Все еще было темно. Приглушенный свет фар вырывал из мрака то клочья кустарника, то край леса. В радиаторе булькала вода. Саша слышал, как впереди хлопнула дверца, кто-то выскочил на дорогу. В отблеске фар узнал куртку, на которой играли зайчики света. Куртка двинулась дальше, продираясь через кусты, пока не слилась с тьмой. Ему стало страшно, что он останется один на один с обступавшей его ночью. Он тихо передвинулся к задней стенке кузова.

Услыхав шорох, большой оглянулся. Что-то звякнуло, ударилось, на миг ему показалось, что он ослышался: наверно, щелкнуло в остывающем моторе. Так тихо, что можно отчетливо различить звук бурлящей в радиаторе воды. Но вот где-то в кузове снова послышался шорох, что-то шлепнулось на дорогу и лежало, не шевелясь, под стоп-сигналом. Он еще не мог разглядеть, что это, и насторожился, готовый в любую минуту броситься наутек, но испуг был напрасен: свет задних подфарников упал на мальчонку, медленно и неуклюже спускающегося по кузову. Мальчик подобрал с асфальта портфель и потихоньку двинулся вдоль машины к кювету, у кустов в нерешительности остановился. Большого забавляло, как он по-индейски крадется к кустам. Шорох раздвигаемых веток, шаги… Он спокойно закончил то, для чего останавливал машину. Не оборачиваясь, сказал чуть не налетевшему на него мальчонке:

– Опять ты?

Повернулся к нему, застегивая штаны.

– Не люблю, когда на меня в это время кто-нибудь смотрит.

– Я…

– Теперь тут и останешься. – Перешагнув через кювет, большой пошел к машине. – И тебя сожрут гиены. – Он залез в кабину, включил мотор. Старая колымага со скрипом тронулась с места. Парень держал руль одной рукой. В зеркальце, укрепленном на кабине, он видел мальчика, бегущего за грузовиком.

– Пан…

Огоньки стоп-сигналов мигали ему в лицо: он пробежал еще немного и безнадежно остановился. В зеркальце было видно, как он что-то выводит на песке обочины. Впереди, из-за холма, показался свет встречной машины. Парень в куртке нажал на тормоз.

Соскочил на землю.

Бегом вернулся назад. Мотор пока работал вхолостую. Крикнул:

– Эй, где ты там?

На песке обочины носком ботинка был выведен номер его грузовика. Загладил песок. Где-то взлетела испуганная птица. Потом – топот ног. Наискось, через шоссе, бросился в направлении звука.

– Порядок, – сказал, держа Сашу, как трепыхавшегося зайца. – Теперь все ясно.

Встречная машина вынырнула на горизонте.

– Ты что хотел сделать?

Разок съездил ему по скуле, чтобы отвечал.

– Ну, что ты хотел сделать?

– Остановил бы какую-нибудь машину. – Мальчик облизнул подбитую губу. – Я хочу домой… Остановлю какую-нибудь…

Сияние над холмом разрасталось. Потом скользнуло вниз.

– Пустите меня! – Мальчуган яростно отбивался. Волочил по земле ноги. Но большой сгреб его в охапку и потащил к грузовику.

– А луну с неба не хочешь?

Он почти швырнул мальчика в кабину.

Саша успел схватиться за ручку дверцы, но все было напрасно.

– Поехали домой, – сказал парень в куртке, с трудом протискиваясь через него на свое место. – Прямо к мамочке, Франтишек. Она как раз пересчитывает своих деточек и одного недосчиталась.

Ясно: просто треплется. Но машина уже тронулась. Разминулась со встречной молочной цистерной.

– А теперь, будь добр, прикуси свой язык, Франтишек, – сказал парень за рулем. Он вспотел. Эта старая колымага, в которой он толком не разбирался, доставляла ему немало хлопот. – До тебя дошло, что мы оба завязли в этом деле?

Дорога

Шоссе было где-то внизу, мальчик его не видел. Перед ним только светящиеся приборы.

– Я хочу домой…

– Сказано, прикуси язык, – ответил парень, сосредоточенно управляя машиной. Он переключил скорость с третьей на вторую. Все за окном качалось, как на волнах. – Я мог бы оставить тебя там. И был бы уже бог знает где…

– Но вы все-таки боитесь.

– Не объяснишь ли, чего? – И вдруг вспомнил. – Гони-ка сигареты. Я дал тебе четыре кроны…

Придвинул к себе порядком измятые пачки, которые мальчик вытащил из кармана. Раскрыл одну.

– Ну, так чего же я должен бояться?

– Вы подожгли сарай.

– Откуда ты взял?

– Знаю. По рубашке.

– Я же не нарочно, – сказал парень в куртке. Сашино сообщение его не взволновало. – Больше измять не мог? – Он зажег сигарету спичкой из найденного в кабине коробка. – Сушил рубаху и уснул. Ты бы только видел, какой поднялся переполох! – И, засмеявшись, глянул на мальчика. – Еще что?

– Это ваша машина?

Старший молчал. Он курил и глядел перед собой на дорогу.

– Так я вам скажу: она ворованная, – произнес Саша строго, не дождавшись ответа. Они снова преодолевали подъем. Вдалеке, точно блуждающий огонек, – стоп-сигнал какой-то машины. Парень нащупал на сиденье рваное одеяло. Бросил его Саше.

– На, укройся.

Сам дышал на пальцы, чтобы согреться.

В кабине было холодно.

– Теперь это наша машина. Почти… – сказал он после паузы, чтобы склонить Сашу на свою сторону. Из-под одеяла поблескивали одни глаза. – Воруют – это когда оставляют себе. Сейчас она наша, но мы ее себе не оставим. Только прокатимся. А воруют, когда что-нибудь кладут себе в карман.

Он вел машину одной рукой.

– Тебе повезло, хоть мир повидаешь.

– Куда мы поедем?

– Куда вздумаем. – Он не договорил. Смял сигарету и взялся за руль обеими руками. Перед ними ехал частник на легковой. Через стекло можно было его рассмотреть. Два красных огонька приближались.

– Гляди!

Мотор гудел. Парень за рулем переключил фары, чтобы прижать легковую к обочине. Метр за метром расстояние сокращалось. Это был «седан» новой марки. Распластанный, как черепаха.

– Стирлинг Мосс и Фангия! Величайшие гонщики мира! Я кое-что от них перенял. Показать, как ездит Фангия?

Грузовик на полной скорости перевалил через вершину холма, уже вися на хвосте легковой.

Так они мчались до поворота.

Фангия убрал газ и нажал на тормоз. И вдруг побледнел. Тормоза заскрипели.

– Черт возьми, надо же как раз здесь…

Грузовик скользил под уклон. В свете фар видна была синяя машина с белой полосой, стоящая у края дороги. Красный стоп-круг электрического фонарика…

Легковая впереди остановилась.

Автоколонна

– Только пикни…

За какие-то доли секунды, пока они метр за метром подъезжали к машине автоинспекции, парень за рулем словно бы похудел на несколько кило и стал меньше. Но фонарик не поднялся, он светил на документы частника, которого они пытались обогнать. Один из контролеров глянул на них – через смотровое стекло его было хорошо видно в свете зажженных фар – и махнул рукой:

– Проезжай!

Большой с трудом поверил собственным ушам.

Опомнился, только когда контролеры были уже позади.

В зеркальце он увидал колонну грузовиков, которая шла у него в хвосте и теперь перегоняла. Переключение фар, сигналы. В кузовах грузовиков покачивались какие-то закрытые брезентом станки.

Наконец понял:

– Решили, что мы тоже… из автоколонны… Дальние перевозки в Словакию… – Он засмеялся. Облизал пересохшие губы. – Крупно повезло! – порылся в карманах, нащупал сигареты и спички. – Раскури! – Сунул все Саше. – Ну, кому говорю!

Теперь он держал рыло машины в пяти метрах от стоп-сигнала последнего грузовика. Саша сердито слушал, как парень посвистывает. Размял сигарету в пальцах, сунул ее в рот. Зажег спичку. От дыма защипало в глазах, в горле. Он закашлялся.

– Хочешь? – спросил парень в куртке. Ясно: все видел. Взял у Саши зажженную сигарету. Насмешливо пододвинул к нему полную пачку. – Если хочешь закурить – бери…

Саша яростно завертел головой. Он снова начинал ненавидеть этого, за рулем.

– Я только, чтобы ты не говорил…

– Все равно скажу. Все.

– Когда еще это будет. А пока мы с тобой отлично прокатимся. – На секунду окурок сигареты осветил кабину, измученного мальчугана. Фангия добавил: – Ты двугорбых легуанов видал?

– А что это?

– Такие свиньи с крылышками, – спокойно пояснил парень. – В Африке их полно.

Мотор гудел. Огонек на щитке подмигивал. На какое-то мгновение Саше показалось, что эта большая машина и правда могла бы доехать до самой Африки. Но он ответил:

– В Африке живут львы.

– Львы тоже, – согласился парень. – И черепахи, и крокодилы, и всякие другие хищники. Один страшней другого.

– Утром мне надо в школу, – напомнил Саша. Ему чудилось, будто слова приходят откуда-то издалека. Точно сквозь туман, он видел через отяжелевшие веки парня за рулем, видел, как тот зубами подтягивал повязку на руке. – Все равно скажу про вас…

Рука поправила на Саше сползающее одеяло.

Фангия сбавил скорость.

Стрелка бензомера прыгала в пределах первой трети шкалы.

– Спи. Когда приедем, разбужу.

Впереди дорогу застилал туман.