Текст книги "Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы"

Автор книги: Ольгерд Ольгин

Соавторы: Михаил Кривич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

20 июня 1989 года. Город Кольчугино Владимирской области. Алеша Макаров одиннадцати лет.

Чикатило послали в командировку на завод имени Серго Орджоникидзе. Он жил в кольчугинской гостинице «Дружба». В конце июня стояли теплые дни, и Андрей Романович, не очень обремененный служебными обязанностями, решил искупаться. Поехал на водохранилище, оно недалеко от города. Увидел не совсем нормального парнишку, которого гоняли рыбаки, – он им мешал. Увел в лес. Вся история.

На следующий день в Кольчугино приехали его сослуживцы – Е. П. Казачковский и С. А. Залесов. Они вспоминают, что их начальник был сильно пьян. Такого за ним прежде не наблюдалось, поэтому хорошо запомнилось.

Переживал очередное свое злодеяние? Но ни раньше, ни позже он не позволял себе так распуститься. Поминал души невинно им убиенных за прошедшее десятилетие?

Они загрузили машину продукцией для своего завода и погнали ее в Новочеркасск. Чикатило задержался в Кольчугино и вернулся домой только двадцать пятого июня.

19 августа 1989 года. Лесополоса в полутора километрах от хутора Краснознаменка Родионово-Несветайского района. Елена Варга девятнадцати лет.

Андрей Романович ехал на день рождения к старику отцу, тому самому, про которого он вспоминал так: «Мы вместе с батькой воевали на баррикадах за победу коммунизма в мировом масштабе». Доехал вовремя, сидел за праздничным столом, пил умеренно. Хороший сын. Преданный.

Он убил по дороге к отцу. Не удержался и убил. Времени было полно, он не опоздал.

Елена Варга с двухлетним сыном жила в Краснознаменке. Ее послали учиться в Новочеркасск. В тот день из Новочеркасска она возвращалась домой. Чикатило увидел ее на автобусной остановке и предложил проводить. Хотел приступить к делу сразу, но помешали люди – рядом на бахче убирали арбузы. Завел в лесополосу. Убил. У мертвой отсек часть лица, вырезал матку, завернул в одежду убитой. Был возбужден больше обычного: никак не мог успокоиться и ножом долбил ствол дерева.

Потом сидел за праздничным столом.

На следствии его спросили, есть ли у него специальные медицинские познания – ведь он быстро находил и вырезал вполне определенные органы. Знание анатомии не утверждалось, но как бы предполагалось. Он ответил: «Специальных медицинских знаний у меня нет. Примерно знаю, где что расположено. А матка – она такая красная, с сигаретную пачку».

28 августа 1989 года. Город Шахты. Алеша Хоботов десяти лет.

Он встретил мальчика на углу Советской и Карла Маркса, около видеосалона, неподалеку от кинотеатра «Аврора».

Чикатило: «Хоботов пошел по моему предложению посмотреть дома видеофильм».

Крючок самый простой – в видеосалоне показывают всякую ерунду и за деньги. А у дедушки дома – высший класс и бесплатно. В десять лет да не клюнуть на такое!

«А у меня мысль – идти с ним на кладбище… Примерно в восемьдесят седьмом – восемьдесят восьмом я приходил на центральное городское кладбище… брал лопату и копал себе могилу».

Фантасмагория. Неужто он задумывался о том, где найдет успокоение? Не так уж и стар, пятьдесят три ему было тогда. Или мистика одолела?

Про Алешу Хоботова он рассказал следователям после ареста. Это убийство среди тех, которые до его признания за ним не числились. Он привел следователей на центральное кладбище в Шахтах, и там, в указанном им месте, под тонким слоем земли нашли истлевшую одежду и останки мальчика, которого давно и безуспешно разыскивали. Рядом – старые лопаты. Похоже, что не врал, действительно рыл себе могилу. Вырыл другому.

Еще одно его воспоминание: «Когда меня мучили угрызения совести, я ходил на кладбище».

Мать Алеши Хоботова, рабочая-штамповщица: «Леша до обеда был дома. Потом подошел ко мне и сказал, что пойдет в парк качаться на качелях. Я ему сказала, что отец придет и пойдем вместе. Но уж очень он просил меня. Отпустила. Вечером стали искать. Пришли в милицию, говорим: «Сын пропал». А нам в ответ: «Ждите». Через несколько дней пришли опять в милицию, а там говорят: «Ваш следователь в отпуск ушел. Пишите заявление по новой». Потом мне и мужу предлагали признаться в том, что мы сами убили сына. Я стала сама его искать по электричкам с фотографией. Всем показывала, может, кто видел. В ноябре восемьдесят девятого года ездила в Москву к экстрасенсу. Труп обнаружили только 12 декабря 1990 года. В морге меня матом обложили, сказали, что поздно приехали. Никому мы, простые люди, не нужны. С ним надо посадить рядом много милиционеров и судить».

С ним – это с Чикатило.

Все силы ростовской милиции были брошены на поимку убийцы, и подробные ориентировки доведены до каждого милиционера. Но встречались ленивые, равнодушные, бездеятельные. Надо иметь особый талант, чтобы заподозрить в убийстве отца с матерью, когда детей то здесь, то там убивают одним и тем же зверским способом. А если добавить немного набоя – глядишь, и признаются…

Яндиев не зря замахивался стулом.

Однако не надо валить все грехи на милицию. Как верно говорил генерал Колесников, милиция – отражение общества.

В деле Алеши Хоботова есть еще одно невероятное обстоятельство. Когда его мать, отчаявшись добиться правды, моталась по электричкам с фотографией пропавшего сына, она вполне могла встретиться с убийцей, который был любителем именно этого вида транспорта. И они встретились!

Андрей Романович ехал не один, а с женой. Хоботова протянула ему фотокарточку, и Феодосия Семеновна схватила мужа за руку и увела его из вагона. Тому есть свидетели. Знала ли жена о преступлениях мужа? Убежденные в этом приводят в подтверждение случай в электричке. Нам же что-то не верится в причастность Феодосии Семеновны. Очень уж искренне было ее отчаяние, когда она узнала о преступлениях мужа. И она всегда была уверена в его любви к внуку.

«Кроме того, – говорит Феодосия Семеновна, – мы длительное время не жили половой жизнью. При таких обстоятельствах разве я могла допустить, что он может совершить преступление на сексуальной почве?»

Во время следствия она вспомнит, что на его одежде иногда замечала следы крови. Объяснения мужа выглядели правдоподобными: сама знаешь, что за работа у снабженца – разгрузки, погрузки, за что-то зацепишься, где-то обрежешься или поцарапаешься. Она знала, что так может быть. И если бы совесть ее была нечиста, зачем ей вспоминать о кровавых пятнах?

Что же до московского экстрасенса, то он заверил Хоботову, что ее сын жив и найдется.

Алеша Хоботов был последней жертвой Чикатило в восемьдесят девятом году. До ближайшего января он не убивал. Чем он был занят это время?

Приставать – приставал. Но без ножа.

Из свидетельских показаний Е. В. Казакевич, хорошо знавшей семью Чикатило.

Ехал в троллейбусе. В давке его притиснули к девушке, запустил ей руку под юбку. Схлопотал по мордасам. Не смутившись, перебрался поближе к другой. Еле выскочил на ближайшей остановке – пассажиры собирались намять ему бока.

Из показаний сослуживцев.

Возвращался в машине из недалекой командировки. Между Ростовом и Аксаем неожиданно велел шоферу остановиться и, сославшись на неотложные дела, выбрался из машины. Попрощался и ушел неизвестно куда. Место было безлюдное.

Студентки Шахтинского медицинского училища С.В. Напрасникова и Г.В. Абасян ехали на электричке из Новошахтинска домой. Рядом с ними сидели высокий мужчина и мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. Девушки прислушались к разговору. Мужчина уговаривал подростка выйти из поезда на ближайшей станции, тот отказывался – его ждет мать. Мужчина настаивал, обещал, что позже они поедут к матери вместе и все ей объяснят. Когда поезд остановился, мальчик выбежал из вагона и помчался к трамвайной остановке. Впоследствии студентки без колебаний опознали Чикатило.

Парню выпал счастливый билет. Надо полагать, были и другие, которые сорвались у Чикатило с крючка.

Цепь его преступлений восемьдесят девятого и девяностого годов прервалась по двум причинам. Во-первых, у него опять не заладилось на работе: на электровозостроительном заводе его тоже раскусили, и пора было сматывать удочки. Он спорил с начальством, пытался доказать, что как снабженец чего-то стоит, и в то же время искал новую работу. Вскоре он ее нашел.

Другие неприятности носили характер житейский.

Под окнами одной из его квартир, где была прописана Феодосия Семеновна, фиктивно с ним разведенная, воздвигли деревянный общественный туалет. Мало того – соседи вознамерились почти возле дома построить кооперативные гаражи. Туалет он еще как-нибудь да вынес, но на гараже терпение Андрея Романовича лопнуло. Он стал писать жалобы и разносить их по учреждениям, начав с Ростовской железной дороги, которой принадлежал дом.

В присутственных местах Андрей Романович поначалу вел себя вежливо, передавал заявления, подписанные Феодосией

Семеновной, просил перенести туалет на свободный участок по соседству, принадлежавший музыкальной школе. Иногда в его посланиях начинали звучать патетические ноты. «Я воздвигну здесь баррикады», – писал он по поводу строительства гаражей.

Революционная тематика, баррикадная в частности, то и дело возникает в его речи. На суде он к месту и не к месту будет возвращаться к теме революционной борьбы.

Ростовская железная дорога ничем ему не помогла, и он, распаляясь все больше, дошел до обкома партии, а потом и до ЦК, до самого Горбачева. Как выяснилось, высокие инстанции и Михаил Сергеевич лично провинциальными туалетами и кооперативными гаражами не занимались, и жалобы направлялись тем, на кого Чикатило жаловался. Высокий слог не помогал. Андрей Романович ожесточился на весь мир, но особенно на кавказцев: в строительстве гаражей были замешаны не то армяне, не то азербайджанцы. В последующих жалобах Чикатило стал рассуждать об армянской мафии, потом об азербайджанской, потом об абхазской, потом об ассирийской. На суде все они почему-то трансформировались в абиссинскую мафию. Жалоб он писал много, при удобном случае лично доставлял соответствующему чиновнику, а если это было невозможно, отправлял заказным письмом с ростовского почтамта, куда не ленился для этого ездить.

Ему уже мерещилось, что «ассирийская мафия» следит за ним, чудились машины, которые его преследуют, чтобы сбить. Он стал запирать квартиру на несколько замков, не открывал дверь, не выяснив, кто к нему пришел.

Занятый борьбой с «мафией», он несколько снизил наступательный порыв на сексуальном фронте.

В заботах и хлопотах, большей частью не особенно приятных, закончился восемьдесят девятый год. Наступил девяностый – последний его год на свободе.

В начале января Чикатило перешел работать на Ростовский электровозоремонтный завод, неподалеку от центрального вокзала, того самого, где несколько лет назад капитан Заносовский выслеживал его перед первым арестом. Его зачислили в отдел внешней кооперации и комплектации, опять по снабженческой части.

Ремонтом электровозов он занимался чуть больше десяти месяцев. Его арестовали в ноябре. Январь отделяют от ноября девять убийств.

14 января 1990 года. Город Шахты, лесопосадки напротив кладбища. Андрей Кравченко одиннадцати лет.

«В Шахты я в тот день приехал ремонтировать печку. Был один из выходных дней, зимой. На пересечении улиц Победы и Советской, у кинотеатра «Аврора», стоял мальчик лет 12–13 в зимнем пальто серого цвета, в спортивной шапочке «петушок», рост примерно 150 сантиметров, нормального телосложения, волосы русые. Я хорошо его запомнил. Он смотрел на афишу, и я сразу решил его убить».

Потрясающей силы причинно-следственная связь!

«Заговорили о кино. Он сказал, что пересмотрел уже все фильмы… Сказал, что видел недавно фильм и пересказал содержание, что-то было про кровь и резню… Неподалеку была лесополоса, но редкая. Пошли дальше. Вокруг были жилые дома, но мы к ним не подходили. Мое сознание было напряжено. Я напал на мальчика неожиданно… Было холодно, я пригрозил ему ножом, потом несколько раз ударил. Но он еще дергался. Тут у меня произошло семяизвержение. Я кричал, что я партизан и мне командир велел взять языка… Потом на здании университета видел плакат с фотографией Кравченко, текст читать не стал. Решил больше не убивать людей, но затем убил опять».

7 марта 1990 года. Ростов, Ботанический сад. Ярослав Макаров десяти лет.

Чикатило приехал на прием к заместителю председателя Ростовского облисполкома с очередной жалобой насчет гаражей. В тот день его не приняли, жалобу он отправил заказным письмом с главпочтамта, копию послал в «Известия». С почтамта махнул на привокзальную площадь купить продуктов – был канун женского праздника. На площади увидел мальчика, просившего у прохожих мелочь. Голодный малец, решил он, соблазнится на обед. Соблазнился. Чикатило привел мальчика в университетский Ботанический сад, изнасиловал, отрезал кончик языка, мертвому вспорол живот. Орудовал ножом номер 20. Наносил множество ударов в одно и то же место, двигал клинок в ране туда и сюда. Возвращаясь к вокзалу, попал под сильный дождь, весь вымок. Электричкой уехал домой в Новочеркасск. Обсушился, принял рюмочку от простуды. На следующий день поздравлял женщин с днем 8 марта.

Апрель – май 1990 года. Лесопосадки близ платформы Лесхоз в Красносулинском районе под Ростовом. Любовь Васильевна Зуева, тридцати двух лет, психически неполноценная.

«Сделал с ней то же самое, что и с другими женщинами… Стал резать, кусать, по-моему, распорол живот, отсек матку».

Об этом убийстве Чикатило сам сообщил следствию. Время указано приблизительно – как вспомнил. По трупу, когда его нашли, точнее установить было невозможно.

Он будет возвращаться к знакомым местам – Ботанический сад, платформа Лесхоз. Он человек устойчивых привычек. Пока безопасно, лучше места не менять.

29 июля 1990 года. Ростов, Ботанический сад. Виктор Петров тринадцати лет.

Его мать Л. Н. Петрова свидетельствует:

«28 июля я с тремя младшими детьми – Витя, который погиб, из них самый старший – возвращалась из станицы Обливской, где гостила у старшего сына. Ночью приехали в Ростов, а утром должны были пересесть на другой автобус, чтобы ехать в Несветаевку. С автовокзала пошли на железнодорожный вокзал. Дети пить захотели. Когда подошли к входной двери, нам навстречу бросился мужчина, грубый такой, детей толкнул и даже не извинился. Когда пришли на вокзал, я стала мелочь для автоматов искать. Ее не оказалось. Вдруг опять появился этот мужчина, но на этот раз он был очень вежливый. Подошел, так сочувственно сказал: «Что, у вас, мамаша, мелочи нет?» И предложил разменять. Я с младшими детьми осталась в зале ожидания, а Витя взял стаканчик и за водой пошел. Двадцать минут прошло, а его нет. Через полчаса я пошла искать сына. Обошла весь вокзал, потом к милиционеру пошла. Говорю: «Сын пропал». А он спросонья спрашивает: «Росту большого? Ну, значит, с девочками гуляет». Я ему говорю, что девочками он пока не интересуется, что вообще ни в каких компаниях не состоит, тихий мальчик, очень домашний – и корову подоит, и блинов напечет. А милиционер вдруг рассердился и говорит: «Иди-ка ты отсюда! Сама присматривай за своими ангелочками!» Труп Вити нашли через два месяца. А мужчину я потом опознала, это был Чикатило».

Тихий мальчик Витя, мамина радость…

Интересно, где сейчас тот милиционер? Вот уже и Андрея Романовича выследили, и труп обнаружили. А тот, в форме и при оружии, по-прежнему где-то дежурит и посылает многодетных крестьянок куда подальше.

От убийства к убийству наглеет Андрей Романович. Он уводит Витю Петрова буквально на глазах его матери, обещая напоить газировкой и посулив показать видеофильм. Домашний, доверчивый мальчик пошел: чем сидеть всю ночь на вокзале с матерью, с Сашей и Женей, лучше посмотреть кино у доброго дядьки.

Чикатило в тот день побывал в Новочеркасске, на старом месте работы, получил там кое-какие детали, отправил их в Ростов машиной, пообедал дома и поехал на ростовский почтамт рассылать жалобы. На ближайшую электричку опоздал. Чтобы скоротать время, зашел в видеосалон на вокзале. Его там часто видели и раньше, иногда он приходил с детьми, покупал им билеты – при его-то бережливости! Он посмотрел несколько фильмов и прозевал последнюю электричку. Решил заночевать на вокзале – не впервой. Встретил Витю Петрова, привел в Ботанический сад, убил.

14 августа 1990 года. Новочеркасск, городской пляж на правом берегу реки Аксай. Ваня Фомин одиннадцати лет.

Все, рассказывавшие о Ване Фомине, говорили, что он был хороший, спокойный мальчик. Он бы на посулы, на жвачку или кино не поддался.

Андрей Романович обожал пляжные места, потому что там люди раздетые. Заодно он также купался и загорал. Иногда он предлагал своим жертвам пойти вместе на пляж и убивал по дороге. Иногда его охватывало необузданное желание прямо на пляже.

Чикатило видел, как мальчик вышел из воды и направился в камыши переодеться. Догнал, набросился, резал складным ножом. О партизанских подвигах не кричал, неподалеку были люди.

Камыши растут густо, к августу вымахивают высоко, на три шага зайдешь – и уже ничего не видно.

«Я считаю, что сперма на трико Фомина принадлежит мне. После убийства я вытирал свой половой член об одежду мальчика».

Вы устали считать? Не сбились? Ваня Фомин – пятидесятый. Скоро, совсем скоро этот ад кончится…

17 октября 1990 года. Лесополоса у платформы Лесхоз. Вадим Громов шестнадцати лет.

«Из Новочеркасска поехал к сыну в Шахты. При мне был коричневый портфель. Времени было часов пятнадцать. Сел в предпоследний вагон, посередине. В тамбуре, когда уже собрался выходить, увидел подростка лет пятнадцати. Лицо худощавое, стрижка школьная, телосложения нормального, курил… Я ему сказал, что курить вредно. Он оказался словоохотливым. Я решил, что он из вспомогательной школы. Он сказал, что катается в электричках, так как не хочет ходить в школу. Я ему ответил: «Раз делать тебе все равно нечего, поехали ко мне в сад». Вернулись в вагон. Он спросил, будут ли на даче девочки. Стал хвастаться своими половыми контактами. Я пообещал ему девочек. Вышли на остановке Донлесхоз. Шли медленно и отстали от других пассажиров.

Громов не кричал, когда я напал на него. Он сказал, если что надо, то он не против… Я достал веревку и скрутил ему руки. Угрожая ножом, потребовал, чтобы он высунул язык. Когда он высунул язык, я откусил кончик и сразу проглотил. Потом нанес ему удар по голове и множество ударов ножом. Нож был перочинный с короткой ручкой. После убийства пошел на станцию и уехал».

Перечитайте воспоминания Чикатило и найдите хоть какие-нибудь признаки волнения, возбуждения, потери контроля. Хоть намек на сожаление, не говоря уже о раскаянии.

Фрагмент с подробностями, щадя вас, мы из середины убрали. Мы уже делали так много раз.

Труп Вадима Громова был найден 30 октября. Дальше события раскручиваются быстро.

Амурхан Яндиев, его коллега Евгений Бакин, тоже следователь по особо важным делам, оперативники, криминалисты метр за метром прочесывают лес у платформы Лесхоз. До Громова здесь нашли свою смерть еще три жертвы. Убийца должен сюда вернуться, он всегда возвращается. Промокшие до нитки, продрогшие – уже поздняя осень, – они выходят из леса, садятся в машины.

В тот же день, когда они выезжали на место убийства, исчез еще один подросток.

30 октября 1990 года. Лесополоса на окраине Шахт, на 1128-м километре перегона Кирпичная – Сады; излюбленное место убийцы в начале восьмидесятых годов. Вадим Тищенко шестнадцати лет.

«В тот день меня пригласили в горисполком города Шахты по поводу того, что я якобы захламил территорию музыкальной школы. В городе Шахты на железнодорожном вокзале был уже примерно в 14–15 часов… Когда шел по перрону до туалета, обратил внимание на одиноко стоящего паренька лет семнадцати… По дороге он рассказал, что в этих местах бывал с ребятами, что они даже ездили как-то за орехами, яблоками в район остановки Кирпичная… Вышли к саду, орехов не видели… И тут Тищенко захотел оправиться. Я сразу подбежал и свалил его на землю… Он сильный оказался, укусил меня за палец и так ударил по ноге, что я потом долго прихрамывал».

Прихрамывая, с кое-как завязанным пальцем, Чикатило вышел из лесополосы неподалеку от платформы Кирпичная, умылся в луже и уселся на пенек ждать электричку.

Его видели там под утро – рослого мужчину лет пятидесяти в темно-коричневой синтетической куртке и кепке, с сумкой через плечо.

Тело Вадима обнаружили 3 ноября. Евгений Бакин стоял над ним, кусая губы. По настоянию следователей, несколько дней назад именно здесь, у платформы Кирпичная, были расставлены посты физического прикрытия. Только что он узнал: посты сняли, потому что в Новочеркасске не хватало милиционеров для патрулирования.

Яндиев вспоминает, что три недели, оставшиеся до взятия Чикатило, его переполняла ярость. Но ярость не отчаяния, а предчувствия скорой встречи с преступником. Профессиональный нюх человека, много раз шедшего по кровавому следу, подсказывал ему – осталось совсем немного. Он позвонил в Москву Костоеву и сказал: «Исса Магометович, приезжайте немедленно, убийца пошел ва-банк».

Костоев вел не только «Лесополосу», на его плечах были сложнейшие дела по всей России. Он приезжал из Москвы на несколько дней, знакомился с положением дел, анализировал ситуацию, набрасывал план действий – и возвращался в столицу. Яндиев, Казаков, Бакин оставались. Они не беспокоили его по мелочам. Если Яндиев позвонил, значит, дело приняло серьезный оборот.

Костоев прилетел в тот же день.

К его приезду было сделано много. Усилены посты физического прикрытия на платформах и автобусных остановках, на каждом посту круглосуточно дежурили по два человека. Кое-где установили приборы ночного видения. Патрулировали электрички – как несколько лет назад, когда Чикатило залег на дно. Светловолосые, среднего роста, молодые сотрудницы милиции под видом бродяжек ездили из конца в конец области – вкусы убийцы были хорошо известны.

Знал ли обо всем этом Чикатило? Наверное, знал. Почему же не залег опять? Понадеялся на черный колпак? Так или иначе, он продолжал играть в открытую.

Свидетельница И. П. Белова, лаборантка Шахтинского лесхоза:

«Поздней осенью я ехала из Новочеркасска, где училась в техникуме пищевой промышленности, в Шахты, где жили мои родители. На вокзале увидела мужчину, который как-то странно на меня смотрел. Я села в вагон, он сел рядом. Положил мне руку на колено. Я возмутилась. Он сказал: «Что, не нравится? А раньше это женщинам нравилось». Когда проехали остановку Персиановка, мужчина (теперь я знаю, что это был Чикатило) сказал, что проехал свою остановку и теперь поедет в Шахты. Там мы оба вышли из вагона. Он вызвался меня проводить. Хотел понести мою сумку, но я не дала, подумала: «Сейчас возьмет сумку и убежит с ней».

Путь к дому был мимо стройки, но я решила пойти обходной дорогой – там место людное. Почти возле моего дома он предложил: «Пойдем со мной в кино на последний сеанс. Отпросись у матери и приходи». На прощание попросил разрешения поцеловать меня, сказал, что вечером будет ждать у кинотеатра.

Боязни он у меня не вызвал, был очень общительный, сказал, что работает преподавателем в институте. Поэтому я с ним разговорилась».

Очень романтично. Завязка провинциального романа.

Она глядела в лицо смерти, ни о чем не догадываясь; никому не рассказала тогда о встрече, даже матери. На свидание не пошла и осталась свидетельницей. Живой осталась.

Чикатило она опознала мгновенно.

Промокшие под непрерывными осенними дождями, Яндиев и его постоянный спутник тех дней майор милиции Иван Васильевич Воробьинский, падая с ног от усталости, искали новых свидетелей. Опрашивая одну за другой железнодорожных кассирш, они нашли наконец женщину, продавшую Вадиму Тищенко билет до Новороссийска, за которым его послала мать в последний день его жизни. Билет обнаружили среди клочков одежды неподалеку от трупа. Еще там были кусочки мела и магнитики. Не нашли авторучку и сдачу, вписали четыре рубля и стоимость ручки в обвинительное заключение, Чикатило возмущался, прокурор в обвинительной речи на краже настаивать не стал, и в приговор она не попала. Ручка, кстати, стоила рубль восемьдесят.

Кассирша первой кассы шахтинского вокзала Л. А. Прищепа опознала Вадима по фотографии и вспомнила, что продала ему билет. Проверили по контрольной ленте – номер 880780, совпадает с тем, что найден в лесополосе. Взяла у парня червонец одной бумажкой, дала четыре рубля сдачи. У кассы в это время вертелся высокий мужик в очках. Каков из себя?

Она описала приметы, и Яндиев встрепенулся.

Впервые в их руках появилась свежая улика – очевидец, который, пусть и за несколько часов до убийства, видел вместе преступника и жертву. Скажем корректнее: жертву и вероятного преступника.

Еще кассирша припомнила, что дочь как-то рассказывала ей о мужчине, который при ней, при дочери, прошлой осенью пытался увести парнишку из электрички. Эта тема была у всех на устах, милиция постаралась, чтобы как можно больше людей знали об опасности. И теперь кассирша сочла необходимым рассказать об этом случае.

Яндиев и Воробьинский попросили разрешения встретиться с дочерью. Подождали немного, пока у кассирши закончится смена, и вместе пошли к ней домой.

Дочь Светлана Напрасникова была одной из двух студенток-медичек, которые сидели рядом с пареньком и настырным мужчиной. Паренек, если помните, убежал. Светлана не только списала подробно внешность мужчины, но и добавила, что по-прежнему часто встречает его в пригородных поездах. Он то и дело попадается на глаза. Как будто катается…

Не надо быть специалистом в области следствия и сыска, чтобы понять: после таких показаний Чикатило был обречен. Его арест оставался теперь вопросом времени.

Чикатило арестовали две недели спустя. За эти дни он совершил еще одно убийство.

Последнее.