Текст книги "Афродита и её жертвы"
Автор книги: Ольга Волошина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Но какого чёрта этой дамочке понадобилось припереться туда в самый неподходящий момент?
– Может, она действительно была пациенткой, или консультировалась по поводу предстоящего «лечения», если можно так выразиться.
– Слушай, Потапов, – оживилась я от внезапно осенившей меня продуктивной версии, – а что если эта дамочка лежачая сымитировала обморок. В расчёте на соответствующую реакцию охранника. Просто не успела до конца дограбить клинику и прикинулась жертвой.
– И голову она сама себе разбила? – ехидно предположил Потапов. – Кровища была настоящая, и волос с её головы на ножке стола обнаружен.
– Какой волос?
– Что? – удивился Шурик. – На кой тебе сдался волос?
– Какого цвета, спрашиваю? Масть меня интересует.
– Ну, рыжий, вроде.
– А у сестры твоей какого цвета волосы? – Это у меня ещё одна версия появилась.
Шурик ненадолго задумался.
– Рыжеватые, кажется. Или светло-каштановые, – наконец ответил капитан неуверенно. И что, спрашивается, взять с этих мужиков?!
Шурик ещё немного рассказал о происшествии в «Секрете Афродиты». В клинике было всё перевёрнуто вверх дном, словно преступник что-то искал. Из шкафа выброшены журналы, разбито оборудование. Вдребезги разбит компьютер. Было очень похоже, что охотились за описанием метода Самойлова-Дмитриевского.
– Видимо, информация, связанная с «косметической лепкой», похищена или уничтожена, – сказал Потапов. – Компьютер регистраторши остался цел, но на его жёстком диске никакой информации не оказалось, что довольно странно.
– А сама регистраторша куда делась? Где, интересно, её носило?
– Это мы в своё время узнаем.
Потапов замолчал, я тоже не говорила ни слова. Информации получила с избытком, её нужно было переварить.
В комнату заглянула Шуркина мама.
– Может, борща, Мариша?
– Ой, нет, спасибо, я просто объелась пирогами. Очень вкусные они получились, оторваться невозможно. Но больше уже ничего не помещается.
Я хотела спросить Наталью Григорьевну о цвете Флориных волос, но побоялась, что она разнервничается, как прошедшей ночью. Успею ещё. Кроме того, с этой щуплостью и ростом непонятно. Со щуплостью ещё так сяк, а против роста не попрёшь. Хотя мнению трусоватого и не слишком сообразительного охранника я не до конца доверяла. К тому же у мужчин понятия «щуплости» и «в теле» находятся в очень широком диапазоне. А уж с наблюдательностью у них совсем критично. Разве женщина, к примеру, может сказать о мужчине, что он «красивый – с длинными ногами и копной волос»? А мужчина может выдать нечто такое о женщине? Вот то-то и оно!
Потапова снова скрылась на кухне. Почесав в затылке, Шурик сказал:
– Вероятно, открытие Самойлова представляет большой интерес для конкурентов, а может и ещё для кого-то. И преступники наверняка попытаются удрать за границу, чтобы продать там описание метода либо другую информацию. Применить здесь новый метод они вряд ли смогут, а там, на Западе, на нём можно заработать неплохие бабки. Даже очень хорошие. И ловить их там никто не будет.
– Хорошо бы, та рыжая дамочка нашлась, – сказала я, чтобы хоть как-то утешить беднягу Потапова, – неплохо бы дать объявление в газете: она прочтёт и появится.
– Хорошо бы, – без особого, впрочем, энтузиазма повторил Шурик.
– А если эта ушибленная дама не твоя родственница, то она должна быть чья-то другая… то есть, я хочу сказать, родственница кого-то другого, – продолжала я развивать возможные версии, удивляясь, что Шурик такой бестолковый и не делает этого сам. – И её никто не разыскивал? У всякого человека должны быть хоть какие-то родственники.
– Никто из этих родственников до сих пор не объявился. И это странно, ведь пострадавшая женщина, если предположить, что она обратилась в такую дорогую клинику, должна быть очень не бедной. А у обеспеченных дамочек какая-никакая родня всегда имеется.
Тут меня прошибла некая новая, весьма перспективная мысль, которую я моментально озвучила:
– А у твоей родственницы Флоренции могли найтись такие деньги, ну, на операцию у Самойлова-Дмитриевского, я имею в виду?
– С деньгами у Фло, вероятнее всего, полный порядок. Своя собственная клиника – это тебе не лишь бы что. Но опять тебе повторяю: у неё не могло быть причин для таких дурацких… мероприятий.
–Много ты понимаешь в женщинах, – буркнула я, но он сделал вид, что не расслышал.
– Ума не приложу, как могли оказаться Флорины документы в этом странном заведении для богатых дурочек, – продолжал Шурик развивать свою теорию все в том же бестолковом направлении. – Завтра же отправлю запрос в Саратов в клинику Фло. Хоть кто-нибудь там должен знать, куда она уехала, в какую такую командировку.
– А я-то чем тут могу помочь? Ну, в смысле Флоры, как мама твоя просила.
– Если Фло действительно в командировке, то все само собой должно проясниться. А если нет…
Глава девятая, в самом начале которой Аэлита Сидорова очень удивляется
«Истинную сущность человека составляют те образы и представления, которые он пробуждает в нас».
Андре Моруа «Рождение знаменитости»
Почтенная пожилая дама Аэлита Васильевна Сидорова приступила к возложенным на неё обязанностям очень ранним воскресным утром. Аккуратно подвязав седоватые локоны кокетливой косынкой и прихватив собственную большую фланелевую тряпку для борьбы с домашней пылью (у молодежи разве чего такого найдешь?), Аэлита Васильевна отправилась поливать многочисленные комнатные растения к соседке, уехавшей ненадолго в Канаду, видимо передавать канадцам ценный российский производственный опыт. Соседку Светлану старушка Сидорова уважала, даром, что та ещё молодая: работала девушка много, тишину и порядок соблюдала, мужа-пьяницу из дома выставила, животные её – кот и собака – в подъезде не гадили, по-пустому не орали. К Канаде Аэлита Васильевна тоже относилась неплохо, вреда для российского человека в ней не видела никакого, – так что цветы поливать согласилась сразу. Даже подарки, которые Светочка обычно привозила соседке из большого уважения, на согласие это влияния не имели. Хотя конечно, подарки – штука приятная.
Аэлита Васильевна тщательно заперла дверь своей квартиры на три замка, лёгким шагом пересекла пространство лестничной площадки и остановилась перед дверью квартиры номер двадцать два, держа наготове соседкины ключи. Ребристый резиновый коврик у её ног съехал к самому краю дверного проёма и лежал там, нелепо и криво. Сидорова сурово покачала головой и ногой передвинула тёмный прямоугольник на положенное ему место. Ключ в замочной скважине легко повернулся, и это немного примирило старушку с обнаруженным ковриковым беспорядком, однако второй ключ от нижнего замка ни за что не хотел двигаться, куда полагалось. Старушка в сердцах крякнула, вынула ключ, задев при этом ручку двери – с лёгким скрипом она распахнулась. «Неужто я давеча забыла замкнуть на второй ключ?» – мелькнула мысль, и настроение Васильевны начало стремительно опускаться. Чуть было совсем не упало, но тут она заметила на полу прихожей чужие туфли, пыльные и небрежно брошенные, – настроение сразу вернулось на место. Видать это Светланина гостья такая растрёпа, а у неё, Аэлиты, с мозгами пока всё в порядке.
Аэлита Васильевна прошла в большую комнату, служившую хозяйке квартиры гостиной, и обнаружила в ней большой беспорядок: на чайном столике две чашки – немытые, само собой, чайник, сахарница и прочая посуда. На буфетной полке разбросаны диски, и некоторые – какой ужас! – даже вынуты из коробок. Васильевна рассердилась так сильно, что не смогла вспомнить чуднóе имя Светланиной гостьи, которая ко всем своим недостаткам ещё и спала до сих пор, в то время как другие вполне порядочные женщины уже трудились, хоть бы и на чужой территории.
Васильевна с грохотом собрала чайную посуду, помня, тем не менее, о её хрупкости и практической антикварности, звучно протопала на кухню и открутила оба крана до предела. Все тщетно: девица со странным именем безмятежно спала. Аэлита начала всерьёз беспокоиться: не померла ли? Перепила с вечера крепкого чаю, а перед тем ещё кофе, да мало ли ещё чего, вот сердце-то и не выдержало. Старушка оставила залитые водой чашки и блюдца в раковине и поспешила в дальнюю комнату, именуемую спальней. (А надо бы – будуаром, но разве молодёжь о чём понятие имеет?) Дверь в спальню открыта настежь – если не померла, то совсем глухая. Аэлита Васильевна влетела в комнату, хлопнув дверью, на сей раз не нарочно.
Спящая до сих пор в мятых-перемятых простынях девица враз проснулась и резко села на постели. Выглядела она слегка испуганной и совсем иначе, чем та другая, с напрочь забытым именем. Рот у этой был больше, глазищи только что с лица не выпрыгивали, носик ровнёхонький, хотя мог быть и поменьше, на подбородке ямка, а под левым… нет, правым глазом родинка. Ничего такая девка, хотя бывают и краше. И худая больно, та прежняя, с именем, была посправнее, пожалуй. Но почти такая же рыжая, хотя эта гораздо рыжее.
Девица похлопала громадными глазищами и опомнилась первой:
– Ой, как же я… А вы уже работаете.
Старушка, видно, и была той соседкой, Аэлитой Васильевной, которая цветы поливала в отсутствие Светланы. Но лицо её не казалось знакомым. Хотя ведь у совсем посторонней женщины не могло быть ключей от квартиры. А вдруг она… Катя забыла вчера дверь закрыть, когда Костю провожала.
– Работаю помаленьку, посуду вот мою, – сурово доложила старушка в подтверждение Катиных мыслей.
Катя только собралась извиниться за чашки, оставленные с вечера немытыми, как на её счастье зазвенел звонок.
– Вот уж и пришёл кто-то, – сообщила старушка. – Так я пойду, открою, если там кто приличный. А ты бы накинула что, все одно – вставать.
Катя ухватила первый попавшийся халатик: он был немного коротковат, но выглядел симпатично. Глянула в зеркало и вполне себе понравилась: свеженькая, почти красивая, даже рыжие локоны идут к такому лицу. Немного волосы поправила – и можно на людях показаться.
Ранним гостем оказался, конечно, Костя Свиридов. Он уже успел зайти в супермаркет, о чём свидетельствовали яблоки, батон, шоколадка и ещё что-то в красивой упаковке. Молодой человек объяснялся с суровой старушкой Аэлитой:
– Здрасть, Аэлита Васильевна. А я вот пришёл узнать, как здоровье… м-м… Кати. Вчера она себя неважно чувствовала.
– Катя, значит? А почему я не знаю её до сих пор, эту Катю? – суровая смотрительница цветов возвысила голос.
– Так Светлана должна была вас предупредить, неужели забыла?
– Светланина, значит, Катя? Тогда ладно, тогда уж пусть, – смягчилась Васильевна. – А я, было, подумала, что твоя она, Катя-то. Это ж ты тут, поди, чаи вчера с ней распивал? Хотя, конечно, Светланина. И на ту прежнюю, рыжую, довольно-таки похожа.
– И вы заметили, что похожа! – почему-то обрадовался Костя.
Тут они оба увидели Катю, стоящую в дверях. Костя смутился:
– Я вот к завтраку принёс. Подумал, вдруг вы все ещё плохо себя чувствуете.
Девушка только кивнула в ответ, зато Аэлита Васильевна одобрительно заметила:
– И хорошо, и правильно – вон она какая худая. Хотя раз болела, то может быть и щуплая. Но кушать надо как следует. Так вы тут без меня с завтраком разбирайтесь, а я цветы полью – и домой. У меня ещё и коты не кормлены.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
