Текст книги "Омегаверс Я иду тебе навстречу ч.1 (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

К тому моменту, как вспышка закончилась, бедняга Суо совсем измучился и вымотался. Гиллиан бережно уложил его на лежак, а Майло снял с решётки замок и распахнул окно – проветрить. Затем поставил на плиту кастрюлю с водой.

– Спасибо, Гилл... – прошептал Суо, вцепившись в ладонь друга. – Ты такой хороший... С тобой совсем не страшно... и мне даже стало чуть-чуть полегче...

– Вот и хорошо. – Гиллиан погладил друга по плечу. – Я рад, что смог помочь.

Как только Суо обтёрли и помогли подмыться, омежка выпил чаю послаще – он так ничего и не ел – и крепко заснул. Гиллиан отдышался и устало опустился на свой лежак.

– О, боги... И это у всех вас так?

– Ага, – тихо кивнул Майло. – Жутковато выглядит, верно? Но такова уж наша природа, которой просто пользуются. В таком состоянии мы становимся совершенно беспомощными. Мы понимаем, это сделано нарочно, чтобы мы охотнее поддавались, чтобы потом рожать детей, но то, как нас осеменяют...

– Это мерзко. Неужели так трудно было придумать создать такие места, куда омеги могли бы приходить, чтобы переломаться в полной безопасности? Ведь это решение напрашивается само собой! И детдома разгрузятся за пару поколений, поскольку не будет лишних детей, и вашим сородичам будет спокойнее...

– Кто бы растолковал это властям... Тебе сделать чаю?

– Да, пожалуйста.

Попивая чай, Гиллиан поймал на себе восхищённый взгляд Майло и опустил глаза в пол.

– Чего ты так на меня смотришь?

– Завидую твоему Риану. Ему достался такой замечательный альфа! И сильный, и красивый, и добрый и заботливый... И чего он от тебя убежал, дурачок? Если бы у меня был такой альфа, то я бы за него держался всеми руками и ногами!

– Была у него причина, я знаю. Перед тем, как он попросил у меня ночь, нам было так хорошо и весело вместе...

– Вы целовались?

– При каждом удобном случае. – Гиллиан улыбнулся, вспоминая. – А когда просто сидели рядом... Я обнимал его, тихонько дул ему в затылок, а он ворчал, что щекотно... А то бывало забьёмся в какой-нибудь тихий угол парка и начинаем бороться. Он так радовался, когда у него получалось повалить меня на спину! Я даже нарочно поддавался, чтобы лишний раз посмотреть, как он улыбается. А как смеялись его глаза... Я всё готов отдать, чтобы увидеть это снова.

– Так вот она какая – любовь... – Майло смахнул выступившие слёзы. – Знаешь, Гилл, мне иногда кажется, что люблю наших альф и бет, пусть они и бывают грубыми. Они нас не балуют, только Квентин иногда себе это позволяет... но то, что они нас защищают и заботятся, как умеют, лучше всего того, что мы видим вокруг. И я даже согласен родить ребёнка от одного из них, но не хочу приносить лишних трудностей. Мы и так иногда едва справляемся.

– Может, когда-нибудь и родишь... Думаю, что если ты или Суо всё-таки забеременеете, то Гровер и тогда вас не бросит.

– Наверно... только проверять что-то не хочется.

Перед молодым альфой сидели два медика, которых Гиллиан разглядывал с некоторой настороженностью. На работу его брали только с паспортом – обычная практика для временных рабочих – однако пока его оформляли в бухгалтерии, Гиллиан заметил объявление о плановой диспансеризации. Гиллиан с детства ходил по медосмотрам и терпеть не мог врачей. Бояться, в принципе, было нечего – со здоровьем у него всё в порядке, в последний раз болел в четырнадцать лет и это был вульгарный грипп, а если спросят про венерические, то есть отличный ответ... Единственное, чего опасался альфа – это то, что могут обнаружить, что его паспорт фальшивый. Пока новый документ нареканий не вызывал.

Начальник подразделения кивком поприветствовал Гиллиана.

– Хорошо, Гилл, садись. Это ненадолго.

– Но у нас скоро рейс...

– Всё в порядке. Тебя просто быстро осмотрят и зададут пару вопросов.

Гиллиан со вздохом опустился на предложенный стул. Врач-альфа внимательно оглядел пациента.

– Гилл Моэна? – уточнил его помощник-бета, раскрывая планшетку.

– Да.

– При приёме на работу у вас был с собой только паспорт. Можем мы спросить, где ваша медицинская карта?

– Можете, – кивнул Гиллиан, – и я, может быть, даже отвечу...

– Гилл, – повысил голос начальник, – не дерзи.

– Простите, вырвалось случайно.

– Ничего страшного, – снисходительно хмыкнул врач-альфа. – Современная молодёжь никогда не упустит случая самоутвердиться хотя бы на словах. Итак, где твоя карта?

– Сгорела на предыдущем месте работы – в регистратуре замкнуло проводку.

– Когда это случилось?

– Три луны назад. Поскольку я совершенно здоров, то решил пока по поводу карты не заморачиваться. Тем более, что я ничем хроническим никогда не болел.

Врач слегка надавил, и Гиллиан чуть-чуть показал зубы.

– Жалобы есть?

– Только на собачий холод на улице.

Бета коротко хихикнул.

– Мы имеем в виду ваше самочувствие.

– Никаких, иначе бы я не стал устраиваться именно сюда.

– Тяжёлые травмы были? Переломы, сотрясения?

– Нет.

– Венерические заболевания?

– Раньше не было точно, а последние полгода я об этом вообще не думаю.

– Почему?

– Импринтинг.

Начальник подразделения и врачи уставились на молодого альфу в полном замешательстве.

– Вы... уверены? – кое-как выдавил из себя бета, делая пометки в планшете.

– Абсолютно. Это случилось в первую луну календарного лета. На первом месте работы мне приходилось присутствовать на вспышках течных омег, и это не вызвало у меня никакой реакции.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – нахмурился начальник. – Насколько я знаю, твой сосед по общежитию – омега...

– В списке официально зарегистрированных заболеваний импринтинг пока не числится – ведутся исследования, а лично мне это не доставляет никаких проблем. Наоборот, бывает даже полезно. Особенно при моём образе жизни – я постоянно переезжаю.

Врач-альфа нахмурился.

– Слушай, парень, ты хоть понимаешь, что это... явление – ненормально для альфы? Тем более для такого молодого, как ты. Тебе восемнадцать. И как ты думаешь жить дальше? А если захочешь семью, детей?

– Я уже хочу семью и детей, потому и езжу по стране – ищу того самого омегу. Я знаю, как он выглядит, знаю, как его зовут и сколько ему лет. Как только найду, то моментально решатся все проблемы.

Альфа продолжал хмуриться.

– И ты готов смириться со своей... неполноценностью?

– Послушай, док, – вздохнул Гиллиан, – я понимаю вас всех, но я не настолько зациклен на самоутверждении. За последние полгода я научился ценить то, что у меня есть, и смиряться с неудобствами. И я точно знаю, что жизнь с тем парнем будет вполне себе спокойной и удобной, а его истерики после рождения детей я как-нибудь вытерплю, раз от этого никуда не денешься. Я достаточно терпеливый. И давай побыстрее разберёмся с осмотром – у нас рейс через час, а я ещё не всё загрузил в машину.

Врач недовольно рыкнул. Сам осмотр много времени не занял. Разглядывая крепкое тело молодого альфы с многочисленными следами драк, альфа обратил внимание на глубокий след от укуса на правом плече.

– А это что?

– Добрая память о первом месте работы, – усмехнулся Гиллиан. – Босс у нас был... своеобразный. В кулаке всех держал. Это было что-то вроде гарантии, что будешь послушным.

– Я слышал, что подобный обычай в ходу среди криминала...

– Может, босс и сидел, но мы не спрашивали. Нас он не сильно прессовал, рассчитывался честно... Нормальный был мужик.

Гиллиан кое-как дождался конца осмотра, подписал обходной лист, старательно вырисовывая свою новую подпись, к которой не до конца привык, после чего выдохнул с облегчением. Начальник подразделения укоризненно покачал головой.

– Гилл, не стоит так выпендриваться. Ты же знаешь, как лихо сейчас арестовывают... Оно тебе надо? Пришьют ещё статью о неблагонадёжности!

– Просто я врачей терпеть не могу, – признался альфа. – Отец меня то и дело по ним гонял, как будто боялся чего-то.

– А по поводу импринтинга? Тебя это действительно не парит?

– Нисколько, – пожал плечами Гиллиан, одеваясь. – И я сказал чистую правду.

– Странный ты...

– Первый босс мне это тоже говорил, но на моей работе это не отражалось.

Суо вяло жевал, а Гиллиан бережно придерживал его под плечи, пока Майло кормил друга с ложки.

– Молодец, Гилл, – похвалил альфу вожак, – первую проверку прошёл.

– Проверку? – удивился парень.

– Да. Ты доказал, что тебе можно доверять. Я тут послушал, что соседи говорят... Хорошо, что мы решили тебя оставить. Теперь наши мокряки точно будут в безопасности.

– Слушай, босс, может, не будешь их так называть? Меня от этого слова тошнит уже...

– Привыкай, – отрезал Гровер. – Не будешь же ты из-за этого драться с каждым встречным-поперечным... А что касается охраны Суо и Майло, то я не собираюсь кормить чужих ублюдков. Если наши мальчишки и "залетят", то пусть лучше это будут наши ублюдки. Альфы, беты, омеги – плевать. Они будут нашими. В нашей стае железное правило – один за всех и все за одного, иначе тут не выжить. Я, когда только пришёл сюда, сразу это понял. Особенно когда увидел, как тут с такими, как Суо и Майло обращаются. Я тогда только-только вступил в стаю... – Гровер потёр своё правое плечо. – Хотя стаей это можно было назвать только с натяжкой. И я точно знаю, что отраву в пиво нашему вожаку подсыпал именно его мокряк, которого он окучивал в любое время дня и ночи. Причём безжалостно, вплоть до крови из носа и порванной задницы. Я не хочу последовать за ним и сразу для себя решил, что если в моей стае и будут мокряки, то с ними так обращаться не будут. Лишняя гарантия, что останешься жив. Я прекрасно знаю, что они спят и видят доброго альфу, за которым будет безопасно, и стараюсь дать им эту защиту. И наши парни отрабатывают эту защиту на совесть. И так будет до тех пор, пока я жив. За те четыре года, что Суо живёт с нами, он трижды спасал мою шкуру, принося предупреждения о наездах – он умеет слушать и отфильтровывать пустую хрень. Майло еле-еле читает и пишет с ошибками, ставя по четыре в слове из трёх букв, но зато моментально считает в уме и не даёт нас обвести во время торговли или расчётов. Они отлично вписались в нашу стаю и приносят ощутимую пользу не только готовя нам жрачку и подставляя зады по первому требованию. Они наши равноправные товарищи, и так будет всегда. Их охрана во время течек всегда была нашей головной болью, и ты вовремя появился. Теперь я могу быть совершенно спокоен за них.

– И какой будет следующая проверка? – Гиллиан ощутил, как растёт его уважение к вожаку.

– Скоро узнаешь. При этом должны присутствовать все, а Суо ещё слишком слаб. Только учти одну вещь. Когда ты покажешь всем свою силу, то тебя попытаются сманить другие – ты отменный боец. А я тебя отпускать не хочу. Ты к нам за наукой пришёл, и я тебя отпущу, когда захочешь уйти, но в других стаях тебя скорее прикончат, чем отпустят. И тебе придётся доказать свою преданность именно нашей стае. То, что ты наш, должны видеть все.

– И что для этого нужно сделать?

– Ты дашь мне пометить себя.

– Что?..

Суо и Майло дружно обнажили правое плечо показали свои метки – глубокие, хорошо заметные.

– Они поставлены не во время течки, а когда Гровер принял нас в стаю, – сказал Майло.

Ирокез продемонстрировал своё правое плечо, на котором стояла точно такая же. Радуга, Шпингалет, Квентин и Джаспер сделали то же самое. Метка была одной и той же – передние верхние резцы слегка повёрнуты внутрь, левый нижний клык крупнее правого.

– Таков обычай, – продолжил объяснять Гровер. – Альфы и беты считают ниже своего достоинства добровольно подставляться под это дело, и если ты позволишь себя пометить, то это будет самым лучшим доказательством, что ты готов подчиниться вожаку и выполнять все его приказы. Поэтому метка ставится публично. Если ты будешь сопротивляться, то тебя просто убьют. Не мы – другие. Одиночки здесь не в чести, поэтому если хочешь нормально жить – должен к кому-нибудь прилепиться. Не веришь – спроси Джаспера. – Гиллиан взглянул на бету, спокойно сидящего на своём лежаке, и тот кивнул.

– И... как это будет проходить? – Гиллиан невольно потёр своё правое плечо, буквально чувствуя, как зубы Гровера впиваются в его кожу.

– Раз в неделю на подпольной арене проходят бои в клетке. Именно там и представляют новичков-альф. Для бет свои испытания, а мокряков в расчёт просто не берут. У тебя будет три боя, и, независимо от результатов, ты пройдёшь присягу – встанешь передо мной на колени, склонишь голову и позволишь себя укусить как следует. Я знаю, ты у нас парень гордый и сильный. Во время боя это поймут все, предложат перейти к себе, будут сулить выгоду, но ты учти – если согласишься, то уже никогда из этого дерьма не выберешься.

– Х-хорошо.

– Я тебе уже сказал – если захочешь уйти, то мы тебя отпустим. Каждый для себя решает сам. Но пока ты с нами, то помни – главный здесь я. Я готов прислушаться к толковому совету, но все важные вопросы решаю я.

– Согласен.

– А раз согласен, то готовься. Как только Суо отлежится, ты предстанешь перед Баронами на арене.

Гиллиан взглянул на новых друзей – омеги сочувственно улыбались – и вздохнул. Метка – это же практически на всю жизнь... С годами она только сгладится, оставив шрам. И запросто раздеться перед другими будет проблематично – не все поверят, что этот укус получен в драке. Слишком аккуратный и глубокий.

После обеда Джаспер коротко мотнул головой, многозначительно ткнув пальцем в потолок, и Гиллиан понял, что пора закрывать долг – по поводу его бегства из дома они так и не поговорили. Уже на чердаке, убедившись, что лишних ушей нет, Джаспер повернулся к альфе.

– Я тебя слушаю.

Гиллиан тяжело опустился на корпус стальной печки, сцепил пальцы в замок и начал тихо рассказывать. Бета слушал очень внимательно, время от времени подёргивая ноздрями и кивая.

– Понятно, – сказал он, когда Гиллиан закончил. – Ну и правильно сделал, что свалил. Хоть человеком останешься, а не тварью.

– Джас, ты понимаешь, что слишком многим это знать нельзя?

– Понимаю. И я обещаю, что кроме меня и Гровера об этом никто не узнает... ну, кроме тех, кто догадается сам. Только тебе теперь новые документы нужны.

– Я знаю. За этим и пришёл – узнать, где можно их достать. Как дорого это стоит?

– Нормально, но для тебя сделаем. Потом отработаешь.

– Джас... ты не подумай, что я тебе не доверяю... но ты точно сохранишь тайну? Меня же будут искать, а ты хоть и нормальный парень, но всё-таки бета...

Джаспер тяжело вздохнул и... широко улыбнулся.

– Гилл... Уж кто-кто, а я тайны определённо хранить умею. Я ведь тоже с липовыми документами живу, причём уже давно.

– Ты?

– Ага. А чтоб ты уж совсем убедился, расскажу, в чём тут фокус. – Джаспер сел напротив Гиллиана на ящик. – Как ты думаешь, сколько мне лет?

– Около двадцати?

– Нет, Гилл, – покачал головой Джаспер, перестав улыбаться, – мне почти двадцать семь. Я старше Гровера почти на полтора года. И я не бета. Я – омега.

Гиллиан сперва подумал, что приятель шутит. Ну, какой он, к псам, омега?! Да, смазливый худышка-пухлогубик, но не омега – от него же не пахнет омегой. И Суо с Майло имеет регулярно. Но Джаспер выглядел предельно серьёзным, и Гиллиан понял, что он не прикалывается.

– О... омега?

– Если быть более точным, то омега-"ненормал". Вторичное созревание у меня началось в четырнадцать.

Гиллиан потрясённо всматривался в парня, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то чёткие омежьи признаки. Ну почти ничего такого, даже голос ниже, чем у омеги. Джаспер придвинулся ближе, оттягивая воротник.

– Можешь понюхать. Суо и Майло ведь что-то чуют, пусть и едва-едва... Может, и ты учуешь?

Поколебавшись, Гиллиан прижался носом к шее приятеля, вдохнул поглубже... но ничего не учуял.

– Ничего... Ты точно меня не разыгрываешь?

– Нет. – Джаспер поднялся с ящика и начал раздеваться. Оставшись голышом, он развёл руки в стороны. – Ничего странного не замечаешь?

Первым в глаза бросился старый шрам на животе, тянущийся от лобка до пупка. Потом Гиллиан заметил, что на худом гибком теле Джаспера было до странности мало волос... немногим больше, чем у обычного омеги. Гладкие ноги и грудь, небогатая поросль в паху и в подмышках... А ещё у парня были сравнительно крупные соски и округлые очертания бёдер, которые, впрочем, были уже, чем у Риана. А вот что касается члена, то узла на нём видно не было, хотя сам достаточно аккуратный ровный орган отличался вполне неплохими размерами.

– Это... как вообще? – кое-как выговорил альфа, поняв, что уже ничегошеньки не понимает.

– Всё дело в этом. – Джаспер провёл пальцем по своему шраму на животе, после чего начал одеваться. – То, что от меня не пахнет омегой, стало побочным эффектом от операции, которую мне сделали до моего полного созревания. Как и то, что я вырос таким высоким и плечистым. Хирургическое вмешательство сбило гормональный баланс в пользу вторичного созревания. Док, который меня оперировал, честно предупредил, что полностью предугадать, как на мне это отразится, нельзя. Мне ещё повезло, а другой "ненормал", которого он оперировал точно так же, так и остался похожим на нормального омегу, только детей рожать не может и не течёт.

– А... зачем ты на операцию пошёл?

– Чтобы мне вообще всё не вырезали. Такие, как я, – это самый настоящий плевок в лицо официальной теории эволюции нашей расы. Если раньше "ненормалов" истребляли, то сейчас просто калечат, не позволяя оставлять после себя потомства. Я слышал, что сейчас идут разговоры, чтобы нас всех просто ставили на учёт, чтобы всё-таки начать исследования, но я не хочу становиться подопытной крысой. Мой старший отец-бета так и сказал мне: "Если хочешь жить спокойно, Джаспер, то выбирай – будешь рожать сам или подаришь нам внуков от простого омеги." И я решил, что сам рожать не буду. Отец сумел найти подпольного хирурга, который меня и резал, а потом сделал мне фальшивые документы, в которых меня обозначили бетой. Бете ведь гораздо проще устроиться по жизни чем омеге...

– Так ведь наши омеги... Они не могут не чувствовать...

– Узел у меня тоже есть, но он становится заметным только перед оргазмом. – Джаспер поправил штаны и начал застёгивать ремень. – Природа не терпит беспорядка. После того, как я оправился после операции, нам пришлось переехать в другую область, где нас не знают. Школу я заканчивал уже как бета.

– Но почему твой отец решился на такой опасный шаг?

– Чтобы уберечь меня. Он очень любил меня и моего папу, а я получился единственным ребёнком – после родов у папы начались осложнения, которые привели к бесплодию. – Джаспер сел на ящик и начал обуваться. – Если бы со мной что-то случилось, то папа бы этого не пережил – у него начались проблемы с сердцем, когда мне стукнуло восемь.

Гиллиан только руками развёл.

– Ну ты даёшь... И что было дальше?

– Ничего. Когда я отучился в школе, то начал готовиться к поступлению в ремесленное училище, но тут в нашей области случилась вспышка тифа, и мои родители умерли. Я остался один, совершенно без денег и пошёл работать... Кстати, у меня один ребёнок уже есть. Правда, он так и не узнает, кто его старший отец.

– От... омеги?

– Да. – Джаспер тихо улыбнулся. – Элин, сын тамошнего мэра. Хорошенький, умный... очень светлый человечек. Меня приставили за ним приглядывать, чтобы никто его не обесчестил до брака. Мы подружились... а потом полюбили друг друга. Элин довольно быстро догадался, что я что-то скрываю, но ни о чём не спрашивал, пока я не начал за ним осторожно ухаживать. И он пообещал ответить взаимностью, если я всё честно ему расскажу. И я признался. Элин был так же сильно удивлён, как и ты, но ему было всё равно. Мы были молоды, влюблены... и понимали, что жениться нам не дадут. Отец уже планировал его брак с каким-то богачом, когда мы впервые переспали.

– Соблюл, ничего не скажешь! – не сдержал смешок Гиллиан.

– Да уж! – хихикнул в ответ Джаспер. – Мы с Элином тоже долго по этому поводу смеялись. Мы понимали, что не сможем быть вместе, и Элин попросил у меня ребёнка. Чтобы осталась добрая память о том, как мы были счастливы. Когда у него началась течка, я пробирался в его комнату... Я прекрасно помню, как это было у меня, и знал, как лучше сделать, чтобы ему не было страшно или больно. Это наше главное преимущество перед вами и бетами – мы способны понять и увидеть всё происходящее глазами своих нормальных сородичей. А вам не дано ни понять ни прочувствовать, что это такое – быть омегой. У меня и сейчас бывают всплески омежьей натуры, обоняние особенно обострилось, постоянно приходится себя сдерживать... Бывает, что течь начинаю – совсем чуть-чуть, без запаха. И задница у меня вполне себе нормальная, омежья. Я до сих пор боюсь разоблачения, ведь если выяснится, что я омега, пусть и прооперированный, то меня ничто не спасёт – скачусь в самый низ, а то и в бордель сдадут как диковинку. Может, официальная наука и старается, чтобы о нас мало знали, но ведь мы живём среди вас, рожаем детей и не только сами... – Джаспер вздохнул. – Как говорится, земля слухами полнится.

– А что потом случилось с Элином? Он забеременел?

– Ну, конечно. В этом плане у меня всё в полном порядке. Когда его отец узнал, то взбесился и тут же меня уволил без последнего расчёта, после чего ускорил приготовления к свадьбе. Я потом случайно узнал, что тот богач согласился записать моего малыша на своё имя, чтобы скрыть позор.

– Хочешь увидеть сына?

– Очень хочу. Он же чистокровный... Когда я прощался с Элином, то он пообещал, что назовёт его в честь куста, под которым мы впервые поцеловались. Так что где-то там растёт мой маленький Жасмин...

– А другие дети у тебя есть?

– Нет. После того, как я и Элин расстались, я ни с кем не заводил достаточно близких отношений, а рожать детей без любви я не хочу.

– Ты и сейчас его любишь?

– Вспоминаю с теплом, но, похоже, всё-таки перегорел. В первое время было плохо без него, потом повседневные дела как-то это всё сгладили. Я продолжал переезжать с места на место, пока не попал сюда... – Джаспер посуровел. – И Гровер прав на счёт "прилепиться". Когда я попал сюда, то первые две луны постоянно нарывался на местных, которые всё пытались вызнать, не засланный ли я. Здесь каждое новое рыло кажется подозрительным. Полиция, спецслужбы, нюхачи от богатеньких, имеющих общие дела с Баронами, да и нюхачи самих Баронов... Так что, Гилл, когда будешь присягать Гроверу, не вздумай вставать на дыбы. С полгода назад так разоблачили мента под прикрытием. Видел бы ты, что от него потом осталось.

– Я никому о тебе не скажу, обещаю... но ты всё-таки постарайся быть с Суо и Майло поласковее. Они хорошие ребята и не заслуживают грубого обращения.

– Да я знаю... но надо же марку держать.

Гиллиан смотрел на друга и снова почувствовал себя виноватым. Всем этим ребятам пришлось по жизни так нелегко, а он рос практически без забот... Нет, домой он не вернётся даже если припечёт основательно. Ни монеты у отца просить не будет. Всё сам.

Когда они вернулись в комнату, Суо пытался заниматься своими волосами, а Майло помогал их мыть. Для придания волосам приятного оттенка Суо добавил в воду отвар ромашки... Когда волосы были вымыты, Джаспер подсел к нему и решительно отобрал гребень.

– Дай я.

– Джаспер... – растерялся омега. – Да я и сам...

– Молчи и сиди смирно, – оборвал его "ненормал". – И как только отлежишься, то первым буду я.

Квентин ревниво косился на него, но молчал. Гиллиан заметил, что Джаспер, расчёсывая волосы Суо, будто ненарочно поглаживает его шею, отчего омежка начал краснеть.

– Ты когда их снова мыть думаешь?

– Дня через четыре...

– Тоже помогу. Раз уж ты так твёрдо намерен всю эту красоту продать, то надо наварить побольше.

Суо буквально залился краской – даже уши покраснели.

– Да что с тобой сегодня?

– А что такого? Нельзя? Тебе неприятно?

– Приятно... но ты так раньше никогда не делал и не говорил...

– Подумаешь! – фыркнул Джаспер, обхватил его со спины, притянул к себе и крепко поцеловал в губы. – И так нельзя?

На парня уставились уже все. У Ирокеза изо рта сигарета выпала. Майло едва не разбил чашку, которую держал в руках. Шпингалет тихо выругался.

– М-можно... – кое-как выговорил Суо.

– Вот и договорились, – подмигнул ему Джаспер. – Теперь буду целовать тебя почаще.

– А ты не перегибаешь? – тихо спросил у парня перед отбоем Гиллиан.

– Нет, Суо мне уже давно нравится. Ведь это он привёл меня сюда. Меня тогда отметелила одна компания, кровью схаркивал... А тут он и Ирокез откуда-то возвращаются. Суо меня пожалел, уговорил приютить хотя бы до тех пор, пока не выздоровею, сам за мной ухаживал... и я остался.

В лиловых глазах Джаспера сверкнуло, и Гиллиан всё понял.

Поднялась снежная буря, и грузовик встал. Гиллиан выругался, выскочил из кабины, осмотрел и понял, что они серьёзно застряли – угодили в огромную выбоину, которую сгладил снег. Пришлось изрядно поработать, а потом поднажать, после чего долго отдыхивались.

– Не куришь? – спросил Далтон, доставая сигареты.

– Нет.

– Жаль. – Далтон закурил. – Надеюсь, что дорогу не заметёт совсем, а то сорвём доставку и не видать нам премии.

Гиллиан только хмыкнул – проблемы напарника казались ему совсем пустячными. Да, хорошо бы получить премию, но куда страшнее не без лишних денег остаться, а без головы. А деньги можно добыть тысячью и одним способом.

Гиллиан шагал рядом с Джаспером и молча оглядывался по сторонам. Про подпольные бои, мало похожие на официальные состязания, он узнал от Риана. Идея подработать там приходила ему в голову, но решиться сразу было трудно – в этих боях практически не было правил, могли и не разнимать, дожидаясь, пока победитель прикончит побеждённого... Ирокез дважды выходил на бой – перед присягой и потом ещё раз, когда особенно нужны были деньги. Вторую половину своих шрамов он заработал именно на арене. Перед выходом из дома он объяснил новичку весь порядок, и альфа вовсю настраивался на нешуточную схватку.

Первым против него выпустят первого желающего проверить новенького на "наличие яиц". Потом, в зависимости от результата, выйдет кто-то из состоявшейся большой стаи. Если удастся одолеть и его, то третьего назначат сами Бароны. Они же и оценивают нового бойца, решая, убивать его в случае проигрыша или нет. По словам Гровера, столицей управляют пять Баронов, все очень сильные и солидные люди, которые держат под своей пятой весь уголовный мир ближайших областей. Спорить с ними было опасно, поскольку у них были большие связи даже в полиции и правительстве.

– Первым с ними заговаривать не смей, – предупредил Гровер. – Обращаться к ним следует "господин Барон" и при этом склонять голову в поклоне. Не дерзить, не выражаться и не делать резких движений.

Гиллиан кивнул и оглядел своих друзей, которые все, как один, были на взводе, но между собой не грызлись и не препирались. Суо особенно тщательно убрал свои косы под косынку, которую помогал повязывать Джаспер...

Эти двое уже начали вызывать недоумение у остальных. Джаспер то и дело крутился рядом с Суо, болтал с ним о разной ерунде, при этом так и норовил то прижаться, то пощекотать шею, то поцеловать, шлёпнуть по попке... Эти заигрывания вызывали бешеную ревность у Квентина, который понял, что у него появился ещё один достойный конкурент на звание любимчика. А после того, как Джаспер не стал трахать Суо на глазах у всех, а под каким-то дурацким предлогом утащил его на чердак, после чего омежка вернулся в комнату растерянный и зарёванный, и вовсе перестал разговаривать с обоими, сосредоточившись на Майло. Не было странной парочки тогда довольно долго... Когда Суо занимался своими волосами, Джаспер снова был тут как тут. Помогал мыть, сушить, расчёсывать, сам заплетал косы, при этом что-то придумывая... Суо была приятна такая забота, только та оказалась уж слишком неожиданной. Но что больше поразило Гиллиана, так это то, что Гровер на эти "брачные танцы" смотрел весьма снисходительно. Уж не надеется ли он, что когда-нибудь Джаспер и Суо отойдут от дел и заживут нормально?

В большом зале уже яблоку негде было упасть. Вокруг огромной круглой арены собралась разношёрстная толпа, а на самом удобном месте в отдельной ложе Гиллиан разглядел пятерых людей, сидящих на удобных креслах, за спинками которых стояли другие. Вероятно, это и были Бароны со своими приближёнными. Вокруг самой арены уже устанавливали клетку, в которой будут проходить сегодняшние бои.

Среди толпы Гиллиан разглядел не только местных, которых видел по дороге в магазины, но и выглядящих вполне прилично горожан, желающих посмотреть на кровавые бои. Увидев их, Гиллиан безоговорочно поверил своему омеге, рассказывавшему, что эти схватки негласно поощряются кем-то сверху, чтобы лишний раз подогреть самомнение альф по поводу собственного величия. Ведь как лучше всего доказать, что ты самый-самый? Правильно, в бою.

Гиллиан заметно напрягся, чувствуя альфью силу, витающую в воздухе. Суо инстинктивно жался к Джасперу, а Майло – к Гиллиану. Гиллиан то и дело ловил на себе любопытные взгляды – слухи о новом бойце в стае Зубодёра уже поползли по соседним кварталам. Из ложи Баронов тоже следили, и Гиллиан пригляделся к ним сам.

Первым в глаза бросился седой альфа в дорогом тёмном костюме. Сразу видно, что костюм пошит на заказ – сидел, как вторая кожа. Ни за что не подумаешь, что это криминальный авторитет – вполне себе преуспевающий бизнесмен. На правой руке посверкивал перстень с крупным рубином.

– Лайн Биттнер, – шепнул Джаспер. – Он держит в своих руках все транспортные пути и имеет хорошие связи во власти. Без его ведома даже чихнуть нельзя. Его личная стая сравнительно невелика, но зато туда отбирают только самых лучших. И они безоговорочно ему преданы.

– А кто это за его правым плечом?

Джаспер понимающе хмыкнул.

– Заметил... Это Дэлиан – его муж и по совместительству телохранитель. Даром что омега, а боец не из последних.

Гиллиан во все глаза таращился на сравнительно высокого, почти как Джаспер, омегу под тридцать, одетого в чёрную кожаную одежду, обтягивающую ладную стройную, но непривычно крепкую фигуру. Дэлиан был беспорно красив, но его красота была какой-то дикой – смолистые волосы заплетены во множество тонких косичек, виски выбриты, макияж яркий и броский – густо подведённые чем-то тёмным льдистые глаза и алый росчерк губ на фоне бледной кожи. На бёдрах омеги висела перевязь с несколькими метательными кинжалами, которые Дэлиан рассеяно поглаживал одной рукой. Левой. Правая рука покоилась на плече альфы.

– Он левша?

– Одинаково хорошо владеет обеими руками. Очень опасен и за Лайна готов перегрызть глотку любому. Ходят слухи, что их связал импринтинг, поскольку с появлением Дэлиана Лайн дал отставку всем своим прежним любовникам, полностью распустив гарем.