Текст книги "Идеальный хищник (СИ)"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

      Я вздрогнула от первого рывка твари. Обернулась, бросила взгляд через плечо. Джаред стоял в сантиметре от вытянутой лапы низшего. Не берусь утверждать, но мне показалось они общаются. Интересно на какую тему? Кукловод отпускает собрату грехи перед трапезой? Мысль позабавила меня.

      Ожил динамик переговорного устройства. Его, как и микрофон, я ломать не стала. Они мне понадобятся для следующего этапа. Говорил силовик. Он давил на патриотизм, воинскую честь и мое звание. Упомянул гражданские обязанности перед жителями города. Вспомнил о присяге, которую я давала, вступая в ряды армии. Ему я ответила только одно и то в самом конце речи силовика, чтобы они выполнили обещание и созвали совет.

      Следующим вступил в переговоры генерал подразделения Теней. Он долго распинался насчет того, что все его подчиненные, будто дети для него и как отец, он очень огорчен моим поведением. Мужчина просил широко открытыми глазами посмотреть на поступки, здраво оценить их и принять правильное решение. Я сказа – у каждого из нас свое "правильно". Увы, на текущий момент они не совпадают. И вновь напомнила об обещании созвать совет.

      Я села за узкий стол, положила голову на сложенные руки и стала ждать нужный мне голос. Они позовут Тома. Они обязательно это сделают, как последний аргумент, дабы образумить меня. И того надо приложить все усилия и не упустить шанс перетянуть его на свою сторону. Без него я не справлюсь и гениальный план рухнет на головы своих создателей.

      Джаред подкатил к клетке стол. Положил на него оторванный куском укрывного материала. Стремительно приблизился к твари на цепи и точным отработанным движением погрузил пальцы в живот куклы, пробив брюшину чуть правее центральной линии. Тварь захрипела. Осталась на месте, но дрогнула. Знаю, они не испытывают привычного людям страха смерти и все же... Почудилось в предсмертном хрипе что-то тоскливое... Наверное, воображение разыгралось!

      – Нож, – попросил кукловод, поморщившись. Сил порвать мышцы и убить тварь хватило, а вот вытаскивать пузырь с переработанной кровью человеческими пальцами неудобно.

      Я дала скальпель. Джаред уложил тело сородича, нанес четыре глубоких разреза на животе, сдернул плоть, обнажив внутренности и аккуратно вытащил плотный мешок из мышечной ткани. Срезал с него кожистый клапан, приник к отверстию и начал потихоньку высасывать содержимое. Не смогла удержаться от смешка. В голове возникла четкая ассоциация со стариком который потерял вставную челюсть. Раньше-то он зубами прокалывал мешок, а теперь мучается бедняга!

      На веселье кукловод не отреагировал. Спрятавшись за четырьмя стенами он отбросил притворство. Его лицо, лишенное эмоций мгновенно поблекло, потеряв жизнь и большую красоты, что так взволновала женскую половину персонала в госпитале. Обвисли щеки, опустился кончик носа и уголки губ. В глазах застыло отсутствующее выражение. Лишенные тренировки и постоянного напряжения мимические мышцы ослабли, превратив симпатичного милашку в том, чем он по сути является: уродливое существо с гротескными чертами человека.

      Закончив, вампир отшвырнул высушенный мешок в сторону. Лег на стол и накрылся тканью. Вскоре она насквозь промокала сероватой жидкостью с неприятным сладковатым запахом разложения. Я замотала нос и рот несколькими слоями укрывного материала. Запах все равно проникал под повязку, но уже не казался таким мерзким. Вскоре я задремала, вслушиваясь в звуки и голоса доносящиеся из переговорного устройства.

      Руководство города использовало свой последний козырь не скоро. По моим подсчетам прошло около десяти часов с того момента, как мы заперлись в медицинском блоке. Как терпения хватило – слабо представляю. Думаю, решающую роль сыграло любопытство. Ну и осторожность, присущая всем, кто родился и вырос в под водой.

      Голос Тома разбудил меня. Никаких помех, ничего постороннего в динамиках. Только его голос. Чистый. Мне всегда нравилось его слушать. Я слышала его веселым, серьезным и почти никогда грустным, но сегодня...

      – Скай, – тихо позвал он. – Поговорим?

      – Отчего же нет? Поговорим, – взглядом я уперлась в темную точку микрофона. Она стала для меня символом Тени, слилась с ним воедино, став неотъемлемой частью мужчины. Том был не там за сантиметрами разделяющего нас бетона. Он находился рядом со мной.

      – Что с твоим голосом, Скай? Простыла? – такой обыденный вопрос. Чуть более близкие люди, чем друзья позволяют себе не спрашивать о делах, а начинать в важного или тревожного.

      Чуть более близкие... А ведь раньше мы всегда так общались. Не с самого начала службы в одном подразделении. Боюсь, точный момент мне и не вспомнить, но достаточно быстро перешагнули планку риторических вопросов.

      – Нет. Здесь, знаешь ли, не очень хорошо пахнет, – я повесила перед носом тени приманку. Он клюнет. Немного поплавает кругами, но обязательно на нее клюнет.

      – Не знаю, Скай, но верю. Тебе верю. Как и всегда верил. Ты не умеешь лгать. Даже ради чьего-то и какого-то там блага. Сказать неправду – водится за тобой такой грешок, но любой человек все мгновенно поймет, если посмотрит в твои глаза. Твоя душа слишком честная, – мужчина улыбался.

      – Да? – в общем-то он попал в точку. Не знала, что он анализирует мои поступки. – Ты прав, но именно поэтому такие как я учатся недоговаривать и становятся мастерами в этом непростом искусстве игры словами.

      – Ты стала? – красная линия недоверия в интонации. Прости, что ломаю твой идеальный образ, который ты собирал годами и отшлифовывал его, но мне придется заставить тебя расстаться с иллюзиями.

      – Почти. Разочарован?

      Я представила, как где-то там в тихой комнате с зеркальным окном во всю стену Том сидит за столом, склонившись над микрофоном. Его взгляд устремлен на стекло, прячущее за собой все высшие чины города с напряженными лицами ожидающих результатов разговора. Они нетерпеливо постукивают по мягкому слегка пружинящему покрытию пола мыском до блеска начищенных ботинок. Многие из их уже все решили, но чертовы правила, инструкции и бюрократизм остальных мешают им схватиться за оружие и собственными руками выжечь очаг заразы, пустившей корни в центре города. Их города.

      – Нет. Как я могу быть разочарован? Ты мой командир, Скай. Человек, чью спину я прикрывал и кому доверял свою. Ты можешь быть разочарована мной, но никак не наоборот. И именно этого я боюсь.

      – Чего ты боишься? – он запутал меня нагромождением слов. Пока разбиралась что и откуда взялось, потеряла ход мыслей Тома. А может быть... Внутри противно дрожал нерв. Испугалась?

      – Меня хотят заставить сделать то, что тебе не понравится, Скай. То, что может обидеть тебя, а значит ты будешь разочарована во мне. Не поймешь, как я мог предать тебя, выступить против. Пытаюсь представить каково мне будет столкнуться с твоей ненавистью ко мне и не могу... – голос Тома дрогнул. – Привык видит поддержку лейтенанта, участие друга. Я, черт подери, смирился с тем, что иногда не увижу там что-то большее! Научился довольствоваться малым и не требовать от тебя иного, чем ты предлагала... – тень сорвался на крик.

      Он уже не сидит. Он стоит. Стул отброшен к стене. Обе руки сцеплены на тонком теле микрофона. Взгляд злой, а на лбу ровно три морщинки.

      Мой позабытый бог, откуда я настолько хорошо знаю Тома? Мне не составляет труда визуализировать четкую картинку и, думаю, она соответствует реальности. Будь на его месте кто-то другой, ничего бы не вышло. Взять хотя бы Рика... Да я не помню какого цвета у него глаза, но зато знаю – любимый цвет нынешнего командира четверки синий, он терпеть не может суши и отлично готовит уху!

      – А сейчас, когда ты вернулась и рядом с тобой эта тварь, которую ты невеста откуда притащила, которая заняла мое место рядом с тобой, слышишь, Скай – мое место! И у меня хотят забрать то малое, что осталось – надежду на прежние отношения, что мне делать? Скажи мне, лейтенант, а?

      На месте моего сердца зияла дыра. Огромная. С рваными краями. Белыми осколками ребер. Мысленно, на задворках сознания я падала в небытие, раскинув руки. Почему-то фантазия нарядила меня в цветастую юбку и мягкие белые туфли без каблуков. На плечах была короткая джинсовая курточка. И я улыбалась так, как может улыбаться самый счастливый человек на свете. Жаль, мы не поговорили раньше. Возможно, все сложилось бы по другому.

      – Помнишь, мы смотрели кино, где двое человек призывали третьего с оружием поверить кому-то одному из них?

      – Конечно. Ты замерзла, но отказалась взять мою куртку, а я обнял твои плечи, чтобы хоть как-то согреть и сидел не шевелился весь фильм, боясь спугнуть тебя.

      – Я могу лишь просить верить мне. Через три дня я покажу на совете все, что обещала. Если поверишь, то об остальном догадаешься сам.

      Мучительная пауза. Короткое извини, и тишина. Что ж, мы попытались. Надеюсь, для меня найдется шальная пуля. Я ходила вперед-назад перед баррикадой и ждала начала штурма. Как назло они тянули. Чего ждут? Пока у меня окончательно сдадут нервы и я добровольно сдамся? Нет. Бесконечные объяснения, оправдания не являются частью моих планов. Они не пощадят тяжело больного человека и сполна отплатят мне за протащенного в город Кукловода, каннибализм и прогрессирующее желание сомкнуть зубы на чье-нибудь артерии.

      Я вздрогнула. За стеной раздался звук не вписывающийся в сконструированное мной будущее. Добралась до двери сквозь мебель, приникла к ней ухом. Определенно за стеной шла борьба. Неужто?

      – Скай, ты меня слышишь? – в медицинский бокс ворвался голос Тома вместе с шипением и треском.

      – Да! – выкрикнула я.

      – Нас всего сорок два человека, но клянусь, мы дадим тебе три дня. Ребята не будут стрелять в своих, а погоны не рискнуть отдать такой приказ опасаясь бунта, но должна будешь показать нам поистине что-то грандиозное, иначе... – выразительная пауза. – В общем, не скучай и ни о чем не беспокойся.

      Не скучать не получилось. Первое время я ходила, разминалась. Потом каждые пять минуту проверяла состояние Джареда, поначалу вид серой ноздреватой живущей своей жизнью массы вызывал тошноту, но вскоре я начала находить происходящие в ней процессы весьма занятными. Далее тупо сидела перед часами на переговорном устройстве и с жадностью ловила любое изменение на циферблате. Следом села возле стены, поставив рядом колбу с водой и просто бродила взглядом по помещению.

      Время растянулось до бесконечности. Казалось, воздух в помещении загустел до консистенции киселя. Молекулы перестали хаотично роиться и неторопливо кружили в воздухе, словно медузы. Пульс сократился. Дыхание замедлилось. Сон перемешался с явью. Кукловод, низшие, трупы с отрезанными конечностями, интересующиеся их вкусом, моя четверка, генералы – все перемешалось в калейдоскопе сюрреалистических картин. Я или сходила с ума или умирала. А быть может и то и другое вместе.

      Раза три разговаривала с Томом. Или больше. Или вообще не разговаривала и мне приснились его откровения. Проклятая тень говорил о любви. О том, что этому чувству есть место в любое время. И оно делает людей намного лучше. Да мягче, чувствительнее, но порой становится единственным смыслом в нашей гребаной затюканной войной жизни. И о том, что любящие и любимые не так ощущают мир, как остальные. Он, например, не верил в мою смерть. И вылазках всматривался в темноту вовсе не для того, чтобы вовремя заметить тварь, а найти меня.

      Скорее всего, наши разговоры были плодом моей фантазии. В реальности, мне не хватило бы смелости сказать ему, что наверное я любила его, иначе откуда мне знать о маленьком шраме у него на виске? О родинке над пупком. Мы все мылись в одной душевой, но помню я именно его идиотскую родинку и помню, каких трудов мне стоило не смотреть на нее.

      Любила...

      Увы, от чувства остались одни воспоминания да и те не все. Но это неважно потому, что мы все равно не успеем наверстать упущенное. Сущий пустяк помешает – дурацкая вещь с названием смерть. Мелочь, а так неприятно. И не надо плакать, ведь однажды я для него умирала и по второму разу все пройдет гораздо легче. А, тогда было иначе... Тогда не верил, а сейчас верит.

      Чшарк! Серая масса в последние часы превратившаяся в кокон растрескалась.

      Я захлебнулась восторгом, подскочила к железному столу, нашла дыру, просунула в нее палец и отколупнула кусочек. Еще и еще. Расковыряла достаточно для восьми пальцев и с остервенением принялась отламывать куски вещества, раня кожу об острые края. Кукловод помогал мне изнутри. Через пять минут он смог сесть. Через десять вылезти из скорлупы и встать на пол.

      – Получилось? – ввинтился в голову мысленный голос вампира.

      Немногим ранее Том сообщил, что совет созван и ждут меня и... обещанное чудо.

      – Да, – я кивнула и вдруг начала оседать на пол. Он подхватил меня и положил на стол, где минуту назад находился сам. Отошел и вернулся с колбой, на четверть заполненной его кровью. Приложил посуду к губам и насильно влил в рот, заставив проглотить.

      – Умрешь позже, – успокоил он меня. – Мы не закончили.

      Ну еще бы! Конечно, мы не закончили – мы даже не начали! Я поднялась, достала из вентилями укрывной материал, закутала в него Кукловода, не оставив видимой ни одной части тела вампира. Налила в колбу с остатками крови вампира воды и передала ее в руки Джареда. Так сразу мы карты не раскроем. Нам еще живыми до совета добраться надо.

      – Том, – позвала я. – Разнеси дверь. Я готова показать вам чудо.

      Пауза. Чуть больше, чем надо для принятия решения и наконец:

      – Отойдите с линии взрыва. И чудо поберегите! – добавил он с сарказмом.

                                        Глава 13

     Я укрылась у стены, отсчитывая про себя секунды. Джареда, похоже, собственная безопасность не интересовала. Все, что надо он и так уже знал из моей головы, поэтому я не видела смысла хватать его за руки и силой тащить в укрытие. Я даже не побеспокоилась о нем, абсолютно уверенная в его изворотливости.

      Минус один... Взрыва не было. Сухой щелчок, скрежет металла и между дверью и бетонными стенами возникло пространство. Металлическая плита оперлась на баррикады из медицинской мебели, немного помяв их.

      – Живы? – крикнули в щель.

      – Да, но надо разобрать завал, – отозвалась я и, согнувшись от резкой боли в желудке, поплелась к баррикаде.

      Кукловод жестом велел мне вернуться на то место, куда он меня определил. Жалость? Откуда ей взяться у существа, которое в принципе не понимает что такое чувства, но может играть ими, как ему вздумается? Просто он не хотел, чтобы я "помогала" ему под ногами. Прагматизм высшей пробы, понятный и мне и ему.

      Довольно быстро вампир раскидал в стороны баррикаду и неподвижно замер перед последним столом, подпирающим дверь. Мой выход.

      Я встала. Боль почти отпустила, свернувшись тугим клубком внутри живота. Все правильно, все так и должно быть. Только в старом кино герои получают свою долю аплодисментов и объятий. На деле единственная заслуженная награда – смерть.

      Десять шагов до выхода. Последняя преграда сметена. Железная плита рухнула на пол, подняв по углам ручейки невесомой пыли. Откуда-то она успела накопиться...

      Медленно, очень медленно, ожидая подвоха я вышла из бокса. Кукловод держался за моей спиной. Все правильно. Все, как договаривались. Никто никого не должен защищать, но в пустить в чужака рука может и сорваться, а в меня не будут – своя я.

      С десяток дул. Пальцы на спусковом курке. Под перчатками не видно, но я отлично знаю насколько напряжены суставы. Любое неправильное действие: шорох, взгляд и заговорят вплавленные в учебке рефлексы. Не смотреть на них. Не смотреть на оружие. Не смотреть никуда. Нельзя показывать страх. Просто идти мимо и тогда их отпустит.

      Шаг. Еще один. Каменное лицо. Ничего не происходит. Так надо. Так учили делать, когда находишься во враждебной среде. Я помню. С десяток голодных собак, их держали специально для этого. Одна комната. Один человек. Без оружия. И только снайперы сверху прикрывают, но о них не знают. О них говорят тем, кто пресек комнату от входа до выхода. Я помню. Я прошла. И испугалась потом, когда услышала сухие щелчки, увидела вышки, а в зал ворвались специалисты и выволокли порванного парня.

      – Что с Джаредом? – Том пристроился справа.

      Косой взгляд. Оружие опущено вниз, но ствол в левой руке, а указательный палец правой по-прежнему на курке.

      – Не трогай. Обжегся, пока готовил, – я кивнула на колбу. – Не я главное действующие лицо. Я – охрана. Но и он не профи, так, тут посмотрел, там сам додумался.

      – Оно? – я знала, он смотрит на жидкость. Недоверчиво, словно не стоит она затраченных усилий.

      – Почти, – соврала.

      Тени сопровождали нас на всем пути к залу советов. Сорок два человека. Кому или чему они поверили? Нашему негласному братству? Своим верим – чужих не пускаем, а полезут так шею намылим? Ой не та ситуация, ой не та. Точно говорят: привычка вторая натура. Ведь нутром чуют – темню я, но слова не скажут, ждать будут, пока от меня объяснений не услышат, а до этого верить и все. Без разговоров.

      Или не братство? Или поверили Тому? Неужто чувства моей бывшей тени их так скрутили и переломали, что против своих оружие повернули? Да, такое возможно. На войне каждый вдох для кого-то и за кого-то дорого ценится, ибо времени мало, а пожить, хоть вечер нормально пожить, по-человечески, хочется, если не замертво от усталости на кровать валишься.

      А может и не чувства. Кому какое дело до чужой любви? Может, дело в том, что я заветную мечту многих осуществила – с того света вернулась! Не совсем целая, но живая, а значит и другие могут. У каждого из нас кто-то за стенами города остался и далеко не все трупы видели. Иногда крик, обернешься, а за спиной нет уже никого, и ты следующей на очереди жадной до крови темноты. А иногда и крика не было...

      Длинный коридор. И узкий. Совсем не берег океана с таким высоким небом, что глаза от ярко-желтого песка оторвать боязно – голова кружилась. И серый. Как же я жила здесь раньше и не замечала ничего этого? Ни давящей атмосферы, ни зеленоватого оттенка кожи, ни практически неуловимого запаха в не раз прошедшем очистку воздухе. Не жизнь это. Тень жизнь. И мы сами превратились в тени. Жизнь она наверху, под солнцем и дня вполне достаточно, чтобы понять это. А здесь, смешно, но именно здесь чертов Ад, а не на земле, как все считают. И мы сами добровольно сюда спустились.

      Невыносимо длинный коридор. А ведь там, перед генералами придется говорить что-то, убеждать, уговаривать, вести за собой. Я не готовилась и вообще только сейчас сообразила. Совсем отучилась с людьми общаться. Они же не умеют, как Джаред: посмотрел, мгновенно проанализировал и принял решения. Они медлительны, недоверчивы и рассудительность в моменты шока сползает с них, словно мыльная пена под тугими струями холодной воды с горьким привкусом моря. Трудно будет. Пожалуй, самая трудная в моей жизни битва. И отступать нельзя. Некуда просто.

      Теперь длина коридора уже не казалось мне ужасной. еще чуть-чуть. Еще бы пару метров, и я найду те самые мысли, слова, которые жизненно необходимы сейчас. А если нет? Одна пуля мне. Кукловода превратят в кусок мяса. Он даже уворачиваться не будет. Смысл? Он тоже поставил на карту все, как и я. Только он за себя, а я за всех нас.

      Вялая злость шевельнулась внутри. Ну, давай же, давай родная. Именно ты в угаре боя придавала мне сил, проясняла затуманенное сознание и наливала силой уставшие мышцы. Давай, родная. Пусть раствориться в тебе тупое оцепенение, пусть уйдет тревога и отступит страх. Ведь я так устала бояться. Еще я устала жить. По-настоящему устала. Всего-то осталось сделать последний шаг и можно будет закрыть глаза и медленно угаснуть, но до этого...

      Говорят, обреченные дерутся безумно, хотят забрать с собой побольше врагов, утянуть их в могилу, чтобы и на том свете продолжать убивать, убивать, убивать... У меня есть шанс забрать всех тварей... Кто же откажется от такого подарка судьбы?

      Холодная усмешка на пересушенных губах. Четыре шага до двери. На третьем она приветливо распахнется. Показная доступность. Кричащая открытость. Ничего этого нет и в помине. Для сидящих в том зале мы не люди – боевые единицы, но разве можно осуждать их за это? Нет. Рядовой теряет одного, командир до десятка, они сотни... Боевая единица... Так проще, иначе они свихнутся, недаром даже тридцатилетние седые полностью.

      Панель бесшумно отъехала в сторону. Двенадцать человек за столом буквой "п". Остальные – лица на мониторах. Их много. Надо же... Не знала, что столько городов существует. Дверь также бесшумно закрылась за спиной.

      Сколько здесь охраны? А, толку пересчитывать! Хватит и одного. Кто начнет первый? У кого не выдержат нервы. Слишком интересная сложилась ситуация. И недобро. Вон, как исподлобья зыркают, аж щекотно. Похоже, придется начать мне.

      – Дайте воды, – хрипло попросила я. Мерзкий привкус вампирьей крови иссушил горло.

      Молоденький адъютант сорвался с места, схватил графин и плеснул полный стакан воды. Подал мне, дождался, пока я выпью и забрал его у меня. Шустрый паренек. Наверное сынок чей-нибудь вот и сидит в теплом месте. Ладно, пора.

      – Думаю, всем известно зачем я попросила вас собраться. Предполагаю, многие хотят сразу услышать ответ на вопрос "как". К сожалению, чтобы его понять, необходимо сперва узнать кем являются те, кого мы окрестили вампирами...

      Я говорила. Много, нудно, выкладывала все, что мне удалось узнать. О привычках, психологии, отношении, общественно строе, истории... А знала я немало. Генералы слушали и медленно ошалевали. Ученые, сидящие не за столом, а у стен быстро строчили в блокнотах при свете налобных фонариков, лишь иногда бросая на меня жадные задумчивые взгляды.

      Вкусы, королевы, мастера, низшие. Единственная потребность – выжить. Их общность и разрозненность одновременно. Способы общения, питания, размножения. Человеческие фермы и самое главное, следующая ступень эволюции – идеальное по всем параметрам высшее существо.

      Когда я закончила минуты две царила полная тишина. Люди пытались утрамбовать информацию, помогая себе ладонями, растирающими затекшие мышцы лица. Они устали удивляться.

      – Выходит... – кто-то из силовиков замялся. Должно быть обращение, а как меня называть? Вроде и есть звание, а вроде и нет его. Неясно. По большому счету без разницы. – Выходит, нам делать ничего не нужно, просто ждать? – подернутые мутью карие глаза смотрели на меня с экрана.

      – Нет, сэр. Не надо ждать, – я потянула из рукава козырь.

      – То есть?! – непонимание очевидного на лице.

      – А то и есть, – пожала плечами. Они должны произнести это сами. Тогда и только тогда не останется сомнений. Не поверить другому – раз плюнуть. Не поверить себе – кто до такого дойдет?

      Шепот со стороны ученых. Адъютант слоняется на полминуты, бежит и так же шепотом передает сказанное Адаму Ройсу – главнокомандующему нашего города. Тот прислушивается и разрешает:

      – Говорите, Бергюс.

      – Сэр, думаю лейтенант хочет сказать, что такое существо... – он сунул нос в блокнот. – Оно уже есть сэр. Кто-то из тех, кого лейтенант назвала Мастерами, готов перейти на следующий уровень.

      – Это так? – тихий вопрос Ройсу.

      – Так, сэр, – опять безразлично пожимаю плечами.

      – И он готов сотрудничать?

      – Он не был бы здесь, если бы не был готов.

      До них не сразу дошло сказанное. Он сидели неподвижные, молча. И только лица постепенно вытягивались, а в глазах появлялось затравленное выражение. Сперва косые, а затем открыто враждебные взгляды. Не на меня. На соседа. И это тоже правильно. Нельзя позволить им сбиться в стаю. Пусть головой думают, а не на эмоциональной игле торчат.

      Я молчала. Следила за всеми сразу и ждала, пока генералы вдоволь насмотрятся друг на друга. Странно, о Джареде никто и не вспомнил. Он их контролирует? Сто процентов. Вампир не пустит переговоры на самотек. Для этого и менялся, чтобы обладать всеми способностями своей расы.

      – Кто он? – наконец очнулся Ройс.

      – Парень, которого я привела в город.

      – Уничто...

      Я резко рассмеялась. Громко и визгливо. Люди вздрогнули от щекочущего нервы звука. Сбилась и надсадно закашлялась.

      – Кого? – прохрипела. – Если вы его даже здесь, с вами в одной комнате не заметили?! Да вы бы сдохли уже раз тридцать, если бы он этого захотел. И город бы весь ваш взорвал к чертовой матери! Послушайте, хотите мне глотку вырвать – рвите, но ничего не добьетесь. Мастера даже умирать по собственному желанию могут и ничего вы не добьетесь ни моей, ни его смертью. Трудно поверить? Чему? Эгоизму возведенному с высшую степень себялюбия? Зря, – усмехнулась. Сделайте, как я сказала, потом уж как хотите, – махнула рукой.

      Минута на размышление. Шестьдесят секунд под тяжело ворочающимися в стволах пулями. И усталое:

      – Опустить оружие. Пусть покажется...

                                    Глава 14

     Остаток дня – кровавый туман. На чем продержалась до конца совета не знаю. Наверное на воле с примесью необходимости до последнего держать голову поднятой, губы упрямо сжатыми и обыденно рассуждать о своей смерти.

      Кто пойдет с ним?

      Я, кто же еще... Не можете мне доверять? Смешно. Это ваши проблемы. Он не пойдет ни с кем другим. Жалко меня? Не имеет смысла жалеть труп. Почему? Мой иммунитет разрушен. Осталось меньше месяца.

      Как доберемся?

      Также, как они спустились сюда. Кукловод умеет управлять их летательным аппаратом. Далее стыковка на орбите.

      Почему нас не остановят?

      Все просто: зов Королевы слышат все Мастера. Они оставляют ее. Кому захочется находится поблизости с сошедшей с ума от обилия гормонов женщиной? Вдруг она передумает и раскроет свои нежные объятия перед другим? А жить-то все хотят. Вопросы исчерпаны?

      На кого похожа Королева?

      Уж точно не на мисс Вселенная. Их самки ближе всех к родоначальникам расы. У нас в предках приматы, у них насекомые. Представьте себе нечто среднее между пауком, многоножкой и гусеницей. Представили? Это и есть их Королева.

      Когда это произойдет?

      Уже совсем скоро. Кукловод открылся перед ней. Скоро она его позовет. День, возможно два. Правильно, надо разработать план массированного удара. Времени совсем нет. Здесь мы вам не помощники. Я координаты сообщила, дальше сами. Разрешите идти? Благодарю.

      Я сидела на кровати в медицинском боксе. Не в том, который мы захватили и разнесли, а в другом. Теперь, когда не надо было таится, я смогла обозначить врачам проблему со здоровьем. Спустя полчаса они опутали меня проводами и оставили вдвоем с Кукловодом.

      Когда он сдернул ткань с головы, его рассматривали долго и жадно. Примечали каждую деталь. Ученые даже привстали на своих местах и вытянули шею, чтобы лучше видно было. Что они надеялись найти? Следы грима? Доказательства обмана? Ну уж нет.

      Господи... Я потерла лицо. Неужто они не поняли, что их спокойствие, их интерес – все спровоцировано. Все знали о способности влиять на человеческий разум, но никто не вспомнил и не догадался, что находится под влиянием вампира.

      Помню ответ на обвинение голов с экранов: мы бы почувствовали! О, дааа, они бы почувствовали! Так хотелось в тот момент рассмеяться, но порыв легко удалось подавить. Если знать как, то управлять эмоциями до смешного элементарно. Тихий смех...

      – У вас есть заводные игрушки, – в голове голос Джареда. – Ты похожа на одну из них.

      – У каждого из нас свой предел прочности, – прошептала я, пряча от видеокамер губы.

      – Ты не скоро сломаешься.

      Я проглотила готовое слететь с губ гневное возражение. Откуда он знает? Он-то как раз лучше меня знает.

      – На твое время хватит.

      – Больше и не требуется, – последовал ответ.

      Как к такому относится? Найти кучу поводов зайтись в истерике или привычно проигнорировать? Пожалуй, второе. Тяжело жить в мире без чувств, где любые слова не предположения, а констатация факта и всегда произносятся после, где никто ни с чем не борется, ибо никто ничего не хочет, где отсутствуют цветные сны и даже ночью мозг всего лишь обрабатывает поступившую за день информацию. Не стоит сердиться на ущербных существ. Кукловод живет бездумно и стремится закончить то, что начал ибо надо. У него нет другого выхода, он физически не видит иного варианта. Единственный. Верный. И ничего другого! Мне не приходило это в голову раньше.

      – Был бы ты человеком, что тогда? – он знает нас и может смоделировать ситуацию. Очень интересно услышать ответ...

      – Без изменений. Ученые, военные... Разные причины, но результат одинаковый. Ты права. Человек видит несколько вариантов развития событий, но выбирает так или иначе один. Нет смысла тратить время на анализ того, что никогда не произойдет.

      – А я? Если бы на твоем месте была я?

      Молчание. Несмелая улыбка появляется на моих губах. Людей, которые думали и действовали не так, как все, всегда были единицы. Не причисляю себя к великим, но к сумасшедшие точно. Они – исключения, но исключения создающие историю и меняющие человечество.

      – Тогда нет.

      – Вот видишь. Значит, видеть несколько дорог не так уж и плохо.

      – Поэтому со мной ты.

      А я думала, глаза ему открыла! Оказывается, он давно знает и использует с выгодой для себя. Не состоялся разговор. Я потрогала босыми пальцами ног пол в боксе. Холодный... Пора ложиться спать. Утро не принесет облегчения, но проведенные в забытьи часы качественно убьют время. Больше в городе нечем заняться. В самом деле не идти же в обнимку с Джаредом в кино! Хотя... Мы определено произведем фурор.

      Я подняла голову и посмотрела на дверь. За ней кто-то мялся. Еще секунда, и человек решится войти. Угадала.

      На пороге стоял Адам Ройс. Немолодой подтянутый мужчина с коротким военным ежиком волос на голове. Он без спроса вошел в бокс и встал напротив меня, стараясь не смотреть на вампира.

      Удивительно... Теперь они относились к нему чуть брезгливо, будто к неприятному, но необходимому средству для достижения целей. Они уже распланировали: победа, превращение, исследование, захват технологий...