Текст книги "Пристанище духа"

Автор книги: Оливер Митчел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Оливер Митчел
Пристанище духа

Глава 1

Яркое солнце пробивалось сквозь тучи, освещая дорогу под копытами лошади, будто бы указывая путь. Встречный ветер бил в лицо всадника, трепал короткие чёрные волосы, но не мог помешать стремительной скачке. Окажись на его пути сторонний наблюдатель, всё, что он успел бы заметить, это то, что наездник молод, даже юн, в седле держится уверенно, с завидной сноровкой, что вкупе с одеждой небогатой, но добротной, заводным конём и явной спешкой, выдавало в нём гонца.

Мерк наслаждался чувством свободы и скорости. Однако, новость, которую он вёз, была настолько важной, что отвлекла его и заставила невольно погрузиться в воспоминания.

Спор из-за земли между графом Гораном лен Крес и его соседом виконтом Рестоном лен Борг обернулся настоящим скандалом. Когда-то давно, лет восемь назад, йор Ален, батюшка нынешнего графа, которому теперь служил Мерк, договорился с тогдашним виконтом о покупке изрядного куска земли и крупного озера. Будучи человеком предприимчивым, он много внимания уделял развитию собственных земель и там, где весельчак сосед ограничился охотничьим домиком, решил развернуть рыболовецкий промысел. Ввиду того, что с виконтом они были давние друзья и в домике том опорожнили не один кувшин вина, необходимости в привлечении городской канцелярии благородные господа не увидели. Подписали купчую, и в скором времени на берегу озера обосновалась крепкая рыбацкая община.

К сожалению, предприимчивость графа в этот раз вышла ему боком. Спустя три года он скоропостижно скончался, подавившись костью роскошной щуки, выловленной в том самом озере, после чего йор Горан унаследовал имение и графский титул. О старой сделке не вспоминали ещё несколько лет, до тех пор, пока не скончался и виконт, после чего его старший сын, получивший в здешних краях репутацию человека спесивого и взбалмошного, отправил к озеру отряд замковой стражи с приказом выселить чернь, незаконно промышлявшую на его земле. Граф был в бешенстве, бросился перерывать отцовские документы, но купчей нигде не было. Вызовом на дуэль лен Борг высокомерно пренебрёг, проигнорировав как формальное послание, так и прямые оскорбления, в запале брошенные графом. Началась тяжба, длившаяся вот уже три месяца, однако, за неимением доказательств права на владение озером, дело грозило обернуться полным провалом. По сути, единственное, что останавливало сегальский магистрат от вынесения окончательного решения в пользу виконта, был веский авторитет и связи рода лен Крес.

Сам граф в последнее время не покидал Сегалы, отчаянно борясь за своё имущество. Замок же в это время перетряхивали сверху донизу, и вот вчера вечером при разборе библиотеки слуги нашли купчую в одной из книг. Видимо, старый граф настолько доверял соседу, что просто-напросто использовал её в качестве закладки, а может, она попала туда случайно, кто ж теперь разберёт. Главное было доставить купчую графу как можно скорее. С этим заданием Мерк и мчался по направлению к Сегальскому тракту, а ветер прижимал к его груди небольшую кожаную сумку с бесценной бумагой. Остановиться на ночёвку гонцу пришлось под открытым небом неподалёку от дороги. Обе лошади, привязанные к дереву на случай, если вдруг взвоют волки, опустошали торбы с овсом, а сам он только развёл костёр и собрался поужинать, как вдруг услышал подозрительный хруст из-за деревьев.

Достаточно было родиться в Тирских лесах, чтобы с малых лет научиться отделять звук треснувшей под сапогом ветки от привычных звуков живого леса. Он вскочил на ноги, и в ту же секунду раздался хлопок арбалетной тетивы. Сильнейший удар в плечо отсушил руку и чуть не бросил его обратно на землю. Рефлексы сработали раньше головы. Используя инерцию от полученного удара, Мерк развернулся, краем глаза успев заметить рванувшиеся из-за деревьев тени, и зайцем нырнул в густой подлесок, преследуемый руганью и глухим топотом за спиной.

Он бежал, не разбирая дороги, стремясь уйти как можно глубже в лес, ясно осознавая, что в этом его единственное спасение. Изо всех сил юноша старался не сбить дыхание, чему серьёзно мешала боль в плече, которое на удивление не было пробито болтом, как ему сначала показалось. Ориентироваться в лесу было практически невозможно из-за того, что звёзды скрылись за густыми облаками. Но сейчас это скорее играло ему на руку, нежели мешало. Сколько времени продолжался этот безумный бег Мерк не мог сказать. Несколько раз он спотыкался и падал, цеплялся одеждой за ветви упавших деревьев, и наконец решил остановиться и прислушаться к звукам погони. Звуков не было. Но это не означало, что опасность миновала. Немного отдышавшись, гонец пошёл дальше быстрым шагом человека, привычного к лесу. Наткнувшись на неглубокий ручей и напившись, он вошёл в воду и продолжил путь, пройдя так около полулиги. Почувствовав себя в относительной безопасности, Мерк выбрался на берег и, привычным жестом хлопнув ладонью по груди, чуть не взвыл от досады, не обнаружив на месте заветной сумки.

Шилов Мартин со своими штучками! Грэг, пыхтя, бежал по тёмному, как душа некроманта, лесу, стараясь не сильно отстать от своих более легконогих товарищей. Если мальчишка уйдёт, он лично удавит Мартина. А потом виконт удавит его. Потом позовёт мэтра, оживит и снова удавит. От этой мысли мороз пробежал по залитой потом спине дружинника. Нет, изначально идея была неплохая. Мэтр щедро платил за доставленных ему людей. Для чего они ему были нужны, Грэг не знал, но подозревал, что в лабораториях мага с ними не происходит ничего хорошего. А Мартин, в своё время работавший на работорговцев, и в совершенстве освоивший некоторые их трюки, предложил не убивать гонца, а приспособить к делу. В результате тупой арбалетный болт с мягким наконечником, которым Мартин не раз и не два оглушал ничего не подозревавших простофиль, теперь валялся в траве, а резвый щенок не истечёт кровью, услужливо оставив перед этим заметный след. О этих мыслей Грэга отвлёк раздавшийся впереди оклик. Он замедлил бег и, тяжело отдуваясь, приблизился к собравшимся у какой-то сучковатой валежины бойцам. Те повернулись к нему и первое, что бросилось в глаза Грэгу, это идиотская улыбка Мартина, сжимавшего в одной руке грязную кожаную сумку, а в другой мятый конверт. Нет, Мартина он не удавит. Пока что. В конце концов, кто, кроме люмена, смог бы разглядеть сумку в такой темноте?

* * *

– Дорогая, с тобой всё в порядке? – вопрос отца заставил Дилою оторваться от куриной грудки и встревоженно посмотреть на мать. Та и впрямь выглядела не очень здоровой.

– Ты же знаешь, милый, как на меня действует эта жара, – устало и немного беспомощно улыбнулась та. – В такие дни она становится просто невыносимой.

Действительно, беглого взгляда в окно на замковый двор хватило бы, чтобы увидеть, что там не было ни души. В самые знойные полуденные часы все, от прислуги до дворовых собак, стремились убраться с раскалённых чуть ли не добела камней двора и укрыться в спасительной тени.

– А знаешь что, у меня есть идея, – йор Повер, барон Флистрау хитро прищурился. – Мы отправимся в летний домик. Под сенью деревьев вблизи реки тебе станет лучше.

– Отлично. Так мне седлать Пятку? – включилась в разговор Дилоя.

– Нет. Подождём пару часов пока жара спадёт и отправимся. Но ты можешь пойти и распорядиться, чтобы начали готовиться к отъезду, – перевёл на неё взгляд отец.

Поняв, что он хочет остаться с матерью наедине, Ди отодвинула стул и встала из-за стола. Её всегда восхищали чуткость и тактичность родителей. По отношению друг к другу, её сёстрам и брату, и даже к ней, незаконнорожденной. Удивительно, но Отильда, её мачеха, не питала к ней никакой неприязни, хоть она и была свидетельством измены её мужа. Напротив, как и отец, относилась к Дилое с любовью и теплотой, так, что она даже не чувствовала себя бастардом. Родители её были уже люди в годах, две старшие сестры давно были выданы замуж, а брат часто уезжал по делам семьи, и они оставались в замке втроём, как сейчас. Впрочем, тут она улыбнулась, одиночеством во Флистрау и не пахло. Чуть ли не постоянно здесь гостили соседи, устраивались шумные пирушки, охоты, приглашались барды и скоморохи, вино и пиво лились рекой. По-другому было и нельзя. Здесь, в Баронских вотчинах, неподвластных ни королям, ни императору, издревле всё решалось по праву сильного. Свободные бароны, как они себя иногда гордо именовали, постоянно грызлись между собой за небольшие клочки земли, но никогда не допускали ни непомерного усиления кого-либо из своих собратьев, ни захвата Баронских вотчин иностранными монархами. В таких случаях они стремительно объединялись, на время забывая все распри, и давали ожесточённый отпор любому, кто становился угрозой их независимости. Далёкий предок Повера, в незапамятные времена воспользовавшийся смутой и основавший крохотное баронство Флистрау, быстро понял, что на вооружённую борьбу с соседями ресурсов вотчины не хватит. Разорвут и растащат по кусочкам, как волки оленя. И тогда он пошёл по другому пути. Замок Флистрау стал самым гостеприимным местом в вотчинах. Всем соседям здесь были рады как близким родственникам, каждому оказывался радушный приём, и гости могли оставаться сколько пожелают. На это уходили почти все собираемые с крестьян налоги, но из этого недостатка рождалось сразу два преимущества. Баронство было бедно, а от того не представляло особого интереса для жадных до наживы соседей, а неизменно красивые и неизбалованные роскошью дочери рода Флистрау составили прекрасную партию уже многим баронам. Интересно, какая судьба ждёт её саму? Эта мысль наполнила грудь девушки необъяснимой тревогой, и она поспешно отбросила её. В любом случае, сегодня ей предстоит приятная прогулка.

Выехали они спустя два часа, взяв с собой всего двух охранников. Больше для порядка, чем по необходимости. До летнего домика было рукой подать, а в случае надобности, члены баронской семьи и сами могли постоять за себя. По счастью, необходимости в этом не возникло.

За ужином Ди нет-нет, да и поглядывала в сторону матери, но та, похоже, чувствовала себя куда лучше, чем днём. Спасибо вечерней прохладе, опустившейся на землю вместе с сумерками. В спальню девушка отправилась со спокойным сердцем, что не помешало ей столкнуться со своей извечной проблемой – бессонницей. С ней всегда так бывало на новом месте. Даже если место это насквозь родное, знакомое, заснуть в первую ночь бывало невероятно трудно. Она решила спуститься на веранду и подышать свежим воздухом, однако, накинув халат и выйдя в коридор, увидела, что сквозь щель из-под двери отцовского кабинета пробивается свет. Она подошла, тихонько постучала и приоткрыла дверь, встретившись глазами с внимательным, немного усталым взглядом родителя.

– Что, не спится, милая? – он отложил какую-то бумагу и потянулся в кресле, разминая затёкшую спину.

– Да, знаешь, как обычно, – ответила девушка, входя в комнату.

– Ну, что ж, мудрый человек любую ситуацию обернёт себе на пользу, – в его глазах мелькнула смешинка. – Не могла бы ты принести мне вина?

– Но ключи от погреба у управляющего, – удивилась Ди.

– Не делай вид, будто ты не знаешь, что у меня здесь есть копии всех ключей, – притворно нахмурился отец. – Или ты думаешь, я не помню, как вы с Брайаном таскали их и лазали ночью по чердаку, стоило няне уснуть?

Ди улыбнулась, подошла к столу и, взяв из его рук ключ, спросила:

– Есть какие-то пожелания, папа?

– На твой выбор, – ответил он, и девушка вышла из кабинета.

Захватив по дороге масляную лампу, она спустилась в погреб, забралась поглубже, отыскивая стеллажи со своим любимым сортом «Керольский мускат». Нащупав краник, она набрала полный кувшин и поспешила покинуть мрачное подземелье.

Вернувшись и увидев, что отец склонился над записями, Ди тихо подошла, наполнила бокал и поставила его на стол. Рассеянно кивнув, барон взял его, пригубил, и тут же его лицо исказила недовольная гримаса.

– Если это розыгрыш, то неудачный, – он строго взглянул на удивлённую Дилою. – Хотя, судя по твоему виду, не розыгрыш. Что это?

– Керольский мускат, – недоумённо ответила та.

Отец нахмурился и покачал головой.

– В лучшем случае, ослиная моча, замешанная на забродившем винограде.

– Но я точно ничего не напутала. Может быть, оно скисло?

– Да нет, тут дело в другом.

– Ты хочешь сказать, что…

– Что завтра мы наведаемся в погреб. Но уже завтра. А сейчас иди спать, милая, да и я, пожалуй, отправлюсь на боковую.

* * *

– Ваше императорское высочество, разрешите начать? – дождавшись кивка принца Дарина, герцог Лермон приосанился и заговорил.

– Заседание Имперского совета объявляется открытым. Испокон веков мы храним славные традиции и блюдём интересы Империи…

Дальше Дарин не слушал. С тех пор, как он закончил армейскую службу, минуло больше семи лет и за всё это время он почти ни разу не пропускал заседаний Имперского совета. Эта обязанность, как и многие другие, быстро наскучила его старшей сестрице, а поскольку отец в наследнице души не чаял, Дарину пришлось подменять её на многих важных мероприятиях. Так что официальную вступительную речь председателя он уже давно выучил наизусть. В целом, здесь прекрасно обошлись бы и без него, однако лучше всё же держать руку на пульсе. Хоть совет и разбирал по большей части дела, связанные с вопросами дворянской чести, он также выполнял и более важные функции, и здесь заседали виднейшие представители аристократии от каждой из тринадцати провинций. Пустующее кресло представителя императорской фамилии они могли бы счесть оскорблением. Но не это главное. А к главному председатель как раз и переходил.

– Уважаемые йоры! – провозгласил он, окинув присутствующих проникновенным взглядом. – Считаю необходимым начать сегодняшнее заседание с рассмотрения ходатайства Монетного собрания, которое нижайше просит его императорское величество уделить внимание некоторым издержкам, которые деловые люди несут в результате подорожания рабочей силы. Оно было принято накануне единогласно, что ясно указывает на важность возникшей проблемы.

Он взял паузу, и ей немедленно воспользовался один из членов совета.

– Уважаемый председатель, рабский вопрос нам всем хорошо известен.Ведь он поднимается достаточно часто. Уверен, вы, искренне радея о благе империи, – в интонациях говорившего мелькнуло что-то похожее на иронию, – выступите за то, чтобы дать скорейший ход этому прошению. Однако, у меня имеется небольшое замечание.

По залу пробежали удивлённые шепотки, в то время, как Дарин внимательно разглядывал говорившего. Это был маркиз Стафорд, человек умный и осторожный, тем удивительнее было то, что он взял слово в этой ситуации.

– Что ж, уверен, многоуважаемые члены совета, как и я, с интересом вас выслушают, – в тоне герцога Лермона отчётливо прослеживались удивление и лёгкое недовольство.

– Превосходно, – слегка улыбнулся Стафорд. – Меня, как, уверен, и всех вас, всегда волновала судьба нашей славной империи и я немало времени провёл, размышляя о её благе. Тем удивительнее для меня было встретить человека, имеющего об этом благе совершенно необычное представление. Видите ли, он считал, что рабский труд – это путь в никуда. И, если империя не откажется от него, то со временем существенно пострадает, – в зале раздались смешки, но никто не торопился перебить выступавшего. – Все мы знаем, что к тонкой работе раба допускать нельзя. Он хорош в обработке земли, заготовке леса, на горных работах. И хорош лишь тогда, когда за спиной стоит надсмотрщик с кнутом.

– Действительно, мы все об этом знаем, – не выдержал председатель. – Здесь собрались не праздные бездельники, а люди, сведущие в деловых вопросах. Так к чему вы ведёте?

– Я позволил себе провести небольшой эксперимент, – казалось, Стафорд и не заметил, что его перебили, – заменив на одном из своих серебряных рудников всех рабов на вольных тружеников.

В этот раз смешки были громче, а ехидно ухмыльнувшийся Лермон вновь не удержался от комментария:

– И долго вы искали вольных людей, готовых заняться подобной работой?

– Вы удивитесь, но если пообещать рабочим достойную оплату, желающие находятся быстро, – парировал его оппонент. – К тому же, я дал вольную некоторым рабам при условии их пятилетней работы в рудниках на общих основаниях. Так вот, поначалу, конечно, были некоторые издержки, связанные с привлечением людей неопытных в этом деле, но в скором времени объём ежемесячной выработки начал расти и сейчас превышает прежние объёмы втрое. Что позволяет свободно покрыть все дополнительные расходы и получить существенную прибыль. Если кто-либо из многоуважаемых членов совета пожелает, я могу предоставить всю необходимую документацию, подтверждающую мои слова. И, знаете, я планирую распространить свой эксперимент на некоторые другие производства.

Председатель, наливавшийся краской по мере того, как выступавший развивал свою мысль, при последних словах цветом лица сравнялся с варёным раком и почти прокричал:

– Вы создаёте опасный прецедент, йор Стафорд! Если вести об этом докатятся до восточных провинций, рабы там могут взбунтоваться!

– Неужели вы опасаетесь, что не сможете удержать контроль в своих землях? – удивлённо изогнул бровь тот. – Лично я совершенно уверен в силе вашего дома.

Между спорщиками сгустилось такое напряжение, что Дарину на секунду показалось, что он находится на магическом полигоне и лицезреет дуэль двух магов. Похоже, собравшиеся стали свидетелями зарождения новой вражды, которая будет длиться до гибели одного из противников.

– Не более, чем я, – герцог Лермон едва держал себя в руках. – А теперь, если вы закончили, я предлагаю вынести вопрос об одобрении ходатайства Монетного собрания на голосование.

Вскоре всё было кончено. Ходатайство было одобрено шестьюдесятью тремя голосами при одном воздержавшемся и одном голосе против. Видимо в кого-то слова маркиза Стафорда заронили сомнения. Изрядно повеселевший председатель подписал бумагу и, громко хлопнув по ней печатью, продолжил вести заседание. Но принц уже не вслушивался, ему было о чём поразмыслить.

* * *

Мерк был в отчаянии. Как только рассвело, он отправился назад вдоль русла ручья, пока не нашёл место, где прошлой ночью вошёл в воду. Почти забыв об осторожности, он двинулся обратно по своим следам, обшаривая глазами землю в поисках сумки. Минут через десять гонец добрался до огромного выворотня, того самого за ветви которого он вчера зацепился прежде, чем упасть. Вон и кусок рукава на сучке висит. Если где-то он и мог потерять сумку, то только здесь. И, похоже, работорговцы забрали её. А кто ещё это мог быть? Он слышал о том, как они тупыми болтами оглушают одиноких путников, как утаскивают из трактиров пьяниц, чтобы затем пополнить ими клетки своих караванов. Но они никогда не нападали на гонцов. За нападением на любого верхового или просто прилично одетого человека могло последовать разбирательство, так что торговцы людьми, с официального разрешения императора отлавливавшие нищих и бродяг, если и нарушали закон, то всегда очень осторожно. И, в таком случае, они преследовали жертву до последнего, иначе бы им грозила суровая кара. Тем не менее, мерзавцы ушли. Получили, что хотели? От этой мысли Мерк задохнулся. Как бы там ни было, а лучше бы он погиб, чем так. Он подвёл графа и йору Альму. Она столько сделала для него, и теперь, когда появился шанс помочь ей в беде, он просто-напросто облажался. Всё испортил…

Дороги назад нет. Она бы простила, а вот граф за одну потерю лошадей приказал бы всыпать плетей и вышвырнуть на улицу. Что графский палач сотворит с ним за потерю треклятой купчей, Мерк даже представить не мог. Пошатнувшись, как будто под тяжестью обломков рухнувшей в одночасье жизни, юноша развернулся и бездумно побрёл вглубь леса.

Несколько часов он шёл не разбирая дороги, пытаясь свыкнуться с новой реальностью, но, в конце концов, взял себя в руки. Как бы ни было паршиво на душе, а пора уже решать, что делать. Для начала, нужно выбраться из чащи. Причём как можно дальше от родного замка. И вообще, стоило бы покинуть графство Крес как можно скорее. Сориентировавшись по солнцу, юноша определился с направлением и продолжил путь, но вскоре почувствовал, что ему необходимо отдохнуть после бессонной ночи. Найдя небольшую полянку, он, особо не размышляя, разлёгся на траве и почти моментально уснул. Солнце уже склонялось к закату, когда Мерк открыл глаза и почувствовал, что все потрясения минувшего дня и ночи куда-то отступили, оттеснённые одним всепоглощающим чувством – голодом! Сейчас он готов был на всё лишь бы его утолить, и невероятно обрадовался, заметив на краю поляны кусты малины. Спелые ягоды оказались невероятно вкусными, и Мерк обобрал уже половину куста, когда предчувствие заставило его обернуться. Прямо перед ним стоял медведь. Истинный король леса, этот монстр в холке был почти по плечо Мерку. Юноша остолбенел, на секунду парализованный страхом, а затем уже намеренно не шевелился, чтобы не раздразнить хищника. Он понимал, что, скорее всего, сейчас умрёт, мысли в голове метались в поисках решения, но не находили его. Однако медведь не спешил нападать, видимо он был сыт и, просто направляясь к знакомому месту, чтобы полакомиться ягодами, обнаружил здесь незваного гостя. Неизвестно, сколько бы они смотрели друг на друга, но в этот момент в чаще раздался обиженный рык медвежонка, и медведица, а это была именно медведица, развернулась и помчалась на зов своего сокровища. Никакого желания следовать за ней у Мерка не возникло, значит надо было двигаться в противоположном направлении. И тут он заметил одну странность – прямо в центре поляны начиналась тропинка, услужливо ведущая в нужную ему сторону. Мерк готов был поклясться Юром и Рошей, что раньше её тут не было. Может, он головой тронулся? Подойдя ближе, юноша поковырял носком сапога утоптанную землю тропы. Вроде ничего необычного. Но не мог же он её не заметить?! Несколько секунд бывший гонец задумчиво таращился на подозрительную тропинку, а в голове его всё настойчивее билась шальная мысль – что он теряет? Позади, почитай, что сплошное пепелище, а впереди… ну, хотя бы что-то интересное. Чувствуя себя полным идиотом, Мерк сделал первый шаг.

Очнулся он, когда лес уже погрузился в кромешную тьму. Приподняв голову и осмотревшись, юноша понял, что не имеет ни малейшего понятия о том, где находится. Под ногами лежала тропа, та самая на которую его толкнуло безрассудное любопытство. Пройдя по ней всего несколько десятков шагов, Мерк почувствовал неладное. Словно что-то подавляло его волю и стремилось вперёд, увлекая его за собой. В ответ на попытку вспомнить как долго он шел и куда, беглец почувствовал жуткую головную боль, сопротивляться которой не было сил. Оставив эти бесплодные попытки, юноша закрыл глаза, пытаясь собрать воедино разбежавшиеся куда-то мысли. Итак, он умудрился угодить в магическую ловушку, какие часто встречаются в жилищах магов, или вокруг древних капищ и крепостей. В сказаниях бардов и трубадуров тёмные чародеи усеивали ими дороги к башням, в которых томились прекрасные принцессы. Впрочем, отважным героям не составляло труда побороть злые чары, в отличие от него, Мерка. Эта ловушка с достоинством выдержала испытание, сначала потаскав его по лесу, а затем оглушив прямо посреди тропы. Вывод из этого получался неоднозначный. Чары могли скрывать как потаённое святилище, так и жилище мага-отшельника, или даже гнездо разбойников, к которым прибился средней руки колдун. Ни в каком из этих случаев у разумного человека не возникло бы желание добраться до места, охраняемого заклятием. И вот тут вставал вопрос, в какую сторону идти. Точно не прочь с тропы. Прошлой ночью он чудом не свернул себе шею и не оставил глаза на ветках, несясь по ночному лесу. Так что вариантов было всего два, и долго раздумывать не пришлось, тем более что желудок вновь стал недвусмысленно напоминать о себе. Посему, выбрав направление наугад, Мерк двинулся по нему размеренным шагом путешественника.

Ветер всколыхнул траву на небольшой залитой лунным светом поляне. Вместе с ней всколыхнулся и унёсся в лесную чащу, тихий вздох бесконечно уставшего существа, и вновь воцарилась тишина, однако ненадолго. Над камнем, лежащим в центре поляны, на миг сгустилось тёмное облачко, и тут же рассеялось. А в следующий миг из-за деревьев вышел человек.

Одного взгляда Мерку хватило, чтобы понять, что он упёрся в тупик. Тупик, конечно условный, вокруг лес, иди куда хочешь, но загадочная тропа обрывалась здесь, как и там, у малинника, где юноша впервые ступил на неё. И, всё же, он добирался сюда пол ночи, и поэтому решил устроиться здесь на ночлег, прежде чем определиться с дальнейшим маршрутом. Внимательно осмотревшись Мерк не заметил ничего подозрительного. Странно. Трудно представить себе, чтобы мощные охранные чары навешивали в лесу просто так. Почесав затылок, он на всякий случай обошёл всю поляну, и, усилием воли отбросив все опасения, улегся рядом с приличных размеров валуном, чтобы уже через несколько секунд заснуть. Любому стороннему наблюдателю, окажись он здесь в эту ночь, предстало бы странное зрелище – усталый путник, мирно спящий в траве, и клубящееся над его головой чёрное марево.

Проснувшийся на рассвете Мерк чувствовал себя на удивление хорошо. Ничего не болело, хоть и должно было после долгих скитаний по лесу. Даже голод отступил перед непонятным чувством удовлетворения, словно он долго что-то искал и наконец, нашел. Странно, но мысль о произошедшим с ним недавно несчастии больше не заставляла челюсти стискиваться, а кулаки сжиматься в бессильной злобе. В конце концов он жив, на свободе, и даже медведь его вчера не сожрал. То есть медведица. На этом юноша прервал свои размышления, так как, если голода он почти не чувствовал, то пересохшее горло доходчиво объяснило ему, что не пить почти сутки вовсе не хорошо для человека в принципе, и для него, Мерка, в частности. А посему он двинулся на поиски ручья. Откуда-то у юноши была уверенность, что он окажется где-то поблизости.

Ручей нашелся в двух шагах от поляны, за деревьями, и Мерк с большим удовольствием не только напился, но и выкупался, постирав заодно изрядно запачканные грязью и кое-где порванные штаны и тунику. Побултыхавшись еще немного просто в своё удовольствие, он вылез из ручья и, захватив одежду, вернулся на поляну. Вернулся и застыл, пораженный страхом, точь-в-точь, как давеча перед бурым хищником. Но куда там всем здешним медведям! В ярких лучах утреннего солнца он разглядел, подле какого камня провел эту ночь. На старом замшелом валуне всё ещё отчётливо проглядывала руна неприятия, или посмертный знак как его называли в простонародье. Множество магически одарённых разумных ходит по землям Эквилиума. Особенно часто рождаются они среди людей. Чародеи нагоняют тучи в засуху, исцеляют больных и несут погибель врагам, сжигая целые полчища в битвах. Но бывают случаи, когда волшебников ослепляет их могущество, и они готовы пойти на любые жертвы, лишь бы преумножить его и еще больше возвыситься над остальными. Такие маги обращаются к тьме. Они проводят таинственные и страшные ритуалы, принося в жертву животных и даже разумных. Особенно их. Уподобившись кровососущим насекомым, эти существа причиняют лишь боль и страдания, ведь им становится чуждо всё человеческое. Таких магов называют поддавшимися и повсеместно уничтожают. Убив же их, светлые чародеи проводят ритуал, запирающий душу поддавшегося в каком-нибудь уединенном месте. Ибо такая душа не достойна перерождения и не заслуживает ничего кроме вечных мук тоски и одиночества. Эти размышления Мерка были прерваны скептическим фырканьем, раздавшимся у него в голове. Услышав его, юноша резко присел как затаившийся заяц, молясь, чтобы ему это послышалось. Его надежды разбились вдребезги, потому как незваный гость снова проявил себя, фыркнув на этот раз раздражённо. Парень пробормотал молитву Юру, и принялся вспоминать всё, что знал о поддавшихся.

– Бред! – прервал его раздумья голос. – Полный и абсолютный бред.

Это наглое высказывание о его познаниях, а ведь он был самым лучшим учеником в замковой школе, неожиданно разозлило Мерка и суеверный страх перерос в гнев человека до глубины души оскорбленного.

– Шел бы ты из моей головы, раз такой умный! – чуть ли не прорычал он своему странному собеседнику.

– О! Вот это лучше! Всяко лучше, нежели глупый лепет суеверного кмета, или несуразные обвинения моралиста, – обрадовался голос неожиданной перемене в настроении своего невольного слушателя.

– Заткнись! Прочь из моей головы, грязный поддавшийся!

Как только последнее слово сорвалось с его губ, голову пронзила жгучая боль. Нет не так. БОЛЬ! Такое впечатление, что в череп вогнали тысячу раскаленных игл и, резко выдернув их, залили внутрь кипяток. Когда через несколько секунд Мерк очнулся лежащим на земле, голос участливо спросил:

– Ну как, понравилось?

В ответ парень выругался. Последние секунды боли выпали у него из памяти, кажется он орал… громко.

– Думаю, нам пора познакомиться, – в словах голоса явно слышалась насмешка. – Моё имяБрандеф лен Вэникон, по крайней мере так меня звали до момента моего неполного упокоения.

«Лен», конечно же, означало принадлежность к дворянскому сословию, но, как Мерк ни напрягал свои скудные познания в географии, он не мог вспомнить ни замка, ни имения под названием Вэникон. В ответ на эту мысль Брандеф вздохнул.

– Его и нету уже более семидесяти лет. Замок был разрушен до основания, а земли отошли к империи.

– Это все очень интересно, но может объяснишь наконец, что тебе от меня нужно? – спросил Мерк, которому порядком надоело торчать посреди поляны и сотрясать воздух.

– Нет ничего проще, – оживился Брандеф. – Иди, живи, выживай, делай что-то, вот и всё.

– Зачем? – не понял юноша.

– Ну, знаешь, семьдесят пять лет сидеть в этом богами забытом лесу… Тут всяко захочется разнообразия. Так что дерзай, а я посмотрю и заодно советом помогу, если вляпаешься. 

– Ну нет! – возопил Мерк. – Вылезай быстро из моей головы и сиди тут до скончания веков! Я тебя с собой не потащу!

– И как же ты от меня избавишься? – елейным голоском пропел дух. – Я здесь обосновался надёжно еще пока ты дрых под моим камнем без задних лап. 

– Ха! Так я сразу в город пойду, уж маги мне помогут тебя выкурить.

– Идиот, – грустно констатировал дух. – Тебя же первого, как обратишься к ним, пришибут и к камню привяжут то, что от тебя останется. Или не знаешь сам их методов борьбы с поддавшимися?