355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Оливия Штерн » Князь моих запретных снов (СИ) » Текст книги (страница 4)
Князь моих запретных снов (СИ)
  • Текст добавлен: 9 июня 2021, 21:30

Текст книги "Князь моих запретных снов (СИ)"


Автор книги: Оливия Штерн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я кивнула.

– Да… мастер, все так.

– Будете кофе? – этот совершенно будничный вопрос застал меня врасплох. Во-первых, я понятия не имела, что это такое, во-вторых, мне казалось более, чем странным, что это предложил мне глава замка.

Поэтому я честно ответила:

– Я не знаю, что это, мастер Клайс.

– Понятно, – кажется, он усмехнулся.

Подергал витой шнурок, уходящий в отверстие в потолке, и через некоторое время в дверях появилась служанка. Я рассеянно слушала, как мастер Клайс отдает ей распоряжения – что-то насчет сливок, сахара и печенья, и все никак не могла понять, зачем он меня позвал.

Когда служанка удалилась, я с опаской взглянула на него. Все не могла привыкнуть к красноватым глазам.

– Я вас позвал для того, чтобы расспросить о найденной вами девушке, – предупреждая мой вопрос, сказал он, – а заодно определиться с программой вашего обучения. Видите ли, учеба в замке Бреннен серьезная, а вы даже грамоте не обучены. Но начнем с сегодняшнего утра. Расскажите мне обо всем, что вы видели, когда пошли в уборную. Кстати, чего вас туда понесло, в такую-то рань?

«А чего мастер Брист не спал, тоже в такую-то рань?» – подумалось мне, и по позвоночнику скользнул холодок страха.

Альберт шатается по ночам. Мастер Брист. Да любой мог убить Мелли. И точно так же любой может убить и меня, выходит?

– Я привыкла рано вставать, – ответила я, – понимаете, в деревне все так рано поднимаются, работы много.

– Вот как, – он сложил пальцы домиком, – продолжайте.

– Ну… я пошла в уборную. И увидела лужу крови.

– И, конечно же, никаких следов?

Я только покачала головой.

– Никаких, мастер Клайс.

– Возможно, вы видели кого-нибудь в коридоре до этого?

«Альберта видела», – подумала я, но вслух сказала:

– В нашем крыле – никого, мастер Клайс.

– Понятно, – в его голосе слышалось разочарование, – все как всегда. Никто ничего не видел.

Тут принесли то самое, что он назвал «кофе». Служанка поставила на стол поднос с двумя белоснежными чашечками и тарелочкой с румяно-золотистым печеньем, и по кабинету тут же поплыл незнакомый мне аромат. Клайс взял с подноса чашку, улыбнулся мне.

– Пробуйте, Ильсара… так ведь вас зовут, я не ошибся?

Окончательно смутившись, я взяла свою чашку и сделала маленький глоток. Вкус… был необычным, очень. Но этот напиток оказался сладким, с едва заметной горчинкой и довольно приятным на вкус.

И я осмелела.

– Мастер Клайс, вы думаете, что убийца – кто-то из вновь прибывших?

Он, глядя на меня поверх своей чашки, неопределенно пожал плечами.

– Не буду делать из этого большого секрета, Ильсара, но убийство не первое. Примерно год назад было что-то подобное, вот так же – много крови, только… в мужской уборной. Видите ли, Мелинда Сарс была весьма одаренной девицей, дух Энне-аш оставил в ней изрядную часть себя самого. И точно так же год назад мы нашли убитым одного очень одаренного юношу. С перерезанным горлом.

«Значит, не Альберт», – мелькнула мысль, и от этого на душе как-то потеплело.

Но тогда… Я ведь встретила мастера Бриста слишком рано, когда еще замок спал. Что делать со всем этим?

– Вы… – я сглотнула, и чашка задрожала в руках, – вы подозреваете кого-то из наставников?

Клайс прищурился.

– Никого не подозреваю. Произошло только два убийства, которые, на первый взгляд, не связаны между собой. Если бы это был кто-то из наших… Возможно, убийства участились бы. А так… В любом случае, я провожу беседу со всеми учениками. Я должен это делать. В этот раз начал с вас, чтоб потом не забыть прочие важные вещи.

Некоторое время мы молчали. Мне, не смотря на ситуацию, было любопытно попробовать печенья с тарелочки, но я не могла себя заставить взять хотя бы одно под тяжелым, изучающим взглядом главы. Поэтому я маленькими глотками пила кофе и ждала, когда он продолжит беседу.

– Я на вас смотрю и задаюсь вопросом – вы точно крестьянка? – вдруг мягко спросил Клайс.

– Не знаю, мастер. Меня подбросили.

– Понятно, – он быстро взял перо, макнул в чернильницу и что-то черкнул у себя на бумаге, – ну и как вам кофе?

– Необычно, – честно ответила я.

– Вы понимаете, какая пропасть между вами и прочими учениками? – напрямую спросил Клайс.

Я посмотрела на его холеные руки с аккуратными ногтями и вздохнула.

Все я понимала. Тут, конечно, разные люди собрались, но вряд ли кого вот так вытаскивали из амбара, как меня.

– Дело не в происхождении, а в знаниях и общей картине мира, – спокойно произнес Клайс, – вам придется много над собой работать, и было бы недурственно начать с грамоты. Дополнительные занятия будет давать мастер Брист, я его этим уже порадовал.

– Я буду стараться, – глухо ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Сегодня же, после занятий с мастером Шиниас, у вас будет два часа с наставником. Заниматься будете в библиотеке, – продолжил Клайс, – ваша соседка по комнате получит полное расписание… Ну а вы, пока читать не научитесь, будете везде за ней ходить хвостиком. И – да, Ильсара. Ходите везде парами. Все происходящее прозрачно намекает на то, что убийца – один из обитателей замка, понимаете?

Я кивнула. Уж что-то, а это было понятно. Шутка ли? Второе убийство.

Поставила на поднос опустевшую чашку и выжидающе глянула на Клайса.

Интересно, убитая и вправду была его любовницей?

Конечно, у главы была очень необычная внешность, я никогда раньше не видела таких людей, настолько светлых, с совершенно белой кожей, прозрачными бровями и ресницами, да еще с красноватыми глазами. Но в целом… Хм, лицо у него было… располагающим, что ли. Умным. В кабинете было светло, и я вдруг отчетливо увидела в вороте черной рубашки белесый шрам, пересекающий горло Клайса. Так, словно ему самому пытались отрезать голову.

Он же, перехватив мой взгляд, быстро поправил ворот, пряча шрам.

– Идите, Ильсара, – улыбнулся холодно, – идите… фамилию себе придумали, кстати?

Я мотнула головой. Нет, не успела еще…

Потом поднялась под пристальным взглядом главы и двинулась к выходу.

Уже на пороге застыла, когда он спросил:

– Вы не забываете принимать настойку, которую вам должна была выдать Фелиция?

Настойку, которую растоптали пьяные придурки.

Я торопливо закивала и выскользнула прочь. Да, нужно было снова идти в лекарскую и просить еще один пузырек. Но почему-то не хотелось, где-то на уровне восприятия, я даже не понимала этого и не могла объяснить. При этом сама мысль встретить Фелицию казалась совершенно отвратительной. И я не могла разобраться, то ли со мной что не так, то ли с ней.

Занятия с мастером Шиниас, начинались ровно в полдень, и это было замечательно, потому что мы с Габриэль успели переделать кучу важных дел: перебрать содержимое ее чемодана (при этом мне была подарена круглая стеклянная банка с мазью от трещин и мозолей), обсудить убийство, а заодно и Аделаиду и возможный роман убитой Мелли с главой замка.

– Может, он ее и убил? – высказала предположение Габриэль.

Я только руками развела. Если они были по-настоящему любовниками, то как такое возможно?

Но Габриэль искренне считала, что возможно. Пока я беседовала с Клайсом, она успела перекинуться парой слов с другими девушками, и выяснилось, что Мелли была из бедной семьи – а вот Кодеус Клайс – наоборот, очень богатым мужчиной, да еще и главой замка Бреннен.

– Возможно, она просто зарвалась, – шептала Габриэль, – ты, наверное, с таким прежде не сталкивалась, Иль. Но Мелли могла начать его шантажировать…

– Это как? – новые слова ,все новое и непонятное.

– Это когда что-нибудь требуют в обмен на что-нибудь важное, – сварливо пояснила Габи, – например, мм… Она могла сказать, что беременна и требовать на ней жениться, и угрожать, что все узнают об их связи. А ему это было не нужно.

– А как же тогда убийство парня?

Габриэль запнулась. В самом деле, тогда получалось, что и парня убил мастер Клайс, и что, возможно парень занимался шантажом?

Все это выглядело невероятно. Но в одном мы сошлись: поодиночке по замку бродить не следовало, совсем.

Поэтому на занятие с мастером Гвейлой Шиниас мы отправились вдвоем, под ручку, как лучшие подруги. Габриэль внимательно сверялась с планом замка, который ей выдали вместе с расписанием, и так мы не спеша перешли в то крыло, которое казалось старым и заброшенным, то самое, где я, спасаясь от его герцогства, провалилась в тайную комнату. К слову, хрустальный шарик так и лежал на дне кармана. Мне жуть как хотелось его рассмотреть еще раз, но почему-то не хотелось его никому показывать, даже Габриэль. Начались бы расспросы, а все происшедшее в той странной комнате почему-то хотелось хранить в тайне от всех – как будто я сделала что-то очень некрасивое, сунула нос туда, где меня совсем не ждали…

Кабинет, где нам предстояло заниматься, нашелся легко. А там нас уже поджидали старые знакомые: Альберт и ар Мориш.

– Я этого не переживу, – капризно заявило герцогство, – снова свинарка. Я не хочу заниматься с ней в одной комнате.

«Однако руки распускал с превеликим удовольствием», – подумала я и промолчала.

– Тибриус, – заметил Альберт, – нам бы следовало куда больше думать о нашем предназначении, чем о компании, которая тебе так не нравится. Да и по мне Ильсара – милая девушка, не стоит ее оскорблять.

Я посмотрела на него с благодарностью. После того, как я перестала подозревать Альберта в убийстве, видеть его было приятно. К тому же, он пришел мне на помощь, осадив аристократа.

Ар Мориш только фыркнул и отвернулся. Его аристократический нос все еще был распухшим, и кровоподтек под глазом никуда не делся.

– Ильса, – Альберт подошел к нам, – я слышал, с тобой утром беседовал мастер Клайс.

– Как же, беседовал, – встрял ар Мориш, – знаем мы эти беседы.

Альберт лишь отмахнулся, внимательно заглянул в глаза.

– Что он тебе говорил? Не поделишься?

– В основном о том, как много мне придется выучить, чтобы догнать всех вас, – я отпустила локоть Габриэль.

– А про убийство? Я уже слышал, что это ты нашла ту девушку…

Я насторожилась. Возможно, тут было виновато лицо Альберта, дружелюбное с одной стороны и совершенно застывшее с другой, но… Почему ему так интересно, что сказал Клайс об убийстве? Впрочем, особо скрывать было нечего, и я сказала:

– Это не первое убийство здесь. С год назад парня убили, точно так же. В уборной.

– Я так и думал, что тут бардак во всем, – процедило герцогство, гневно сверкая синими глазами.

Альберт обернулся, молча посмотрел на него. Потом, словно у него зародилась некая забавная мысль, уставился с кривой улыбкой на меня.

– Что? – мне совершенно не понравилось это смешливо-задумчивое выражение в темных глазах.

– Ты… – он продолжал криво улыбаться, но не успел договорить: по полу звонко застучали кожаные каблуки.

Мы разом обернулись: по коридору к нам плыла Гвейла Шиниас. Бледная, но с великолепно уложенными черными кудрями и в прекрасном бархатном платье, каких я никогда не видела. Да и где мне их было видеть? Книг я в руках не держала, а в деревню нашу такие благородные дамы не заглядывали.

– Так, – весело сказала она, – ну что, детки, идем учиться. Мы же хотим приносить пользу этому миру и получать за это приличное вознаграждение?

Как странно… Детки. Хотя здесь нам всем восемнадцать точно есть, а Альберт, возможно, даже постарше будет.

И мы пошли.

Я ожидала увидеть что-нибудь вроде класса в деревенской школе, куда мне очень хотелось ходить, но, естественно, никто не пустил, однако в просторной комнате нашелся лишь один большой круглый стол, вокруг которого был расставлен с десяток тяжелых стульев. Я постаралась занять место между Альбертом и Габриэль, так что получилось, что распухший нос ар Мориша оказался строго напротив, через стол. Вот оттуда гад и обжигал меня взглядом, грозя всеми возможными карами и неприятностями. Я вздохнула. Понятное дело, что наша с ним последняя встреча сделала нас врагами, и исправить это невозможно.

Мастер Шиниас неторопливо обошла стол, оглядывая нас, почему-то остановилась за моей спиной.

– Ты устроила впечатляющее представление на собеседовании, – сказала она, – мастер Клайс был впечатлен.

И как-то сразу неприятно стало. Она укоряла меня в том, в чем я вины не чувствовала. А еще… внезапно я услышала в ее голосе ревность. Как странно…

– Я тоже очень испугался за свою девушку, – вдруг подал голос Альберт.

От неожиданности я едва не подпрыгнула. Свою девушку? Это как? Зачем?

Понимая, что стремительно краснею, глянула на Альберта. А он мне подмигнул и чуть заметно кивнул, мол, успокойся, все хорошо.

– Ильсара – твоя девушка? – мастер Шиниас хмыкнула, – в замке Бреннен не приветствуются близкие отношения.

И отошла от меня. А мне как будто и дышать стало легче. Но Альберт…

– У нас это уже давно, – заверил он, – хотя приходилось ездить к ней издалека. Но, наставница Шиниас, я не слышал, чтобы в замке Бреннен на подобные отношения был наложен запрет.

– Запрета нет, все верно, – женщина, казалось, расслабилась, и ее голос потеплел, – но младенцы здесь точно не нужны. Вы, милая моя, посетите лекарскую и попросите снадобье, которое будете принимать каждый день поутру.

Понимая, что уши мои уже почти превратились в раскаленные угли, я покорно кивнула и опустила глаза. Мне показалось, что Габриэль едва слышно хмыкнула.

– Так, все, – Шиниас хлопнула в ладоши, – давайте приступать к занятию.

Рассказывала она много и очень интересно.

О том, что Долина Сна – это кусок материи, которую отхватил себе жадный дух сонной немочи и обустроил ее по своему усмотрению, устанавливая правила на все – и даже на то, как там течет время. Сам дух сонной немочи никому не показывается, но, скорее всего, он может обретать вид старика, морщинистого, противного и с бельмами вместо глаз. Дух жадный, да. Для него сожрать душу сноходца – самое лучшее лакомство. Именно поэтому самые сильные сноходцы должны принимать специальное снадобье, которое не позволяет им видеть сны.

– Потому что сонная немочь приходит в снах, заманивая душу в долину.

Говорила она и о том, что души, украденные сонной немочью, имеют в Долине вполне материальные тела, их можно пощупать. Но вернуть их в наш мир можно только в том случае, если прошло совсем немного времени с того момента, как душа человека заплутала в Долине. Когда тело превратилось в куколку, уже ничего не сделаешь, само собой.

Она, Гвейла Шиниас, будет нас учить тому, как, имея на руках заснувшее тело – или даже вещь, принадлежащую этому телу – нащупать душу в безбрежной Долине, чтобы потом прийти за ним и забрать обратно. И для этого у нас будет много практических занятий, где мы будем тренироваться на таких предметах (тут она снова остановилась надо мной и особо отметила, что лично мне все это будет даваться очень легко).

– Судя по всему, если ты, конечно, не разыграла все это, благословенный Энне-аш оставил в тебе изрядную часть себя. Ты сможешь чувствовать даже тех, кто ушел далеко, но еще может вернуться. Я буду вас учить, как это делать правильно, чтобы не возникло опасности для вас самих…

Это был интересный урок. Я слушала, затаив дыхание, потому что никто и никогда не рассказывал мне столь важные и интересные вещи. Я даже почти забыла о том, что сказал Альберт, в голове засела мысль, что я смогу действительно помогать людям, которых схватила сонная немочь, что смогу ходить в Долину Сна и приводить их обратно, возвращая к жизни.

А потом занятие закончилось, и Гвейла Шиниас устало произнесла:

– На сегодня – все. Идите. Следующая практика будет по расписанию.

Но я не удержалась и спросила:

– Мастер Шиниас, а что мы должны чувствовать, когда душа хозяина предмета еще может вернуться?

Женщина усмехнулась.

– А что ты чувствовала, когда держала в руках ту ленточку?

Я помотала головой.

– Я… я видела паутину. Багровую паутину, повсюду.

Мой ответ, казалось, удивил мастера.

– Такого мне еще не рассказывали. Впрочем… – окинула меня цепким взором, – поживем – увидим. Когда человека еще можно вернуть, мы, сноходцы, чувствуем свет.

Вот и пойми, что она хотела этим сказать.

***

Стоило только выйти из кабинета, как Альберт решительно подошел ко мне. Внутри все сжалось, я панике уцепилась за Габриэль. Наверное… Он что-то захочет мне сказать. Но я… готова ли я слушать?

Я обреченно посмотрела в красивое – и такое неправильное частичной неподвижностью лицо молодого мужчины. Надо сказать, неделю назад я бы и не осмелилась вот так, почти на равных смотреть на господина, которому не ровня, но сейчас… он ведь сам объявил… а я и не знаю, что делать, как себя вести.

– Ильсара, – чуть хрипло сказал он, – можно с тобой поговорить?

Можно ли? Наверное… почему спрашивает? Так непривычно, когда твое мнение кого-то интересует…

Но за меня ответила Габриэль.

– Можно. Только если ты потом доведешь ее до двери в нашу комнату. Сейчас, знаешь ли, не лучшее время бродить по замку в одиночестве.

– Конечно, доведу, – Альберт все еще заглядывал мне в лицо, как будто опасался отказа.

Но я… разве я могу отказывать? Тем более, просто поговорить.

Не готова я к этому разговору, но что поделаешь.

Кивнув, я разжала пальцы, выпуская локоть Габриэль, потом, опомнившись, обернулась:

– А ты? Как же ты?

– Меня проводит Тибриус, – с ледяным спокойствием объявила Габи, – так ведь, Тибриус ар Мориш?

Брюнет пожал плечами.

– Отчего нет? Идемте, Габриэль.

Они ушли, и мы с Альбертом остались одни в широком коридоре, в вязкой и неприятной тишине, которую нарушало лишь потрескивание факелов в подставках у стен.

– Ильсара, – он чуть наклонился ко мне, – пойдем на замковую стену? Там спокойно, можно поболтать без свидетелей.

– Хорошо, – сказала я, – пойдем.

Альберт на удивление хорошо ориентировался во всех хитросплетениях коридоров и лестниц, и вскоре мы оказались на замковой стене. День был ясный, жаркое солнце лохматым клубком белого огня палило в небе, но здесь, на широкой стене, с моря дул свежий ветер, и пахло, на удивление, вовсе не солью или рыбой, а легкой, едва ощутимой сладостью, от которой приятно защекотало в груди и захотелось по небу добраться до самого горизонта, туда, где синие воды смыкаются с легкой сиреневой дымкой.

Живя неподалеку от моря, смешно сказать, я никогда его не видела. Только слышала о том, что оно есть. А тут вдруг, стоя на замковой стене, с размаху окунулась в эту безбрежную синь, вблизи украшенную гребешками белой пены, и мне в самом деле захотелось раскинуть руки, и чтобы свежие порывы ветра подхватили меня, понесли туда, над волнами, а я бы ловила соленые брызги и смеялась от радости и одуряющего ощущения свободы.

– Нравится? – голос Альберта над ухом вернул меня на землю.

Я резко повернулась к нему, одновременно пятясь, восстанавливая дистанцию. В моих глазах он по-прежнему оставался высокородным господином, аристократом, и я недоумевала, почему он поступил так, как поступил.

– Ильса…

Я сглотнула. Нет, невозможно вот так, молчать.

– Зачем ты сказал, что мы… ну…

– Что ты – моя девушка? – темные глаза озорно сверкнули, – да, наверное, мне стоит объясниться. Пойдем.

Мы пошли по стене. Альберт не делал попыток ни обнять, ни взять за руку, что меня радовало. Мне… было так неловко смотреть на него, и потому я смотрела на море.

– Ты хорошая девушка, Ильса, – проговорил Альберт, – я подумал, что тебе ни к чему лишние враги. И без того Тибриус на тебя зуб точит.

– Кому я помешала? – мне сделалось горько. Да что за невезение?

– Я тут поспрашивал старших учеников, – голос Альберта стал звучать совсем тихо, – видишь ли, да, у мастера Клайса, похоже, и впрямь была интрижка с убитой. А до этой девушки он… тоже имел некоторые отношения… угадай, с кем?

– Не знаю, – простодушно ответила я, все еще любуясь раскинувшимся внизу морем.

– С мастером Шиниас, – весело ответил Альберт.

– Что?!!

Тут я не выдержала и все же уставилась огорошено на Альберта, а он весело рассмеялся, на меня глядя.

– Какая ты неиспорченная, Ильса. Это надо срочно исправлять. Удивляешься таким простым вещам… Ну, казалось бы, что такого, что Гвейла Шиниас была любовницей Клайса? Но нет же, для тебя это просто небывалое событие! Да у вас там ,в деревне, что, никто ни к кому не ходил на ночь?

Я только губу прикусила. Нет, ничего такого не припомню. А может быть, просто не замечала за всеми этими свиньями, коровой и грядками.

И тут меня осенило.

– Альберт, – тихо спросила я, – так ты это специально сказал, чтобы мастер Шиниас не подумала, будто бы я… и Клайс… Ну, что я, возможно, специально обратила на себя внимание главы замка?

– Ты просто гений, Ильса, – он криво улыбался.

А я подумала, отчего у него такое странное и перекошенное лицо? Хотелось спросить, но сдержалась. Наверное, Альберту неприятно говорить об этом.

– Так, может, это она и убила девушку? – пробормотала я, и сама испугалась того, что только произнесла.

Улыбка медленно сползла с лица Альберта, он пятерней смахнул упавшие на глаза волосы, светлые, точно колосья спелой пшеницы.

– Я не знаю. Именно поэтому, Ильса, я и сказал то, что сказал. Ты мне ничем не обязана, понимаешь?

– Я уже обязана хотя бы оттого, что ты защищаешь безродную крестьянку.

– Нет, не надо так ни думать, ни говорить, – теперь Альберт был очень серьезен, – если хорошим людям не помогать, их совсем не останется.

– Но я вряд ли смогу помочь тебе, – я вздохнула.

– Я не очень хороший человек, Ильса. Мне помогать необязательно, поверь.

Потом мы еще некоторое время погуляли по стене, любуясь белыми баранчиками на волнах, нежно-голубым, разморенным на солнце небом. Далеко виднелись паруса, ближе – черные щепки рыбацких лодок, а мы все бродили и бродили, болтая о всяких пустяках, и это было так странно, что я, не обученная грамоте, вот так запросто разговариваю с благородным господином… Но Альберт умел спрашивать о том, о чем я могла рассказать. О чем? О том, как прорастает пшеница, и о том, какими красивыми бывают цветки мальвы, и о том, какие лечебные травы можно собрать, когда болит горло, и даже о том, как правильно готовить говядину в горшочке, чтобы она была мягкой и ароматной. Под конец я даже почти забыла о том, какая между нами пропасть, и смеялась его шуткам – а они в самом деле были забавными. Но потом Альберт вспомнил, что скоро обед, а перед этим ему нужно сделать кое-какие дела… В общем, он, как самый настоящий галантный кавалер предложил мне руку и повел вниз, в «женское» крыло.

А я так и не спросила, что же он делал вечером в том крыле замка, где мы встретились ,и почему был одет так, чтоб его не было видно в темноте…

На обед давали прекрасный гороховый суп с копчеными ребрышками и ароматный ситный хлеб. К слову, Габриэль изголодалась за первую половину дня, так что Аделаиде, которая намеренно подсела к нам поближе, ничего не досталось. Но она все равно развлекала нас сплетнями, а из полезных сведений я почерпнула нечто новое, о чем нам пока не торопились рассказывать. Оказывается, куколка того сноходца, бывшего владельца замка, находится на нижних уровнях замковых подвалов. Аделаида, страшно округлив глаза, и не забывая работать ложкой, расписывала каменный гроб, где и находится то, что осталось от мужчины. Правда, выяснилось, что это не сама она видела, а девочки рассказывали. Что, мол, даже превратившись в пустую куколку, этот несчастный очень красив, и что если подойти ближе, то можно увидеть, что по щекам его текут слезы.

– Стоп, – сказала тут Габриэль, – я никогда не слышала, чтоб куколки плакали. Они же высыхают, и внутри пустые.

– Его душу держит в плену Урм-аш, – без тени сомнения уверила Аделаида, – его еще можно спасти.

– Прямо спящий принц какой-то, – Габриэль усмехнулась, но было заметно, что она задумалась.

А мне показалось, что все, рассказанное Аделаидой – сущие выдумки, и эти байки о том, что глубоко в подвалах спрятан каменный гроб с куколкой – из числа страшных историй, которые иногда рассказывают в ночь Всех. Если бы здесь и нашли куколку того несчастного, вряд ли бы ее оставили где-то под фундаментом. Наверное, ее просто предали бы огню, ведь куколка – это не более, чем пустые останки, покинутые душой уже навсегда.

После обеда нам было выделено время на стирку и уборку. Габриэль, конечно, повздыхала над нижними сорочками, но мужественно прополоскала их в тазу. А я… я сперва думала, не предложить ли ей свою помощь, но потом решила, что все-таки не хочу быть вечной прачкой. Впрочем, мы все это делали, весело болтая, и стало понятно, что Габриэль от меня ничего такого и не ждала.

Потом я отправилась в библиотеку, на занятия с мастером Бристом, и мы просидели за книгами до самой ночи. Чтение… давалось мне тяжело. Не потому, что я была глупа, как мне об этом частенько говорила матушка, а потому, что время было упущено, и теперь, как сказал мастер Брист, мне все будет тяжело – даже то, что легко осваивают дети. Но я честно старалась. И под конец расплакалась оттого, что буквы сплетались корешками-закорючками, и я терялась, средь них как путник, забредший в лесную чащу. Тогда мастер Брист смилостивился, заявил, что я и так делаю прекрасные успехи, и предложил проводить до комнаты, потому что за окнами давно стемнело, а по известным нам причинам по замку лучше ходить парами.

Пока мы шли по темным коридорам, Орнус Брист молчал, только уже на подходе к «женскому» крылу осторожно тронул меня за локоть.

– Ильсара…

– Да?

Мы остановились напротив двери в мою комнату, и некоторое время наставник молча меня рассматривал, явно что-то обдумывая. Затем, наконец, сказал:

– Будьте осторожны и осмотрительны. Порой люди, которые нас окружают, могут оказаться совсем не тем, чем кажутся.

Я моргнула. Что – или кого – он имел в виду? Кодеуса Клайса? Гвейлу Шиниас? Кого?

– И не забывайте принимать на ночь настойку, – добавил он уже с улыбкой, – с вашим низким порогом чувствительности это просто необходимо.

Настойка, да… Которой у меня больше не было. Завтра… Да, завтра с утра я схожу все-таки в лекарскую, к Фелиции, попрошу еще. Сошлюсь на свою косорукость и признаюсь, что разбила флакон.

– Спасибо, мастер Брист, – я торопливо склонила голову, чтоб он не прочитал чего лишнего в моих глазах.

– Доброй ночи, Ильсара.

Он тоже кивнул, обозначив учтивый поклон, и пошел прочь. А я нырнула к себе в комнату, чувствуя, как холодеют пальцы. Все же с настойкой нужно было что-то делать, раз уж все говорят о ее необходимости. Но ведь… со мной ничего не случится за всего-то одну ночь?

Еще немного поболтав с Габриэль, я разделась и забралась под одеяло.

Как странно… всего лишь вторая ночь в замке, а я чувствую себя здесь как дома. Даже гораздо лучше, чем дома. Несмотря на убийство, невзирая на затаившиеся в тенях старого Бреннена опасности и интриги. Мне начинало здесь нравиться, и постель казалась такой уютной, такой… моей.

Сквозь ресницы я смотрела, как в свете горящих свечей Габриэль читает книгу, подперев точеный подбородок кулачком, и так тепло и хорошо сделалось на душе, что я была готова подскочить и броситься в объятия к той же Габриэль. А еще… Альберт. Думать о нем тоже было приятно, потому что сегодня… да, впервые в жизни за меня кто-то заступился, ничего не требуя взамен. Все это было ново и непривычно. А Тибриус ар Мориш… что ж, с ним я как-нибудь справлюсь.

А потом я вспомнила о том, что хотела сделать сразу после урока Гвейлы Шиниас, но не было времени.

Стараясь не привлекать внимания Габриэль, я потянулась рукой к висящему на спинке стула платью, нырнула в карман и достала свой домик. Вернее, домик, ставший моим. Я отвернулась к стене и, сделав вид, что сплю, принялась тихонько рассматривать крошечную черепичную крышу, оконца и розовые кусты. В какой-то миг мне померещилось, что дверь, которая еще вчера была закрыта, теперь чуть приоткрылась, но я тут же себя одернула. Это было невозможно. Игрушечный домик застыл в хрустале, и уже никакая сила не сможет открывать и закрывать маленькую дверцу. Мне нравился этот домик, уж не знаю, почему. Вернее, не было ни одной причины, почему ему не следовало мне нравиться: такой крошечный, аккуратный, выполненный с завидным мастерством. Правда, я понятия не имела, кому он раньше принадлежал, для кого была сделана тайная комната и кем была та девушка с портрета, но… Даже если хозяин кулона давно умер, мне казалось, что его душа не будет на меня в обиде за то, что я взяла себе эту безделушку. В конце концов, лежать у меня в кармане куда лучше, чем быть погребенным под слоем пыли.

Я сжала хрустальный шар в кулаке и вспомнила слова мастера Шиниас о том, что сноходец чувствует свет, если хозяин вещи потерялся в Долине Сна, но еще может вернуться в собственное тело. Закрыла глаза. Вряд ли, конечно, владелец кулона, потерялся. Скорее, он просто умер.

«А если он жив? Ты вернешь ему свою находку?»

И я решила, что да, верну обязательно, хоть и жаль было.

Лежа тихо, как мышка, я все пыталась вспомнить, в каком состоянии пребывала на собеседовании, когда мне давали разные предметы, но ничего не получалось. Хрустальный шарик нагрелся в ладони, и мне казалось, что это уже он стал источником слабого тепла. Значило ли это, что владелец кулона жив? А если жив, то где сейчас?

Мысли текли медленно, увязая в дреме, и я, видимо, все же уснула, потому что, когда в очередной раз открыла глаза, вновь увидела себя на дорожке между пышными кустами с яркими бордовыми розами.

В предыдущий раз я не смотрела на небо, но сейчас подняла взгляд – была ночь, но луна казалась просто огромной, светила ярко, и невесомые серебристые блики лежали и на глянцевых листьях роз, и на отсыпанной камешками дорожке, и на кирпичных стенах дома.

И, что важно, я увидела только небо, луну, эти розы и дом. И ничего более, как будто дом висел в пустоте, обвитый лунным светом.

Снова, как и в прошлый раз, я медленно подошла к двери, провела пальцами по шершавому дереву. И снова меня так и тянуло заглянуть внутрь – в самом деле, а что там, внутри моего домика-в-хрустале?

Это всего лишь сон. Я…

Внезапно сделалось так страшно, что во рту пересохло.

Я одновременно боялась открыть дверь – и понимала, что сегодня я ее открою.

Нажала на деревянное полотно, дверь легко поддалась. И снова… явственный запах вина, дорогого, сладкого.

Я поднялась на низкое крыльцо, осторожно заглянула в образовавшуюся щель. Там определенно кто-то был, но… вот его, того, кто сейчас меня ждал, я не боялась. В груди медленно рождалось чувство правильности происходящего, как будто все, что было до этого момента, являлось предысторией, вело меня к этому дому, замершему в лунном свете.

Внутри царила кромешная темень. И именно поэтому я сразу увидела силуэт на светлом фоне окна. Мужской силуэт.

Я застыла на пороге, не зная, что делать дальше. В животе появилось странное щекочущее чувство: я боялась, до жути боялась сделать шаг, но при этом… меня тянуло внутрь, тело сделалось безвольным, словно меня опять опутывала кровавая паутина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю