Текст книги "Битва при Гангуте"

Автор книги: Орест Ровинский

Соавторы: Николай Дмитриев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

В заливе Рилакс-фиорд

27 июля, едва туман поднялся с воды, марсовый флагманского фрегата увидел первые галеры, подходившие к заливу. Об этом доложили Эреншильду. Он сначала не поверил. Появление русских с моря показалось ему необъяснимым чудом.

Схватив подзорную трубу, он сам полез на мачту и долго рассматривал плывущие лодки. Он подумал, что Ватранг разбит, и ждал появления больших русских кораблей. Но их не было.

Из-за островков густым строем шли одни галеры, заполняя выходы в море. Число их все увеличивалось.

«Если русские разбили Ватранга, – размышлял Эреншильд, – то тогда бы впереди шли боевые корабли. Не могли же лодчонки быть авангардом флота. Несомненно, это были те гребные суда, которые он подкарауливал у переправы. Но как они могли пройти мимо кораблей адмирала?»

Галеры уже толпились у входа в залив.

Эреншильд слез с мачты и приказал собрать судовых командиров.

Когда они прибыли на фрегат «Элефант» («Слон»), он сказал им:

– Русские прорвались мимо нашего флота. Это непонятно. Мы отрезаны от своих главных сил. А может быть, Ватранг уже разбит? Как вы думаете?

Начались горячие споры и догадки. Одни говорили, что русские перетащили галеры в ином месте полуострова. Другие утверждали, что русские прошли морем, воспользовавшись темнотой и мелководьем. Третьи высказывали предположение, что на море идет большой бой Ватранга с русскими кораблями, а галеры, пользуясь этим, обогнули мыс и загородили выход из бухты.

В разгар споров дежурный доложил, что на флагманский корабль прибыл на лодке какой-то рыбак с известиями от Ватранга.

Эреншильд велел немедленно привести его в кают-компанию, где происходило совещание.

Дверь распахнулась. Вошел Коппелиус. Все обернулись к нему.

– Какие вести привезли нам? – быстро спросил Эреншильд.

– Ветра-то все нет, – ответил Коппелиус. – Русские, пользуясь столь неудачной погодой и темнотой, обогнули мыс. Герр адмирал приказал сказать, что идет на помощь, и советует немедля пробиваться в море.

Эреншильд облегченно вздохнул.

– Я так и знал, – сказал он. – Русские храбры только на земле, они избегают открытого боя. Теперь…

Не успел он досказать своей мысли, как дверь в кают-компанию снова приоткрылась.

– Посол от русских, – шепнул дежурный офицер.

Эреншильд кивнул головой.

На пороге появился человек в военной форме. Это был генерал-лейтенант Павел Ягужинский.

Перед ним расступились.

– Герр щаутбенахт, – начал он, обращаясь к Эреншильду, – счастье переменчиво и ныне склоняется на нашу сторону. Выход в море занят нашей флотилией. Наш контр-адмирал не видит полезности в напрасном пролитии крови и предлагает вам безотлагательно сдаться.

Эреншильд повернулся к Коппелиусу:

– Что он говорит? Переведите.

Ягужинский, увидев Коппелиуса, вскрикнул от удивления:

– Юстус Коппелиус?! Какими судьбами вы здесь?

Шпион не ответил. Опустив глаза, он начал переводить слова Ягужинского.

Юстус Коппелиус, немец из города Бремена, с юных лет имел склонность к доносному делу и посылался в разные земли для шпионажа. Он работал как шпион на стороне Силезии против шведского короля, потом на стороне шведского короля против Силезии и наконец попал в Петербург с тайным поручением извещать Швецию обо всем, что делается в России по морской и военной части. Чтобы проникнуть в военные круги, он однажды был представлен Павлу Ягужинскому, и любимец Петра устроил его на кораблестроительную верфь. В качестве корабельного мастера он отправился в поход с русскими судами. Ловкий немец все время пересылал в Швецию секретные сведения. Но об этом до последнего момента никто не знал и даже подумать не мог.

– Русский контр-адмирал шутит, – сказал Эреншильд, выслушав перевод Коппелиуса. – Ему, по всей видимости, неизвестно, что во всех славных баталиях, которые на море бывали, доныне не было примера, когда б лодками большие корабли в плен брали. Переведите это послу.

Коппелиус начал было переводить, но Ягужинский перебил его:

– Юстус, что это значит? Ужели ты предатель и изменник?

– Я не изменник, – ответил Коппелиус, – я слуга шведского короля. И теперь вам все равно отсюда не выбраться.

– Врешь, гадина! – закричал Ягужинский. – Неведомо на какое счастье надеешься. Все равно все ваше войско в плен возьмем, а вам, сударь, всенепременно висеть на корабельной рее. Поведайте эти слова своему шаутбенахту.

Коппелиус нетвердым голосом перевел. Эреншильд сказал:

– Русские должны знать: мы не боимся угроз. Их галерам никогда не справиться с нашими кораблями. Один мой «Слон» раздавит их утлые лодчонки, как мух.

Шведы одобрительно захохотали.

Ягужинский, выслушав ответ, поклонился и вышел.

Парламентерская лодка[11]11
  Парламентерская лодка – лодка, везущая парламентера, то есть человека, посланного для переговоров с неприятелем.


[Закрыть] с белым флагом отплыла от эскадры. Эреншильд приказал готовиться к битве.

Битва

На фрегате «Элефант» взвился боевой флаг.

Шведские суда развернулись полукругом между тремя островками, прикрыв ими фланги и тыл. В центре стал фрегат. При такой позиции русские не могли иначе атаковать, как только в лоб.

Ягужинский вернулся и доложил Петру о неудачных переговорах и обо всем виденном у шведов. Петр тотчас же приказал быть готовыми к атаке тридцати пяти усиленно вооруженным галерам, а остальные держать в резерве на случай появления Ватранга с тыла.

Объезжая галеры, Петр говорил матросам и солдатам:

– Порадеем, друзья мои! Отечество от нас этого требует. Мы боролись на суше. Крепости строили, а землю в полах одежды носили. Шведов обходили морем вброд, на плотах, по льду под Выборг шли и привели врагов в конфузию. Товарищи наши гибли от морозов в суровой Финляндии. Но на чужой земле мы не чужую землю искали. Пошто она нам? Мы возвращали наследие отцов наших, которое шведы неправильно присвоили себе. Воинским делом мы от тьмы к свету, сиречь к морю, вышли. Честь и славу приобрели. Друзья мои, неужто ж уступим мы шведам на море?

– Не уступим! – дружно неслось в ответ. – На суше били, побьем и на море!

В два часа дня взвился красный флаг, раздался пушечный выстрел – сигнал к бою. Галеры пошли в атаку.

Они плыли тремя колоннами, охватывая шведскую эскадру кольцом.

Весла пенили воду.

Впереди неслись одиннадцать галер под начальством капитана Змаевича.

Эреншильд с легкой усмешкой рассматривал в подзорную трубу движение флотилии.

Он был спокоен. Он верил в могущество своих кораблей.

– Шведам ли бояться московских мужиков! – сказал он окружавшим его офицерам. – Мы легко отобьем их первый приступ. Каждая наша пушка может потопить галеру одним выстрелом. А когда они повернут назад, подоспеет наш славный адмирал Ватранг…

Подойдя на пушечный выстрел, галеры открыли стрельбу из своих маленьких пушек. Но пальба была редкая. У русских было всего двадцать две пушки.

Шведы, подпустив галеры ближе, ответили непрерывным огнем из всех своих девяноста орудий.

Гром артиллерийской пальбы был слышен далеко в Финляндии. Порой она прерывалась частой ружейной трескотней. Море застлалось дымом. Когда он немного рассеялся, Петр, внимательно наблюдавший за ходом боя, увидел, что передовые галеры отходили. От некоторых лодок остались лишь куски досок и весел, плававшие по волнам.

Среди них барахтались люди.

Петр закричал, размахивая руками:

– Сыны отечества! Вперед! Вперед!

Матросы и солдаты переглянулись, расслышав среди пальбы знакомый голос Петра. Он как бы вернул всем бодрость и уверенность.

Гребцы схватились за весла и налегли на них. Галеры повернули и среди фонтанов воды от падающих ядер снова пошли на приступ. Сзади их подпирали другие лодки.

Но ураганным огнем своих мощных орудий шведы отбили и эту атаку.

Тогда Петр вытащил шпагу и крикнул:

– Ребята, за мной! Не посрамим русской славы!

В третий раз взвился красный флаг.

Галера Петра рванулась вперед.

Теснясь в узком пространстве между островками, галеры стремительно ринулись на новый штурм.

Битва при Гангуте. Старинная гравюра.

Петр плыл впереди. Все хорошо видели его огромную фигуру.

Несмотря на сосредоточенный ружейный и пушечный огонь шведов, он упорно пробивался к их главному фрегату, на котором развевался контр-адмиральский флаг.

С дружным могучим «ура» гребцы наваливались на весла. Вот они вынесли галеры вплотную к шведским кораблям.

Трудно было с малых лодок итти на абордаж высокобортных судов. Железные крючья не доставали до края палуб и скользили по бортам. Русские солдаты применили абордажные помосты.

Первому удалось сцепиться со шведским судном бригадиру Волкову.

Он перекинул абордажный помост на борт вражеского корабля и с криком «Ура! За мной!» бросился на неприятеля. Шведский капитан кинулся на него с кортиком. Ударом тесака Волков отбил направленный в грудь клинок, но шведский матрос, стоявший позади капитана, выстрелил.

Волков упал на руки своих солдат. Разъяренные смертью своего командира, они, цепляясь за снасти и абордажные сети, висевшие вдоль борта, полезли наверх.

Столпившись на одной стороне, они рисковали опрокинуть галеру. Она уже зачерпнула воды. Но ничто не останавливало храбрецов, охваченных одним порывом: поскорее сразиться с врагом.

Шведы стреляли из пушек и ружей в упор. Они не успевали заряжать их. Сбрасывали русских в воду штыками. Но солдаты и матросы упорно лезли на высокие корабли. Не боялись смерти ни от огня, ни от штыка, ни от воды.

Петр, казалось, был всюду. Он старался разъединить шведские суда и брать приступом каждое из них в отдельности.

То там, то здесь раздавался его громовой подбадривающий голос:

– Вперед, ребята, не робеть!

Большинство галер окружило шведский флагманский фрегат «Элефант». Недаром по-русски он назывался «Слон». Рядом с ним галеры казались совсем маленькими лодчонками.

Солдаты облепляли борт со всех сторон.

Шведы защищались с отчаянным упорством. Они отрубали топорами абордажные шесты, сбрасывали помосты, но взамен протягивались другие. Ядрами, пулями и штыками опрокидывали взбирающихся по борту солдат, но на смену им спешили все новые и новые.

В это время в носовой части фрегата вспыхнул пожар. Подожженная греческим огнем нападавших, палуба вспыхнула. Это отвлекло шведов.

Капитану Змаевнчу с двумя десятками солдат удалось с кормы ворваться на корабль. Проколов шпагой преградившего ему дорогу боцмана, с криком «ура» он побежал вперед. За ним, размахивая ружьями, бросились солдаты. На палубу карабкались новые. Битва перешла в рукопашную схватку.

Как ни сопротивлялись шведы, русские одолевали. Оттесненный с остатками команды к левому борту, Эреншильд был ранен, но еще продолжал отбиваться. Русский солдат ударил его прикладом. Он упал в абордажную сетку и, запутавшись в ней, не мог выбраться и был взят в плен.

Юстус Коппелиус пытался бежать. Но со всех сторон стремились распаленные упорным сопротивлением шведов русские солдаты и матросы.

Боясь, что его убьют, шпион, цепляясь за веревки, полез на мачту.

Змаевич заметил бегство человека в голландском платье и бросился в погоню. С тесаком в зубах он стал взбираться на мачту.

Сверху открывалась широкая панорама морского боя.

Русские, сцепившись со шведскими судами, дрались с возраставшей отвагой. Уже никто не управлял боем. Галеры, затерянные в пороховом дыму, сражались самостоятельно. С высоких бортов кораблей то и дело срывались и падали в воду люди.

Шпион поднимался все выше. Ему стало ясно, что русские побеждают.

Шведские суда, одно за другим, спускали флаги. На фрегате «Элефант» солдаты уже подняли русский флаг. Шведский, разорванный в клочья, валялся на палубе. С отчаянием Коппелиус оглядывался кругом, но спасения не было.

Бой русских галер с фрегатом «Элефант». Старинная гравюра.

Взглянув вниз, он заметил за собой погоню и, дрожа от страха, полез еще выше.

Он увидел за мысом эскадру Ватранга. Она беспомощно стояла на месте. Паруса свешивались с рей, как большие мокрые тряпки. Эскадра не могла притти на помощь: ветра все еще не было.

– Эй! Стой! – кричал Змаевич Коппелиусу.

Шпион обернулся. Увидев его лицо, капитан на минуту онемел от изумления.

– Юстус! – наконец закричал он, уцепившись за снасть. – Эй, Юстус! Не бойся!

Но Коппелиус бросил на него взгляд, полный ужаса, и, оторвавшись от мачты, стремглав полетел вниз. Он думал упасть в море, чтобы, пользуясь суматохой, доплыть до ближайшего острова и уйти. Но не рассчитал прыжка.

К горящему шведскому фрегату в это время подходила галера Петра. Коппелиус упал в воду. Его вытащили. Когда он раскрыл глаза, то увидел возле себя Ягужинского и Петра.

– Это есть изменник отечества, мастер санкт-петербургской верфи, – сказал Ягужинский.

Петр нахмурился.

– Повесить после боя, – резко проронил он и отвернулся.

Коппелиуса пока отнесли в шхербот. Здесь уже сидело много раненых и пленных шведов.

Эскадра Эреншильда потеряла в бою три четверти своего людского состава.

К Петру привели Эреншильда. Он обнял его и, поцеловав, сказал:

– Я счастлив, одержав победу над столь славным учителем.

И велел перевязать ему раны. Он был доволен. В войну со шведами брал он в плен генералов и даже фельдмаршалов, но адмирал попался ему впервые.

Сигнальные рожки на галерах трубили отбой.

Солдаты тушили на шведском фрегате пожар. Когда он был потушен, Петр приказал флотилии скорее выбираться из залива, чтобы не оказаться запертым судами Ватранга.

Адмирал Ватранг, стоявший у мыса, слышал пальбу, но из-за штиля не мог двинуться на выручку своего контр-адмирала.

Он ждал до позднего вечера известий. Их не было. Пальба, доносившаяся из залива, утихла.

Наконец, уже заполночь, к фрегату «Бремен» подплыла рыбачья лодка. В ней сидели три шведа, случайно спасшиеся от русского плена. Они привезли весть о разгроме эскадры и о пленении Эреншильда.

Конец похода

Выбравшись из бухты, русские уже не застали Ватранга у мыса. Боясь нападения, он ушел при первом ветре, укрывшись темнотой, к Аландским островам.

Петр написал в столицу:

«Объявляем всем, что, ко многим победам на земле, ныне и на море России слава есть… И с этой, никогда у нас не бывшею победой вас поздравляю».

В эти дни стокгольмские газеты сообщали, что русский флот совершенно разбит и Петру едва удалось спастись.

В Европе были убеждены, что попытка галер прорваться через сильный шведский флот мимо Гангутского мыса окончится весьма плачевно. Но адмирал Ватранг не сумел задержать русских.

Победа гребных судов над кораблями Швеции была полной неожиданностью. Путь к Або и к Аландским островам был открыт.

Петр вернулся в Ревель, к парусному флоту.

Перед отъездом, напутствуя генерал-адмирала Апраксина, он сказал:

– Федор Матвеич! Надо неприятелю далее досаждать. Иди немедля в Або. Удобней места нет, а оттуда путь держи к Аланду. Там поблизости шведская земля. Садись на нее и укореняйся по возможности, пока король Карл не согласится на мир. А жителей не притесняй и увещевай всячески, что не мы за войну стоим, а король их.

Галерная флотилия двинулась к Або.

Дойдя до него, она остановилась на отдых. Потом двинулась дальше, к Аландским островам.

Ватранг отступил к Стокгольму, прикрыв флотом объятую ужасом столицу Швеции.

Слава отечества

В сентябре 1714 года русская корабельная эскадра возвращалась в Петербург.

Впереди шла «Полтава» и пять галер, разукрашенных флагами, коврами и отбитыми шведскими знаменами.

Сзади плыли плененные суда во главе с «Элефантом».

Под пушечную и ружейную пальбу эскадра вступила в Неву.

Набережные были полны народу и войск. С берегов навстречу проплывающим галерам катилось радостное «ура». Народ приветствовал своих славных сынов, победивших шведов на море.

«Полтава» подошла к Адмиралтейству.

На украшенной флагами пристани была сооружена триумфальная арка. На пристани толпились сановники и высшие чины Адмиралтейства.

Петр сошел на берег.

В толпе он заметил секретаря адмиралтейской коллегии и с улыбкой подошел к нему.

– Ну, Иван Петрович, надеюсь, что к повышению меня в вице-адмиральский чин ты мне препятствий чинить теперь не будешь?

Секретарь смутился и ответил:

– Зачем помните обиду? Закон подобен матери, у коей все дети равны. Посему его охранять надо.

Петр обнял его.

– Обиды не таю. А ты есть мой строгий судья и первый друг.

Торжественное возвращение эскадры Петра с пленными шведскими судами в Петербург. Старинная гравюра.

Снова загрохотали пушки, раздались ликующие звуки труб, литавр и барабанов. К пристани подходил шведский фрегат.

Галеры одна за другой приставали к берегу. Победители высаживались, строились в колонны и через триумфальную арку шли в город.

Петр поспешил в сенат.

Князь-кесарь Ромодановский встретил его словами:

– Здравствуй, вице-адмирал!

Сняв треуголку, Петр подал ему рапорт о гангутской победе.

Тут все сенаторы встали и трижды прокричали:

– Виват, виват, отец отечества, Петр Великий!

Петр поблагодарил за повышение в морском звании и пригласил сенаторов на пир.

На пиршестве по правую руку царя сидел Эреншильд, а по левую – капитан Змаевич.

Подняв заздравную чашу, Петр провозгласил первый тост.

– Друзья мои! За здравие учителей наших! – сказал он, указывая на Эреншильда. – Вот вы видите здесь храброго воина, который заслуживает милость нашу я уважение.

Контр-адмирал Эреншильд отвечал:

– Я не берег себя от смерти, но миновал ее. Однако я утешен тем, что побежден столь славным адмиралом.

Петр на берегу Невы. картины В. Серова.

Гул одобрения встретил слова знаменитого шведа.

Петр чокнулся с ним и продолжал:

– А еще слава мужеству воинов наших! Гангутская виктория[12]12
  Виктория – победа.


[Закрыть], нами одержанная, сему доказательством служит. Хотя неприятель несравненную артиллерию имел, однакож после жестокого сопротивления сперва их суда, одно по одному, а потом и фрегат флаги опустили…

Однакож они так крепко оборонялись, что ни единое судно без абордажа не сдалось…

Воистину нельзя описать мужество наших, как начальников, так и рядовых…

Друзья мои! Есть ли кто-нибудь из вас такой, кому хотя бы во сне снилось, что он будет побеждать неприятелей на кораблях, устроенных нашими руками?..

А думал ли кто раньше видеть здесь столь победоносных солдат и матросов русских и таких сынов, кои побывали в чужих странах и возвратились домой столь смышлеными?..

Думал ли кто, что мы будем в почтении у всех соседей наших?..

В древности науки имели дом в Греции, а оттуда разлились по всему свету. Только мы остались в прежних потемках, наравне с азиатцами. А ныне и наш черед пришел. Ежели трудиться честно и старательно, то мы скоро никому ни в чем не только не уступим, но, может быть, братцы мои, пристыдим другие образованные страны и вознесем на высшую ступень славу русского имени…

Предвижу, любезные друзья мои, придет то время когда отечество наше сравняется с самыми просвещенными народами и превзойдет их успехами в науках, неутомимостью в трудах и величием громкой и заслуженной славы.

Все сидевшие дружно рукоплескали этим словам и ликовали.

Заиграла потайная механическая музыка. За окнами затрещали ракеты и потешные огни.

Петр, покинув пир, обходил площадь, где всю ночь тоже шло торжество.

Повсюду были расставлены бочки с вином и пивом. Петр брал ковш и пил за здоровье народа, поздравлял всех моряков и солдат с победой, вместе со всеми плясал и пел песни.

Россия праздновала первую победу своего молодого флота.

Через год у острова Гренгам флот Петра снова победил шведов в морском бою.

Россия стала морской державой.

Битва при Гренгаме. Старинная гравюра.