Текст книги "Мили до тебя"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

5 миль под небом. Рональд

Шел по коридору и удивлялся сам себе. Во мне проснулся тот мальчишка со школы, когда хотелось подшутить, поиздеваться над кем-то. Знал слабое место и давил на это, выводя ее из себя.

Когда она одновременно со мной схватилась за ручку двери, почувствовал прохладную ладонь, накрывшую мою. Она не собиралась убирать руку, даже больше, с силой нажала на мою, желая открыть дверь сама. Но я специально не позволил ей сделать это. Ведь просил не командовать мной, но она снова пыталась это делать. Эмили со всей злости впилась в мою кожу ногтями, а потом отдернула руку, сдаваясь.

Пожалуй, стоило прекратить эту игру, пока она не зашла слишком далеко. Открыл дверь, пропуская девушку первой. Она бросила на меня недоверчивый взгляд, но все же зашла к Борисову передо мной, сразу же направившись к его столу. Я зашел следом и закрыл за нами дверь.

– Я обследовала капитана Кейдена, вот отчет, – кладя на стол листы, сказала она, – с ним все в порядке. Глеб, я вас оставлю, у меня дела.

Не дожидаясь ответа, Эмили развернулась и, обогнув меня, направилась к выходу. Лишь громко хлопнула дверью напоследок, отчего Глеб удивленно поднял на меня глаза.

– Вы хорошо постарались, молодой человек, разозлив моего самого спокойного сотрудника, – покачал головой врач и взял листы.

– Проверьте лучше за ней отчет, а то опять не то напишет, – кивнул я на бумаги. Видно было, что его забавляла вся эта ситуация, в то время как мне не до шуток. Я столько времени терял впустую из-за этих обследований.

Борисов читал первый лист, и в уголках его глаз появились сначала многочисленные морщинки, а потом мужчина захохотал. Что такого смешного он мог вычитать там? Неужели она опять написала какую-то чепуху?

– Что такое? – спросил резко.

Еще пара таких справок, и меня на самом деле отстранят от полетов. Эмили добьется своего. Я догадывался, почему она злится на меня. Надо будет все же поговорить с ней как-то и объясниться.

– Вот, – протягивая мне лист, – можете ознакомиться, – усмехнулся Борисов.

Пробежал глазами по тексту. Давление, пульс, температура, для меня тут не было ничего особенного. Пока глаза не дошли до строчки «Примечание».

«Плохое зрение, так как не видит дальше собственного носа. Плохой слух, так как слышит только себя. Лишенный чувств и этики придурок. Рекомендую отстранить от полетов, а лучше отправить домой».

– Надеюсь, это шутка? – скомкал одной рукой лист и швырнул на пол.

– Вот, можете ознакомиться с другим вариантом отчета, – протянул мне еще один лист.

Все данные повторялись, а в графе «Примечание» написано совершенно другое.

«Физическое и эмоциональное состояние капитана Р. Кейдена на отличном уровне. Разрешены полеты на сверхзвуковых истребителях. Плохие предыдущие показатели являются ошибкой в измерениях врача Э. Уотсон».

Она подписывала себе приговор последней фразой. Я поднял глаза на Глеба.

– Вы же понимаете, чем это ей грозит? Хотите дать этой бумажке ход? – ставя меня перед выбором, спросил он.

Черт, я был очень зол на нее. Тогда, в ее комнате, за ее выходку, готов был сам собрать ее вещи и отправить домой, но сейчас вспоминал слова из первой справки, и что-то не давало мне покоя. Что она имела в виду, написав это? Что я не вижу и слышу? Внутри все гудело от ощущения недосказанности. А сердце как никогда начало ускоряться, призывая меня не делать этого. Я покачал головой.

– Вы можете переделать? – бросил отчет ему на стол.

– Если вы этого хотите, то да, – кивнул Глеб.

– Я подожду, – садясь на стул, предупредил.

Глеб взял отчет и удалился.

Я же поднял скомканный ранее листок и развернул его, перечитывая строки.

«Плохое зрение, так не видит дальше собственного носа. Плохой слух, так как слышит только себя. Лишенный чувств и этики придурок».

Что же она хотела этим сказать? Что я должен увидеть и услышать? Что она сохнет по мне, как десять лет назад? Черт, она думает, я не вижу, как она похорошела. Пропали подростковая угловатость и сутулость. Сейчас передо мной была привлекательная женщина. Только у нас разные пути. Мы пробудем на этой базе пару месяцев и опять разъедемся в разные уголки нашей страны. То, что когда-то не срослось, не срастется снова. К тому же теперь я женат. И не смогу бросить Лизу.

Услышав звук открывающейся двери, я обернулся. В кабинет вошел Глеб и протянул мне новый листок.

– Великий русский писатель Лев Толстой говорил: «…Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали». Я не знаю, что у вас там было в прошлом, да и это не мое дело, – начал он, садясь на свое место, – но, надеюсь, вы перестанете мучать друг друга и займетесь делом. Документы передадите лейтенанту Куперу.

Я пробежал глазами по строчкам, доверять я теперь не мог. Но ничего кроме разрешения к полету и сбоя техники, которую отправят на повторную поверку, не было. Я поднял глаза на Глеба.

– Вы хотите сказать, что я кого-то мучаю? Может, это она ведет себя, как ребенок?

Глеб пригладил седую бороду и задумался.

– Знаете, Рональд, да, это война, и мне нужен работник, солдат, способный лечить людей, а не зареванная девица, которой самой нужна помощь. Думаю, она неспроста так вчера сделала. Если не можете сдержать себя, приходите за разрешением на вылет лично ко мне.

– Я вас понял, Глеб, – кивнул я, – всего хорошего,– встал и направился к выходу, чтобы поскорее покинуть помещение, пропитанное запахом лекарств. Уже в дверях вспомнил, что хотел кое-что спросить, и развернулся к Глебу.

– Глеб, вы же знаете латынь?

– Да. – Врач приподнял брови и расширил глаза.

Я повторил ему ту фразу, что недавно сказала мне Эмили.

– Если дословно, то «не попадись сам». А что это значило в контексте, думайте сами.

Я кивнул Глебу и покинул кабинет.

Лицо обдало горячим душным воздухом, когда я вышел из здания. Но это было лучше, чем атмосфера и запах медикаментов. Направившись в штаб, занес отчет, оттуда сразу пошел на тренировку. Отвлекался, чтобы не думать о постороннем.

Но, когда, наконец, прилег отдохнуть перед очередным полетом, мысли посетила доля сомнения. Из головы же никак не выходила Эмили. Почему у меня такое ощущение, что я перегнул палку? «Зареванная девица…» Неужели все-таки расплакалась, а ведь держалась так уверенно. Хотела покомандовать и не справилась. Мы не виделись десять лет, встретились меньше суток назад, а уже успели поссориться. Она видела меня раздетым, и я тоже видел ее грудь, когда она наклонилась слишком низко, устанавливая свои датчики, и прямо перед моим лицом сверкнула из сдвинувшего вниз халата темным ажурным кружевом. И мне сразу же захотелось уколоть ее, задеть. Что это за форма одежды такая?!

Сейчас же чувствовал себя так дерьмово за то, что наговорил ей. За то, что сделал больно. Ведь я даже не почувствовал ее удар, но умудрился раздуть из этого целое событие. Пожалуй, стоит прислушаться к совету Глеба и избегать с ней встреч.

Спустя час я уже был на предполетной подготовке и разбирал свое задание. Продумываю план полета, рассчитывал расстояние.

На гражданке все постоянно восхищались моей профессией. Со стороны это и вправду выглядело круто и романтично, как и у звезд спорта или профессиональных певцов. Но могут ли тяжелые изнуряющие тренировки выглядеть романтичными? А может, романтично всю ночь сдавать экзамен? Это работа. Это тяжелая, очень тяжелая работа. Это сложнее всего, что я когда-либо делал. Здесь нельзя вполсилы, нельзя расслабленно. Это больно. Всепоглощающее давление. Перегрузки. Конечно, есть моменты, которые знаю только я. Вещи, которые могут испытать только несколько сотен человек. Непередаваемые ощущения полета, высоты, превосходства. Но эти моменты… Они только мои.

Предполетная подготовка закончилась, и я, повторив все в уме еще раз, направился на взлетную полосу. Истребитель, заклейменный моим позывным, уже был готов к вылету. Это, конечно, не моя собственность, но я, помимо полетов, следил за технической историей и техническим обслуживанием своего самолета. Хотя случалось и такое, что мой самолет отдавали на другое задание, тогда приходилось летать на свободном.

И хотя различия в оснащении, управлении, множество мелких вещей ничего не значат, но мне всегда нравилось летать на одном и том же самолете. Привыкнув к его причудам, вероятность заметить что-то необычное быстрее.

– Земля, я Вирус. Прием, – обратился я к диспетчеру.

– Вирус. Это Земля. Вас слышно.

– Земля. Разрешите вылет.

– Вирус. Вылет разрешен, – подтвердил диспетчер мою просьбу.

Поднимаясь все выше и выше, я полностью растворился в небе, отбрасывая мысли о земле.

***

Возвращаясь уже по темноте с задания в казарму, проходил мимо госпиталя и услышал знакомый женский голос. Эмили расслабленно сидела на скамейке спиной ко мне и разговаривала по телефону. Я не собирался подслушивать ее разговор, но услышал мимоходом последнюю фразу, которая почему-то задела.

– …И я тебя люблю и скучаю.

6 миль над землей. Эмили

Не было аппетита идти на завтрак. Не было желания встречаться с Роном. Не было мыслей, как вести себя с ним дальше.

Наблюдала из окна своей комнаты за солдатами, вышедшими на утреннюю зарядку, и тоже возникло желание пробежаться и подумать. На ходу закидывая в себя хлебцы и запивая их соком, я одевалась для пробежки. Возможно, бежать в военной форме было бы правильней, но мне больше нравилась обычная спортивная одежда, предназначенная для бега.

Выйдя из здания, обняла себя руками, привыкая к утренней прохладе. База «Калабосо», на которой мы жили, находилась немного севернее экватора, и днем температура поднималась до тридцати градусов, но утром тут было довольно свежо.

На фоне гула самолетов был слышен голос командира, руководившего солдатами, украдкой смех какого-то осмелевшего рядового. И, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, я обогнула госпиталь, воткнула наушники и побежала по тропинке. Она проходила за основными зданиями базы и дальше раздваивалась. Налево вела в сторону взлетных полос, направо – к лесному массиву. Сегодня мне хотелось побыть в тишине ото всех, поэтому свернула к лесу.

Как же здесь было удивительно! Ограничивающие базу с одной стороны экзотические растения, которые я видела впервые и названия, конечно, не знала, окунули меня в некую сказку, волшебство. Дивный сладкий аромат цветов, приправленный запахом зелени. Яркий солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву, заставил прищуриться и улыбнуться. Как все было гармонично! И чего так не хватало мне? Ведь на самом деле, у меня все хорошо. Я, моя семья – все живы и здоровы. Рональд? Я сама себя накрутила с ним. Жила ведь как-то без него все это время. Просто, случайно встретив сейчас, спустя столько времени, почему-то решила, что он должен влюбиться в меня снова. Но я всего лишь ошиблась. У него своя жизнь. У меня своя. Не стоит чего-то ждать. Надо жить дальше. Мне не хотелось больше спорить с ним, что-то доказывать. Пусть все будет как есть. Он сделал свой выбор. И я тоже. От этого осознания я радостно вскинула руки и улыбнулась еще шире, утопая в солнечных лучах. И продолжила бежать, впитывая энергию местности.

Спустя время боковым зрением заметила кого-то справа от себя и автоматически повернула голову в ту сторону, встретившись взглядом с лейтенантом, который приходил по поводу Рональда. Он довольно улыбнулся, кивнув. Я махнула в ответ и вытянула наушники, чтобы поздороваться.

– Доброе утро, – поприветствовала его, переходя на шаг.

– Доброе, – кивнул он, – мисс Уотсон, кажется?

– Можно просто Эмили, – переводя дыхание, ответила. – Вы тоже бегаете по утрам?

– Да, предпочитаю пробежку занятиям на спортплощадке. Вы в отличной форме, еле вас догнал, – поднимая большой палец, довольно прищурился он. – Как вы, освоились?

– Я уже в курсе всех дел, лейтенант. Штат тут большой, но коллектив доброжелательный и отзывчивый.

Сейчас, когда он оказался рядом, я смогла рассмотреть его лучше. Светло-серые глубокие глаза, словно бездна, изучающая и притягивающая. Было в них что-то необычное и одновременно пугающее.

– Дэйв, зовите меня Дэйв, – уточнил он. – Да, вы правы людей много и больных тоже, кроме того бывает так, что к нам могут дополнительно привозить раненых, если какой-то военной базе нужна помощь.

– Я всегда готова к работе.

Наша утренняя пробежка превратилась в прогулку. Дэйв, пользуясь случаем, провел мне небольшую экскурсию по базе, которую я так до сих пор и не видела. Мы прошли вдоль взлетных полос, длинных и идеально гладких. Я увидела истребители разных конструкций. Еще проходя обучение на авиационного врача, летала один раз на таком самолете, чтобы почувствовать условия, в которых оказывается летчик при полете.

Дэйв же сам занимался оперативным планированием полетов. Разрабатывал планы атаки, а летчики выполняли эти задания. Его внешность, угловатые черты лица, прямой нос, изучающий взгляд подтверждали то, что он стратег, видящий общую картину и постоянно анализирующий людей и систему.

***

Желание поесть пришло, но желание встречаться с Роном нет, поэтому, взяв вещи, я направилась сначала в душ, а потом работать. Глеб уже сидел за столом и что-то заполнял, когда я вошла в кабинет.

– Доброе утро, Эмили, – приглаживая бороду, улыбнулся он.

– Доброе утро, – кивнула в ответ. – Вы сегодня рано.

– Да, сегодня у нас операция. И несколько человек надо выписать, отправляем домой. Подготовьте их к выписке, – протянул мне карточки.

Я взяла пластиковые папки и, положив к себе на стол, принялась их разбирать. Бумажную работу я любила не меньше, чем лечение и оперирование, хотя в последних куда большая ответственность.

Я задумалась и подняла глаза на Глеба. Он удивил меня еще при первой встрече. Это не был типичный военный врач. На вид ему около шестидесяти. Седая голова, приличных размеров белая борода, глубокие морщины как следствие изматывающей тяжелой работы. Неужели я тоже буду так выглядеть в шестьдесят лет? Глеб что-то писал, и из-под закатанного рукава заметила на руке черные линии замысловатой татуировки. Интересно, есть ли у него семья, жена? Мне хотелось многое узнать о нем, но спрашивать как-то неловко. Будто почувствовав на себе взгляд, он поднял глаза.

– Ну что, вы готовы, Эмили?

– Да, – кивнула в ответ.

– Тогда позвоните, пусть готовят операционную, – сказал он и продолжил что-то писать.

Я сделала, о чем попросил Глеб, и, когда он закончил, мы отправились на плановую операцию. Спустя два часа, успешно завершив ее, я сидела в нашем кабинете, опять заполняя бумаги. Летчики проходили обследование, но Рон не появлялся. Я ничего не знала о нем и о графике его полетов. И хотя проще с ним не встречаться, я хотела бы его увидеть.

Поэтому, когда в дверь неожиданно постучали, я вздрогнула и с надеждой посмотрела в ту сторону.

– Войдите.

Когда же дверь открылась, в кабинете появился тот, кто с утра спас меня от одиночества.

– Дэйв? Что-то случилось? – глядя на его смущенное лицо, спросила я.

Он не должен быть здесь сейчас. Что-то с ним или с кем-то из летчиков? Сердце начало волноваться.

– Да, – кивнул он и подошел ко мне. – Только не смейтесь, Эмили, – хихикнул, присаживаясь напротив и протягивая мне ладонь.

Кожа вся была усыпана мелкими занозами. Мне кажется, я даже шумно выдохнула, понимая, с какими пустяками он пришел.

– Вы собирали кактусы? – засмеялась я.

– Нет, – махнул он головой в ответ. – Просто… хотел кое-кого поучить убирать территорию, а в итоге… в общем, не важно, – замялся. – Поможете все это удалить, а то у меня и инструмента подходящего нет? – с надеждой из-под бровей глянул на меня.

– Конечно, – успокоила его.

Встав из-за стола, пригласила лейтенанта в перевязочную, смежную с рабочим кабинетом и отделенную дополнительной дверью. Обработав антисептиком ладонь, достала пинцет и принялась доставать занозы.

– Эмили.

– Да, – буркнула я, увлеченная занятием.

– Почему ты стала военным врачом? Это не совсем женская профессия.

Он, сам того не зная, затронул очень больную для меня тему. Я не могла рассказать ему правду. Я никому не могла рассказать чертову правду! Поэтому пришлось рассказывать заранее заготовленную историю.

– Я всегда хотела стать врачом, просто, когда начала выбирать университет, оказалось, что военная медицинская академия находится рядом с домом. Так с родителями я и приняла решение учиться в ней. А лечить гражданских или военных – особой роли не играет. Хотя на войне, конечно, все жестче. Экстренней. А ты как стал руководителем полетов? – перевела разговор на него.

– Пошел в летное, хотел стать летчиком, но понял, что это не совсем мое. Мне больше нравилась военная стратегия. Так я и изменил профиль.

Доставая занозы, я рассмотрела его руки. Хотя он и был военным, тренировался, но изящная тонкая рука, аккуратные ногти выдавали в нем интеллигента. Он не работал физически, скорее всего, занимался исключительно бумажной и умственной работой. Работа ответственная, но не пыльная. Даже мне приходилось больше марать руки, зашивая органы и обрабатывая раны. Но стратеги на войне тоже нужны, кто-то же должен руководить.

Когда услышала звук открывающейся в кабинет двери, оставалось по моим подсчетам достать еще около семи заноз.

– Проходите, присаживайтесь, – донеслось до нас с Дэйвом голос Глеба, пришедшего с кем-то, – как настроение?

В проходную дверь между кабинетом и перевязочной мы с Купером не были видны. И я молча продолжала делать свою работу, чтобы не отвлекать Глеба. Пока не услышала ответ знакомого голоса.

– Все прекрасно.

От неожиданности я замерла на секунду, но потом быстро продолжила, чтобы не выдавать себя Куперу, делая вид, что все по-прежнему.

– Давайте тогда измерим давление, – услышала за стеной.

Так, Рон пришел на предполетный осмотр именно к Глебу, значит, со мной решил не встречаться. Ну и ладно, может, это к лучшему? Только бы Глеб ничего лишнего не ляпнул, чтобы Дэйв это не услышал. Надо срочно привлечь к себе внимание, чтобы он знал, что я тут. Специально слегка задела рукой лежавший на столике инструмент, и он с грохотом упал на пол. Я наклонилась его поднять и сразу же услышала голос Глеба:

– Эмили, это вы там?

– Да, Глеб, – ответила, – у меня пациент – лейтенант Купер.

– Что случилось? – заинтересовался Борисов.

Я исподлобья взглянула на Дэйва и заговорщицки кивнула. Я не знала, что мне про него рассказать, видно, что ему неудобно от этой ситуации.

– Добрый день, Глеб, – отозвался лейтенант сам. – Со мной все в порядке, так, пара царапин. Как Кейден? – откинувшись на спинку стула и заглядывая в соседнее помещение, спросил он.

– Норма, может лететь, – ответил Глеб.

– Я заберу его справку сам, все равно иду в штаб.

– Можете быть свободны, – услышала голос Глеба, обращенный к Рону. Не хотела с ним никак пересекаться, поэтому, не поднимая головы, доставала злополучные щепки.

Все, что сейчас было в моем распоряжении, это уши. Я слышала, как кто-то встал и сделал пару шагов в нашу сторону.

– Доброе утро, – сказал Рон, находясь в проеме между помещениями, но я не поняла, к кому они обращены. Почувствовала, как Дэйв немного потянулся назад, протягивая свободную руку для рукопожатия, поздоровался:

– Доброе утро, капитан.

– Здравствуйте, – не поднимая головы, ровно ответила я, чувствуя взгляд обоих мужчин на себе, но никому ничего объяснять не собиралась.

– Рональд, в час встречаемся в штабе, – предупредил Купер.

– Понял, лейтенант, – отчеканил тот и покинул кабинет.

– Ты теперь не обследуешь его? – рассматривая меня или мою реакцию на него, спросил Купер.

– Обследую, но, если я занята, это делает Глеб, – уверенно соврала, зная, что предложил Рональду Борисов, а тот, похоже, согласился. – Ну вот, вроде бы все удалили. Пощупай, нигде ничего не мешает?

– Нет, – разминая ладонь, сказал Дэйв. – Ты моя спасительница.

– Это моя работа, – улыбнулась я.

– Извини, не могу пригласить тебя в ресторан. Но могу пригласить на обед в столовую. Составишь компанию?

– С удовольствием, – урча ответил за меня мой желудок.

Это было мое спасение. Мне не придется есть в одиночестве и думать, как стать невидимкой, чтобы никто не пялился на меня. Теперь, зная, что я там буду не одна, а в довольно приятной компании, я облегченно выдохнула, так как хлебцов с соком явно было мало.

– Буду ждать тебя в половине первого на крыльце госпиталя.

– Договорились, – подмигнула я, а Дэйв, забрав документы Кейдена, вышел из кабинета.

Борисов, довольно поглаживая бороду, лукаво улыбнулся.

– Глеб, ничего не говорите, – предупредила я.

Да и сама ничего не понимала. Купер будто искал повод для встречи. Рональд словно стремился увидеть, чем мы были заняты в перевязочной.

Время до обеда пролетело незаметно. Выскочив из здания ровно в тридцать минут, обнаружила Дэйва на скамейке перед входом.

– Я готова, пойдем? – окликнула лейтенанта.

– Конечно, – кивнул, улыбаясь, в ответ.

Пара минут – и столовая в нашем распоряжении. Какая же я была голодная. Быстро получив свои обеды, мы с Дэйвом заняли свободный столик. Я была так голодна, что не заметила сразу, кто сидит немного в стороне напротив. Поэтому вела себя с Купером общительно и непринужденно. Смеялась над его шутками и рассказывала врачебные истории, пока в какой-то момент не встретилась взглядом с Рональдом, который недовольно нас рассматривал.