Текст книги "Звездные юнги (СИ)"

Автор книги: Ольгерт Лан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Львушка кивнула.

– Это военное? Секретное?

– Да. Взорвался один чан на заводе, огонь перекинулся на другие, и вот мы опять врем всему миру, что все хорошо, прекрасная маркиза, – папа принялся расставлять чашки ручками направо, как любил.

Скоро в дверь звякнули, и появилась Генриетта Дмитриевна с аж тремя пятилитровками в каждой руке.

– Ну ты горазда таскать! – ахнул папа.

– Мелочи, – она выставила бутылки. – Береги детей.

***

Львушка от кофе, нервов и общей тревожности так заснуть и не смогла и после часа ворочанья в постели решила встать и заняться уже чем-нибудь полезным... где-нибудь подальше от дома, чтоб никого не будить. Библиотека была идеальным местом.

Солнце уже здорово пекло, и Львушка выбрала легкий сарафан. Может, слегка из вредности: отряд хранил молчание. Ну к черту их правила дурацкие!

Она прокралась к выходу мимо спящего папы, уронившего голову на стол прямо на кухне, и беззвучно скользнула наружу. Жарко. Голова кружилась от недосыпа и страной паники: ей теперь везде виднелись белые опасные кристаллы.

Разводы на месте старых луж были какие-то беловатые. Львушка старательно переступала их так, чтобы даже край кеда не зацепил – как в раннем детстве прыгала через трещины в асфальте.

Библиотека показалось ей удивительно забитой, буквально до предела. Хотя, быть может, она просто раньше не приходила сюда в полдень.

Тихо, конечно, но вот этот шорох страниц, негромкий разговор библиотекарши с каким-то студентом у стола выдачи, скрип стульев и прочее было странным. Ночью здесь обычно гудели компьютеры и переговаривались ребята... а не это все. Львушка тихонько прошла в 'компьютерный зал' и обнаружила Гугу и Джилли, что-то обсуждающих перед монитором.

Другие компьютеры тоже были заняты, но все вели себя тихо, погруженные в экраны. Когда-то Львушку такой вид людей очень пугал. Раньше, когда она была в отряде, конечно.

– Привет! – Джилли махнула ей. – Ползи к нам! Тоже не уснуть?

– Ага. А что вы тут делаете?

– Я трепался с дневными собеседниками, – Гуга кивнул на монитор. – Блин, пойдемте в конференц-зал, не могу тут шептаться. Я отписал уже всем.

Гуга поставил табличку 'отошел подумать о вечном, просьба оборудование не занимать' и махнул рукой в сторону небольшого отгороженного закутка с бюстом Ленина.

Они раньше обсуждали идею сделать старику смоки-айз или что-нибудь посмешнее, но библиотекарша зарубила предложение на корню. Зато совещаться 'у Вовы' было и впрямь удобно.

– Контракт, похоже, не срастается, – Гуга повертел в пальцах маркер. – Есть несколько запасных вариантов, и тут еще не совсем все, но мне не нравится вся эта песня 'сделайте нам сперва конфетку, а мы вам потом, по мере продаж, частями заплатим. Может быть'.

– Пусть сами себе конфетки лепят из того, что есть, – хмыкнула Джилька.

– Думают, что раз мы дети, то цены себе не знаем, – Гуга шелкнул пальцами. – Я пока, в общем, этим птицелюбам отказал, будем дальше с океанологами работать, они нормально платят в рамках гранта.

– Хорошо, но грант кончится рано или поздно, – Джилли нервничала. Она сидела боком, напряженная, скрестив ноги и пощелкивая ногтем по спинке стула.

Гуга пожал плечами.

– Говорю же, есть варианты. Просто придется немного потоптать клаву, и все такое. Мои проблемы, я разберусь. Львушка, а с сеструхой как, нормально? Кое-кто мне тут таких ужасов рассказал, что аж жить страшно, – он покосился выразительно на Джильку. – Но кое-кто вообще любит преувеличивать.

– Она сильно отравилась, но теперь лечится. Доктора ей такую гору лекарств прописали, что мне страшно, но в целом ничего уже, все прошло.

– От чего лечить-то? – удивилась Джилька.

– Аспирационная пневмония, но вроде легкая форма, – Львушка тяжело вздохнула. – Это я не уследила, когда ее тошнило сильно.

– Ой, да брось, – Гуга махнул рукой. – У меня аспирашка была, когда я воды носом хлебнул неудачно. Это не твоя вина, Лилька, не парься. Ты ж не медсестра!

– По крайней мере, все наладится. – Львушка уже видела у компьютера пластиковую бутылку с водой вместо обычной кружки Гуги и не стала упоминать про осторожность.

– Ну смотри. Если что, зови нас с ребятами, – предложил парень. – У вас же с предками все тяжко, насколько я помню. Так что если нужно будет чего, там, с больной посидеть или денег подбросить маленько, обращайся.

– Точно-точно, – покивала Джилька. – Так... слушай, раз речь о работе зашла, можно будет потом на пару скриншотов влепить английское название? Я ролики перевожу потихоньку, как умею, но надо бы для заграницы не только текст.

Гуга потер подбородок.

– Нам до английского релиза еще месяц минимум. Это твои, значит, друзяшки там в перископе пасутся и латиницей шпрехают? Или просто набежала случайная кучка?

– Мои, мои. Там Роберт из Калифорнии старается русский учить, переводит остальным, как может.

– Роберт! Уедешь в Калифорнию жить? – Гуга непонятно оживился, а Джилька швырнула в него ручкой. – Да ладно тебе, мне просто интересно, за кого ты в итоге выйдешь замуж!

– Ни за кого, буду жить счастливо с сорока рабами, – Джилька угрожающе взялась за тяжелую книгу, и Гуга, расхохотавшись, поднял руки.

– Да, госпожа!

– То-то же, бессмысленный кун! – Джилька ухмыльнулась, потом развернулась к хлопающей глазами Львушке. – Да ладно, мы просто стебемся, по большей части. Лиль, я дала ссылку на твой канал друзьям, раз уж ты наш обозреватель и прочий пиарщик, так что если там тебя начнут спрашивать на английском – все нормально, без паники, они не злые. Ты вроде ничего такого не говоришь, что может их сдернуть.

– Да конечно, а кто мне на днях пытался гадостей наговорить в гостевой, не твои воины добра и справедливости?

Явно было, что они подтрунивают друг над другом, беззлобно и по привычке.

– А что такое кун? – спросила Львушка.

– Мальчик. Кун – мальчик, тян – девочка. Но если вот это вот, – Джилька ткнула Гугу в плечо, – назовет меня тян, я ему голову оторву.

– Дискриминация! Ущемление! – Гуга захохотал. – Да ладно тебе, я могу придумать много новых прозвищ.

– А я могу заложить пасхалку, которая будет выть на Луну в кадре каждое полнолуние. С рекламациями, напоминаю, работаешь ты.

– Туше.

Они говорили как-то... без этого дурацкого напряжения, которое Львушка иногда замечала между мальчишками и девчонками постарше. Как будто Джилька была такой же, как Гуга, и это казалось ужасно странным. В отряде Львушку с сестрой частенько как-то нехорошо выделяли, мол, мы тут рыцари и благородные защитники, а вы прекрасные дамы и вообще на птичьих правах. Львушка бесилась всегда в таких случаях. И за подколки такие в отряде давно бы отправили обоих отдохнуть недельку дома. А Джилька с Гугой словно в шутку разыгрывали вражду... но и этого придурочного смущения не было, когда 'ю-у-убочка' и все такое. Львушка не все понимала, но эти подколки выглядели какими-то... правильными, что ли.

А может, не в этом дело. Может, она просто обижена, что из отряда никто не пришел: слишком важные дела у них, чтобы Мышку проведать.

Гуга раскинулся в кресле так, что старое дерево заскрипело, уставился на Львушку:

– А может, ты просто язык выучишь? Как у тебя с английским?

– Не очень, – честно призналась Львушка.

– Это ты зря. Сейчас самое время учить.

– Мама тоже так говорит, – улыбка появилась будто сама собой.

– Взрослый – это когда одеваешь шапку, даже если мама считает это правильным, – Гуга поднял палец.

– В гирлянды одеваешь, в жемчуга, – Джилька ткнула его в бок. – Знать должен, девятый класс!

Львушка растерянно переводила взгляд с одной на другого.

– В смысле?

– Да Джиля опять в граммар-наци ударилась, – Гуг ухмыльнулся. – Помню я, помню: шапку надеть на ребенка, ребенка одеть в шапку. Ребенок, тут такое дело: я с тебя хочу концепт-арты с северными оленями, песцами и всяким таким. Для следующей части. Знаешь, что это такое, концепт-арт?

– Она не ребенок, – заступилась Джилли. – Я расскажу.

– Да я по корню вроде поняла: нарисовать примеры, как мы можем, – Львушка с облегчением перевела тему на более понятное и простое.

– Отлично! Мы тебя, наверное, совсем сленгом замучили, – Джилька поймала ее руку, сжала. – Извини, если что, мы не тебя специально дразним, мы просто так общаемся. Да, ты права: нарисовать примеры в том виде, в котором готовы сделать разработку. У нас пока особой анимации нет, но, возможно, минимум делать придется. У меня есть подборка книг про анимацию и рисование в цифре для начинающих, чтобы время на перенос не тратить. Думаю, к сентябрю у нас будет готовое предложение. Как думаешь, справимся?

Львушка подумала про заболевшую сестру и про то, что дома спят упахавшиеся родители. Кивнула. Она не ребенок и к сентябрю сделает свою часть работы. Деньги в семейном бюджете точно будут не лишние.

***

Мышка толком пришла в себя только на следующее утро – до того, еле просыпаясь, только ходила в туалет и пила бульон, которым ее поили мама и Львушка, а потом снова засыпала. Папа под вечер снова вернулся в часть, объяснив, что увольнительная, увы, штука приятная, но не бесконечная.

– Мне снился такой странный сон, – зашептала сестра, оставшись наедине со Львушкой, – как будто Командор – огромный жук-мертвоед и жрет нас. И что Оберег и Альтаир оба проросли этими жуками, фу, такая мерзость... И что Лидку сожрали, помнишь, которая в реке стирает вечно?

Львушка бомжиху отлично помнила... но в последние дни и вправду не видела. Впрочем, когда бы? Она и в тот район-то ходила всего раза три после изгнания.

– Это просто бред был, Мыша, ты отравилась. Правда, я сама с тобой в больнице сидела... Помнишь, тебя Оберег привел?

Львушка говорила, а сама почему-то вспоминала разговор с Джилли. Жук-мертвоед. Какой жуткий образ! Неудивительно – сестра до истерики боялась насекомых.

Мышка, сидя в постели, кивнула, мол, помню, и продолжала:

– Мне вроде как продолжение снилось. Оберег наши спины прикрыл, а я вывела Диня и Призрака. И там было чудовище, сотканное из детской кожи, – она всем телом содрогнулась. – И еще тварь, которая как бы проросла сквозь Сапсана. Ой, я ж не говорила. В последний раз, когда я принимала сигнал, я спросила Звездного Оператора, кто он. Говорит, Сапсан. Странно, да? Это в реальности было! Еще до того, как я выпила лекарство!

Львушка тяжело сглотнула.

– Так. Слушай, Мышка, у меня к тебе просьба будет. Я возьму маячок у Джилли... ну, у Жижи. И я тебя очень очень буду просить его при себе держать и из кармана не выкладывать, ладно? Вообще никогда, пока ты не дома. Я тоже буду носить такой, ты не думай, просто мне чего-то эта вся история не просто не нравится, а вообще совсем какая-то гадость редкая. Если Сапсан и прочие где-то живые сидят, то там у них родные с ума сходят. А если они все-таки умерли, я так-то покойников опасаюсь. Особенно таких, которые с живыми общаются.

Мышка кивнула после выразительной паузы. Согласна. Львушка видела по ее лицу ту же самую мысль, что подумала сама: следилку, о которой знаешь, можно обмануть, а вот если откажешься, могут и тайком вшить в подкладку жучок. Нехорошо так делать, но не когда пропадают товарищи, а в реке плещется неизвестно какая гадость. Когда вокруг опасность, Мышке даже сложно будет спорить с тем, что это нужно. Хорошо, что она не стала упираться.

– Можно мне два маячка? – шепотом спросила Мышка. – И покажи, как с ними обращаться. Сейчас день?

Львушка кивнула.

– Давай послушаем сигналы. Я никак не могу забыть этот сон, там было... – Мышка сделала неловкий жест, едва не завалившись на спину. – Не хочу говорить, просто давай послушаем сигналы.

– Давай попробуем.

Со всей этой больницей и откровениями Джильки впридачу Львушка совершенно забыла про выигранный 'Грюндиг' и сейчас, доставая его, даже немного растерялась. Нет, серьезно, если сигналы отбивает откуда-нибудь Сапсан, следует ли о них говорить Генриетте... как ее там? Или лучше промолчать?

Наверное, следовало хоть немного разобраться. Если капитанша узнает, она ж отряд с лица земли сотрет, а поможет ли это Сапсану – неизвестно. Если он хотя бы жив...

Мышка принялась искать звук на редких частотах. Приемник послушно гудел, принимая пустой эфир.

Тихо. Никто не отбивает сигнал.

– Давай я принесу водички, нормальной, из бутылки, – предложила Львушка.

Мышка кивнула, продолжая искать сигнал, и Львушка вышла. Вернувшись с полной кружкой, она обнаружила сестру, что-то судорожно записывающую на краю газеты. Вместо свиста и треска радиоприемник выдавал знакомый бодрый стук морзянки.

– Только что началось, – Мышка подняла отсутствующий взгляд. – Не могу пока ответить, у меня только прием, без передачи. Да и как я насвистывать буду?

– А у него точно есть прием?

– Да, я в штабе спросила, кто это, и он ответил, что Сапсан, сам лично ответил. И это было до хлороформа!

– Я поняла. Тут должно быть, – Львушка закопалась в инструкцию и через пять минут была вынуждена признать: современные радиостанции для морзянки не приспособлены. – Значит, сейчас что-нибудь изобразим. Не может так быть, что из-за такой фигни мы все провалим. В конце концов, стучи по микрофону!

Мышка кивнула, принимаясь передавать стуком – довольно медленно, но все же. Львушка разобрала первые символы: сокращение 'я передаю, молчите', а потом уже не успевала – Мышка теперь набивала бодро и уверенно.

Эфир затих. Несколько минут было слышно только ее щелканье по пластику.

– Вот, я сказала, что теперь его очередь.

Недолгая тишина – и снова стук.

– Передает, что слышит меня и что продолжает передачу, внимание на... – Мышка сосредоточенно нахмурилась, – каждый третий знак? Не поняла, но ладно.

Зато Львушка поняла мгновенно.

– Это шифр. Он будет передавать бессмыслицу, важны только третьи знаки, обводи их.

Сапсан разбирался в шифрах, это правда, и был слегка, как считалось в отряде, трусоват, а он сам говорил – предусмотрителен. Он знал все виды сигналов СОС, знал, какие знаки нужно вкладывать для поисковых вертолетов, как заморочить противника и сбежать. Чуть-чуть только не дотягивал для образцового Юнги тем, что предпочитал спрятаться и переждать, а не кидаться в горячке на врага.

– Спроси, слушают ли его, и кто, а самое главное, где он... если знает, конечно.

Львушка пыталась представить, кто может изображать из себя Сапсана, кому это выгодно... Не придумывалось ничего, и все прочитанные и просмотренные детективы не помогали.

– Очень длинно выходит, но я спрошу, сокращенно, – кивнула Мышка и снова принялась долго выстукивать.

Львушка села рядом.

Обведенные буквы Мышка еще не перевела на обычную азбуку, так что Львушка открыла алфавит Морзе на планшете и принялась разбирать сама.

'Бида сос остржн кмндр апасн', – успел передать Сапсан.

Потом трансляция прекратилась, и Мышка обернулась к сестре.

– Кмндр – это 'Командор'.

Глаза у нее стали круглые, как у совенка.

– В прошлый раз Сапсан тоже упоминал его, когда я передавала паузу. Я тогда так напугалась!

– Что именно он сказал?

– Не помню... Я не записывала, потому что командор внезапно подошел и начал спрашивать, почему не пишу.

– Думаешь, он что-то заподозрил?

Мышка пожала плечами: мол, вряд ли.

– А! Он спросил, записываю я или нет, и позывные, – Мышка нервно постукивала карандашом по столу, выбивая то самое 'кмндр'.

– И это точно-точно радиоволны. Ничего их новая техника не глушит.

– Одно из двух, – Львушка вспомнила ту фотографию доски с уликами на мобильнике Джилли и встала, принялась расхаживать по комнате. Ей так лучше думалось.

– Или 'съеденные' куда-то перемещаются, причем это место на Земле, раз ты говоришь, что Звездные Сигналы не из космоса... Причем там пацаны по какой-то причине не могут связаться с родными. Не могут или не хотят... Или Альтаир врет тогда. Не знаю, почему, но врет. В этом случае он, получается, ничего не видел, либо видел что-то, но не то, что говорит.

Она вспомнила, что Джилька однажды объясняла кому-то из младших, и кивнула.

– Или и то, и другое, то есть и Альтаир врет, и парни где-то на Земле.

– Если они на Земле, мы можем их найти, – приободрилась Мышка, – и вернуть домой!

– Отдыхай пока, победительница, – Львушка чмокнула ее в лоб, смущенно улыбнулась. – Все ждет до завтра, пока ты на ноги не встанешь.

– Встану и этими ногами пойду в отряд, – Мышка выпрямилась, – и там-то выясню, что происходит!

– 'Беда сос осторожно Командор опасность', – потрясла Львушка газетой назидательно. – Я сбегаю к Джилли за маячками, а до тех пор никакого отряда, ладно? Я знаешь, как перетрусила, пока скорая ехала до нас... и потом тоже. Короче, давай осторожно. И чуть что, зови меня. Я большая и страшная, приду и всем объясню, где раки зимуют.

– Большая, конечно же, – Мышка хмыкнула, откинулась на подушку и закрыла глаза. Львушка подождала, пока она что-нибудь скажет. Потом еще подождала.

Нет, спит. На этот раз по-настоящему.

***

Вокруг Мышкиной болезни сплотилась вся семья. Папа возвращался раньше, пусть все еще ходил бледный и красноглазый, и тихо сказал вечером, что подписал контракт, так что у них не будет такой беды с деньгами, как раньше. Мама брала меньше смен, и возвращалась не бледной вымотанной тенью, а румяной, довольной, с покупными пирогами. Правда, она же взялась учить Львушку носить лифчик и юбки и красить глаза; тут уж пришлось отбрыкиваться. Гуга заходил, рассказывал, что на этот раз смешного выкинули комментаторы к их игре. Джилли и вовсе забегала каждый день и не поленилась наладить копирование дневных 'звездных' сигналов на компьютер с автопереводом морзянки на русский: хорошо, потому что Сапсан, живой или нет, стучал далеко не каждый день, и к тому же в разное время. Мама возмутилась было, что компьютер много света ест, но Джилли с удивительной лихостью переубедила, что вовсе нет, и достаточно сменить две лампочки на новые, энергосберегающие, чтобы счет даже уменьшился, а чтобы не было гнусного синеватого света, нужно только выбирать с правильной маркировкой, и показала, с какой. Конец июля подтвердил ее правоту; мама пофыркала, потом накрыла стол с тортом-мороженым, в знак примирения.

Отрядные – Динь и Совка – заходили всего разок и явно старались сделать вид, что Львушки в комнате не существует. Ну и ладно.

Но все когда-нибудь заканчивается, и Мышка, наконец, твердо заявила, что пойдет в отряд: Звездная Юнга она или кто!

Львушка не стала спорить – просто отдала несколько маячков, показав, как те работают, и сама у себя включила слежение.

Сидеть дома, или даже гулять, или рисовать – все было совершенно невозможно, пока Мышка торчала в отряде.

'Ты занята?' – скинула она сообщение для Джилли. – 'Ужасно хочу поговорить'.

'Приходи', – Джилли прислала красноглазого котика. – 'Дань мороженым! Возьми мне клубничный рожок, хорошо?'

Шагая по улице, Львушка раз за разом обдумывала, что делать, и кому что стоит рассказывать, чтоб это была не сплетня и не ябедничанье. Так ничего и не придумала. Ладно, Джильке можно доверять, она сильно далеко не понесет. Через полчаса девочки сидели перед ноутбуком на кухне, и Львушка рассказывала новости – просто все подряд, что казалось не особенно опасным и не слишком странным. Про бред Мышки насчет жука-мертвоеда предпочла не упоминать, как и про чудовище из детской кожи.

– Я тут смотрела расшифровки. – Джилли откусила огромный кусок мороженого, подавилась, выпучила глаза, но все-таки проглотила. – Уф. Там чухня какая-то. Он ничего конкретного не говорит, ночью гонит эту вашу лажу звездную как по бумажке, днем чаще всего передает позывные, но иногда буквально по десятку ударов. Когда спит – непонятно, видимо, вечером и ночью. И главное, не дает ни координат, ни намеков, где его держат!

– Знаешь, нам надо опросить свидетелей, как в детективах. Я даже знаю кого, только одна не пойду туда.

– Нам надо полицию вызвать, – не согласилась Джилька. – Нет во мне духа романтики, и вся эта история попахивает очень мерзко.

– Полиция уже была. Ничего не нашли. Если там действительно кто-то ворует детей, то полиция его просто спугнет, а нас они не боятся.

– Да, полиция уже была... – Джилька погрустнела, видимо, припомнив собственный опыт общения со стражами порядка. – Слушай, а нас с тобой не погонят из этого вашего клуба, если мы там начнем мельтешить с вопросами?

– Еще как погонят, но я имела ввиду не клуб. – Львушка покусала губы, обдумывая еще раз идею. – Нам нужно с одной бомжихой поговорить, когда она трезвая будет. Она постоянно рядом с Клубом шастает и могла что-нибудь видеть или слышать. Мы ее гоняли, конечно...

– А она нам не наваляет?

– Не, она мирная. Мы с ней тоже не сильно скандалили, вряд ли она обижалась. Просто просили уйти, когда она по нашей территории лазила. Я думаю, начать можно с ее лежанки, она как раз под мостом.

***

Августовские травы с головой скрывали двух невысоких девочек. На уровне лица парили невесомые метелки, доцветал гигантский иван-чай, из огромных, непуганых, нетоптанных лопуховых розеток поднимались фиолетовые цветы, тоже почти облетевшие: еще пара недель – и будет все в цеплючих репейниках.

Навес из досок и паллет, где бомжи проводили время, стоял пустой. Никаких признаков Лиды.

Невдалеке у реки глазастая Джилька заметила заросшего старичка. Куртка у него была собрана из трех, разного цвета и материала, и смотрелась особенно дико в этот жаркий летний день.

– Смотри, может его спросим?

– Давай, – Львушка сжала ее ладонь, – он вроде выглядит безобидным.

Дедок нераспознаваемого возраста полоскал бутылки в проточной воде, некоторые и набирал. Кажется, не все правильно поняли идею 'пить бутилированную воду'.

– Эй! – Львушка помахала, – не подскажете ли, где Лида?

– А вам зачем? Если полтинник дать, то и мне надо! – дедок расплылся в беззубой ухмылке, поднялся в полный рост. Львушка выступила чуть вперед, прикрывая Джильку – пусть он старенький и вроде слабый, но и они не бойцы.

– Нет, она просто пропала куда-то, мы беспокоимся!

Дедок с ужасающим звуком втянул воздух, смачно харкнул в реку. Львушке показалось, что там сразу же всплыла брюшком кверху небольшая рыбка. Запах даже сюда добивал.

– Да Лидки уже недели две нет! И хде ее искать? Я па-анятия не имею! А она, зараза, бутылку занычила, и где – не говорит! Я уже тут ищу-ищу! Девчушки, сигаретку бы, а?

– Да мы не курим, простите, – Львушка развела руками. – То есть нет ее дней двенадцать-четырнадцать?

Дедок засопел, кивнул и снова отхаркнул черный ком.

– Спасибо за помощь, – Львушка попятилась, поймав удивительно мерзкий сальный взгляд, которым дедок изучал ее сарафан. Хорошо хоть, под ним рубашка была, чтоб руки и плечи не сгорали. – Ну, мы пойдем!

Они поспешили обратно под хриплое, сипящее хихиканье старичка, вслед им кричащего, что ничего Лидке не сделается, она до того башка дубовая, и что посидели бы с ним, послушали б правду жизни, и полтосик бы еще... Фу. Вовремя свалили, решила Львушка.

До самой дороги они молчали и нервно оглядывались, но погони вроде не было, а дальше уже и быть не могло. Вдоль тротуара потянулся забор бесконечной заброшенной стройки.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотала Львушка. – Она тут всегда была, далеко не уходила... Может, отравилась водой, как Мышка? И еще как раз две недели, прямо тогда же, когда и Мышка слегла.

– Если она ничем не лечилась, то вряд ли. То, что попадало в воду, само по себе не очень опасно, – возразила Джилька. – Что, остается рейд в ваш командирский клуб?

– Мне туда нельзя.

Они вышли на перекресток. Направо жилая улица, пройти немного – и там дом. Налево, если представить, что нет ни борщевика, ни лопухов, ни разросшихся кустов бузины – там штаб. Пустой – отряд как раз спит.

– Надо либо Мышку ждать, либо, не знаю... – Львушка пожевала губу.

– Либо посмотреть документацию, – неожиданно произнесла Джилли. – Не знаешь, что делать – всегда смотри исходники.

– Чего? – Львушка недоуменно на нее воззрилась.

– Пошли ко мне, у меня интернет быстрый, – Джилька дернула ее за руку. – Это же был жилой район, пока не возвели Краснохолм, и все туда не переехали. Так вот, у старых зданий всегда есть документы и проектная информация, мы свой дом так искали, когда туалет ремонтировали, чтобы не надышаться асбестом, и мне мама показала, где!

– Погоди, погоди, зачем? Я и так тебе скажу, здание самое обычное, раньше было двухкомнатное, сейчас перегородок внутри почти нет, радист сидит у окна... Чердака нет, на крышу можно выйти по лестнице... Никаких тайных подземных или там вентиляционных ходов, чес-слово!

Джилька кивала, но все-таки явно от идеи не отказалась.

– Табличка с адресом у вас сохранилась на стене, или искать по примерному расположению?

– Найдем, он угловой.

***

Когда дошли до дома, она сноровисто развернула несколько старых карт города на экране компьютера и одну бумажную на столе.

Львушка вспомнила остатки домов и фундаменты на пустырях. Надо же... она как-то и не думала, что раньше тут жили люди, причем не так уж давно. Посмотреть так, и кажется – вечность как все забросили, а на деле – всего-то двадцать с чем-то лет. Ну, в два раза дольше, чем она жива, но все равно не так уж много.

Как будто тени все сожрали. А теперь получается, может, и нет никаких теней? Раз нет звездных сигналов, и все эти слова про дружбу и верность... Не верилось как-то после того единственного визита мальчишек, что именно вот так дружба с верностью и должны выглядеть. Она ведь не прокаженная, чтобы из-за нее и Мышку невниманием наказывать! И карта лежала на столе доказательством того, что вовсе даже Пустые Земли не всегда были пустыми.

– Вот, смотри, тут три дома стоят у реки, и недалеко от штаба, не доходя до моста, есть три фундамента. Там ночью противно бегать, крапива выше головы.

– Ага, я вижу, а на старой карте тут название – улица Попова. Который радио изобрел, – Джилька пометила это маркером на бумаге, ругнулась, взяла карандаш – маркер мгновенно протек. – Дальше тут перекресток Анодной и Электротехнической, сейчас она называется Закатная, и на ней твой дом стоит, она на шесть домов короче. У вашего отрядного дома было стратегическое значение, ты смотри: Анодная три, он же Электротехническая, двадцать девять. Тут метка какая-то, сейчас ее поищу.

– Хорошо, что тогда так тщательно все отмечали... – Львушка разглядывала карту, сверяла ее с картой на экране – даже не картой, а снимком из космоса.

– Вот, тут тоже такой же значок, на магазине хозтоваров в центре. Только там дом громадный, несколько этажей и четыре подъезда, а клуб махонький.

– А, вот, – Джилли аж подпрыгнула, – это бомбоубежище какого-то гражданского типа, в общем, я сейчас гляну... Укрепленный цокольный этаж, во! А тут как раз знаешь какая почва? Плывун. У всех домов окна на уровне земли! Потому что уползает вниз, потому и район бросили!

– Погоди, погоди, насчет плывуна все верно, там довольно болотисто, все врастает в землю, да, но под штабом ничего нет. Я бы знала, там все облазили до самой реки. Мы с тобой ничего не напутали? – Львушка еще раз вымеряла линейкой по карте расстояние до моста, до берега, до приметных трех фундаментов... Нет, все было верно. Именно на штабе 'Звездных Юнг' стоял значок бомбоубежища.

Телефон завибрировал и характерно пискнул – сообщение от сестры.

– Мышка говорит, она спрятала ту метку, у которой номер на единичку кончается, в подкладку Командора, и тот куда-то ушел. Остальные метки при ней, так что должны читаться кучно.

А вот на следящей программе сигналы по-прежнему отражались единой группой, даже на максимальном режиме увеличения карты. Все, от единички до шестерки.

Ладно, единичка была чуть-чуть в стороне.

– Я спрошу Мышку, не может ли она проверить, – передала Львушка. – Ничего не понимаю. Может, он китель забыл?

На этот раз ответ пришлось ждать долго. Двойка быстро двигалась к ним, и они почти сорвались Мышку встречать, но тут в дверь затрезвонили так, что даже покойник бы подскочил.

На 'пропаже' лица не было, и она несколько мгновений продолжала жать кнопку звонка, даже когда дверь открылась. И к сестре Мышка кинулась на шею, как утопающая на круг. Львушка чувствовала, как ее бьет крупная дрожь.

Сидя на диване, девочка еще держалась за рукав сестры так, что ткань трещала. Львушка порадовалась, что пропустила мамины уговоры мимо ушей, и надела под сарафан нормальную, прочную рубашку, а не тоненькую девчачью фигню. Пришлось бы иначе сейчас у Джильки одежду просить.

– Что случилось? – Джилли встала в дверях: то смотрела на экран, то на них. – Единичка все еще в здании. Мышка, ты видела, куда он ушел?

– Нет, – девочка помотала головой, – его не было в штабе, и вокруг тоже, я вышла п-посмотреть... А там А-аа...– она уткнулась лицом в плечо сестры, судорожно вздохнула и продолжила немного невнятно, – Альтаир. Он сказал, что я должна, должна... ласковее... и трогал... Я вырвалась и убежала, а он гнался, и кричал, что я пожалею, и что он все равно...

– Я его убью, – Джилька сжала кулаки. – Вот урод!

– Ты ничего не перепутала? – у Львушки самой в голове все поплыло. Альтаир был обычным парнем, одним из самых взрослых, вроде бы на днях ему семнадцать должно было стукнуть. Он всегда был серьезный и надежный...

– Она ничего не перепутала, – подруга подошла, обняла Мышку. – Шш, мелочь, тебя больше не тронут. Обещаю. Этому уроду еще прилетит, а ты не виновата, ты ни в чем не виновата, слышишь?

Нет, но, может, Мышка ошиблась? Чем дальше Львушка думала, тем больше недоумевала, но расспрашивать дрожащую сестру было как-то неправильно. Может, она сама что-то неправильно поняла?

Джилька обняла их обеих, продолжая уверенно и твердо говорить, что Мышка не виновата.

– С-спасибо, – та хлюпнула носом еще раз. – Р-реву как д-девчонка...

– Ты и есть девчонка, и это круто, – Джилька погладила ее по волосам. – Давай прищучим этого гаденыша, а? Я его еще с тех времен подозреваю!

– Вызовем полицию? – робко спросила Львушка. Она не была теперь уже ни в чем уверена.

– Ты сама говорила, в полиции нам не поверят. Сами глянем, днем, когда эти совы спят!

Львушка сидела рядом, держала сестру за руку, и растерянно думала, как же теперь быть. Что делать... Домой такое точно не понесешь. Папа всегда говорил, мол, убьет любого, кто на его девочек руку поднимет... Значит, его впутывать точно нельзя. Убьет или нет, а отец в тюрьме куда хуже любых приставаний, вот это уж точно. Значит, ни он, ни мама знать не должны.

– Джиль, погоди. Может, наоборот, лучше туда вовсе не соваться совсем? Ну, чтоб проблем не было...

Она вспомнила Альтаира, вспомнила упрямство Мышки и обреченно поняла, что проблемы будут по-любому.

– Он сказал, что все равно мне никто не поверит, а город маленький, – прошептала Мышка, – и что меня уже выгнали из отряда, за болезнь, з-задним числом, он так противно это с-сказал...