Текст книги "Ни пуха вам, ни пера"
Автор книги: Остап Вишня
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Стрелял, – говорит, – и я гагару когда-то. Жил я тогда еще в Вовчанском уезде. Ах, и зверь, ах, и зверь гагара! Собака у меня была, ах, и собака, гончая! Вот и увязалась она за гагарой! Гонит и гонит, гонит и гонит! А я на пригорке стою и все вижу. Она, гагара, не очень-то и удирала. Остановится– собака к ней, а она только зубами: щелк! Собака шасть в сторону. А какая собака была! Ах, какая собака! Верхом на волка садилась! А вот гагару никак не возьмет. Все-таки нагнала на меня гагару, я выстрелил, из нее вроде как дым пошел, я гляжу – нет, не свалилась, бежит дальше, побежала и скрылась... А собака по следу мчится. Бился я, бился – поймал-таки зверюгу! Гагара – так оно что? Ни то ни се, не то лиса, не то волк. Я пану рассказал. А пан у нас ученый был, в предводителях ходил; так он мне и говорит, будто гагара та забежала к нам с той земли... ну, как она прозывается? С той самой земли, где город Ерусалим стоит. Ах, господи, да еще жена Каленика Тимофеевича Трындипляшки, у которого паровая машина была, туда ездила и говорила, как та земля прозывается. А я забыл... Стрелял, стрелял и я гагару! Чудной зверь, на наших не похож!
Насмешил нас дед своей гагарой.
Однако никто из нас и не спорил с ним.
Зачем, скажите, спорить, зачем разочаровывать симпатичного дедушку, который, быть может, уже лет сорок рассказывает в компании, как он гагару стрелял?
Ну, доказывайте ему, что гагара вовсе не зверь, а птица... Разве он вам поверит?
А может быть, и лучше, что не поверит? И еще где-нибудь будет рассказывать о своей гагаре, и еще, значит, компания где-нибудь весело похохочет.
Пускай рассказывает!
Мало ли таких "гагар" встречается в интересном, романтически-приключенческом житье-бытье охотников...
* * *
Гагара, разумеется, птица.
Но этого мало: птица-то она птица, но дело не в том, что она птица, а в том, что она интересная птица.
Интересна она именно для страстного охотника, особенно для азартного да еще молодого, для охотника-новичка.
А кто из молодых охотников, охотников-новичков, не страстный?
Нет таких!
И наверняка есть и такие охотники, которые не знают, что такое гагара, а знать им это крайне необходимо, в противном случае много интересного потеряют они в своей охотничьей жизни.
Гагара – птица, и размножается она не у нас, а на севере.
На наших озерах мы видим ее в начале сентября и позже, когда она пробирается с севера на юг.
По-латыни она называется "колимбус".
Длина ее 65-75 сантиметров, размер крыла 38 сантиметров, хвост 6 сантиметров.
Шея у нее длинная, клюв прямой и острый. Осенью она вся темно-бурая сверху, а голова и шея сверху тоже серые. Снизу гагара белая.
Как только увидите, что такая птица плавает на озере, подойдите поближе и прикиньте приблизительно: если имеет она длину 65-75 сантиметров, крыло 38 сантиметров, а хвост 6 сантиметров, то это и есть гагара.
Причем надо попристальнее вглядеться: может, и длина у нее 65-75 сантиметров, и крыло 38 сантиметров, а хвост все-таки не 6, а 5 или 7 сантиметров.
Так и знайте, что это уже не гагара.
Бывает и наоборот: хвост ровно 6 сантиметров, а крыло – 37 или 39.
Значит, и это не гагара, а что-нибудь другое.
А ведь вам нужна именно гагара. Иначе какое удовольствие оттого, что вы будете охотиться не на гагару?
Пальнете – птица и улетит.
А гагара – ныряющая птица, поэтому охота на нее имеет свои особенности и свою привлекательность.
Так вот, когда вы уже все измерения проверили и, наконец, убедились, что это именно и есть та птица, которую по-латыни называют колимбусом, можно начинать охоту.
* * *
Чем же привлекательна охота на гагару? А вот чем:
1. Когда вы охотитесь на гагару, то каждую минуту находитесь под впечатлением, что перед вами.
дичь. Вы не бродите в поисках утки: она весь день перед вами,
2. Гагара развивает у вас три вида спорта: охотничий, стрелковый и легкоатлетический.
3. Гагара облегчает ваше путешествие с охоты домой.
Бот приезжаете вы в село.
Из дому вы берете с собой полторы-две сотни патронов. Меньше брать никак нельзя, потому что, выезжая на охоту, всегда надо помнить, что может случиться такой перелет или обнаружиться на болоте такое скопление уток, что вы только то и будете делать, что палить да палить...
Представьте себе, что будет, если у вас вдруг не хватит патронов?
Да ведь вы руки себе будете кусать, когда утки на мушку вам будут садиться, а тут нечем стрелять!
Нет, охотник должен всегда иметь хороший запас патронов.
Итак, приехали вы, значит, в село с хорошим запасом патронов.
Тащить сразу все патроны на болото или на озеро нет никакого смысла: вы их оставляете у того крестьянина, у которого остановились.
А остановились вы, естественно, у того крестьянина, который живет неподалеку от озера или болота.
Уходя к озеру, вы берете тридцать-сорок патронов. Утренняя зорька была неудачной: стреляли вы мало, патроны у вас уцелели...
Отдохнув малость после утренней зорьки и как следует подкрепившись, вы опять идете к озеру. Авось увидите где-нибудь дичь.
На озере плавает какая-то птица.
Приглянулись, прикинули – гагара!
Смело идете к берегу, потому что гагара хотя и осторожная птица, но и не без того, чтобы не поиграть с охотником.
Подходите, прицеливаетесь!
"Бах!" – и нет гагары.
В тот самый момент, когда вы нажимаете "собачку", гагара ныряет.
На воде на том самом месте дробь поднимает целую бурю – и гагары нет!
Проходит минута, и вот шагах в трех от того места, где ваша дробь неистовствовала, из воды вылезает гагарачья головка.
Вы дергаете левую "собачку".
"Бабах!" – и нет гагары.
Пока вы быстренько перезаряжаете ружье, перед вами снова появляется лукавая птица.
Прекрасна она на воде: стройная, с длинной шеей и ослепительно белая, когда поворачивается к вам грудью...
"Бабах!" – и нет гагары.
Минута – и опять гагара.
"Бабах!" из левого ствола – и нет гагары...
Все ваши тридцать патронов вылетают в течение тридцати-сорока минут.
Но разве вы откажетесь от желания попасть в гагару?
Ни за что на свете!
Отказаться от того, чтобы украсить свой кабинет таким прекрасным чучелом?
И еще скажу: разве не приятно подарить жене шкурку гагары?
Убить двести-триста гагар, снять с них шкурки (у гагар они очень крепкие, и густой-густой пух на них!) и преподнести жене такое оригинальное и теплое пальто, какого ни у кого другого во всем мире не будет!
Да, я могу побожиться, что в самом деле ни у кого в мире такого пальто никогда не было и не будет.
Выпалив все свои тридцать патронов, вы вприпрыжку бежите к хате, где лежат ваши запасы.
Прибежали, опять набили патроны, взяли еще два десятка в карманы и опять на озеро.
Хозяйка кричит вам вдогонку:
– Может, пообедаете? Я борщ с карасями сварила.
– Потом... потом! – бросаете вы. – Гагара! Подбегаете к озеру, а гагара, голубушка, плавает себе да купается, перья свои клювом перебирает.
Посмотрит она на вас, и кажется, вот-вот вымолвит: "Приготовились! Начали!"
Она уже отдохнула и готова опять поиграть с охотником.
Начинается снова: – "Бабах!" из правого – нет гагары.
"Бабах!" из левого – опять нет гагары.
Расстреляли вы и вторую партию патронов, снова бежите в хату, снова берете патроны...
Зачем брать на озеро все патроны? Вы уверены, что вот этим-то выстрелом вы обязательно прикончите злополучную гагару.
Полезно даже и антракты делать: и вы отдохнете, и гагара отдохнет.
Вот так, бегая сюда-туда и стреляя в гагару, вы можете чудесно провести день в охотничьем пылу и напряжении...
Кроме того, будете возвращаться без лишнего груза, веселенький.
Горевать о том, что вам не удалось подстрелить гагару, не стоит. Она и на следующий год прилетит и доставит вам еще один приятный денек напряженной и интересной охоты.
Не надо забывать и того, что это замечательная проверка ваших стрелковых качеств.
Ведь вы прекрасный стрелок, поскольку дробь все время ложится в том самом месте, где только что была гагара.
Ни разу вы не промазали!
А это тоже что-нибудь да стоит!
Но можно ли вообще подстрелить гагару?
Можно!
Ну, хорошо, я уж вам, так и быть, открою секрет.
Дело, видите ли, в том, что гагара очень осторожная птица. И очень остроглазая: видит она на расстоянии в сто шагов так, как нельзя видеть даже через самый усовершенствованный бинокль.
Вот она плавает и как будто совсем не обращает на вас внимания...
А ведь в действительности она одним глазом про сто сверлит вас насквозь, замечает малейшие ваши движения.
И особенно внимательно следит она за вашим пальцем, за тем самым пальцем, который нажимает "собачку".
Как только он нажмет; вернее – лишь пошевелится, чтобы нажать "собачку", она – раз! И – уже под водой.
А ныряет гагара, как молния.
Выходит, что основная ваша задача заключается в том, чтобы не дать гагаре заметить тот миг, когда вы нажимаете "собачку".
Как это сделать?
Очень просто.
Если прикрыть курки картузом, то не будете видеть мушку.
Делается это так: вы становитесь к гагаре спиной, будто совсем не замечаете ее, ружье лежит у вас через плечо, в левой руке у вас небольшое зеркальце, и вы с помощью его прицеливаетесь.
Гагара думает, что вы пудритесь или вообще занимаетесь туалетом.
А вы как раз с помощью зеркальца прицелились и – "бабах!"...
Вот вам и гагара!
Какая радость, когда в ваших руках появится, наконец, настоящий колимбус 75 сантиметров длиной, с крылом в 38 сантиметров, с хвостом в 6 сантиметров!
Сразу же снимайте с него шкурку.
Есть гагару не рекомендуется: она сильно отдает рыбой.
Но нигде так, как в гагарачьей шкурке, не заводится моль!
БЕКАС
Бекас для охотника – это прежде всего собака!
Я и мысли не допускаю, что вы такое утверждение воспримете буквально.
Ясное дело, что бекас не собака, а птица, но каждый охотник знает, что охотиться на бекаса без собаки все равно, что справлять свадьбу без музыки.
В общем, если хотите говорить о бекасе, нужно прежде всего говорить о собаке, так как без легавой вы бекаса не то что не отведаете, но даже не увидите.
Значит, поговорим о... бекасе.
Бекас – небольшая болотная птица, серенькая, с беленьким на брюшке пушком, очень подвижная, с очень длинным клювом, длинненькими ногами; срываясь с характерным для нее криком, летит она как сумасшедшая.
Но какая же она вкусная!
Деликатес.
Имейте в виду, бекас – это одна из немногих птиц, которых жарят вместе с потрохами: клювик под крылышко, капельку масла и – в печь!
Редкий сорт дичи.
Если прибавить к этому сметанки да еще, не дай бог, чего-нибудь этакого, получится, скажу вам, такая
симфония, что... Словом, давайте сейчас же поедем за бекасами.
Но, повторяю, бекас без собаки и не деликатес и не симфония, вообще без собаки бекас не существует.
В таком случае давайте поговорим о собаках.
Что такое собака, вы все хорошо знаете; голова, четыре ноги, хвост и лает.
Теперь немного подробнее о породах охотничьих собак и, поскольку речь идет об охоте на бекаса, значит, о легавых собаках.
Вот какие породы бывают:
а) лавераки,
б) гордоны,
в) грифоны,
г) ирландские сеттера,
д) пойнтеры,
ж) спаниели,
з) пудель. Теперь эта порода везде переродилась, превратилась в "пунделя".
Какая же порода лучше?
Та, с которой вы ходите на охоту.
Стоит вам приобрести, к примеру, лаверака, как сразу же окажется, что такого ни у кого никогда не было и не будет.
– Какая собака! Не собака, а Эдисон. Факт. Вы только послушайте, что я вам скажу. Однажды мы охотились.
И пошло... пошло...
Хотите слушайте, хотите не слушайте, но такой собаки и впрямь никогда не было и не будет.
Какой же породы собаку посоветовать вам?
Такой, какую вы уже купили или собираетесь купить.
Начинающий охотник, над которым еще тяготеют охотничьи традиции, купив ружье, начинает искать собаку.
Теща его, как всегда, великодушная старушка, узнав о желании зятя, ласково и приветливо (как все тещи) говорит, сильно акцентируя на шипящих и свистящих согласных:
– Сс...сеттера надо купить. Шшшшикарная с..ссобака у Акулины Кузьминишшшны! Как она с...сстойки делает! А главное, аккуратная, чччистюля! Я попрошу Акулину Кузьминишшшну. У нее ссскоро щщщенки будут. Есссли, к счастью, не поиздохнут. Очень породистые щщщенки.
Месяц или два спустя вам принесут от Акулины Кузьминишны шшшикарного сеттера.
А как вы рады: это первая в вашей жизни охотничья собака. Ваша! Собственная!
Вы ее нежите, ласкаете, присматриваете за ней, как за ребенком, как за самым дорогим для вас существом.
Купили для своего сеттера ошейник, поводок и через некоторое время ведете его в охотничий клуб, в собачью секцию, на экспертизу.
Показываете суровому дяде и так на него смотрите, как в детстве смотрели на отца, когда он, суровый и озабоченный, бывало, ласково посмотрит на вас, а может быть, и приголубит.
– Ну? – спрашиваете. – Песик! Правда, хороший и чистокровный? А?
Суровый дядя смотрит на песика долго и внимательно, потом вскидывает свои глаза на вас и равнодушно роняет:
– Пундель.
– А мне сказали: сеттер!
– Значит, сеттер-пундель, – бросает дядя.
– А как же с ним дальше быть? – спрашиваете вы, трепеща.
– Что ж дальше? На этом поводке не стоит вешать: хороший поводок. Повесьте на простой веревке. Ни у его папы, ни у его мамы в крови сеттер даже не ночевал. Пундель!
Самые большие затруднения у начинающего охотника с первой собакой.
Потом уже будет легче!
Потом уже, когда вы познакомитесь и с охотниками и с их собаками, когда вы уже будете знать, что был на свете знаменитый Камбиз, черный, и пойнтер, и знаменитая Али, лаверак, и знаменитый Джой,
гордон, тогда вы сможете приобрести такого щенка, какой вам больше всего нравится.
Если больше всего нравятся пойнтеры, вам скажут:
– У Василия Ивановича есть сука пойнтер камбизовских кровей...
И вот вы приобрели, к примеру, чудесного пойн-теренка.
Привели, или принесли, или привезли песика домой.
– А правда, славный песик? – спрашиваете вы домашних.
Теща, поглядев на вас и на песика прищуренными глазами, уйдет в свою комнату, не проронив ни единого слова.
Жена ваша, Люда, сначала посмотрит на маму, которая в то же время приходится вам тещей, погладит песика по головке и скажет:
– Хороший песик. А чумка у него скоро будет?
– Пожалуй, скоро, – отвечаете вы.
– Хоть бы поскорее! Говорят, что если собака перечумует, так тогда уже не издохнет.
– Да, тогда уже не так скоро издохнет.
– А от самой чумки может издохнуть?
– Может.
– Ах, скорее бы чумка!
– Где же мы его пристроим? – ласково спрашиваете вы.
И тут раздается в соседней комнате голос тещи, которая советует, нажимая на шипящие и свистящие согласные:
– Двухспальную кровать ему поставишшшь, чччто ли? А может, отдельный диван?
– Мама, – успокаивает жена, – почему вы так волнуетесь? Ведь скоро чумка будет!
Начинается воспитание охотничьей собаки, воспитание, от которого зависит все: и добычливость вашей охоты, и вся красота, и наслаждение от охоты с охотничьей собакой высоких кровей.
Укладываясь спать, вы постелили и Джеку.
Джек грустит о маме, о братиках, о сестричках и так жалобно-жалобно скулит.
Ваша теща, выходя из своего укрытия, шуршит ночными туфлями, подходит к песику и ласково успокаивает его:
– Молчи, молчи, чтобы ты издох ему на радость! Вы в этот момент кашляете и говорите песику:
– Джеконька, спи, голубочек! И опять тещин голос:
– Спи, щенок, спи, миленький! Засни навеки, славная наша собачка!
Уснул Джек. Уснула теща, уснула жена, засыпаете и вы... И, засыпая, слышите, как жена во сне умоляет:
– Чумка, чумка! Чумочка! Скорее! Скорее! Скорее!
Вот так и растет у вас чистопородный Джек.
Прогулка с чистопородным крохотным песиком, если вам приходится пять-шесть раз спускаться с ним с пятого-шестого этажа, это очень приятное спортивно-гимнастическое упражнение.
Сразу же вы принимаетесь за обучение Джека, добиваясь, чтобы он усвоил разные охотничьи штуки: идти в ногу, приносить дичь, искать какой-нибудь предмет.
Особенно приятно учить собачку находить ваши ночные туфли.
Песик чистой породы за два-три дня постигает эту науку, а спустя две-три недели возле вашей кровати будут лежать уже все ночные туфли: вашей семьи, ваших соседей, вообще всех, кто живет с вами в одной коммунальной квартире.
Наступает веселое время, когда у вашего песика начинают прорезываться зубки. В одно прекрасное утро вы просыпаетесь оттого, что песик сильно скулит, а жена Люда сильно кричит:
– Модельные! Боже мой, модельные туфли!
– В чем дело? – недоумеваете вы.
– Съел мои модельные туфли! . – Ваш Джек съел мои модельные туфли.
Недели две жена обращается к вам на "вы"...
А еще через некоторое время с вашей уважаемой тещей у вас прекращаются всякие отношения на "ты" и на "вы", потому что от ее любимых ночных шлепанцев остались только две недогрызенные стельки.
Но все это пустяки. Все равно вы любите Джека, он уже носит поноску, ищет вещи, и вы сами уже видели, как он сделал первую стойку, поймав во дворе пеструю курицу.
Вы еще и "пиль" не сказали ему, а во рту у него уже весь курицын хвост в то время, как сама курица сидит на сарае и с отчаянием спрашивает:
– Куда-куда-куда? Куда-куда-куда?! Случается и такое: приходите вы, а с вами не хочет разговаривать даже ваш любимец, сынишка Юра.
– В чем дело? – удивляетесь вы. Молчание. Напряженная тишина. Только все ваше семейство как-то особенно сурово дышит.
– Юрочка, что случилось?
– Джек десять котлет слопал. А перед Новым годом еще более сложная ситуация в доме. Жена говорит:
– От индюка только архиерейский носик остался.
– С шейки, значит, начинал, – вслух размышляете вы.
Да и что еще остается вам сказать?
Так идут дни за днями, наступает годовщина со дня рождения вашего милого песика.
Настало время, когда хорошо было бы отдать песика в науку опытному егерю.
Егерь – это человек, который обучает чистопородных охотничьих собак. И сделает он из вашего Джека единственного в своем роде.
Только с егерем вы сами держите связь.
Одно могу сказать: пока собачка ваша у егеря, ходите вы в старом костюме и старых башмаках, а ваша жена не в состоянии купить себе новые модельные туфли.
И вы превосходно знаете, почем теперь овсяная крупа или пшено и что ваш Джек за месяц может съесть по меньшей мере четверку лошадей.
И вот, наконец, Джек вырос.
Первая ваша охота с ним на бекаса.
– Стойка!
– Пиль!
Джек бросается вперед, а из-под него выскакивает преогромнейшая жаба.
Возвратившись с охоты, вы рассказываете приятелям:
– Посылаю Джека: "Сбегай поищи, нет ли бекасов в том болоте". Джек побежал, заметался сюда-туда по болоту, бегал, нюхал, вдруг прибегает, высунув язык: "Что, – спрашиваю, – нет?" – "Нет",– говорит...
* * *
А бекасов, товарищи, надо зажаривать, не разрезая их, а просто с потрохами.
Ах, какая это вкусная, благородная, нежная дичь!
С КРЯКУХОЙ НА ОЗЕРЕ
1
Ох, и камышистая же речка Оскол! Ох, и рыбная же она, ох, и утиная!
И утиная, и дупелиная, и бекасиная!
А какая вода в Осколе!
Нежная, ласковая, мягко-шелковая!
Если из города Купянска вы проплывете Осколом по течению километров двадцать, то увидите, как по взгорью разлеглось село Сеньков.
У Сенькова Оскол-река делится на три рукава-русла, а между ними, между этими рукавами-руслами, острова, буйным камышом закудрявленные, остролистником, осокой, дикою мятой...
Среди камышей тех буйных – озера-зеркала, а на озерах – кувшинки, белые лилии и ковры, ковры, ковры темно-зеленой ряски.
А посреди озера плесы, где вскидываются щуки, как корыто, где пускают пузыри золотистые караси, "ну, ей-богу, как лопата", и лини, "ох же и лини, вы никогда не поверите!".
И падают на те озера чирки, падают крыжни и широконоски.
И везде, везде среди камышей на реках наших маленьких и больших есть обязательно "белое" озеро и обязательно есть "камышовое". Более поздние названия озер-зеркал пошли либо от имени бывшего хозяина, либо от какого-нибудь события, свидетелями которого были озера-зеркала эти...
Может быть, сеча там была с турками или татарами, может быть, чья-нибудь буйная или смиренная головушка в том озере смерть приняла, вот и будет тогда "татарское" либо "турецкое" озеро, "Марусино", "Иваново" озеро...
А то, может, князь какой древний над озером шатер свой раскинул, когда на печенегов походом шел, и вот– с тех самых прадедовских времен зовется оно "Князь-озеро"...
А правнуки наши будут называть озера на реках наших, где происходили страшные бои с гитлеровцами: "Ковпак-озеро", "Молодчий-озеро" и вообще "Герой-озеро"...
...А близ села Сенькова, под горой, где закудрявился лес "Рыжок", есть озеро Сердюково и есть озеро Кирмасово...
И на Сердюковом озере и на Кирмасовом – ряска, и кувшинки, и лилии, и дух мяты, и шум камыша, и караси, и щуки, и сомы...
– Вы на Кирмасовом были?
– Нет!
– Ой! Да там же утки этой самой, что песку в море!..
2
Вы когда-нибудь охотились с крякухой?
И вообще знаете ли вы, что такое крякуха?
Не знаете?
Ай-ай-ай-ай! Как же это так, что вы не знаете, что такое крякуха?
Крякуха, или, как ее еще называют, "подсадная" утка, такая вроде самая обыкновенная с виду уточка, поменьше домашней, поменьше крыжня, но побольше чирка...
Некоторые утверждают, что кряква это помесь дикой и домашней утки, что для того, скажем, чтобы добыть уток-крякух, надо пустить весной домашнюю утку на озеро, чтоб ее там "потоптал" дикий селезень... И тогда из оплодотворенных таким образом яиц домашней утки вылупятся крякушонки...
Но на самом деле это совсем не так.
Крякухи – особая порода уток, выведенная, как нам сообщили, уже давненько в Тульской губернии; оттуда она и распространилась по всей стране...
По внешнему виду крякуха серовата, цветом пера напоминает крыжня. Однако она меньше крыжня.
Характерная ее особенность та, что когда она видит или даже не видит, а только слышит в воздухе шум полета одиночной утки или же утиной стаи, она "кричит", крякает, призывая летящих своих сородичей подсесть к ней, познакомиться.
"Ках-ках-ках! Пожалуйста, ко мне! Ках-ках! Очень вас прошу! Ках-ках-ках!"
Вот, следовательно, и служит крякуха приманкой для диких уток.
Хотите знать "технику", то есть то, как крякуху пускают на озеро или на реку, чтоб она вам уток приманивала?
Это очень просто.
На одну лапку крякухи нашивается такой кожаный чулочек, к нему прикрепляется небольшое кольцо.
К длинному шнуру, привязанному к кольцу на крякухиной лапке, прикрепляется "грузило", то есть гирька или простой увесистый камень, который погружается на дно озера, а крякуха, привязанная к нему шнуром, плавает, словно на якоре.
Предоставляете ей небольшую площадь, ну этак четыре-пять квадратных метров, где она, купаясь и тихонько крякая, плавает.
А вы в челне забираетесь в густую осоку или камыш, замаскировываетесь, сидите и ждете...
И со скуки перебрасываетесь словами с крякухой:
"Тась-тась-тась!"
А она в ответ вам тихонько и ласково:
"Ках-ках-ках!"
Но вдруг крякуха резко и тревожно, будто даже захлебывается:
"Ках-ках-ках! Ках-ках-ках!"
В голосе тревога, беспокойство, истерика, а сама она будто в воду нырнуть собирается.
Следите! Это стервятник-ястреб заметил вашу крякуху и кружит над нею.
Не зевайте! Ибо стрелой упадет ястреб – и не будет у вас больше крякухи...
Зорко всматривайтесь, не мелькнет ли где на воде или же на камышах тень крякухиного погубителя?
И без колебаний, заметив его: "Бах!"
Застрелили вы ястреба или не застрелили, но отогнали, второй раз вряд ли потянет его полакомиться вашей крякухой.
Успокоилась крякуха, успокоились и вы...
Опять слышите:
"Ках-ках-ках!"
Однако это "ках" какое-то неуверенное, равнодушное...
Это какая-то пташка порхнула через озеро, может, камышовка, может, выпь, а может быть, по ряске пробежала чернявенькая дикая курочка.
И снова тихо...
И вот вам призывное:
"Ках-ках-ках! Ках-ках-ках!"
Сколько нежности и лукавого кокетства в голосе!
"Я здесь! Я здесь! Ко мне, друзья!"
Вы смотрите вверх: проплывает стайка чирков...
Не все из них обязательно садятся, повинуясь крякухиному зову, но все же садятся...
3
Ну, пойдемте с вами на озеро Кирмасово.
Оно неподалеку от села, может быть, всего в километре...
Там, на Кирмасовом озере, дед Кирило карасей ловит; там в камышах стоит его челнок, и на камышах сохнут разостланные вентеры.
– А попадете ли вы на озеро? – спрашивает дед Кирило. – Я завтра вентеры не буду ставить, пойдите посидите с крякухой. Вчера, как въезжал в озеро, там такие крыжни поднялись, штук, верно, девятнадцать! И чирки были... Только ж попадете ли вы на озеро, потому как стежка туда по осоке чуть-чуть приметная? А само оно, озеро, густым камышом обросло... Глядя с дороги, никогда вы не скажете, что там есть озеро. Может, прийти к вам и проводить? – предлагает свои услуги дед Кирило...
– Нет, дедушка, лучше расскажите, по каким приметам отыскать это озеро, где сворачивать на стежку через осоку. Я один найду, а вы поспите! Потому что пойду я чуть свет.
– Так вы, значит, так... – поучает дед Кирило.– Пойдете этой дорогой по-над Осколом к лесу "Рыжок". Когда будете идти, слева под горой увидите стожки сена. Один стожок, второй, третий. Как насчитаете три стожка, немножко пройдете дальше и посмотрите направо. Будут там у дороги березки. Так дойдите до последней березки – она самая толстая – и оттуда уж смотрите на осоку. Берег там сплошь в осоке. Там заприметите вы узенькую стежку через осоку. Это, собственно, не стежка, а так вроде бы осока малость примята, потому как никто туда, на озеро, не ходит, кроме меня. Вы и ступайте той стежкой до камыша. Там, в камышах, вы увидите такие словно бы "ворота", это уже как подойдете близко к камышу, потому как издали тех "ворот" не видать. Когда подойдете близко к камышу, вода будет, да там неглубоко, в сапоги не нальется, идите смело! Как войдете в камышовые "ворота", увидите мой челнок. Челнок, правду сказать, плохонький, с течью, да там ковш лежит – будете воду вычерпывать. Протек дьявольский челнок. Это уж третий год как он протекает! Никак не соберусь законопатить и просмолить. Да это ничего, он выдержит, чаще только воду вычерпывайте. Весельце с собой возьмите, потому я без весла обхожусь, когда вентеры ставлю, я шестом. Плывите протоком между двух стенок камыша; проток хоть и узенький, но все-таки челнок пролезет; проток вас и выведет на озеро. Только ж, смотрите, не заденьте и не свалите мои вентеры. Как выедете на озеро, гребите к другому берегу – там уток больше. Там и плес пошире, чтобы крякуху пустить, и кусты рогозы есть, где очень удобно укрыться,– утка и не заметит...
...Ранехонько утром вы берете ружье, весло, корзинку, в которой покрякивает крикуха, и идете к Кирмасову озеру.
Темно. Кукарекают петухи...
Вы миновали крайнюю в селе хату. Впереди, вдалеке, темнеет лес "Рыжок". Справа блестит Оскол, тихонько шумят камыши.
Здесь запроектировано построить колхозную гидроэлектростанцию.
Вы пристально вглядываетесь влево, туда, где должны быть стожки сена.
Начинаются кусты... Вот и первый стожок, и второй, и третий...
А где же последняя березка? Самая толстая?
Ага! Вот и последняя, самая толстая березка.
А где же стежка через осоку?
Вы долго ходите около осоки, вглядываетесь, ищете, где она примята...
Вот она!
Вы уверенно идете "примятой" осокой, доходите до камышей. "Ворот" в камышах нет. Перед вами стена густого-прегустого камыша, который словно насмехается над вами.
Ну что, нашел? Ш-ш-ш! – издеваясь, шуршит камыш.
Вы возвращаетесь на берег и опять ищете "примятую" осоку.
Ищете, ищете и почти бессознательно мурлычете себе под нос:
Во саду ли,
В огороде
Травушка помятая;
Не работа меня сушит,
А любовь проклятая.
Вы ловите себя на этих напевах и ругаетесь:
"А и верно: не работа тебя сушит, а любовь... только не "проклятая", а самая настоящая любовь к природе – к зеркалу-озеру, к тихим плесам, к посвисту утиных крыльев".
– Да нет, это же и есть та самая стежка, "примятая" осока!
Вы вновь бредете к камышам. Вот и вода. Чавкает вода под сапогами, которые вы с трудом вытаскиваете из трясины, ступив на кочку, а затем, перепрыгивая с кочки на кочку, приближаетесь к камышу.
Стой! Вот что-то вроде "ворот"!
Ползете по грязище сквозь "ворота". Вот и челнок!
Над камышом стрелой метнулся чиренок.
Крякуха ваша в корзинке, услыхав шум утиных крыльев, сразу:
"Ках-ках-ках!"
А вы ей:
"Тась-тась-тась! Не кричи, голубушка, сейчас выплываем на озеро, будешь там плавать, тогда уж и станешь кричать".
Вытолкнув челн на место поглубже, вы усаживаетесь и держите путь к озеру.
Челнок из непокорных. Он во что бы то ни стало хочет въехать носом в вентер деда Кирила.
Вы выруливаете на середину протока; вентер носом челнока не задет, но вы сами зацепили этот вентер веслом, и он падает на вас как раз своим широким отверстием, и голова ваша проскакивает в обруч, и вы уже точно пойманный карась.
А впрочем, в конце концов все-таки выруливаете и плывете к плесу, привязываете крякуху к грузилу– самому обыкновенному камню.
Бульк!
Камень в воду, и крякуха ваша, ныряя, плавает по плесу...
Быстрехонько вплываете в рогозу – в густой-прегустой куст рогозы посреди озера! – пригибаете ветви к стеблю и сидите под ним, словно в зеленом шалаше...
Заряженная централка лежит у вас на коленях, вы – весь внимание, напряжение...
Сереет. Над озером туманится...
Вот пискнула камышовка. Серенькая маленькая пичужка уже проснулась; с невероятной, акробатической ловкостью она перепрыгивает со стебля камышинки на рогозу, охватывает лапками тонюсенький ее стебелек и качается на нем...
Она вас совсем не боится: качается прямо над вашей головой – вот-вот за фуражку заденет...
Пробежала по зеленому ковру ряски курочка. Остановилась против челнока, смотрит удивленно: она здесь все лето живет, а такого еще не видела.
Вы шевельнулись, курочка метнулась и исчезла.
Крякуха покрякивает спокойно:
"Ках-ках-ках!"
Нет, значит, пока ничего...
Но вот внезапно что-то большое шумно пронеслось мимо вашего челнока и уцепилось за рогозу, зажав в лапах несколько стеблей сразу. Стебли пригнулись к самому челноку...
На вас смотрит, оторопев, большая рыже-серая неуклюжая птица.
Она отродясь не видела в этой рогозе ни челнока, ни писателя.
А он тоже оторопел и остолбенело смотрит на нее широко раскрытыми глазами.
"А-а!.." Да это же выпь, пугающая детей своим громким над камышами: "Бу-у-у! Бу-у-у!"
Вы делаете чуть заметное движение -и выпь, шумно рассекая рогозу, исчезает.
Крякуха всполошилась:
"Ках-ках-ках!"
"Тась, тась, тась! Спокойно! Выпь никакой тебе не враг!"
...Солнце! Солнце! Его первые лучи ударили по камышу, по плесу...
Золотой стала ряска, плес -огненное зеркало, и в этом зеркале купается золотая крякуха.
Растаял туман. Вдруг призывное:
"Ках-ках-ках! Ках-ках-ках!" -заливается крякуха.
Высоко-высоко над озером проплыла стая крыжней...
Не приземлил их крянухин клич-призыв, промчались дальше...
