Текст книги "Бухта Бо [СИ]"

Автор книги: Олифант Олифант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Вы святой человек, дон Бо, – воскликнул Сантьяго. – Что–нибудь ещё?

– Ещё необходимо предать мёртвых земле. Тут, кстати, есть ещё пара покойников, – Бо указал на чёрное пятно костра вдалеке.

– Кажется, я начинаю понимать, док! – воскликнул капитан. – Ты решил основать госпиталь для несчастных моряков. Больница Святого Бо! Клянусь, что в следующий раз я прибуду сюда с карманами полными золота.

– Кстати, – добавил он, помедлив, – надеюсь те двое, что нашли свой конец в пламени, были нехорошими людьми?

– Это мои пациенты, – ответил Бо. – Просто, они слишком запустили свою болезнь.

– Плотники! – рявкнул Сантьяго. – Собирайте всех, кто стоит на ногах.

***

– Через три дня «Гейм», желтея заплатками по борту, покинул Обезьянью Бухту, – улыбнулся воспоминаниям Папаша Бо. – Ушёл, оставив мне сколоченный из обломков досок, барак, в котором лежали трое раненых. Пираты, не занятые в починке судна, основательно пополнили мои запасы провизии. – Бо вздохнул, – а, на очищенном от зарослей куске джунглей появилось небольшое кладбище, которому, со временем, предстояло разрастись.

***

Больше всего хлопот доставлял моряк со сломанной челюстью. Бо, понимая, что операция ему не по силам, крепко–накрепко перевязал бедняге подбородок и запретил двигаться. Затем, разведя ром водой, мелко выжал туда несколько ягод моринды.

– В этой штуке, – он вложил в руки раненого кружку с лекарством, – твоя надежда на спасение. Пей и помалкивай. Глядишь, через пару недель сможешь болтать не хуже прежнего.

– Я бы не рассчитывал на это, док, – ухмыльнулся один из раненых. – Парень–то немой.

***

Хосе.

Хосе не был немым. Просто на северном побережье Эспаньолы, где он родился, не уважали болтунов. Занятые в основном контрабандой, островитяне строили свои дома далеко друг от друга и не жаловали гостей. Время от времени в прибрежных водах бросал якорь пиратский корабль и тогда отец Хосе исчезал на несколько месяцев, оставляя сына с дедом. Возвращался он всегда в новой одежде и с подарками. Подмигивал маленькому Хосе и дарил серебряный подсвечник, перламутровую табакерку или золотой зуб. Мальчик молча обнимал его и уносил подарок в свою комнату. Ночью, лёжа на кровати, Хосе любовался сокровищами и мечтал, что однажды отец возьмёт его с собой. На загадочные острова, где на прибрежном песке сверкают жемчужные ожерелья и золотые монеты.

– Зачем люди возвращаются оттуда? – недоумевал он. – Уж я‑то, наверняка, останусь там навсегда.

Однажды отец не вернулся. Дед одел Хосе в лучшее платье, запряг осла и отвёз мальчика в монастырь. Там монахи рассказывали ему о Боге и пытались учить грамоте. Поняв же, что ни то, ни другое Хосе не интересует, они приставили мальчика к огороду. Там он познакомился с седым одноногим послушником. Тот, привыкший к одиночеству, долгое время избегал Хосе, однако, со временем, привык к мальчику. Поняв, что его новый знакомец не болтун, старик полюбил предаваться воспоминаниям о своей бурной жизни. Слушая его, Хосе, наконец, узнал, куда уплывал его отец.

– Ты крепкий парень, – подмигивал старик. – Неужели тебе не осточертело копаться в навозе? Будь у меня пара ног, клянусь небом, я бы ещё погулял по морю с лихими приятелями.

Хосе пожимал плечами и ждал. Однажды он заговорил, немало напугав одноногого.

– Куда мне отправиться, что бы добыть много красивых вещей? – слова давались Хосе с трудом.

– На Тортугу, сынок, – ответил тот. – Найди там капитана Сантьяго. Скажешь, что знаком с Седым Джоном, который ручается за тебя.

Старик отвёл Хосе в свою келью, приподнял каменную плиту на полу и достал из тайника горсть золотых монет.

– Мне они ни к чему, – протянул он деньги. И перекрестил Хосе.

В ту же ночь юный послушник бежал из монастыря.

– Так, старый чёрт ещё жив? – удивился капитан Сантьяго, когда Хосе подошёл к нему в таверне. – Что же, приятель, считай себя членом команды. Хотя дела у нас сейчас идут неважно, возможно ты принесёшь нам удачу и новый корабль.

Сейчас, лёжа под звёздным небом Обезьяньей бухты, Хосе пил горькое снадобье доктора Бо, и ждал, когда вернётся капитан Сантьяго.

***

– Моряки, привыкшие в море экономить каждый глоток пресной воды и питающиеся солониной, да галетами, у меня быстро шли на поправку, – продолжил Папаша Бо. – Один из них, потерявший столько крови, что сначала смахивал на покойника, спустя неделю, уже смог самостоятельно вставать. А через две – начал готовить обеды для нашей маленькой колонии. Клянусь, сэр, что у этого рыжебородого был особый талант к кулинарии.

***

Рыжий Генри.

Мать Генри держала небольшую таверну в бристольском порту. Согласно семейной легенде, заведение переходило от родителей к детям ещё со времён Римской империи и носило гордое имя «Цезарь». Время от времени какой–нибудь бродячий художник, расплачиваясь за ужин, обновлял вывеску у двери, где был изображён лежащий на боку крупный мужчина в белой простыне. Портовый люд называл таверну «У мертвеца», однако захаживал туда с завидным постоянством.

Всё детство, сколько себя помнил Генри, он мыл столы и посыпал чистым песком пол. Мать стояла у плиты, разносила выпивку и любезничала с посетителями. Таверна не могла порадовать клиентов ничем кроме жареной рыбы, тушёной капусты и куриного бульона. Однако, моряки и грузчики, заходившие опрокинуть кружку эля, никогда не бывали в претензии.

Время от времени в комнате на втором этаже поселялся очередной мамин «дружок». Правда, задерживался он ненадолго, ровно до тех пор, пока он не понимал, что дармовой выпивки здесь не будет. Единственный, кто прожил с матерью и Генри несколько лет, был кок Анри, бежавший с французского военного корабля. Он то и взял на себя всю работу на кухне. Теперь от посетителей не стало отбою. Мать, даже отгородила часть зала «для джентльменов» и застилала там столы чистыми скатертями.

Анри неплохо относился к Генри, а, главное, заставил мать нанять в порту работницу для грязной работы.

– Garçon не должен мыть тарелка, – возмущённо жестикулировал Анри, – место мужчины здесь.

Учиться у него стряпать, было сплошным удовольствием и больше напоминало игру. Анри больше хвалил мальчика, чем требовал.

– Mon dieu! – выбегал он к посетителям с чашкой соуса. – Messieurs, все немедленно пробовать! Это есть колоссальный успех малыша Генри.

Увы, нет рая на земле. Анри, постоянно ревновал мать и принимался вполголоса браниться всякий раз, когда видел её кокетничающей с гостями. Особенно его бесило, когда кто–нибудь из зала для «джентльменов» похлопывал её или шептал на ухо любезности. Тогда, к вечеру Анри напивался и колотил мать.

Несчастье случилось, когда Генри уже исполнилось семнадцать. Вышедший из себя Анри схватил со стола нож для разделки мяса и ударил мать в грудь.

Генри, как настоящее дитя порта, принял единственно возможное решение. Собрал вещи француза, сунул ему в карман дневную выручку и вытолкал рыдающего Анри в ночь. Пришедшим наутро полицейским сказал, что на мать напали грабители.

Несколько дней Генри бесцельно слонялся по городу. Затем, решившись, сдал в аренду «Цезаря», нанялся на корабль юнгой и ушёл в море. Там, безропотно полгода драил палубу и терпел побои. Однажды, когда его судно грузилось какао на Ямайке, он повздорил с боцманом. Увернувшись от пудового кулака, Генри выхватил из–за пояса нож и неуловимым движением полоснул обидчика по горлу. Потом, перепугав команду, впервые за всю службу облегчённо рассмеялся и прыгнул с борта в море.

***

– Третьего раненого, – голос Папаши Бо потеплел, – звали Креветка Ли. Бедный парень потерял в этой заварухе левый глаз. Обработав рану, я соврал Сантьяго, что он нуждается в покое и длительном лечении. Толку от Ли на «Гейме», один чёрт, не было.

***

Креветка Ли.

Мать Ли была китаянкой и лучшей повитухой на Сан – Доминго. Занятая сутки напролёт, она никак не могла уделять внимания сыну, и, как только мальчик подрос, отдала его рыбакам. Теперь на рассвете Ли уходил на лодке в море, что бы проверить ловушки на креветок, привезти и отдать улов Губастому Дживусу. Тому принадлежало несколько прилавков на местном рынке, и он слыл состоятельным человеком. Несмотря на положение, Дживус носил пропахшую тухлятиной робу, а голову покрывал изжеванной соломенной шляпой. Шевеля толстыми губами, торговец непрестанно сетовал на скаредных покупателей, вороватых работников, чрезмерную жару и невыносимые налоги.

– Эй, Креветка, – подозвал он как–то Ли, – ты когда–нибудь слышал о жемчуге?

Мальчик пожал плечами. Конечно, он знал об этих блестящих шариках, которые иногда таились внутри раковин. Рыбаки говорили, что сеньоры из города любят украшать ими шеи и волосы.

– Хочу предложить тебе отличную работу, – продолжал Дживус. – Ты приносишь мне дюжину жемчужин и сразу же получаешь в уплату курицу. Да, да, парень, ты не ослышался. Целую курицу!

Глядя в загоревшиеся от радости глаза Ли, торговец скорбно вздохнул.

– Одно условие, всем остальным молчок! – Дживус прижал грязный палец к губам. – Сам понимаешь, сколько бездельников немедленно захочет подзаработать.

С этого дня, отдав улов креветок, Ли опять уходил в море. Сбрасывал с лодки верёвку с привязанным на конце камнем и нырял, нырял, нырял.

Первому жемчугу Дживус обрадовался и, помимо курицы, одарил мальчишку ржавым складным ножом. Однако, со временем, стал сетовать, что здорово переплачивает за подобную безделицу. Ли, потупив глаза, молчал, уж больно радовалась мать, когда он появлялся дома с очередной птицей.

К пятнадцати годам за Креветкой Ли закрепилась слава лучшего ныряльщика побережья, а Губастый купил себе новенькую тартану.

– Это судно сжирает все мои деньги, – бубнил Дживус, с неохотой передавая Ли очередную курицу. – Вы–то с матерью горя не знаете, лакомясь свежими яйцами, а я вынужден экономить каждый грош.

Креветка понимающе кивал. Он очень боялся потерять работу…

Спустя неделю, когда, причалив лодку на пляже, Ли высыпал на песок корзину жемчужниц, к нему подошёл незнакомец. Мальчик ещё никогда так близко не видел настоящих сеньоров. Судя по камзолу с золотыми пуговицами и великолепной треуголке, это был капитан огромного фрегата или сам губернатор.

– Мечтаешь разбогатеть, приятель? – неожиданно дружелюбно обратился господин к Ли.

– Наверное, да, сеньор, – испуганно вскочил тот. – Господин Дживус даёт мне целую курицу за дюжину жемчужин.

– Ну, тогда эта курица должна быть размером с колокольню, – захохотал незнакомец.

– Нет, сеньор, – немного растерялся Ли. – Она обычная, но я честно её зарабатываю.

– И кто же этот Дживус, что столь щедро платит тебе? – нахмурился сеньор.

– Ему принадлежит вся торговля рыбой в городе, а теперь и эта тартана, – Ли указал на судно, покачивающееся на волнах у пирса.

– Что же, сынок, – присел на борт лодки сеньор, – видимо пришло время устранить некоторые пробелы в твоем образовании.

Ночью капитан Сантьяго подвёл лодку к порту со стороны моря. На корме, сжимая в руках верёвочную лестницу, сидел Ли. Как только вдали показались очертания тартаны, гребцы подняли вёсла. Креветка скользнул в чёрную воду и исчез. Вынырнув у борта судна, он вскарабкался на палубу по якорной цепи и опустил вниз лестницу. Капитан с гребцами, зажав в зубах ножи и стараясь не шуметь, поплыли к кораблю.

– Признаюсь, дружище, – Сантьяго стоял на палубе тартаны, держа курс на Тортугу, – самым подходящим названием для этой посудины было бы «Жемчужина». Но, чтобы не сыпать тебе соль на рану, назову её «Гейм».

***

– То, что в бухту наведается эскадра, рыскающая вдоль побережья, – Папаша Бо поудобнее расположился на диване, – нас не особенно беспокоило. При малейшей угрозе все скрылись бы в джунглях, оставив преследователям лишь наспех построенный барак. В то же время, мы вполне могли сойти за мирных колонистов, золотоискателей или, на крайний случай, контрабандистов. Из четверых, лишь Рыжий Генри, покрытый шрамами и татуировками, не оставлял сомнения в выбранной им профессии.

***

Бо, решивший, наконец, покончить с пиратством, не был уверен, что того же захотят его бывшие пациенты. Однако, замечая, с каким рвением Генри и Креветка пытаются обустроить лагерь, он усомнился, так уж ли их тянет обратно к Сантьяго. Даже бесстрастный молчун Хосе, и тот разбил в джунглях некое подобие огорода, ревниво оберегая его от обезьян.

– Джентльмены. Не знаю, как вы отнесётесь к моему предложению, однако прошу выслушать, – начал Бо, когда пираты, отужинав, сидели у костра.

Хосе продолжал бесстрастно смотреть на море, а Рыжий Генри удивлённо уставился на доктора. Креветка же, испугавшийся, что беззаботной жизни пришёл конец, расстроено засопел.

– Я собираюсь прожить здесь достаточно долго, – продолжал Бо. – Может быть, мне, даже, захочется состариться и умереть в этой бухте. Поэтому я собираюсь завтра начать строить дом. Не какой–то жалкий навес, а настоящий дом, в котором будет стол, стулья и кровати.

– Сэр, – перебил Генри. – Тут все здорово обязаны вам. Надеюсь, что вы примете нашу помощь?

– При одном условии, – обвёл их взглядом Бо. – Пусть это будет наш общий дом.

Хосе вздохнул и выразительно посмотрел на товарищей.

– Парень хочет сказать, – пояснил Генри, – что у пиратов не может быть дома. Месяц, другой и солдаты разнюхают где мы. Сами знаете, как они поступают, поймав нашего брата.

– А, кто скажет, что мы пираты? – удивлённо поднял брови Бо. – У нас ни корабля, ни оружия. Доктор, повар, садовник и рыбак.

– И какого дьявола подобная компания делает на безлюдном берегу? – загоготал Генри.

– Они держат гостиницу, – пискнул Креветка.

– Матерь Божья, – выдохнул Бо. – А, малыш–то прав!

– А где мы возьмём постояльцев? – не сдавался Рыжий.

– Была бы гостиница, – отмахнулся Бо, – а, там посмотрим.

– С одним условием, – сдался Генри. – Пусть она называется «Цезарь».

Увлечённые предложением Бо, они проговорили всю ночь и уснули уже под утро. Все спали, когда в Обезьянью бухту вошёл корабль и спустил шлюпку.

***

– В этот раз, – Папаша Бо поднял брови, – нас застали врасплох. И, окажись гости охотниками за пиратами, заверения, что мы мирные поселенцы, никого бы не убедили. Ко всему прочему, Генри, спавший чутко, как сторожевой пёс, проснулся от шума шагов, и, не вдаваясь в подробности, бросился с ножом на подошедшего к нему незнакомца. Хвала небесам, что тот тоже оказался парнем не промах! Выбил у Рыжего оружие и они, нещадно молотя друг друга кулаками, покатились по песку. Мгновение, и мы были на ногах, а к нашей стоянке, крича и размахивая оружием, бежала добрая дюжина вооружённых людей. Что было делать? Бежать в джунгли, бросив Генри? Или дать бой, вооружившись единственной ржавой саблей?

***

Бо первым оказался рядом с дерущимися. К этому времени, Рыжий уже оседлал соперника и, вцепившись в горло, душил. Тот, выпучив глаза, пытался разжать руки врага, однако, безрезультатно. Не медля ни секунды, Бо подхватил под мышки Генри и рывком оторвал его от поверженного противника.

– Остановитесь, джентльмены! – к месту схватки подбежал мужчина в зелёном походном сюртуке. Пистолеты в его руках были подняты дулами вверх и он, явно, был настроен на переговоры. – Как ты, Боб?

Моряк, которого назвали Бобом, кашляя и отплёвываясь, уже поднимался с песка.

– В порядке, сэр, – просипел он. – Этот парень напал на меня первым.

– Уверяю вас, – Бо отпустил тяжело дышащего Генри и, натянуто улыбнулся, – мы не ищем неприятностей.

– Превосходно, – джентльмен, в зелёном сюртуке, повернулся к своему отряду и приказал им убрать оружие.

– Думаю, мы, как гости, – продолжил он, – должны представиться первыми. Я, Джонатан Рассел, эсквайр. Путешествую по здешним местам…, – тут гость замялся, – с целью некоторых археологических исследований.

Бо сделал вид, что нисколько не удивлён.

– Доктор Стивен Богарт, – поклонился он. – Подыскиваем с компаньонами место для строительства отеля.

Сэр Рассел недоумённо поглядел на одноглазого Креветку, мрачного Хосе, татуированного Генри и, внезапно, рассмеялся.

– Рад встрече, – протянул он руку. – Не отобедать ли нам вместе, джентльмены? Как мне подсказывает интуиция, нас привело сюда одно и то же дело.

– Сэр? – растерялся Бо.

– Будем откровенны, – Рассел заговорщицки подмигнул. – Вижу, вы тоже клюнули на эту приманку с Золотой Обезьяной?

***

– Пресвятая Дева, – воздел руки Папаша Бо. – Золотая Обезьяна! Если верить легенде, старик Писарро своими глазами видел Золотую Обезьяну, и, даже, выкрал её у дикарей. Но, орды инков напали на его отряд, отобрали идола и спрятали в джунглях. В те славные времена, в каждой таверне, к вам обязательно подсаживался пьянчуга и шёпотом предлагал купить у него карту. Там крестиком было указано место, где находился тайный храм с золотым изваянием. Мало того! В городах, на папертях всегда можно было найти незрячего нищего, видевшего Золотую Обезьяну и ослепшего от нестерпимого сияния. Немало горячих голов, с кусками пергамента в карманах, блуждало по джунглям, находя свою погибель от укусов змей или стрел туземцев.

***

– Даю Вам слово, – Бо рассмеялся, – что поиски золотого идола не входят в наши планы.

– Пусть так, – Джонатан Рассел облегчённо вздохнул, – однако, Вы не станете отрицать, что эта бухта носит название Обезьяньей?

– Хвала Иисусу, – подал голос Генри, – что она не Скорпионья или Акулья.

– А не для этих ли тварей, – Рассел указал на расположившихся вдали обезьян, – джентльмены собираются строить отель?

– Сэр, – Бо был абсолютно серьёзен, – поверьте, что эта бухта только кажется дикой и не посещаемой людьми. Раз в пару месяцев здесь бросает якорь какое–нибудь судно. Моряки чистят днище, латают пробоины, чинят паруса, набирают пресную воду. Бывает, что с корабля на корабль перегружаются товары.

– Я понимаю, – прищурился Рассел, – что речь идёт о пиратах?

– Наш отель будет открыт для всех, кто готов платить, – невозмутимо ответил Бо. – Мы с не меньшим удовольствием примем торговцев или солдат короля.

– В таком случае, – Рассел обвёл глазами своих людей, – принимайте первых гостей. Мы с командой собираемся здесь задержаться.

– Но, сэр, – растерялся Бо, – всё это пока только планы.

– Ничего, – гость был настроен решительно. – Пока мы днём будем кормить москитов в джунглях, вы возьмёте на себя охрану вещей, горячие ужины и, в случае необходимости, медицинскую помощь. Мои же ребята помогут с постройкой дома. И я очень рассчитываю на скидку!

***

– Эсквайр распорядился доставить с судна плотницкий инструмент, и дело закипело, – Папаша Бо подлил себе вина, не спеша отпил. – Креветка занялся рыбной ловлей, а Генри сложил из валунов огромный очаг. Воздух на пляже теперь пах дымком и стряпнёй Рыжего. Под навесами сушилась рыба и пучки трав. Повеселевший Хосе, привязав корзину за спину, собирал кокосы, не забывая о своём огороде. Я же старался помогать каждому из них.

***

Отряд Рассела появлялся из зарослей только к вечеру, и устало брёл на кухню. Случалось, что искатели сокровищ выходили, поддерживая одного из своих под руки или таща на носилках. Клещи, колючки ядовитых растений, гигантские пиявки, укусы насекомых время от времени выводили моряков из строя. Несколько раз Бо приходилось накладывать швы и вправлять вывихи, однако, серьёзных увечий пока не случалось.

Несмотря на неудачи, неукротимости эсквайра можно было только позавидовать. Он неизменно хвалил стряпню Рыжего, подбадривал плотников и радовался строительству отеля.

– Вот там, – разглагольствовал он, стоя с кружкой кофе в руке, – построим причал. Чуть поодаль – склады для товаров. Любезный Бо, вы, кстати, присмотрели место для церкви?

Бо, потрясённый, тем, что его мечты вдруг начали воплощаться, лишь растерянно улыбался.

– Сэр, – как–то раз обратился к нему Хосе. – Сколько пробудет здесь господин Рассел?

– Ты же знаешь, – откликнулся Бо. – Эсквайр ищет Обезьяний Храм. Храм, которого, боюсь, не существует.

– Не там ищет, – Хосе, по обыкновению был немногословен. – Он там.

И показал пальцем на дальний конец пляжа, где виднелись кресты их маленького кладбища.

***

– Знаете, сэр, – невозмутимо продолжал Папаша Бо, – я, почему–то, сразу поверил Хосе. Этот парень слишком ценил слова, что бы попусту бросать их на ветер. Не усомнился и Генри.

– Идёмте, посмотрим, док, – отложил он кухонный нож и вытер руки о штаны. – Страсть, как охота увидеть такую груду золота.

Креветка Ли долго отказывался идти с нами. Он не любил джунгли, опасался обезьян и старался не приближаться к кладбищу.

***

Если бы Бо каждый раз не обходил место, где были похоронены братья Фаричелли, то давно бы сам наткнулся на Храм. Всего в паре десятке шагов от полосы пляжа, джунгли заканчивались, открывая взгляду огромную площадь, вымощённую чёрными гранитными плитами. Камни были столь плотно пригнаны один к другому, что ни одна травинка не пробивалась сквозь щели. В центре площади, сложенный из грубо отёсанных валунов, поднимался постамент высотой в половину человеческого роста. Осторожно ступая по ковру из высохших листьев, Рыжий Генри приблизился к возвышению.

– Я так понимаю, джентльмены, – обернулся он, – золотая мартышка должна стоять здесь?

Бо не ответил, внимательно разглядывая странной формы камень, наполовину засыпанный жухлой листвой. Над ним явно потрудился неизвестный мастер, придав сходство с обезьяной.

– Есть ещё такие, – сказал подошедший Хосе. – Всего семь.

Генри подхватил Ли под мышки и усадил на постамент. Тот скрестил ноги, выпятил губы и принялся почёсываться.

– Смотрите, Золотая Креветка, – захохотал Рыжий.

Хосе сорвал с ветки банан и бросил Ли. Тот ловко поймал плод и принялся чистить его, по–обезьяньи крутя головой.

Бо невольно улыбнулся, глядя на дурачащихся компаньонов.

***

– Дьявол его поймёт, – задумчиво поскрёб бороду папаша Бо, – как всё обернулось бы, окажись там Золотая Обезьяна. Тем не менее, настроение у всех поднялось, и возвращались мы на берег, болтая и смеясь, будто невидимая ноша упала с плеч.

***

– Эй, приятели! – радостно завопил Генри, первым заприметив отряд эсквайра, выходящий из джунглей. – Хотите посмеяться?!!

– Знаешь, Рыжий, – Бо пребольно ухватил его сзади за шевелюру, – если сэр Рассел захочет немедленно пристрелить тебя, клянусь, я пойму его.

– Но, смешно же, – горячо зашептал Генри. – Эти дурни искали–искали…

– Какие–то новости, джентльмены? – к ним уже подходил эсквайр.

– Боюсь, сэр, – Бо виновато развёл руками, – что наш Хосе наткнулся на кое–что.

Рассел, молча, ждал продолжения.

– Сначала один вопрос, сэр, – замялся Бо. – Как выглядит храм Обезьяны?

– Ну, – эсквайр устало опустился на песок, – если верить легенде, то это не совсем храм в нашем понимании. Может быть пирамида или пещера. Главное условие, что золотая тварь должна сидеть на возвышении, окружённая другими семью обезьянами.

***

– Да, сэр, – Папаша Бо многозначительно поднял брови, – Джонатан Рассел, что называется, умел держать удар. Настоящий английский характер! Насвистывая мотивчик, прошёлся по этой чёртовой обезьяньей поляне, потрогал постамент и резюмировал, мол, это он самый Храм и есть. И сказал так легко, будто не он приплыл его искать в такую чёртову даль, а потом, каждый день рисковал жизнью в джунглях.

– И что же теперь? – поинтересовался я.

– Вернусь домой и буду готовиться к новой экспедиции. По крайней мере, теперь у меня есть точка отсчёта и твёрдая уверенность, что Золотая Обезьяна действительно существует.

***

– Наверное, не стоило им говорить о нашей находке, – Генри с Бо сидели на песке, и наблюдали, как команда эсквайра грузится в шлюпки.

– Как ты себе это представляешь? – удивился Бо. – Знать, что они ищут впустую и помалкивать?

– Просто, жалко, что они уходят, – помедлил с ответом Рыжий.

– Джентльмены, – бодро шагая, к ним подошёл эсквайр. – Через четверть часа мы покидаем эту благословенную бухту, поэтому поспешим закончить все дела. Я распорядился оставить всю кухонную утварь, плотницкий инструмент, ружья и порох. Уверен, что всё это вам пригодится.

– Но, сэр, – растерялся Бо, – мы сейчас никак не сможем расплатиться.

– Полно, господа, – отмахнулся Рассел. – Вы забываете о том, что бесплатно лечили нас. Что же касается бесподобной стряпни Генри, то память о ней я сохраню на всю жизнь.

– Благодарю, сэр, – Рыжий пошёл пятнами от удовольствия.

– Кроме того, – продолжал эсквайр, – я очень рассчитываю, что, при следующем визите, нам не заломят цену за постой в отеле.

– В «Цезаре» всегда найдутся для вас номера, – гордо выдохнул Генри. – И, никакой платы, сэр!

Подошли Креветка Ли с Хосе. Рассел церемонно пожал каждому руку и, не оглядываясь, поспешил к шлюпкам.

***

– На следующий день, – Папаша Бо встал и не спеша прошёлся по гостиной, – начался дождь и шёл целую неделю. Мы, разложив на полу матрасы, бездельничали. Что бы не умереть со скуки я достал Библию и обучал по ней Ли чтению. Хосе с Генри лениво бросали карты.

– Ещё один такой вечер, – зевнул Рыжий, – и я повешусь со скуки.

Словно в ответ на его слова, дверь широко распахнулась. На пороге, пошатываясь, стояла пожилая дама в насквозь мокрой одежде.

– Сеньоры, – прохрипела она, и стала оседать, царапая ногтями косяк.

Первым около упавшей оказался Креветка Ли.

– Это Ситцевая Аннабель, – радостно сообщил он нам и, принюхавшись, добавил, – в доску пьяная.

***

Ситцевая Аннабель.

Сколько она себя помнила, Аннабель занималась мануфактурой. Покупала товар у вернувшихся с добычей моряков, грузила на свой баркас и продавала по всему побережью. Иногда это были рулоны материи, иногда мешки шерсти, тюки с одеждой или обычная парусина.

– Никогда, дочурка, – не раз повторял отец, – не связывайся ни с чем другим. Твой прадед, дед и я, все торговали мануфактурой. Люди знают нас и доверяют, а честное имя – превыше всего.

Так она и поступала. Сколько выгодных предложений ей делали! Выпивка, оружие, жемчуг, рабы – от всего Аннабель отказывалась. И если бы не этот проклятый домик в Сан – Доминго, чёрта с два связалась бы с Торресом и его табаком!

Дом был чудо, как хорош. Старый паук Дживус, торговец рыбой, построил его для себя, не пожалев денег на огромную террасу и уютный сад. Но, Бог, что всё видит, не дал этому скареду прожить остаток дней в неге и блаженстве, избрав своим карающим мечом капитана Сантьяго. Старик в одну ночь лишился новенькой тартаны, забитой под завязку тюками с товаром. Мало того, поговаривали, что лихой пират прихватил с собой и некого ловца жемчуга, много лет работающего на Дживуса. Старик спятил, а его детишки выставили дом на продажу. Аннабель, услышав об этом на рынке, зашла на минутку взглянуть. И пропала! Несколько дней она, забросив все дела, ходила торговаться, но наследники, жадностью смахивающие в папашу, не уступали не гинеи. Аннабель плюнула и внесла задаток, хотя полной суммы у неё не было.

Вот тут–то и появился Торрес. Всё, что требовалось от Аннабель – быстро вывезти несколько дюжин тюков табака с Тортуги, надёжно спрятать, а затем, переправить небольшими партиями на Сан – Доминго. Честное имя работало на Аннабель, и Торрес заплатил вперёд. В тот же день, купив дом, она наняла в таверне двух пьяниц, и на всех парусах полетела на Тортугу. Погрузив часть табака, она высадила работников в знакомой укромной бухте. Там, в лесной хижине, Аннабель частенько прятала товар от слуг закона. Задача у пьяниц была крайне проста – следить за сохранностью табака. Сама же Аннабель, забыв о сне и усталости, металась на баркасе от Тортуги к бухте. Ничто не предвещало беды, когда она, привезя последнюю партию, распахнула дверь хижины. Оба пьяницы, с почерневшими лицами, метались в бреду среди рассыпанного табака. Аннабель, уже сталкивавшаяся с чёрной оспой, оцепенела от страха. Пятясь и крестясь, она добралась до баркаса и вышла в море. Отойдя от берега, давясь, выпила бутылку рома и разревелась. Домой возвращаться было нельзя, и Аннабель решила на время исчезнуть.

Почти месяц она прожила на небольшом островке, где её изредка навещал давний знакомый, приторговывающий виски. От него Аннабель узнала, что Торрес ищёт её повсюду, грозясь зарезать. Никогда ещё она не была в столь ужасном положении. Стоило Торресу пронюхать о купленном доме, как он в отместку сожжёт его. В довершение ко всему разболелись зубы. Аннабель пыталась заглушить боль виски, но вскоре и выпивка перестала помогать. Щека распухла так, что она не могла есть.

– Я слышал, – сообщил ей, внезапно появившийся приятель, – в Обезьяньей Бухте поселился доктор. Кажется, он из наших, и не особенно болтлив.

Ни слова не говоря, прихватив бутылку, Аннабель направилась к своему баркасу…

***

– Вот уж что, а зубы я рвать умею до сих пор, – гордо отметил Папаша Бо. – И минуты не прошло, как гостья вертела в пальцах причину своих мучений. Креветка отвёл её в дальний угол, где были свалены тюфяки команды Рассела, и укрыл одеялом. Там страдалица, впервые за несколько дней, спокойно уснула и проспала без малого двое суток.

***

На рассвете Аннабель, умытая и причёсанная, осторожно разбудила Бо.

– Тысяча извинений, сеньор, – тяжело бухнула она на пол две бутыли с виски. – Уж не держите зла на бедную женщину.

– Док, – весело крикнул с кухни Генри, – постоялица хочет отбыть, так и не попробовав моей стряпни.

Бо, всегда тяжело просыпавшийся, сел и потёр ладонями лицо.

– Действительно, донья Аннабель, – зевнул он, – окажите честь. Мы тут, как можно заметить, живём отшельниками и с удовольствием узнали бы свежие новости.

– Мне ужасно стыдно, – прижала руки к груди гостья. – Мало того, что я заявилась в совершенно непотребном виде, так ещё и устроилась спать в обществе мужчин. Что будет с моей репутацией порядочной женщины?

– А, вот за это, – подошёл, раскрасневшийся у плиты Генри, – можете не волноваться. Тысяча чертей! Эту пару дней вы провели не с какой–нибудь шайкой оборванцев, а снимали номер, – тут он гордо возвысил голос, – в отеле «Цезарь». Где, дьявол побери, собираетесь отказаться от великолепного завтрака.

Аннабель, поверив, что, её доброму имени, действительно ничего не угрожает, церемонно согласилась.

Бо растолкал Креветку с Хосе и вскоре, вся компания собралась за столом.

– Эскадра вот уже который день шастает вдоль побережья, – доедая омлет из черепашьих яиц, жаловалась Аннабель. – Рассказывают, что капитан Рене в одиночку напал на них, обратил в бегство и забрал себе лучший корабль. Схватился с ними и Коротышка Сантьяго, но, кажется, не особенно удачно. Так эти мерзавцы теперь горят жаждой мести и хватают всех, кого не попади. Поймали, и чуть было не вздёрнули толстяка Антонио. Палят, заметив любой парус! Чего ждать дальше, сеньоры? Скоро мы, честные торговцы, будем вынуждены красться по ночам. Да, ещё этот треклятый Торрес!