Текст книги "Рожденный летать ползать не сможет (СИ)"
Автор книги: Ольга Золотых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Застегнул брюки мужчина не обращая внимание на рыдающую девушку пошел на выход из мансарды.
Ника осталась одна. Руки и ноги пристегнуты к краям быльцев кровати. Одежда лоскутами валялась вокруг нее. В промежности саднило. На лице и груди застывала липкая субстанция, мысль о которой вызывала рвотные позывы. В мозгу беспрестанно повторялись одни и те же вопросы. Где она ошиблась? Чем спровоцировала? Что сделала не так. Как дальше жить?
Где-то через час пришла горничная с водой в тазике, мочалкой и полотенцем. Обтерла, стирая изливания отчима, сначало мокрой мочалкой, потом сухим полотенцем. Освободила от пут руки и ноги, сняла остатки одежды и помогла встать и дойти через всю длину мансарды до противоположной стены. Там оказалась неприметная дверь в санузел.
Как бы плохо Ника себя не чувствовала, но начинку санузла оценила. В поперечной стене, окна не было, зато на всю ее ширину располагался бассейн джакузи в форме сердца. Так же в ряд одной стены стояли биде, унитаз, душевая кабинка с массажерами и с подсветками – от интимно-голубого до ярко-белого. На другой стене во всю длину висело зеркало и под ним туалетный столик с встроенным умывальником и множеством ящичков. Солнечный свет проникал из окон в крыше, делая белоснежную комнату санузла ослепительно светлой.
Горничная все так же молча настроила тепловой режим воды в душевой кабинке. Поддержала Нику, когда та переступала через высокий бортик. Пока девушка стояла под горячим душем, горничная разложила посередине санузла складной стол для массажа.
– Мне не нужен массаж. Уходи. – Неживым голосом сказала Ника.
– Приказ хозяина, барышня.
– Какая я барышня?! Зови меня шлюхой! – Вдруг закричала девушка.
– Приказа не было, барышня.– Говорила горничная ровным, ничего не выражающим голосом. При этом пальчиком писала на запотевшем зеркале.
" терпи понедельник в школу крик – укол "
И тут же палец приставила к губам. Потом облила зеркало водой и тут же протерла.
Ника поняла, их прослушивают.
Ничего, отольются Мерзликину Никины слезы.
*****
Игорь очнулся от наваждения в своей спальне. Пятиэтажный мат разнесся на весь дом.
Ника не Лизка-тварь. Она чистая, ласковая, кроткая, отзывчивая. А он ее наказал за Лизкины грехи. Чего бы он не сделал лишь бы повернуть время вспять. Что делать и как исправлять положение?
– Чего это ты разоряешься? – В комнату вошел Богдан. – Не боишься нашу девочку напугать?
Игоря покоробило от "нашу". Однако замечание сыну не сделал. Сам виноват, не поставил вовремя приоритеты. А тот с детства был приучен пользоваться отцовыми женщинами.
– Пугать дальше уж некуда. – Налил в хрустальный стакан водки и залпом выпил.
Богдан подобрался.
– Что ты сделал? – Жестко спросил он.
– Смотрю она тебя зацепила? – С ехидцей заметил Игорь.
– А ты кажется ревнуешь? С каких пор ты стал собственником? Так, что с Никой? Где она?
– В Лизиной мансарде.
– Ты с ума сошел? Зачем ты потащил ее туда? Девчонка еще не адаптировалась, а у тебя там всегда крышу сносило. – Все больше распылялся Богдан.
– С тех пор как повстречал Нику, о Лизавете вспоминать перестал. Думал излечился. А когда взглянул на портреты и рядом она, так похожа на Лизку, и кровать много лет пустовавшая, но кажется, что до сих пор хранит ее запах. В общем крышу снесло конкретно.
– Как она? – Уставшим голосом повторил Богдан. Что бывает когда у отца сносит крышу, он знал слишком хорошо.
– Незнаю. Оставил привязанной к кровати всю в сперме.
– Что ж значит теперь моя очередь играть роль доброго полицейского. Включи прослушку, я низшую отправлю к Нике. И мне кажется девочке до конца выходных лучше побыть на чердаке. В понедельник она пойдет в школу. Общение со сверстниками подействует на нее благотворно.
– Такое впечатление, что не я психотерапевт, а ты.
– Ты отличный мозгоправ, если дело не касается "той, что жила наверху". А ведь я ее совсем не помню. И спрашивать о ней боялся. Одно имя вызывало в тебе неконтролированное буйство.
– Мы познакомились в Ленинграде. Она с друзьями отмечала окончания учебы в институте живописи им Репина. Я, не помню по какой причине, тоже зависал с парнями в том же ресторане. Как бы банально не звучало – я влюбился с первого взгляда. Через полгода мы стали жить вместе. В те годы не были приняты гражданские браки, однако люди искусства всегда были над предрассудками. Десять месяцев прожитых с Лизой были самыми живыми и счастливыми в моей жизни. – Игорь снова наполнил стакан водкой и выпил как воду, большими жадными глотками. – Потом мне пришлось жениться на твоей матери. Доченька влиятельного папочки захотела взять меня в мужья. Передо мной стал выбор, или меня отправят на периферию идиотам слюни подтирать, или стану главврачом в неврологическом отделении крупной клиники. Лизавета меня не поняла. Она из тех для кого "с милым рай и в шалаше". Она уехала в неизвестном направлении, а меня поглотила работа. Когда ты родился, тесть на радостях расщедрился. Как же наследник родился красавцем, не то, что его блеклая дочурка. Мы переехали в этот город. Я получил свою клинику и дом, где мы живем. Тогда же я стал разыскивать Лизу и готовить для нее мансарду, а твою мать приучать к наркотикам.
– Ты ее совсем не любил? – Задал вопрос Богдан. Мать он совсем не помнил. Он даже никогда не видел ни одной ее фотографии.
– Любил? Да я ее ненавидел лютой ненавистью. Я ее трахал самыми извращенными способами. Если бы бил, меня тесть с гавном смешал бы, а то, что делается за дверями спальни неприкосновенно. Я еженощно издевался над ней и заставлял по сто раз за ночь повторять, как она жалеет, что возжелала меня. О да, я им обоим отомстил.
– Лизу ты нашел, когда мать была еще живой, ведь так?
– Да, ждать когда сучка загнется от герыча было некогда. Лизка предательница успела влюбиться. Я приехал на полчаса раньше жениха и увез ее прежде чем она стала женой другого. Лизке как никому другому шло белое платье невесты. С тех пор я ее одевал только в белое.
– Как же жених отреагировал на похищение невесты?
– Не было похищения. Под действием гипноза Лиза написала письмо несостоявшемуся мужу. Тот после прочтения, сел в машину и на полной скорости влетел в бетонную стену. Как я слышал его кусками выковыривали из груды металла. Лизка не простила мне смерть своего женишка. И всегда подчеркивала свое негативное отношение ко мне. Вернув Лизу, я не смог вернуть наше счастье. Однажды я ей сказал, что отпущу ее, как только она родит мне девочку похожую на нее. Я даже делился с ней своими мечтами, самому вырастить свою женщину. Представляешь, Бог, какими мы были бы счастливыми. Я, ты и наша совершенная девочка, с младенчества приученная дарить и получать любовь.
– Что было потом?
– Потом наконец сдохла твоя мамаша, тесть вылетел следом.
– Ты имеешь в виду вознесся?
– Нет, я имею в виду, что он возомнил из себя сокола, хотя всю жизнь был дятлом. Поднялся на крышу высотки и полетел. Только не вверх, а вниз. Я вел его со стороны и отпустил когда он был уже в полете. В последнии секунды жизни он поймал драйв.
– После смерти матери Лиза ведь так и осталась жить в мансарде?
– Она как то притихла, присмирела. Согласилась на фотосессию. Я даже стал думать, что у нас налаживаются отношения. Предложил ей выйти за меня замуж. Она согласилась. Я перестал запирать ее на чердаке. Мы готовились к свадьбе. Лизе шили свадебное платье в лучшем салоне города. Я вообще развернулся не по детски. Самый большой и дорогой ресторан, именитые гости со всей страны, живая музыка с участием звездочек эстрады. Наша свадьба должна была стать самым значимым событием в городе за все его существование. За неделю до свадьбы Лизка стала выносить мне мозг. Неправильно видите ли жениху и невесте выезжать из одного дома. Я и тут пошел ей навстречу. Вечером отвез в гостиницу, где снял для нее люкс. Расставил охрану и уехал на собственный мальчишник. А утром в люксе вместо невесты меня ждала записка: " Сергей шлет тебе привет и поздравление ". Как я понял, Сергеем был ее женишок. Если бы я ее тогда нашел, то убил.
– Но ты все же нашел ее?
– Ей удалось спрятаться от меня на целых восемь месяцев. Месяц, после водворения ее на законное место, она писала кровью. Незабудки были первой ее картиной после возвращения. Я разгадал ее замысел, унизить меня больней. Ведь своей мазней она плюнула мне в лицо: "Не забуду победу над тобой". Что ж я показал ей победу, она еще месяц на полусогнутых ходила. Прошло еще четыре месяца. Довольно таки тихих месяца. Днем она писала картины в жанре обманки, качалась в кресле, часами вперившись в одну точку, по ночам ни в чем мне не отказывала. Даже получала удовольствие. Я снова расслабился. Когда пришло первое приглашения провести лекцию в Американском колледже, я согласился. Вернувшись, Лизку я не застал. Она порезала вены на двух руках и охрана не придумала ничего лучше как вызвать скорую. Из больницы она снова сбежала. Не пойму, что ей не хватало? Стала бы моей женой, мир под ноги ей кинул. Дура баба.
– Ты ее отпустил?
– Э нет. Чем дольше я не мог ее найти, тем больше разгорался азарт. Целых три года она жила невидимкой. Ее выдали документы по трудоустройству. Она устроилась нянечкой в доме малютки. Получала копейки, зато ей предоставили жилье. Видел бы ты то жилье – конура у собаки больше. Когда я увидел на какое убожество она променяла мою любовь и все блага к ней прилагаемые, то обезумел от ярости. Меня личная охрана оттаскивала, а я все вбивал и вбивал ногами в труп стервы свою ярость.
– Отец, зачем ты создавал себе проблемы. Вокруг тебя постоянно вьются женщины, желающие залезть к тебе в постель. Да и любая низшая к твоим услугам.
– Сам не раз задавал себе этот вопрос. Наверное хотел вернуть утраченное счастье. Десять месяцев прожитых с Лизой были до того яркими, что я могу вспомнить поминутно каждый день. Та Лиза ассоциировалась у меня с "лучом света в темном царстве". Таким лучом сейчас стала Ника. Она последний мой шанс обрести счастье. И я из кожи вылезу, но не упущу его.
*****
Оставшись одной, Нику непреодолимо потянуло к креслу-качалке стоящего у окна. На сидушке лежала маленькая подушка – в красном бархате с вышитой желтым бисером розой. Надо же, единственная цветная вещь в белом коконе. Девушка взяла в руки яркую вещицу ведь сидеть на красоте кощунственно.
Кресло тихо поскрипывало, пальцы бегали по бисеринкам, им не хватало клавиатуры. Чертов отчим, ладно одежду не передал, ей пришлось воспользоваться простыней, так еще смартфон зажилил. Как она выдержит полтора суток в белом царстве без интернета?
Изнасилуй он ее, Ника с радостью ознакомилась бы с творчеством неизвестной Лизы. Но насилие было и никуда теперь от воспоминаний не деться. Поэтому картины стали противны так же как все, что связано со старым козлом Игорьком.
Зря она строила из себя хорошую девочку. Не работает выбранное ею поведение "английской леди". Этим козлам покажи палец, они руку оттяпают. Что ж хотят сделать из нее шлюху? Будет им шлюха. Терять ей нечего. Все, что было, уже потеряла.
От переизбытка негативных чувств пальцы сжали подушку пытаясь скомкать ее. Как странно, вещица из перьев не хотела комкаться. Что-то твердое прощупывалось внутри. На одном боку нашлась потайная змейка. В середине красочной наволочки оказалась невзрачная, бежевая подушка и общая, еще советских времен, тетрадь. На титульном листе было написано:
" Некрасова Елизавета КРИК ДУШИ "
Вряд ли Мерзликины знают о наличии тетрадки. Ника перевернула страницу. Крупные буквы с наклоном вправо читались легко.
Первые строчки захватили Нику и понесли по истекающим кровью обнаженным ранам Елизаветиной души.
Ника плакала над тетрадью, добавляя кляксы слез к тем, что когда-то оставила Лиза. Плакала горько, переживая вместе с несчастной женщиной.
" Он предложил мне свободу если я рожу ему девочку. Есть Бог на свете. Само провидение заставило поделиться его со мной своими планами на ребенка.
Своего двух летнего сына он заставляет мять и сосать мою грудь, когда сам насилует меня. Страшно подумать каким изломанным, исковерканным вырастет ребенок с печальными глазами. На девочку у больного извращенца более ужасно-изощренные планы.
Вчера я поняла, что беременная. А сегодня боюсь дать жизнь своему ребенку. У меня два выхода – умереть не родив или сбежать пока он не понял о моем состоянии. Правда придется оставить ребенка в роддоме. Одна мысль об этом заставляет сердце истекать кровью. Что значит материнская боль в сравнении с надеждой на счастливую жизнь ребенка?"
" То как прижимала к себе маленькая блондинка, кажется детский врач, ребенка, я поняла моя дочь нашла мать"
С этого момента глаза у Ники высохли и дальше она продолжила читать затаив дыхание, со смешанным чувством нереальности и страхом подтверждения ее подозрения.
" Сидя в машине приятеля я наблюдала как врач, блондинка с сияющими радостью глазами смотрела на своего мужа. Ее радость была тенью безграничного счастья излучающего высоким красивым летчиком, трепетно прижимавшим к широкой груди мою девочку. Кроха тонула в его больших руках. И я испытала облегчение – такой папа сможет уберечь малышку от любых невзгод.
Я проследила за родителями уже не моей дочери. Теперь смогу, со стороны, иногда смотреть на малышку."
Ника услышала как позади открылась дверь. В спешке она сунула тетрадь в наволочку и застегнула молнию в нервозном состоянии чуть не порвав ее.
Шаги, явно мужские приближались к ней.
– Не подходи! – Сама не ожидая от себя, заорала она, прижимая к груди подушку.
Шаги замерли.
– Ника, это я, Богдан. Я принес тебе поесть. – Состояние девушки его напугало.
– В жопу засунь своему уроду-отцу жрачку! – В ее крике слышались истерические нотки.
Богдан не ожидавший ничего подобного от всегда спокойной девушки не знал как поступить. Ники, которую он знал, здесь не было. Видно психика девушки пострадала намного сильней, чем он думал.
– Успокойся, я ухожу. Поднос оставлю на столике. Если, что надо скажи, я принесу.
Внезапный гомерический смех, особенно зловеще звучащий в огромном полупустом помещении, испугал Богдана. Выражение "волосы встали дыбом" он прочувствовал на собственной шкуре и голове.
Богдан вылетел с мансарды не заперев двери. О двери он меньше всего думал. В отцовской спальне, куда выходила лестница столкнулся с бледным стариком с больным взглядом. Поднос грохнулся с пронзительным звуком, разливая и разбрасывая по полу содержимое супницы и салатниц.
– Надеюсь ты счастлив был услышать как весело ТВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ? Почему все к чему ты прикасаешься меняется в худшую сторону? – Богдан не сдерживал эмоций.
– Ей надо уколоть антидепрессант. – Чужим деревянным голосом сказал Игорь.
– Ее надо оставить в покое! Я не позволю сделать из нее еще один овощ.
– Бог, ты ничего не понял. – Как-то устало сказал Игорь.
– Отец, вспомни какой Ника переступила порог нашего дома и сравни с тем во что она превратилась всего лишь за месяц. Оставь ее в покое и молодой организм сам справится, если ему не мешать.
– Ты не понял, Бог. Ники больше нет. Лизка захватила ее тело.
– Ты совсем спятил? Уколись и забудься. Завтра поговорим. И тебе лучше перейти в другую комнату. Вдруг девушка решит спуститься, от встречи с тобой, она может совсем рехнуться. – Богдан пошел на выход. – Низшую пришлю убраться. – Бросил на ходу.
Как начался, так же резко смех оборвался. Ника сидела в замершем кресле и пыталась осмыслить, что с ней происходит? Кажется ей нужна профессиональная помощь.
В доме живут два психиатра, а обратиться за помощью не к кому.
Ника решила не копаться в себе, а закончить читать исповедь бедной Лизы. Как она поняла, перец до нее добрался и вернул обратно.
Закончила читать в глубоких сумерках. Раскачиваясь в кресле, переваривала полученную информацию пока совсем не потемнело. И тут Ника вспомнила, что не знает где включается свет. Огляделась. Пошла вдоль стен приглядываясь. Первый выключатель обнаружила у двери на лестницу. Яркий свет осветил студию.
Девушка новым взглядом взглянула на окружающие картины. Полотна притягивали, а поймав взор, не отпускали. Время замедлилось.
Елизавета была удивительным художником. Она умела создавать эффект обмана зрения. Изображенные предметы смотрелись осязаемо реально. Взять хотя бы подсолнухи. Нижний передний цветок вываливался из плоскости. Ника даже руку протянула, коснуться, пощупать и наткнулась на пустоту. Глаз видит, рука не ощущает. Чудно.
Следующая картина заставившая трепетать ее сердце, изображала открытое окно. За окном сине-фиолетово-черная ночь. В левой верхней части картины огромная, яркая голубая луна. Она кжется полым шаром заполненным клубившимся туманом. Если зрение расфокусировать, потом навести четкость, туманность внутри шара принимает вид зародыша. Дата написания картины сказала, что Ника смотрит на свой первый портрет.
Воспоминание о втором портрете откинули ее на много лет назад.
Летний парк, дорожка, скамейка в тени деревьев. Папа сидит на скамейке и с улыбкой наблюдает как Ника на лужайке бегает за бабочками или ловит кузнечиков.
Прежде чем уйти из парка, к папе подошла художница и предложила в дар картину. Сырые краски на ней показывали, что ее совсем недавно закончили. Полотно художницы отличалось от реальной жизни тем, что на полянке было две девочки. Они держались за руки и кружились, а длинные шоколадные волосы развевались, смешиваясь на ветру. Как на всех полотнах Лизы, волосы девочек на переднем плане выпадали в реальный мир.
Папа протянул художнице деньги, утверждая, что каждый труд должен вознаграждаться. Тогда женщина рассмеялась заявив, что от подарка им не отвертеться и достала из сумки круглую миниатюру с незабудками. Как потом выяснилось незабудки были с секретом.
Несмотря на то, что Нике было всего три с половиной года, она отлично помнила тот день. Наверное благодаря картине служившей постоянным напоминанием. И как сегодня выяснилось она несла информацию. У Ники есть сестра.
Интересно как и когда погибла Лиза?
Дневник заканчивается решением Лизы, уже находившейся на третьем месяце беременности, умереть от потери крови, перерезав себе вены или сбежать с больницы. Побег явно удался. Лиза родила девочку, на момент когда художница подошла к ним в парке, ее второму ребенку было два года. А что произошло дальше?
*****
В понедельник после школы сев в машину, Ника голосом не терпящим возражений приказала ехать в «Женский мир». Водитель спорить не стал.
Поднявшись на второй этаж Ника прошла к отделу косметики.
Ее личная косметика приближенная к натуральным оттенкам, больше ее не устраивала. Ника решила примерить на себя готический образ. Выбрав косметику в темных тонах, пошла в салон красоты, находившийся на этом же этаже.
Нике успели сделать мрачный макияж, выкрасить ногти в черный цвет и даже сделать пирсинг в пупке, когда в салон вошла Тамара.
– Здравствуй, Ника, меняешь имидж? – Хозяйка "Женского мира" как всегда была холодна и невозмутима.
– Привет, Тамара. Видишь ли, я решила свой внутренний мир отразить на внешности. А то дисбаланс выходил, а сейчас полная гармония. Хорошо, что мы встретились. Тамара помоги мне подобрать чего нибудь ужасно развратного и обязательно черного цвета.
Ника сменила школьную форму на юбку-пачку и кожаный корсет с заклепками. Босоножки на высоком толстом каблуке и бархотка с шипами на шее сделали ее образ цельным.
– Вот теперь можно в клуб закатиться. Тамара, подскажи самый брутальный клуб в вашем городе.
– Не знаю как насчет брутальности, но самый дорогой – Армагеддон.
– Вот и прекрасно. До свидание, Тамара. Рада была увидеться. Дядя Слава, нас ждут великие дела. Поехали в Армагеддон.
– Надо с хозяином согласовать.
– Согласовывай по дороге.
Приехав к клубу девушка вышла из машины, прошла вдоль очереди, игнорируя выкрики, ко входу. У входа ей заступил дорогу Бугай.
– Крошка, а не ошиблась ты песочницей? Сколько тебе лет?
– Достаточно, чтобы меня трахали Мерзликины, а сейчас отойди в сторонку, чтобы девочка могла пройти и сбросить напряжение.
Громила взглянул поверх ее головы. За спиной стоял дядя Слава и он наверное сделал знак амбалу. Тот без слов отошел. Ника боковым зрением увидела как здоровяк с помощью гарнитуры, кому-то о чем-то докладывает.
Она догадывалась, времени в обрез. Сюда на всех парах мчится Богдан. И когда он завалиться, веселью придет конец. Поэтому прямиком направилась к стойке. К ней сразу приклеился мужик в штанах и жилетке из кожи. Голый торс бугрился мышцами.
– Чем угостить готочку? – Стараясь перекричать ударники прокричал он.
– Самое убойное, что здесь найдется, мачо. – Говорила в ухо, прижимаясь всем телом к мужику.
– Мне нравиться твой настрой, детка. – Произнес оглаживая ее руками.
– Ну так не медли. У меня в горле пересохло.
Опрокинутый коктейль обжег гортань. Ника закашлялась. Мужик тут же протянул ей другой стакан.
– Держи, запей, детка.
Девушка машинально схватила стакан и влила в себя. Очередной раз задохнулась от обжигающего пойла.
Кажется он пытается меня споить и у него неплохо получается. Голова пошла кругом, ноги ослабели. Мужик подхватил ее под попу, Ника машинально, как обезьянка обхватила его ногами. Мужик с прижавшейся к нему девушкой, стал протискиваться сквозь толпу. Дорогу ему перегородил дядя Слава. С боку Ника услышала голос Богдана.
– Поставь девушку на пол и можешь идти куда шел.
– А если не отпущу? Детка кажется не против с настоящим мужиком развлечься.
– У девушке есть с кем развлекаться. Не отпустишь, будут тебя собирать по частям, прежде чем передать родне для погребения.
Мужик заметил как к ним со всех концов пробирается охрана и понял лучше ради шалавы не заводиться. Попытался отцепить от себя девку. Она как клещ вцепилась в него и расцепляться не собиралась. Тогда Богдан и дядя Слава пришли к нему на помощь.
– Я хочу танцевать. – Кричала Ника, пытаясь выдернуть руку из его тисков, когда Богдан тащил ее на выход.
– Дома потанцуешь. – Зло буркнул Богдан.
К тому времени, как они приехали домой, Ника не могла стоять на ногах. Богдан на руках отнес ее в спальню. Положил поперек быльца кресла. Придавил рукой спину, вдавливая девушку в сидушку кресла. Другой рукой тяжело, со всей дури, отшлепал по попке.
Девушка хоть и была под наркозом, боль ощутила. Дрыгая ногами она орала в сидушку. Слезы размазывали макияж.
После экзекуции Богдан раздел, продолжающую реветь девушку и понес в душ, смывать боевую раскраску.
Дальше, к уже выпитому, Богдан влил в нее вино с возбуждающим эффектом. Положил ее на кровать и стал неторопливо раздеваться.
– А теперь потанцуем, детка.
Позже к ним присоединился Игорь. Ника была в полуобморочном состоянии, поэтому ее память не зафиксировала происходившее этой ночью.
Утром ее разбудили, дали выпить таблетку от похмельного синдрома и отправили в школу.
Последнии дни доказали Ники, какую бы личину она на себя не одела, какое бы поведение не выбрала, результат всегда один.
Следующие дни, а за ними недели слились для Ники в нескончаемый калейдоскоп. Ночи страсти и дни раскаянья, утомили ее. Раз за разом отчим и его сын все больше и больше развращали девушку.
Каждую неделю она сдавала позицию. Прошел месяц, как она в первые занималась сексом с отчимом. И к чему она пришла? Теперь она без сорочки спит между двумя обнаженными мужчинами.
Уже стало за правило ужинать в ее спальне. Девушка сидит на коленях поочередно то у Игоря, то у Богдана. Они кормят ее руками и ей необходимо слизывать подливку растекшуюся по их пальцам.
После ужина они вместе принимают душ. Теперь Ника поняла почему он такой широкий. После душа втроем устраиваются на постели и смотрят порно. Порно с каждым разом становится все жестче. И Нику до костей пробирает страх в ожидании, когда мужчины по их словам, от ванильки перейдут к перчинке.
Они уже стали применять шлепки по попке во время секса. Нику обучили оральному сексу. Осталось перейти к анальному и научиться получать удовольствие от боли. Как поняла Ника, завершающий этап ее образования будет проходить на острове. До конца учебы осталось три дня, а до отъезда на остров две недели.
От неизбежности характер ее стал портиться. Ника все больше замыкалась в себе. Общение с одноклассниками подвела к минимуму, только если кто сам подойдет и заговорит, она односложно ответит. Дома вообще перестала разговаривать. Как-то укусила Богдана за палец во время ужина.
Мерзликины злятся, что приходится ее поить возбуждающими средствами, чтобы растормошить. А разве она виновата, что их касания не возбуждают, а наоборот с каждым разом становятся противней?
К слову сказать Нике так больше и не удалось испытать оргазм. Вроде подводят ее к краю, а через край она так и не перетекает. Она пыталась имитировать оргазм. Только отчима обмануть не удалось. Зато получилось разозлить. Тогда он впервые отхлестал ее хлыстом. Больше она не пыталась ничего имитировать.
Еще девушки удалось незаметно отвести Тамаре ноутбук. Ника попросила женщину продать его и взамен купить что нибудь поменьше и поскромнее, но с возможностью выхода в интернет.
Каждый день Ника ломала голову, как избежать поездки на остров, а еще лучше исчезнуть из жизни Мерзликиных.
*****
Виктория безумно любила своего первого мужа Романа Орлова. Его внешность, а главное форма летчика везде приковывало взгляд женщин. Виктории или Тори, как звал ее муж, посчастливилось заглянуть за фасад.
Роман горел ярко, разбрызгивая тепло души на всех кому посчастливилось находиться рядом. К нему тянулись люди, он был душой любой компании. За пятнадцать лет совместной жизни Тори ни разу не видела его злым, раздраженным, с кем-то ругающимся. Неизменная искренняя улыбка и лучистые добротой глаза меняли окружающих его людей, делая их приветливее, открытей и добрея.
Самая большая трагедия в их семейной жизни произошла на третий год брака. Они получили медицинское заключение о бесплодии Романа.
Почему всякая мразь: алкаши, наркоманы, просто придурки – могут размножаться, а чудесный, во всех смыслах, Роман Орлов был лишен возможности передать свой ген потомкам, остался для Тори загадкой всей жизни.
Роман тонко чувствующий жену, знал как сильно она хочет иметь детей, предложил зачать ребенка на стороне. Тори тогда впервые накричала на него, побила кулачками по груди успокаивающего ее мужа, а потом разревелась и попросила никогда не поднимать вопрос о детях.
Тори и Роман отметили пять лет совместной жизни, когда судьба сделала кульбит и подарила им дочь.
Она тогда работала в роддоме детским врачом, а ее подруга Александра, жена лучшего друга и однокурсника Сашки, вышла с декрета и работала там же врачом гинекологом. Как-то на ночном дежурстве Александра срочно вызвала ее по селектору в родзал. Встретившая подруга отвела к сестринскому посту и указала на беременную женщину.
– Тори, тебе не кажется, что женщина похожа на Романа?
– Чем же? – Опешила она от заявления подруги. – Цветом волос? Кожа у нее...
– Светлая как у тебя. – Закончила фразу подруга. – Присмотрись. В ней есть всего понемногу от вас двоих.
– Александра, ты к чему клонишь? – Уже догадываясь, что скажет подруга спросила Виктория.
– Женщина пришла рожать без документов. Ни паспорта беременности, ни паспорта личности, вообще ничего. Сейчас пишет отказ от ребенка. Сама понимаешь, ее писулька не будет юридически законной. А значит ребенка никто, никогда не сможет усыновить. – Виктория слушала подругу не дыша. – Тори я проведу по всем документам, что приняла роды у тебя.
– С ума сошла? В тюрьму за подлог захотелось? Про двойняшек своих забыла? Как Руслану и Людмиле без мамки жить? А Сашка? Нет, Александра, нам с Романом таких жертв не надо.
– Все сладится, подруга. Акушерка тетя Катя, старой закалки, надежный человек, не предаст. Главврач оформит тебе декретный отпуск. Уж очень она твоего Ромку любит.
– Александра, ты и Лидию Семеновну подключила? – Поразилась Виктория активности подруги. При этом у самой в желудке раскручивался червь... Страха? Надежды? Боже она уже хочет этого ребенка.
– Без нее никак. Должен же кто-то наши задницы прикрывать. Тори подумай о Романе.
– Не бей по больному. Я ради Ромки все сделаю, даже в тюрьму сяду.
– Да, что ты заладила, тюрьма да тюрьма. Язык прикуси и пошли роды принимать.
Через три часа, 25 декабря 1995 года в 4 часа 20 минут, счастливая Тори прижимала к груди самого прекрасного ребенка на свете. А что творилось с Романом, никакими словами не описать.
Роман с Тори жили в любви и согласии, а с появлением дочери их жизнь стала насыщенней, полнокровней. Дочь как бы замкнула собой круг и все лучшее осталось внутри. Семья стала полной.
Пока пьяный водитель грузовика не влетел в машину Романа. Где-то на подсознании женщина знала, им не долго быть вместе. Уж слишком ярко Роман горел. Такие долго не живут. При каждом его вылете у нее замирало сердце, а летал он часто. Однако беда пришла, с той стороны откуда ее не ждали.
Виктория не ушла вслед за мужем из-за дочери. Любовь к ребенку, заставляла ее просыпаться каждое утро. Первый год был самым тяжелым. Из многочисленных друзей, рядом остались Сашка и Александра – крестные Ники. Остальные постепенно отсеялись.
Без Романа пять лет прошли мимо Виктории. Она работала, занималась дочерью и не жила – существовала рядом с кипучей жизнью других людей.
Встреча с Игорем была главной ошибкой в жизни Виктории и как следствие, в жизни Ники. Ее умненькой, доброй, хорошей девочки.
Виктория ненавидела нового мужа. И презирала себя. Как она, дипломированный врач, не замечала симптомы манипулирования ею с помощью гипноза? Ответ один – она не хотела ничего замечать. Страсть и похоть стали единственной ценностью жизни. Хотя похоже так же искусственно введенный ей в мозг.
Она понимала, ее отправили во Францию, чтобы она не мешала извращенной семейке развращать дочь.
Избиение плетью она принимала как благо. Физическая боль вытеснила душевную. Виктория знала, что заслужила больше, чем просто порку. И готовилась к худшему. Но маркиз стал для нее приятным открытием.
После отъезда русского, оплатившего счет за проживание в замке супруги, маркиз сначало удивился, а позже разозлился. За кого русский принимает его? Маркиз работает с парами и никогда с одиночками. Ублажать русских нимфоманок, любительниц острых ощущений он не намерен.
Маркиз понял, русский не имеет понятия о сути его работы. Скорей всего русского ввели в заблуждение слухи, крутившиеся вокруг маркиза и распронявшиеся недоброжелателями.
К маркизу в замок приезжают супружеские пары. Некоторые проводят здесь часть медового месяца. Другие охладев в постеле, но желающие сохранить свой брак. И маркиз снимает блоки, выстроенные строгим воспитанием. Обучает их чувствовать и понимать друг друга. Максимально доставлять друг другу удовольствие. Сам при этом остается в стороне, не принимая участие в семейных играх.
