Текст книги "Рассказы в косую линейку"

Автор книги: Оскар Ремез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Рапиры в подарок

У меня тетя живет в Киеве. А там в «Детском мире» рапиры продают.

Самые настоящие рапиры. Только игрушечные.

Мне их тетя еще в прошлом году привезла. Уже немножко с тех пор обломалась одна рапирина.

Когда я на каникулы к тете отправлялся, мне Димка наказывал:

– Привези мне рапиры. Я тебе деньги верну.

Когда уезжал я из Киева, вспомнил про рапиры для Димки, и тетя мне их купила. Приехал я. Встречаю Димку.

– Ну как? Привез рапиры?

– Привез.

– У, спасибо, – говорит. – А я деньги собрал. Ты приходи ко мне. У меня сегодня день рождения как раз.

День рождения – это удачно. Я люблю на дни рождения ходить. На днях рождения всегда вкусного много.

И подарок покупать не надо. Я ему рапиры отнесу. Да еще он мне за них денег даст.

Я так и маме объяснил.

А мама говорит:

– Как же так? За подарок ты деньги возьмешь?

– Так он же обещал. Договорились же.

– Отнеси рапиры просто в подарок. Очень хорошо выйдет.

– Может, это и выйдет. Но мне же не зря деньги нужны. Я у него деньги возьму, еще рубль добавлю и железную дорогу куплю. Мне железную дорогу надо.

– Не пойму, – говорит мама, – откуда у тебя такая жадность?

– Ну ладно, – говорю. – Отдам бесплатно. Только я ему тогда свои старые рапиры отнесу, с поломкой. А новые себе оставлю.

– Ну и ну! – сказала мама и ушла на работу. Вытащил я старые рапиры. И что в них плохого? Рапирину эту клеем заделать можно. Еще вполне новая рапирина!

Подумал я, подумал и новые Димке отнес. Пусть подавится!

Он мне деньги сует. А я ему обратно. Такой добрый – противно просто. Как будто я Рокфеллер.

– У… Ты почему сердитый сидишь? – Димка спрашивает.

– Голова что-то болит, – отвечаю. Не скажу же я, что мне рапир жалко. Даже сладкое мне невкусно есть было.

С мамой два дня почти не разговаривал!

А в феврале у меня день рождения был. И тут ни с того ни с сего Димка мне в подарок железную дорогу притащил. Совершенно бесплатно.

Значит, выгодный подарок я сделал. Железная дорога на рубль дороже стоит. Зря я, значит, переживал. А рапирину подклеить можно. Я уже пробовал.

Старинная пионерская

Пение у нас – самый веселый урок. Что хочешь, делай – можно перекрикиваться, можно из трубочек переплевываться, можно задачки по арифметике списывать. Кому что нравится.

У нас по пению учительница Мирра Павловна – добрая. Только по классу бегает и всех стыдит:

– Ну не стыдно, мальчики, а? Девочки, а, не стыдно?

Борька Кузьмин на пении всегда козлом кричит: «бе-е-е». Славно у него выходит. Как у настоящего артиста.

– Записывайте слова! – кричит Мирра Павловна. Одна Тоня Ивушкина записывает. Она – заядлая отличница. Если нужно – все у нее и перепишут.

– Записывайте слова, ребята:

 
Средь нас был юный барабанщик,
В атаках он шел впереди…
 

– А как барабанщик пишется – через мягкий знак или через твердый?

Это Борька Кузьмин спрашивает. Так просто, для смеха.

– Не надо никакого знака, – радуется Мирра Павловна.

– Ну вот, а я поставил!

Ничего он не ставил, он и не писал вовсе. Так, для смеха говорит.

А мы все смеемся.

– Ну-ка, споем, – кричит Мирра Павловна.

 
Мы шли под грохот канонады.
Мы смерти смотрели в лицо.
Вперед продвигались отряды,
Спартаковцев, смелых бойцов.
 

– А можно я вместо спартаковцев динамовцев петь буду? Я за «Динамо» болею. – Это Борька Кузьмин веселится.

Не получается у нас песня про барабанщика. Кто куда ее выкрикивает.

И звонок звонит. И мы расходимся. Ну, его, барабанщика! Посмеялись, и ладно…

Сел я вечером за уроки – слышу, дедушка что-то в своей комнате напевает. Мастерит и напевает. Прислушался – знакомое. Вроде слышал я уже где-то…

 
И смолк наш юный барабанщик,
Его барабан замолчал.
 

А, вот оно что! Про барабанщика песня! Про того самого, который без мягкого знака пишется. И чего это дедушке вздумалось про барабанщика петь. Дедушка у меня серьезный. Зря петь не станет.

– Ты откуда, дед, эту песню знаешь?

– А мы ее в пионерлагере пели.

Ничего себе! Какая старинная песня. Если дедушка ее в пионерлагере пел. И зачем только такую старину разучивать?

– А ты что, знаешь эту песню? – спрашивает дедушка из своей комнаты.

– Да нет…

Неохота было про наше пение объяснять. И тогда дедушка мне рассказал, как в отряд к ним приехали когда-то красные конники еще с гражданской войны и немецкие политзаключенные, как вместе со старинными пионерами, взявшись за руки, пели у костра эту песню о геройском барабанщике.

– Ты подумай, какие слова замечательные! – говорит дедушка.

Я подумал – и в самом деле хорошие. Просто из-за крика их утром расслышать было нельзя.

– Давай споем вместе, – предлагает дедушка.

И стали мы с дедушкой петь пионерскую песню.

 
Мы шли под грохот канонады.
Мы смерти смотрели в лицо.
Вперед продвигались отряды
Спартаковцев, смелых бойцов.
 

И еще раз:

 
Вперед продвигались отряды
Спартаковцев, смелых бойцов.
 

Балбес этот Борька Кузьмин. Старинная песня, а хорошая!

Что же это Мирра Павловна нам не объяснила. Ни про красных конников, ни про немецких политзаключенных. Правда, такой крик был, что не пробьешься.

 
Промчались годы боевые.
Окончен наш славный поход,
Погиб наш юный барабанщик,
Но песня о нем не умрет.
 

Надо будет у Тони Ивушкиной слова списать. А если Борька следующий раз козлом заорет, я ему дам раза. Притихнет. Тоже артист выискался!

Без «огонька»

Решили, мы Новый год как следует справить. Всем классом.

Стали обсуждать.

Я выдвинула предложение:

– Давайте соберем денег в складчину. Купим фруктов, пирожных, крюшону. Расставим из буфета столы, и устроим самый настоящий «огонек». Как в телевизоре.

Люся Подоконникова меня поддержала:

– Можно всякие сюрпризы подготовить неожиданные: Андрюша прочтет стихи, Клава станцует «Молдаванеску», Анька песню «Пять минут» споет.

Все дружно зашумели, обрадовались. Сенька Оглазников сказал:

– Я могу прокрутить кинофильм. У папы проектор есть. Можно в прокате фильм взять какой-нибудь…

– Про любовь, – вздохнула Маша Шавалкина.

А Ксения Кузьминична говорит:

– Ну, зачем нам «огонек»? Мы же не взрослые. Давайте, как в прошлом году – елку организуем. Как хорошо было, а?

Я, например, промолчала. И Люся Подоконникова тоже, и Сенька Оглазников, и Маша Шавалкина.

– Дед-Мороз будет из подшефной воинской части. Можно игрушек елочных смастерить.

– Странно, – сказала я. – Чего мы хотим – то нам не разрешают, а чего не хотим – пожалуйста.

Многие меня поддержали, и Ксения Кузьминична на уступки пошла.

– Хорошо, – говорит. – Если у вас желание «огонек» – давайте «огонек». Только без складчины. И без всяких там столов.

– Какой же это «огонек» без столов?

– Очень даже хороший может быть «огонек». Вот Сеня кинофильм принесет. Мультипликации про животных. В общем, если хотите, – пожалуйста. Договорились. А то у нас еще вопрос есть. Надо четверть без троек закончить. Вы уже большие. Сами должны понимать. Успеваемость подтянуть надо. Обязательство взять к Новому году.

Взяли мы обязательство.

Как обязательство брать – мы большие, а как вечер – маленькие.

Так и встретили мы Новый год.

Без огонька.

Перед лицом своих товарищей

Владимир Ильич Ленин и Вова Артемьев родились в один день.

Конечно, не в один год. Иначе Вове было бы сто два года, а он учится только еще в третьем классе «В». Но все равно – у Вовы общий день рождения с Лениным.

Поэтому Вова Артемьев ни за что не хотел вступать в пионеры ни седьмого ноября, ни в день Парижской коммуны. Он хотел стать пионером двадцать второго апреля.

А двадцать первого у него разболелось горло. Горло разболелось так сильно, что глотнуть было нельзя.

Мама проглаживала завтрашний Вовин галстук. Папа проверял, как знает Вова клятву юных пионеров.

Вся Вовина семья готовилась к торжественному дню.

И Вова решил ни за что не говорить про горло. Только вечером, когда все разошлись спать, он тихонько вытащил из комода градусник и измерил температуру.

Температура оказалась высокая – тридцать восемь и семь.

В другой раз Вова обязательно бы обрадовался. Он бы разбудил маму и объяснил, что завтра в школу не идет. Но теперь Вова этого не сделал. Он даже заглотнул какие-то лекарства из тумбочки. Выбрал самые горькие – они сильнее действуют. Прополоскал горло теплой водой. Поискал в буфете лимон.

Лимона не нашел, но на всякий случай съел апельсин. Потом спрятал подальше термометр и лег спать. «Ничего, до утра пройдет», – думал Вова и долго не мог уснуть.

Когда он проснулся, горло болело еще сильнее. Горькие лекарства не помогли. Вова попробовал встать – ноги были как ватные.

И все-таки Вова встал на свои ватные ноги и пошел завтракать. Как ни в чем не бывало.

– Что у тебя глаза какие-то мутные? – сказала мама. – Не температура ли?

– Какие там мутные! Глаза как глаза, – уверенно ответил Вова, тем более что глаза у него действительно не болели.

– Ты чего-то нос повесил, – сказал папа.

– Скажешь тоже. Никуда я его не вешал, – сказал Вова и даже засмеялся. – Давай я тебе лучше клятву перескажу!

Мама и папа поздравили Вову, и он отправился в школу. Уроки в этот день были длиннющими. Казалось, что тетя Нюша все забывает да забывает давать звонки.

Потом всех торжественно построили, и все торжественно пошли в Музей Ленина.

Впереди шли знаменосцы, за ними – барабанщики и горнисты, за ними – пионеры в галстуках, за ними – октябрята в пилотках. Они шли мимо цветочных газонов, мимо удивленных прохожих, мимо выкрашенных скамеек, мимо телефонов-автоматов.

У Вовы кружилась голова, ноги были тяжелыми. Но он шел вместе со всеми, не отставая ни на шаг.

Когда пришли в музей, пионервожатая Таня выстроила всех в большой комнате. Застучали барабаны, загудели фанфары, и все октябрята, один за другим, стали давать торжественную клятву.

Теперь, даже не глотая, было ясно, что болит горло.

– Артемьев Владимир! – откуда-то издалека сказала Таня, и Вова сделал ровно два шага вперед.

– Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь…

Говорить было больно, но Вова и виду не показывал.

– Торжественно клянусь, – говорил Вова, – жить и бороться, как завещал великий Ленин.

Ленин и Вова Артемьев родились в один день, и поэтому всегда, когда Вова произносил «Ленин», он говорил, как о хорошем своем друге, которого знал еще с детства.

– Жить и бороться, – продолжал Вова, и никто не знал, как больно ему глотать, – как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!

Таня повязала Вове красный галстук. И фанфары запели медными голосами.

– Пионеры, займите свое место в школьном пионерском строю!

И новые пионеры стали в один ряд с бывалыми пионерами семидесятой школы.

Они стояли теперь на равных правах – потому что все они были юными пионерами Советского Союза.

Земля, которую мы пройдём

Нам с Олегом Шебалиным поручили отнести карту из кабинета географии в наш класс. Со второго этажа на четвертый.

Мы несли на четвертый этаж два полушария Земли – Америку и Австралию, Африку, Европу и Азию, и Тихий океан, и Гавайские острова, и Вьетнам, и коричневые горы Испании.

Мы несли их на четвертый этаж и всё оглядывались. Мы шли спокойно и виду не подавали, что несем на своих плечах два полушария, весь Тихий океан, и все материки, и все моря без исключения.

Мы открыли ключом третий «А» класс, внесли и укрепили на доске два полушария – Африку, Европу, Азию, Америку и Австралию, и все реки, все материки, и моря без исключения. Потом мы, как ни в чем не бывало вышли из класса, сдали ключ тете Нюше и стали играть на переменке. И никто бы, глядя на нас, не сказал, что это мы только что несли со второго этажа на четвертый всю Землю – два ее полушария, что это мы укрепили ее в нашем классе.

Потому что мы не зазнались, а играли, как все. Но когда начался урок географии, мы все-таки не удержались и переглянулись с Олегом Шебалиным. Как-никак это мы установили в классе два полушария – Европу и Америку, и все остальные части света, и все океаны и моря, реки и озера, и Вьетнам, и горы, и долины, и всю-всю огромную Землю, и ту, что уже прошли, и ту, что еще не знаем.

Эту Землю чертили много веков, ученые исходили ее из края в край, чтобы установить точно – где какие материки, где какие океаны и моря.

Ходили долго ученые, целые века ходили отряды с этой картой в руках.

А потом мы с Олегом несли ее со второго этажа на четвертый. Для того чтобы все увидели, какая она большая и сложная – Земля, и какие есть на ней материки, океаны, моря и реки – те, которые мы прошли, и те, которые еще пройдем.