Текст книги "Идеальный хищник (СИ)"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

       Знать бы еще сколько продлиться его трансформация... Если успеть добраться до города, рассказать им все и привести сюда танки или заложить бомбу с часовым механизмом... Разом все гнездо выжечь! А потом смотреть и отстреливать по одному выбегающих из полыхающего Ада уродов.

       Я не стала убивать низших. Сил не хватит расправиться с ними со всеми, а не дай Бог проснется один, то мои проблемы в миг станут непреодолимыми: где один, там и второй. Я поднялась на улицу на лифте. Вышла из бетонной будки и вдохнула полной грудью. Солнце ослепляло даже сквозь зажмуренные веки. Глаза привыкли к полумраку, но я быстро освоилась и скоро смогла открыть их.

       Вторая половина дня. Светило неизменно движется по небосклону к горизонту, чтобы без сил свалиться за него. Я никогда не видела солнце. Никакая видеозапись, транслируемая по телевизору в общих местах отдыха не может сравниться с настоящим. Как много у нас отняли... И за это стоит побороться, чтобы наши дети, смеясь, бегали по траве. Чтобы, сидя на пляже, наслаждалась закатом, а собаки с лаем носились по кромке прилива и гоняли настырных чаек. Я хочу... Чтобы то, о чем я читала в книгах и видела в кино было у других...

       Запыленная улица. Серые остовы небоскребов с пятнами гари от зажигательных снарядов. Пустые оконные проемы, ощерившиеся острыми остатками стекол. Мусор полувековой давности: бумажный стаканчик, россыпь серебристых фантиков, плюшевый мишка с заплатками. Один глаз повис на ниточке и лапа оторвана и лежит в стороне. Детский велосипед. Ветер запутался в обрывках кисточек на вывернутом руле, который все еще сжимают маленькие пальчики. Посеревший скелет ребенка. С развороченной дырой в груди.

       Затоптали...

       Перед глазами ожила картина: вышедшие на улицы люди, девочка катается вокруг матери и другой женщины. Она улыбается и жмет на звоночек. Динь-динь... Динь-динь... Мать одергивает ребенка и продолжает разговор. Внезапно раздается протяжный вой. Несколько секунд требуется людям, чтобы осознать произошедшее. И вот кто-то срывается с места и бежит к метро. За ним второй, третий... Людские ручейки соединяются в реку, и уже неуправляемая в страхе толпа сносит все на своем пути.

       Мать кричит. Зовет своего ребенка. Прорывается поперек потока. Получает тычки и, наконец, валится с ног, сбитая грузным подростком. Шарит руками по земле, ползет, обдирая колени в кровь и видит, как все еще крутится колесо велосипеда, крутится и скрипит, а в глазах маленькой девочки с проломленной чьей-то тяжелой ногой грудью отражается проклятое отныне солнце на голубых небесах...

       Большая буква "М". Перевёрнутые столы и тенты. Несколько скелетов в дверях и часть внутри в истлевшей одежде. На скамеечке широко улыбается желто-красный клоун в полосатых носках и огромных башмаках. Но отчего-то его улыбка наполнена грустью, а недавний дождь проложил светлые дорожки на его пыльном лице. Пластиковая игрушка никогда не перестанет оплакивать мертвых.

       Метро. Лестница завалена костями. Грубо разделенными по середине проходом. Я вижу... Как после заката твари растащили задавленных в толчее людей в стороны, разжали широкие двери и за волосы, руки, ноги вытаскивали одурманенные тела. Швыряли в вездеходы, бесконечной вереницей стоящие вдоль как никогда тихой улицы.

       А на самой станции трупов нет. Пахнет пылью и псиной. Из угла за мной внимательно наблюдают желтые глаза, доносится писк. Собака! Господи, как я мечтала о щенке в детстве, но домашние животные под запретом. Еды не хватает людям. А здесь... Настоящий живой щенок! Я, затаив дыхание, подошла ближе, но остановилась, услышав угрожающие ворчание. Собака оскалила зубы и вышла вперед, защищая свое потомство. Грустная усмешка тронула мои губы. Она имеет на это право... Но сможет ли... Низшие вампиры не брезгуют и крысами.

       Я поднялась наверх по мертвому эскалатору и очутилась в оранжево-золотом вечере. Солнце спряталось за небоскребами, отбросившими длинные тяжелые тени, но мне хватило и раскрашенного его карандашами неба, позолоченых перистых облаков. Задрав подбородок к небу, я первый раз в жизни наблюдала живой закат. Мой первый закат в жизни, и он был торжественно прекрасен. До щемящей боли в груди, задушенных всхлипов и немых слез на глазах... Это моя Земля, и я верну ее людям!

       А потом свет выключили. Пять минут сумерок сменились фиолетово-чернильной ночью с россыпью звезд. Черт! Мне надо вернуться. И сделать это быстро!

       Сорвавшись с места, я побежала по улице, кожей чувствуя присутствие охотников. Твари вышли за пропитанием и сегодня им несказанно повезло. Целый живой человек, полный горячей вкусной крови, вышел на улицу. Вышел погулять и, быть может, станцевать с собственной смертью на чужих костях...

       Не снижая темпа, я выбросила вперед руку с копьем. Щелчок – сработали автоматические упоры, второй – и внутри тела твари раскрылся на четыре лепестка с крючьями его наконечник. Рывок на себя, и я вытащила копье вместе с кровяным пузырем. Щелчок – спрятались упоры, а лепестки свернулись, стряхнув с себя плоть вампира. Я перехватила нож обратным хватом и ткнула за спину. Хрип и звук падения возвестили о точном попадании.

       Два ноль. Я веду. Жаль, жизнь у меня одна, и еще одну попытку никто не даст, как ни проси. Я продолжила бег наперегонки с мрачной старухой с косой. Она громыхает чуть позади, и сверху, и с правого бока. Твари загоняют дичь, а я с удовольствием подыгрываю им. Я ошиблась, получив то, о чем мечтала – прогулку по земле, под солнцем, под звездами. Когда-то за это судьба не предъявляла за это счет. Что ж, оно того стоило. Стоило, чтобы сейчас, надрывая легкие и сажая сердце, стремительно приближаться к яме полтора на два, а оттуда прямиком в Рай, слушать волшебные ангельские песни...

       Я оттолкнулась от обломка стены, перевернулась в воздухе, всаживая в голову твари копье. Такт четыре секунды, а значит другому низшему я всажу в правый бок нож и проверну в ране. От следующего увернусь, и мое копье достанется его со спины. А вот четвертый... Четвертый разорвет мне горло...

       – Прыгай! – и мозг взрывает болью, а из носа и ушей хлынула кровь.

       Но доверяя голосу в голове, я бросилась влево навстречу вездеходу с открытой дверью. Растянулась в прыжке и схватилась за бортик машины. Один из низших повис на моей ноге, всадив в нее клыки. Я взвыла от боли и ударила его ботинком по морде. И еще, и еще. Сквозь шум работающего двигателя я слышала мокрый хруст, ломающихся костей черепа – противный чавкающий звук. А также... Скрежет когтей по крыше вездехода... К нам прилетели гости.

       Зарычав, я нанесла удар в лицо низшего за пределом возможностей. И кажется, порвала связки, но тварь отстала, подарив на память клыки. Едва я целиком влезла в машину, дверь захлопнулась.

       – Я поступил как настоящий человек? – спросил водитель. Выходит, Кукловод завершил превращение. – За все существование не совершал ничего более глупого...

       – Надо говорить "за всю свою жизнь", – поправила я вампира, понимая бесполезность спора. Насчет того, что именно называть глупостью.

                                                      Глава 7

     Мы катались по обломкам цивилизации всю ночь. Давили выскакивающих дорогу тварей, сбрасывали запрыгивающих на крышу и снова давили. Сквозь лязг гусениц я отчетливо слышала хруст сминаемых железом костей. Постоянно ждала криков, но их не было. Странно... Я бы даже сказала иррационально пугаться такой тишины, но сдержать чертов страх никак не получалось.

      Удар, хруст, чавкающие звуки. И все. Они умирали молча. Все до единого.

      Наверное, именно в этот момент на меня обрушилось осознание, что я все-таки смогла сохранить нечто отличающее нас от них. Люди не умирают молча. Практически никогда. Особенно на войне. И как бы неблагородно это не звучало все мы, не пожившие вдоволь, еще не состарившиеся, не желаем уходить, оставляя вокруг себя тех, кто будет продолжать жить. Уже без нас. И никакая вечная память героям не способна утешить пробитое когтями вампиров сердце.

      Говорят, будто Бог справедливо забирает лучших к себе... Вот только он забыл объяснить именну эту справедливость именно тем лучшим...

      Несмотря на усталость, боль в раненой ноге и клацание зубов, меня трясло после адреналинового допинга и от потери крови, чувство направления работало на "отлично". По моим расчетам мы неуклонно двигались в сторону берега. К городу. К конечной цели нашей конечной вылазки и одновременно начальной. Начальной точки... чего? Конца. У ворот в тоннеле под океаном мы окажемся ровно посередине палки и определенное будущее сожмется в отблеск на кончике иглы, которой мы вышьем новую историю на теле вселенной. Крупными алыми стежками. Такими, что при взгляде на них у каждого во рту появится отчетливый вкус железа и соли.

      В какой-то момент я задремала. Откатилась к железной лавочке, приняла позу младенца в утробе и провалилась в неглубокий беспокойный сон. Я не биоробот и не способна с легкостью переносить тяжелые физические нагрузки, но не они стали основной причиной усталости. Сказалась передозировка моральных терзаний в перемешку с угрызениями совести. Слишком много новых впечатлений после четырех стен неволи.

      Остановка вездехода вырвала меня из сонма смутных образов: полузабытых лиц, отзвучавших клятв и имен друзей, стершихся из памяти. Я услышала последний чих двигателя, скрежет гидравлики и через прикрытые веки увидела робкую полоску оранжево-розового света. Где-то в глубине мозга шевельнулось глухое раздражение не выспавшегося человека сразу задавленное многолетней привычкой вскакивать по первому требованию. Я села на полу, наглухо застегнула комбинезон и уставилась дверную щель. Надо размяться...

      – Пойдешь? – я кивком указала на выход.

      – Не сейчас.

      Вампир сидел в самом дальнем темном угоду вездехода каменным изваянием. Как-то он рассказал мне, что единственный присущий им биологический страх – это страх солнца. Вплавленная в инстинкты боязнь ультрафиолета. И если они научились преодолевать его, работая с искусственным светом, то под прямые лучи светила выходить не доводилось никому. Уверена, он понимает абсурдность ситуации, но не может заставить себя сдвинуться с места. Непривычно видеть его таким и чуточку смешно.

      Я с удовольствием покинула вездеход. В ноздри ударил насыщенный запах океана. Рыба, водоросли, свежесть и что-то еще. Непонятное, но до ужаса родное. В городе воздух фильтруется. Проходя через множество фильтров очистки он становится совершенно безвкусным. Его не ощущаешь, не замечаешь... А здесь... Здесь у него есть душа. А потом я услышала резкий пронзительный крик и разглядела белокрылые точки, парящие над водой. Чайки... И тогда я сломалась...

      Сорвав с себя комбинезон, обувь я бросилась в холодные волны и с разбега окунулась в них с головой. Зачерпнула полную пригоршню песка и, стуча зубами от холода, до покраснения терла им кожу. Словно хотела содрать вместе с ней налипшую от общения с тварью грязь.

      Оценив иронию ситуации, я вышла из воды. Побродила немного по пляжу, наблюдая, как волны слизывают мои следы. Вернулась к машине, заглянула внутрь и обнаружила, что вездеход пуст. По наитию обошла его и села рядом с вампиром. Он прятался в тени, защищая себя тоннами железа от враждебного солнца. Условно враждебного. В теле человека оно не способно навредить ему.

      Вампир смотрел на разрушенный город. С непривычки щурил глаза и совсем по-человечески скрипел зубами. Вживается в роль, паскуда. Но все-таки он не до конца изменился. Едва разъеденная солью рана на моей ноге снова закровила, он повернул голову на запах.

      – Дай посмотрю.

      Без возражений я положила ногу ему на колени. Мужчина стряхнул налипшие песчинки, осмотрел края раны, нахмурился и без предупреждения расширил ее ногтями, мягкими, но достаточно острыми, чтобы разрезать плоть. Я подавила инстинктивное желание отдернуться – лишь сжала зубы и зашипела.

      – На память, – сказал Джаред, закончив ковыряться в ране.

      На его ладони лежал с мясом выдернутый клык низшего. Осталось просверлить дырочку и повесить военный трофей на шею. Как делали многие из нас. У некоторых подобные ожерелья достигали полутора метров в длину. Я же считала это варварством. Попыткой самоутвердиться и возвысить себя среди подобных. К чему? Ведь мы воюем не друг с другом, а с вампирами.

      – Спасибо, – автоматически поблагодарила я его. – Ты все помнишь?

      – Конечно, – он оглядел себя.

      На нем был одет комбинезон Тени с самого старого трупа из его кладовой с нашивками капрала из подземного эко-города, расположенного к северо-западу от побережья в глубине континента. Так проще будет представить его. И так проще было учить его, ибо что мне лучше знать, как не свою работу? Бывшую... Сейчас моя должность называется единственным словом – предательство. По крайней мере, судить меня будут за это, если наша авантюра раскроется раньше времени.

      – Ты спрашивала, зачем я поил тебя своей кровью...

      Ааа, так значит пришло время рассказать. Мне даже любопытно услышать правду, хотя я заранее уверена, что она мне не понравится. Я чуточку постигла их логику: они никогда ничего не делают "просто так". Люди в принципе тоже, но мы часто позволяем себе обманываться ложными причинами тех или иных поступков, а вампиры досконально знают что, зачем, откуда и почему. В его крови точный расчет.

      – Слушаю...

      Что еще я могла сказать? Замахать руками и умолять на коленях молчать? Мы слишком долго были друг с другом, чтобы заново начать игру в вампира и человека. Мы отчасти срослись разумом, и наши действия стали продолжением одно другого. Две шестерни единого механизма. Они и хотели бы разойтись да не судьба.

      – Наша кровь ускоряет регенеративные процессы в человеческом теле. Раны заживают от пяти до семи раз быстрее в зависимости от индивидуальных особенностей тела. Думаю, это ты поняла сама, но гадаешь, почему военных не обеспечивают столь ценным ресурсом позволяющим минимизировать потери среди них... – я кивнула.

      Об экспериментах над низшими многие наслышаны. Закрытая информация нет-нет, да и просочиться через чей-нибудь разговорчивый ротик наружу, поэтому данный вопрос задавали себе многие, но попробовать мало кому удавалось, а те, кто смог в момент схватки перехватить пару капель, жаловались на отвратительный вкус и последующее недомогание. Понятное дело, повторять опыт никто не хотел.

      – Активные тела в нашей крови уничтожают вашу иммунную систему. – Длительный прием вызывает привыкание. После третьего раза человек уже не может жить без переливаний.

      – Ясно, – я усмехнулась. – Сколько времени у меня есть?

      Долбаный Кукловод приговорил меня! Вот сука! Других слов просто не было. Находясь в его обществе я умудрилась нагромоздить планов, всей душой пожелать их исполнения, а выяснилось, что я могу засунуть свои мечты туда, откуда из взяла – в задницу!

      – Месяц, не больше.

      Значит, Джаред отвел на все про все тридцать дней. Господи, да лидеры городов только договариваться будут вдвое больше времени, а еще нужно разработать план операции, подготовить войска и только затем организовывать наступление. Что ж, придется ужаться, если я хочу насладиться победой вместе со всеми, а не сидя у Райских ворот в компании с апостолом Петром.

      – После изменения моя кровь полностью дублирует вашу. Она ничем не поможет тебе. Но... Я обещаю, когда мы закончим, я найду выход.

      Да ну?! Он пытается меня утешить? Совершенно не зачем. Я к смерти отношусь нормально. Даже по-дружески. Мы с ней на короткой ноге общаемся.

      – Оставь. Тебя не волнует моя судьба, а мне не нужны пустые обещания, которые ты не выполнишь. Люди не вечны, в отличие от вас. Мы рождаемся с ожиданием смерти. Мы умираем с надеждой возродиться вновь вне зависимости от веры или неверия. Просто нужно время, чтобы смириться с отпущенным сроком. Я – человек, и я смирюсь.

      – Ты права. Меня не волнует... – ответил почему-то только на первую часть вампир. – А их?

      Сразу после его слов я увидела колонну, выезжающую из тоннеля. Мы всегда наблюдали за землей, и наши ночные приключения должны были привлечь внимание военных. Я поднялась и неспешно направилась к остаткам дороги, где на ухабах подпрыгивали бронетранспортеры. Остановилась метрах в двадцати и принялась напряженности ждать. Они не проедут мимо. Для людей зрелище свободно разгуливающего под солнцем человека станет шоком. Сюрпризом, к которому надо как-то относится. И не по долгу службы, а лично. Но что будет, если две составляющие жизни вступят в конфликт между собой? Скоро узнаем.

      Три бронетранспортера остановились напротив меня. Дверь первого в колонне открылась и выпустила одинокую фигуру, затянутую в новую модификацию комбинезона Тени. Оказывается я отстала от моды... Ничего, догоню. Мужчина, держа оружие наизготовку, осторожно приблизился. Минут пять разглядывал меня, после чего опустил пистолет-пулемет и снял с лица тонкотканную защитную маску.

      Знакомое лицо. Кто-то из прошлой жизни...

      – Скай? – спросил мужчина, будто не поверив своим глазам.

      – Здравствуй... Том, – кажется его так зовут. Младшего из моей четверки. – Я вернулась...

                                                                    Глава 8

      – Вернулась... – эхом повторил мужчина. – А мы тебя похоронили. Сожгли пустой гроб под звездно-полосатым флагом...

      Я покаянно развела руками. Прищурилась и осторожно улыбнулась, мол, извини, что не оправдала ваших ожиданий. Так случается.

      – И все-таки я жива. И я не одна, – кивнула в сторону вампира, терпеливо ожидающего конца наших странных переговоров.

      Я почти ощущала, как колеблется парень. На его памяти еще никто не воскресал и не претендовал на настоящее. Мертвецы оставались в прошлом. Там, где им самое место.

      – Кто это? – Том соскользнул с темы.

      Он не понимал, что делать со мной. С собой. С правилами. Человеческое желание обнять меня, обтискать, обтрепать и надавать подзатыльников за то, что заставила волноваться, пропав черт знает насколько, боролось в нем с вбитым обучением уставом и процедурами. Сейчас я враг. Но я и друг.

      – Джаред. Он из другого города. Мы выживали вместе. До нас оказалось добраться проще.

      – Итак, целых два сюрприза... – Том потер подбородок. – Ты же понимаешь, что я должен... обязан... но потом мы обязательно напьемся вдрызг, – уголки губ Тени дернулись вниз. – Нам тебя не хватало, Скай, – мужчина опустил голову. – Хотя кое-кто будет не рад тебя видеть.

      Мы оба знали о ком он говорил. Не было нужды упоминать имя и звание. Что ж, я не стремилась угодить всем. Достаточно будет большинства, принимающего решение.

      Повинуясь комбинации знаков Тома, из вездехода выпрыгнули еще двое. Они зажали меня с боков, а моя бывшая Тень встал за спиной. Хорошо. К нему я не побоюсь повернуться. Я послала мужчине ободряющую улыбку, кивнула парням сбоку и направилась к Кукуловоду.

      – Джаред, пойдем. Это мои друзья.

      Я сорвалась. Поневоле начала говорить с ним, как с маленьким ребенком, которого необходимо защищать. Глупо. Все только началось, а я уже прокололась. И нас нет шанса все переиграть. Замазать руками, сказать стоп и попросить военных приехать еще один раз, когда мы будем готовы лгать.

      – Да, – мужчина расстерянно моргнул, поднялся, опираясь на вездеход. – Прости, Скай. Устал что-то... Вчерашний отрезок пути вымотал меня до предела. Я должен представиться по форме? – он посмотрел поверх головы Тома, безошибочно вычислив старшего по званию.

      Я ответила за Тень.

      – Потом. Нет необходимости прямо сейчас это делать.

      Я предложила вампиру плечо. Он подхватил меня за руку и медленно побрел к вездеходам. Шатаясь и поминутно потирая глаза. Как человек. Почти... В это-то и вся разница: между ним и мной, мной и ими. Догадаются ли они, что мы водим их за нос?

      Пра нашем приближении люк вездехода распахнулся. Мы по очереди залезли внутрь и сели в угол на свободные места. Не все сумели сдержать при нашем появлении эмоции. Второй из моей четверки, кажется Рик, хлопнул себя по коленкам, снял маску и уставился на меня с открытым ртом. Остальные перешептывались, впрочем, не спуская с нас оружия. Со снятыми предохранителями. Том забирался последним. Нажав на рычаг, он закрыл люк и скомандовал водителю отправляться.

      Колонна тронулась. Как бы и мне не тронуться вслед за ней...

      – Глаза не лопнут? – я обратилась к Рику.

      С привычной в старые добрые времена дружеской насмешкой. Во время дороги мы часто беззлобно потрунивали друг над другом. Спасались таким образом от нервного напряжения, преследующего каждого из нас. Во сне. И наяву. Это тяжеловесы могут азартно поливать все и всех огнем, а нам – разведчикам, требуется ясная голова.

      – Да хоть о лопнут, плевать! – и он действительно плюнул. – Это действительно ты или мне вчера паленое виски подсунули? – Рик потянулся ко мне, чтобы дотронуться.

      Шлепок дулом пистолета-пулемета по ладони прервал его неосторожное движение. Том едва заметно мотнул головой.

      – Да брось! Это же Скай! – не унимался Тень. – Она же не кусается! Правда, командир?

      Он счел это удачной шуткой? Ну-ну. Ребята в вездеходе подобрались – вспомнили о нашем статусе и предстоящей проверке. Конечно, никто из них не верит. Маленькая поправка: не хочет верить. Но радостные улыбки облегчения расцветут на их лицах много позже. Когда нас измочаленных вопросами выпустят безопасники.

      – Можно тише? – Джаред поднял голову с моего плеча. – И еще воды.

      Кукловод спел сделать вид, будто заснул, а также испытывает жажду. Возможно, он действительно ее испытывал ведь его тело, стало телом человека со всеми присущими ему потребностями. Тени притихли. Томас отстегнул плоскую фляжку и подал ее вампиру.

      Я усмехнулась, спрятав лицо за головой Кукловода. Знал бы он, ко стольким шеям губы Джареда так же жадно прикладывались... Дал бы он тогда ему фляжку? Не побрезговал бы? Вампир сделал несколько глотков, закашлялся, проливая капельки на пол вездехода, вытер ладонью губы и тяжело привалился к моему плечу, склонив голову на грудь. Я отобрала у него фляжку, завинтила и отдала Тому.

      Спустя некоторое время Рик не удержался от очередного вопроса:

      – Что за крот? – мужчина подбородком указал на Кукловода.

      Кротами мы величали жителей подземных городов. Они нас соответственно называли морскими коньками.

      – С северо-запада. Его контузило. Под огонь своих же попал, – лгала я согласно придуманной легенде. Ранение поможет объяснить странности в поведении Джареда, если их кто-то сумеет заметить.

      – А где ты попадала столько времени и как выжила?

      Тени заинтересованно подались вперед. Вопрос волновал и их тоже и они жаждали услышать на него ответ. Что происходит у них в головах? Неужели бравые парни думают, будто я развлекалась на отдыхе?

      Будто плен – это весело...

      Кровь бесконечна...

      А переломанные кости – игрушечные...

      Мое лицо превратилось в пластиковую маску. Нарисованная бледным кораллом улыбка, мертвые глаза с искрами дохлых серебристых рыб в глубине. Как бы то ни было... И ради чего бы то ни было... Я сотворила много того, о чем мечтаю теперь забыть.

      – Тебе лучше не знать подробностей, Рик...

      Если он вспомнит эти вкрадчивые интонации, эту обманчивую мягкость сахарной ваты на жесткой стальной спице, то не будет лезть не в свое дело. Иначе я вобью ему сталь прямо в глотку.

      Я откинулась на стену вездехода. Сняла со своего носа прицепившуюся прядь волос Джареда и аккуратно переложила ее к остальным. Не удержалась, запустила пальцы в живой шоколад, крепче прижимая голову вампира к себе. А ведь три года назад... Я с удовольствием сыграла бы ею в волейбол. Тук-тук-тук и... бросок с линии трех очков в корзину! Йесть! Ура! Гол!

      Хотя "гол" это вроде бы из другого вида спорта... Как его? Футбол то бишь...

      – Смотри-ка! Неужели спелись? – услышала я предположение Рика.

      Вот же... Неуемная тварь! Маска на моем лице треснула, обнажив слезающую клочьями плоть здравого смысла. Я его сейчас убью. Просто и незамысловато вырву его долбаное сердце. Потом снесу голову Тому. Следом распотрошу того, что сидит справа. Тупые ч-человеки... С тупыми предположениями. Также далекими от реальности, как Солнце от Земли.

      Я резко распахнула глаза. Нашла взгляд Тома и поговорила с едва ощутимой жестокой ленностью:

      – Чтобы выжить я жрала человечину. Три раза в сутки. Разделывая трупы. Некоторые из них были в форме нашего города. В последний раз я ела вчера. Поэтому сейчас ты для меня всего лишь большой вонючий кусок мяса, Рик. Делай выводы, Тень. Тебя этому учили...

      Ребята замолкли, смакуя сочные подробности моей жизни. Я слышала шевеление их мыслей в желудочном соке, выделяемым голодным мозгом. Годы монотонной жизни, в которой вылазки воспринимаешь как высшее благо. Кусочек ночного неба считаешь чудом. Глоток свежего воздуха редкой драгоценностью.

      Сидя в обнимку с вампиром в трясущемся вездеходе, я отчетливо осознала, что больше не принадлежу их миру. Я не смогу стать частью их общества. Как? Если они раздражают меня только своим присутствием, звуки речи приводят в бешенство, а смысл их фраз промораживает до костей...

      А три года назад я стрелой летела на встречу. Садилась вплотную между двумя мускулистыми телами за слишком маленьким для такой большой компании столиком. Заказывала пиво, перекрикивая десяток таких же желающих. Делилась новостями: смешными, важными. Шутила и подшучивая, толкая опростоволосившегося человека локтем в бок...

      Я обожала наши посиделки. То чувство общности, которым они обогащали изолирующее пространство подводного города. Сидя за одним столом, все вместе, мы не чувствовали себя одинокими. Затерянными на глубине последними из могикан, которые пытаются совершить невозможное...

Глава 9

     Примерно на середине пути меня сморило. Вцепившись в вампира, словно в свою последнюю надежду выжить в ставшем для меня чужом мире, я провалилась в глубокий сон. Мне ничего не снилось.

      Давно, еще в начале нашего знакомства с Джаредом, я обратила внимание, что обычные цветные картинки местами странные, местами забавные перестали приходить ко мне во время отдыха.

      Вместо них под черепом поселилась кисельная темнота. Вязкая. Холодная. Цепкая. Да и не спала я в привычном смысле. Скорее погружалась в оцепенение.

      Мозг продолжал фиксировать происходящее. Я слышала звуки, зачастую только свое дыхание, ощущала процессы, происходящие в организме, но все это словно отступало на второй план и не вызывало желания реагировать. Правда, выходила я из этого состояния мгновенно. Едва что-то казалось подозрительным, как я вскакивала на ноги и принимала защитную стойку. После такого сна не чувствуешь себя отдохнувшей, но и физически усталой я себя также давно не ощущаю... Проклятые дары вампирской крови медленно убивающей меня...

      Я улыбнулась. Память исправно записывала все тихие шепотки Теней. Кожа покрывалась мурашками от слишком внимательных взглядов бывших коллег и тихих, якобы случайных касаний оружейных стволов затянутыми в тонкие перчатки пальцев.

      Они бояться меня. И... Против воли хотят, чтобы я на самом деле оказалась тем, кем по сути являюсь. Забавная ситуация. Я пытаюсь обмануть их и не дать им то, чего они страстно жаждут получить. Человеки... Неопределенные, противоречивые, сомневающиеся...

      Только людям присуща способность бояться желаемого, отвергать реальное и хотеть несбыточного. Мы уникальны в этом. Уникальны настолько, что не в вписываемся в общем-то строго перпендикулярную логику восприятия мира вампиров. Но за прошедшее время я поняла еще кое-что. Правда, вряд ли решусь озвучить свои мысли кому-нибудь. Точно не до завершения нашего с Джаредом плана. А после... После я и говорить-то не смогу. Трупы молчат. Обычно.

      И все же, мне никто не запрещает думать. Обсасывать мысль, будто тонкую ключичную косточку. Мы похожи. До нашей встречи люди и вампиры двигались параллельными путями. И если бы во вселенной не было Их, то были бы Мы. Факт.

      Для всех людей понятна и приемлема иерархия. Большинство с радостью променяет ответственность на безусловное подчинение. Мы любим силу и ненавидим думать. Мы отсеиваем слабых и воспитываем сильных, и мы паразитируем друг на друге. Для людей это нормально. Так какая между нами разница?

      Ах, да... кушать себе подобных аморально...

      Но ведь не невозможно, не так ли?

      Звук двигателя вездехода стал ниже. Упала скорость. Я открыла глаза и протерла их, принудительно зевнула, хотя не испытывала необходимости. Игра, дабы меня не распяли тут же на кузове машины. Потрепала по голове Джареда.

      Кукловод разыграл побуждение на отлично. Его лицо показало больше эмоций, чем мое: растерянность, удивление, понимание... Он хороший актер и прекрасный ученик. И... Человек из него получился отличный. Пожалуй, лучше, чем многие известные мне настоящие люди.

      Мы остановились. Водитель связался с охраной Города, получил разрешение на въезд и передал слово Тому.

      – Код "зеро", – сказал Тень.

      Молчание.

      – Повторяю: код "зеро". Как слышите меня?

      Молчание. Потрескивание помех. Вымерли они внутри что ли?

      – Пов...

      – Нет необходимости. Мы слышали. Проезжайте. Построение "клещи". Из красной зоны не выходить.

      Голос у человека по другую сторону массивной бронированной двери был черствым, лидерским. То, что нужно для критической ситуации, в которой внезапно оказалась первая линия обороны Города. Кто-то, согласно служебному распорядку, принял ответственность на себя и сейчас не играют роли все прочие звания и должности. Только он один имеет право принимать решения. Его слово стало законом. И ему надлежит казнить или миловать.

      Вездеход медленно вполз внутрь, остановился и опустился на землю. Водитель заглушил двигатели. Ближайший к люку Тень открыл его, выпрыгнул на бетонный пол и мгновенно развернулся, направив на выход готовое к бою оружие. Еще трое последовали его примеру. Следом выпустили меня и Джареда. Нас заставили двигаться в два раза медленнее и держать руки перед собой. На весу. Оставшиеся Тени встали за нашими спинами по двое, прижавшись к машине.