Текст книги "Омегаверс Против течения (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

"Но ведь..." "Забудь... Хочу, чтоб ты

Моей невинности цветы

Сорвал..." "О, боги... Это сон?.."

Своим ушам не верит он.

Валгалл, шатаясь, слёзы льёт,

Он просит, молит и зовёт,

Оставив страхи за спиной,

Дедала тянет за собой

Под полог, где свои одежды

Сорвать с себя позволил нежно.

Лобзанья страсти, крепость рук,

Сплетенье тел и сладость мук,

Единство душ сквозь боль и мрак...

Скреплён безумьем тайный брак,

И метку на плече Валгалла

Дедал оставил, чтобы знали

Об этом в клане Догари...

И это длилось до зари.

Вбирая семя всё до капли,

Безмерно был наш витязь счастлив,

Дрожа в объятиях супруга.

За разом раз любя друг друга,

Не думал ни один из воинов

О том, как после будет больно

Сойтись на поле брани вновь,

Когда твоя вскипает кровь,

В глазах от страсти меркнет свет...

Всего другого просто нет!..

Сном беспробудным спит Дедал.

Заря встаёт, и наш Валгалл,

Лишь первый луч скользнул в палатку,

Супруга спящего украдкой

Покинул, зная, что отец

Теперь не сможет под венец

Его вести на благо клана.

Обоих примет речка Дана,

Коль не признает он ребёнка -

Дитя любви. И пусть как волки

Потом грызутся меж собой!

Дедала собственной рукой

Убьёт он, а потом себя

И нерождённое дитя.

А Догари уж сбились с ног.

Как господин пропасть их мог?!

Бежал? Похищен? Где Валгалл?..

Его дозорный повстречал,

Отвёл к отцу. Валгалл спокоен.

Приняв решенье, юный воин

Знал всё, что будет... "Ну и пусть.

Коль так, то в замок не вернусь."

Отец взъярился на Валгалла:

"Где был ты?!! Отвечай!!!" "С Дедалом."

С ног витязь сбит ударом в ухо.

"Послали боги сына-шлюху!!!

Как смел ты опозорить клан???

Что скажут Мурома?.." "Дедал

На мне жениться тоже хочет..."

"Позор наш что-то там бормочет?!

Уж лучше б сдох ты в колыбели!!!

Спалили хвори... звери съели!!!

Будь проклят, грязное созданье!!!

Чтож, знатным будет наказаньем

Разлука с байстрюком твоим,

Когда его поглотит дым!!!"

Валгалл, не дрогнув, тихо встал.

"Супругом стал моим Дедал.

Не я дал клятву Мурома..."

"Молчать!!!", вскричал отец. "Зима

Настанет, скажем – болен.

Родишь ублюдка. Под конвоем

Отправишься в свой новый дом!.."

"Забудь, отец. Забудь о том.

Дедал – мой муж, а я – его.

Прими и внука своего..."

"Не будет в клане Догари

Ублюдка клана Савари!..

Но коль щенка оставить хочешь -

Убей Дедала. Как наточишь

Свой меч – и тут же живо в бой!

Потом решим, как быть с тобой.

Ступай." "Отец, молю, не надо!"

"Иди!!!" "Владыке пусть усладой

Весть станет, что вражда без крови

Была убита..." "Снова споришь?!!

Вон с глаз моих!.." "Отец, молю -

Не дай погибнуть нам в бою!

Пришла пора объединяться!

Позволь с Дедалом обвенчаться.

Клан Савари богат, велик

И знатен. В этот самый миг

Дозволь нам лечь на брачном ложе

И славу кланов преумножить..."

"Покуда жив я – никогда!

Угаснет клана пусть звезда,

И в море крови пусть умрёт

Подвластный Догари народ,

Но крови я не оскверню!

Всё, скройся с глаз, а то убью!"

"Смотри, не пожалей потом,

Когда в пустой вернёшься дом,"

Сказал Валгалл. "Один остаться

Так хочешь? Я пойду сражаться."

Дедала еле растолкал

Отец разгневанный. "Дедал,

Вставай сейчас же!!! Что за бред?.."

Но он услышал лишь в ответ:

"Мой муж! Ты что с ним сотворил???

Где мой Валгалл?.." "Опомнись, сын...

Ты был один в своём шатре..."

"Ушёл он, верно, на заре...

Зачем?.." "Ты можешь объяснить,

За что стремятся отомстить

Нам Догари, прислав вот это???

Гонец не будет ждать ответа."

Из рук отца Дедал посланье

Берёт, читает... Осознанье

Его настигло. Вот беда...

Теперь все знают, и тогда

Вновь кровь прольётся над рекою...

"Что мы наделали с тобою,

Любимый мой?!" Дедал вскочил,

Оделся из последних сил,

Забыв про меч и про доспех,

Вскочил в седло, встревожив всех,

И вихрем полетел к реке,

Где ждал и тоже налегке

Его супруг. "Хвала богам...

Ты почему ушёл?.." Дедал

Осёкся, видя, что черно

От войск на берегу давно.

"Что это значит?" "Мой отец

Вам вызов бросил. То конец,"

Сказал Валгалл и тихим шагом

К нему направился. "Не надо

Нам больше биться – смысла нет.

И брак наш не спасёт от бед."

Дедал навстречу побежал,

Обнял его. "Скажи, Валгалл,

Пойдёшь ли ты со мной теперь?

Я защищу тебя, поверь,

И сын наш будет жить..." "Прости.

Я говорил – не по пути

С тобою нам. Мы слишком рано

На свет явились. Оба клана

Больны гордыней... Так и быть.

Раз не умеют здесь любить,

Раз все так слепы – пусть грызутся

И в море крови захлебнутся."

"Бежим отсюда!.." "Нет, Дедал,"

Спокойно отвечал Валгалл.

"Но ты так не хотел войны!"

"Да, не хотел. Мы рождены

С тобою были, чтоб вражда

Ушла отсюда навсегда.

Ребёнок наш залогом дружбы

Стать должен был, но то не нужно

Ни Савари ни Догари.

Зачем же жить?.." "Не говори

Такого! Это страшный грех!

Сбежим же просто мы от всех!

Раз так хотят они сражаться,

Зачем же нам здесь оставаться?

Я не хочу терять тебя

И наше милое дитя..."

Благоговейно на живот

Супругу руку он кладёт.

"Я тоже этого хочу.

Отец сказал, что палачу

Его отдаст, едва родится..."

"Уйдём отсюда. Словно птицы

Свободны будем мы с тобой.

Мы будем жить одной семьёй,

Растить детей... Забудь о них."

Вдруг налетевший ветер стих.

Скатилась по щеке слеза.

Лазури полные глаза

Померкли. "Помни, что тебя

Люблю я... Только вот дитя

Уже не явится на свет.

То будет кланам мой ответ."

И нож из сапога Валгалла

Вонзился под ребро Дедала.

Со страхом Вещий наблюдал,

Как к мужу подбежал Дедал.

Как обе рати ждут сигнала...

Он видел, как рука Валгалла

Нож достаёт... Кричит "Не надо!",

Но тщетно. Демону усладой

Стал лязг мечей. Кровавый бой

Вновь разразится над рекой...

Старик спешит не дать Валгаллу

Уйти из жизни за Дедалом.

Ещё не поздно... нет... "Сын мой!

Остановись! Идём со мной!

О сыне вспомни!.." "Я решил,

Как ты тогда мне говорил.

Раз мы не можем вместе быть

И жизни кланам сохранить,

То пусть здесь оба мы умрём

И всех с собою заберём!"

Вновь кровью нож был обагрён.

Раздался полный боли стон,

И Вещий, видя кровь, рыдает,

Коварство духа проклинает:

Смутил он разум у Валгалла,

Заставив погубить Дедала...

Трубят рога, зовя на битву,

Сверкают латы... И не видно

На лицах яростных отцов

Слёз горя. Как же жаль глупцов,

Погрязших во вражде, гордыне

С тех давних пор, да и поныне

Зря льётся кровь... А ведь могли

Жить в мире кланы, и земли

Хватило бы на всех с лихвой...

И не пришлось такой ценой

Платить за пращуров грехи.

И будут сложены стихи,

Но не о том, как торжество

Любви преодолело зло.

Те, кто останутся вживых,

Расскажут о боях лихих,

О крови, обагрившей Дану,

И о последней битве кланов.

Нельзя, чтоб этот мир забыл

О двух влюблённых... И решил

Отшельник песнь о них сложить,

Чтоб в сердце мира сохранить

Воспоминанье о Дедале

И юном преданном Валгалле.

Прошли века с той страшной битвы.

Нет замков. С ними позабыты

И Савари и Догари,

Но менестрели всей земли

Поют и ныне о Дедале

И о возлюбленном Валгалле.

В жестокий век придя в наш мир,

Они любили, но не пир

Весёлой свадьбы свёл их вместе,

А бой кровавый жуткой мести -

Гордыня кланов их сгубила.

И не смогла любви их сила

Преодолеть сию преграду.

Им миг единый стал отрадой -

Одна лишь ночь любви безумной.

Родить дитя Валгалл мог юный

На радость мужу и отцам,

Остановив кровавый бал,

Но не свершилось. Речка Дана

Взяла детей обоих кланов.

И до сих пор стоят курганы

На берегах проклятой Даны,

Храня легенду о Дедале

И юном преданном Валгалле.

Рейган зачарованно слушал младшего отца. Неужели он написал такие замечательные стихи во время беременности? Это же просто великолепно!.. Как только Салли закончил, в гостиной раздался гром аплодисментов.

– Салли, дорогой, это... это... – вытирая выступившие слёзы платком прошептал Елеазар. – Как ты смог написать это?

– Я не знаю. – Салли перевёл дыхание и снова сел рядом с мужем. – Рейган был смелым и сильным. И меня учил быть таким. Когда с ним случилась беда, я вспомнил тот пергамент... и то, что мне папа рассказывал... и написал.

– В этой легенде говорится об Истинных, – понял Элиен.

– Да.

– Кстати, медики уже придумали термин для этого явления, – сказал Тобиас.

– И каким вульгарным словом они назали Истинное Предназначение? – скривился художник.

– "Импринтинг". И они на полном серьёзе считают это болезнью.

– Кретины! – выругался Эркюль. – Если они утвердят эту точку зрения официально...

– Значит, надо доказать, что это не болезнь, а вполне нормальное явление, – заговорил Рейган. – И я это сделаю, когда буду учиться в университете. Я докажу и обоснованность существования Двуликих. Я всё сделаю, чтобы исправить то, что они ломают со времён Великого Холода.

– Опасное это дело, малыш, – покачал головой Елеазар.

– Но кто-то должен хотя бы начать. Отец, например, старается говорить о своих открытиях максимально осторожно, приводит неопровержимые доводы либо выдвигает вполне логичные теории. Я собираюсь пойти тем же путём. Ведь наука тоже не стоит на месте, и рано или поздно противоречия официальной точки зрения и реалий жизни заставят всё пересмотреть.

Лориен только усмехнулся, глядя на крестника.

– Ну, Тоби... Сразу видно, что это твой сын.

– А у тебя были какие-то сомнения? – фыркнул Тобиас.

– Зная Салли? Никаких. Но теперь я вижу, что твой сын унаследовал твой ум, и это самое лучшее подтверждение слов древних.

Тобиас поколебался...

– Я... я должен вам кое-что сказать... Вы только пообещайте, что за пределы этого дома оно не выйдет.

– Что такое? – встревожился Елеазар.

– Похоже, что наш Рейган... родился... Двуликим. Пошли первые признаки.

В гостиной повисла тишина, которую нарушил Вадим:

– Двуликий? То есть он потом сможет не только сам рожать?

– Именно. Само собой, твёрдые выводы пока делать рано, но такое подозрение есть. Всё-таки нашему мальчику ещё только двенадцать лет...

Лориен потаращился на смущённого мальчишку и выдохнул.

– Ну вы даёте... Хочешь – не хочешь, а поверишь, что именно Светлейший возложил миссию по нашему спасению на эту семейку.

Настало время отъезда. Все вещи были упакованы и отправлены на вокзал. Салли и Рейган очень тепло попрощались с ощутимо состарившимся Оскаром, искренне огорчённым отъездом таких хороших квартирантов Урри и расстроенным Артуром. Молодой бета попросил не забывать и писать письма. Уже на вокзал их пришли провожать старшие Мариусы, вся семья Райли и Кайл со своими. Журналист не отпускал от себя мужа и сына. Рейган от всего сердца пожелал, чтобы операция прошла успешно – до неё оставалось около двух недель.

– Уезжаешь... – чуть не плакал Сайлас. Худенький, бледный, он был очень привязан к Рейгану и его семье – до того, как Рейгана отправили в школу, Базили были в квартирке частыми гостями.

– Ничего, мы обязательно вернёмся, – приободрил его Рейган. – Уверен, это ненадолго.

– А насколько?

– Не знаю... Год, может, два... Мы вернёмся.

– Я буду ждать.

– Жди. И обязательно держись, чтобы справиться во время операции. Ты сможешь.

– Буду... чтобы снова вас увидеть.

Рейган осторожно обнял друга.

– Мы вернёмся.

– Берегите себя, – попросил Лориен Салли. – Если с тобой или Рейганом что-то случится... И пиши почаще.

– Конечно, – улыбнулся омега. – И ты не унывай. Ты – гениальный художник, и спрос на твои картины всегда будет хороший, даже если ты не сможешь их подписывать своим именем... Как только смогу, то напишу. Держи нас в курсе, как у вас дела.

Элиен обнял его на прощание.

– Как посоветуешь назвать? Я точно знаю, что снова омежка будет.

– Выбирать тебе, – покачал головой Салли. – А кого вы хотите ещё к себе взять?

– Альфу. Лори уже ходит по рабочим кварталам, приглядывается под предлогом поиска натуры... в приюты заглядывает... Он не хочет приводить в семью первого попавшегося мальчишку.

– Если найдёте такого, то объясните ему как следует, что Вадима трогать нельзя.

– Обязательно. Мы не хотим раздоров в семье.

– Будь осторожен, – не уставал твердить сыну Эркюль. – Если ты попадёшься, то с кем твои останутся?!!

– Но ведь вы их не бросите?

– Нет, конечно, но что с ними без тебя будет?!! Может, беты и не могут быть Истинными, но для Салли ты именно таким и стал. Особенно после смерти Адама. Не смей забывать о нём!

Наконец раздался свисток дежурного, и Мариусы начали садиться в вагон – поезд скоро должен был трогаться. Рейган бросил в сторону дедушек и друзей последний взгляд и помахал рукой.

Ехали не один день. В дороге Рейган о многом успел переговорить с отцом и подкорректировать свои планы на будущее. Краснея, задал несколько вопросов о сексе... Проверку с папой он всё-таки прошёл, и было получено очередное доказательство – он развивается в Двуликого. Из архивов Баалов Тобиас и Салли знали, что признаки второго созревания могут появляться как одновременно с основным, так и чуть позже и уже после завершения основного. Рейган оказался "скороспелкой", и Тобиас очень подробно и доходчиво разъяснял ему особенности обычного секса и спаривания. Рейган слушал очень внимательно – не каждому омеге удастся побывать с обеих сторон соития и на себе испытать всё то, что им обычно недоступно.

Ещё Рейган расспрашивал папу о его родном городе. Салли вспоминал Руднев неохотно, особенно начиная с дебюта, и очень волновался. Насколько изменился тихий провинциальный городок? Помнят ли его там? Насколько серьёзная опасность им с Рейганом будет грозить? Из светской хроники Салли знал, что Грэг женился на другом омеге, прижил ему всего одного сына, после чего бедняга умер. Арчибальд, овдовев, долго жил в своё удовольствие, пока Дориан не погиб в очередном сражении, а потом уцелевшие бойцы отряда противника, горя жаждой мести за большие потери, что им нанёс этот альфа, разыскали Симона и убили и его тоже. Оставшись без наследников, Арчибальд срочно нашёл себе второго мужа и уже стал отцом двоих детей – альфы Грэхема и омеги Оливера. Сводных братьев Салли хотел бы увидеть и искренне сочувствовал младшему – он не забыл собственное детство и отрочество.

Ещё по дороге Рейган обдумывал, как будет готовиться к поступлению в университет. Он уже знал, какие примерно дисциплины надо будет сдавать, какие требования предъявляются к абитуриентам, но особую сложность будет представлять собеседование перед экзаменами. Если Тобиас к тому времени не вернётся в университет на кафедру истории, то Рейгана, как его сына, к экзаменам могут и не допустить. Значит, надо заранее обдумать свою речь на собеседовании, получить максимально приличный аттестат в новой школе и доказать своё стремление двигать вперёд отечественную науку. Записей в его персональном блокноте становилось всё больше – омежка записывал не только свои планы, но и набрасывал пришедшие в голову мысли, обдумывал их. На каникулах он не только ездил с родителями в экспедиции, помогал разбирать документы, вычитывал статьи и принимал участие в домашних диспутах, но и изучал записи, оставшиеся от Лайсергов. Особенно его привлекли записи Франа о веществах, которые он назвал "феромоны". Талантливый химик сумел выделить образец этого вещества из желез пчелы-матки и вместе с Донованом обосновал теорию, что, возможно, похожие вещества, стимулирующие на определённые действия, выделяют и люди, что и воспринимается как индивидуальный запах. Раздел теории на счёт омежьих феромонов Академии наук понравился, но вот предположение, что вне течки феромоны альф и бет не всегда притягивают омег, вызывая в них сексуальное желание, что и обосновывается заявлениями омег о скверном запахе претендентов, вызвало возмущение. Слова древних о том, что чистота и притягательность запаха говорят о здоровье той или иной особи, получили своё объяснение, но вот официальной науке не понравились выводы, высказанные Лайсергами в своей теории. При том, что сама теория звучала вполне логично и стройно, практически не оставляя подвисов. Вывод получился такой, что близнецов спешно обвинили в шпионаже, осудили и расстреляли. Это служило очередным доказательством заговора в верхах. Значит, нужно так обосновать и доказать свои изыскания, чтобы и другие учёные не смогли подкопаться. А чтобы не замутить свои мозги уже совершёнными открытиями и максимально объективно вести свою линию, отдельные вещи придётся изучать с нуля. Если строительство дома начинается с фундамента, и если фундамент построен неправильно, то такой дом рано или поздно развалится.

Работы впереди было много, но Рейган не унывал. Он был полон решимости продолжить миссию своих предков. У него уже было самое главное – желание, родительская поддержка и хорошие мозги. Осталось только приложить труд, а уж с этим у паренька проблем никогда не было – он никогда не отлынивал ни от домашней работы ни от заданий, которые давал отец. А ещё у него было папино воспитание, гордость за предков и желание поддержать фамильную честь как Спенсеров, так и Баалов. Чтобы их труды не пропали бесследно.

Наблюдая за сыном, Салли и Тобиас не могли не загордиться ещё больше. Может, они и не Истинная пара, но Рейган собрал в себе всё самое лучшее, что было у обоих родителей – чистую кровь, ясный ум и горячее желание хоть что-то изменить в этой лицемерной жизни.

– Пойду узнаю на счёт наших вещей. Далеко не уходите, – попросил Тобиас.

– Конечно, – кивнул Салли, нервно оглядываясь по сторонам. – Ты только возвращайся поскорее...

– Я быстро. Рейган, от папы ни на шаг!

– Хорошо, – кивнул омежка, прижимая к груди саквояж со своим багажом. Саквояж был довольно старым, успел облупиться, но Рейган не променял бы его даже на самый дорогой фирменный. С этим саквояжем Салли когда-то вышел в новую жизнь со своим избранником.

Тобиас ушёл, а Салли, крепко держа сына за руку, продолжал оглядываться. Здание железнодорожного вокзала сильно разрослось, платформа стала шире, рядом проложили ещё несколько путей... Высоко в небе плавно и важно проплыл идущий на взлёт почтовый дирижабль. От взвеси самых разных запахов слегка мутило. Людей тоже прибавилось. На них с Рейганом косились только носильщики – подростки из рабочих семей, альфы и беты, которые здесь подрабатывали. Кое-кто даже принюхивался, и омеге стоило немалых сил делать вид, что он их не замечает – страх за сына буквально захлёстывал каждый раз, как он замечал, как именно эти мальчишки смотрят на Рейгана...

– Салли? Салли Кристо? – вдруг кто-то его окликнул.

Салли обернулся и узнал Гейла Старка. Годы замужества уже наложили на того свой отпечаток – после рождения четверых детей Гейл потерял юношескую стройность, которая притягивала многих, вокруг глаз залегли тонкие морщинки, да и вообще он выглядел усталым. От некогда блистательного красавчика бальных залов мало что осталось. Рядом с ним стояли двое омежек и цеплялись за подол пиджака.

– Салли Мариус, Гейл, – поправил Салли. – Я уже шестнадцать лет замужем.

– Да, я знаю, но твой отец до сих пор не признаёт твой брак...

– А меня не волнует, что думает этот самодовольный озабоченный кобель! – нахмурился Салли. – После того, как он сломал жизнь моему папе и свёл его в могилу раньше времени, он для меня всё равно что мёртв.

Гейл потрясённо отшатнулся, приобнимая младших сыновей.

– Салли... он же твой отец...

– Может, он и поспособствовал моему появлению на свет, но для меня это ничего не значит. И я безумно счастлив, что наш сын растёт в нормальной семье. Как и должно быть.

Гейл перевёл взгляд на Рейгана и осторожно принюхался... после чего огорчённо вздохнул.

– А твой мальчик пахнет лучше, чем мои... Почему?

– Потому что в нём кровь чище. – Салли стало его жалко. Судя по глубокой неаккуратной метке на шее, едва прикрытой бархоткой, Уолт с ним во время первой течки не церемонился... да и потом вообще. – Если твой супруг из богатой семьи, то это не значит, что он чист по крови. Чистая кровь не воняет.

– А твой... чист?

– Один из самых чистых альф и бет, каких я только видел, – гордо сверкнул глазами Салли. – Он настолько чист, что я захотел его, не дожидаясь свадьбы.

– И? – Гейл замер.

– И я хочу его до сих пор. Если бы не его работа и скромный быт в самом начале нашей совместной жизни, то у нас было бы несколько детей. Жаль, что ты не был на том рауте, когда мы встретились.

– Я слышал, – тихо усмехнулся Гейл. – Говорили, что он неуклюжий и неухо... женый...

Омега осёкся, увидев стремительно приближающегося бету в очках. Салли в очередной раз залюбовался мужем, заслуженно гордясь своими трудами. Тобиас выглядел так эффектно, что на него оборачивались другие омеги, чувствуя в том числе и его чистый аромат.

– Да, Гейл, это мой Тобиас, – ещё шире улыбнулся Салли, видя как на его супруга таращится Гейл. – И я сам приложил руки к тому, чтобы он так великолепно выглядел. Я лишь постарался подчеркнуть, что он у меня самый лучший.

– Но ведь...

– Никогда не суди по внешности – внешность часто обманчива. Ты про Лориена Райли слышал?

– Это художник, да? – рассеянно пробормотал Гейл.

– Да. И друг нашей семьи. Он откровенно некрасив, но при этом такой хороший человек, что на его недостатки быстро перестаёшь обращать внимание.

– Значит, дело такое, родные мои, – сказал Тобиас, подходя к мужу и сыну. – Все коробки и ящики доехали благополучно, всё цело, но до квартиры вам придётся ехать самим – надо договориться о перевозке, а сейчас все заняты.

– Далеко?

– Не очень. – Тобиас достал из кармана сложенный вдвое листок бумаги и какую-то деревянную бирку. – Вот адрес... Ты у меня умница, найдёшь быстро, да и Рейган у нас смышлёный мальчик. Если домовладелец не поверит, что вы и есть новые квартиранты, то покажешь ему эту бирку. Её мне воздушной почтой прислали. Она – копия бирки с нашего ключа. Поднимайтесь и начинайте обустраиваться. Я приеду сразу, как получится, и начнём разбираться с вещами.

– А как зовут домовладельца?

– Эйфель Ланистер. Ещё вас может встретить его муж Трайн. Вы только не тушуйтесь, и всё будет хорошо.

– Пап, а ты скоро приедешь? – прильнул к отцу Рейган.

– Постараюсь побыстрее. – Бета ласково погладил сына по волосам. – Уже завтра я должен буду появиться в посольстве, а вы будете обустраиваться...

Гейл смотрел, как бета объясняет что-то мужу и сыну... и его поразило то, какими глазами Салли глядит на своего мужа. Омега уже давно понял, что совершил ошибку, охотно выйдя замуж по расчёту, но было поздно. Терпеть пренебрежение, вонь и грубость мужа, который не упускал возможности поразвлечься с другими, оказалось сложнее, чем он думал. Даже богатство Старков не могло оправдать этого всего. Да, Гейл жил в тепле и сытости, имел возможность блистать в самых модных и дорогих нарядах... но ровно до первой течки, после которой его заперли в доме. Одно воспоминание о том, как был зачат его старший сын, вызывало отвращение к самому себе! И это повторялось раз за разом. Рождение детей сгладило всё пережитое, привнеся в его тусклую и безрадостную жизнь смысл... но видеть, как счастлив в браке Салли, над которым посмеивались из-за старомодных нарядов, было невыносимо.

Когда прошёл слух, что Салли сбежал из дома с каким-то бетой, все были потрясены. Да, то, что Салли ненавидел Грэга Барнса, знали все, но ведь он никогда не протестовал открыто!.. Потом поползли слухи, что омега пытался покончить с собой, чтобы не выходить замуж. Слухи разнесла прислуга. А потом Салли исчез – на центральной площади нашли лошадь из конюшни загородного дома Кристо, привязанную к фонарному столбу. Само собой, что Арчибальд Кристо искал беглеца, а потом, уже зимой, вернулся злой, как сам Деймос, и объявил, что отрекается от Салли, который опозорил семью. Говорили, что Салли скоропалительно выскочил замуж за того самого неуклюжего бету, который оказался полунищим аспирантом какой-то научной кафедры, что живут они в холодном подвале и впроголодь. Омеги недоумевали, почему Салли бросил привычный круг, выбрав жалкое существование в столице... ровно до тех пор, пока в одной из центральных газет не была напечатана заметка о торжественном вечере в университете. На одной из фотографий был запечатлён Салли со своим мужем, которого едва узнали. Отлично подогнанный костюм необычного стильного фасона, удачно подобранная причёска – нетрадиционная, но очень к лицу молодому учёному – и очки в модной оправе совершенно преобразили случайного недотёпу. Салли крепко держался за его руку, и смотрелись они вместе очень хорошо. Позднее стали проходить сообщения, что Тобиас Мариус начал завоёвывать признание научных кругов. То и дело писали о его открытиях и заслугах перед отечественной дипломатией, о написанных им учебниках, в самых разных изданиях выходили его заметки и статьи. Потом прошло краткое сообщение о том, что в семье Мариусов случилось пополнение – спустя несколько лет после свадьбы. Семья явно не бедствовала... и тут выясняется, что Салли не просто повезло! Гейл ясно чуял, как чист и лёгок запах этого невероятного беты, как он обращается к мужу и сыну-омеге... Он ЛЮБИЛ своих омег, это не было притворством!!! Неужели так бывает? Ведь они не герои омежьего романа!.. Наверно, поэтому Салли был так же красив и строен, как в юности – его красило счастье. На нём не было дорогих украшений и нарядов, но простая одежда сидела на нём так, что это вызывало зависть. Он прямо держал спину и высоко голову. Возраст почти не тронул его – Салли лишь стал спокойнее и увереннее в себе.

Гейл смотрел на эту счастливую семью, и ему было больно. Кто бы мог подумать...

– ...Ни о чём не беспокойся, мы справимся. Ты только приходи поскорее.

– Я быстро.

– Сейчас опять лизаться будут, – шепнул Рейган Гейлу, хитро подмигнув. – И им никогда не надоедает. А уж когда приспичивает потискаться в постели... Вроде и стараются потише, чтобы мне не мешать спать, но я-то всё равно слышу.

Салли сурово покосился на сына, но всё же поцеловал мужа... и по лицу Гейла покатилась слеза. Он тоже хотел бы целовать мужа с удовольствием, но увы...

Едва Тобиас снова отлучился, Салли осуждающе покачал головой.

– Как тебе не стыдно! – выговорил он сыну.

– Если бы вы хотя бы перегородку поставили...

– Куда? Или ты уже забыл, какая у нас квартирка была тесная? Хорошо, что у тебя теперь своя комната будет.

– И ты с отцом сможешь отрываться по-полной?

Салли густо покраснел.

– Не рано ещё об этом думать?

– Я вообще-то уже вступил в возраст созревания. Да и поздно уже меня стесняться...

– Дерзкий он... у вас... – кое-как выдавил из себя Гейл.

– Да уж, не доглядели немного. Но зато сможет добиться всего, чего захочет. Ладно, нам пора. Столько дел... Может, ещё встретимся.

– Да... пока...

Салли поднял с земли свой чемодан, взял сына за руку покрепче и направился к зданию вокзала. Гейл долго смотрел им вслед, и тут к нему подошёл Сван Дрен со своими близнецами. Гейл невольно отметил, что Сван опять переборщил с косметикой... и не идёт с Салли ни в какое сравнение. Сван, как и он, не был счастлив замужем, периодически злоупотреблял спиртным и начал увядать раньше времени.

– Это кто был?

– А ты не узнал? Салли Кристо.

– Кто? – оторопел Сван. – Салли? Это Салли? Тот самый? – И начал вглядываться в удаляющиеся спины. Салли снова о чём-то говорил с сыном.

– Да. И он, в отличие от нас, счастлив.

– А что он у нас-то забыл?.. Так, угомонитесь! – прикрикнул Сван на сыновей. – Я с дядей Гейлом разговариваю!

– Тобиас ушёл с кафедры, и они к нам приехали. Теперь где-то в посольстве работать будет – я читал, что он знает несколько языков.

Сван скис.

– Тот самый?

– Ты зря морщишься. Знаешь, как хорошо этот бета пахнет?! И он уже не неуклюжий лопух, каким вы мне его описывали, а весьма видный и эффектный. Это и по газетным снимкам заметно.

– Да? – скептически вскинул тонкую бровь Сван. – Я припоминаю, что он недурно пах...

– Недурно? Да он пахнет так, что я едва сам на нём не повис! И я видел, как Салли на него смотрит.

– И как?

– С обожанием. И сын-омега его нисколько не боится. Да и сам этот бета их любит. По-настоящему.

Судя по лицу Свана, омега всё ещё не верил сказанному.

– Да быть того не может!

– Посмотрим. Я так понял, что они к нам надолго, и их сын будет учиться в нашей школе.

Салли шагал по недавно отстроенной и заасфальтированной улице и с трудом узнавал свою родину. Руднев уже мало походил на то, что он когда-то оставил за спиной в такой спешке. Шпиль городской ратуши с часами всё так же возвышался над городком, но теперь он грозил утонуть среди домов, если здесь начнут строить такие же грандиозные дома, что и в столице.

– Пап, всё так сильно изменилось? – осторожно подёргал родителя за рукав Рейган.

– Очень. Я едва узнаю город. Когда мы с твоим отцом уезжали отсюда, уже пошли какие-то перемены... но за шестнадцать лет их стало слишком много. Я помню, что фонари на улицах были газовые, а сейчас их сменили на электрические.

– Так за городом построили электростанцию.

– А во времена моей юности её только собирались строить. Как же быстро летит время... – Салли взглянул на сына. – Ты скоро станешь взрослым. Я уже начинаю чувствовать себя таким старым...

– Пап, да ты почти не выглядишь на свой возраст! Это все говорят! – возмутился Рейган. – И я уверен, что ты ещё долго будешь оставаться таким же молодым и красивым. Ты рассказывал, что деда Орри тоже выглядел моложе...

Салли то и дело ловил на себе любопытные взгляды, замечал смутно знакомые лица. Омеге было не по себе. Да, он согласился вернуться сюда, но сам не предполагал, что возвращение будет таким нелёгким. Надо снова ко многому привыкать... ну да ничего. Он часто бывал в разъездах с мужем, привыкнет и к обновлённому Рудневу.

Нужную улицу они нашли довольно быстро. Дом, в котором их поселило посольство, выглядел прилично, был трёхэтажным и вполне новым, окружённым маленьким садиком, в котором благоухали цветы. Салли с наслаждение принюхался и уловил аромат сирени.

– Сирень, да, пап? – догадался Рейган.

– Да... Твоим отцом пахнет... Идём.

На стук им открыл немолодой полный омега, хмурый, но тут же смягчившийся, увидев Рейгана.

– Слушаю вас.

– Я Салли Мариус, а это мой сын Рейган. Мой супруг сказал, что по этому адресу...

– Бирка при вас? – перебил омега.

Салли тут же достал бирку, и омега заулыбался.

– Всё правильно. Вы – наши новые квартиранты.

– А вы – Трайн Ланистер.

– Да, очень приятно познакомиться. – Трайн протянул руку, и Салли с удовольствием её пожал. – Ваш супруг, как я понял, задерживается...

– Да, но он скоро должен подъехать с остальными вещами. Сказал начинать обустраиваться без него.

– Тогда прошу за мной.

Квартира, выделенная Мариусам, располагалась на третьем этаже, и её окна выходили на самую цветущую сторону сада. Две небольшие спальни, гостиная, маленькая кухонька с газовой плитой, ванная с туалетом... Салли глянулась скромная, но стильная обстановка. Пожалуй, жить здесь ему даже понравится.

– Вижу, вам нравится, – улыбнулся Трайн. – Прачечная на первом этаже, ближайшая бакалея за углом... Вам помочь?