Текст книги "Калейдоскоп"

Автор книги: Ольга Златогорская

Соавторы: Сергей Петренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Беридушец

Дома Алька сразу начала хозяйничать – подметать пол, вытирать пыль, раскладывать по местам одежду. Я тоже не мог усидеть на месте. Стоило остановиться, задуматься – и снова вспоминалась жуткая собака. Я пошел полоть лук.

Папа удивился:

– Вы что, поспорили, кто больше домашних дел переделает?

– Ага.

Молодец папа. Сам бы я ни за что до такой отговорки не додумался. Ещё по дороге мы решили ничего папе не говорить. Это дело магов, и Алька всё расскажет старшей ведьме. Была бы дома мама, тогда другое дело.

Папа покачал головой и оставила меня наедине с грядками. Почти сразу пришла Алька.

– Давай помогу.

– Что, скучно стало?

– Пыль кончилась.

Сорняков летом всегда много, а огород у нас большой. Солнце пекло, и Алька быстро устала. Села в тени шиповника, пристально посмотрела на грядку, и несколько луковиц, вырвавшись из земли, пролетели у меня над головой и шлепнулись в кучу компоста.

– Ой, – растерялась Алька. – Не то…

– Ведьма-недоучка – хуже тайфуна с землетрясением! – я вытряс землю из волос. – Никакой пользы, порча одна.

– Когда я выучусь, – надменно отозвалась Алька, – у нас на огороде сорняки вообще расти не будут. Только полезное всё.

– Комаров не забудь.

– Точно. И комаров, и пауков. И всяких кусачих мошек.

– А птичкам нечего кушать будет, и они помрут. И будет тишина и покой. Только кабачки по грядкам ползают, – я изо всех сил делал серьёзное лицо.

Алька улыбнулась. Она всегда понимает, когда я шучу, и поддерживает игру.

– Зачем это они ползают?

– Раз их полоть не надо, пусть на сковородку своим ходом идут. И, значит, у них и ноги появятся, и голова.

– Кабачковая ножка, – задумчиво протянула Алька. – Деликатес! А голова зачем?

– А как они иначе сообразит, куда ползти? Уйдут к соседям, или в лес, ищи их потом.

– Да, пусть разумные будут, правильно.

– А когда кабачки разумными станут, они ведь не захотят, чтобы их ели. Уйдут в пещеры, шерстью обрастут, начнут на огурцов охотиться.

– А шерстью почему обрастут?

– По закону эволюции. Приспособление к холоду.

Я думал, теперь она наконец-то засмеётся, но Алька только улыбнулась и снова скисла. Оглянулась и негромко сказала:

– Я всё думаю… Про ту собаку. Как она там оказалась?

– Случайно, – как можно твёрже ответил я.

– Не верю, – упрямо помотала головой Алька. – Старшая Ха в нас раньше никогда защитные заклинания не вкладывала. А тут собрала всех – и каждому… А мы так обрадовались, что даже не спросили – зачем. Вот глупые.

– Думаешь, маги что-то знают?

– Наверняка. Только нам пока не говорят.

– Интересно, что у нас могло случиться.

– Может, не у нас. Маги ведь запросто между мирами ходят. Они говорят, это не разные миры, а варианты одного, большого. И произносят так, как будто это название – Варианты миров. Я этого пока не понимаю, у нас две лекции по переходам были, а практика вообще в следующем году.

Я обдумал всё это и посоветовал:

– Выбрось пока это из головы. А послезавтра расскажешь своим учителям, они разберутся.

– Я стараюсь, – печально сообщила Алька. – Но не очень выходит.

– Пошли на речку!

– Не хочется.

– Пойдём. Холодная вода – лучшее средство от грустных мыслей. По себе знаю.

Алька бросила на меня короткий взгляд, но ничего не спросила. Поднялась, отряхнула ладони и вдруг спохватилась:

– Ох, я же тебе подарок привезла! И забыла. Вот раззява!

Она развернулась и побежала в дом. Я пошел за ней. Подарок – это интересно.

Алька протянула мне маленький деревянный гребешок.

– Вот.

Он оказался неожиданно тяжелым. Ручка украшена резьбой, зубчики тонкие, частые.

– Это мне? Зачем?

– Знаю, стричься и причёсываться не любишь. Вот и ходишь чучелом. А это не просто гребешок, это артефакт.

Последнее слово Алька произнесла с нажимом, сделав значительное лицо.

– Чего? – растерялся я.

– Волшебный он. Будешь пользоваться, волосы виться начнут.

– Это ты специально, – догадался я. – Чтобы заставить меня причёсываться.

Алька вздохнула:

– Смотри.

Вытянула ленты из косичек, мотнула головой. Волосы у Альки всегда были, как у меня – тонкие, прямые. А сейчас они лежали красивыми локонами.

– Ну, как? – довольно поинтересовалась Алька.

– Здорово. А ты как же?

– У меня есть. А это я специально для тебя делала.

– Сама?!

– Ну, не совсем. Нас учили готовое заклинание помещать в предмет-хранитель. Его старшекурсники делали. Тут узор особенный, не думай, что для красоты.

– Ты молодчина, – честно сказал я. Вставил гребень в волосы, дёрнул.

– Ай! Вот поэтому не люблю причёсываться!

– Ты просто не умеешь. Кто ж от корней чешет? Дай сюда. Сядь.

Алька осторожно расчесала мне волосы. И правда, не больно.

– Всё.

– Теперь пошли на речку?

В комнату заглянул папа. Улыбнулся:

– Макс, тебе идёт аккуратная причёска!

Мы с Алькой засмеялись. А папа добавил:

– Принесите яблоки. И не забудьте помощников поблагодарить!

– Да, сейчас, – отозвалась Алька и вышла из комнаты. Я выпрыгнул в окно – оно как раз выходило в сад.

Под деревьями стояли вёдра, наполненные яблоками. Я прошептал:

– Спасибо, Читок и Бот.

Появилась Алька.

– Откуда ты знаешь, как их зовут?

Я задумался.

– Не знаю. Может, приснилось?

– А ты их видел?

– Не-а. Но знаю, что они маленькие и мохнатые.

– Это все знают.

Мы принесли яблоки на кухню.

– Помочь чем-нибудь? – спросила Алька. Я испугался, что папа засадит нас чистить яблоки, но он покачал головой:

– Отдыхайте.

И мы ушли на речку. Купание пошло сестре на пользу: она перестала хмуриться, развеселилась, хохотала и визжала на весь берег. Переплыв речку туда и обратно, пожаловалась:

– Есть хочу. А ты?

– Не очень. Жарко.

– Парит. Будет гроза.

– Скоро?

Алька глянула на небо.

– Не. Часа через два. Поныряем?

– Давай.

Мы ныряли, пока не замёрзли. Алька, синяя, как снятое молоко, трясущимися губами выговорила:

– Пойдём домой? Скоро польёт.

Я кивнул, натянул шорты. Рубашку надевать не стал – пусть плечи загорают. Алька облачилась в сарафан и расчёсывала волосы гребешком с мелкими зубцами. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась:

– Свой-то не взял?

– Не-а.

– Возьми этот.

– А так разве можно?

– Вообще-то нет. Заклинание на кого-то одного настроено. Но к близким по крови родственникам это не относится.

Я взял гребешок и причесался. Это неожиданно оказалось даже приятно.

– Твой лучше, – не удержался я. – Он уже обученный, волосы не дерёт.

– Можем поменяться, если хочешь.

– Ладно, я свой надрессирую. Будет у меня шелковый.

Мы поднялись по откосу и зашагали через луг, к деревне. Ветер рывками тащил к ней свинцовые тучи.

– Давай быстрее! – заволновалась Алька. – Сейчас дождь вдарит!

Мы побежали. Сначала – по тропинке, потом по дороге, а оттуда выскочили на нашу улицу. У дома напротив валялась куча почерневших от грязи тряпок. Она шевельнулась, и оказалось, что это старуха – дряхлая, грязная, в жутком рванье.

Я остановился, Алька чуть не врезалась в меня.

– Ты чего встал? Бежим!

Я смотрел на старуху.

Она копошилась в пыли, поднимаясь и снова падая. Казалось, её отбрасывает невидимая рука.

Не сговариваясь, мы шагнули к старухе. Она нас не заметила. Встала на колени, сильно наклонившись вперёд. Её лохмотья и спутанные волосы развевались, словно от сильного ветра. Но в двух шагах от неё никакого ветра не было. Всё затихло перед грозой.

Старуха беззвучно продолжала свою борьбу. Она цеплялась за палисадник, траву, неподвижный воздух, пытаясь подняться в полный рост.

Мысленно назвав себя придурком, я сделал шаг и схватил старуху за лохмотья. Почувствовал всей кожей, как взъярился ветер, дернул. Алька вцепилась в старуху с другой стороны.

Мы упали в лопухи у нашего забора.

– Добрые детки, – проскрипела старуха. – Надо же!

– Откуда вы, бабушка? – спросила Алька. А я разглядывал старуху. Лицо у неё было кукольное, но сморщенное, будто куклу совали головой в огонь. На щеках и лбу росли волосы, а глаза тонули в складках век.

Старуха закашлялась.

– Откуда, откуда… Оттуда! – она ткнула в землю костлявым пальцем. – Но это неважно. Я шла к тебе, Максим.

Я обалдел:

– Ко мне? Вы?

Старуха захихикала:

– Что, не узнаешь наставницу? Да, неважно я выгляжу.

Алька глянула на меня: «Сумасшедшая». Я кивнул. А бабка ясным, совсем не старческим голосом спросила:

– Максим, ты совсем ничего не помнишь? Ни Совиный Замок, ни Маркуса?

Я помотал головой.

– Этого я и боялась, – пробормотала старуха. – Но хоть во сне ты должен возвращаться туда!

Теперь я совсем растерялся. О своих снах я рассказывал только Альке. Но она переводила изумлённые глаза с бабки на меня и тоже ничего не понимала.

А старуха запричитала:

– Плохо дело, хуже, чем я думала. Ты здесь, он здесь, а я даже в этом теле не могу. Плохо, плохо…

– Кто – он? – я пытался понять хоть что-то.

Старуха улыбнулась беззубым ртом:

– Это ты должен вспомнить сам. И вернуться.

Я схватил старуху за плечи, закричал, потеряв терпение:

– Что вспомнить? Куда вернуться?

Старуха снова закашлялась, затряслась. И рассыпалась мелкой пылью.

И тут же с неба обрушился дождь.

– Дети, домой! – закричал папа с крыльца.

Алька потянула меня за руку. Дождь лупил по голове, по плечам, а я стоял, глядя, как мутные струи размывают то, что осталось от безумной старухи.

* * *

Папа заставил нас снять мокрое и растереться полотенцами. Я завернулся в махровую простыню и плюхнулся на кровать. И тут же вскочил.

– Алька, смотри!

Между подушкой и стеной забились маленькие мохнатые существа. Одно зажмурилось, другое, наоборот, вытаращило глаза.

– Бот? Читок? – сообразил я.

– Хобот, – поправил тот, что зажмуривался, и открыл глаза. – А я Очисток. Мы думали, здесь безопасно…

Алька села на край кровати.

– Что у вас случилось?

Они заговорили наперебой:

– Наши норки! Сухие, тёплые, тёмные!

– Там было так хорошо!

– А теперь там бегают мерзкие крысы! И запах, гадкий запах!

– У нас обвалился потолок!

– Что-то большое упало к нам! Страшная крыса! Слепая!

– Теперь там жить нельзя!

Мы с Алькой переглянулись. Я осторожно спросил:

– Вы знаете, кто посылает этих зверей?

Хобот втянул голову в плечи и просипел:

– Беридушец.

– А кто это? – я не знал такого имени. Оглянулся на Альку, она пожала плечами. Хобот зажмурился и пошептал:

– Он плохой, черный. Не тролль, как мы, не человек, как вы. Нет, совсем нет!

Хобот, кажется, очень боялся этого Беридушца. Но мне нужно узнать главное.

– А что он делает?

– Камни. Прозрачные, как вода. Блестят. Камни душу забирают, тело остаётся. Ходит, душу ищет.

– Ты видел эти камни?

– Нет! Не видел! И не хочу! – Хобот уполз в угол, свернулся как ёж.

– А ты? – я посмотрел на Очистка.

– Не знаю, ничего не знаю, – захныкал он. – Отстань!

Алька тронула меня за плечо:

– Оставь их.

Я и сам видел, что больше от троллей ничего не добьёшься. Кивнул. Алька решительно сощурилась:

– Старуха сказала, что она «оттуда». Может, из другого Варианта? И Беридушец, и Замок?

– Может.

– Тогда я знаю, как попасть туда. Я подслушала одно заклинание, которая наша повариха шепчет, когда ищет половник. Если вместо «половник» сказать «Совиный Замок»…

– Алька, не надо!

– А ты что предлагаешь?

– Послезавтра вернёшься в школу, расскажешь всё своим учителям. Они что-нибудь придумают.

Алька поморщилась.

– В твоём плане есть ряд недостатков.

Я даже обалдел слегка – как она загнула. Сразу видно – ведьма!

– Во-первых, – продолжила Алька, – школа там, а ты тут. И проблемы – тоже тут. Старшие ведьмы, может, и разбираться не захотят. Во-вторых, они всё выспросят, а нам ничего не скажут. Ты что, взрослых не знаешь? И в-третьих…

Алька перестала щуриться, и я понял, что она боится.

– Мне страшно, – честно сказала она. – Смотри, сколько всего сегодня случилось. А что завтра будет?

– Но всё равно, – заспорил я. – Неизвестное заклинание, мало ли что получится?

– Перестань, – Алька решительно мотнула головой, мокрые волосы разлетелись. – Самое главное, что мы будем вместе.

– Но ходить между мирами могут только взрослые маги! Ты сама говорила, что у вас практика только в следующем году начнётся!

– Ой, ну не будь таким перестраховщиком. Если что – вернёмся.

– Как?

– Так же. Поставим в заклинание вместо «половник» – «деревня Каменка», и всё.

У меня появилось предчувствие большой беды. Но что принесёт её – путешествие в другой Вариант или завтрашний день дома, я понять не мог. Сидеть и ждать – хуже всего. И я согласился.

– Давай тогда хоть оденемся, как следует.

– Да, правильно.

Мы оделись по-походному. Алька взяла меня за руку, зашептала что-то. Я не разобрал слов – уши заложило и потемнело в глазах. Показалось, что пола нет, а вокруг – чёрная бездна. Потом всё прошло. Я открыл глаза и понял, что по-прежнему стою посреди комнаты.

Альки не было.

Я заметался по дому, влетел во двор. Всё вокруг казалось странным, зловещим. На заборе сидела чёрная кошка. Худая, взъерошенная. Она совершенно не по-кошачьи скалила зубы и щурила глаза.

Тоже чувствует…

Папа вышел на крыльцо, глянул удивлённо:

– Что с тобой?

– Пап, ты Альку не видел?

– Кого?

И тут же я понял, что такой разговор уже был. Когда-то давно. В другом Варианте или во сне. Или, может быть, ещё только будет.

– Никого. Это я… играл так.

Я вернулся в комнату, сел на кровать. Домашние тролли тоже исчезли. Может, ушли, а может, в этом мире их не было. Как Альки.

Зажмурившись, я стиснул зубы и сжал кулаки.

Где ты, Алька?

Голова закружилась. Я вскочил, так и не открыв глаза. И, не обращая внимания на поднимающуюся к горлу тошноту, шагнул в раскрывшуюся бездну.

Глава 5. Совиный Замок

Трое

Алька нерешительно сказала:

– А я ничего такого не помню…

Мы только что рассказали друг другу, как каждый из нас оказался в Замке. Я рассказывал дольше всех. Ведь мне пришлось рассказать и про большой город, и про Замок, и про Каменку. Потрескивал огонь в камине, а узким окошком чернела ночь. Ветер бросал в стекло снежную крупу.

Пузырёк задумчиво молчал. Он вообще мало разговаривает.

Алька добавила:

– Кое-что кажется знакомым. Вот, например, ты мне снился. Здесь, в Замке. Сначала интересный был сон, а потом страшный. Приснилось, что за дверью чудовище какое-то. Я вскочила, хотела дверь запереть, а она открылась сама собой. А за дверью – он, – Алька кивнула на Пузырька.

Теперь я понял, почему Алька так кричала, увидев водяного.

Пузырёк застенчиво улыбнулся.

Я улыбнулся ему в ответ – мол, ничего страшного, ты не виноват – и повернулся к Альке.

– Я тоже помню другие Варианты как сон. Только очень яркий и подробный. Может быть, это из-за того, что я прошел через кристалл.

– Всё это странно. Непонятно, где начало у твоей истории.

– Да уж, я сам думал-думал, чуть не свихнулся. Получается, что я увидел Замок во сне, потому что прошел через кристалл. Но кристалл-то был уже потом, в Замке! Чепуха какая-то выходит.

– И теперь ты хочешь, чтобы я во всё это поверила? – с ноткой ехидства спросила Алька.

Я вспомнил, как мы до хрипоты спорили дома – там, на Воронежской. И как я первым переходил на личности, чтобы Алька разозлилась и убежала, а я получился победитель… Тот мир придвинулась вплотную. Но ещё два – тот, где мы жили душа в душу, и тот, где сестры у меня вовсе не было – стояли за спиной. И я мягко сказал:

– Совы тебя прямо в Замок принесли. А они только меня должны защищать. Они решили что ты – это я. Кровь у нас одна, понимаешь?

– Это не доказательство, – упрямо ответила Алька.

Мне захотелось показать ей язык. Но не стал, конечно. Пузырёк не поймёт. И так сидит, бедняга, с ошалевшим видом. Я негромко сказал ему:

– Не бойся, мы не поссоримся.

– Правда? – прошептал он.

– Честное слово. Мы никогда не ссоримся, – ответил я и подумал: «Теперь, по крайней мере, точно не будем».

Алька проворчала:

– Не знаю, не знаю. Если этот мир раньше был другим, кто это может доказать?

– Можно, я скажу? – несмело спросил Пузырёк.

– Говори, конечно! Что ты спрашиваешь! – быстро сказа я.

– Хозяин леса – волшебный зверь…

– Точно! – обрадовался я. – Вряд ли его зацепила волна.

– Чего? – не понял Пузырёк.

Алька медленно, словно вспоминая давно выученный урок, ответила:

– Когда Вариант теряет важную часть, или ещё говорят – «ключ», возникает волна. Она переделывает Вариант так, как будто этой части никогда не было. А «ключом» становится что-то другое. Память у людей переписывается. Но не у всех. Маги помнят, как было раньше. Так?

– Правильно, – обрадовался я. – Откуда знаешь?

– Ведьмы учили… Ой…

– Ага, вспоминаешь! – обрадовался я.

Алька посмотрела на меня, словно впервые увидела. И тихо добавила:

– Наверное, я всё-таки не ведьма пока, раз всё забыла…

– Немного ведьма всё-таки, – утешил я. – Что-то ты помнишь.

– А ещё девчонки рассказывали… Но это уже совсем сказка… Что если ты не волшебница, а хочешь вспомнить, что было в другом Варианте, надо найти «ключ» от этого. Но всё равно будешь помнить как сон или книгу, которую читала давным-давно. Всё помнить только маги могут. И волшебные существа.

– Вот видишь, ты меня увидела и начала вспоминать, – подытожил я.

Алька закусила губу, прищурилась. Интересно, о чём она думает?

– Максим, ты только не обижайся… Но сон про тебя мне приснился до того, как мы встретились. Не подтверждается твоя теория.

– Ну и фиг с ней. Надо придумать, что дальше делать.

Я ещё раз прокрутил в голове все части истории. По всему выходило, что Беридушец – Маркус. Он перемещается по разным Вариантам и забирает души с помощью кристалла. И меня просил пройти через него. Маркус хотел забрать мою душу? Чтобы я, с бельмами вместо глаз, исполнял его волю?

Меня передёрнуло.

Алька спросила:

– А как позвать твоего волка?

Пузырёк прошептал:

– Он страшный.

– Это только так кажется, – ответил я. – Он хороший. И не трогает тех, ко мне не враг.

Алька сердито сказала:

– Не трогает, как же! Оленуху задрал!

– Он хищник. И должен охотиться.

Алька передёрнула плечами:

– Ты его не видел. Он как безумный был.

– Значит, что-то случилось.

– Ты просто не хочешь верить в плохое, – проницательно заметила Алька.

– Не хочу. Я спрошу у него самого.

Снова зашевелился Пузырёк.

– Волк сказал, чтобы я закрыл дверь и ночью никого не пускал. Даже его.

Я не стал спорить с водяным, ему и так не по себе.

– Хорошо. Я спрошу завтра.

* * *

Утром Пузырёк отвёл нас с Алькой к двери, которую Ирх велел запереть. Нерешительно спросил:

– Ты уверен, что волк тебе ничего не сделает?

– Конечно. Мы с ним друзья.

– С Беридушцем вы тоже были друзья, – тихо казал Пузырёк и опустил голову.

Я положил ладонь ему на плечо.

– Ты боишься?

– Да, – прошептал Пузырёк. – За тебя.

– Иди наверх.

– Я с вами…

Алька решительно сказала:

– Не бойся, я такое заклинание знаю – волку не поздоровится!

Я вспомнил слепую собаку и кинул на Альку быстрый взгляд. Но она, кажется, не собиралась колдовать. Она просто успокаивала испуганного малыша.

Мы с сестрой переглянулись. В её взгляде читалось: «Давай, не тяни». Алька тоже верила Ирху. Я отодвинул засов, открыл тяжелую дверь и вышел за пределы замка. Здесь дул ветер, да и воздух показался холоднее. Я крикнул:

– И-и-ирх!

Сначала только ветер взвыл мне в ответ. А потом от деревьев отделилась темная точка и понеслась ко мне, быстро увеличиваясь. Почти сразу стало видно, что это огромный волк. Он проваливался в глубокий снег, но всё равно мчался неправдоподобно быстро. Сбоку металась его тень – длинная, чёрная. Вот он поднялся на холм, ещё один прыжок – и страж леса уткнулся носом в мой полушубок. Сзади сдавленно охнул Пузырёк, и что-то торопливо зашептала Алька. А я упал на колени и обнял Ирха за голову.

– Ты вернулся, – прорычал волк. – Живой. Настоящий.

– Долго меня не было?

– С середины лета. Я ждал. Охранял Замок.

– От кого?

– От врага.

Алька тихо сказала:

– Пойдём, Пузырёк. Не будем им мешать.

Прошелестели по камню шаги, и стало тихо.

– Я должен многое рассказать тебе, – рыкнул Ирх. – Слушай.

… В замок я вернулся к полудню. Уставший, промокший и озадаченный.

– Ты что, в снегу валялся? – строго спросила Алька.

– Ага, – не стал отпираться я. – Мы с Ирхом оба валялись.

– Ты же хотел с ним поговорить!

– Я и поговорил. Сначала. А потом мы поиграли немного. Он соскучился.

Пузырёк робко поинтересовался:

– Узнал что-нибудь?

– Вот это вопрос по делу, – обрадовался я. – Не то, что некоторые – сразу нотации читать! Кстати, если ты забыла, ты моя младшая сестра, а не старшая!

– Девочки раньше взрослеют, – задрала нос Алька. – И вообще, мальчишки – ужасно неорганизованные существа! Сейчас же переоденься в сухое!

– Какая ты зануда! А знаешь, что сказал Ирх? Недавно, по первому снегу, какая-то женщина везла к замку мешок. Ирх почувствовал магию Маркуса, остановил её.

– Загрыз? – Алька резко побледнела.

– Нет, просто прогнал. А мешок утопил в болоте. Но интересно не это. В мешке были то ли камни, то ли осколки стекла. И пахли они крысами.

– Вот как, – пробормотала Алька. – Слепые крысы из того Варианта. Зачем они?

– Не знаю. Маркус хочет попасть в замок, но не может. И Замок не пускает, и страж не дремлет. Может быть, крысы должны были проникнуть в Замок вместо него?

– Всё равно не понятно, зачем, – пожала плечами Алька. – А ты спросил, зачем волк оленуху загрыз?

– Спросил. Маркус поставил на Ирха ловушку. Волк выбрался, но потерял много сил. Знаешь, как высшие звери их восстанавливают?

Алька неохотно кивнула.

Я глянул на Пузырька – не нужно ли объяснить, что происходит? Но водяник, кажется, всё понял. Нахмурился:

– Теперь мы будем защищать Замок?

– Похоже на то.

– Тогда нужно проверить, все ли двери закрыты. И нет ли здесь подземного хода.

Меня как мешком по голове огрели!

– Пузырёк… Ты у нас самый умный, честное слово. Конечно, есть. Как я забыл?