Текст книги "Омегаверс Против течения (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Если только позже, когда другие вещи привезут.

– И много их? – полюбопытствовал Трайн.

– В основном книги и так...

– Да, я слышал, что ваш муж был учёным, – кивнул Трайн. – Наш сын с таким увлечением читает его учебники и собирает статьи! Он даже сам загорелся идеей стать историком.

– А ваш сын...

– Альфа. Сейчас в восьмом классе учится. За своего мальчика не волнуйтесь, – торопливо добавил омега, – Ларри приличный альфа. Уверен, наши дети найдут общий язык.

Трайн ушёл, и Салли поставил чемодан на пол гостиной.

– Ну, как тебе?

– Нравится, – кивнул Рейган, опуская рядом свой саквояж. – Надеюсь, что и в школе мне тоже понравится.

– Она непохожа на ту, в которой ты учился, – напомнил Салли. – Здесь только смешанная.

– Я буду осторожен, – пообещал омежка. – По физическому развитию я был лучшим, бегаю быстро, да и вы с папой меня кое-чему уже научить успели.

– Ладно, давай разбираться. Скоро ужин готовить...

Немногие пожитки они разложили быстро. Оставив сына осваиваться в новой квартире, Салли отправился за продуктами... и в лавочке столкнулся с ещё одним знакомым.

– Суон?

– Салли?

Суон Увенсон когда-то был самым ехидным из дебютантов. В свет он вышел в том же году, что и Салли, и при первой встрече моментально обсмеял его старомодный наряд. Салли не единожды замечал его в весьма провокационных позах. За прошедшие годы Суон тоже изменился, причём не в лучшую сторону. Судя по всему, он выскочил замуж вскоре после его отъезда, рано забеременел... Одет некогда блистательный омега был очень просто, увешан дешёвыми побрякушками, словом, от прежнего Суона тоже почти ничего не осталось. Язвительный омега превратился в банальную клушу.

Суон с потрясением и завистью разглядывал давнего знакомца.

– Как ты так хорошо сохранился?

– Так уж, – пожал плечами Салли. – Как живёшь?

– Паршиво, – буркнул Суон, высматривая в ящиках овощи посочнее. – Надо было раньше думать, за кого замуж выхожу, а теперь приходится каждую медяшку считать и думать, чем кормить свою ораву.

– Сколько у вас детей?

– Пять. После того, как Уве родился, Саймон жёстко заявил, что хватит, и велел настойку пить.

– А кто он у тебя?

– Кочегар на электростанции. В последние два года выпивать начал... Если бы у меня было хоть какое-то образование, то я бы себе приличную работу нашёл и бросил его ко всем псам шелудивым... А ты как живёшь?

– Хорошо. Правда, Тобиасу пришлось уйти из университета, но мы не жалуемся.

– А... слышал, – покивал Суон, окидывая нервным взглядом другие полки и вчитываясь в ценники. – И вы теперь к нам приехали?

– Да, в диппредставительстве хороший переводчик нужен, а Тобиас знает несколько языков.

Суон с завистью покосился на него.

– Ты... доволен жизнью?

– Вполне. У меня замечательный муж, с его родителями более чем повезло, в столице есть хорошие друзья... и сын у нас замечательный, умница. Собирается поступать в университет на кафедру естественных наук.

– Ты... счастлив? – Голос омеги дрогнул, а рука повисла над пучками зелени.

– Да, я очень счастлив. И ни о чём не жалею. Я знал, с кем уезжаю отсюда.

Суон тихо всхлипнул, и Салли едва успел подхватить выпадающую из его рук корзинку.

– Ты... ты... А ведь мы...

– Да не убивайся ты так. – Салли опустил корзинку на пол и приобнял его. – Да, жизнь часто бывает несправедлива, но в ней и хорошего хватает. У тебя есть дети...

– Да, дети... только ради них и держусь... – Суон зарыдал, уткнувшись в плечо сородича. – Я устал, Салли... я так больше не могу... Почему всё так несправедливо?..

– Жизнь такая. Когда мы с Тобиасом поженились, я знал, что в первое время будет трудно. Нам приходилось жёстко экономить, и печь как следует топили только на ночь, потому что дров не хватало, но мы жили дружно, нам было хорошо и интересно вместе... и друзья помогали и поддерживали. А потом всё наладилось. Потом у нас сын родился...

– Ты всегда был не таким, как мы... Мы думали, что ты спятил... когда сбежал от Грэга... а теперь...

– Грэг сволочь, а мой Тобиас – самый замечательный бета на свете. И я ни на кого его не променяю. Я за ним хоть на край света пойду.

– Ты... любишь его? – Суон поднял голову, вытирая слёзы.

– Безумно. – Салли с грустью вспомнил своего погибшего Истинного и то, как его все эти дни поддерживал Тобиас. – Я уже при первой встрече понял, что он не такой, как наши кобели, рискнул... и мы счастливы до сих пор.

– Почему тебе повезло, а нам нет?!.

– Потому что вы жили чужим умом, даже не попытавшись попробовать жить своим. Я не осуждаю вас за это – вас такими воспитали. Мне ведь ещё и с папой повезло – он учил меня иначе, чем учили вас. Я сумел выбрать верную дорогу в жизни. Да, было непросто, но я был не один. Когда рядом с тобой человек, на которого ты всегда можешь опереться, любые тяготы жизни становятся легче.

– У тебя только один сын?

– Да. Мы с Тобиасом были так заняты его работой, что больше не могли себе позволить.

– А как же ты не забеременел снова? Ведь течка...

– А ты разве не слышал про новое изобретение? – удивился Салли. – Есть средство предохранения и без настоек.

– Ты про пре-зер-ва-тивы? – с трудом выговорил диковинное слово Суон.

– Да, про них. Их изобрели наши друзья, и с их помощью мы протянули почти четыре года. А когда наши друзья... погибли, их дело продолжил их компаньон. Стоят они недорого...

– К нам их не завозят, – вздохнул Суон. – Градоначальник считает, что нечего провоцировать...

– О, боги... – закатил глаза Салли. – И когда только это мракобесие закончится.

Из лавки они выходили вместе. Салли оплатил часть покупок Суона и помог донести до дома. Увидев детей приятеля, омега умилился... после чего тут же сбросил с себя пиджак и засучил рукава – в крохотной квартирке было неприбрано. Суон с удивлением наблюдал, как Салли решительно собрал вокруг себя старших и малышню и начал раздавать указания. Спустя почти час квартирка приобрела такой вид, какого бедный Суон отчаялся добиться уже давно. Салли помог с готовкой, потом уверенно отправил детей умываться и мыть руки.

– Салли... когда ты успел стать таким сильным?

– Научился. И я был не один. И ты не унывай – всё ещё может наладиться. Не только от твоего Саймона всё зависит, но и от тебя самого. Ладно, я побежал, а то там Рейган один остался... Ещё увидимся.

В новой квартирке Мариусов уже кипела работа. Пока Салли помогал Суону, подъехали их коробки и ящики, и Тобиас вместе с сыном метались с разгрузкой.

– Салли, ты где пропадаешь?!

– Знакомого встретил и помог ему немного... Ты давно приехал?

– Буквально только что. Давай, относи всё на кухню и подключайся, а то до ночи не разгрузимся.

– Одну минутку...

Грузчики с удивлением наблюдали за этой странной семьёй. Чтобы омеги сами таскали коробки с вещами, если есть кому их носить... И не лень будет бегать туда-сюда? Поразило их и то, как заказчик разговаривал со своими омегами. С разгрузкой управились быстро, Тобиас присовокупил щедрые чаевые, и альфа и двое бет отъехали обратно, тихо переговариваясь.

– Фух, теперь можно и передохнуть. – Тобиас смахнул с лица пот. – Что с ужином?

– Сейчас приготовлю, а вы идите умываться и руки мыть. Я быстро. Рейган, покажи отцу, где ванная.

За ужином Салли рассказал про своих прежних знакомых, кого успел встретить. Рейган даже расплылся в злорадной ухмылке.

– Так им и надо. Нечего было над тобой смеяться и ложиться под кого попало!..

– Нельзя так говорить, – сурово перебил его отец. – Да, они были глупы и теперь расплачиваются за свою глупость, но это не значит, то надо над ними смеяться. Их пожалеть надо. Это папе твоему повезло, что Орри воспитывал его по традициям предков и учил думать, а других растили достаточно глупыми, чтобы они были послушными и не перечили. Воспитание и пример старших очень сильно влияет на становление личности. Если бы я не видел перед собой пример своих родителей и другие семьи, то кто знает, каким бы я стал? И стал бы ты таким умным, если бы мы с ранних лет не занимались твоим обучением, и ты бы не видел, как мы работаем? Порочное воспитание и догмы, прививаемые со времён Великого Холода, вырастили этих омег такими, и они не так уж и виноваты.

– Ладно уж... – потупился Рейган.

– Осенью ты пойдёшь учиться в школу, и там будет немало детей из похожих семей. Тебе предстоит учиться жить среди них. Если тебе там не понравится, то будешь учиться самостоятельно дома, а пока соберись. И выбрось из головы все эти глупости. Лучше подумай, как будешь завтра с папой разбирать ящики.

Рейган только вздохнул. Он понимал, что родители правы, но осознание того, что бывшие насмешники всё же получили по заслугам, грело душу. Всё же жизнь всё всегда расставляет по своим местам.

На полный разбор коробок ушло дня три, и Рейган наконец увидел то, что обещали показать родители. Коллекция потрясла его своей красотой и ощутимой древностью... особенно три терракотовые статуэтки – миниатюрные копии тех самых статуй первопредков, о которых рассказывали Тобиас и Салли. Рейган упросил отца поставить их в его комнате рядом с постелью и сам устроил вокруг них что-то вроде кумирни – окружил статуэтки венком из сорванных в садике цветов и поставил свечку, которую зажигал по вечерам, и молился на ночь. Среди собраний книг и рукописей отцовской библиотеки была и копия старого Завета с молитвами, которые юный омега знал наизусть... Её среди зашифрованных дневников оставил им Адам. По вечерам, когда Тобиас возвращался домой, вся семья собиралась в гостиной и разбирала скопившиеся завалы из черновиков, зарисовок и снимков. Рейган продолжал помогать родителям, готовясь к долгой и нелёгкой миссии.

На четвёртый день, сидя рядом с отцом, Рейган заглянул в записи отца и нахмурился.

– Пап, а это что?

– Что именно? – поднял голову бета, поправляя очки.

– Вот это. – Рейган подал ему заинтересовавший его листок. – Какой-то новый перевод?

– Нет, не новый... Боги милостивые, а я уже начал думать, что потерял его!

– А что это? – Рейган вскочил со своего стула и встал за плечом отца.

– Я тут кое-что нашёл. Оказывается, в языках наших соседей сохранились отголоски древнего знания. Мы ведь имеем общие корни, но за века Великого Холода наши языки серьёзно изменились. Тем не менее, кое-что вполне возможно восстановить, и я этим и пытаюсь заниматься.

– И что ты нашёл? – Салли тут же отложил шитьё и подошёл к ним, приобнимая мужа.

– Оказывается в самих названиях типов скрыто послание из прошлого, которое подтверждает нашу правоту. Например, "омега". У нас это слово до сих пор стоит в списке заимствованных, чья этимология остаётся неразгаданной. А в языке наших северных соседей есть корень "оми", который означает "свет", и архаичное понятие "го", которое означает движение. Получается, что "омега" можно перевести как "несущий свет".

– Свет первого творения! – воскликнул Рейган.

– Именно! Как и говорится в преданиях до Великого Холода. "Аль" на том же языке означает "воин", "фа" – "первый". Получается, что "альфа"...

– ..."первый воин", – закончил Салли. – А самым первым воином-человеком стал Адам.

– Да, дорогой, правильно.

– А "бета" что означает? – спросил Рейган.

– Ответ я нашёл в языке нашего южного соседа, в котором сохранился корень "бет", входящий в состав слов, имеющих отношение к понятиям, связанных с умом и мудростью. Фактически "бета" можно перевести как "мудрец", "разумник".

– Ну, конечно, ведь именно это и воплощал в себе Рослин, – закивал Рейган. – Мудрость, стремление к знаниям... И в тех молитвах, что я выучил, тоже было что-то такое. Я только теперь понимаю, что я сразу не понял.

– И я ещё кое-что нашёл. – Тобиас взглянул на мужа. – Оказывается, родителей-омег когда-то тоже называли "оми". В самых старых летописях начала Великого Холода это слово ещё можно было встретить, но потом, после первого Собора, оно было запрещено, а потом и вовсе забыто. Только в некоторых старых детских песенках сохранился его отголосок.

Салли просиял.

– Светик мой, не плачь, не надо!

Не угас ещё огонь!

Стану я тебе отрадой,

Где от вод исходит вонь.

Заболочены равнины,

Опадает древа лист,

Ил осядет на глубины,

Но с тобой я буду чист.

Озарит твой свет надеждой

Мрак и холод средь врагов,

Будет снова всё, как прежде -

Станет светом добрых снов.

– Что это? – удивился Рейган.

– Я пел эту песню папе Орри, когда ему было больно, а он пел её мне. Значит, "свет" символизирует омежью любовь...

– ...которая очищает души. – Рейган поднял горящие глаза на родителя. – Я теперь всегда буду тебя так называть.

– Как?

– Оми. Ты мой оми. – Рейган обнял папу и прижался к нему. – Мой светик.

– Да, папа наш оми. – Тобиас приобнял мужа за талию.

Салли смахнул слезинку и обнял в ответ их обоих.

– А вы – мой свет.

Сидели допоздна, и Рейган, прежде чем лечь спать, снова запалил свечку перед фигурками первопредков, опустился перед ними на левое колено, сложил руки перед грудью и зашептал:

– Иво, Свет Предвечный, Адам, Сила Господня, Рослин, Мудрость Живая, помогите моему папе и моему оми продолжить свой нелёгкий труд. Пошлите им жизнь долгую, чтобы и дальше хранилась и приумножалась память предков наших. Чтобы свет истины воссиял над мраком и снова стало всё, как до Великого Холода. Я обещаю вам, что продолжу их труд, не сдамся, не отступлю. Я не опозорю имени Баалов и Спенсеров и их памяти.

Язычок пламени качнулся, и на какой-то миг Рейгану показалось, что в глазах Иво что-то блеснуло. Омежка встал, бережно взял статуэтку в руки, начал разглядывать... Может, крупинка какого-нибудь минерала? Да нет, ничего такого... Откуда же этот блеск? Остатки краски? Ставя фигурку на место, мальчик увидел трещинку под тем самым глазом, похожую на след от скатившейся слезинки, которую он раньше не заметил. Как будто Иво был тронут искренней молитвой потомка... Рейган, продолжая недоумевать, поставил статуэтку на место, разделся, задул свечку и лёг в постель.

Жизнь в Рудневе налаживалась.

Рейган быстро привык к новому дому. Он вставал очень рано и, умывшись, мчался на кухню – ставить чайник и варить кофе для отца, который практически сразу окунулся в бурную работу дипломатов. Он приходил домой довольно поздно, часто приносил требующие перевода документы домой, и Рейган помогал ему, попутно улучшая свои знания зарубежных языков. Проводив Тобиаса на службу, Салли и Рейган продолжали разбираться с вещами. Несколько раз к ним заглядывал Ларри Ланистер, у которого тут же глаза загорелись при виде библиотеки Мариусов. Этот четырнадцатилетний альфа действительно оказался неплохим, хоть в его запахе и хватало неприятных примесей. Прямо как дядя Лори... Принюхавшись к новым жильцам, он уже при первом знакомстве заявил, что они с Салли "обалденно пахнут" и предложил свою помощь в освоении в школе. Салли тут же пригласил его на обед, и всё это время Ларри требовал рассказов. Узнав, что Рейган несколько раз бывал в экспедициях вместе с отцом, паренёк пришёл в поистине щенячий восторг и начал спрашивать, что нужно, чтобы поступить учиться на кафедру истории. Ларри хотел было познакомить Рейгана со своими друзьями, но Салли сказал, что это вполне подождёт до школы. К директору они уже ходили, Рейгана приняли – вступительные экзамены и собеседование он прошёл играючи. Обследовав пришкольную территорию, Рейган остался доволен – укромных уголков хватает.

Рейган, пользуясь тем, что наступили каникулы, часто гулял с папой по улицам и магазинам, познакомился с Суоном Искандером, которого Салли знал со времён своего дебюта. Жилось этому омеге нелегко, да ещё с пятью детьми. Его муж, альфа Саймон, пах не слишком, был мрачным и постоянно курил, но при ближайшем рассмотрении оказался ничего так. По тому, как он поглядывал на мужа, Рейган понял, почему Суон всё-таки вышел за него замуж – Саймон был хоть и грубоват, но искренен, только не самая богатая жизнь, тяжёлая работа и обуза в виде пяти детей подпортили мужика, который все свои неудачи вымещал на муже. И всё же всё было не так безнадёжно. Салли выбрал момент и поговорил с альфой, после чего за вечерним чаем сказал Тобиасу, что Саймон пообещал сдерживаться. В следующий визит в квартирку Искандеров Рейган заметил, что Суон заметно приободрился. Значит, что-то начало меняться.

Салли водил сына по своим любимым местам. Они побывали на широком лугу, по которому Салли когда-то мчался на своей Каури, позагорали у лесного озера, и Салли со слезами вспоминал папу... Вскоре заглянули и на городское кладбище, где долго стояли у могилы Орри Спенсера. Рейган принёс с собой букет бархатных роз, купленных в цветочной лавке. Салли как-то рассказал, что именно бархатными розами для Орри пах Сет, его Истинный...

– Оми... а Двуликие могут встретить свою Истинную пару?

– Могут, – кивнул Салли, приобнимая сына. – Может, вы и необычные, но всё-таки омеги.

– А если я встречу своего Истинного... как думаешь... он позволит мне иметь детей от других омег?

– Всё будет зависеть от того, что он за человек. Адам... он... – Салли запнулся, и его ладонь на плече сына чуть сжалась. – Он был рад, что я встретил хорошего человека, с которым счастлив. Я видел это в его глазах, когда он увидел наши кольца. Если бы он не умер, то у нас была бы хорошая семья с тремя родителями.

– Ты всё ещё помнишь... его? – Рейган повернулся к папе лицом и крепко его обнял.

– Я и не забывал. Всего одна встреча... а запомнилась на всю жизнь.

– Ты... его любишь? Ты же его совсем не знал...

– Иногда это неважно, дорогой. Он поразил меня, это так. Потом я долго думал о нём, вспоминал, какими глазами он смотрел на меня, умирая... Да, я полюбил его, но и папу твоего я тоже люблю.

– А почему вы не родили ещё одного ребёнка? Если бы родился бета, то его можно было бы назвать Адамом...

– Мы думали об этом, но было так много работы... Впрочем, у меня ещё есть время. Может, мы всё же родим тебе братика, когда всё наладится.

– Твоя следующая течка уже через луну?

– Да. Это так странно, родной... Мой цикл сдвинулся только на пару недель, когда ты родился. Обычно сдвиги бывают гораздо ощутимее.

– А моя – почти через луну после твоей... и перед Новым Годом... Как мы будем её переживать?

– В школу я тебя не отпущу, конечно – будешь дома сидеть. Так будет безопаснее...

Вдруг лёгкий ветерок донёс до омег отвратительный запах, и Салли с содроганием узнал один. Резко обернулся и увидел своего отца, рядом с которым стоял юный альфа пятнадцати лет. Грэхем, его сводный брат. Оливера не было видно... Наверно, сидит дома. Грэхем с жадностью принюхивался.

– Отец, ты глянь! Как раз для нас обоих! И пахнут так, что хоть прямо без дрочки кончай!

Арчибальд только нахмурился и отвесил ему крепкую затрещину.

– На этих губу не раскатывай!

– Чего это? – возмутился юнец. – Это же мокряки...

– Старший – твой сводный брат, а мелкий...

– Сам его распечатать хочешь? – глумливо хихикнул Грэхем. Он был просто вылитый отец, что неприятно напомнило Салли старших братьев, погибших много лет назад... но, кажется, даже Дориан с Симоном не были такими испорченными.

– Я не так туп, чтобы нарываться на разборки с дипкорпусом, – проворчал Кристо-старший. – Значит, вернулся? – обратился он к старшему сыну.

– Ненадолго, – процедил Салли, прижимая к себе сына крепче.

– Всё дерзишь? А ведь я твой отец. – Арчибальд начал давить на старшего сына, и Салли с трудом сдерживался, чтобы не склонить голову. Рейган поёжился – его дед-альфа был очень силён.

– Это не имеет значения. Ты мне уже давно никто.

– Я слышал, что твоего умника вышвырнули с кафедры...

– Тобиас сам ушёл. Идём, сынок. Мы ещё сюда придём – попозже. – Салли крепко сжал ладонь сына.

Рейган последовал за папой, демонстративно зажимая нос и рот ладонью – воняло просто немилосердно. Оставалось только посочувствовать бедному омеге, обречённому жить с этими людьми, и Оливеру... Арчибальд глухо зарычал, но Рейган и бровью не повёл.

– Это были Арчибальд и Грэхем?

– Да, милый. Ты, когда в школу пойдёшь, будь осторожен, хорошо? Я уже узнал, что Оливер будет с тобой в одном классе учиться... Ты присмотри за ним, если будет возможность, хорошо?

– Беспокоишься? – понял Рейган.

– Я сам когда-то был на его месте.

Дома ждал сюрприз в виде Саймона Искандера. Альфа – непривычно опрятный – сидел под дверью их квартиры и мял в руках свою кепку. После вони обоих Кристо его запах показался просто замечательным... Увидев Салли и Рейгана, он вскочил.

– Салли... Как хорошо, что я вас застал...

– А что случилось? – встревожился омега. – Что-то с Суоном или детьми?

– Нет, что вы... Я просто хотел попросить вас об одолжении...

– Деньги нужны?

– Нет-нет... я сам должен содержать семью... Вы... не могли бы... позаниматься с моими старшими? Если они не выдержат пересдачу, что их на второй год оставят.

– Когда пересдача? – поинтересовался Рейган.

– Перед новым учебным годом. Я слышал, что ваш сын в частной школе учился... – Саймон старательно не смотрел на Рейгана, сосредоточившись на его родителе, и юный Двуликий понял, что всё дело в его запахе. Альфа был заметно возбуждён, но мужественно сдерживался. Это производило впечатление. – Вы... нам не поможете?

– Конечно же помогу. Пусть приходят, а я им растолкую всё, что непонятно. Я в той школе часто с уроками помогал.

– Спасибо... А... сколько это будет стоить?..

– Нисколько, – вздохнул Салли. – Мы с вас ни монетки не возьмём. Вы только не вымещайте свои проблемы на Суоне и детях. И по поводу обедов не переживайте – я всех накормлю.

– Спасибо вам... – Альфа скованно поклонился. – Мне так неловко вас беспокоить по такой ерунде...

– Это не ерунда, а ваши дети. Надо помочь им получить хорошее образование, чтобы потом их жизнь сложилась благополучно.

Было заметно, что Саймон не привык просить – он был очень гордый. И всё же пришёл. Рейган всё больше убеждался, что он неплохой человек.

– Тогда... я пришлю их завтра... около полудня.

– Мы будем ждать, – кивнул Салли.

Бартоломью, Расмус и Ликан Искандеры долго мялись на пороге, старательно вытирая ноги о придверный коврик, не решаясь войти сразу. Старшие были альфами, и Ликан – омегой, разница в возрасте у них была по полтора-два года. Альфы пошли в отца – черноволосые и темноглазые, а Ликан – в папу. Хрупкий, как все незрелые омежки, светлый, и пахло от него хорошо. Судя по тому, что Рейган уже знал о них, братишек Бартоломью и Расмус трогать не будут.

– Да не мнитесь вы, проходите, – пригласил их Салли. – Может, чаю пока? У нас пирог как раз поспел.

– Д-да... спас-сибо... – промямлил Бартоломью.

Устроив детей в гостиной, Салли захлопотал на кухне. Бартоломью, теребя свои книжки и тетрадки, повернулся к Рейгану.

– Ты... когда в школу придёшь... будь осторожен. Ты слишком хорошо пахнешь. Кристо и Барнс наверняка попытаются тебя нагнуть.

– А я быстро бегаю и всегда могу сдачи дать... А вы хорошие ребята. Это папа вас так хорошо воспитывает?

– Так он же сам омега, – пожал плечами Расмус. – Он ещё дома от родного отца такого натерпелся, что поклялся себе, что его дети такими не будут. Если бы у нас постоянно денег не хватало, то было бы совсем хорошо. Мы потому и хотим хорошо учиться, чтобы отец так не надрывался.

– Натерпелся? – нахмурился Рейган.

– Отец его и лишил невинности, – пояснил Бартоломью. – Только об этом почти никто не знает.

– А вы откуда узнали?

– Случайно услышали, как папа отцу на днях сказал.

Рейган только выругался.

– Мерзавец!

– Потому-то папа нам и говорит всегда, что нельзя быть плохими с братьями. Мы уже знаем, что будем делать, когда Ликан созревать начнёт...

В самый разгар занятий в гости пожаловал Ларри. Увидев других гостей, он даже обрадовался.

– Ага, уже знакомы? Тогда и до школы ждать не надо.

– Барт тоже твой друг?

– Ага. Подтягиваете?

– Так пересдача... – втянул голову в плечи Ликан, и Ларри покровительственно потрепал его по волосам.

– Ничего, справитесь – Рейган умница и почти всё знает. Я с вами посижу?

– Конечно.

Рейган только дивился тому, как быстро он здесь друзей нашёл. Похоже, что приличных людей среди так называемых "высших" гораздо больше, чем они думали – жизненные трудности нередко сплачивают, а большие деньги – портят. Разве Лайсерги, Альвар и Рейган Хелль не помогали молодой семье Мариусов, когда с деньгами становилось совсем плохо?.. Вот только не каждый из этих людей мог добиться чего-то внушительного в жизни и просто старался как-то прожить отпущенный ему срок, обставляя своё существование как можно комфортнее... Но не все такие. В школе наверняка будут и другие, как что настоящие проблемы начнутся, когда он придёт в школу. Остаётся только надеяться, что новые друзья его поддержат.

Через три недели у Салли случилась течка. Рейган и ребята старались сидеть потише, чтобы не беспокоить хозяина, и всё же старшие альфы принюхивались к долетавшему до них запаху. Спальню супругов и комнату Рейгана заранее отделали изолирующими материалами, привезёнными с собой, но защита не была стопроцентной. Рейган с опаской поглядывал на новых друзей, которые буквально заставляли себя сосредотачиваться на занятиях, а Ларри, сидя на диванчике, рассеянно поглаживал книгу про времена Великого Холода.

– Так, – решительно встал из-за стола Рейган, закрывая учебник, – пошли в сад. Так дело не пойдёт.

Парни с облегчением вскочили со своих мест – совсем извелись. Рейган прихватил папины часы, чтобы не пропустить окончание вспышки, дождался, пока старшие сбросят напряжение в кустах, после чего продолжил объяснять своим подопечным правила спряжения неправильных глаголов. Он всё больше понимал, что программа обучения в смешанных школах отличается от той, что дают в частных, что так же проводило жёсткую грань между богатыми семьями и бедными. Потому-то дети бедняков так редко и получают высшее образование – недостаточный уровень знаний мешает им сдавать вступительные экзамены наравне с выпускниками частных школ. Таким образом вся наука оказывается сосредоточена в руках семейных кланов, которые пишут ту историю, которая им выгодна. Надо вводить общую образовательную программу во всех школах, чтобы все были в равных условиях. Сделать хорошее образование более доступным. А чтобы омеги могли нормально учиться, надо обеспечить им приличные условия на период течки... Ладно, посмотрим, как с этим дела будут обстоять в школе, а потом будем планировать дальше.

На свежем воздухе работа пошла успешнее, но зато все так проголодались, что, когда пришло время возвращаться, Рейган полез по шкафам, чтобы приготовить хоть чего-нибудь перекусить. Ликан начал помогать. Пока ребята перекусывали под чай, Рейган занимался папой.

– Я... не слишком вам мешал? – виновато спросил омега, пока сын его обирал влажным полотенцем.

– Ничего, мы в саду сидели. Ты отдыхай. Принести тебе потом чего-нибудь?

– Только чаю. И не забудь про ужин для отца...

– Я всё сделаю, не волнуйся.

Салли с гордостью улыбнулся, коснувшись щеки сына.

– Ты достойный сын Спенсеров. Вот таким и оставайся.

– Останусь, – пообещал юный Двуликий.

– Кстати... а тебе... не мешало? – Салли заметно покраснел.

– Нет, конечно. Ты же мой оми. Как я могу? Мне даже напряжение сбрасывать не пришлось, в отличие от Ларри и Барта.

– А как часто ты... это делаешь?

– Примерно раз в неделю. Отец мне объяснил, как.

– И... как тебе?

Рейган смущённо опустился на край родительской постели, пощипывая полотенце.

– Мне это... нравится. Только странно немного. Беты обычно начинают созревать с тринадцати, а альфы – с четырнадцати, а я...

– Природа специально так сделала, чтобы к началу активной жизни омеги привыкли к циклу и могли планировать детей. Альфы сильны и детей от них рождается больше, поэтому бетам надо иметь какое-то своё преимущество, вот они и начинают созревать раньше.

– Ладно, отдыхай. Если что – зови.

Рейган ласково поцеловал папу, блаженно вдыхая его чистый аромат. Вот что значит "чистая кровь"...

– Как папа? – с виноватой ноткой спросил Ларри, когда Рейган вернулся и начал проверять своё задание для друзей.

– Хорошо, только устал. Ему отдохнуть надо.

– Сколько ещё? – спросил Бартоломью. – А то мы можем не приходить до самого конца...

– Ничего, будем в саду заниматься. И осталось только три дня. А у вас пересдача, так что будем готовиться как следует.

Через луну, когда до пересдачи осталось совсем немножко, случилась течка у самого Рейгана. Первая настигла его за три луны до двенадцатого дня рождения незадолго до Нового Года, но так тоже бывает... Судя по первым результатам, его цикл будет составлять три раза в год.

– Оми... что я скажу, когда ребята придут? – ёрзая на постели, едва не плакал Двуликий.

– Ничего, я с ними позанимаюсь. – Салли пригладил его волосы. – Сейчас тебе нельзя сильно переживать.

– Но ведь до пересдачи осталось так мало времени...

– Ты им и так помог, так что мальчики на "четвёрку" уже наработали. Успокойся, мой маленький, всё будет хорошо.

Разговаривая с сыном, Салли попутно наблюдал за тем, как ведёт себя его тело. Рейган лежал на постели полностью раздетый, и всё было видно во всех деталях. Салли с удивлением разглядывал напрягшийся член сына, уже начавший истекать смазкой. Подобное он видел только у покойного друга, когда тот помогал ему во время весенней течки после замужества... Разбуженная память вновь ожгла болью, и Салли от всей души взмолился Светлейшему, чтобы его сына подобная участь не коснулась.

Когда ребята пришли и узнали, что у Рейгана течка, то хотели было уйти, но Салли объяснил, что может и сам с ними позаниматься. Тем более, что основной материал уже был пройден и осталась только проверка. Рейган, планируя занятия, оставил кое-какие записи, и занятие в саду прошло хорошо.

– А вы уже знаете, какой у Рейгана цикл? – полюбопытствовал Ликан.

– Пока получается, что будет три раза в год, но вот со сроками пока рано утверждать. Рейгану ещё только двенадцать лет, а цикл становится устойчивым только к четырнадцати.

– А это правда, что в четырнадцать омеги уже могут рожать? – спросил Ларри.

– Правда, но нельзя. Их тела ещё не готовы к такому, и беременность может плохо закончиться.

– А как плохо?

– Во-первых, это очень сильно их ослабляет – они же сами ещё продолжают расти. Во-вторых, дети при этом часто рождаются слабыми, болезненными и могут рано умереть.

– Но ведь омег много... – осторожно возразил Расмус.

– А ты бы был рад, если бы так случилось с твоими братьями? – нахмурился Салли. – А если бы кто-то из них умер во время родов? Такое тоже бывает.

– Не-ет...

– Вот потому-то их и нельзя трогать.

– Но ведь они так пахнут... – вздохнул Бартоломью, – что сдерживаться очень трудно. Я это видел.

– Не могут сдержаться только слабые и глупые. Разве вы такие? – Юные альфы протестующе замотали головами. – Вот и докажите себе и другим, что вы умные и сильные. Зато потом, когда вы будете общаться с будущими мужьями, и они будут видеть, что вы достойные люди, они будут искренне вас уважать и любить.