Текст книги "Няня-Пышка, Мифутка-малышка для вредного олигарха (СИ)"

Автор книги: Ольга Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Я еще не знала, что нас ждет впереди. Медовый месяц в каком-нибудь экзотическом месте. Возвращение в Москву, где мне предстоит стать женой олигарха. И новые сюрпризы, которые приготовила нам жизнь. Но я знала одно: я была счастлива. Счастлива, как никогда в жизни. Моя жизнь, которая до этого была предсказуемой и спокойной, теперь была наполнена хаосом. Хаосом, который, возможно, был именно тем, чего мне не хватало. И Максиму Игоревичу тоже.

Глава 12

Я, Максим Гром, олигарх с состоянием, которое могло бы купить небольшую европейскую страну, повелитель миллиардов и сарказма, который панически боялся детей и всего домашнего, словно они были носителями особо опасного вируса, теперь был женат. Женат на пышной деревенской девушке, которая умела взорвать блендер стоимостью в пятьдесят тысяч рублей, покрасить мои рубашки от Armani в розовый цвет и упасть в обморок от цен на сыр в «Азбуке Вкуса». И, черт возьми, я был счастлив. Счастлив так, как не был никогда в своей идеально спланированной, стерильной жизни.

Наш "медовый месяц" проходил в деревне. В той самой деревне, где туалет был на улице (и это было настоящим испытанием для человека, привыкшего к японским унитазам с подогревом), а вода из колодца. В той самой деревне, где я впервые увидел настоящих коров, не подозревая, что они такие большие и... ароматные, и научился копать картошку (и эффектно падать в нее, пачкая костюмы дороже автомобиля). Это было… незабываемо. И абсурдно до смешного.

И наша ночь, наша незабываемая ночь, когда я так любил ее как никогда и никого в своей жизни. Первый…единственный, так говорила она мне. Задыхаясь в моих объятиях. Родной. Никто меня так не называл.

Первое утро после свадьбы началось с того, что меня разбудил не мой персональный будильник за три тысячи евро, не звонок Игоря с утренними сводками рынка, а… петух. Да-да, обычный деревенский петух, который решил, что шесть утра – это идеальное время для своего персонального концерта. Причем концерт этот был настолько громким и пронзительным, что мне показалось, будто кто-то включил сирену противовоздушной обороны прямо у меня в ушах. Я прорычал что-то нечленораздельное, больше похожее на рев раненого медведя, пытаясь натянуть подушку на голову, но было поздно. Мой священный сон, который я так ценил и который обычно длился строго восемь часов, был безжалостно растоптан деревенской фауной.

– Чертовая птица! – проворчал я, пытаясь найти выключатель, забыв, что находился не в своем пентхаусе с умным домом, а в деревенском домике, где самой продвинутой технологией была керосиновая лампа.

Я спустился вниз, чувствуя себя как зомби из фильмов ужасов, и обнаружил Люсю, которая уже вовсю хлопотала на кухне, готовя завтрак. Она была похожа на маленького, но очень усердного хомячка, который готовит запасы на зиму и при этом невероятно счастлив. На ней был простой домашний халат, волосы заплетены в косу, на щеках румянец от утренней прохлады, и она... пела. Пела какую-то народную песню, слова которой я не понимал, но мелодия была такой жизнерадостной, что даже мое угрюмое утреннее настроение начало оттаивать.

Анютка-мифутка сидела за столом, обняв своего потрепанного плюшевого медведя, который, судя по внешнему виду, пережил не одну войну, и счастливо улыбалась, размазывая варенье по щекам.

– Доброе утро, Максим Игоревич! – пропела Люся, и ее голос был таким же свежим, как утренний воздух, полный запахов трав и цветов. – Я уже подоила Буренку! И собрала яйца! И покормила кур!

Я поперхнулся кофе, который оказался самым обычным растворимым, а не моим привычным эспрессо из зерен, собранных монахами в горах Ямайки. Подоила Буренку. Моя жена. Которая еще вчера была в белом платье, стоила как мой автомобиль, а сегодня с утра занималась сельскохозяйственными работами.

– Ты… ты доила корову? – пробурчал я, пытаясь переварить эту информацию..

Люся кивнула, ее щеки слегка покраснели от смущения, но в глазах читалась гордость.

– Ну да! А что такого? Я же с детства дою! Мама меня научила, когда мне было семь лет!

Ой, да разве ж это не чудо? Моя жена – доярка! Мой мозг, привыкший к тому, что женщины в моем окружении занимаются благотворительностью, шопингом на Рублевке и обсуждением последних коллекций модных дизайнеров, сейчас лихорадочно переваривал информацию о ручной дойке коров на рассвете. Это было… шокирующе. И, как ни странно… восхитительно.

Я решил попробовать себя в роли фермера. Ой, да разве ж это не комедия, достойная номинации на "Золотую малину"? Я, человек, который мог бы купить целую ферму, не моргнув глазом, теперь пытался доить корову размером с небольшой автомобиль. Буренка смотрела на меня с таким же недоумением, с каким я обычно смотрел на своих конкурентов, пытающихся понять мою бизнес-стратегию. Она, кажется, прекрасно понимала, что я – не ее обычный дояр, и относилась ко мне с тем же недоверием, с каким я отношусь к новым инвестиционным проектам.

– Ну, давай, Буренка, – пробурчал я, неловко хватаясь за то, за что никогда в жизни не думал, что буду хвататься. – Сотрудничаем. Я же олигарх! У меня есть деньги! Я могу купить тебя! И всех твоих родственников!

Мои пальцы, привыкшие к клавиатуре MacBook Pro и дорогим ручкам Montblanc, никак не могли справиться с этой, казалось бы, простой задачей. Каждое мое движение было неуклюжим, неуверенным, а Буренка явно теряла терпение, изредка поглядывая на меня так, словно думала: "И этот человек управляет компаниями?"

Буренка только фыркнула. И, кажется, даже усмехнулась. Я клянусь, в ее коровьих глазах читалось что-то похожее на насмешку.

Люся, которая наблюдала за моими потугами, сдерживая смех изо всех сил, чуть не лопнула от веселья.

– Ой, Максим Игоревич, да вы же не так! Надо же нежно! Ласково! Корова – она живая, она чувствует! Вот так!

Она все еще называла меня Максимом Игоревичем и на «вы»…только ночью говорила «ты»…только ночью шептала мое имя.

Она показала мне, как это делается. Ее движения были такими легкими, такими естественными, словно она танцевала какой-то особый танец. Молоко лилось тонкой струйкой в ведро, создавая ритмичный звук, почти музыкальный.

– Ясно, – пробурчал я, пытаясь сохранить остатки своей вредности и делового авторитета. – Значит, теперь я еще и ученик доярки. Моя жизнь превратилась в бесконечный квест на выживание в альтернативной реальности.

Потом мы пошли на речку. Ой, да разве ж это не приключение для человека моего социального статуса? Я, человек, который привык к бассейнам с подогревом, гидромассажем и системой очистки воды лучше, чем в космических кораблях, к джакузи с панорамным видом на Москву, теперь сидел на берегу самой обычной реки, пытаясь поймать рыбу удочкой, которая выглядела как музейный экспонат. Моя удочка, которую мне торжественно вручил дедушка Люси с наставлениями о терпении и мудрости, была похожа на палку с веревкой, найденную в сарае.

– Ну, клюй, рыба! – прорычал я, неотрывно глядя на поплавок, который упорно не двигался уже полчаса. – Рыбаааа. Давай!

Рыба, кажется, была в курсе моих финансовых возможностей, но совершенно их игнорировала. Или, возможно, у местной рыбы были свои принципы относительно олигархов.

Люся, тем временем, сидела рядом на старом пледе, напевая какую-то деревенскую песню, и ее голос был таким же чистым и прозрачным, как вода в реке. Она распустила волосы, и они развевались на легком ветерке, солнце играло в них золотыми бликами. В этот момент она была прекрасна той естественной, неподдельной красотой, которую не купишь ни в одном салоне красоты.

Анютка-мифутка плескалась в воде на мелководье, в нарукавниках и жилетке, гоняясь за лягушками и смеясь таким искренним детским смехом, что даже мое каменное сердце бизнесмена оттаивало. Люся от нее глаз не отводила.

– Папа, – прошепелявила она, выбираясь из воды вся мокрая и счастливая, – а ты поймал шырую рыбу? Или она тебя перехитрила?

Я вздохнул, глядя на неподвижный поплавок.

– Нет, мифутка. Кажется, местная рыба слишком умная. Или слишком вредная. Видимо, мы с ней родственные души.

Вечером нас ждало настоящее испытание – баня. Ой, да разве ж это не экстрим для человека, который привык к спа-салонам с минеральной водой из Альп и массажам от тайских мастеров? Я, человек, который обычно расслаблялся в хаммамах дорогих отелей, теперь должен был париться в деревенской бане, где пахло дровами, березовыми вениками и чем-то еще, что я предпочитал не идентифицировать.

– Ой, Максим Игоревич, – прошептала Люся, когда я зашел в парилку и сразу же почувствовал, как воздух буквально обжигает легкие, – да вы же не так! Надо привыкать постепенно! А вениками надо аккуратно! Вот так!

Она взяла веник, который выглядел как орудие пыток времен инквизиции, и начала осторожно похлопывать меня по спине. Ой, да разве ж это не пытка, завуалированная под оздоровительную процедуру? Я чувствовал, как моя кожа, привыкшая к деликатным кремам за пятьсот евро за тюбик, горит, как будто меня жарят на медленном огне, а мышцы, привыкшие к расслабляющим процедурам, напрягаются от непривычных ощущений.

– Хватит! – прорычал я, пытаясь увернуться от веника. – Я же не бревно! И не шашлык!

Люся смеялась. Громко, заразительно, искренне, так, что ее смех эхом отражался от деревянных стен бани.

– Ой, да разве ж это не смешно? – воскликнула она, вытирая слезы смеха. – Вы же сейчас похожи на вареного рака! Красного-красного!

Я посмотрел на себя в небольшое, запотевшее зеркальце. Моя кожа действительно была красной, как панцирь вареного рака, а волосы прилипли к голове от пота. Вид у меня был, мягко говоря, не презентабельный. Но, к моему собственному удивлению, я не злился. Наоборот – я смеялся. Громко, от души, искренне, может быть, впервые за много лет.

Неделя в деревне пролетела, как один день, наполненный открытиями и абсурдными ситуациями. Я узнал столько нового о себе, сколько не узнавал за годы психотерапии у дорогих швейцарских специалистов. Научился доить корову (ну, почти – Буренка все еще относилась ко мне с подозрением). Научился копать картошку (и эффектно падать в нее). Научился париться в бане (и не кричать от ужаса при виде веника). И, самое главное, я научился быть счастливым. Счастливым с Люсей, которая принимала меня таким, какой я есть, со всеми моими причудами и недостатками. Счастливым с Анюткой, которая называла меня папой и верила в мифических существ. Счастливым в этом безумном, деревенском хаосе, который так отличался от моей упорядоченной жизни.

Васька, наш деревенский кот размером с небольшую рысь, стал моим личным телохранителем и, судя по всему, назначил себя главным по контролю качества моего сна. Он спал у меня на груди, мурлыкал, словно работающий трактор, и требовал еды каждые два часа, как капризный младенец. Я, человек, который никогда не любил животных, считая их непредсказуемыми и грязными, теперь подолгу гладил этого наглого рыжего кота и разговаривал с ним, как с лучшим другом.

– Ну что, Васька, – пробурчал я однажды вечером, почесывая ему за ухом, – ты доволен своей новой жизнью? Считай, что теперь ты живешь в пентхаусе. Правда, деревенском, но все же.

Васька только мурлыкнул в ответ и уставился на меня желтыми глазами, в которых читалось что-то вроде: "Наконец-то ты понял, кто здесь главный."

Возвращение в Москву было настоящим культурным шоком, только наоборот. Мой пентхаус, который еще недавно казался мне образцом стиля и комфорта, теперь выглядел стерильным и холодным, как операционная в частной клинике. Мои дорогие костюмы, которые я так любил и которые подчеркивали мой статус, теперь казались мне неудобными и сковывающими, как смирительная рубашка. Даже мой любимый кабинет с панорамными окнами и мебелью от итальянских дизайнеров вдруг показался мне каким-то безжизненным.

Люся, тем временем, начала осваиваться в Москве, и это было похоже на интеграцию инопланетянина в человеческое общество. Она, конечно, продолжала создавать хаос, но теперь этот хаос происходил среди дорогой техники и эксклюзивной мебели. Она чуть не взорвала микроволновку стоимостью в сто тысяч рублей, пытаясь разогреть пельмени и поставив их туда прямо в металлической миске. Она чуть не утопила мой планшет iPad Pro в раковине, пытаясь "помыть" его, как обычную посуду, потому что "на экране пятна". Она чуть не спалила мой галстук Hermès, пытаясь "погладить" его утюгом для отпаривания штор, который она по ошибке приняла за обычный утюг.

Но теперь я не злился. Не кричал. Не требовал возмещения ущерба. Я смеялся. Громко, искренне, заразительно. Я понял, что этот хаос – это часть ее, часть ее очарования. Часть нашей новой жизни. Часть нашей семьи, которая формировалась через смех, понимание и принятие недостатков друг друга.

Анютка-мифутка была в абсолютном восторге от московской жизни. Она носилась по квартире, играя с Васькой, который тоже переехал с нами и чувствовал себя в пентхаусе как рыба в воде, рассказывая ему новые мифы про говорящих ящериц, которые теперь жили в небоскребах. Она была похожа на маленькое солнышко, которое внесло свет и тепло в мою прежде холодную и безликую квартиру.

Однажды вечером, когда мы сидели в гостиной – я с ноутбуком, пытаясь разобраться с накопившимися делами, Анютка с раскраской на полу, а Васька, развалившись на дорогом итальянском диване, – Люся вдруг побледнела. Она сидела на диване, держась за живот, и ее глаза стали огромными, полными какого-то странного выражения.

– Ой, – прошептала она, и ее голос был похож на писк пойманной мыши. – Максим Игоревич… Ой, да что же это такое…Мне плохо…меня таак тошнит.

Я насторожился, мгновенно отложив ноутбук. В моей голове тут же пронеслись все возможные катастрофы: что случилось? Опять что-то взорвалось? Или она случайно.. или у нее аллергия на Ваську?

– Что случилось, Люся? – спросил я, и мой голос, к моему собственному удивлению, прозвучал нежно и обеспокоенно, без привычных ноток раздражения.

Люся посмотрела на меня, и в ее глазах читался страх, смущение и что-то еще. Что-то, похожее на робкую надежду, на радость, которую она боялась выпустить наружу.

– Я… я кажется… – прошептала она, краснея так, что ее щеки стали цвета спелых помидоров. – Я… я, наверное, беременна. Я беременна. То есть я хотела сказать… я знала. Но не верила. Но меня таак тошнит.

Мой мир снова рухнул. Но на этот раз – в хорошем смысле. Это было похоже на взрыв фейерверка в моей груди. На салют победы. На цунами эмоций, которое смыло все мои привычные страхи, сомнения и холодную расчетливость.

Я, Максим Гром, человек, который панически боялся детей, считая их непредсказуемыми существами, способными разрушить любую систему, теперь должен был стать отцом. Снова. Но на этот раз – с Люсей. С моей пышной, неуклюжой, но такой искренней и настоящей Люсей.

Я почувствовал, как мои глаза наполняются слезами. Слезами счастья, которые я не пытался скрыть или сдержать. Я обнял ее крепко-крепко, вдыхая запах ее волос, чувствуя тепло ее тела.

– Беременна? – прошептал я, и мой голос дрожал от переполнявших меня эмоций. – Ой, да разве ж это не самое настоящее чудо?

Люся улыбнулась. Счастливой, сияющей, искренней улыбкой, которая осветила всю комнату.

Анютка, которая обладала удивительным талантом появляться в самые важные моменты нашей жизни, словно маленький ангел-хранитель семейного счастья, вдруг влетела в гостиную, размахивая раскраской.

– Папа! – воскликнула она, запрыгивая ко мне на колени. – А малыш тоже будет мифутить? И вледничать, как ты? И будет олигалхом?

Я посмотрел на Анютку с ее лучистыми глазами, потом на Люсю с ее счастливой улыбкой, потом на ее живот, где зарождалась наша новая жизнь. И улыбнулся. Широко, искренне, так, как не улыбался, наверное, никогда в жизни.

– Обязательно, мифутка, – сказал я, целуя ее в макушку. – Семейная традиция. Будет и мифутить, и вредничать. А насчет олигарха – посмотрим, какие у него будут способности к бизнесу.

Васька, который все это время наблюдал за нашей семейной сценой с высоты дивана, вдруг спрыгнул и устроился у ног Люси, мурлыча особенно громко, словно одобряя наши планы на будущее.

Моя жизнь, которая до этого была стерильной, выверенной и предсказуемой, как отлаженный бизнес-процесс, теперь была наполнена хаосом, непредсказуемостью и безграничной любовью. Хаосом, который, возможно, был именно тем, чего мне не хватало все эти годы успешной, но пустой жизни. Я был счастлив. Счастлив с Люсей, которая принесла в мою жизнь краски. Счастлив с Анюткой, которая научила меня верить в чудеса. Счастлив с Васькой, который показал мне, что можно любить просто так, без выгоды. Счастлив с нашей новой, вредной, хаотичной, но такой настоящей и любимой семьей.

КОНЕЦ

18.07.2025

_________________________

ВЫ ХОТИТЕ ДОБАВКИ?

Вам понравилось?

ТОГДА Я ЗОВУ ВАС В СВОЮ НОВУЮ ИСТОРИЮ

Папа по вызову и маленькая сваха! ЧИТАТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС!

Дима Градов владеет агентством «Папа на час» – помогает одиноким мамам, изображая временного отца для их детей. Но когда он получает заказ по знакомому адресу, оказывается лицом к лицу с женщиной, которая когда-то разбила ему сердце. А маленькая Варя-булочка сразу понимает главное: эти двое созданы друг для друга! Если взрослые слишком глупы чтобы это понять, умная девочка им поможет. Искромётная романтическая комедия о том, что происходит, когда четырёхлетний детектив в колготках решает заняться семейным счастьем взрослых.

От автора: Очень тепло, позитивно и ХЭэндисто. Хорошее настроение гарантирую

________________

Мои дорогие и любимые читатели, вам понравился рассказ? Подпишитесь на меня, пожалуйста, чтобы не пропустить мои новинки. Вас ждет много подарков, розыгрышей и сюрпризов.

https:// /olga-veresk-1-p1337308/books