Текст книги "Случайное добро"
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Слава богам! – попыталась сказать Лера Игнату.
Он что-то ответил, правда, что именно, Лера не поняла. Да и не вслушивалась особенно в его мычание, сосредоточившись на выплевывании кляпа. Это оказалось посложнее, чем в прошлый раз. То ли «костюм» сменил технику всовывания кляпов, то ли Лерино везение ушло к тому, кто не лезет в неприятности очертя голову, но кляп покидать её рот отказывался.
В это время Игнат, вихляясь, поднялся по стенке и мелко попрыгал в сторону Леры. Навис над ней и угрожающе сказал:
– Ммммммм!
Лера ответила невинным:
– Ммммм?
Игнат гневно дернулся всем телом и выдал новый аргумент:
– Ммммммм.
Лера вздохнула, еще некоторое время пожевала кляп, потолкала его языком и пожаловалась:
– Ммммм.
Издалека Игнат выглядел плохо, вблизи – ужасно: осунувшееся лицо украшено синяками, на рассечённых губах запеклась кровь. Одежда превратилась в лохмотья. Как ни странно, при всем при этом он не казался отчаявшимся или сдавшимся, наоборот, был относительно спокоен, даже бодр.
Лере тоже надоело валяться на полу, точно сломанной игрушке. Она доползла до стены, с помощью которой, применив недавно открытую методику, встала на ноги. Неуклюже, очень медленно, набив парочку новых шишек, но ведь встала! Теперь они с Игнатом были на равных. Надо было бы объясниться.
Лера ещё немного помусолила невкусную тряпку и выразительно посмотрела на Игната – мол, придумывай что-нибудь уже, кто здесь мужчина и герой? Он пожал плечами и скосил глаза на свой кляп. Лера подпрыгнула на месте от злости.
Их немой диалог был прерван едва слышным скрипом двери. Пленники синхронно повернули головы на звук. Дверь открылась, но в комнату никто не зашел. Однако ж спустя секунду дверь тихонько притворилась. Еще через мгновение Лера почувствовала, как узлы на веревках, стягивавших ее руки, а потом и ноги, словно по волшебству развязываются. Освободившись, она лихорадочно принялась растирать красные следы на запястьях и активно, но аккуратно отплёвываться от мусора, попавшего в рот вместе с кляпом. Попутно она наблюдала, как избавляется от пут Игнат.
– Что делать будем? – спросила она шепотом. – У тебя с резервом как?
Игнат медленно двигал конечностями, морщась от боли, и не сразу понял, что обращаются к нему.
– Что делать? Бить уродов. Давно об этом мечтаю.
– Сначала кровообращение восстанови, герой. Александр, вы снотворное куда… – обратилась к воздуху Лера.
– В воду. У них на кухне бутылка воды незапечатанная. Все туда и бухнул.
– Вот и муж объявился, – хмуро констатировал Игнат. – Ладно. Планы какие? Что за снотворное?
– О планах позже. Это сейчас не актуально.
– А что тогда актуально? – влезла Лера, чем заслужила два – она уверена, уверена, уверена – укоризненных взгляда в свою сторону.
– Сможешь их обезвредить? – спросил Александр.
Если Игнату и странно было разговаривать с пустотой, то внешне это никак не отразилось. Впрочем, может быть, из-за того, что лицо его представляло собой сплошные ссадины и кровоподтеки.
– Не знаю. Хотя я давно не творил заклинания, но когда они меня… захватили, сопротивлялся активно.
– Ну так проверяй, чего ждешь! – велел Александр. – Ты здесь уже какие сутки кукуешь, а к драке подготовиться не сумел.
Судя по всему, Игнат хотел ответить в том же тоне, но сдержался.
– У меня стопроцентно хватит сил на одного, того, что попроще, жирного. На второго, лысого, если он тут, уже вряд ли. Не уверен, но может быть замешан еще один волшебник. Лучше их всё-таки снотворным накачать для верности.
– За стенкой один придурок человеческого рода, и один – волшебного. Все.
Глаза Игната загорелись. Лера подумала, что если есть второй волшебник, то по всем законам жанра он должен объявиться в самый неподходящий момент. А это значит, жди – не жди, результат будет одинаковый. И надо рисковать, не теряя…
Пока она размышляла, дверь снова открылась-закрылась, и она осталась в одиночестве. Прекрасно. Макраме, что ли заняться? Вон, сколько веревок лежит. Лера еще подумала и на цыпочках вышла вслед за мужчинами. В коридоре, где она оказалась, царила первобытная тьма – или ей так показалось с перепугу. Она кралась вперед, неосознанно прижимаясь к стене, и шепотом повторяла слова атакующего заклинания. Было до неприличия тихо. Так же, не нарушая тишины, кто-то схватил ее сзади. Леры открыла рот, но широкая, как лопата, ладонь с размаху шлепнулась ей на лицо. Она начала вырываться, и тотчас в бок ткнулось что-то острое. Порыв биться за свою свободу до конца резко ослаб.
– Так-то лучше, – прошипел ей на ухо мужской голос. Лера его не узнала – лысый? Спортивный костюм? Кто-то третий? – Шевели клешнями.
С этими словами нападающий потащил ее за собой. Выходило крайне неудобно – обоим приходилось двигаться спиной. Мужчина посопел, посопел, затем попытался развернуться. Поскольку коридор походил на кишку метровой ширины, Лера во время этого маневра едва не проскребла лицом по стене. Она успела откинуть голову назад и – случайно, видят боги, совершенно случайно! – разбила нападавшему нос. Нож – или что-то другое – прижатый к ее боку, конвульсивно дернулся и впился в кожу. Лера ахнула в чужую ладонь, рванулась в сторону, но ничегошеньки этим не добилась. Одновременно она схватилась за бок, чтобы уменьшить кровотечение. Насколько опасен порез, можно было лишь гадать – она не ощущала сопутствующей большой кровопотере слабости, она уже и боли-то не ощущала, но предосторожности лишними не бывают.
Вот таким странным, неуклюжим образом, напоминая двухголового паука, пленница и нападающий продвигались в сторону… Лера не знала, куда, но пока ее по-прежнему вели по темному коридору.
Памятуя о ноже, она особенно не упиралась – на кой черт ей лишние дырки в теле? Окончательно не удариться в панику помогала слабенькая надежда на Александра. Церемония и благословение богов были? Были. Вот пусть муж и думает, как ее спасти, а она пока ножками поперебирает, да заклинание приготовит защитное. Хотя с защитой у нее дела обстояли еще хуже, чем с атакой.
Нападающий протащил Леру по коридору, впихнул в комнату и практически на руках отнес к окну. Только она ужаснулась, что сейчас придётся прыгать, позади раздался голос Игната:
– Уже уходите?
Значит, он справился с волшебником и поспешил ей на помощь. Лера еле слышно выдохнула с облегчением. Впрочем, радоваться было преждевременно. Кому как не ей было знать, что все самое неприятное судьба обычно приберегает на тот момент, когда начинаешь надеяться на победу.
Леру основательно тряхнули и развернули лицом к другу детства. Рядом с ее ухом проговорили:
– Пошел вон. Порежу девку твою.
Теперь Лера узнала голос – «спортивный костюм». Радости это знание не принесло. Как мужчины его пропустили? Защитники называется. Острие ножа прижалось к ее боку еще плотнее, рана заныла, задергалась. Рука с ее лица переместилась на шею, обхватила недружелюбно и слегка сжала, отчего Лера засипела.
– Не горячись, – тут же сказал Игнат. – Давай мирно разойдемся.
Лицо у него стало такое сосредоточенное, что Лера руку на отсечение бы дала – заклинание творит. Но почему ничего не выходит? Почему она все еще заложница?
– Не рыпайся! – тем временем велел «спортивный костюм». – Иначе плохо ей будет.
Он ткнул ножом посильнее. Лера против воли вскрикнула, а Игнат поспешно отступил на шаг.
– Не делай ей больно. Давай так – я сейчас выйду, а ты можешь уходить. Только отпусти девушку.
«Спортивный костюм» усмехнулся Лере в ухо. Она вздрогнула. Игнат отступал к двери, её мучитель напряженно ждал момента, когда можно будет действовать, сама же Лера шныряла взглядом по комнате. Искала. Кого? Догадайтесь. И готовилась.
Так что начавшаяся позади мышиная возня не застала её врасплох. Хватка толстяка ослабла, Лера вывернулась из его лап и в два прыжка оказалась около двери. Там ее подхватил Игнат. Однако вместо того, чтобы трогательно посмотреть в глаза спасенной, убедиться, что ее жизни и здоровью ничего не угрожает, произнести слова ободрения, сжать в объятиях, он бесцеремонно прислонил её к стене, а сам ринулся на помощь Александру. Лера подышала немного, потом осмотрела полученную рану, но ничего криминального не обнаружила – чуть порезана кожа, даже кровь уже не течёт, запеклась. Тогда волшебница обратила внимание на эпическое сражение у окна.
«Прав был тот, сто раз прав, – философски думала Лера, созерцая попытки двух волшебников справиться с одним человеком, – кто сказал: Волшебство – великая сила, но с ножом не поспоришь».
Игнату не хватало умения драться. Он мог быть детективом, волшебником, молодым сильным парнем, но… опыт «спортивного костюма» – а он явно был опытен в таких делах – брал верх. Негодяй обращался с ножом очень уверенно и двигался быстро, несмотря на свои габариты. Игнату едва удавалось уворачиваться, о том, чтобы перейти в атаку, и речи не шло. Кроме того, он ослаб после нескольких дней плена, где не пряники жевал и не на перине почивал.
Две минуты – и противник отшвырнул Игната к стене, как котенка, вспрыгнул на подоконник, и Лера уже решила, что сбежит, сволочь, как пить дать, сбежит… И вдруг ноги «спортивного костюма» сами собой поехали назад, тело по инерции качнулось вперед; он разбил головой окно и страшно упал поперёк подоконника. Нож выпал из его руки и приземлился рядом.
Лера в ужасе смотрела на кровь, которая закапала с подоконника на пол. Неужели умер? Ей стало дурно при мысли о том, сколько длинных острых осколков патологоанатом извлечет из живота толстяка. Она так увлеклась, воображая подробности потрошения трупа, что чуть не пропустила момент, когда нож как будто сам по себе взлетел в воздух и исчез.
Игнат в это время уже поднялся, и, пошатываясь, побрел к противнику. Убедившись, что он подает признаки жизни, друг детства сказал непонятно кому:
– Скорую вызови, что ли. И полицию. Они пока доедут, я все заклинания уберу маскирующие.
Он склонился над бессознательным врагом и что-то зашептал.
– Ты его еще и лечить собрался? – голос Александра взорвал воздух совсем рядом с Лерой.
Она испуганно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
– А что прикажешь? – спросил Игнат зло после продолжительной паузы – не прерываться же на середине заклинания. – Он умрет от потери крови.
– И что? – Это сейчас ее муж говорит? Он и правда бессердечная скотина? Хотя Лере толстяка было не слишком жаль, но и смотреть, как он умирает, она бы не смогла. Она бы тоже помогла, будь у нее возможность творить заклинания быстрее.
– Я не убийца, – произнес Игнат, с трудом переворачивая противника. – И не собираюсь им становиться.
– Глупости, – фыркнул Александр. – Все мы убийцы, только не у всех хватает смелости в этом признаться.
Лера поежилась. Разбираться, есть ли в его словах доля правды, очень не хотелось, потому что она подозревала – есть и большая.
– Лучше бы помогли, – влезла она в разговор. – Он тяжелый небось. А Игнат после плена…
– Может, ему еще и сопли подтереть? – осведомился Александр, но, судя по легкости, с которой Игнат уложил толстяка на пол, все-таки помог.
Лера отлипла от стены, склонилась к поверженному противнику и на глазах у изумленного мужа и Игната принялась бесцеремонно выворачивать его карманы.
– Это еще что за…
– У него должны быть мои амулеты! – ответила она, чтобы не сочли сумасшедшей. – Нету. Выложил, что ли? Где?
– Может, в гостиной? – предположил Александр. – В любом случае, мы их найдем, не переживай. Они должны быть в квартире.
– А что с лысым? – вспомнила Лера, поднимаясь с колен. – Вы его…
– Жив, если тебе это интересно. В соседней комнате отдыхает. С волшебником оказалось куда легче справиться.
Игнат уселся прямо на пол и с усталым вздохом спросил:
– Телефон есть у кого-нибудь?
– Не будем спешить, – вдруг сказал Александр. – Сначала надо разобраться с заклинаниями, которые тут понавешаны. Ты еще полчаса будешь ковыряться в таком состоянии.
Игнат вдруг напрягся и навострил уши. Оглядевшись по сторонам, он сказал Александру:
– Ты ничего не почувствовал?
– Нет, – был ответ. – А что такое?
Игнат с сомнением почесал в затылке.
– Сам не знаю. Меня словно током стукнуло легонько.
– Кулаком тебя стукнуло, а не током, – заметила Лера. – Ты еле живой. А еще в драку полез.
Воцарилась тишина. Александр Игнату то ли не поверил, то ли размышлял над сказанным, сам же бывший военнопленный произнес после паузы:
– Лерок, воды принесешь?
Выходить без амулетов было страшновато, но ведь все противники обезврежены… Вслед Лере Александр крикнул:
– Со стола бутылку не трогай!
Лера кивнула сама себе и, только оказавшись в коридоре, сообразила, что не знает, где в этой тёмной, путаной и бестолковой квартире кухня. Пришлось тыкаться наугад. Со второй попытки она очутилась в неожиданно светлой просторной кухоньке. В шкафчике нашла стакан, налила воды из-под крана и заторопилась обратно.
И надо же было такому случиться, что на пороге кухни ее кто-то окликнул ее.
– Вот мы и встретились снова, дева. Ты помнишь меня?
Глава 9. О приговоре
Когда Матвей оказался в незнакомом коридоре, то поначалу ничего не понял. Куда забросил его портал? Что ему предстоит свершить? Кто бы объяснил…
Тревога моментально разрослась до невероятных масштабов, волшебника аж потряхивало. Пальцы сводило судорогой; они сами собой сжались в кулаки и разжать их могли бы только клещи. Если бы не Михаил, Матвей бы уже бежал без оглядки из незнакомого места. Но посланник богов был собран, спокоен и доволен жизнью и собой. Оглядев сумрачный коридор, где они очутились, он пробормотал себе под нос:
– И это декорации к финальному акту? Убожество.
Матвею коридор тоже не понравился, но по другой причине. Он вообще не любил замкнутые пространства без окон и дверей, через которые можно было бы убежать. А здесь было еще и темно. Перед глазами и так всё плыло, а сердце заходилось от страха. «Избранный» попытался переключиться: переступил с ноги на ногу, представил, как именно этот процесс выглядит со стороны банальной физики, небанального волшебства и всеобъемлющих законов природы. Подумал, что вышло масло масляное, еще более все запутывающее, и стал бояться дальше.
– Пошли, – скомандовал Михаил, и Матвей пошел.
Спотыкаясь, запинаясь, практически по стеночке, он двинулся навстречу «финальному акту». Темнота в голове молчала, и это уже было хорошо. Или нехорошо – как он без подсказки догадается, что делать, когда идти станет некуда? Кто скомандует вперед? Михаил?
Они зашли в комнату – светлую, просторную, но какую-то рябую. Всё замельтешило, стоило ему посмотреть по сторонам. И это мельтешение имело ярко выраженный волшебный исток. Вроде бы перед глазами была одна картинка, но она периодически – словно помехи в старом телевизоре – менялась на другую, прыгала, мерцала, действовала на нервы. Матвей протер глаза, но ничего не поменялось.
– Да сними ты уже эту гадость! – призвал Михаил, обходя комнату.
– Г-гадость? Снять?
– Заклинание. Глаза болят.
– И у тебя? – поразился Матвей. Михаил – посланник небес, но и ему мешают эти помехи?
– Мешают, разумеется, – словно прочитав его мысли, ответил Михаил. – Не думай, что мне это нравится. Так что снимай, снимай, снимай скорее!
Матвей кивнул и начал бормотать заклинание – а в такт ему темнота мурлыкала что-то на непонятном языке. И было это так красиво, завораживающе, что Матвей против воли начал ей вторить, да так, что сам себя чуть не усыпил. Очнулся он, только когда вокруг него в комнате стало темновато. Он поежился, поискал взглядом Михаил – посланник отодвинул тяжелые шторы, которых раньше не было, и уселся на подоконник. Он смотрел на Матвея одобрительно, улыбался. Матвей непонятно почему собой даже возгордился на мгновение.
– У меня получилось?
– У вас получилось, мой дорогой друг. У вас получилось. Только теперь свалка вылезла, ступить некуда.
И правда – на полу валялись разномастные пакеты, банки, колбы, склянки, обрывки журналов, газет. И это не считая непростительного слоя пыли. Мебели не было вообще. Окна, как уже упоминалось, оказались глухо зашторенными.
– Что мы здесь делаем, а? – жалобно спросил Матвей.
– Ты уже не хочешь в герои? – с иронией поинтересовался Михаил. – Нет уж, назвался избранным – полезай в кузов. А то хороши нынешние волшебники – им славу подавай, а проблемы пусть другие решают. Будем биться до конца.
– Д-до какого конца?
– Победного, мой друг, победного. Двинули дальше.
И они пошли. В следующей комнате маскирующего заклинания не было вовсе, а был хлам, два стола и связанный по рукам и ногам мужчина. Волшебник, определил всезнающий Михаил. Пленник мычал, вращал глазами, плевался, но не мог произнести ни слова.
– Не трогай его, – предупредил посланник небес. – Пусть полежит. Если связали, значит, за дело. А если не за дело, значит, сам дурак, пусть валяется.
Матвей спорить не стал, тем более что его первоначальный порыв помочь был весьма нелюбезно принят темнотой, которая заворочалась в голове, и пристукнула кошачьим хвостом, и сузила желтые кошачьи глаза, и когтями острыми поскребла в его мозгу. Брррр!
Матвей машинально зажал уши, опасаясь, что мозг вытечет, но ничего подобного не случилось. Только колени подкосились, предметы в комнате грозили пальцами и сводили с ума, но к этому он уже привык – просто облокотился о стену, закрыл глаза и стал ждать, когда приступ пройдет.
Михаил тем временем прошелся по комнате, отодвинул шторы, выглянул в окно и протянул:
– Хотя бы стекла помыли. Хлев развели, самим-то не стыдно?
Матвей бы тоже ужаснулся беспорядку, царящему в комнате, если бы не страх и отвратительное самочувствие.
– Куда дальше? – спросил он слабым голосом.
Михаил замер на мгновение, затем задернул шторы и демонстративно отряхнул руки.
– А знаешь-ка… давай начнем с кухни… – ответил он.
И они опять пошли. Михаил шагал уверенно, как будто знал, где именно расположена кухня. Они уже почти миновали темный коридор, как в очередном дверном проеме показалась фигура. Матвей от неожиданности вмерз в пол и не сразу сообразил, что видит перед собой девушку. Не вооруженную, не агрессивную, а скорее, немного испуганную, как и он сам. И главное, смутно знакомую. Только где они могли встречаться?
Матвей было плохо видно её лицо, потому что свет бил ей в спину, и к тому же она смотрела в другую сторону. В руках у неё был стакан воды. Вдруг Матвея осенило – спальня, Спаситель Невинных Дев, ритуал, Александр! Пока волшебник хлопал глазами, Михаил прикрикнул:
– Поздоровайся с тетей! Тебя мама не учила правилам этикета?
Матвей сглотнул вязкую слюну, потер нервно руки, пригладил волосы, перебрал в уме сотни вариантов приветствия, нашел их все до одного банальными, забраковал и промямлил:
– Вот мы и встретились снова, дева. Ты помнишь меня?
Дева подскочила на месте, повернулась к нему и тут же шарахнулась назад. Что это с ней? Не узнала?
– Это же я, – сказал Матвей. – Я. Помнишь?
Стакан выскользнул из ее руки и звонко упал на пол, но не разбился. Зато вода разлилась.
– Н-н-не… – начала дева.
– Не узнала, – обреченно выдохнул Матвей. – Так я и думал. Это же я. Помнишь, спальня, ночь…
– Интересные подробности, – вдруг сказал воздух рядом с ними. – И когда это ты, моя дражайшая супруга, успела побыть в спальне с этим… малым?
Матвей покрутил головой, пытаясь увидеть того, кто это произнес, но никого не обнаружил.
– Это… это… – прохрипела дева, отступая вглубь кухни. – Это он.
– Кто он? – голос звучал сердито. – Почему я постоянно узнаю о всё новых твоих друзьях? Откуда их столько? И почему они мужского пола?
– Бред! – взвизгнула дева, а Матвей по-детски зажал уши руками. – Это тот самый, в трусах…
– Боги… – вздохнул голос. – Еще и в трусах. Уж простите, молодой человек, это у нее стресс сказывается. А можно узнать, кто вы такой и что здесь делаете? Хотя… кажется, я и так догадываюсь.
Матвей растерялся окончательно. Он кусал губы, не зная, с чего начать. Кто он такой, не ведают даже боги. Спаситель мира или городской сумасшедший. Любящий сын или убийца зла. А может и вовсе никто. Может быть, он – плод чьего-то воображения? Может его, Матвея, в природе не существует?
Вопрос второй. Что он здесь делает, он и сам хотел бы знать. Уничтожает зло, сказал бы Михаил. Исполняет свое предназначение, подтверждает принцип равновесия. Только никуда этот принцип сейчас Матвею не сдался. Хотелось все забыть, лечь в кровать, повернуться носом к стенке и уснуть. Но как быть с тем, что его мать… О нет, об этом думать нельзя.
– Молодой человек! – в мужском голосе зазвучало нетерпение, а дева осторожно предложила:
– Давайте вы сами, а я пошла, а? У меня Игнат пить просил. И… я кое-что забыла… в кармане у лы… – она осеклась.
Тут на сцене появился молчавший доселе Михаил. Он локтем подтолкнул Матвея в бок и сказал:
– Хватит мяться. Ты – избранный, так будь им. Хватит пресмыкаться. Хватит неуверенности в себе, хватит соплежуйста. Поверь в себя.
Матвей пламенную речь прослушал, но не проникся. В голове его кружились в безумном хороводе миллионы мыслей, тревога поедала решительность с таким аппетитом, с каким не всякий тролль тухлятину ест.
– Элеонора, а знаешь, ты права, – сказал голос. – Выйди, мне с нашим гостем поговорить надо. Воду не забудь.
Элеонора – та самая дева, так и оставшаяся неспасенной – подхватила стакан, налила воды из-под крана и бочком-бочком, стараясь держаться от Матвея как можно дальше, унеслась по коридору в неизвестность.
Матвей даже обиделся – он что, заразный? Почему его все вечно сторонятся? И вообще, пить воду из-под крана – это ж никакое заклинание потом не спасет от полного расстройства желудка. Совсем девицы пошли никуда не годные, к жизни не приученные. Кто ж ее, такую неумеху, замуж возьмет?
– Действие зелья скоро закончится, – произнес мужской голос спокойно. – И мы сможем поговорить. Позвольте представиться – Александр. Но мы, насколько я могу судить, уже заочно знакомы, так ведь?
Матвея словно током шарахнуло: невидимка – это Александр? Но… но он нормальный! По крайней мере, с первого… звука.
– А что он должен делать, по-твоему? – ядовито прошептал Михаил. – Огнем плеваться, как дракон? Злодейски хохотать? Младенцам головы рубить? Кровь пить? Нет, друг мой. Злодеи настоящие, не книжные – они так похожи на нормальных волшебников, что жуть берет. Они, твари, вежливые, обходительные. С ними можно и чай, и кофе попить. Они тебе расскажут много занимательных историй из своей жизни, пока ты будешь умирать у них на глазах.
Матвей дернул головой и скосил на посланника небес глаза. И тоже зашептал:
– Но как тогда узнать, что он – злодей?
– То есть? – переспросил Александр. – Вы очень тихо говорите, вас не слышно.
Матвей хотел было ответить, что не с ним разговаривает, но неожиданно Михаил исчез. Впрочем, волшебника это нисколько не удивило. Михаил вообще имел нехорошую привычку оставлять подопечного в трудной ситуации без поддержки. И что делать? Бить морду Александру? Но его же не видно! Чаю попить, подождать, пока проявится, и потом бить?
Начать драку, пусть и во имя мира во всем мире, вот так, без каких-либо провокаций Матвей не смог бы. Да и с провокацией не смог бы – он ведь даже хулигана в переулке не сумел заклинанием отделать! Молчание затягивалось. Ситуация складывалась глупее некуда. На помощь, как всегда, пришла темнота. Вот уж кто не сомневался. Вот уж кто в себе был уверен и на колебания времени не тратил.
Темнота ожила, радостно потерла ладошки и произнесла голосом Матвея.
– Здравствуй, Александр.
Молчание. Затем все еще невидимый Александр произнес:
– И вам доброго времени суток, уважаемая.
– Какая уважаемая? – деланно удивилась темнота. – Нет здесь никого, кроме вас двоих.
– Это я уже понял, – ответил Александр. – О, зелье действовать перестало. Но это и к лучшему.
Матвей, а его глазами и темнота, смотрел на высокого темноволосого мужчину. Мужчина стоял, опершись бедром о край стола, руки сложив на груди. Лицо его было серьезным, спокойным. Не было на нем «печати порока», но и… Матвей быстро подсчитал в уме… Александру сейчас должно быть восемьдесят! Но выглядел он на… Матвей не знал, на сколько именно, но гораздо, гораздо моложе! Как такое может быть? Черные мессы? Сговор с темными силами?
Матвей хотел бы сказать что-нибудь, например, поздороваться – пусть вселенское зло перед ним, но вежливость еще никто не отменял. Но темнота не позволяла. Мягко, ненавязчиво, она подчинила себе незадачливого борца за справедливость, как в случае со школьной уборщицей, и Матвею осталась роль наблюдателя.
– Чего ты хочешь? – спросил Александр, и Матвей удивился. Как это – чего он хочет? Искоренить зло! Внешний вид противника – лишнее доказательство, что он пользуется запрещенными приемами.
Зло, зло, воплощенное зло!
– Я ничего не хочу, – утомленно произнесла темнота. – Меня вообще здесь нет. Но есть этот способный паренек. Он хочет проверить принцип равновесия в действии.
– Какой такой принцип равновесия? Первый раз слышу.
Матвей возмущенно выпучил глаза, но сказать ничего не смог. Темнота лизнула его и лениво потянулась. Матвей чуть не упал от такой откровенной «ласки».
– Мне без разницы, по какой причине он тебя отделает. Разбирайтесь сами, – с этими словами темнота свернулась в клубок и уснула.
Матвей помотал головой, понимая только одно – перед ним цель, уничтожение которой принесет успокоение. Он наворотил таких дел, что искупить их сможет только подвиг во благо планеты. А подвиги, как он выяснил, не совершаются по щелчку пальцев, придется попотеть.
– Я тебя убью, – сообщил он Александру, который на это заявление отреагировал совершенно неадекватно – засмеялся.
– Боги, ты – можно ведь на «ты»? – это серьезно? Детский сад. Давай не будем слушать истеричек и впадать в крайности.
Матвей не пожелал слушать дальше – иначе сомнения задушили бы окончательно. Иначе смелости не наскрести, и решимость испарилась бы вовсе.
– Принцип равновесия, – прошептал он себе под нос. – Я должен очистить мир от зла и очиститься сам. Другого выхода нет. Ах, мама, мне так трудно, так трудно без тебя! Но я все исправлю, клянусь, я все исправлю! Ты будешь гордиться мною…
Отчаянно надеясь, что еще не поздно, что все наладится, Матвей вскинул вверх руки и заговорил. Совсем как во сне. Мгновение – и враг был обездвижен, однако продолжал слабо трепыхаться. Странно. Заклинание должно было словно замуровать его в бетон. Намертво. Сил мало вложил?
– Не делай этого, – выдохнул Александр. – Не позволяй ей взять верх. Ты просто попал под ее влияние.
– Нет! – по-бабски взвизгнул Матвей.
Пути назад уже не было. Или он победит, или умрет. Потому жить с осознанием того, что натворил, он не сможет. И значит надо верить, что тропа, которой он идет – истинная, а речи злодея – коварны и лживы.
Закрыв глаза для лучшей концентрации, он начал творить смертельное заклинание, то самое, которое никогда не знал, то самое, которое произносил когда-то во сне во время поединка с Александром. То, что подсказала темнота. Он говорил напевно, плавно, все больше опутывая кухню сетями волшебства, и Александр не сопротивлялся.
Это немного сбивало с толку – вселенское зло не может быть покорным. Оно не должно уговаривать и терпеливо ждать своего конца. Оно пользуется подлыми приемами, а не стоит, уставившись в одну точку, словно и не помышляя о сопротивлении. Оно не увещевает – оно караулит и бьет в спину.
– Еще раз прошу – не делай этого. Это ошибка. Ты запутался, но я помогу. Я все исправлю.
Голос Александра звучал сдавленно – заклинание неторопливо вытягивало из него жизненные силы. Он бы упал, если бы Матвей его не обездвижил. Еще минута – и враг будет повержен. Матвей собрал все силы, финальная часть заклинания была самой трудной. Представление затягивалось, хотя насколько Матвей знал – от темноты, это заклинание убивало практически мгновенно. Оставшаяся же часть служила для закрепления за душой волшебника миленького бонуса – проклятия.
Он не успел закончить. Рядом с ним оглушающе грянул взрыв. В лицо ударила волна жара, какие-то ошметки. Матвея сбило с ног, дыхание перехватило, в ушах зазвенело. Пока он ковырялся на полу, пытаясь встать на ноги, кто-то торопливо протопотал мимо. Взволнованный женский голос затараторил:
– Обалдели? Я что, должна упокоиться вместе с вами? Что за образ великомученика? Надеетесь, зачтется перед богами? Так вот – идиотская это затея. У меня все тело сводит.
– Элеонора, помолчи, ради богов. Уходим!
– Сами помолчите! Я его убила? Убила?
– Боги, жена, ты же видишь, что он шевелится! Марш на выход!
– Может, у него конвульсии предсмертные! Видели когда-нибудь, как петухам головы откручивают и как они потом прыгают по двору без голов, и кровища разливается океанами? Видели? Не видели, а я видела… аааа!
– Молчать! – Звук пощечины, хотя полуоглушенный Матвей не поручился бы за это. – На выход!
– Вы… Вы… меня сейчас ударили? Ссскотина! Мало того, что вы мне жизнь…
– А, к демонам, – пробормотал Александр, и началась возня.
– Опустите меня немедленно! Я приказываю! – завыл женский голос. – Какого… вы все меня таскаете? Я не могу больше так висеть! Я не мешок с картошкой!
– Куда там, – голос Александра звучал глухо, отдаленно. – Он молчит, а мне такого счастья не видать…
Звук быстро удаляющихся шагов – и все стихло. Матвей все это время мотал головой, ковырялся в ушах и пытался открыть глаза, но получалось плохо. В груди жгло, и казалось, что груди-то уже и нет, а есть одна огромная дыра. И в этой дыре что-то копошится, шевелится, хлюпает мокро. Сердце? Червяки? Гниль? И надо было бы проверить, потрогать, но ужас парализовал.
Тянуло гарью, и рукам было очень горячо, и именно эта боль помогла Матвею очухаться. Он проморгался, увидел, что ладони его обожжены, а костюм порван в клочья. Но – жив! И дыры в груди нет – Матвей придирчиво щупал, и трогал, и нажимал, и все прислушивался к своим ощущениям. Провалятся ли пальцы внутрь, начнет ли сердце стучать сильнее, или может быть, перестанет стучать вообще. Как бы тогда все стало хорошо и замечательно!
Матвей не боялся, что враг ускользнет. Темнота направит его по следу. И он довершит начатое.
– Ты выглядишь смешно. Как будто тобой полы мыли, – сообщил Михаил, появляясь в дверях кухни. – Мдаа… и что здесь произошло? Стоило отлучиться…
– Куда ты ходил? – мрачно прокаркал Матвей, порядком рассерженный манерой посланника небес оставлять его одного в критической ситуации.
– Вызывали. У меня же тоже работа, друг мой. И шеф есть, немного не от мира сего. Но у нас на небесах все такие… что же касается твоих упреков – да не делай такие глаза, у тебя на лице все написано, особенно если умоешься… так вот, касаемо твоих упреков – ты должен барахтаться сам. И только сам. Если я буду помогать тебе, выйдет только вред. Ты растешь, борешься, преодолеваешь. Никто не сделает это за тебя. Так что смирись.
