Текст книги "На Калиновом мосту над рекой Смородинкой (СИ)"

Автор книги: Ольга Богатикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

В комнате обнаружилась дверь, ведущая в ванную, и я, перед тем, как облачиться в свой чудесный наряд, быстро окунулась в теплую воду.

Женских косметических средств в этой ванной, конечно же, не было. Имелись только душистое мыло с приятным цветочным запахом и несколько видов эфирных масел, явно привезенных с Земли. После водных процедур я выбрала флакон с нежным приятным ароматом и капнула немного масла на свою кожу.

После этого вернулась в комнату с зеркалом, и магией высушила свои мокрые волосы. Плести косу или делать какую-нибудь другую прическу почему-то не стала, оставила свои тяжелые, чуть волнистые волосы ниспадать до пояса свободным черным водопадом. Повинуясь какому-то неясному порыву, я оставила свое белье аккуратно лежать на краешке дивана, и надела свадебное платье на голое тело. Воздушная ткань мягко легла по фигуре, словно этот наряд шили специально для меня.

Свои матерчатые туфельки я поставила возле дивана, осталась босиком.

Потом взглянула на себя в зеркало и на мгновение застыла от изумления. В отражении была я и одновременно не я. Возможно, причиной стала причудливая игра света, однако, зеркальный омут вместо привычной Василисы отразил ослепительную красавицу. Мои и без того ухоженные аккуратные волосы приобрели какой-то невероятный блеск, кожа стала еще более сияющей, а зеленые глаза – изумрудными.

Вообще, косметикой я пользовалась очень редко, моя природная красота это вполне позволяла. Более того, во время прогулок за пределами Лихолесья приходилось скрывать свою настоящую «берендейскую» внешность за иллюзорным пологом, чтобы не очень отличаться от остальных людей. Но то, что я видела сейчас, явно ни один полог скрыть не сможет.

Платье, легкое и ниспадающее до самого пола, делало мою фигуру воздушной и совершенно неземной. Боже, да я сейчас красивее Елены! Представляю, какое выражение лица будет у Влада, когда он меня увидит!

Господи…

А ведь я выхожу замуж.

Замуж. Я. Прямо сейчас.

Невероятно…

Осознание того, что совсем скоро в моей жизни произойдет масштабнейшая перемена, накатило на меня только теперь. Весь день, с того момента, как Влад сделал предложение, брак не казался чем-то особенным, стоящим переживаний. И только сейчас дошло, что через несколько минут мне предстоит принять участие в самом важном в моей жизни обряде, а через некоторое время – еще в одном, не менее важном, который навеки подтвердит, что я принадлежу одному единственному мужчине…

В тот момент я очень пожалела, что рядом нет матери и сестры. Уж они бы нашли нужные слова, чтобы успокоить мои вновь задрожавшие коленки.

Впрочем, совсем уж испугаться я не успела.

Отворилась дверь, и в комнату вошел Влад. Он тоже был бос, волосы его оказались свободно распущены по плечам, а глаза сияли ярче сапфиров. На нем была надета свободная рубаха из плотной жемчужного цвета ткани и такие же штаны.

При появлении жениха на меня буквально дохнуло исходящей от него энергией силы и мужества, и весь мой страх тут же испарился, словно его и не было.

Увидев меня, Влад застыл на пороге с выражением на лице такого восторга и восхищения, что моя женская гордость получила невероятный заряд позитива.

Несколько мгновений мы стояли молча. Потом Влад сделал шаг по направлению ко мне. Я тоже двинулась к нему, и через секунду уже была в его объятиях.

– Никому тебя не отдам, – хрипло прошептал кащ, глядя мне в глаза.

– Люблю тебя, – ответила я.

Он страстно, почти жестко впился в мои губы поцелуем. Потом прижал к себе и проговорил куда-то в мою макушку:

– Нам пора, моя красавица. Стихии ждут.

– Да. Пора.

Влад нехотя выпустил меня из своих объятий, взял за руку, и мы вместе вышли из комнаты.

***

Первую ленту заката, появившуюся на небосводе, мы с Владом встретили в храме всех стихий – туда нас в мгновение ока перенес ветер.

На самом деле, это место назвать храмом можно было только с очень большой натяжкой. Оно представляло собой крошечную долину, тесно окружённую горами. В ней наличествовали невысокое кривое дерево, куцый коврик зеленой травы, несколько тонких ниточек водопада, сочившихся в маленькое озерцо, и высокий узкий камень-алтарь, явно скрывающий под собой источник магической силы.

Вообще, для того, чтобы считаться храмом, всего этого было достаточно: стихии в наличие имеются, алтарь тоже. Нужны только жених с невестой.

– Здесь давно никого не было, – сказал мне Влад. – Мы первые за последние пятьдесят лет, кто вступает тут в брак.

Он подвел меня к камню, а потом обошел его и встал с противоположной стороны.

– Мы просим четыре первородные стихии благословить наш союз, – громко сказал мой воздушник, положив руки на алтарь.

– Клянемся, что желаем заключить брак по взаимному желанию и согласию, – неожиданно для самой себя добавила я, тоже опустив ладони на гладкую теплую поверхность камня.

А дальше началось волшебство.

Кривое тщедушное дерево вдруг выпрямилось, а его маленькая крона превратилась в пышный зеленый шатер, закрывший от нас небо. Трава стала гуще, нити водопада превратились в тугие сверкающие струи, а камень, на котором мы по-прежнему держали руки, оказался объят пламенем, ласковым и совершенно безболезненным.

Магия, мирно дремавшая под алтарем многие годы, вырвалась наружу и буквально заполнила собой всю долину. Воздух стал наэлектризованным и каким-то невероятно свежим и вкусным, а горы засияли разноцветными огнями, словно кто-то украсил их причудливыми гирляндами.

Одновременно с этим меня переполнило чувство невероятного счастья. Все сомнения и волнения лопнули, как мыльный пузырь.

– Я клянусь перед ликом матери Солары, что буду любить и беречь тебя, Василиса, дочь Великой Земли, и прошу первородные стихии соединить наши тела и души, чтобы стали мы единым целым и шли одной дорогой до тех пор, пока смерть не преградит нам путь.

– Я клянусь перед ликом матери Солары, что буду любить тебя, Владислав, сын Великого Воздуха, буду хранить уют в твоем доме и твой душевный покой. И прошу первородные стихии соединить наши жизни и судьбы.

Слова сами лились из моих губ, однако, каждое из них было настолько ярким и искренним, словно я пропустила их через свое сердце.

– В доказательство глубины наших чувств и правдивости намерений мы готовы принести жертву, – произнес Влад.

После этих его слов на алтаре появился маленький острый кинжал, выточенный из камня. Мой жених взял его в руку, сделал на ладони небольшой надрез, потом протянул его мне. Я тоже проколола им кожу, а потом мы вместе капнули на камень несколько капель крови.

– Частицу магических сил, таящихся в нашей крови, – сказал мой жених.

Алтарь, как губка, впитал красные блестящие капли, а порезы на наших ладонях тут же исчезли.

Я осторожно отрезала тонкую прядку своих волос, положила ее на камень. Потом передала кинжал Владу, и он сделал то же самое.

– Частицу наших тел, жаждущих быть едиными, – сказала я, и волосы тоже исчезли с гладкой каменной поверхности.

– И еще одна жертва – частица любви, которую мы готовы дарить не только друг другу, но и всему нашему миру.

Влад перегнулся через алтарь, а едва я наклонилась к нему, нежно меня поцеловал. Воздух дохнул жаром. Когда же мы оторвались друг от друга, в ладони моего воздушника сверкнули два обручальных кольца – стихии приняли нашу жертву.

Я протянула ему руку, и он надел одно из них мне на палец, затем сам протянул ладонь, и я решительно украсила и его безымянный палец широким золотым ободком.

В тот же миг из алтаря вырвался столб серебристого света, который на миг окутал нас, блестящей пеленой, а потом растворился в воздухе.

Влад взял меня за руку, вывел из-за камня, прижал к себе. Я только сейчас обратила внимание на то, что солнце уже село, и помимо сверкающих волшебными огоньками гор, с темного неба нас освещают яркие звезды.

– Поздравляю тебя, жена моя, – тихо сказал Влад, наклоняясь к моему лицу.

– Пока еще не жена, – также тихо выдохнула я ему в губы.

Мягко высвободилась из объятий явно удивившегося каща, отступила на шаг и потянула незаметный шнурок на своем свадебном платье. Воздушная ткань легко скользнула по телу и упала к ногам, оставляя меня полностью обнаженной. Я переступила через нее, хитро улыбнулась опешившему Владу и неторопливо пошла к озерцу, в которое лились струи водопада.

Дойти не успела – талию почти сразу обхватили сильные руки. Влад развернул меня к себе и впился губами в губы. Через пару секунд я уже лежала на густой траве, а он покрывал мою шею, плечи, грудь жаркими быстрыми поцелуями, одновременно стягивая с себя одежду.

От каждого его прикосновения кожа загоралась огнем, а перед глазами плясали звезды.

В моем сознании смешалось все – сверкающие горы, шум воды, страстные ласки, стоны и хриплые вскрики, теплый ветер, шелковая трава, которая вдруг покрылась пышными цветами, лучистые глаза моего мужа, от взгляда которых по телу бежала дрожь.

Ощущения были настолько яркими и горячими, что даже момент соединения, консумировавший наш брак, прошел для меня почти незаметно, лишь отозвавшись быстрой мимолетной болью.

Когда, обессилевшая от любви, я, едва дыша, лежала на траве, Влад создал голубоватую воронку портала, нежно взял меня на руки и через пару мгновений опустил на шелковую простынь мягкой уютной постели…

Глава 5

Проснулась я на удивление рано. И это при том, что заснули мы с Владом незадолго до рассвета. Однако, привычка вставать с первыми петухами оказалась сильнее томной усталости, которой было скованно все мое тело.

Когда я разомкнула ресницы, первые несколько секунд никак не могла сфокусировать взгляд – перед глазами стояли разноцветные блики, а потолок почему-то кружился. Впрочем, это почти сразу прошло. Я повернула голову и увидела своего мужа.

Влад полулежал рядом, опираясь на согнутую в локте руку, и осторожно гладил мои волосы.

– Почему не спишь? – шепотом спросила я.

– Любуюсь, – так же тихо ответил он. – Ты – чудо.

Потянулась было к нему, но тело наотрез отказалось меня слушаться, и я бессильно упала на подушку.

– Да ты совсем не отдохнула, – чуть насмешливо констатировал Влад.

Я улыбнулась.

– Скажи мне, жена, чего бы тебе теперь хотелось?

– Ванну, – честно призналась я. – Прохладную.

– Сейчас сделаю.

Влад встал, вышел за дверь, и через минуту я услышала приглушенный шум воды. В ванную комнату муж отнес меня на руках. Обратно, к слову, ему тоже пришлось нести меня самому – если в начале водных процедур я еще как-то ожила, то после того, как новоиспеченный супруг решил присоединиться к купанию, силы меня снова покинули.

Правда, на этот раз в себя я пришла гораздо быстрее, и уже через полчаса с большим удовольствием дегустировала вкусности, приготовленные сильфами.

– Чем бы ты хотела сегодня заняться? – спросил меня Влад.

– Покажи мне свою лабораторию, – попросила я.

Он уставился на меня удивленным взглядом.

– Знаешь, Василек, это несколько необычное желание для девушки, которая вчера вышла замуж. Зачем тебе лаборатория?

– Интересно на нее взглянуть. Ты против?

– Нет, конечно. Допьем чай и пойдем смотреть мои пробирки.

– Просто я подумала, что могла бы помочь тебе с изготовлением лекарств. Я, дорогой мой супруг, неплохо разбираюсь в фармацевтике. Причем, и в земной тоже.

– Как, однако, удачно я женился, – усмехнулся Влад. – Что ж, если ты желаешь мне помочь, я буду только рад.

Когда со стола исчезли последние тарелки, муж взял меня за руку и повел в свою мастерскую. Мы долго шли по лестницам и переходам замка, явно двигаясь куда-то вниз.

– Лаборатория находится в подвале, – объяснил мой супруг. – От жилых комнат туда идти достаточно далеко. Обычно я сам передвигаюсь гораздо быстрее, но ведь нам с тобой сейчас некуда спешить, верно?

Перед дверями, ведущими в подвал, мы оказались как-то совсем неожиданно. Свернули за очередной угол, спустились еще немного вниз по широким каменным ступеням и вот уже стоим перед толстыми деревянными створками, обитыми железом.

Лаборатория Влада оказалась необычной. Она состояла из трех комнат. Первая была явно «соларской» с привычным моему взгляду очагом, набором склянок, котлов и высоким шкафом со всевозможными жидкостями и порошками. Там же находился большой стол, буквально заваленный бумагами и свитками с какими-то графиками и формулами. Вторую комнату я сразу окрестила «земной», так как в ней стояли характерная для этой реальности центрифуга, несколько анализаторов, а еще стеклянные колбы и пробирки. В третьем помещении находился инкубатор, в котором вызревали и хранились лекарства и магические зелья.

Лаборатория мне понравилась. Заметив это, Влад разрешил рассмотреть некоторые образцы снадобий, хранящихся в инкубаторе, шкафчик с травами, показал журналы с формулами.

– Владислав Бессмертный? – удивилась я, прочитав подпись в одном из таких документов. – Это ты?

– Да.

– Это твоя земная фамилия? Почему она такая чудная?

– Земля сама выбрала мне ее, – пожал плечами Влад. – А я с ней согласился.

Ах, да, еще одна особенность того, как чужая реальность относится к пришельцам. Мы, маги Солары, можем предстать перед обычными людьми любого из миров в том обличье, в каком захотим. Но прозвища нам реальность выбирает сама, исходя из того, кто мы такие. Словно пытается подсказать своим детям, что мы чужаки. Конечно, приложив некоторые усилия, имя можно переделать, только смысла в этом обычно нет – местные жители очень редко понимают кто мы на самом деле.

– Так ты что же, можешь жить вечно? – заинтересовалась я.

– Нет, – улыбнулся Влад. – Вечно не могу. Могу очень долго, много столетий. Если, конечно, раньше не сломаю себе где-нибудь шею. А у вас с сестрой какая на Земле фамилия?

– Берендеевы мы. Постой-ка! Ты знаешь, что у меня есть сестра?

Влад посмотрел на меня, как на маленького ребенка.

– Василиса, на Соларе все знают, что у Варвары-привратницы две дочери. И я не исключение.

– А ты видел мою сестру?

– Да, один раз. На ярмарке в Славоградике.

Какая прелесть. Я, значит, изворачивалась, прятала Елену, а нас, оказывается, не только вместе видели, но и опознали.

– Она у вас носительница рецессивных генов?

– Да, магии у Елены нет. Зато она сказочная красавица.

– Не знаю, – пожал плечами Влад. – Девушка, как девушка. Ничего особенного.

… В лаборатории оказалось очень интересно, и мужу пришлось уводить меня из подвала практически силой, аргументируя, что уже давно пора обедать.

Едва мы вышли на первый этаж замка, как у меня перехватило дыхание, и закружилась голова, совсем как утром, сразу после пробуждения.

– Мы находимся очень высоко, – объяснил мне Влад после того, как я пожаловалась на самочувствие. – Воздух здесь разряжен, и время от времени может появляться недомогание. Организму нужно время, чтобы привыкнуть. Не беспокойся, скоро все пройдет.

Он оказался прав, уже через пару минут мне стало лучше, а после обеда – совсем хорошо.

– Хочу тебе кое-что показать, – сказал мой воздушник, после того, как мы встали из-за стола.

– Идти далеко? – лениво поинтересовалась я.

– Нет, это рядом, – улыбнулся Влад.

Он снова за руку вывел меня из столовой и повел вперед по коридору. Два поворота, и мы оказались в широкой галерее, на стенах которой висели портреты в массивных позолоченных рамах.

– Это члены моей семьи, – объяснил муж. – Деды, прадеды, прапрадеды. И бабушки с прабабушками. Это одна из традиций моего рода – украшать галерею изображением себя и своего супруга. Скоро здесь появятся и наши с тобой портреты.

Пока он говорил, я внимательно рассматривали лица людей на старинных картинах. Все они были светловолосы и светлоглазы, и в чертах лица у них было неуловимое сходство.

– Все твои родные – маги воздуха? – спросила я.

– Да.

– Чистокровные?

– Да. В моем роду никогда не было ни драков, ни ундов, ни берендеев. До вчерашнего дня.

Он привлек меня в себе и ласково чмокнул в висок. Я прижалась к нему сильнее, и вдруг мой взгляд остановился на двух картинах, висевших рядом.

На них были изображены мужчина и женщина, по всей видимости, муж и жена. Художник написал эти портреты так, что взгляды супругов были направлены не на зрителя, а чуть в сторону. При этом создавалось впечатление, что они глядят исключительно друг на друга. Во взгляде каждого из них была такая нежность, такое обожание, что у меня по коже побежали мурашки.

Мужчина был высок и худощав, черты его лица – правильными и резкими, а поза выражала решимость и этакую готовность к действию. Мне подумалось, что этот человек, должно быть, всю свою жизнь провел в постоянном движении. И только любовь к супруге заставляла его немного сбавлять обороты в вечном беге и вечной спешке.

Его жена, к слову, была совсем другой. Невысокая и нежная, она создавала впечатление тихого домашнего человека. Рядом с ней, наверное, становилось очень спокойно и уютно. У нее были длинные прямые волосы и такие знакомые, тонкие красиво очерченные губы…

– Это твои родители? – спросила я у мужа.

Он молча кивнул.

Пару минут мы в тишине рассматривали портреты Лавра и его жены.

Я отметила, что черты лица мой воздушника взял от матери, а вот худощавая подтянутая фигура и осанка у него явно от отца.

– Я их почти не помню, – вдруг произнес Влад. – Иногда, правда, в памяти всплывают отдельные картины из детства с их участием. Как я купаюсь в реке, а меня держат сильные мужские руки. Или как я глажу по голове большую лохматую собаку, а потом вдруг вижу испуганные мамины глаза…

– А я своего отца никогда вживую не видела, – тихо сказала я. – Только портрет. Один раз.

– А он вообще знает, что у него есть дочери?

– Нет, – усмехнулась я. – Откуда? Ему никто об этом не рассказывал.

Причину и историю своего появления на свет мы с Еленой знали всегда. Мать никогда не скрывала кто наш отец, но познакомиться с ним нам так и не довелось.

Дело в том, что после того, как одиннадцать стихийников берендеев отдали свои силы и жизни для восстановления магического равновесия Солары, Варвара столкнулась с серьезной проблемой. Оказалось, что последней берендейке очень тяжело контролировать всю силу матери-земли. Когда волшебников много, этот процесс проходит незаметно для них самих, а когда волшебница одна, на правильную циркуляцию потоков магии и виты приходится тратить и физические силы. Варваре нужны были помощники, а получить их можно было только одним способом – родить.

На самом деле, желающих стать отцом будущих берендеев оказалось пруд пруди – во-первых, мать всегда была очень красива, а во-вторых, в то время каждый понимал значимость магов земли для поддержания всеобщего равновесия.

Вот только Варваре перспектива превратиться в этакую свиноматку, производящую на свет берендеев, совсем не понравилась. Она, как и любая девушка, мечтала о любви и детей хотела родить исключительно от возлюбленного, но уж никак не от мужчины, навязанного ей со стороны. Спорить с мамой очень тяжело – не тот у нее характер, чтобы идти у кого-либо на поводу. Поэтому процесс выбора партнера у нее затянулся. Дед Касьян рассказывал, что в то время вокруг нашего терема мужики табунами ходили, и все с дорогими подарками и предложением руки и сердца. Но Варваре ни один из них не приглянулся. А потом она встретила нашего отца.

В стольном городе до сих пор ходят истории о том, как много лет назад молодой боярин Еремей – родной племянник царя Борислава, во время охоты в царских лесах отбился от своих друзей и прислужников, выехал на берег никому не известного ручья и повстречал там девушку необыкновенной красоты. Общался он с красавицей не долго – всего несколько минут, а потом она ушла в чащу. Несколько дней подряд боярин приезжал в этот лес – искал незнакомку, запавшую ему в душу. А потом вдруг исчез.

Две недели царские стражники искали Еремея, а однажды утром нашли спящим на траве у ворот его собственного дома. После того, как боярина разбудили, он рассказал, что все четырнадцать дней провел в чудесном тереме лесной красавицы. Правда, воспоминания его были отрывочны и размыты, да и дорогу к волшебному терему он вспомнить никак не мог, поэтому слуги и домочадцы решили, что все это Еремею приснилось, а о том, где пропадал на самом деле, он не помнит, потому что сильно ударился головой.

Зато в том самом волшебном лесном тереме спустя положенные девять месяцев появились на свет мы с сестрой.

Несмотря на то, что Варвара, наконец, стала матерью, поток желающих заполучить ее в жены не иссяк. Ни одного из кандидатов в женихи вовсе не смущало, что у хранительницы Калинова моста теперь есть дети, однако мама замуж так и не вышла. Некоторые ее воздыхатели, вроде драка дяди Гриши, до сих пор обивают порог нашего дома, правда, уже в качестве друзей семьи.

Когда мы с Еленой подросли, конечно же, стали спрашивать у мамы об отце. Рассказывала она о нем неохотно и с некоторой болью в голосе. Однажды, правда, показала нам портрет – застывшее изображение с переговорного блюдца. Честно говоря, лицо папы я помню плохо, ведь мне тогда было всего пять лет. Единственным, что твердо врезалось в память, были его густые белокурые волосы – совсем, как у Елены.

Пару раз мы с сестрой заставали мать за рассматриванием этого портрета, а однажды, она при нашем появлении быстро отключила переговорное блюдце, через которое явно наблюдала за каким-то мужчиной.

Однажды я спросила у неё, почему она не вышла за отца замуж.

– Как ты себе это представляешь? – грустно ответила Варвара. – Вряд ли бы ему понравилось, что его, родовитого боярина, безродная девка использовала, как племенного жеребца. А признайся я, что я – магичка, он бы бежал от меня без оглядки. Сама знаешь, после войны и эпидемии простой люд чародеев боится и недолюбливает.

Хоть меня и сестру воспитывала мать, нельзя сказать, что нам не хватало мужского внимания, наоборот, каждый из «друзей семьи» общался с нами и с большим удовольствием играл. Но, конечно же, все это было не то. Маленьким девочкам нужен папа, а папы не имелось.

Когда мы выросли, то в какой-то момент заинтересовались дальнейшей судьбой отца. Через Валериэля выяснили, что Еремей верно служит при дворе своего венценосного двоюродного брата Борислава Второго, и живет тихим бездетным холостяком. Знакомиться с ним мать нам строго запретила, мол, пусть он до конца жизни считает встречу с берендейкой старым волшебным сном…

***

Следующие две недели я провела, купаясь в любви, нежности и заботе. С Владом мне было так спокойно и хорошо, что я не уставала благодарить небеса за такого чудесного мужа.

Как и положено молодожёнам первые дни мы большей частью проводили в постели. Причем супруг так выматывал меня своей страстью, что после нее я некоторое время попросту не могла пошевелиться.

А ещё он постоянно смешил меня и баловал. С улыбкой спешил исполнить любую мою просьбу. Даже если она могла иметь плохие последствия. Так, на третий день после свадьбы, немного придя в себя от водоворота событий, я спросила у своего воздушника можно ли как-то сообщить моим родным, что я жива и здорова, ведь они наверняка очень обо мне беспокоятся.

– Это чревато, Василек, – задумчиво ответил мне супруг. – Любая весточка, оправленная из этого замка, может помочь магам Совета отыскать наше убежище. Конечно, рано или поздно они все равно его найдут, но мне очень хочется хотя бы немного пожить с тобой спокойной жизнью. Но раз тебе очень хочется… Я могу передать послание ветром. Только выбери кому.

– Елене, – решила я после недолгого раздумья. – Она и матери от меня привет передаст, и отследить твой ветер не сумеет.

Мое желание было исполнено незамедлительно. Я просто сказала вслух несколько слов – что у меня все замечательно, я нахожусь рядом с любимым человеком и вполне довольна жизнью, что волноваться за меня не нужно, и в скором времени все мы обязательно увидимся. Едва произнесла последнее слово, как мое послание каким-то невероятным образом стало почти осязаемым, а потом стремительно умчалось вдаль.

Влад сразу предупредил, что ответа мне ждать не стоит – общаться таким образом могут только маги воздуха, а в Лихолесье таковых нет.

Меня это, к слову, не сильно расстроило. Главное, родные знают – я в порядке, а поговорить мы сможем и при личной встрече.

Однако время шло, а визитеры нас по-прежнему не беспокоили. Из-за этого я тоже особо не переживала – Влад прав, нужно дорожить каждым днем, который мы проводим вместе. Хотя, конечно, было странно, что мама до сих пор не появилась на пороге нашего замка.

Впрочем, забивать себе голову подобными размышлениями было некогда – Влад не давал мне скучать ни минуты.

Мы бродили по бесчисленным коридорам замка, любовались звездами с одной из замковых башен, рассматривали в библиотеке картинки с изображением чужеземных городов – планировали куда отправимся в путешествие, после того, как разрешится ситуация с моим похищением и скоропалительной свадьбой.

А еще, как и обещала, я взялась помогать мужу в его мастерской. Поначалу Влад скептически отнёсся к моему энтузиазму и позволял работать лишь в «соларской» части лаборатории среди толчёных трав и котлов. Однако, убедившись в том, что со склянками и порошками я управляюсь умело и аккуратно, пригласил в комнату, где стояли земные анализаторы.

По сути, вся работа, которую муж вел в лаборатории, сводилась к тому, что он исследовал свойства уже готовых медицинских препаратов, усиливал их или перерабатывал по-своему, используя магию. Из увиденного я сделала вывод – в фармацевтике Влад, конечно, силен, но (зачем скромничать?) я сильнее.

– Посмотри, пожалуйста, чего здесь не хватает, – однажды попросил меня муж, после того, как почти двадцать минут проверял на своих приборах какую-то прозрачную жидкость. – У нее по всем показателям – норма, а действие при этом ослабленное.

– А что это такое? – поинтересовалась я, отвлекаясь от своих пробирок.

– Антигистаминка.

– Магически усиленная?

– Да.

Я подошла к Владу, всмотрелась в склянку с жидкостью.

– Добавь еще настоя яснотки. Немного, одной капли будет достаточно.

– Яснотки? – удивился Влад. – А почему?

– Потому что не хватает именно её.

– Откуда ты знаешь?

– Вижу, – пожала я плечами.

– Где? В энергополе препарата?

– Нет, в самой структуре.

Муж уставился на меня изумленными глазами.

– То есть, как видишь?..

– Влад, я берендейка, – улыбнулась ему. – При желании я могу увидеть точную структуру любого вещества, в котором есть хотя бы малая частица того, что родилось и выросло на земле. Так что добавляй в свою смесь каплю яснотки и не сомневайся.

– Я уже говорил, что мне повезло с женой? – улыбнулся в ответ Влад…

Вообще, возиться в лабораториях мне всегда нравилось. Однако, в мастерской мужа я проводила не больше двух часов в день – почему-то очень быстро уставала. Просто в какой-то момент мне становилось труднее дышать, появлялась слабость и начинали сами собой закрываться глаза. Видя изменения в моем состоянии, Влад тут же накладывал стазис на незаконченную работу и выводил из подвала в замковый садик – на свежий воздух.

Когда такая ситуация повторилась во второй раз, муж попытался было убедить меня совсем прекратить работу, раз уж в лаборатории мне становится нехорошо, но я категорически отказалась и долго доказывала ему, что виной всему пагубное влияние горного климата, который мне почему-то категорически не подходит. Муж моим уговорам уступил, взяв, правда, обещание ограничить время пребывания среди его колб и пробирок.

И пообещав в свою очередь, что в скором будущем мы переедем куда-нибудь на равнину.

Пока же мы жили в горах, и приступы слабости стали появляться все чаще и чаще.

Я заметила, что на улице мне значительно легче, поэтому те несколько часов, которые муж проводил за бумагами своей земной фармкомпании, я занималась благоустройством маленького замкового сада.

– Зачем это тебе? – удивился Влад, когда я заявила, что хочу вырастить там что-нибудь красивое. – На нашем утесе растет только скудная травка. Вырастить что-то другое очень тяжело.

– Я все-таки попробую, – подмигнула я ему.

Через пару дней мой воздушник очень удивился, когда во дворе его дома появились газоны с густой шёлковой травой и клумбы с пышными цветами.

Словом, две послесвадебные недели мы провели хоть и в полной изоляции, но очень счастливо.

Разве что пресловутые приступы слабости портили мне мое чудесное настроение. В какой-то момент я обратила внимание на то, что недомогание чаще всего появляется именно в подвале замка, а на верхних этажах или в башнях я чувствую себя значительно лучше и работоспособность моя гораздо выше.

Так, может быть, горный воздух здесь вовсе не при чем, а виной всему что-то другое, на что я плохо реагирую?

Спрашивать у мужа, не держит ли он в подвале что-нибудь, кроме лаборатории, я пока не стала. Решила все разузнать сама.

На следующий же день, закончив свои дела в мастерской и оставив Влада заниматься там бумажной работой, я, неторопливо и прислушиваясь к себе, пошла вперёд по подвальному коридору. Мой расчёт был прост: если здесь действительно находится что-то, что тянет из меня силы, то найти его не составит особого труда – рядом с этой штукой мне должно стать особенно худо. Впрочем, доводить себя до обморочного состояния я тоже не планировала – почувствую себя плохо и сразу поверну назад, а потом уж подробненько расспрошу супруга о том, что именно он прячет рядом со своей лабораторией.

В первые пять минут моей «прогулки» ничего особенного не происходило, чувствовала я себя нехорошо, но терпимо. Однако, стоило свернуть в один из попавшихся мне коридоров, как у меня бешено заколотилось сердце, затошнило, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

– Влад! – хрипло вскрикнула я.

И упала на холодный пол.

***

Моя реальность превратилась в мутное озеро, которое медленно качало меня на своих волнах.

Тело я почти не ощущала, хотя краешком сознания понимала – я еще жива, но нахожусь в состоянии этакого полузабытья и совершенно не имею сил, чтобы из него вырваться.

Я чувствовала, как меня подняли с пола и куда-то понесли. Затем опустили на что-то жесткое, но при этом очень удобное и будто бы укутали теплым невесомым одеялом.

– Все будет хорошо, моя нежность, – словно издалека услышала я голос своего мужа. – Потерпи немного…

А потом озеро вдруг превратилась в кисель, а я в муху, которая завязла в его липкой жиже. Все мысли куда-то пропали, а тело внезапно оказалось легким, как пушинка.

Время же стало тягучим и тянулось, тянулось, тянулось… Сколько я провела в этом тягучем киселе? День? Месяц? Год? Столетие?..

Поначалу еще слышала, как где-то далеко-далеко скрипит дверь или хлопает окно, чувствовала, как кто-то нежно гладит меня по щеке и невесомо касается губ, но потом все это исчезло, и наступила тишина.