Текст книги "Книга I "От Одоакра до Карла Великого""

Автор книги: Оскар Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)

Последние годы Генриха

Борьба продолжалась, потому что партия Григория пережила своего вождя, но уже утратила интерес. Подробности этой борьбы с ее переменным счастьем так повторяются, что ее дальнейшая история до смерти Генриха IV может быть передана в нескольких словах. В 1084 г. Генрих вернулся в Германию как император и оставался в ней до 1090 г.

Генрих IV на троне, со скипетром и державой.

Миниатюра из хроники 1113 г., написанной Эккехардом из Аураха. Кембридж.

Продолжавшаяся война по-прежнему производила опустошения. Разбойничьи замки множились; расширялись и монастырские здания, не вмещавшие всех желавших бежать от ужасов, творимых в миру. Народ, – та его часть, которая не жила войной, – жаждал мира, и идея «мира Господня», пустившая глубокие корни, оказала свое влияние: верная королю льежская епархия с ее епископом Генрихом и всем клиром положила начало тому в 1081 г. В 1083 г. к этому движению примкнула более значительная кёльнская епархия. Несмотря на эти усилия, мир в государстве не наступал. В 1086 г. король Генрих проиграл сражение при Плейхфелъде, в окрестностях Вюрцбурга, выступив против своего соперника Германа, дело которого, впрочем, тоже не двигалось вперед, и он окончил свою бесполезную жизнь летом 1088 г. Занявший его место честолюбивый и вероломный маркграф Майсенский Экберт, уже почти упрочив свое положение, в 1090 г. был убит несколькими приверженцами Генриха в Саксонии. В 1090 г. мир в Германии был восстановлен, по крайней мере, настолько, что Генрих мог отправиться в Италию, где перевес был на стороне его противников, и они могли, действуя оттуда, поддерживать постоянную смуту в Германии.

Война в Германии. Урбан II

После смерти Григория его сторонники пришли в некоторое замешательство, поскольку никто не хотел быть его преемником. Наконец на это решился Дезидерий, аббат Монтекассино. На долю этого Виктора III, в течение его короткого первосвященства, выпали самые тяжкие дни: вокруг Рима и в самом городе бушевала борьба между его приверженцами и сторонниками Климента. Не только местность, прилегающая к собору святого Петра, но и церковь были местом побоища. После смерти Виктора в 1088 г. грегорианская партия избрала в Террачине епископа Остийского Оддона под именем Урбана II, француза, человека столь же строгих правил, как и Григорий, но более уступчивого и благоразумного. Он был признан в Испании, Франции, Англии, большей части Италии, но не мог утвердиться в Риме, пока не была сломлена власть императора. Он скрепил союз немецких и итальянских противников Генриха, женив молодого Вельфа, 17-летнего сына немецкого соперника Генриха, на 40-летней маркграфине Матильде, приносившей в своем усердии к делу святого Петра новую жертву вступлением во вторичный, фиктивный брак. С 1090 по 1092 г. император оставался в Италии, воюя с переменным успехом. В 1092 г. злейший враг, маркграфиня Матильда, едва не попала в его руки в Каноссе. Но опасные осложнения в Германии вызвали его обратно; несчастье преследовало его и здесь. Он вступил в 1088 г. во второй брак с вдовой маркграфа Нордмаркского, принцессой русского происхождения Евпраксией или Параскевой, принявшей в Германии имя Адельхейды. Этот брак принес ему горе: Адельхейда сумела склонить Конрада, его 19-летнего сына от первого брака, изменить отцу.

Измена Конрада

Поводы к этой измене, обнаружившейся в 1093 г., не вполне ясны. Молодой человек был красив, ловок, образован, «истый католик», если верить одному источнику. Можно предположить, что побуждением к разладу послужили церковные взгляды и различие убеждений, которое усугублялось с обеих сторон мирскими расчетами, непрестанно возникавшими и усиливавшими его. Разрыв был подготовлен в Италии, причем папа Урбан и маркграфиня сделали Конрада главой и знаменосцем папской партии.

Конрад, сын Генриха IV.

По миниатюре из рукописи 1114 г «Жизнеописание Матильды».

Рим. Ватиканская библиотека.

Снова были пущены в ход все средства, которые употреблялись ранее для борьбы с императором, и с не меньшим успехом, чем прежде. Его супруга готовила гибель ненавистному мужу, бесстыдно выставляя свои пороки всему свету. Великая маркграфиня, которую биограф величает «Деборой», сблизилась с этой женщиной, и тяжело даже передавать все подвиги благочестивой ненависти и партийной ярости, совершенные ими. В Италии сторонники Урбана и маркграфини получили перевес, между тем как Германия уже утомилась от борьбы, и движение в пользу «мира Божьего» там непрерывно усиливалось. Во главе его стоял сам император. Новый подъем духа направлял церковные силы в иную, живую сторону. Это была мысль, взлелеянная еще Григорием, – мысль об освобождении Гроба Господня и других святынь из рук неверных. И вот эта мечта осуществилась на практике: папа Урбан стал человеком, способным обратить указанное движение на пользу увеличения церковного могущества. В 1095 г. он созвал большой собор в Клермоне; блеск и воодушевление этого съезда нашли отклик в Италии. Со времени разгрома норманнами в 1084 г. Рим был слишком ненадежным местом для папы, державшегося воззрений Григория VII, и лишь в конце 1096 г. Урбан мог водвориться в нем на долгое и спокойное жительство, между тем как Генрих, власть которого в Италии значительно ослабла в последние годы, покинул Италию и вернулся в Германию, заключив мир с Вельфским домом, алчность которого обманула графиню Матильду.

Начало крестовых походов. Мирное время

Наступило сравнительно мирное время. Начало крестовых, походов придало общественному настроению новый характер, и Генрих постарался воспользоваться этим для умиротворения страны, что удалось ему в основной части Германии – Баварии, Швабии и Саксонии. Можно было надеяться на лучшие времена: личное влияние Генриха, положение, постепенно достигнутое им государственной мудростью, оказывали уже плодотворное влияние на все. Осталось описать это счастливое время, когда народ снова вздохнул свободнее, а сословие воинственных вассалов, необыкновенно выросшее и возгордившееся при непрестанной борьбе, снова отступило на задний план. Но почва все еще была ненадежна, и епископы не представляли надежной опоры для императора – не столько потому, что среди немецкого духовенства распространялось грегорианское учение, сколько потому, что епископы страшились восставшего городского населения, составлявшего главный оплот Генриха. В июле 1099 г., через несколько дней после завоевания крестоносцами священного города, скончался Урбан. Но эта смерть не принесла пользы Генриху и антипапе. Кардиналы немедленно избрали Пасхалия П. Климент III, в течение двадцати лет игравший неблагодарную роль имперского папы, умер в 1100 г. Генрих не настаивал на избрании нового антипапы, хотя и пытался это сделать в Риме, однако тщательно заботился о спокойствии в своих землях. В июне 1099 г. его второй сын, 16-летний Генрих, принял от него королевскую корону в Аахене. В 1101 г. умер во Флоренции старший, несчастный король Конрад, слишком поздно понявший свое ничтожное значение и ту роль, которую его заставляли играть для целей, носивших личину благочестия и служения церкви. Генрих IV, рано постаревший, пришел к мысли, навеянной ему новым столетием, начатым крестовыми походами. Воодушевление на пользу походов уже отчасти проникло в германский народ, относившийся к движению сначала только с любопытством и удивлением. В Майнце в 1103 г. Генрих заявил о своем намерении отправиться в Святую землю, передав правление сыну. Но такой мирный конец не должен был выпасть на долю человека, истерзанного муками. Генрих хотел довершить до своего отъезда дело успокоения страны; он издал указ, присягой призывавший к миру в государстве. Этот мир, согласно известиям, держался много лет и принес большую пользу низшим классам, особенно промысловому люду, купцам, поселянам, евреям, вообще народной массе, об интересах которой Генрих постоянно думал. Уважение к императору заметно усиливалось, и повторенное против него Пасхалией II отлучение от церкви не произвело никакого действия, поскольку было лишено обоснованного повода или предлога. Для Генриха эта продолжительная рознь с папством была несчастием, ореол которого расцвел в последнее время благодаря успехам на Востоке. К тому же продолжительная междоусобица оставила благодатную почву и поводы или предлоги для новых смут. Кроме того, в общественных условиях Германии того времени было немало такого, что не могло способствовать спокойствию в государстве.

Новый заговор князей. Король Генрих

В прославленной стране верности возник новый заговор князей, во главе которого они постарались поставить, и не без успеха, недавно коронованного наследника престола Генриха. Он был властолюбив и способен к власти. Царствование отца казалось ему слишком продолжительным. Генрих также опасался, что под отцовским управлением королевское могущество еще более ослабнет. Злой, жестокий, лукавый, он принял на себя роль, которую предлагали ему князья-заговорщики, причем мог надеяться на поддержку грегорианцев, задавшись намерением обмануть их. В декабре 1104 г., сопровождая императора в походе против одного мятежного саксонского вассала, нарушившего спокойствие в стране, он тайно покинул отцовский лагерь, скрылся в Баварию, отправил послов к папе и собрал вскоре вокруг себя всех, кого могли вооружить против императора открытая ненависть к нему, жажда перемены или папский фанатизм. Весьма кстати при этом было упомянуто, что император находится под гнетом церковного отлучения. Король Генрих унаследовал от отца умение притворяться; особенно искусно он надевал на себя личину крайнего благочестия. Папа не замедлил осенить юношу своим благословением, хотя тот далеко не во всех отношениях поступал согласно церковным правилам. В 1105 г. сын и отец, король и император выступили со своими армиями друг против друга, а в августе после неудачных переговоров враждебные силы сошлись на битву, разделяемые лишь рекой Реген.

Столкновение, которое чуть было не произошло между Генрихом IV и его сыном, будущим Генрихом V. Миниатюра из Йенской хроники Оттона Фрейзингенского, XII в.

Император Генрих IV – слева: на нем корона, у него щит с орлом и надписью: «Heinric senior». Его сын Генрих в короне – справа: над ним надпись: «ivnior». Между группами изображена река Реген, препятствующая их сближению. Вокруг изображения – надпись по-латыни: «Кривде человеческой и алчбе власти не бывает конца: сын свирепствует против отца, отец против своего детища».

Сын был настолько умен, что не принял боя, всюду распустив слух, что он хочет только примирить своего отца с папой. Но у него были завязаны отношения с войском, стоявшим по ту сторону реки, и император хорошо знал, как мало можно было доверять немецким князьям. Он сам отказался от замысла и уехал из армии, которая разошлась. Сила короля возрастала. Император, не имея войска, потеряв бодрость, в октябре 1105 г. прибыл в Майнц, но вскоре покинул его. Генрих IV некоторое время пребывал в нерешительности, но все же согласился на свидание с сыном в Кобленце. Молодой Генрих разыграл здесь свою роль в совершенстве: он клялся в сыновней преданности, в вассальной верности, требуя от отца только одного – примирения с римским престолом.

Заполучив его таким образом, он повез его не в Майнц, где должен был состояться княжеский съезд и население было расположено к императору, а в соседний замок Бекельхайм. Здесь под гнетом дурного обращения и угроз епископ Шпейерский, приставленный к императору, вынудил у него акт отречения, который 27 декабря привез королю на княжеский съезд в Майнце. Королевские регалии были доставлены в Майнц, и архиепископ поднес их королю, которому князья повторили свою присягу на верность. После того как римский легат еще раз доказал власть церкви над Генрихом, заставив его сначала исповедоваться, а затем отказав ему в отпущении грехов, император смог уехать в Ингельхайм. Дело казалось оконченным, но он покинул этот город, имея основания опасаться за свою жизнь. Во всех городах, где последние события вызывали сильное негодование, его встречали с большим сочувствием. Это еще раз пробудило в нем монаршую твердость: остановясь в Льеже, преданном идее «мира Господня», и приветливо принятый горожанами, Генрих объявил недействительным свое отречение, исторгнутое у него частью хитростью, частью угрозами. Оружие было вновь поднято. Сильной базой для императора стал Кёльн, и король тщетно осаждал этот город в следующем году. Первая половина 1106 г. прошла в приготовлениях к новой борьбе и в переговорах. С обеих сторон посылались письма и послы, однако император скончался в Льеже 7 августа после болезни.

Последствия смерти Генриха IV

Он примирился с Богом, причастился святых тайн и отправил к сыну, которого прощал, просьбу: не мстить за верность тем, кто помогал ему, императору, в его последних бедствиях. Такое примирительное настроение не нашло отголоска в представителях той среды, которая именовала себя вселенской или католической церковью, церковью святого Петра или иными титулами. Несколько веков назад при так называемом «Трехглавом споре» в духовных сферах поднимался серьезный вопрос о неприменимости анафем к покойникам. Но с тех пор римская церковь шагнула вперед в отношении духовной злобы, и потому тело Генриха IV, вынутое из могилы по распоряжению епископа, 5 лет оставалось без погребения в неосвященной часовне и было похоронено в Шпейерском соборе, как того желал покойный, лишь в 1111 г. Суждения о Генрихе IV устанавливались медленно, поскольку партийный раздор, среди которого протекла вся его жизнь, продолжался и в последующее время, мало изменяясь. Ошибки Генриха и смягчающие их обстоятельства теперь очевидны. Лишенный отца еще в детстве, он рос под опекой слабой и ограниченной матери и еще отроком был вовлечен в водоворот борьбы партий. Около него не было никого, кто мог бы в годы его возмужания внушить ему уважение чистой доблестью и превосходством ума. Неудивительно, что его одолели все страсти и пороки своевольной юности и в нем разгорелся пыл своевластия. Этого нельзя не признать, даже допуская искажение отдельных фактов и ложность партийных клевет, во все времена служивших римскому духовенству беспощадным орудием против врагов. Но по мере развития своего характера, во всяком случае, очень рано, Генрих обнаружил недюжинные способности, о чем свидетельствуют даже его противники, главным из которых был папа Григорий. Они не злобствовали бы так против него, если бы меньше его опасались. Наводимый им страх прекратился лишь с его смертью. Но как бы ни были велики его заблуждения, никто не поплатился за свои грехи столь дорогой ценой, как этот злополучный и замечательный человек, вся жизнь которого протекла в борьбе с силами, грознее которых ничего нельзя вообразить. В союзе против него соединились и высшие, и низшие побуждения, самые возвышенные и самые грубые. С одной стороны, возвышеннейший из человеческих замыслов, осуществление царствия Господня на земле, причем представителем этой идеи был человек столь высоко парящего ума, как Григорий; с другой – гнусное самолюбие в его омерзительнейших проявлениях. Обе стороны соединились в борьбе против него. Однако борьба Генриха не была напрасной. Он стоял за королевские права и за права государства, т. е. за право в общем смысле. И если этому борцу пришлось окончить несчастливо, все же он, по крайней мере, ослабил победу партии святого Петра на немецкой земле и избавил эту землю от ига духовного абсолютизма. Его сын и преемник Генрих V унаследовал от отца эту идею, не позаимствовав у него ничего, присущего ему, как человеку: ни его человеческих добродетелей, ни человеческих заблуждений.

Прежде чем обозреть его царствование, необходимо бросить взгляд на другие европейские государства, на их развитие и на поразительное движение крестовых походов, в котором впервые ясно обозначились общность и единство европейской жизни.

Булла папы Пасхалия II (1099–1118).

РЕВЕРС: изображения св. Петра и св. Павла.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Европейские внегерманские государства до конца XI в

Различные части Римской империи

Не только естественный интерес к истории своей нации заставляет ставить Германию на первый план при изображении средневековой жизни. Германия действительно была ведущим государством Европы с правом носить римскую императорскую корону. Это было следствием преобладающего могущества Германии, признанным и иностранными государями. Но при допущении этого цезарства как почетной и удобной для напоминания при разных дипломатических отношениях фикции, повсюду развились национальное чувство и понятие о национальной государственности. Поэтому прежде всего нужно уяснить, насколько развилась государственная жизнь в Европе на рубеже XI и XII вв. По общепринятому взгляду население Европы делится на три главные этнографические составные части, по сравнению с которыми остальные занимают лишь второстепенное место: германская, романская и славянская расы. Там, где приходится иметь дело с общим представлением о европейской жизни, такое разделение удобно. Но при рассмотрении настоящего, начального периода необходимо учитывать, что национальности, которые мы теперь называем романскими, образовались под влиянием более сильных германских элементов, господствовавших тогда на Западе – в Италии, Галлии и Испании, и что в тогдашнем европейском мире был еще один народ, сильно повлиявший на судьбы юго-западных стран: Италии, даже Галлии, но особенно Испании – арабы.

Арабы. Испания

Основание монархии Карлом Великим (785, 797, 802 гг.) прекратило продвижение этого народа. На западе, около гор северо-испанского побережья образовалось маленькое королевство Астурия, в котором сосредоточилось христианское население. Постепенно из графств и герцогств различным путем образовалось несколько государств: Леон, Кастилия, Наварра, причем последняя при Санчо Великом (1035 г.) стала центром христианской Испании. Но после смерти Санчо это государство распалось. Леон и Кастилия были соединены после того, как последний леонский король пал в битве против Фердинанда I в 1037 г., и это государство стало главным на западе Испании, подобно Арагону на востоке. Этот же 1037 г. был роковым для омейядского халифата на Пиренейском полуострове, подвергшегося участию всех магометанских и восточных деспотических государств. В начале XI в. правительственная власть здесь была так ослаблена, что в Кордове халифом в 1016 г. был провозглашен один из принцев соперничавшего с царствовавшей династией дома Идрисидов, утвердившихся в северно-западной Африке с 785 г. Эти внутренние раздоры магометан поощряли христиан к нападениям; однако успех был непостоянен. В середине столетия арабская Испания распалась на множество мелких непрочных владении, то и дело менявших правителей, благодаря чему кастильскому королю Альфонсу VI удалось нанести мусульманам тяжелый удар, отняв у них Толедо. Но светило ислама вновь засияло: правоверная секта или свежая династия – альморавиды – основала в Марокко новое государство и двинула свои войска на помощь единоверцам, умолявшим о заступничестве. 80-летний полководец Юсуф ибн Ташфин переправился с этой армией в Испанию. Он встретился с Альфонсом при Салаке, на Гвадиане. Сражение было отложено из-за любопытного соглашения: в пятницу законом не дозволялось сражаться мусульманам, в субботу – евреям, по причине шабаша, в воскресенье – христианам. Поэтому сражение было перенесено на понедельник. Христиане потерпели страшное поражение. К этому времени ожесточенной борьбы относятся геройские подвиги великого христианского воителя, прославленного поэзией рыцаря Руя Диаса, прозванного Сидом (властителем). В 1094 г. он завоевал Валенсию, но после его смерти в 1102 г. город опять перешел к арабам.

Италия

Что касается древней центрально-европейской страны Италии, то ее история с 476 г. и до начала крестовых походов совпадает с историей Германии. Две германские народности – сначала остготы, а потом лангобарды – долго владели значительной территорией, и как ни мало осталось здесь остготов после восточно-римской реставрации и как ни малы числом были лангобарды по отношению к местному населению, все же в Верхней Италии, как между дворянством, так и среди поселян, было много германской крови. После лангобардского большие нашествия уже не повторялись. Водворение немногочисленного норманнского рыцарства или их наемных шаек в Южной Италии не может считаться таким нашествием, несмотря на все значение этого норманнского элемента. Многие лица германского происхождения переселялись в Италию со времен Карла Великого, занимая влиятельное положение: это были маркграфы, герцоги, епископы, архиепископы. Этот германский элемент без затруднений слился с местным. Вторжение венгров и арабов ускорило этот процесс, облегчавшийся общностью вероисповедания и тем, что латинский язык в то время был общецерковным и культурным. Однако чувство единения в Италии не проявилось. Эта страна, созданная природой как единое государство, раздробилась на мелкие общины, и стремление отдельных частей к самостоятельности взяло верх над всем. За юг, Сицилию, Апулию и Калабрию спорили греки и арабы, но завладели той и другой страной норманны. Как было сказано выше, Роберт Гискар умер герцогом Апулии и Калабрии в 1085 г. Его младший брат Рожер с 1066 г. завоевал отдельные владения в Сицилии. Княжества Беневентское, Салернское, Капуанское меняли своих властителей, но оставались самостоятельными. Такое же стремление к обособлению господствовало в остальной Италии под различными формами. Уже упоминалось о соперничестве города святого Амвросия с преемниками святого Петра. Другие духовные властители также были проникнуты духом партикуляризма, разделяемым населением их владений. Большей частью именно жители городов, старинных муниципий, были носителями благосостояния и культуры, которые развивались, несмотря ни на какие преграды. Каждая из городских общин с давних пор усвоила особый, обусловленный ее историей характер. Некоторые города, как, например, Милан, Генуя, Равенна, гордились тысячелетним прошлым.

Фасад собора святого Марка в Венеции.

Тело святого Марка было в начале IX в. перевезено из Константинополя в Венецию, где сразу же воздвигли церковь в честь этого святого. Она вместе с дворцом дожей сгорела в 976 г., во время восстания, и в XI в. была восстановлена.

Другие, напротив, подобно столь своеобразно развившейся Венеции, считали за честь свою юность. Развившись из поселков, заложенных беглецами на бесчисленных островках устьев По во времена Аттилы и Альбоина, общины, возникшие здесь, вначале были вполне демократичными, а потом стали соединяться, пока, наконец, не образовали настоящее государство, избравшее себе первого «дуку» или «дожа» в лице Анафесто Паолуччо в 967 г. В 810 г. резиденция центральной власти была перенесена на Риальто, центральный и больший из всех островов, а остальные – меньшие, превратились как бы в кварталы одного обширного города. При постоянной необходимости отражать морские разбои, набеги истрийцев и арабов жители превратились в отличных мореходов, и к 1000 г. новый город уже был подобен своим гордым братьям-городам, основанным еще во времена римлян или этрусков. Папство, достигшее высшей степени могущества, неспособно было объединить различные политические, общественные и национальные элементы. Римский дух обособленности был подавлен в тяжелой борьбе, но не для того, чтобы дать место итальянской национальной политике, а лишь для создания одной власти, которая возвысилась бы над всеми народами. Именно в силу этой универсальности она была осуждена на погибель.

Галлия

В Галлии дела приняли иной оборот, хотя и эта страна была разнородно населена. Ядром здесь было романизованное кельтское племя, сохранившееся в первоначальном виде в некоторых отдельных местностях, например, в Бретани. Но жизнь высших сословий, их язык и обычай были в основном римскими в то время, когда разнообразный германский элемент вторгся в страну: готы, бургунды, аламанны и франки. Все эти народности разделились при войне и мире во Франкском государстве и зажили в мирном соседстве в возобновленной Карлом Великим Римской империи. К связи, которую налагала на них общность религии и церкви, присоединился государственный строй, заставлявший епископов и мирские власти часто съезжаться на сеймы и приносивший несомненную пользу во всех отношениях, пока власть находилась в руках сильного государя. Но борьба сыновей Людовика Благочестивого еще при его жизни, а потом и после его кончины завершилась Верденским договором, по которому Франкское государство разделилось на восточное и западное, прообразом чего было прежнее деление на Австразию и Нейстрию. В одной половине соединились племена, говорящие на немецком языке; в другой преобладал возникавший из народного латинского романский язык. Романский уклад утвердился здесь сильнее, поскольку третья часть государства, выпавшая на долю Лотаря, – Лотарингия, где жило немецкое племя, никогда не оставалась на долгое время в Западно-Франкском государстве. Корень каролингской власти стал вымирать еще при Карле Лысом. Эта власть и лично сам король не в силах были отразить нападение норманнских морских разбойников, эту язву второй половины девятого столетия. Одно из преимуществ Франции – ее многоводные реки, текущие по извилистым руслам в Атлантический океан, – стало гибельным для нее вследствие непринятых своевременно мер по созданию морской силы: эти реки служили викингам открытыми дорогами для проникновения внутрь страны. После смерти Карла Толстого в 888 г. некоторые вельможи избрали короля из другой династии, однако Каролинги продержались в Западно-Франкском государстве еще более столетия. Мнение, что в это время дела шли здесь так же, как и после смерти Хлодвига, не вполне состоятельно: западно-франкские короли, потомки Карла Великого, вовсе не были такими ничтожными, как последние Меровинги; скорее в самой системе управления было нечто, неизбежно ослаблявшее монархию. Ленное право давало владельцам больших коронных ленных поместий громадную силу, позволяя разделять их владения между множеством второстепенных вассалов, обязанных им подчинением. Стремление к обособлению, возраставшее в некоторых местностях: в Аквитании, Бургундии, – еще более питало эту силу и порождаемое ею высокомерие крупных вассалов. Уже при втором преемнике Карла Лысого Людовике III отделилась Бургундия, и ее герцог Бозон своими приверженцами был провозглашен королем в 879 г.

Герб герцогов Бургундских (XIII в.).

Этому примеру в 888 г. последовал Рудольф: его сторонники в Сен-Морисе тоже признали его королем над горной областью между Юрою и Апеннинскими Альпами, называемой Верхней Бургундией. Оказалось, что местные вассалы считали своего непосредственного ленного владетеля, а не короля действительным повелителем всей страны. Подобный взгляд обнаружился и в других больших ленах: Вермандуа, Шампани, Бретани, Гаскони, Тулузе, Аквитании, подробная история которых, вероятно, должна быть любопытнее и поучительнее, чем история Западно-Франкского государства в его общем составе. В 911 г. к этим королевствам прибавилось новое: против графа Эда Парижского, которого после смерти Карла Толстого часть знати выбрала в короли, был выставлен другой партией, – или заговорщиками, во главе которых опять стояло духовное лицо, архиепископ Реймский Фульк, – Карл Каролинг, признанный после смерти Эда в 898 г. единовластным королем. Карл решился на отчаянную, но удачную меру, чтобы избавиться от норманнских нападений: он предложил грозному вождю норманнов Роллону всю нижнюю область Сены как западно-франкское ленное герцогство. Роллон принял христианство под именем Роберта, герцога Норманнского, и вступил в брак с одной из королевских дочерей. Норманнские набеги действительно здесь прекратились. Не стоит следить далее за борьбой и интригами в Лотарингии, продолжавшимися при Карле и его преемниках, Людовике IV и Лотаре III, и усложняемыми борьбой с претендентами на престол. Эти смуты не могли служить упрочению королевской власти, и, когда в 987 г. умер сын и преемник Лотаря Людовик V, прозванный историей Ленивым за то, что он в течение одного года царствования (март 986-май 987 г.) не совершил ничего хорошего или дурного, заранее подготовленное собрание провозгласило королем герцога Гуго, владевшего Францией, областью при средней Сене, с городом Парижем. Вскоре он был коронован в Реймсе архиепископом Адальбероном. Герцог Карл Лотарингский, получивший свое герцогство как лен от немецкого короля, был последним из Каролингов. Предательством он был выдан новому королю и вскоре умер в заточении.

Капетинги. 987 г.

Гуго Капет (987–996) – такое прозвище могло исходить от одежды немонашествующих аббатов, хотя этимология все же не выяснена – был родоначальником целой династии государей. Привилегии и полученное в дар осталось за вельможами, избравшими короля, и он, в сущности, был лишь первым среди сорока больших и множества мелких магнатов. В то время как владычество Каролингов было вынуждено ограничиваться только городом Ланом, Гуго увеличил силы короны добавлением хорошего удела, герцогства Франции, лежавшего по обе стороны средней Сены, в благоприятных для основания сильного государства условиях. В 996 г. ему беспрепятственно наследовал его сын Роберт, принц образованный и набожный. Сохранилось предание, что он безнаказанно допустил срезать золотые галуны со своей царской мантии, выражая мнение, что они, вероятно, более нужны вору, нежели королю. Он совершил не менее трех паломничеств к Гробу Господню. Его правление было полезно своей продолжительностью (996-1031), давшей населению возможность привыкнуть к новой династии.

Фрагмент грамоты Гуго Капета от 988 г.

Справа – монограмма с подписью короля. Париж. Национальный архив.

Ему наследовал сын Генрих I, коронованный в Риме в 1027 г. еще при жизни отца и тоже долго царствовавший (1031–1060). При нем королевство Бургундия перешло к немецкой короне (1032 г.). За столетие перед этим (930 г.) оба государства по эту и ту сторону Юры составили одно, именовавшееся Арелатом, от своего главного города Арля. Приблизительно во время вышеупомянутого перехода началось движение в пользу установления «мира Божьего», которое привело к обеспеченному церковью перемирию и упорядочению военных обычаев. Для королевской власти характерно, что «Treuga Dei» не признавалась сначала именно Францией. Но как ни слаба была королевская власть, все пришли к убеждению в ее необходимости. Известны ее многочисленные, часто неудачные столкновения с надменными вассалами, не подчинявшимися королевским решениям. Однако сведений о случаях, когда короли упрочивали правовые отношения, решали спорные дела и вообще трудились на пользу государства нет, поскольку человеческая память хранит лишь то, что не укладывается в обычную жизнь.