Текст книги "Ни пуха вам, ни пера"
Автор книги: Остап Вишня
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Она не бежит, она летит, красно-огненная на ослепительно белом фоне, выпростав трубу (хвост) и вытянув мордочку.
"Бах!" – легкий прыжок, и красного нет, один только белый фон...
Выскакивает Докучай, за ним Бандит.
Докучай глядит в вашу сторону, замечает, что ничего нет, рявкает суровым басом и мчится дальше.
За ним Бандит.
"Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!"
Покатила горжетка через яр, и вы видите, как мелькнул беленький пушок на ее хвосте в орешнике по ту сторону яра.
Докучай чуть ли не на ее хвосте сидит.
На Осипа Евдокимовича пошла.
– Пильнуй, старик!
Наконец вот:
"Бах!"
Дым и снежная пыль около Осипа Евдокимовича.
– Бей, – кричу, – старик, еще раз, чтобы вернее было!
– Крепко лежит! – кричит Осип Евдокимович и добавляет такое, о чем, и не просите, написать не могу.
Я срываюсь с места, лечу сквозь кусты в ярок, запыхавшись, карабкаюсь в гору и Подбегаю к Осипу Евдокимовичу.
– Есть? – спрашиваю.
Он смотрит куда-то в сторону и не говорит, а стонет:
– Есть! Вон! За терном!
Я прыгаю за терн...
Крутится Докучай и дергает левой ногой.
Я падаю в снег...
А где-то далеко-далеко, в другом конце яра, Бандит так плачет и заливается:
"Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!"
Горжетку гонит...
Приезжаете вы домой в старой фуражке Осипа Евдокимовича: свою лисью шапку вы потеряли, когда сквозь кусты бежали...
Вам дома и говорят:
– Горжетка? Чернобурка?! Одна была лисья шапка, да и ту проохотил. И кто те ружья выдумал?!
"Ладно, – думаете вы себе, – ладно! Говори! Говори! Выздоровеет Докучай – снова за горжетками поедем".
МЕДВЕДЬ
1
Медведи у нас на Украине, кроме как в зоологических садах, нигде не водятся, потому-то не так уж и страшно по нашим лесам охотиться на вальдшнепа, зайца или лисицу.
Были бы медведи – пришлось бы многим охотникам продать свои ружья, потому что наши охотники – люди тихие, смирные и поэтически нежные, а медведь – зверь крупный и ревет, может напугать.
Один мой приятель, завзятый охотник, когда мы, помнится, как-то получили такую телеграмму чуть ли не из Вологодской области: "Обнаружили и обложили три медвежьих берлоги зпт приезжайте немедленно...", долго вчитывался в ту телеграмму и сказал:
– Ты как знаешь, а я не поеду... Я на бекасика люблю... Бекасик пташка смирненькая, она не ревет и скальпов с человека не снимает. А медведь – он очень большой и очень бурый, а снегу там много – не удерешь! Не поеду я!
Не поехали мы вдвоем.
Медведи бывают бурые, и серые, и белые...
Бурые ревут по лесам, начиная с Брянщины...
Серые называются "гризли", они, спасибо им, водятся где-то далеко.
А белые – те в полярных морях и океанах, и ехать к ним далеко и холодно.
Ну, а все же для каждого охотника убить медведя – это такая честь и такая ему слава, что хоть теоретически, а хочется.
Вы ж сами подумайте: во-первых, прекрасная медвежья ветчина и знаменитое медвежье мясо, а во-вторых, медвежья шкура...
Лежит такая большая-большая и мохнатая медвежья шкура у вас в кабинете перед кушеткою.
Вы сидите на кушетке, а перед вами приятели сидят.
Вы им и говорите:
– Вот этого медведя сам убил!
Приятели ваши, как и вообще в таких случаях все приятели, посматривают друг на друга, и обязательно кто-нибудь из них хихикнет.
Вы не обращайте на это хихиканье никакого внимания и расскажите им, как вы сначала, когда медведь выскочил из берлоги, ударили его жакановской пулей, но только поранили, а он, разъяренный, как прыгнет на вас! А вы не растерялись, схватили рогатину: и как у вас рогатина тресь! – а вы хватаете вторую рогатину и прямо медведю в грудь! Но тут и вторая рогатина – тресь! Вы тогда – за третью! Зверь уже дышит прямехонько вам в лицо... Третья рогатина...
Но тут жена:
– Пожалуйте, товарищи, к столу! Чайку попьем! А когда вы выйдете из кабинета, ваш ближайший друг говорит вашей жене:
– Спасибо, хозяюшка, что позвали, а то довелось бы вашему мужу и за четвертую рогатину хвататься! Чего только не перетерпит человек за правду?!
2
Добрый мой знакомый, тов. С., хоть сам он и не охотник, поведал мне очень интересный способ охоты на медведя.
Сам я никогда о таком способе добывать медвежий мех и целый мешок медвежьего мяса не слышал, но способ этот, по-моему, заслуживает всяческого внимания, тем паче, что он совсем безопасный и охотник во всяком разе тут своей жизнью не рискует.
Оказывается, взрослые медведи очень страстные математики.
Вы обнаруживаете место, где медведь охотится или просто питается, берете большой лист фанеры, пишете на том листе крупными цифрами такую математическую формулу:
2X2=5
Написав эту формулу, берете молоточек и гвоздиком прибиваете к ясеню или к дубу на той дорожке, где медведь путешествует. Прибивать следует не очень высоко и не очень низко, а так, чтоб медведь ту математическую формулу увидел.
Прибивать лучше днем, когда медведь отдыхает. А как выйдет он вечером охотиться, чтоб он ее уже заметил.
Прибили.
Сразу же бегите домой, запрягайте лошадь в телегу и езжайте к тому математическому месту. Только не подъезжайте к нему близко, упрячьте лошадь с подводой где-нибудь в ярке или за скирдой соломы, 8 сами бегите в лес, влезьте на дуб, поблизости к прибитой формуле, и исподтишка следите.
Вот идет медведь.
Трещит орешник, падают с него ветки, и вообще шум.
Вы не бойтесь и спокойно себе ждите.
Медведь, наконец, наткнулся на фанеру с математической формулой.
Люди, опытные в такой охоте на медведя, рассказывают, что когда он замечает 2X2=5, с ним начинает твориться что-то неимоверное.
Он то отступит назад, вглядываясь в числа, то снова к ним подступит, протирает лапой глаза, смотрит, смотрит и, убедившись, что действительно-таки написано 2X2=5, хватается лапами за голову и начинает ту голову ломать.
Ломает, ломает, ломает...
Долго медведь-математик свою бедную голову ломает над такой математической ерундой.
Вы сидите – и ни шороха, пока медвежья голова трещит и ломается.
Вы слезаете с дуба, подходите к медведю – а он уже мертвый, скончался от поломки головы над неправильной математической формулой.
Вы бежите за подводой, подъезжаете, вваливаете медведя на телегу, торжественно везете домой.
Кое-кто из охотников, чтобы не выдать секрета этого способа охоты на медведя, потом бьет его кинжалом в сердце. "Наткнулся, мол, в лесу на медведя, он на меня набросился, я не растерялся, схватился с ним в страшном поединке – и свалил его ударом кинжала прямо в сердце! Вот смотрите!"
И покажет еще кинжал в медвежьей крови.
А по-нашему, это нечестно: как добыл, так и рассказывай!
Всегда придерживайся древней охотничьей традиции: говори всегда правду, и только правду!
Еще раз повторяю, что вышеописанный способ охоты на медведя я не проверял, но все, кто его знает, говорят, что он очень выгодный.
Попробуйте, товарищи охотники! Фанера стоит не так дорого, а медвежий мех – вещь дорогая. Да и мясо не дешевое.
3
Был еще один неплохой способ приобрести медвежий мех, но теперь вряд ли можно его осуществить, так как основательно изменилась жизнь в нашей стране.
Как известно, в старое, дореволюционное время цыгане-путешественники ходили по базарам и по ярмаркам и водили за собой прирученных и обученных разным нехитрым штукам медведей:
– А покажи, Миша, как пьяный дядька из корчмы идет!
– А покажи, Миша, как пьяная баба танцует!
Миша показывает, потому что у Миши в ноздрях железное кольцо, и когда его за то кольцо дергают, Мише очень больно...
Теперь цыгане медведей у нас не водят. Теперь цыгане культурно по колхозам хозяйничают и талантливо играют на сцене своего цыганского театра в Москве – "Ромэн".
Вот и случилось в старое время такое охотничье приключение.
Но пусть за меня об этом расскажет участник того происшествия, пусть расскажет так, как он мне когда-то рассказывал...
В сентябре месяце дело было, как раз на вторую пречистую.
Охотились мы с Трофимом Свиридовичем и Семеном Петровичем на вальдшнепов около Кленовой. А в Кленовой на вторую пречистую ежегодно съезжалась ярмарка. Когда шли мы через Кленовую, то увидели под слободой большой цыганский табор с лошадьми, возами, медведями и детьми. Медведей было два – и огромных. Ярмарка нас не интересовала, так как выехали мы из города исключительно, чтобы поохотиться. Ну, охотимся! Я зайца стукнул, пару вальдшнепов. Приятели тоже кое-чего подстрелили. Вечером сошлись перекусить. Сели на опушке, трапезничаем. Долгонько трапезничаем. Уже Трофим Свиридович "3iбралися всi бурлаки" двинул, а мы все трапезничаем. Трофим Свиридович, бывало, как потрапезничает, то поет, поет, даже заливается. Спели уже и "3iбралися", "Реве та стогне" и "Гиля-ги-ля". Под "Кину кужiль на полицю, сама пiду на вулицю" Трофим Свиридович вприсядку пошел. Уже и потанцевали, однако же все еще трапезничаем. Трофим Свиридович хотел под "Кучерява Катерина чiплялася до Мартина" вторично вприсядку ударить. Не ударил – упал! Упал – и головой на ягдташ с вальдшнепами.
Вытащил вальдшнепа из сетки, смотрел, смотрел на него и говорит:
– Пт-та-ташечка! Родна-а-ая! За што ты мерррртвая? Разве ты зверь? Разве ты мед-вед-мед-медь?!
А потом как вскочит:
– Мед-вед-ведя хочу! Ребята, – кричит, – давай медведя полевать! За мной!
Мы за ним.
Я уже подробности не очень-то помню, да и тогда мне не очень запомнилось, что именно было. Помню, что вокруг кричат цыгане, медведь меня кусает, я медведя кусаю. Кто-то меня за ноги, помню, тянет, я кого-то за что-то, помню, тяну.
Проснулся – темно. Пощупал направо, будто борода Семена Петровича.
"А где же, – думаю себе, – медведи?"
А напротив что-то вроде дырки и чуть светится.
Я к дырке, стоит человек, мордастый и усатый. Я его и спрашиваю:
– Мы, часом, не в берлоге? А он мне:
– Я тебе дам берлогу! Я тебе дам такую берлогу, что медведем заревешь! Хлев станового пристава принял за берлогу!
Тогда я все понял.
За всю жизнь это один только раз на медведя и поохотился.
– Интересно! Только очень дорого, – грустно добавил участник этого происшествия...
........................................................................ .......................................
Теперь так на медведя охотиться уже не удается: нет теперь, слава богу, ярмарочных медведей.
Разве, может, в зоологическом саду?
Но нет: не стоит!
Во всяком случае, не рекомендую!
4
А приятно все-таки лежать на кушетке, покрытой медвежьей шкурой, и улыбаться:
– Сам убил! Ей-бо, сам!
ЗАЯЦ
1
Золотая осень...
Ах, как не хочется листу с дерева падать, – от печали он словно кровью налился.
Печально скрипит дуб, задумался перед зимним сном ясень, тяжело вздыхает клен, только березка, Желтовато-зеленая и "раскудря-кудря-кудрявая", вон там на опушке выставила свою белую стройную фигуру, будто дожидается свидания с Левитаном или, быть может, Чайковского на симфонию вызывает.
Чертят тригонометрические фигуры высоко в небе запоздалые журавли и, курлыча, спрашивают:
"Слышишь, брат мой, товарищ мой? Улетаем!"
Золотая осень...
Вот в эту самую пору заяц уже сбегал к скорняку, тот ему подобрал на все прорешки густо-теплые кусочки меха, вычистил уши и лапки и посадил на хвостик белый помпон.
Набиваются патроны крупной дробью, вынимаются теплые брюки и пиджак, смазываются грубейшие сапоги, рвутся на портянки теплые кальсоны, отбрасывается в сторону веселенький картузик-кепочка, а вместо него растягивается на кулаках задумчиво-серьезная шапка-ушанка.
Если в охоте на уток большое, значение имеют помидоры и огурцы, то тут их заменяют сало и колбаса.
Неизменной остается стопка.
При охоте на уток стопка, как мы знаем, берется для того, чтобы вычерпать из лодки воду, а при охоте на зайца в стопку, при известном опыте, очень хорошо осматривать горизонт: если смотреть сквозь донышко, местность становится рельефнее.
Все вышепоименованные твердые, жидкие и газообразные предметы раскладываются в определенном порядке на диване, вы ходите и все по нескольку раз пересчитываете, проверяете, не забыли ли вы чего-нибудь:
– Брюки, значит, есть! Сапоги есть! Портянки, значит, есть! Патроны есть!.. Сало и колбаса есть!.. Гм-гм... есть... Не мало ли будет?
– Хватит, хватит! – спешит успокоить семейство...
– А где же стопка? – Да вот, за рюкзаком!
– Положи в рюкзак, а то закатится. Ну, кажется все. Так я лучше выеду пораньше, чтобы не опоздать на поезд, Наскоро одевшись, укладываете все в рюкзак.
– Ну, бывайте здоровеньки! Не грустите. Денька через два-три я буду!
– А ружье ты взял,?
– А и правда, где ж оно?
– Да я стол им подперла, потому что ножка поломалась...
– Да разве можно ружьем?!
– А что ему сделается? Хоть какая-нибудь от него польза... А то...
– Ну, хватит, хватит! Будь здорова. Порасспроси у Екатерины Николаевны, как зайца салом шпиговать, а то потом все испортишь... Да купи сала не меньше чем на трех зайцев.
– На трех?!
– Ну, покупай на пять! Я больше пяти не настреляю. Поехали...
2
Охотятся на зайцев в основном тремя способами: с подъема, из-под гончих собак и на засадах.
С подъема можно охотиться одному и коллективом.
Идешь себе один пашней, озимью или бурьяном и "вытоптываешь" зайца, который, как известно, днем лежит и отдыхает... Вы подходите к его лежке, заяц и выскакивает...
Если охотитесь компанией, то есть коллективом, лучше идти так называемым "котлом", такою, как бы сказать, дугой, чтоб фланги были впереди от центра. Заяц если выскочит, к примеру, в центре, то ему уже иначе, как на сковородку, бежать некуда.
– Как же лучше охотиться, – спросите, – одному или коллективом?
Почти одинаково.
Если идете один, то один и промазываете, если идете коллективно, то промазываете коллективно.
Очень интересно охотиться на зайцев с гончими собаками.
Если имеются такие собаки, их пускают в лесок или в овраг, они бегут, поднимают зайца и гонят его голосом.
Вы становитесь на пути, где должен пробежать заяц, и... мажете по нему.
Но красота охоты на зайца с гончими не только в вашем промахе...
Вы представляете себе, когда целая стая гончих идет следом за зайцем: впечатление такое, будто какой-то оригинальный, ни в какой филармонии не виданный и не слыханный, оркестр играет. Заливается флейта, трубит с переливами трубач, рявкает бас, гудит баритон...
Сколько жару, сколько страсти в голосах!..
Эх, если бы в наших оркестрах с такой страстью играли оркестранты, какие были бы симфонии!
Стоишь, слушаешь, сердце распирает тебе грудь, горит мозг, и ты мажешь, мажешь, мажешь...
На засаду вы выходите, когда уже совсем стемнеет...
Выходите в большом дубленом кожухе. Хозяин вас спрашивает:
– Может, и свитку надели бы?
– Нет, – говорите, – не нужно. Не так-то уж оно и холодно. И ветра нет. Да и первач у вас с воротником. Теплый первач, а я его хорошо подпояшу, оно и не продует.
Вы устраиваетесь на засаду у огромной колхозной соломенной скирды...
Ночь темная, бодрая.
На небе, над скирдой, – звезды, на земле, под скирдой, – зайцы.
Сели, укутались.
– Ну, налетайте, которые тут есть зайцы! Тихо-тихо...
Но вот откуда-то издали из соседнего села доносится песня:
Катила-а-а-ася...
И тихо.
Вы еще теплее укутываетесь в кожух...
Задумываетесь...
Невольно из груди:
Ой, взойди, взойди, ясная луна,
Как мельничный круг...
И снова тихо.
Голова на солому клонится, клонится, клонится...
Под кожухом тепло...
И на сердце тепло-тепло...
........................................................................ ..................................
Вдруг над ухом:
– С добрым утром! Уснули?
Здравствуйте! Неужели уснул?
– Уже и завтрак на столе! Пойдемте!
– Пойдем.
– А где же ваши ружья?
– Нет... Гляди.
Сюда-туда – нет ружья.
– Вот оно как! Тут у нас не зевай! Подследили, значит, и хапнули. Ну, ничего: может, где-нибудь выплывет...
– Неприятно! Никому хоть не говорите!
3
Домой вы зайца все-таки привезли.
– А где же ружье? – допытывается семейство.
– Курок немного закапризничал; отнес к мастеру.
Вечером вы едите нашпигованного салом зайца. За столом торжественно: первый в этом сезоне заяц!
Торжественную трапезу разделяет с вами и ваш верный по охоте товарищ.
– Будем здоровы! – Будем здоровы!
После ужина вы умоляюще смотрите на верного товарища, а он, прощаясь, заплетается: – Ты же не забудь завтра занести должок, что на зайца взял.
Ю.В. Шумскому*
ДИКАЯ КОЗА
Благородное животное – дикая коза.
Благородное и своей осанкой, когда, стройная и нежная, стоит она среди кустов орешника или на зеленой цветуще-ароматной поляне нашего чудесного леса, или, когда, спустившись к Суле, к Росе, к Горине, грациозно наклонившись, студеную воду пьет.
Благородна и в стремительном вихре – лёте, когда, испуганная, не бежит, а расстилается над чагарником, над кустами или между дубо-ясеневыми стволами.
А еще благороднее она тем, что с ее помощью и благодаря ей можно выявить очень несимпатичную породу человеческого рода, ту породу, которая позорит почетное звание охотника-человека и которой есть название – браконьер.
Браконьер – это, собственно говоря, человек только внешне: у него, если начинать снизу, – две ноги, живот, грудь, две руки, глотка, буркалы, голова и на голове картуз или шляпа.
В буркалах (у людей эти штуки называются глазами) нет ни радости, ни печали, одни только хитрости. У людей глаза смотрят, а буркалы у браконьера бегают.
Сердца у браконьера нет. Вместо сердца у него мешочек с мышцами.
Мешочек этот у него специально для того, чтобы очень сильно заколотиться, когда кто-нибудь закричит: "тю, тю..."
Вот это и есть браконьер.
Итак, еще раз повторяем, дикая коза помогает выявлять среди людей этих выродков-браконьеров, хоть и платит за это своей жизнью. Охотиться на дикую козу воспрещено.
Только с особого разрешения можно отстреливать определенное время самцов-козлов, а браконьеру закон не писан, он идет в лес и уничтожает и козлов, и козочек, и маленьких козлят.
Нам никогда не приходилось видеть браконьера за его подлой работой, но мы не представляем себе, как может хлопать он своими буркалами, когда козочка смотрит на него печально-печальными, полными слез глазами и умирает...
И как жаль, что ее благородство не позволяет ей плюнуть тому зверю прямо в буркалы!
Браконьер – хитрющая бестия.
Юрий Васильевич Шуйский – чудесный артист и прекрасный охотник.
Кое-кто, кстати, говорит, что он больше охотник, чем артист, другие, наоборот, утверждают, что из него вышел артист намного лучший, чем охотник.
А мы того мнения, что если он такой же охотник, как и артист, то он действительно прекрасный охотник. Так вот Юрий Васильевич рассказал нам такой случай.
"Зашел, – говорит, – как-то ко мне земляк.
– Приезжайте, – просит, – приезжайте-ка к нам в Звонковое ** поохотиться. А то все время почему-то в степях Украины охотитесь.
Собрались мы компанией и поехали. Поехал, – говорит Юрий Васильевич, – я и со мной Платон Кречет, Галушка и звонарь Квазимодский из Собора Парижской богоматери. Приехали в Звонковое, остановились у земляка, перекусили – и сразу в лес. Только лишь вошли в лес, как вдруг "бабах!", и недалеко. Мы туда. Глянь – на поляне кто-то около убитой дикой козы возится. Я как крикну:
– Стой!
Вы же сами понимаете, что делается с браконьером, когда он слышит "стой!". Это на него так влияет, как хлыст на рысака. Он за козу и наутек. Мы за ним! Все вчетвером! Галушка и Квазимодский чуть отстали, а я и Кречет по пятам за ним. Прибегаем в село, заметили, в какую хату вскочил. Вбежали и мы в его хату, ну, может, минуты через три после того, как он вскочил.
– Где коза? – спрашиваем.
– Какая коза?
– Дикая коза, которую ты в лесу только что убил.
– Да я и в лесу не был.
Жена его над колыбелью стоит, наклонилась, ребенка кормит.
– Люди добрые, – отозвалась жена, – он ведь из хаты никуда не выходил.
Мы искать. И в печи, и на печи, и под полом, и в буфете, и в помойнице, и в кадке, и в сенях, и в кладовке – нет!
Мы в амбаре, и в хлеву, и в свинарнике, и под свинарником – нет!
Подбежали Галушка со звонарем Квазимодским – и все вчетвером по всем закуткам и закоулкам.
Облазили всюду, где можно и где нельзя, – нет!
Вошли мы в хату, отдохнули и снова к хозяину:
– Где?
– Да чего вы, – говорит, – ко мне пристали? В лесу я не был, никакой козы я не убивал! Тогда я уже к нему с подходом:
– Слушай, – говорю, – человече! Своими же глазами мы видели, что козу ты убил, что с козой ты домой бежал и с козой в хату вскочил! Где она, скажи!
– Да это вы ошиблись! Это, может, сосед, а не я! Я дома сидел!
– Нет, – говорю, – не сосед, а ты!
И, знаете вы, меня уже и злость берет, да и любопытство разбирает, где можно так козу запрятать? Мы ведь все облазили и не нашли.
Тогда я ему говорю:
– Слушай, дядька! Даю тебе слово, что никому ничего не скажем, ничего тебе не будет, коза останется тебе, – скажи, где ты ее так упрятал, что мы и найти не можем? Где?
Он долго думал да и говорит:
– А ничего не будет?
– Да ничего! Слово даю! Тогда он к жене:
– Покажи!
Жена его отступила от колыбельки:
– Вон она! Я ее грудью кормлю!
Подходим: верно, лежит в коляске небольшая дикая коза, над которой в скорбной позе все время стояла жена браконьера.
Вот какие браконьеры!" – закончил рассказ Юрий Васильевич Шумский.
Хитрющая бестия – браконьер. И вредная бестия – браконьер.
Однако и с ним бороться можно.
Возвращаясь однажды с охоты, зашел я по дороге к старому моему знакомому Максиму Тудыпрыгни передохнуть и молочком подкрепиться.
Давно уже, чуть ли не пять лет, я Максима не видел.
Зашел. В хате одна Максимова жена.
– Здравствуйте, – поздоровался я.
– Здравствуйте! Давненько вас не слыхать!
– Все некогда, – говорю, – а Максим, – спрашиваю, – где?
– В загоне для скота возится. Сейчас войдет!
– Нельзя ли, – спрашиваю, – у вас молочка?
– Э! Молочка?! Не выдоили бычка! – отвечает Максимиха.
Удивился я крепко: такая всегда приветливая женщина, и вдруг нате вам! А она ко мне:
– Нет, – говорит, – молочка! Коза корову съела!
– Как?
– А так! – говорит.
Как вдруг и Максим в хату.
Поздоровались.
– Давненько, – говорю, – вас не видел, Максим! Меня работа не пускала, вы же в городе бываете, почему не заходили? Раньше частенько наведывались!
А жена у печки:
– На козу охотился!
Я сижу и ничего не понимаю.
Максим махнул рукой:
– Да!
– Что такое, – спрашиваю, – Максим? Расскажите!
– Три года на дикую козу полевал! – еще раз махнул он рукой.
– Три года? Как это "три года"?
– А так!
– С ружьем?
– Да где там с ружьем!!
– А с чем?
– С изоляцией!
И рассказал мне Максим такую историю:
– Пошел я с ружьем в лес, может, думаю, где зайца подниму. Вышел на поляну, глянь! – а передо мной, ну, не дальше, как до кладовой, стоят две и смотрят на меня. Вот тут меня как дернуло! Не выдержал: приложился – "бабах!" – одна на месте! А другая убежала! Я бегу к ней и света не взвидел! Прибежал, снимаю поясок, связываю ей ноги! А руки у меня дрожат и ноги дрожат! Ничего и не вижу, ничего и не слышу! Как вдруг кто-то по затылку меня как трахнет, так я своим лбом в козлиный, треск! А в глазах огоньки только сверкают! Очнулся, а передо мной лесничий. Ну, дальше сами уже знаете: суд и три года с изоляцией!
– С изоляцией да еще и без коровы! Потому что его три года за козой носило, я и корову продала! Охотник! – добавила подчеркнуто Максимиха.
– И ружья нет? – спрашиваю.
– Да к беде это ружье! Если и пойду когда-нибудь на козу, так только с женой и только на Житный базар!
"Проучили одного браконьера!" – подумал я про себя.
Можно их всех, браконьеров, проучить, нужно только как следует за дело взяться.
Охотятся на дикую козу чаще всего загонщиками. Облавой, одним словом.
Делается это с разрешения соответствующих организаций, когда производится так называемый отстрел козлов-самцов.
Для охотника трудности охоты на козу заключаются в том, чтобы не ошибиться и не бахнуть вместо козла в козу-самку.
– Ну, а как ты его в недобрый час разберешь, если оно мимо тебя не ползет, а расстилается, летит, и на мушке оно у тебя одно мгновение, скажите, как ты разберешь, коза или козел?! Привирают те охотники, что говорят: "Я, мол, никогда не ошибаюсь!" – с грустью сказал мне как-то прекрасный, опытный, старый уже охотник, – Ну, и случаются, понятно, конфузы, когда вместо козла смотрит на тебя печальными глазами козочка... Очень неприятное, а к тому же еще и уголовное дело!
Единственный, на наш взгляд, способ не ошибаться, кто мимо тебя летит – коза или козел, такой:
Если вы заметите, что где-то в кустах что-то шелестит, вынимайте кусочек хлеба и, протянув его в руке, кричите:
"Киз-киз-киз!"
Она, конечно, остановится.
Вы сразу и спрашивайте;
"Ты коза или козел?"
Она сразу же вам:
"Я коза! А козел позади меня летит. Туда гляди!"
Ворон тут ловить нельзя! Диалог с козой должен быть стенографически точный, иначе потеряете козла.
Бывают случаи, что козел, остановившись на ваш призыв: "Киз-киз-киз!" – станет перед вами и, чтобы вас обдурить, мекнет басом: "Я коза!"
Но в это время вы успеете заметить у него рожки и бороду, если он не побреется. Но бывают вообще козлы без бороды и без рожков! Тогда уже глядите туда, куда вам ближе! И бабахайте!
Убить козла – это целое событие в жизни каждого охотника.
Случалось и мне убивать.
– Заходите завтра ко мне! – пригласил меня хороший мой знакомый и старый охотник. – Дикого козла постреляем! Имею разрешение!
Я зашел, зарядив ружье "четырьмя пулями",
– Ружье, – говорит мой знакомый, – пока что разрядите и повесьте да идите-ка сюда, садитесь, и поговорим!
Чтобы долго не болтать, убил я тогда чуть ли не целое здоровенное блюдо дикого козла! Ох, и вкусная же дичина! Хозяйка уже стала даже кривиться. А я бью, а я бью!
Какое же благородное животное – дикая коза!
И в лесу, когда стоит, и когда она летит-расстилается, и когда она браконьера разоблачает.
Благородная она и на блюде!
* Ю. В. Шуйский-народный артист СССР, один из виднейших деятелей украинского советского театра, исполнитель ролей Платова Кречета, Галушки в пьесах А. Корнейчука, звонаря Квазимодо в спектакле "Собор Парижской богоматери".
** – "Приезжайте в Звонковое", "В степях Украины" – пьесы А. Корнейчука.
ДИКИЙ КАБАН, ИЛИ ВЕПРЬ
Почему это, когда говорят "дикий кабан", не страшно, а скажут "вепрь", так уж и мурашки забегают по спине и волосы на голове начинают шевелиться?
Оно, может, само слово "вепрь" страшное – клыкастое, угрожающее, хрюкающее.
Вепрь!
На Полтавщине, неподалеку от славного города Гадяча, есть село Веприк. Хотя это и не взрослый "Вепрь", а только маленький, только еще "Веприк", но думается, что колхозникам там, должно быть, все время страшно: что, если малый Веприк вырастет и станет большим Вепрем? Что тогда?
Самый страшный дикий кабан – это бобыль, одинокий кабан, убежденный кнур-индивидуалист, который пристает к табуну, когда свиньи свадьбы справляют. Он тогда своими страшными клыками разгоняет кнуров-парней, а сам усядется затем и хрюкает, чавкает, как когда-то пан помещик на свадьбе у своих крепостных, и ему, как тому пану, принадлежит право "первой ночи".
Дикий кнур-бобыль, которого называют за его огромные страшные клыки секачом, выкармливается так, что становится настоящим страшилищем, сильным и лютым. Собак он своими клыками одним ударом сечет на бефстроганов, а охотник, как только увидит секача, сразу же берет на мушку... дуб или грушу и сидит там тихо, как горлица... И только после уже рассказывает:
– Секача вчера стрелял! Иду, знаете, в камышах, вдруг слышу, что-то сопит! Смотрю, а оно как гора! Я сначала подумал, что это паровоз обтекаемой формы сошел с рельсов и катит по болоту... Приглядываюсьсекач! Я, конечно, не растерялся – в левом стволе у меня жакан, я его в лоб как трахну! Пуля – "дзынь!". Отскочила и около меня – шлеп! Даже сплющилась. Он только головой встряхнул и на меня. Я не растерялся... А когда же я вообще терялся? Да... Так вот я сразу же, значит, схватил финку и к нему! Замахнулся, а он мне и говорит: "Слезай, дядя, с дуба. Зачем ты туда залез?" Да... Я, конечно...
– Постой, постой! Что ты мелешь? Кто говорит? С какого дуба?
– Не перебивай! Я к нему с финкой, ударил его под левую лопатку, как раз против сердца. "Ага,– кричу, – попался! Попался, вепп-ппрррь! Не из таких я, – кричу, – чтоб секача испугаться". Да на него верхом! Сел верхом и держусь за ветку! А он опять ко мне: "Да слезай, – говорит, дядя, кабан к Филипповой балке побег!" А я ему: "Слезать, говоришь? Нет, не слезу, – кричу, – пока не прикончу тебя!"
Тут уже подходит хозяйка дома.
"Может, – говорит, – вы, Стратон Стратилатович, приляжете да поспите?"
"Не слезу!" – кричит Стратон Стратилатович.
Потом уж берут Стратона Стратилатовича под мышки и укладывают на диван,
А он еще и на диване добивает секача.
"Не слезу, – говорит, – пока не прикончу!"
Так до сих пор никто и не знает, удалось ли Стратону Стратилатовичу слезть с этого свирепого вепря-секача, или он до сих пор еще держится за ветку...
Секач – страшный зверь, так что и после четвертой стопки не очень-то слезешь...
Но почему мы все время говорим о вепре-бобыле, о секаче?
Да потому, что мы, охотники, люди храбрые, а уж если идем на дикого кабана, то на такого, чтобы после можно было кое-чем и похвастаться и кое-что показать...
Представьте себе на стене вашего кабинета голову секача со страшными зубищами-клыками.
Слава не только вам, но и всему вашему роду-племени.
Ясное дело, охотясь на секача, можно попутно десяток других кабанов или свиней убить, которые помельче... Но главная ваша цель – секач!
Поросят не трогайте.
Убить поросенка – это все равно, что убить на озере утенка, у которого еще и зубы не прорезались.
Стыд и срам для настоящего охотника.
* * *
Секач, несмотря на свой вес и короткие ноги, очень быстро бегает.
Один охотник, к тому же довольно опытный, рассказывал мне, как секачи бегают.
Кузьмой Демьяновичем зовут моего приятеля, вот он-то и рассказывал:
– Охотились мы с компанией в Бабьей балке. А Бабья балка с одной стороны подходит к глубокому-глубокому оврагу. Вдоль балки – лес. За оврагом начинается болото, поросшее камышом, дальше речка. Охотились мы на зайцев, лисичек, одним словом, на все, что попадется под руку. Был с нами и местный дедок-охотник. Прошли мы балку, приблизились к оврагу, сели на пригорок, закурили, отдыхаем. Краса какая, куда ни посмотришь! Камыши, между ними кое-где озера, а за камышами серебристо-голубая лента реки... По ту сторону речки лесок... Около лесочка – хуторок из трех хат... На взгорье возле хутора овечки пасутся. Слышно, как на хуторе и девчата "Черноморца" выводят:
Bивiв мене, босую,
Та й питае:
Чи е мороз, дiвчино,
Чи нема-а-а-е-е-е?
Смотрел бы вот так и не насмотрелся... Слушал бы и не наслушался...
Так вот, сидели, слушали, природой любовались. Как вдруг местный дедок говорит:
– А в этом болоте табун диких свиней есть! И секач тут огромный-преогромный бродит.
