Текст книги "Рубаи Рубайят"

Автор книги: Омар Хайям

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

x x x

Я с вином и возлюбленной позабыл и нужду и труды, Я не жду милосердия, до судилища нет мне нужды. Отдал душу, и сердце я, и одежду в залог за вино, – Я свободен от воздуха, от земли, и огня, и воды.

x x x

Все, что есть – только вымысел, сном улетает, И не избранный тот, кто о том не узнает. Сядь, испей эту чашу и развеселись! Пусть тебя сожаленье потом не терзает.

x x x

Жизнь, как роспись стенная, тобой создана, Но картина нелепостей странных полна. Не могу я быть лучше! Ты сам в своем тигле Сплав мой создал; тобою мне форма дана.

x x x

Лучше уж выпить глоток вина, чем царство завоевать! Мудрый, всего, что не есть вино, старайся здесь избегать, Чаша одна превыше в сто раз, чем Фаридунов* престол, Не захочу я винный кувшин на венец Хосрова сменять.

x x x

Ты склонен давать объясненья различным приметам О чем так тревожно петух голосит пред рассветом? Он в зеркале утра увидел: еще одна ночь Ушла невозвратно. А ты не ведал об этом?

x x x

Те трое – в глупости своей неимоверной – Себя светилами познанья чтут наверно. Ты с ними будь ослом. Для этих трех ослов Кто вовсе не осел – тот, стало быть, неверный.

x x x

Кувшин мой был прежде влюбленным, все муки мои он познал Кудрей завитками плененный, как я, от любви изнывал А ручка на шее кувшина – наверно, когда-то была Рукою, которою шею возлюбленной он обнимал.

x x x

Я к ланитам, подобным розе весной, тянусь. Я к кувшину с вином и к чаше рукой тянусь. Прежде чем рассыплется в прах мой живой сосуд, Долю взять я от радости каждой земной тянусь.

x x x

Хайям, если ты вином опьянен, благодарствуй судьбе, Если с возлюбленной уединен, – благодарствуй судьбе Конец, истребленье – явлений всех завершенье, Пока ты смертью не истреблен, – благодарствуй судьбе,

Коль можешь, не тужи о времени бегущем, Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим. Сокровища свои потрать, пока ты жив; Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

x x x

Ты бери свою долю из круговорота времен Восседай на престоле веселья, вином опьянев. Нет заботы аллаху – покорны мы иль непокорны, Здесь возьми свое счастье; вот смертных извечный закон.

x x x

Во сне сказал мне пир*: «Покинь свою кровать, Ведь розу радости нельзя во сне сорвать. Ты, лежебок, все спишь, а сон подобен смерти. Встань! Ведь потом века тебе придется спать!»

x x x

Долго ли мне тужить о том, что давно решено, И хорошо ли прожить мне век мой судьбою дано? Выдохну я этот вдох или нет – и сам я не знаю, Ну, так скорей в эту чашу чистое лей мне вино!

x x x

Открой мне, боже, дверь твоих щедрот, Дай хлеб и все, чем дольний прах живет, И до беспамятства мне дай упиться, Чтоб никаких не ведал я забот.

x x x

Где б ни алел тюльпан и роза ни цвела, Там прежде кровь царей земля в себя впала, И где бы на земле ни выросла фиалка, Знай – родинкой она красавицы была.

x x x

Чуть утром голубым блеснет просвет окна, Кристальный мой фиал налейте дополна. Ведь люди говорят, что истина горька, Не скрыта ль истина и в горечи вина?

x x x

Зачем растить побег тоски и сожаленья? Читай и изучай лишь книгу наслажденья. Ты пей, и все свои желанья исполняй! Ты знаешь сам давно, что жизнь – одно мгновенье.

x x x

Не будь беспечен на распутьях дней И знай: судьба – разбойника страшней. Судьба тебя халвою угощает, – Не ешь: смертельный яд в халве у ней!

x x x

В обители о двух дверях, чем, смертный, ты обогащен? Ты, сердце в муках истерзав, на расставанье обречен. Поистине блажен лишь тот, кто в этот мир не приходил. Блажен, кто матерью земной для жизни вовсе не рожден.

x x x

Смилуйся, боже, над сердцем моим, плененным земной суетой! Смилуйся над многострадальной моей жизнью, тоской и тщетой! Ноги прости мои! Это они в майхану уносят меня! Смилуйся и над моею рукой, что тянется за пиалой!

x x x

Ты, мудрец, не слушай люда, что покорствовать небу велят. Утешайся чистым вином, пусть красавицы радуют взгляд! Приходившие в этот мир все ушли – один за другим. И никто не видел нигде возвратившегося назад.

x x x

0 живущий в плену четырех стихий и семи планет! Ты – игралище их, ты влачишь ярмо вереницы лет. Пей вино! Ведь я тысячу раз тебе повторял: Коль уйдешь, то уйдешь навсегда – и возврата нет!

x x x

Здесь каждая пылинка праха, что к ночи на землю легла, Была частицей тела пери, сияньем юного чела. Пыль вытирая, осторожно касайся розовых ланит. Ведь эта пыль благоуханным, быть может, локоном была.

x x x

Кувшин, в который наливают вино для грузчиков поденных. Гончар лепил из плоти шахов, когда-то временем сраженных, И эта глиняная чаша, что ходит по рукам гуляк, Возникла из ланит румяных и уст красавиц погребенных.

x x x

Мы по желанью не живем ни дня, Живи в веселье, злобу прочь гоня. Общайся с мудрым, – ведь твоя основа Пыль, ветер, капля, искорка огня.

x x x

Жизнь печальна моя и дела неустроены. Мне покоя – все меньше, а беды удвоены. Восхвалите аллаха! – Без просьб и мольбы Все мы пить из источника бед удостоены.

x x x

Судьбу того решили уж давно, Кому в песках кручин плестись дано. Сегодня выдумать предлог нетрудно, А завтра – будет, как предрешено.

x x x

Пока в дорогу странствий не сберешься, – не выйдет ничего, Пока слезами мук не обольешься– не выйдет ничего. О чем скорбишь? Покамест, как влюбленный, Ты от себя совсем не отречешься, – не выйдет ничего

x x x

Чуть алою розою ранняя вспыхнет весна, Вели, мой кумир, чтобы в меру нам дали вина. О гуриях и о чертогах, о рае и аде Не думай, все -сказка, все – выдумка только одна.

x x x

Ведь каждая тайна – у мудрого в сердце и взоре Скрываться должна, как Симург* среди Кафских нагорий. От капли, попавшей в жемчужницу – жемчуг родится, Но это есть таинство сердца глубокого моря.

x x x

Не была познанья жажда чуждой сердца моего, Мало тайн осталось в мире, не доступных для него. Семьдесят два долгих года размышлял я дни и ночи, Лишь теперь уразумел я, что не знаю ничего.

x x x

Ни зерна надежды на гумне пустом. Мы с тобой уйдем, покинем сад и дом, Серебро, вино и хлеб истрать с друзьями, Или все врагу достанется потом.

x x x

Мой враг меня философом нарек, – Клевещет этот злобный человек! Будь я философ, в эту область горя – На муки, не пришел бы я вовек!

x x x

Нет облегченья от оков мирских, Безрадостна пустыня дней моих, Я долго у судьбы людской учился, Но ловкачом не стал в делах земных.

x x x

Солнце розами я заслонить не могу, Тайну судеб словами раскрыть не могу. Из глубин размышлений я выловил жемчуг, Но от страха его просверлить не могу.

x x x

Мы – основа веселья, мы – бедствия рудные горы.

x x x

Мы – насилия корень, мы – правды воздвигли опоры. Низки мы и высоки, как ржавое зеркало, тусклы, И, как чаша Джамшида, блистаем и радуем взоры.

x x x

Я не от бедности решил вино забыть, Не в страхе, что начнут гулякою бранить. Я для веселья пил. Ну, а теперь – другое: Ты – в сердце у меня, и мне – не нужно пить.

x x x

Порой кто-нибудь идет напролом я нагло кричит:– Это я! Богатством кичится, звенит серебром и златом блестит -Это я! Но только делишки настроит на лад – и знатен, глядишь, и богат Как из засады подымется смерть и говорит – Это я!

x x x

Я из пределов лжи решил сокрыться. Здесь жить – лишь сердцем попусту томиться. Пусть нашей смерти радуется тот, Кто сам от смерти может защититься.

x x x

Будь весел! Чаянья твои определил – вчерашний день. Себя от прежних просьб твоих освободил – вчерашний день. С кем спорить? Ни о чем тебя не расспросил – вчерашний день. Что завтра сбудется с тобой – не приоткрыл вчерашний день.

x x x

Я для вина кувшин себе у гончара достал, Пил из него. И вот кувшин мне тайну прошептал! Я шахом был, вино я пил из чаши золотой, Теперь у пьяницы в руках кувшином винным стал!

x x x

Когда б сорвал я плод надежд, о жизнь, с твоих ветвей, То, верно, отыскал бы нить клубка судьбы своей Доколь кричать о тесноте темницы бытия, Томиться-и к небытию не находить дверей?

x x x

Когда б небеса справедливо вершили дела, Велениям неба не молкла бы в мире хвала. Когда б от судьбы справедливость и милость явилась, Ничья бы душа и в обиде тогда не была.

x x x

Загадок вечных бытия едва ль откроешь ты ответ. Теченья мысли мудрецов ты не постигнешь за сто лет. Вставай – и на лугу с вином свой рай отрадный создавай Кто знает; попадешь в эдем ты после смерти, или нет?

x x x

Море сей жизни возникло из сокровенных сил, Жемчуг раскрытия тайны никто еще не просверлил. Толк свой у каждого века – по знанию и пониманью. Истинной сути творенья никто еще не объяснил.

x x x

0 кумир в сиянье красоты живом, Встань, подай скорее нам кувшин с вином. В светлом опьяненье разрешим сомненья, Прежде чем мы сами на кувшин пойдем.

x x x

Одних приводят, других похищают, Куда, откуда? – Не сообщают. Все – тьма. Лишь ясно: жизнь наша – чаша, Которой в хуме вино измеряют.

x x x

Изнемогаю я, плачу, не осушая глаз, А ты в наслажденьях тонешь, ты радостен в этот час. Но ты не кичись предо мною! – Вращение небосвода Таит нежданного много за темной завесой от нас.

x x x

Душой, перенесшей страданья, свобода обретена. Пусть капля томится в темнице – становится перлом она. Не плачь: если ты разорился, богатство еще возвратится, Пускай опорожнена чаша – опять она будет полна.

x x x

От бездны мрачного Надира* до кульминации Кейвана* Я разрешил загадки мира, трудясь над ними неустанно. Труднейшие узлы вселенной распутал я проникновенно, И лишь узла простого смерти – не развязал я, – вот что странно.

x x x

Коль растет из корня счастья вечной ветви торжество, Если жизнь одеждой тесной стала тела твоего, Не надейся на телесный, на походный свой шатер, Ибо слабы все четыре древних колышка его.

x x x

Гонит меня по пятам судьба на пути роковом, Каждое дело мое дурным завершает концом, В путь снарядилась душа, пожитки свои собрала, Молвила «Негде мне жить – убогий мой рушится дом!»

x x x

Ты прежде мог не спать, не пить, не насыщаться, Стихии в том тебя заставили нуждаться. Но все, что дали, – вновь отнимут у тебя, Дабы свободным ты, как прежде, мог остаться.

x x x

Исчезнет все. Глядишь, в руках осталось веянье одно. На истребленье и распад все сущее обречено. Считай, что сущее теперь не существует на земле, Есть то, что навсегда ушло и что еще не рождено.

x x x

Никто не победил грозящей силы неба И не насытился навек дарами хлеба. Кичишься рано ты, что цел и невредим, – Еще съедят тебя, когда придет потреба.

x x x

Яздан премудрый ноги нам и руки крепкие дает, Хранимый им, твой лютый враг в довольстве, в радости живет, Пусть фляга винная моя исламом не освящена, – Из тыквы сделана она, а тыква – разрешенный плод.

x x x

Коль на Дега у тебя одна лепешка есть И в силах ты кувшин воды себе привесть, Что за нужда тебе презренным подчиняться. И низким угождать, свою теряя честь?

x x x

Око, если ты не слепо, видишь ряд надгробий старинных! Этот мир, соблазна полный, топит все в смятенных пучинах. Полководцы, падишахи в землю темную погрузились. Видишь эти луны – лики в жадных челюстях муравьиных?

x x x

До коих пор тебе пред низким склоняться головой? Зачем ты кружишься, как муха, над пищей даровой? Ешь за два дня одну лепешку, добытую трудом! Питаться кровью сердца лучше, чем хлеб вкушать чужой.

x x x

Доволен ворон костью на обед, Ты ж – прихлебатель низких столько лет Воистину свой хлеб ячменный лучше, Чем на пиру презренного – шербет.

x x x

Давно меж мудрецами спор идет– Который путь к познанию ведет? Боюсь, что крик раздастся: «Эй, невежды, Путь истинный – не этот и не тот!»

x x x

Этот свод голубой и таз на нем золотой Долго будет кружиться еще над земной суетой. Мы – незваные гости – и пришли мы на краткое время, Вслед кому-то – пришли мы, пред кем-то уйдем чередой.

x x x

Мир и жизнь, и светил и созвездий движенье Я сравнил со светильником воображенья. Мир – лампада, а солнце в нем – лен возожженный, Мы в нем – тени мятущейся изображенье.

x x x

Что пользы миру от того, что в мир внесли меня, И что он потерял – скажи – как погребли меня? Ни от кого я никогда ответа не слыхал, – Зачем родили? И зачем прочь увели меня?

x x x

Мир для страданий породил меня. Печалью жизни отягчил меня. Ушел я с отвращеньем. И не знаю – К чему?… Зачем он воплотил меня?

x x x

Не знаю тайны я вращенья небосвода, Лишь за невзгодою меня гнетет невзгода. Смотрю на жизнь свою и вижу: жизнь – прожита, Что дальше будет? – тьма, и нет из тьмы исхода.

x x x

Коль есть у тебя скакун твой Бурак, способный достигнуть вечных высот, Не обольщайся тем, что сейчас двухдневное счастье тебе принесет. Небо – горбатый насильник – не спит, правым оно и неправым грозит: Сегодня оно разбило кувшин, а завтра и чашу твою разобьет.

x x x

Как много нашей крови пролил бессудный этот небосвод, Цветок ли расцветет, – дохнет он и начисто его сметет. Ты юноша, не обольщайся цветеньем юности мгновенной, Повеет стужей и бутоны он нераскрытые убьет.

x x x

Насильник небосвод над миром вознесен, Узла твоих обид – знай – не развяжет он. Он видит -грудь твоя зияет раной скорби, Второй его прицел – туда же устремлен.

x x x

Будь волен я – зачем мне приходить? Будь волен я – зачем мне уходить? Не лучше ль было бы – в руины эти Не приходить– не уходить, не жить.

x x x

Ты, небосвод, не устроил дел моих трудных земных, Слов от тебя я не слышал ласковых и простых. Радостно и свободно я не вздохнул ни разу, Чтоб не открылись тотчас же двери напастей моих.

x x x

Небо! Твоими веленьями я не доволен, Я не достоин оков твоих, слаб я и болен. Ты благосклонно к безумным и неблагородным? Так погляди: я безумен, в себе я не волен!

x x x

Не убивай меня, небо, в своем опьяненье! Видишь величье мое и твое униженье! Из-за моей нищеты и вседневных скорбей Проклял я сам этой жизни постыдной томленье

x x x

Эй, небосвод неразумный! Хоть властен ты в каждой судьбе Ты благородным сердцам не помощник в суровой борьбе, Ты не мужам посылаешь сокровища и жемчуга, А мужеложцам презренным… Честь же и слава тебе!

x x x

Защитник подлых – подлый небосвод – Свой путь стезей неправедной ведет. Кто благороден – подл пред ним сегодня Кто подл – сегодня благороден тот.

x x x

Небо! Что сделал я? Что ты терзаешь меня? Ты беготне целый день подвергаешь меня. Город заставишь обегать за черствый кусок Грязью за чашку воды обливаешь меня.

x x x

Небо! Вечно в сражении ты и в борьбе со мной, Для других ты бальзам, для меня ж недуг ты злой. Долгий прожил я век, примириться хотел с тобою, Все напрасно! -Опять на меня ты идешь войной!

x x x

Если небо враждою опять не повеет, – не чудо ли? Не побьет нас камнями, как рассвирепеет, – не чудо ли? Если кадий*, достоинство, честь на вино променяв, Банг* у нас в медресе не посеет, – не чудо ли?

x x x

Если небо враждует со мной, – я готов на бой. Доброй славы лишен, – я готов на позор любой. Кубок полон рубиновоцветным пенным вином… Ты готов ли? Невидимый меч занесен над тобой!

x x x

Ты благ мирских не становись рабом, Связь разорви с судьбой -с добром и злом. Будь весел в этот миг. Ведь купол звездный – Он тоже рухнет. Не забудь о том.

x x x

Эмиром делает меня, несет мне чашу небосвод, А завтра, словно с чеснока, с меня и рубище сдерет. Но не взываю я к нему: «Зачем, о небо, почему?» Я поседел в ярме забот… О чем скорбеть? Ведь все пройдет.

x x x

В саду планет, что круг извечный свой вращают, Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают: Те, кто познал все – и доброе и злое, И те, кто ни себя, ни дел мирских не знают.

x x x

Шепнуло небо тайно мне в минуту вещего прозренья: «Веленья гневные судьбы, ты думаешь, мои веленья? Когда бы властно было я во всех деяньях бытия, Я прекратило бы давно свое бесцельное круженье!»

x x x

Не исполняет желаний моих небосвод. Вести от друга напрасно душа моя ждет. Светлый Яздан нас дозволенным не одаряет, Дьявол же и недозволенного не дает.

x x x

Ведь эти два-три дня – сужденных для меня – Промчатся, будто вихрь, пустынный прах гоня. Но я – пока дышу – не стану пить осадка Ни дня минувшего, ни будущего дня!

x x x

Звездный купол – не кровля покоя сердец, Не для счастья воздвиг это небо творец. Смерть в любое мгновение мне угрожает. В чем же польза творенья? – Ответь наконец!

x x x

Отныне горечи вселенной не стану я вкушать, С вином пунцовым в чаше пенной не стану слез мешать. Вино зовем мы кровью мира, мир – кровопийца наш, Неужто кровника – убийцы нам крови не желать?

x x x

О мой шах, без певцов и пиров, и без чаши вина

x x x

Для меня нетерпима цветущая, в розах, весна Лучше рая, бессмертья, и гурий, и влаги Кавсара* Сад, и чаша вина, и красавицы песнь, и струна.

x x x

Если хочешь покоиться в неге блаженной И у ног своих мир этот видеть надменный, Перейди в мою веру, учись у меня, – Пей вино, но не пей эту горечь вселенной!

x x x

Кем, душа моя, ты взращена -в вертограде каком? Ты, являясь, луну затмеваешь на небе ночном. Свои лица для пира украшают красавицы мира, Все пиры на земле ты одна украшаешь лицом!

x x x

Как тюльпан, пламеней! До краев свою чашу налей! И с тюльпаноланитной вино свое в радости пей! Ибо завтра, быть может, внезапно горбун этот старый, Превратив тебя в прах, наглумится над перстью твоей.

x x x

Снова в сад прилетел соловей, улетевший давно, Видит – розу в цвету и в смеющейся чаше – вино. Прилетел и на тайном наречье мне звонко прощелкал: «Ты пойми: что ушло, никому воротить не дано!»

x x x

Вино – это крылья влюбленных, исполненных пыла. Вино – это роза и блеск на ланитах у милой. Мы не пили в дни Рамадана*. И он миновал… Скорее б Шаввала* прекрасная ночь наступила

x x x

Радуйся! Снова нам праздник отрадный настал! Стол серебром, хрусталем и вином заблистал. На небе месяц поблек, исхудал и согнулся, Будто он сам от пиров непрерывных устал.

x x x

О друг, наступает веселое время пиров, Кувшины наполнить вином виночерпий готов, Ошейник поста и узда лицемерных намазов Спадают с загривка и морды у этих ослов.

x x x

До коих пор унижений позор терпеть от низких людей? Доколе гнет столетья сносить, что прежних столетий подлей? Будь радостным, друг, ведь пост миновал и снова праздник настал, Давай же рубиновое вино и чаши скорей налей!

x x x

Мы розы превратим в вино, дадим живой хмельной огонь им. Под стоны чанга, пенье флейт печаль сердечную прогоним. С возлюбленной, чей легок дух, в веселье сердца посидим, Кувшина два иль три вина сквозь тяжкий камень перегоним.

x x x

Заря рассвета занялась, завеса тьмы разорвалась. Утешься утренним вином, от скорби темной отвратясь! Пей, друг, сейчас! И после нас заря займется много раз, Но не увидим мы ее, во тьму навеки погрузясь.

x x x

Снова утро! Друг, наполни чашу розовым вином, Выпьем все, бутылки чести и позора разобьем. От надежд напрасных, долгих, руки мы свои отнимем, Косы длинные любимых, струны в руки мы возьмем.

x x x

Чуть розы станут чашами с вином, Нарцисс от жажды полнится огнем. Блаженно сердце в том, кто, упоенный, У двери кабака лежит пластом.

x x x

Ныне, когда коварства полна, смеется она над сердцами влюбленных, Кроме рубинового вина не бери ничего из рук опьяненных. Роза от радости расцвела. Встань и приди, она тебя ждет. В эти три дня в бустане возьмем все, что растет для смертно рожденных.

x x x

В дни цветения роз свою волю с цепей я спущу И нарушу святой шариат* и святош возмущу. В сонме юных красавиц весны зеленеющий луг Я в тюльпановый ярко-багряный цветник превращу.

x x x

Дождем Навруза увлажнилось поле. Из сердца прочь гони и скорбь и боли. Пируй теперь! Из праха твоего В грядущем зелень вырастет – не боле.

x x x

Коль есть красавица, вино и чанга звон, И берег над ручьем ветвями осенен, Не надо лучшего, пусть мир зовется адом. И если есть эдем, поверь, не лучше он!

x x x

В дни цветения розы, над потоком, в просторах полей, Средь смеющихся гурий вино свое в радости пей, Принеси нам фиалы! Ведь пьющие утром вино Не тоскуют о рае, не боятся и адских огней.

x x x

Когда фиалки льют благоуханье И веет ветра вешнего дыханье, Мудрец – кто пьет с возлюбленной вино, Разбив о камень чашу покаянья.

x x x

Расстилатель ковров – служит ветер весны нам сегодня. Без вина и цветов все миры не нужны нам сегодня. Всею общиной пейте сегодня вино, мудрецы! Кровь лозы и сокровище розы даны нам сегодня.

x x x

Утро сыплет из облака розовые лепестки, Будто на землю сыплются розы из чьей-то руки. Чашу лилии розовым я наполняю вином, Ибо с неба жасмины слетают на берег реки.

x x x

Путями поисков ты, разум мой, идешь И по сто раз на дню твердить не устаешь: «Цени мгновение общения с друзьями! Ты – луг, но скошенный, – опять не прорастешь!»