Текст книги "Бутик модной мадам"

Автор книги: Ольга Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ольга Ветрова
Бутик модной мадам

Все события и персонажи вымышлены

1

Хороший работодатель – редкость, достойная Книги рекордов Гиннесса. А также повышения производительности труда и неподдельного веселья на корпоративных вечеринках. Гораздо чаще встречаются начальники высокомерные, властные, жадные, бестолковые. Самодуры, которые дают невыполнимые задания, помнят о выговорах, но забывают о премиях. А мне вот довелось увидеть мертвого работодателя.

Я наткнулась на него совершенно случайно. И принялась гадать: он это или не он. С одной стороны, у трупа, который я обнаружила, фамилия, имя и отчество – точно как у моего хозяина. С другой же, я знала, что это не может быть он. Хотя никогда не видела его лично, только на портретах. Невероятная история, но она случилась со мной!

Однако сначала позвольте объяснить, кто такая я и как оказалась наедине с загадочным покойником. Все произошло из-за выборов…

Я давно заметила, что выборы – это большая халява, когда деньги материализуются буквально из воздуха и швыряются во все стороны. Избирательный счет – тугой такой кошелек. И государство туда что-нибудь положит, и спонсоры. Причем выберут одного, а заработают многие: журналисты и политтехнологи, сборщики подписей и распространители листовок, так называемые обходчики подъездов или полевики. Плотники, наконец, которые урны избирательные строгают. А сколько бумаги и чернил уходит…

Конечно, с тех пор, как выборы губернаторов отменили и даже столичного градоначальника назначает президент, плотники и политтехнологи несколько приуныли. Но, к счастью, на просторах нашей родины не счесть муниципальных образований.

И вот в старинный подмосковный городок, назовем его N, пришла осень, а с нею выборы мэра. И что тут началось!

Во-первых, чудеса. На лавочках, которые раздолбали еще в прошлом веке, вдруг опять стало можно сидеть, и на пахнущих свежей краской спинках значилось: «Горожанам от кандидата Табуреткина». Фонтан, куда плевали и бросали окурки, неожиданно взмыл всеми струями в небо, а вечером еще и засиял подсветкой. Специальный фонарь вырывал из мрака плакат: «Мэр Костин делает город красивым». И уж совсем невообразимое: нашлись деньги на ремонт дорог! Не на привычное весеннее латание дыр, а на внеочередную заливку асфальтом, правда, пока лишь на центральных улицах. Но главное – лед, то есть асфальт, тронулся. Горожане даже не знали, что и подумать, чего еще ждать.

Да, жить становится всё лучше, всё веселей. Если дальше так пойдет, мы еще и в Евросоюз вступим, и в Париж будем без виз летать. Но что-то я размечталась. Когда всё слишком хорошо, жди беды…

Для моей подруги Ритки предвыборная кампания – лучше алиментов. Она в одиночку воспитывает дочку и сына, считает каждую копейку. А здесь – такие возможности. Вообще-то Маргарита Снегина – начальник отдела информации в весьма солидной столичной газете. Но хозяева печатного издания щедростью не отличаются, деньги от рекламы предпочитают на свой новый коттедж потратить, а не на премию сотрудникам. Так что журналистам приходится не только работать, но и подрабатывать. Вот Ритка и старается. Любой каприз за ваши деньги: от агитационной газеты до надписи на заборе, от телевизионных дебатов до митингов у песочницы.

Подруга – отличный специалист по пиару, то есть мастер делать из дерьма конфетку в рекламных целях. И ее пригласил в свой штаб тот самый кандидат в мэры Табуреткин – уроженец города N. Он давно перебрался в Москву, избрался в областную Думу, но в канун выборов вспомнил детство и роскошный сосновый бор на берегу Оки, находящийся в муниципальной собственности. Вот бы там дачку, да не одну! Так и на домик в Швейцарии можно заработать…

Марго и мне дополнительный источник доходов нашла. Зовут меня Виктория Победкина, я молодая и симпатичная учительница английского языка. На мою зарплату, даже с репетиторством, не очень-то разгуляешься, вот Ритка и приписала меня к предвыборному штабу Табуреткина. Кстати, акцию со скамейками придумала она. Хороший ход: скамейки от Табуреткина. Многие предвыборные лозунги забудутся, а этот точно в голове засядет.

Моя работа в предвыборном штабе кандидата на пост мэра города Афанасия Табуреткина заключалась в сборе подписей, расклеивании листовок и разбрасывании по почтовым ящикам агиток. Работа непыльная. Полчаса на электричке, и за пару часов после уроков я как раз успею обойти несколько девятиэтажек.

Правда, когда мой парень узнал о том, чем я занимаюсь, ему это не слишком понравилось. Бойфренда зовут Юра. Юрий Вадимович Баташев. Это очень симпатичный и очень перспективный молодой человек. Даже слишком. Юра окончил не что-нибудь, а МГИМО, работает не где-нибудь, а в МИДе.

А я – по чужим подъездам хожу, за Табуреткина агитирую.

– Ну и сколько ты там заработаешь? – вздохнул мой парень, когда узнал об этом.

Мы с ним сидели в кафе, и я объедалась десертами за его счет.

– У родителей юбилей свадьбы. Хочу им новый телевизор купить, – сказала я.

– Я дам тебе денег хоть на «Sony», хоть на «Samsung».

– Тогда это будет от тебя подарок. А что же я подарю?

Конечно, самым лучшим подарком для них стали бы внуки… Но пока мой любимый дипломат делает карьеру, а не детей. Мы с ним знакомы еще со школы. Он старше меня на семь лет. Умнее, воспитаннее, интеллигентнее. И семья у него обеспеченная, и квартира в центре. А я отличницей и тихоней никогда не была, и до метро от нашего дома еще 25 минут на автобусе. Мама у меня – учительница, папа – инженер, Но познакомила нас именно моя мама.

Она преподавала литературу в его престижной школе. И однажды он помог ей донести домой тетрадки с сочинениями. Они с мамой пили чай на кухне и беседовали о Достоевском. А я в это время играла в войну: изображала бомбу, сброшенную на врага, со страшным воем прыгая со шкафа на кровать. Как ни странно, Юрка влюбился в эту бомбу с косичками. У нас приличная разница в возрасте, поэтому сначала он был мне как старший брат. Покупал мороженое, вытаскивал из луж, снимал с деревьев, на которые мне непременно нужно было забраться. Потом стал чем-то вроде охранника. Мама только с ним отпускала меня на дискотеку и даже разрешала возвращаться позже «Спокойной ночи, малыши!». И лишь когда мне исполнилось восемнадцать, Юра превратился в моего жениха…

– Милый, я не собираюсь воровать или стоять с протянутой рукой. Работа в предвыборном штабе вовсе не позорная, – попыталась убедить я его.

– Зато небезопасная. Может, это подходит для юнцов: они и так по подъездам околачиваются, причем большой компанией. Но ты собираешься шнырять по темноте одна. Если хочешь, шныряй. Только предлагаю на деньги, которые тебе за это дадут, нанять телохранителя.

Ну вот! Всегда он так. Юрка не воспринимает меня всерьез. Конечно, я не идеальная невеста. Идеальная невеста для молодого перспективного дипломата – дочка министра или, на худой конец, посла. В крайнем случае, потенциальная домохозяйка, красивая и скромная, которая будет печь пироги и завязывать мужу галстуки. А он заработает нам на жизнь. Но как же моя самореализация? Как же опыт – сын ошибок трудных? Я уж не говорю о том, что деньги, которые ты заработал сам, оттягивают карман совершенно особенным образом.

– Юр, не волнуйся. Если что, я буду очень громко кричать…

Несмотря на скептицизм моего жениха, однажды теплым вечером в конце бабьего лета я отправилась собирать подписи, необходимые для регистрации кандидата. Конечно, путь не близкий, но это не страшно. Почитаю в электричке книжку. Обожаю детективы: кровавые, веселые, разные. После них и в жизни хочется тайн и интриг…

Для меня, например, всегда было загадкой, почему подъездная дверь не преграда ни для кого, кроме почтальонов. Без проблем на нашу лестничную площадку проникают попрошайки, проповедники и продавцы неработающих утюгов. А вот свежую газету в почтовом ящике не всегда застанешь. Иной раз сразу пачку за несколько дней принесут.

В предвыборном штабе кандидата в мэры Афанасия Табуреткина мне, как и другим агитаторам, выдали отмычку. Толстую такую проволоку, загнутую с одного конца. Нам пообещали, что с помощью этого нехитрого приспособления откроются все двери: как с реечным замком, так и с домофоном. Мне не терпелось проверить, так ли это.

Было еще не поздно и не темно – около половины седьмого вечера. Но я подошла к первой по списку девятиэтажке с внезапной робостью. А ну как в подворотне меня действительно ждет маньяк? Или чудо-отмычка подведет, и меня примут за обычного домушника: поймают и устроят самосуд?

Но дверь открылась без проблем, и я оказалась в тускло освещенном парадном. Хотя это у них в северной столице парадные, а здесь самые что ни на есть будничные, даже затрапезные подъезды. Пахло кошками и табачным дымом. За лифтом маячили какие-то силуэты. Ну все, прощай последняя сотня, сейчас у меня отнимут кошелек да еще и по башке огреют. Наверное, прав был мой любимый мужчина. Эта работа вредная, и на ней больше потеряешь, чем приобретешь…

Однако, присмотревшись, я поняла, что в темном углу целуется юная парочка, которой, скорее всего, просто негде больше этим заняться. Так что их не надо бояться, им надо завидовать. Улыбнувшись, я прошла мимо и позвонила в квартиру на первом этаже.

Мне никто не открыл.

Я позвонила в дверь напротив.

– Хто тама? – послышался старушечий голос.

– Здравствуйте, я представляю замечательного кандидата на пост мэра вашего замечательного города Афанасия Табуреткина, – жизнерадостно завела я.

– Нету у миня табуреток лишнях. Сама на колчаногам стуле сяжу. Ты к Томке иде, на третяй этаж, у ней недавно юбилею гуляли…

Бабушка мне не открыла. И я решила не настаивать, оставить в покое старушку, предчувствуя трудности во взаимопонимании. Зато дверь следующей квартиры отворилась сразу же. На пороге маячил долговязый и прыщавый молодой человек.

– Я собираю подписи в поддержку депутата Табуреткина. Афанасий Михайлович, простите, Иванович, в Московской областной думе лоббировал законопроект о бесплатном проезде для студентов, о доплатах к стипендии. Он ваш земляк и хочет стать мэром города, чтобы отстаивать ваши интересы. Давайте поможем ему в этом.

– Стриптиз покажешь – подпишусь! – плотоядно улыбнулся сексуально озабоченный студент.

– Что вы имеете в виду? – оскорбилась я. – Могу листовку показать, могу газету. Кандидат в профиль, анфас.

– Да на кой он мне сдался, кандидат этот?

– А как же гражданская позиция? Равнодушие народа порождает беззаконие власти.

– Ладно, мне тут некогда. У меня комп завис, – поскучнел юнец и захлопнул дверь.

Да-а, что-то мне не везет сегодня. Ведь оплата у меня не повременная, а поподписная. Нет, как-то не очень прилично вышло. Объясню по-другому. Деньги мне вручают за каждую подпись. А где их взять, росчерки эти, если наш народ политически пассивен и социально безграмотен? Он никому не верит и старается ни в чем не участвовать. Подозреваю, что, если бы мне нужны были голоса против кого-то или чего-то, а не за, дело бы пошло быстрее. Наши люди ведь всегда с готовностью выступали даже против угнетения негров в Африке…

Ситуация улучшилась лишь на третьем этаже, видимо, у той самой Томки. Мне открыла женщина лет пятьдесят – моложавая и ухоженная. В хорошем настроении: наверное, после юбилея осталось много конвертов. Она согласилась подписаться за моего кандидата, впустила меня в квартиру, сходила за паспортом.

– Я в больнице работаю, на окраине города, – доверительно сообщила она. – Так наш нынешний мэр Костин еще два года назад пообещал нам дорогу отремонтировать. До сих пор ждем. Мы ладно, как-то добираемся, хотя каждый километр в автобусе пятой точкой считаешь. А представляете, больных «Скорая помощь» к нам везет, подпрыгивает. Тут и роды преждевременно начнутся, и второй инфаркт приключиться может. Короче, Костину я больше не верю, подпишусь за его конкурента. Правда, боюсь, и он болтун.

– К сожалению, глухонемые в выборах не участвуют, – вздохнула я. – Хотя, наверное, это и был бы идеальный кандидат: о нем только по его делам судили бы.

Женщина улыбнулась и, наконец-то, избавила мой подписной лист от безупречной белизны. И супруга своего заставила поучаствовать в процессе.

Третья подпись в этом подъезде далась мне труднее. Пожилой пенсионер сначала заставил меня выслушать нудную лекцию о предательстве Хрущева, сдавшего Крым без боя, и о вредительстве Ельцина, развалившего Советский Союз, но потом дед все-таки изобразил закорючку там, где я его попросила. Короче, процесс пошел.

Через час в моем листе чернело уже с десяток фамилий. Правда, каждая из них досталась мне несчетным количеством слов и ступенек, и теперь у меня болели ноги и голова. Но я мужественно зашла в следующий подъезд и сразу же направилась к лифту. Решила применить новую тактику. Не подниматься, а спускаться, начав с 9-го этажа. Может, так будет легче.

На самом верху мне никто не открыл, видимо, хозяева работают в столице и еще не выбрались из пробок. А вот на восьмом этаже я наткнулась на распахнутую дверь. Мне это сразу не понравилось.

Открытая настежь входная дверь чужой квартиры – это плохо. В больших домах больших городов дверь держат на замке, да еще и не одном. И остальные три двери на 8-м этаже панельной девятиэтажки выглядели нормальными, закрытыми. Эта же зияла, как черная дыра.

Мне стало не по себе. Понятно же, что просто так хозяева не уходят, не закрыв все замки. «Отворенная» – не от слова ли «вор»? Неужели в доме поорудовали жулики, если не кто похуже? Если здесь произошло преступление, я из сборщика подписей рискую превратиться в свидетеля, а то и в подозреваемого. В кармане-то у меня отмычка…

Но делать нечего. Когда перед тобой распахнули дверь, нужно в нее войти. Вообще-то я люблю всякие тайны и загадки. Так что мялась на пороге я больше из приличия, на тот случай, если ответственные квартиросъемщики где-то рядом. Сначала я позвонила, затем постучала в открытую дверь и лишь после этого вошла.

Темный коридор. Но дальше, в комнате горел свет. Я шагнула туда. И замерла. Гнездышко нельзя было назвать уютным: блеклые обои, старая мебель. Ни ковров, ни безделушек. Вид почти не жилой. Но жилец все же имелся. Правда, он был уже не жилец.

Лежал на полу в большой комнате рядом с продавленным диваном и черно-белым телевизором. Я увидела синее лицо, вытаращенные глаза и черную удавку на шее.

О господи, мои худшие опасения подтвердились, я наткнулась на труп!

Мужчину удавили черным шарфом. Так как никакого крючка или балки рядом не имелось, значит, он не сам повесился. Его убили.

Меня обуял ужас. Мне захотелось взвизгнуть и броситься вон. Но я ведь не кисейная барышня, падающая в обморок при виде крысы. Нет, я не дала деру, а подошла поближе. Погибший был невысоким мужчиной не первой молодости, с пропитым лицом, плохой стрижкой, в грязноватой рубашке и мятых брюках. У него на груди лежали паспорт и газетная вырезка.

Я читаю детективы и, конечно, знаю, что на месте преступления ничего трогать нельзя. Но любопытство оказалось сильнее. К тому же я верю, что ничто не делается просто так. Что-то же привело меня в эту квартиру с трупом внутри. Так что я достала из сумочки носовой платок и аккуратно взяла им газетную полоску. Это была не статья, не заметка и не фотография. Крупным шрифтом было выбито всего несколько слов «Я за чистые выборы!». Видимо, лозунг одного из кандидатов. Надо же, труп как-то связан с предвыборной гонкой. Но как?

Я наклонилась за бордовой книжкой с золоченым гербом. Она была открыта на одной из страниц, так что я просто перевернула документ вниз обложкой. Нет сомнений, это удостоверение личности погибшего. Его фотография – все та же неряшливая, грубоватая и простоватая внешность. Я прочитала фамилию, имя и отчество, и у меня потемнело в глазах. «Табуреткин Афанасий Иванович», вот что значилось в паспорте.

От неожиданности я выронила документ. Вот вам и связь, причем прямая, как, извините, кишка. Так зовут моего кандидата! Того самого, за которого я агитирую уже второй час и который должен заплатить мне за это, чтобы хватило на телевизор для родителей. До этого он не должен умирать. Некрасиво отходить в мир иной, не расплатившись.

Так, стоп! Не может будущего мэра найти убитым его собственный сборщик подписей. Да и разве станет депутат и кандидат в мэры, поставивший лавочки в каждый двор, жить в такой убогой квартире? Я уж не говорю о том, что с листовок, свернутых трубочкой и лежащих в моей сумке, улыбается весьма молодой и импозантный мужчина. Совсем не похожий на фото в паспорте и самого покойника.

Что же получается? Он жертва страшной болезни, внезапно изуродовавшей и состарившей лицо, как герой оранжевой революции? Или он сделал пластическую операцию и походил какое-то время во всей красе, а потом швы разошлись, и природа взяла свое? Тут с горя удавишься!

Я терялась в догадках. Одно знала наверняка – здесь творится что-то странное. Мистика, наваждение, колдовство! Дошло до того, что я начала разговаривать сама с собой.

– Да нет, этого не может быть! – воскликнула я.

Мой работодатель жив-здоров и готовится к политическим дебатам. Его ждет победа на выборах, а меня, Ритку и других членов его штаба – большущая премия. Этот мертвец в обшарпанной квартире не может быть кандидатом в мэры. Тогда кто же он такой?

2

Я вылетела из квартиры, как пуля из пистолета. Где-то внизу заурчал лифт, нарушив тишину, стоящую со мной на лестничной клетке. Путаясь в «молнии», кошельке и косметичке, я вытащила из сумочки мобильный телефон и позвонила в милицию. Но связь была не очень:

– Что вы говорите, обнаружили? Трубы? Какие трубы? – проворчал дежурный.

– Да не трубы.

– Трупы?

– Труп. Один. Зато какой! Афанасия Табуреткина. Так зовут одного из главных участников выборов, – попыталась растолковать я.

– Каких выборов?

– Мэрских. Которые скоро будут. Присылайте опергруппу, все очень серьезно…

– И трубы у нас мерзкие, и лифт то и дело отключают, и вообще, – я даже не заметила, как рядом со мной на лестнице остановилась пожилая женщина с кошелками. – Группа тут не поможет. Тут бригада нужна. Очень скорой помощи.

– Извините, я не о мерзких трубах говорила, а о мэрских выборах. Тут другое дело. Вы знаете, кто вон в той квартире живет? – Раз подвернулся случай, нужно навести справки.

– Там-то? Да никто.

– Пустая стоит?

– Зачем пустая. Сдается мне, она сдается… Ой, заговорилась я с вами, – внезапно всполошилась местная жительница. – У меня сериал начинается. Сегодня главное выяснится: от кого у нее ребенок!

И женщина принялась греметь ключами возле двери, соседней с квартирой трупа. Или это не его квартира, а съемная. И фамилия не его… Ладно, пусть милиция разбирается в этой фантасмагории и устанавливает личность и адрес мертвеца. Им за это деньги платят.

Я же позвонила Ритке, которая по долгу службы должна быть в курсе всех последних новостей.

– Марго, у меня ЧП! – заорала я в трубку. – Пять минут назад я наткнулась на труп Афанасия Ивановича Табуреткина.

– Вика, что с тобой? – Я даже по телефону увидела, как округлились ее глаза. – Я сейчас нахожусь в штабе Афанасия Ивановича, пять минут назад я с ним беседовала, и, поверь мне, это был не спиритический сеанс.

– Ритка, приезжай немедленно. Здесь творится что-то странное.

– Господи, где?

Я продиктовала адрес. Она обещала приехать как можно быстрее: «до того, как ты окончательно свихнешься». Так она сказала. Чудесно, лучшая подруга считает, что мой рассудок под угрозой. Но я своими глазами видела труп и своими руками держала документы трупа.

Успокойся, этому должно найтись разумное объяснение, уговаривала я себя. Минут через десять из лифта выгрузилась оперативно-следственная группа в милицейской форме, и поиск объяснения начался.

Меня оттеснили за оцепление, состоящее из участкового. Остальные прошли в квартиру. Топотали там, громыхали, матерились. Потом подъехала вторая порция стражей порядка – на этот раз в штатском. Первой вышагивала дамочка в черном костюме с короткой юбкой и на высоких каблуках, за ней – недоросток, весь в наколках. Вылитый уголовник. Следующий парень нес в руках большую видеокамеру, замыкал шествие пожилой человек с чемоданом, как у экспертов. Хотя почему как? Скорее всего, он и есть эксперт.

Еще через какое-то время подтянулись люди в погонах, причем полковничьих и подполковничьих, – это прибыло начальство из райотдела и областного ГУВД. После них прорвалась Ритка. Но «оцепление» ее дальше меня не пропустило, несмотря на то, что она размахивала журналистским удостоверением и вещала что-то про свободу слова.

Короче, мы стояли с ней возле мусоропровода, и я на ухо сообщала ей все, что знаю. Она лишь недоверчиво качала головой. Через полчаса начальники удалились. А невысокий гражданин в штатском, похожий на зэка, вышел покурить на лестничную площадку. Тут-то Ритка и взяла его тепленьким.

– Привет, Стас! – улыбнулась она ему как родному.

Оказалось, что товарищ вовсе не вчера откинулся с зоны, а уже три года возглавляет убойный отдел Управления уголовного розыска областного ГУВД. Маргарита не раз общалась с ним по поводу раскрытых преступлений. А вот «глухари» он обсуждать не любил. Но и Ритка не вчера родилась.

– Странное убийство, правда? – огорошила она его.

Я отлично видела, что опер уже приготовился хмуро бросить акуле пера: «Без комментариев!», но слова замерли на языке.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался он.

– Естественно, личность убитого. Если не ошибаюсь, покойника зовут Афанасий Иванович Табуреткин.

– Откуда информация? – Стас зло зыркнул на меня. – Свидетели не должны разглашать тайну следствия.

– Меня об этом никто не предупреждал, – независимо отозвалась я. – Со мной вообще не разговаривали.

– Следователь закончит с осмотром места происшествия и поговорит, – пообещал опер. – Кстати, а как вы, гражданочка, тут оказались?

– Подписи собирала. В поддержку кандидата в мэры Афанасия Табуреткина, – я потрясла у него перед носом подписным листом. – А вы, кстати, не местный? Не хотите ли поддержать оппозицию нынешней, насквозь проворовавшейся власти, и отдать свой голос за нашего кандидата?

Я понимала, что это не совсем уместно. Но так хотелось заработать еще чуть-чуть.

– Если вы подпишетесь за товарища Табуреткина, это не означает, что вы обязательно должны за него потом проголосовать. Вы просто дадите ему шанс заявить о себе в предвыборной борьбе. Окончательное решение примете потом. Главное, не позволить бюрократам протолкнуть везде и всюду своих людей.

Вот я разошлась. Хотя, постойте, если Табуреткин мертв, подписи ему уже не нужны…

– А почему бы нет, – неожиданно согласился опер. – С удовольствием подпишусь.

Я расправила плечи: прямо Цицерон, да и только! Кого угодно на что угодно уговорю. Но долго гордиться собой у меня не получилось.

– Вообще-то, я как раз местный. Мы с Афоней в одном классе учились, – признался Стас. – Он давал мне списывать – я дам ему шанс.

Я вытаращилась на него. На вид нет и сорока, а тот в квартире, который не дышит, лет на 20 старше. Никак не мог сыскарь сидеть за одной партой с покойником.

– Стас, не темни. Что за Табуреткина убили? – настойчиво спросила Ритка.

Опер, не торопясь, вписал в мой лист свои паспортные данные, убрал ручку во внутренний карман черной джинсовой куртки и только после этого ответил:

– Табуреткина Афанасия Ивановича.

– Стас! – простонала моя подруга.

Он, наконец, сжалился, стал более разговорчивым:

– 1948 года рождения, проживающего в деревне Большая Грязь.

Глухомань, километров 30 от райцентра. А наш кандидат вроде не из села. Никогда не слышала, что он в буквальном смысле из Грязи в князи, то есть в мэры.

– В этой квартире погибший не жил, это съемная жилплощадь. У него в кармане нашли визитную карточку Виталия Морозова, – продолжал Стас.

– Того самого, Деда Мороза при мэре?

– Да, этот явно не однофамилец.

– Тогда все ясно, – удовлетворенно заметила Ритка.

Что ясно? Мне ничего не ясно. С каких это пор визитная карточка важнее паспорта? Я хлопала глазами, как ворона крыльями, и ничего не смыслила в происходящем.

– Стас, нужны понятые, – крикнули из квартиры.

Все, интервью закончилось.

– Рит, объясни толком, – взмолилась я.

– Элементарно, Ватсон! – усмехнулась она. – Виталий Морозов, которого прозвали Дед Мороз, возглавляет предвыборный штаб нынешнего мэра Геннадия Костина. Видимо, перед нами наглядный пример черного пиара. Чтобы запутать избирателей, выставляют на выборы однофамильца противника, а желательно полного тезку. Далеко не все разберутся, какой Табуреткин настоящий. Это же надо года рождения сличать, морды лица, биографию читать. Придет к урне для голосования полуслепая старушка, разве ей до этого? Вот и нашли в захолустье «двойника» нашего кандидата. Привезли в город, поселили в съемной квартире, собрались регистрировать, но кто-то угробил многообещающую предвыборную технологию. Да еще и подпись оставил. Ты говоришь, там была газетная вырезка? «Я – за чистые выборы!» Это лозунг Табуреткина. Нашего, настоящего, к счастью, живого и здорового.

Я слушала, открыв рот. Оказывается, выборы покруче любого детектива будут. Хитрости, козни, запрещенные приемчики. Похоже, оказавшись в предвыборном штабе, я заработаю не только на хлеб, но и посмотрю зрелища.

– То есть это настоящий Табуреткин тезку укокошил, чтобы под ногами не путался? – предположила я.

– Вика, ты с ума сошла? – нахмурилась Марго. – Он же политик, а не уголовник. Никого он не убивал. Но, ты права, подозрения на нашего кандидата теперь обязательно падут. И его политические противники рассудят так же, как ты. У нашего штаба будет много работы.

– Подожди, получается, что это преступление живому Табуреткину невыгодно? – продолжала размышлять я. – С одной стороны, оно избавило его от двойника. Вряд ли найдутся еще тезки. Фамилия-то редкая, да и зовут его не Владимир Владимирович. Но, с другой стороны, убийство бросает на него тень. То есть голосов не прибавляет. Тогда кому же это нужно? Кто убил несостоявшегося кандидата в мэры?

Ритка не знала ответа на эти вопросы. И милиция не знала, и прокуратура. Вообще никто не знал. Разве что убийца. Значит, нужно спросить у него, решила про себя я. Но вслух говорить не стала. Почему-то ни Маргарите, ни Юре, ни другим моим родственникам и знакомым не нравится, когда я начинаю поиски жестоких убийц.

Мы проторчали на лестничной клетке больше часа, как незваные гости. Но ведь это я всех позвала. Если бы не я, неизвестно, когда бы обнаружили тело. Людям обычно хватает своих проблем, до соседей дела нет, особенно если на сериал спешишь. Тем более жилец – приезжий, хозяин квартиры пожаловал бы сюда лишь в день внесения платы за аренду. Неизвестно, когда бы штаб Костина забеспокоился. Как я понимаю, от подставного кандидата в основном документы требуются и подпись. Ритка сказала, что регистрация начнется только через неделю. Так что я спасла подъезд от аромата недельного трупа. И что вместо благодарности?

Я начала медленно закипать, как ужин, когда тебе очень хочется есть.

– Ну сколько можно! Хоть бы стульчик дали! – пробурчала я.

– Или интересную информацию, – подхватила Марго. – А то только время тут теряем!

Подруга постоянно куда-то звонила по мобильнику. Ей не терпелось обсудить произошедшее с людьми из штаба Табуреткина, но оставлять меня здесь одну она не собиралась.

На нас никто не обращал внимания. Участковый подстелил свою черную папку и уселся прямо на ступеньки. А мы куда сядем? Разве что ему на колени. Только боюсь, это будет расценено, как покушение на представителя власти.

– Короче, мне надоело! – заявила я.

И так резво бросилась ко все еще открытой двери, что оцепление осталось в оцепенении. Теперь в квартире было все перевернуто вверх дном и пахло очень неприятно. Даже труп не выдержал тягомотины и начал разлагаться…

– Мне нужен следователь! – потребовала я, заходя в комнату.

Понятые – та самая соседка, любительница сериалов, и какой-то седой гражданин – переминались с ноги на ногу у окна.

– Ну я следователь, – строго отозвалась дамочка на каблуках, которая с комфортом сидела на диване. – Посторонним тут делать нечего.

– Вы извините, но нас дети дома ждут. Близнецы, между прочим. Уже «Спокойной ночи» прошли, а нам еще до Москвы добираться. Так что или сейчас меня допрашивайте, или я ухожу.

Девица посмотрела на меня скептически. Интересно, зачем ей на месте происшествия такой яркий макияж? Или она на свидание собиралась, когда ее сюда вызвали? Тогда понятно, почему она нас так долго маринует – в отместку. Сейчас вообще распорядится надеть на меня наручники.

– Ладно, – сменила она гнев на милость. – Завтра после обеда придете в городскую прокуратуру, кабинет 8. Там и поговорим.

Так мы с Риткой получили, наконец, увольнительную. Кстати, не думайте, я не соврала. Близнецы нас действительно ждут – Риткины. Глебка и Рита-маленькая. Хотя ждут они, конечно, маму. Я же отправилась к своему жениху.

Юра часто бывает в командировках, а его роскошная квартира вместе с кошкой Теркой поступает в мое полное распоряжение. Но как раз сегодня вечером хозяин должен был вернуться, поэтому я предчувствовала особенно приятный вечер. После всех этих хождений, стояний и стрессов мне просто необходима теплая ванна, вкусный ужин и немного любви.

Готовить я терпеть не могу, и вся надежда на то, что мой парень пожарит свое вкусное мясо по своему фирменному рецепту или, на худой конец, закажет пиццу. И хорошее вино у него всегда в баре есть, и пиво в холодильнике. Короче, с мужчиной мне повезло. Особенно остро это чувствуется на чужом фоне. Буквально сегодня я слышала в учительской, как молодая преподавательница жаловалась:

– Представляете, вчера вечером в магазин не зашла, сразу домой. Ведь и так две сумки тетрадок тащила. Да и у мужа был выходной. Ну, думаю, хоть хлеба и молока он за целый день купил. Как же! В холодильнике пусто. Говорю ему:

– Сходи в магазин.

Он тяжело вздыхает:

– Я только сел.

– А что ты делал? Неужели кран наконец починил?

– Да нет, я лежал…

– Зато он с тобой никогда не разведется, – «утешила» училку наша завуч. – Трудно ведь бесплатную домработницу найти…

Но я отвлеклась. Предчувствуя встречу с любимым, я влетела в подъезд его новенькой многоэтажки из разряда «элитный жилой комплекс с причалом для яхт». У Юры, конечно, пока не было яхты. Однако я не удивлюсь, если она когда-нибудь появится.

И консьержка из его подъезда не удивится. А вот на меня она обычно смотрит с подозрением. Где мои босоножки от «Моноло Бланик» и бриллианты от «Тифани»? Так, может, я не подруга хозяина элитного жилья, а его домработница, которая иногда остается ночевать? А хозяин в курсе? Однажды она так у меня и спросила, а потом еще и у господина Баташева уточнила. Бдительная пенсионерка…