Текст книги "Немного любви и другие обстоятельства"

Автор книги: Ольга Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава седьмая. Новая родня и старые проблемы

Не успели мы перебраться в новую обшарпанную квартиру, как нам на голову уже свалились из Воронежа члены Лосевской семьи. Я была просто в полном обалдении и выключке: мало мне ремонта, контрольных перед зачётами, и неотвратимо надвигающейся свадьбы. Так ещё и три дня до сочетания этим самым браком нужно чужих людей развлекать. А ведь и кормить их, наверное, придётся? Я была просто на грани самого, что ни на есть реального помешательства. Груня просекла это дело и согласилась родителей Лосева забрать к себе, под предлогом вялотекущего ремонта. А нам оставить только сестрицу. Они с Гошей приволокли в Грунину квартиру раскладушку из ближайшего магазина, а в нашу принесли надувной матрас – для Серёгиной сестры.

Родительница будущего мужа оказалась высока и крупна телом, а выражением круглого лица – весьма сурова. Папаша – тощ и молчалив.

Первое, что мне выдала мамаша Лосева, после того, как нас представили друг другу:

– Лика, а вы готовить умеете?

– Нет, – твёрдо сказала я. – Конечно, могу яичницу пожарить. Или картошку там сварить на крайний случай.

– Я так и предполагала, – проговорила Надежда Ивановна, скорбно покачивая головой. – И привезла вам очень правильный подарок – «Энциклопедию домашней хозяйки» в двух томах. Мне Пётр Алексеич подарил на пятидесятилетие.

На что она напирает, интересно: что ей денег на свадебный подарок не хватает, или даже не жалко передарить мне такую ценную семейную реликвию? Я решила сразу внести ясность, что есть где:

– О профессии домашней хозяйки я как-то не мечтала никогда. Учусь на кредитно-экономическом и собираюсь работать за приличную зарплату. Вот летом поищу работу на полставки для практики.

– А я полагала, что вы сразу же начнете осваивать азы кулинарии. Серёженька очень любит поесть, – продолжала гнуть своё моя будущая свекруха.

– И я совсем не против вкусной еды, – сообщила я честно. Тут мадам Лосева критически оглядела мою крупненькую фигурку. Будто сама изящна, как модель. – Но полагаю, что изучать сей полезный труд мы с Сергеем будем вместе. В редко выпадающее свободное время.

На этом содержательная, хотя и неоднозначная, беседа будущих родственниц закончилась. Кажется, с некоторым перевесом в мою пользу.

Одно есть счастье – до Воронежа чуть меньше суток поездом!

***

Моя нестандартная свадьба обещала быть развесёлой и многолюдной, несмотря на все сложности с приезжими родственниками и прочие переживания.

Ритка втайне от меня готовила культурно-массовую программу, пообещав, что все свадебные тамады столицы сдохнут от зависти и немедленно за тем пойдут топиться с горя. Ей, Ритке, как раз нужно развивать организаторские способности, так как она собирается сразу же после института податься в крупные руководители. На крайняк, в топ-менеджеры какого-нибудь там «Газпрома». Я очень сомневалась, что для этого ей пригодится опыт работы свадебным тамадой, но приятельницу разочаровывать не стала. Пусть себе тренируется на моих гостях. Особенно на родственниках, нынешних и будущих.

Папаша Гоша тоже старался: каждый вечер он приходил к Груне репетировать. Они запирались на кухне, откуда долго доносились все лучшие песни Шаляпинского и Штоколовского репертуара, а также пара песен непонятного западного происхождения на добротном английском языке отчего-то с характерным украинским акцентом. Будущие мои родственники из Воронежа, по словам Груни, при этом замирали в недрах громадного дивана и высказывать замечания не решались.

Гоша с каждым днём нравился нам с Груней всё больше.

**

И вот наступил День С. Не знаю, чего я ждала больше: чтобы он начался или, наконец, закончился. Тем не менее, время закабаления моей личности официальным документом неотвратимо приближалось с самого утра. Уже пора было надевать свадебный наряд. Ха! Наряд меня вдохновлял и обещал стать сюрпризом для всех, особенно для новой родни. Я с энтузиазмом принялась облачаться в золотистые шелка моего прикольного костюмчика. Обнаружила, что ещё больше похудела, но не расстроилась на этот раз. Растолстеть я сто раз за жизнь успею, тем более в состоянии беременности. А похудеть когда ещё удастся! Учитывая нервное напряжение от обязанностей замужней девушки, я буду только от нервов толстеть, жуя утешительные бутерброды с конфетами и вафлями на успокоительный десерт… Мои философские размышления были грубо прерваны стуком в дверь с последующими раздражёнными выкриками:

– Лика, открывай скорее! Опаздываем в ЗАГС на регистрацию, а ты ещё не готова!

Голос своей будущей свекрови я узнала не сразу, как раз к тому моменту к этим требовательным выкрикам присоединился срывающийся басок будущего Лосева… то есть, тьфу! – будущего Ликиного мужа:

– Мы тебе принесли свадебные украшения, Ли!

Я бросилась к двери, сшибла ногой – у-у, как больно! – низкую табуретку с бокалами для досвадебного шампанского. Бокалы разлетелись на мелкие стеклянные брызги, от шаровар оторвалась одна завязочка, на ноге теперь останется громадный синячище. И какой только дурак выставил эту мебель между мной и дверью, если только не я сама это сделала? Дверь никак не хотела открываться, хотя ни замка, ни задвижки не было и в помине. Наверное, скверную старую фанеру заклинило. Я начала впадать в панику, отчего у меня даже пропал голос. Вместо крика о помощи из горла вырывался хриплый шёпот. За дверью забеспокоились не на шутку, притом хором, то есть дуэтом:

– Лика, что там случилось!? Почему молчишь, что там падает? Ты не ранена?

Ответить я по-прежнему не могла, голос не прорезался. Наконец, Лосев не выдержал, и приступил к спасательным действиям: судя по силе ударов в хлипкое полотно из прессованной фанеры, мой будущий супруг обулся к торжеству в тяжёлые армейские ботинки, подбитые железками для прочности. Строптивая дверка не выдержала натиска и рухнула, крепко зацепив рваным краем почти одетую новобрачную. Эта последняя не выдержала и упала на пол, слегка посыпанный осколками бокалов, попутно теряя остатки сознания. Но и в обмороке побыть, как следует, мне не удалось. Машка-Дашка, видать, почувствовала, что может остаться ребёнком из неполной семьи, и со всей силы пнула меня в живот. Тут я очнулась и услышала возмущенный визг пока ещё будущей свекрови:

– Что это за дикий маскарад? Она и замуж будет выходить в костюме восточной куртизанки? Здесь у вас не тысяча первая ночь и не стриптиз-клуб!

От этого крика и удара об пол я очнулась. Оказалось, что дверь, битое стекло, кованые ботинки и суровое осуждение моего прелестного костюмчика мадам Лосевой – всё мне приснилось. От всего этого сонного кошмара я шмякнулась с кровати на пол, по счастью застеленный Груниным парадным ковром. Так что мы с Машкой-Дашкой, кажется, не пострадали.

Зря я Лосеву не продемонстрировала своё свадебное облачение хоть на день раньше, он бы как-то подготовил мамашу-Лосеву к готовящемуся яркому зрелищу. А так она может от неожиданности и с перепуга стать заикой. Или запретит сыночку со мной расписываться, и останемся мы с Машкой опять одни. И зачем я уперлась в этот прикольный костюмчик? Может, я ещё успею купить в магазине рядовую свадебную робу в белых рюшках и кружавчиках. Ради спокойствия Машки-Дашки. Впрочем, Лосев вряд ли решится отказаться от этого брака. Он так много усилий вложил в организацию нашего будущего совместного быта. Даже обои сам выбирал: такое для мужчины даром не проходит. Лёжа на ковре, я представляла себе события приближающегося утра. Спать больше совсем не хотелось, но проснулась я гораздо позже – всё там же, на полу. От Груниного встревоженного голоса:

– Лика, деточка, что ты там делаешь, практически под кроватью? Ты отлежишь себе все бока на жёстком полу и не сможешь танцевать. Знаешь, как важно потанцевать вволю на собственной свадьбе?! Даже важнее, чем разбить об пол парочку-другую бокалов от шампанского.

***

В реальной действительности моё пикантное одеяние скандала не вызвало. Мамаша Лосева немного скривилась, но от замечаний воздержалась. Будущий муж, увидев меня в свадебном облачении, хмыкнул, подмигнул мне и одобрительно выставил вверх большой палец правой руки. Все-таки я в Лосеве не ошиблась! Его сестрёнка Анечка в полном восторге захлопала в ладоши.

– Мамуся, когда я буду жениться, купишь мне такой же прикольный костюмчик!

– Замуж выходить, – строго поправила моя будущая свекровь, – женятся только мужчины. А платье должно быть традиционное: белое, как у всех.

– Значит, у Лики, по-твоему, такое, как не должно быть? И вообще, я не хочу как у всех, – заныла Лосевская сестрёнка, – это скучно. Хочу весёлый костюм, как у Лики.

– Ладно, когда будешь замуж выходить, тогда и посмотрим, – миролюбиво согласилась Надежда Ивановна, мудро решив не обострять ситуацию от греха подальше. А я уж испугалась, что мой дурацкий сон сейчас начнет сбываться. Тем временем мадам Лосева продолжила свою речь, одновременно шаря в объёмистой дерматиновой сумке:

– А теперь нужно надеть украшения, которые мы с Петром Алексеевичем и Анечкой привезли в подарок к свадебному наряду. Для завершения ансамбля.

На свет божий из сумки были извлечены блестящие подвески на цепочке из белого металла и такие же висячие длинные сережки. А ещё говорят, что сны не сбываются!

Физиономия моя начала, кажется, вытягиваться при одной мысли о серебристых украшениях с некоторыми претензиями на парадность на моей пышной груди, так удачно упакованной в золотистые кружева с небанальной лягушечьей нотой. Я постаралась вернуть лицу первоначальную форму: зачем обострять отношения так рано, успеется ещё когда-нибудь, – и сладенько-фальшивым голоском пропела:

– Ух-х ты, красотища какая! Эти штучки очень здорово будут смотреться на моём парадном чёрном платьице, – с этими словами я решительно сгребла сверкучие подарки и сунула их в вазочку на столе. Чтобы дарительница не успела очухаться, чмокнула её в щёчку и понеслась прочь из комнаты. Благо, в прихожей уже кто-то звучно топтался.

Про чёрное платье сочинила, конечно, на фиг мне бы оно сдалось, вдобавок парадное.

А навстречу мне уже спешила только что прибывшая Ритуля вся в чём-то красном, дырявом и облегающем. Туфли на ней были тоже красные, лакировано-блестящие, на немыслимо высоких каблуках. Походка при этом у неё оставалась привычно солдатской, хотя и цокающей. Но общий видок был потрясающий. Я бы даже сказала, обворожительный, если б имела привычку так вычурно выражаться.

– Выглядишь первоклассно, – похвалила меня подружка. – Должно получиться весело и замечательно. Мальчики поехали камеру добывать, в ЗАГС могут не успеть, но к застольной части явятся обязательно.

– Какую ещё камеру? – заинтересовалась я, не особенно, впрочем, рассчитывая на вразумительный ответ. Ритка любит внезапные и ошеломляющие эффекты, и если это тот самый случай, объяснять ничего не будет.

– Профессиональную, какую же ещё? – тем не менее пояснила приятельница и гордо проплыла в недра моей собственной, хотя и сохранившей от прошлых хозяев изрядную обшарпанность, квартиры. Навстречу ей торопились обе мои новые родственницы. Надежда Ивановна смерила Ритку суровым оценивающим взглядом, Анечка же снова пришла в восторг:

– В таком на свадьбу даже лучше, чем в Ликином! – Девочка с досадой взглянула на свой собственный строгий кремовый костюмчик с юбочкой более чем благопристойной длины, и шумно вздохнула.

В этот момент в прихожую ввалилась целая орава участников массовки предстоящего зрелища во главе с Лосевым, назначенным на главную мужскую роль. Жених успел под шумок и бабские разговоры облачиться в торжественные одежды и возглавить подоспевшую банду своих приятелей. Будущий спутник моей жизни выглядел в своём чёрном костюме банально, но не так уж плохо, если принять во внимание изрядный рост, общий анфасно-профильный вид и положительную спортивную кондицию. Мамаша Лосева одобрительно закивала, видимо решив, что благопристойность её детей в достаточной мере компенсирует мою нестандартность. Очень хорошо, что свадьба – штука редкая и непродолжительная!

– А сейчас жених должен уплатить выкуп за невесту, – громогласно скомандовала Рита, преградив собою дорогу Лосеву с сопровождающими его лицами мужеского пола. – За каждую конечность по сто рублей, плюс ещё полторы тысячи – всё остальное.

– Ого! Какая ценная невеста! – воскликнул высокий парень, которого я прежде не видела. – А если у нас денег не хватит, как же тогда свадьба?

– Если вы такие бедные, оставьте своего жениха до следующей невесты, – отрезала Ритка. – Может, найдёте какую подешевле, а мы и так вам скидку делаем порядочную.

Друзья Лосева выложили за меня две новеньких тысячных бумажки и мы всей толпой отбыли в госучреждение, выдающее официальное разрешение на совместное проживание и владение разнообразными благами жизни. Опоздали мы совсем ненамного, и церемония прошла в бодром темпе безо всяких проволочек. Мы довольно энергично переместились на основную столовско-кафешную территорию для проведения дальнейших мероприятий.

В целом свадьба удалась на все «пять». Даже с плюсом. Было весело, даже очень и очень. Несмотря на совместные усилия наших с Груней новых родственников нагнать тоску на окружающих. Нина тоже не стала устраивать скандала, хотя и сверлила мрачным взглядом своего бывшего Гошу. Но тот никак не реагировал, ибо был очень занят: басовый вокал с барабанным сопровождением – это вам не под фанеру прыгать. Нина от такого невнимания к себе впала в кратковременную депрессию и обильно заливала её крепкими напитками.

Барабаны классно гудели под Гошины «Из-за острова на стрежень» и «Эй, ухнем!». Перекрыть густой папашин бас им всё никак не удавалось. Гоша имел у публики оглушительный успех, даже больше, чем Рита в роли ведущей. Хотя девушка тоже собрала целую толпу почитателей. Организованная ею «камера» оказалась агрегатом, собранным из немыслимой рухляди, отдельные фрагменты которой были связаны веревочкой и водружены на допотопный штатив. Двое юношей из Риткиной институтской свиты так убедительно изображали съемочную группу телеканала БредТВ, что наивная Анечка Лосева даже спросила, принимает ли наш телевизор эту программу. Я неопределённо кивнула, а Груня тут же заметила, что будет принимать, когда мы его купим.

Прекрасно, что собственные свадьбы бывают редко.

Глава восьмая. Окончен бал, настали будни

Непосредственно после свадьбы началась серьёзная, сложная, вполне взрослая жизнь. У меня в основном. Я капризничала, злилась на неуют, беспорядок и нескончаемый ремонтный процесс, но упорно пыталась им руководить. Гоша с Лосевым меня терпели, даже если я давала самые идиотские указания, ругалась, кидала на пол тяжёлые предметы и рыдала в финальных сценах. Гоша объяснил Лосеву, что беременную женщину раздражать нельзя. Она и сама с успехом раздражается.

Груня частенько приходила помочь: Гоше с отделочными работами, мне с готовкой, которую я тут же охотно перекладывала на бабулю. Есть хотелось непрерывно, наверное, Машка-Дашка усиленно росла. Однако пятнадцатиминутное пребывание на кухне между кастрюлей и сковородкой отбивало у меня всякий аппетит. Так он, отбитый, и лежал где-то в недрах моего организма, пока не являлась спасительница Груня с продуктами, домашними рецептами и своим чудесным кулинарным талантом. Тут уж забитый аппетит поднимал голову, на глазах здоровел и разрастался. Только мелкие семейные дрязги с Серёгой не позволяли мне растолстеть.

Мини-скандалы требовали много сил и энергии и были, по мнению Лосева, неизбежным приложением к семейной жизни. Начиналось всегда с того, что мне ставилась в пример почтенная мадам Лосева, как чистейший образец идеальной жены, матери и свекрови. Оказалось, что Груне недостаёт тонкости и вкуса в кухонно-кулинарных упражнениях.

– Я вполне понимаю твое нежелание погружаться в рутину домашнего хозяйства, – буднично начинал мой новоиспеченный супруг. – Современные молодые женщины готовы заниматься чем угодно: наукой, бизнесом, политикой – только бы не готовить обеды и не стирать мужу носки…

– Современные молодые люди охотно занимаются любыми законными, незаконными и совсем криминальными делишками, только бы не разделять со своими спутницами трудностей быта, – с готовностью подхватывала я, справедливо помня, что мой родной папаша Гоша вполне мог сварить суп, пожарить картошку и даже блинчиков напечь.

– …Однако Агриппина Васильевна вполне могла бы взять несколько уроков хорошей кухни у моей мамы, – невозмутимо продолжал муж, не обращая на мои реплики ни малейшего внимания. В своей наглости он дошёл до того, что высказал однажды всю эту чушь при Груне. Она-то и положила конец разговорам о домашних талантах моей свекрови.

– Так мы с Ликой охотно поучимся, отчего не поучиться хорошему делу, – согласилась Груня без тени недовольства. – Пусть только нам глубокоуважаемая Надежда Ивановна письменные инструкции пришлет.

На этом пожелании все разговоры и завяли: записки домохозяйки – труд не одного месяца и даже года, кто не верит, может сам попробовать. В нашей действительности чаще всего женщина либо хозяйством занимается, либо записки сочиняет, в то время как муж ей готовит бутерброды с чаем.

**

Лосев, как и прежде, ходил на работу часто и подолгу там пропадал. Иногда приносил деньги, случались довольно приличные суммы. Первая очень неплохая выручка и привела к жуткому семейному скандалу. Дело было в самом начале сентября, я тогда в первый раз решила показаться в институте после летних каникул, явить себя преподам и деканату во всей красе и стати последних недель ожидания Машки. Или Дашки. Чтоб никто не вздумал потом включать нас с новым поколением в хвостисты и кандидатки на отчисление, если мы вдруг забудем обо всех этих лекциях-зачётах. Очень довольная произведённым на институтскую публику эффектом, возвращаюсь я домой, а там…

Возле подъезда стоит фургончик с неоднозначной надписью на ярком боку: «Обставим всех в минимальные сроки!», – и из этого сомнительного транспортного средства дюжие мужики в синих комбинезонах тащат громадные коробки и ящики прямиком в нашу с Лосевым квартиру. Я сперва хотела позвонить в полицию и сообщить об этом разбое. А потом решила узнать, почему эти подозрительные типы не выносят наш нехитрый скарб, а напротив, чем-то странным забивают абсолютно суверенную и собственную, хотя и обшарпанную пока, квартиру.

Я храбро шагнула в недра нашего с Лосевым жилья, движимая любопытством и отвагой, готовая защищать своё имущество от жуликов в бутафорских синих робах. Мужики с ящиками не обращали на меня никакого внимания. А в нашей гостиной другие бандиты, орудуя громадными гвоздодёрами и прочими неизвестными мне увесистыми предметами, извлекали из ящиков доски, панели, железные пруты и разнообразный устрашающего вида хлам. Над кучами этой древесной и металлической рухляди стоял мой Серёга в позе победителя: правая нога выставлена далеко вперед, руки скрещены на груди, подбородок высоко вздёрнут, – и гордо озирал поле… разорения. Возле Лосева громоздилась жуткая уродина, отдалённо напоминающая немыслимой величины и расцветки устройство для сидения. Любимое, уютное Грунино креслице исчезло. Я рухнула в дурацкое сооружение, растеряно поморгала глазами и зарыдала. Вначале тихо, потом начала шумно всхлипывать, потом тоскливо подвывать. Лосев взглянул на меня удивлённо. Мужики с гвоздодёрами молча и сосредоточенно продолжали свою антиобщественную деятельность. Немного поплакав и опомнившись, я нашла в себе силы спросить:

– Где… гы-гы… Грунино… гы-гы… кресло?

– Но-о… н-новая м-мебель… кресло б-было… м-м, такое старенькое, – промямлил Лосев, слегка заикаясь. И тут я полностью осознала масштабы разразившейся катастрофы: нет больше Груниного-моего с детства любимого кресла, нет уютного уголка, оставшегося от нашей прежней с бабулей квартиры и всей прошлой жизни. Ой-ёй-ёй, беда какая! Но куда же оно делось? Не сжёг же Лосев заслуженную мебель прямо посреди двора? Ага, знаю: на помойку снёс. Срочно бежать туда!

Муниципальная помойка пристроилась в самом дальнем углу огромного двора между четырьмя одинаковыми домами, стыдливо скрываясь за облезлыми гаражами-ракушками, дурно пахнущая, приватизированная и освоенная колонией местных котов-беспризорников и стаей жирных ленивых голубей. Кресло грустно прислонилось к мусорному контейнеру, какой-то варвар уже срезал с сиденья мяконькую обивку и отодрал добротные полированные доски подлокотников. Я упала на неприлично обнажённую поролоновую внутренность сиденья и горько заплакала. Тощий потрёпанный кот серой мурзиковой масти потёрся о мою ногу, потрогал её грязной лапой и решился запрыгнуть ко мне на колени. Устроившись поудобнее, кот ласково и утешающе заурчал, прижав лохматую башку к моему большому животу. Когда на помойку прибежал Лосев, мы с котом уже были лучшими друзьями и обещали защищать друг друга от всех на свете грузчиков в комбинезонах и с гвоздодёрами и прочих недоброжелателей.

– Ли! Ну, Лика! Не плачь, тебе же вредно так расстраиваться… Я хотел тебе сюрприз сделать: на все деньги, полученные по последнему контракту, купил новую мебель и полный набор бытовой техники, от стиральной машины до посудомоечной.

– Как! И посудомоечную вдобавок!…

Тут уж я совсем расстроилась, а кот Пират грозно поднял когтястую лапу и зарычал на Серёгу, оправдывая только что полученное прозванье.

– Серый, отвези меня к Груне вместе с Пиратом. Я успокоюсь, отдохну там в тишине, пока ты разберёшься с этим… новым имуществом.

Лосев страшно обрадовался, что буря стихла. И даже не стал поднимать вопрос о моём новом хвостатом дружке, видимо надеясь, что кот останется у Груни, а я вернусь домой одна. Пусть себе помечтает!

Уже сидя у бабули на диване с вымытым детским мылом серым Пиратом на коленях, я пообещала Груне и хвостатому:

– В этом же году найду работу, и потом всегда буду покупать только то, что понравится нам с Пиратом. Честное-пречестное слово, чтоб мне облысеть, если вру, – прорычала я свирепо и немедленно заснула.