Текст книги "Наш папа - прокурор (СИ)"
Автор книги: Ольга Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Да, Саш, – слышу, как Онежа внизу отвечает на звонок. – Они собрались лезть за медведями. Ребят, – окликает Онежа, – Саша говорит, что не надо, пусть весь роддом любуется.
Не хватало теперь еще трусом прославиться.
Делаю вид, что не слышу и поднимаюсь выше. Представляю лицо отца, когда ему завтра сообщат, что его сын пьяный лазил по деревьям. Вряд ли кто-то подумает, что в трезвом состоянии делал бы это. Но допустить, чтобы лез Вовка или Егор не могу.
Я лезу на дерево за медведями, потому что этого попросила дочка друга. Фактически чужой мне человек, что будет, когда будут просить мои дочки что-то им достать.
Кажется, в этот момент сам себе должен доказать, насколько мне все это нужно и важно.
– Юра, аккуратно, – снизу голос Егора.
Оказываюсь на уровне шаров. Подо мной метров пять свободного полета, но я чувствую себя уверенно. Саша, интересно, смотрит на меня? Сквозь листву ищу Сашины окна. Попутно замечаю, как много любопытных следит за мной в окна. Сашин силуэт тоже в окне.
Значит, не все равно. Это придает смелости и уверенности. Я как человек-паук.
Шары зацепились за край ветки. Сначала пробую трясти, но это безрезультатно. Если туда пойду, то обломаю ее и упадем вместе с медведями.
А вот сломать можно попробовать.
– Юр, ну что там?
– Я их вижу, – отзываюсь и иду по толстой ветке, держась за верхнюю, чтобы не упасть.
– Егор, он же упадет, – причитает Онежа внизу. – Егор, ну останови его.
Мне было бы приятно, если бы Саша также волновалась.
– Юр, давай ломай ее, – слышу голос Ромки.
Если бы не его идея с медведями и шарами, не было бы ничего этого. Ветка вверху становится тоньше, я пробую ее надломить, но она не поддается. Делаю в сторону еще несколько шагов.
– Юр, не ходи дальше, – предупреждает Валера.
– Хорошо, что с нами врач, – отшучиваюсь, чтобы не переволновались.
– Как мы его ловить будем?
– Онежа, – одергивает муж, – накаркаешь сейчас.
– Батя, надо было мне лезть, – говорит восьмилетний Вовка, – я легче и добрался бы быстрее.
Столько советчиков, блин. Я одной рукой держусь за ветку, второй пытаюсь ее согнуть, чтобы дотянуться до шаров.
Ветка сверху хрустит неожиданно, и на доли секунды весь вес тела приходится на нижнюю, от чего она тоже потрескивает.
– Юра, аккуратно, – кричит Ромка.
А я срываюсь вниз. Но ветку не отпускаю.
Так резко и неожиданно, что не успеваю подумать. Только рефлексивно хватаюсь за другую ветку.
Внизу кто-то вскрикивает. Я выдыхаю и улыбаюсь. Не упал. Подтягиваюсь на руках и сажусь на ветку.
– Юра, хрен с этими медведями, слезай лучше, – почти приказывает Егор.
– Дай ему подвиг совершить, не лезь. Не упадет, – спорит Рома.
Я дотягиваюсь до сломанной ветки и отрываю ее полностью. Кручу пару раз вокруг себя, чтобы шары не оторвались от ветки и снова не улетели.
– Ловите, – кричу им и отбрасываю ветку.
– Папа, папа, мишки летят к нам, лови, – Катю слышно лучше всех.
– Юра, мы их поймали, спускайся.
Сквозь листву вижу Катю, прижимающую к себе медведей и охапку шаров.
Ловко спускаюсь и прыгаю на землю.
– Ну, ты крут, – хлопает по плечу Рома и возвращает мои вещи.
– Папочка, а что будет теперь с шариками и мишками? Мы отнесем их тете Саше?
– Тете Саше в палату нельзя мягкие игрушки и шары тоже вряд ли разрешат.
У меня пиликает телефон, я достаю его.
– Папочка, а можно мишки пока у нас поживут, пока тетю Сашу не отпустят домой.
Саша: “Было глупо покалечиться или убиться из-за каких-то медведей”
Поднимаю глаза на окна, Саши там нет.
– Можно, Катя, – я отвечаю за ее отца. Настроение как поднялось, так и опустилось.
Кажется, все только испортил этим “героическим” поступком.
Юра: “Переживала за меня?”
– Юрий Александрович, вы поздно, что-то случилось? – Вика встречает на пороге.
– Где Ахилл?
– Спит уже. У вас на кровати.
Вздыхаю. Ладно, сегодня можно.
– Пойдем к нему, – киваю Вике. Улыбаюсь по-идиотски. Я собираюсь сообщить коту важную новость. – Привет, – сажусь рядом и бужу его. Чешу за ухом. – Даже не знаю, кем ты стал и в каком родстве, но хозяйка родила.
– Вы намекаете, что он стал папой? – Вика кивает на кота.
– Нет… – смотрю на нее и усмехаюсь, – папой стал я. – Ее брови резко поднимаются вверх и сходятся на переносице. Она сопоставляет информацию и то, что знала до этого.
– Вы приняли у нее роды что ли? – Я усмехаюсь и опускаю глаза, – ааа…. стоп, стоп, стоп не говорите, я сама. Та девушка сегодня…
– Да. Родила.
– И она беременна от вас?
– Уже не беременна.
– Значит, я была права, когда предположила, что она от вас беременна. Поздравляю, Юрий Александрович. Кто у вас мальчик или девочка?
– Девочки.
– Девочки? Не одна.
Выдыхаю. Я хоть и не приложил усилий пока, чтобы иметь право этим гордиться, но беру в кредит это чувство и докажу, что это не просто слова.
– Три.
Она поднимает три пальца и вопросительно смотрит.
– Да.
– Вот это да. И вы не знали. Да у вас тут прямо индийское кино.
– Не говори. Ладно, устал, хочу спать.
– Юрий Александрович, наверное, не очень правильно, что я живу у вас? У вас девушка и дети?
– Да, я хотел об этом поговорить. Не совсем правильно, но не выгонять же тебя. Что-нибудь придумаю.
Я сегодня распечатала все документы, что вы просили из архива. У вас на столе в папке.
– А по твоему делу?
– Ничего. Я и по базе прошлась, дяди нигде нет. И упоминаний о нем тоже. – Пожимает плечами, – но я хотя бы попробовала.
– Вот так ведешь праведную жизнь, а о тебе потом даже ни слова никто не напишет плохого. Хоть бы нарушил что при жизни, чтобы зацепка была, где искать.
– Что думаешь делать дальше?
– Практика заканчивается, вернусь домой, в нашем деле важно упорство. Я найду то, что ищу.
Проверяю телефон, она так и не ответила мне, поэтому засыпаю, рассматривая сегодняшние фотографии.
Я просыпаюсь от того, что кто-то трется о лицо, мягко в шею. Теплое, приятное. Представляю, что это Саша.
– Мау.
Распахиваю глаза от резкого и громкого голоса.
Ахилл трется, будит меня. Когда я реагирую на него, садится, смотрит.
Проверяю часы. Пять утра.
– Сегодня выходной, дай поспать.
– Мау.
– Ахиллес, отстань, я хочу спать.
– Мау.
– Я не понимаю. – Мяучит снова. Громче, громче, громче, пока не поднимаюсь.
Иду на кухню. Там в тарелке и гречка, и овощи, и сухарики. Ахилл не идет за мной на кухню, сидит в коридоре.
– Ты думаешь, что Саша теперь тебя заберет? Она еще в больнице и пока ее не выписывают.
Ахиллес вылизывает лапу. Точно куда-то собрался.
Пью кофе, принимаю душ, переодеваюсь. Кот все также сидит в коридоре. Он определенно чего-то ждет от меня. Зато, когда я обуваюсь, он тоже спрыгивает и идет к выходу.
– А ты куда собрался? Я тебя не беру с собой.
Трется о ноги, как будто со мной идти собирается.
– Ахилл, котам туда нельзя. Мне бы самому попасть к ней. Ты пока живешь у меня дома. Привыкай. К Саше я поеду один. Привезу тебе от нее привет.
Хочу его погладить по голове, но кот поднимает лапу и замахивается на меня.
Как она с ним живет?
Мейн-кун Ахиллес
Я в унынии. Мамми меня бросила. Где это ее “привет, мой котик, мой мальчик…” Кто говорит, что коты не испытывают эмоций и не привязываются к хозяину, тот не был котом.
Я как увидел мамми на пороге, хотел рвануть, а холопка думала, что я хочу сбежать и вцепилась в меня со всей дури! Шубку помяла и усик сломала!
– Мамми, мамми, прости, что позволил нечистой взять меня на руки. Ты самая бескорыстная и любящая женщина. Ты мамми наших котят.
Полдня высказываю несносной женщине в квартире своё недовольство! Поначалу холопка пыталась меня задобрить... носила на руках, и втихушку от паппи кормила запрещенкой! Ел конечно... такие нервы! Но орать не прекращал! Тогда холопка сказала – ну барин, кончилась твоя власть, красные в городе! Крепостное право отменили. И закрылась в комнате.
Взял в зубы Санину майку и с горя заснул на прокурорской кровати.
Просыпаюсь от стука входной двери.
– Привет, – знакомый голос, и я приоткрываю глаза. – Даже не знаю, кем ты стал и в каком родстве, но твоя хозяйка родила.
Саня… котята…
– Папой стал я.
Ооо, да мамми все рассказала! Они помирились? Теперь мы будем жить вместе.
Холопка поднимает три пальца. Удивляется, что у нас три котенка. Может, взять ее в уборщицы?
Три котенка. Котятки маленькие и пахнут молочком, я в питомнике видел таких, вылизывать их приятно! Буду у них по очереди в ногах лежать, все равно прокурор на Саниной кровати будет спать... такую тушу не сдвинуть.
Светает. Прокурор спит и не думает переезжать. Все, друг. Аскеза закончилась. Мамми и паппи вместе. Я хочу домой.
Мяучу. Скребу. Бужу прокурора.
Он хочет накормить. Почему кожаные в любой непонятной ситуации думают, что я голодный?
Битый час сижу в коридоре, гипнотизирую дверь... ну же, паппи, ты вроде умным был раньше. Пора собирать чемоданы и к мамми ехать... как она там, с котятками? Небось в себя после ветеринара приходит, я помню это жуткое место! Только расслабишься, сразу в тебя иглы втыкают, шкурку портят...
Трусь о ножки, унижаюсь. Быстрее, милейший.
– Ахилл, котам туда нельзя. Мне бы самому попасть к ней. Ты пока живешь у меня дома. Привыкай. К Саше я поеду один. Привезу тебе от нее привет.
Паппи меня успокаивает... говорит, что я пока поживу с ним. Это чё ваще?! Я тут, она там!
Да хрен ты уйдёшь без меня! Я по телевизору видел, как обезьяна на плече у кожаного с одной лапой сидела! Надо будет, и я смогу! Плечи у тебя крепкие, донесешь!
Я запрыгиваю на комод. Мяучу, чтобы меня не забыл.
– Ахилл, пока.
Разворачивается и берется за ручку. У меня последний шанс. Я отталкиваюсь и запрыгиваю ему на плечо.
– Оу, – шипит и выгибается.
Я балансирую.
Меня снимают и смотрят в глаза.
– Ну правда тебе нельзя туда. Это больница для людей, а ты кот.
Опускает на пол.
Надеюсь, выражение моей морды ему будет сниться в кошмарах.
Я отворачиваюсь и сажусь к нему спиной.
Не ожидал… не ожидал...
Глава 18. Саша. Выбор
– Как вы себя чувствуете? – в палату заходит медсестра, за ней Домбровский с цветами. – Жаль. Я думала, мне привезли деток.
– Лучше, чем вчера.
– Вы проходите, – кивает ему.
– Привет, – Юра держит в руках букет нежных пионов.
– А ко мне разве уже можно пускать посетителей? – игнорирую его и обращаюсь к медсестре.
– Этого сказали пропустить, – поясняет девушка, – я оставлю вас.
– Найдете вазу? – перехватывает ее Домбровский.
– Конечно. – Медсестра забирает цветы.
– А когда мне привезут моих дочек?
– Они пока в реанимации, но я узнаю, когда их можно посмотреть. – Девушка испаряется, оставляя нас одних.
Домбровский стягивает маску и улыбается мне.
– Ты как, Саш? – обходит мою кровать и садится рядом на стул. Находит руку, аккуратно, но крепко сжимает.
– Нормально, – освобождаю пальцы и кладу себе на грудь. – Зачем ты пришел?
– К тебе и дочкам.
Так и хочется хмыкнуть шумно и закатить скандал, но не хочется омрачать такой день негативом и прошлым.
– Саш…
Лучше бы не приходил. Не понимает как будто, что мне тяжело. Но я нахожу в себе силы поблагодарить, что вчера нашел меня все-таки и отвез.
– Сань, давно пора поговорить. Если бы знал, что это мои дети, не тянул бы.
Снова берет мои пальцы в свою ладонь. Я снова хочу убрать, чтобы отгородиться от этой лжи, но он теперь не отпускает.
Распахиваю глаза, смотрю на наши переплетенные пальцы.
– Юра, отпусти. – Качает головой из стороны в сторону.
– Не вижу поводов для этого.
– Ты не хотел детей, я помню, что ты говорил. Я оставила их, потому что сама хотела ребенка. А они не виноваты, кто их отец.
– И кто их отец?
– Давай не будем...
– Как думаешь, если бы мне было все равно на тебя и на них, я бы был вчера на операции? Я был бы сейчас тут? Или просто написал сообщение, что поздравляю.
– Я думаю, что ты сам себя обманываешь.
Гладит большим пальцем мою ладошку.
– Я так соскучился по тебе. По тому, что можно просто прийти к тебе и ничего не боятся…
– Прекрати, – снова пытаюсь забрать руку. – Это все так лживо. Соскучился он…
– Почему? – кивает, улыбаясь.
– Почему? Ладно. Ты приходишь ко мне, пользуешься тем, что я одна, целуешь, а потом выясняется, что ты живешь с ней. Еще и кота моего забрал.
– По первому пункту, я бы еще раз воспользовался. – Усмехается, а я смотрю на него так, что сейчас он даже не пытается это сделать. – По второму, – Вика приехала на практику, у нее не было денег снимать жилье в столице. Я сдал ей комнату.
– Как же она интересно рассчитывается с тобой, если у нее нет денег на съем? Ты меня прятал ото всех, а с ней вернулся, сразу к Егору поехал. Я беременная, но не дура, Домбровский.
– Ты моя ревнивая львица.
Вот еще. Я закатываю глаза и отворачиваюсь.
– Собственно, я и согласился ее взять, потому что одна голова хорошо, а две лучше. Она учится на следователя, помогает мне разобраться в деле твоего отца.
– Что, грехи спать не дают?
– Саш, я знаю, что он не виноват.
– Да что ты! Не прошло и полгода! Только папа уже в тюрьме. И я тебе этого никогда не прощу. И скрывать от дочек, почему их дед не с ними, тоже не буду.
– Надеюсь, к тому моменту, как они будут тебя понимать, мы уже помиримся.
Я прикрываю глаза и выдыхаю. Мне надо успокоиться. У меня дети маленькие. Я не должна думать об их отце-изменнике. И я ни за что не поверю, что между ними ничего не было.
– По поводу третьей претензии. Представляешь, – не смотрю на него, но чувствую, как улыбается. – Вчера я сказал Ахиллесу, что ты родила. Так он сегодня меня разбудил рано, сидел под дверью чего-то ждал. А когда я сказал ему, что не возьму к тебе, он запрыгнул на комод, а потом мне на плечо. – Представляю все. Я не хочу показывать Домбровскому никаких эмоций. Но, когда слушаю про Ахилла, улыбаюсь. – Твой конь этот древнегреческий чуть мне спину не переломал, только чтобы я взял его с собой.
– Ему тошно на тебя смотреть.
– Саш, правда, ничего нет с ней. Даже в мыслях. У кота можешь у своего спросить.
Я бы какой-то частью своей души, может, и хотела бы верить, но не могу. Не тот он человек, что просто так будет приглашать к себе жить незнакомых людей. Тем более женщин.
– У нас с тобой чего только не было, но я у тебя всего пару раз была, а она спокойно живет, – не могу не упрекнуть.
– Ты же знаешь, что с тобой нам приходилось скрываться.
У Юры вибрирует телефон, он при мне переписывается с кем-то и бросает на меня взгляд.
И так понятно, что с ней. Но ведь демонстрировать мне это не будет.. Вот тебе и правда.
– У меня есть для тебя подарок.
– Спасибо, вчера уже поздравили. Не надо мне ничего, можешь подарить подарок своей сожительнице.
– Ей он не нужен, – смеется Домбровский и набирает в телефоне кого-то.
Я демонстративно отворачиваюсь.
– Сергей Евгеньевич, здравствуйте. – Оборачиваюсь, когда слышу знакомое имя. Предчувствие накрывает. Иголочками под кожей покалывает. Я смотрю на Юру и не верю.
– Здравствуй, Юра, – от родного голоса, по которому так скучала, сердце начинает дрожать как на струнках. Прикрываю рот рукой, чтобы не сглазить. Папочка...
– У вас есть несколько минут, и за меня там слово замолвите, – усмехается экрану и протягивает мне свой телефон.
Папа…
– Детка, привет, поздравляю тебя. – Улыбается. Хотя морщин стало больше. – Так рад за тебя. Здоровья тебе и моим внучкам.
Я не видела его уже полгода.
– Папочка.
Вытираю свободной ладошкой слезы. Надо успокоиться, чтобы не растрачивать впустую наше время.
– Саша, не плачь. У меня все хорошо. – А я не могу остановиться. Не верю, что это он. Не надеялась даже, что получится так скоро его увидеть.
– Как твое здоровье? Прости, я давно не приезжала. Тяжело было с животом.
Как же я хочу, чтобы он рядом был, чтобы с внучками познакомился, чтобы обнял меня и помог.
– Для моего возраста нормально. Не плачь, Саш, я тут уважаемый человек, – смеется, веселит меня.
– Шутки у тебя... Папа, я тебе не могу их показать, они слишком маленькие родились, еще в реанимации.
– А ты побольше нафотографируй и наснимай видео, буду потом пересматривать. – Бросаю взгляд на Домбровского и снова на папу.
– Саш, ты не должна злиться на Юру за то, что я тут.
– Юру? – переспрашиваю, – вы что, теперь друзья?
– Как бы это ни звучало странно, но я рад, что у моих внучек такой отец. Пообещай, что выслушаешь его и простишь.
– Никого я прощать не собираюсь. Пусть не надеется даже. – Мажу взглядом по прокурору, а он ухмыляется. – Или не раньше, чем ты будешь на свободе.
– Саша, пока не время.
– То есть не время?
Расслабленный взгляд Юры скользит по мне, папа для него сейчас проходной билет, знает, что я его слушаюсь.
– Саш, для твоей же безопасности слушай Юрия, делай так, как говорит.
– Он ничего не говорит.
– Юрий? – папа зовет его.
Домбровский поднимается и подходит ко мне. Тоже появляется в камере.
– Я не успел еще рассказать. Она у вас упрямая.
– Не успел он… Саш, у меня тут все в порядке. Вип-палата считай. А с Юрием поговори. Ты меня поняла? – Киваю.
– Время, – чей-то голос командует у папы. Он кивает.
– Пока, малышка, я люблю тебя. Юра, присматривай там за ней.
– И я тебя, пап. Люблю и крепко-крепко обнимаю. Он же не заставил тебя это сказать? – кошусь на Домбровского.
– Нет, – смеется отец.
– До свидания, Сергей Евгеньевич, спасибо вам за вашу дочь.
Папа резко отключается. Юра нажимает красный кружок и забирает телефон.
– Я сделал запись, скину тебе.
Я киваю только и плачу. Не могу говорить. Разрывает от радости, что увидела папу. Это было лучшее после рождения девочек. Неожиданно и трогательно.
– Как у тебя получилось?
– Ты забыла, где я работаю? – Машу головой. Не были бы мы в таких сложных отношениях, я бы обняла и расцеловала.
– О чем папа говорил?
– Я же тебе рассказывал уже, ты меня не слушаешь. Мы с Викой разбираемся в этом деле. Я знаю, что он невиновен, но хочу докопаться до истоков, кто за этим стоит.
Опять она.
– Выпусти его и копайся.
– Они могут навредить или ему, или тебе тогда. Сейчас ты еще более уязвима, чем тогда.
– Уязвима для чего? – Молчит опять. – Подожди, ты знал, что он не виновен, но все равно позволил ему сесть, а потом спокойно уехал, зная в каком я состоянии остаюсь?
– Не спокойно, ребят попросил присмотреть за тобой
– Как заботливо. Я никогда не встречала более равнодушных и холодных людей.
– У меня не было выбора.
– Выбор есть всегда, но иногда мы делаем так, как проще, а не так, как правильно.
– Я встречался с твоим отцом накануне суда. Знаешь, какая фраза мне врезалась в память? Повторить дословно слова твоего отца? – Я молчу. – Я не вру сейчас. В любой момент, когда будете говорить, спросишь у него. Он спросил, ты хочешь обиженную, но живую, или знающую правду, но мертвую. Вот такой выбор у меня был в перспективе.
– Папа бы никогда меня не обманул.
Полгода назад. СИЗО
– Здравствуйте, у меня мало времени. Вероятно, вы меня узнали.
– Узнал, Юрий, – отзывается Сашин отец.
– Отлично. Для начала, зачем вы сбежали? У вас подписка о невыезде.
– Какая теперь разница? В тюрьму не хотел, вот и сбежал.
– И все? – Кивает. – Я восстановил видео с камер, там видно, кто украл документы из вашего сейфа. Вероятно, там же была расписка. Мне нужно провести дополнительное расследование, мы найдем преступника
– Не надо ничего проводить.
– То есть?
– Что между вами и моей дочерью?
– Это не имеет отношение к делу.
– Я итак знаю, так вот ради Саши не надо ничего.
– Она за вас очень переживает, поэтому как раз ради нее и надо вас вытянуть.
– Знаешь, что ее машина чуть не сбила?
– Да.
– Это было предупреждение мне, чтобы я не дергался. Пока я тюрьме нет, ее никто не тронет.
– Кому и что от вас надо?
– Я не знаю, и разбираться в этом слишком опасно для всех.
– Нет уж, я разберусь. Я смогу ее защитить.
– Будешь с ней двадцать четыре на семь? Под замок ее посадишь? Контролировать будешь? Если кто-то захочет ее убить, он найдет способ.
– Если вы окажетесь в тюрьме, она точно меня не простит. Чем бы это не было обосновано.
– Если сделаешь, так как хочешь, они доберутся до нее, могу если не убить, но покалечить. Если я буду на свободе, жизни мне и ей все равно не будет.
– Кому нужно ваше место? – пожимает плечами. – Я не могу посадить невиновного человека. Я закон нарушу.
– Ради моей дочки, если она тебе хоть чуть-чуть дорога, сможешь.
– Должен быть выход.
– Есть. Я сажусь в тюрьму. С Сашей все в порядке.
– Нет, это не выход. Это принятие ситуации. Надо искать тех, кто стоит за этим. Начать с них. Проверить. Найти доказательства.
– Надо ей хотя бы рассказать.
– Сама по себе Саша безобидна. Но с тобой она же ныть будет, она полезет в этом разбираться. А ты, чтобы обезопасить ее, тоже в это ввяжешься. Пострадают все, а правды не добьетесь.
– Что тогда?
– Суд, приговор. Я сажусь в тюрьму.
Посадить невиновного да еще и от девушки любимой отказаться. Удача явно на моей стороне.
– Ты выжидаешь какое-то время. Пусть все успокоится. Хотя бы полгода. Посмотришь, кто займет мое место. Потом думай аккуратно.
– Она мне не простит это.
– Сразу не простит, потом поймет. Ты хочешь обиженную, но живую, или знающую правду, но мертвую?
