Текст книги "Любовь на кофейной гуще (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12
– Настя… Я не очень поздно? – Павел застыл на пороге, как-то неуверенно глядя на нее исподлобья.
И ключи не спрятал, теребит в руках. Только заметив ее взгляд, попытался затолкать в карман пиджака.
А она даже растерялась от подобной… самоуверенности? Наглости?..
– Очень, Павел. Ты очень поздно. На три месяца задержался, – кажется, она никогда в таком холодном и отрешенном тоне с ним не говорила.
Однако… Настя со странным пониманием осознала, что совершенно безразлична к этому человеку. Даже гнева или злости уже не осталось. Любовь к дочери, которая родилась все же в чем-то благодаря и ему; любовь… да, точно любовь, к Андрею, которою, быть может, и не решилась бы себе позволить, если бы не ушел этот, совершенно не ее, человек, – все вытеснили, полностью ее душу заняли, не оставляя места ни для чего иного.
И уже даже не очень-то и интересно, как он мог так поступить и что подтолкнуло. Просто хотелось избавиться, закончить данный этап.
Но Павел, казалось, совершенно с иным намерением тут появился.
– Настя… – он так смотрел непривычно, словно не совсем знал, как с ней говорить начать. – Можно войти? – махнул рукой на дверной проем, в котором она стояла, не пропуская его, по сути.
– Уже пытался, как я погляжу, – вместо этого заметила, кивнув на все еще торчащие из его кармана ключи.
Павел как стушевался.
– А, да… Не смог открыть, – признал очевидное.
– Я замок поменяла, – пожав плечами, констатировала то, что и он уже понял, видимо. – Зачем ты явился, Павел? Все твои вещи у твоих родителей, – она давно те собрала и отправила свекрови, не желая больше его появления в своей жизни.
– Настя… я хочу поговорить, – Павел, видимо, понимал, что она не настроена на разговор, но и не оставлял надежды того добиться. – Впусти, это и мой дом тоже.
– Серьезно?! Разве не ты заявил, что отсюда уходишь? – недоверчиво уточнила Настя, глядя на него, как на инопланетянина, наверное.
Тот, что уже не муж, как-то странно вел и воспринимался. Нет, он не был выпившим, но так смотрел и на нее, и по сторонам, будто не до конца понимал, что он делает. Тут или вообще, Настя пока тоже не разобралась.
А Павел вдруг из другого кармана пиджака вытащил… какой-то брелок… От авто ключ, поняла, когда эмблему «Лексус» увидела.
– Насть… Давай нормально поговорим, а? И вот… Я с подарком. Это тебе. Знаю, ты всегда «паркетник» хотела, – заявил он и сунул ей этот ключ, шагнув одновременно, как напирая.
На лице улыбка, будто уверен, что ей понравится. И словно имеет право себя так вести и вот так улыбаться!
Поневоле пришлось отпрянуть вглубь квартиры. Не хотела даже таким образом с ним соприкасаться, какая-то гадливость появилась. И ключ этот не взяла.
– Ты адекватный?! – действительно засомневавшись в этом, воззрилась на мужчину с опаской.
И сразу подумалось, что ни копейки же на дочь не дал за это время! Вот на такие машины тратил, пока она думала дороже или дешевле для дочери коляску брать, экономя на автокресле?
А Павла как-то передернуло. Стушевался, но не отступил.
– Насть, ну не смотри так! Я… Вот черт! Я понимаю, что совершил уймову тучу ошибок, натупил капитально! Понимаю… Но я же извиниться хочу… Пытаюсь, – все равно нависая над ней, с каким-то напором вдруг громко принялся объяснять Павел. – До меня дошло… Серьезно, Настя. Прости… Я дебил, знаю. Но нельзя же просто взять и перечеркнуть все, что между нами было, что у нас есть! Ты должна меня выслушать! И дочка…
Но ее совершенно суть не интересовала! Оттолкнула брелок, который он все еще пытался ей в руки всучить.
– Должна?! Я тебе ничего уже не должна, Павел. И не ори! – тихо, но с таким гневом одернула его, что Павел замолк, похоже, не ожидая подобного приема. – У нас ребенок спит! – попрекнула этим ором.
– Прости! – приглушил голос Павел, смутившись. – Да, я же и хочу все поменять. Ради ребенка нашего…
– Павел, вот лучше замолчи! И не рассказывай мне, что «нельзя», а что «можно». Ты очень удачно все перечеркнул, все годы брака и прочее, – раздраженно взмахнула рукой. – Так о чем сейчас говоришь? – глянула прямо, чтоб и не думал, что она что-то забыла. Или что машиной можно все искупить… Одуреть, елки-палки!
– И иди-ка туда, где все эти месяцы шлялся, вместе со своим «подарком», – вот от души посоветовала, ее передернуло от отвращения, отступила еще на шаг назад. – Какое ты вдруг стал иметь отношение к дочке, если сам от нас с ней отказался? Я очень хорошо помню твои слова, что ты не готов. Ну так тебя мы и не ждем, справились, и дальше не пропадем, – прям ощутила спиной тепло и надежную поддержку, неким образом почувствовав, что Андрей здесь, и стоит совсем рядом.
И Павел, шагнувший было за ней, как споткнулся, медленно подняв голову, очевидно, только сейчас заметив, что они не одни.
– Павел, не напирай на Настю, – тихо, в отличие от самого Павла, но очень внушительно, веско даже, произнес Андрей, выходя вперед с явно читаемым предупреждением.
Но ее муж не успел сориентироваться, похоже.
– Андрей? Что ты тут делаешь?.. – словно растерявшись, спросил он, растрепав в неуверенном жесте себе волосы.
Но прекратил наступать, глядя на них… И, видимо, оценил и домашнюю одежду, и то, что Настя чисто интуитивно, на подсознательном уровне держалась ближе к Андрею. Да и в целом, наверное, вспомнив о времени на часах… А может, еще о чем-то подумав (просто видела, как напряженно сузились глаза Павла), он выдвинул подбородок вперед, как набычившись, сжал зубы.
– Что ты делаешь у меня дома?! – рявкнул вдруг Павел, точно забыв, о чем они его просили.
Настю аж передернуло.
– Помогаю Насте, – спокойно, вроде совершенно не отреагировав на этот наезд и так держась, словно это он хозяин ситуации, ответил Андрей. – На что тебя, судя по всему, за вечеринками не хватило.
– Это мой дом, Павел, – возразила Настя на предыдущую реплику мужа. – Твой дом там, где ты провел вес эти три месяца, – резонно заметила.
Но мужчина не был настроен ее услышать, очевидно. Ему в лицо кровь ударила, и такая какая-то злость в глазах мелькнула.
– Помогаешь?! С чем это, интересно?! – съехидничал.
Так, словно рутинно пришел с работы домой и застал их посреди секса в супружеской постели, прищурился Паша.
– Так вот о чем мне мать намекала, что крутится тут «друг». А чтоб тебя! Я б на тебя и не подумал! А ты вот какой, оказывается?! И с чем же ты моей жене помогаешь, а, друг?! И прям интересно, а моя ли это дочка родилась?! – вдруг как выплюнул Павел, с гневным упреком уставившись на Настю.
А ее аж подкинуло от этого намека! Затрясло всю от внезапной злости, которой еще недавно вообще не ощущала!
– Боже! Насколько низко, подло и мерзко, Павел! – обхватила себя руками, стараясь хоть как-то унять гнев, ударивший в голову и грудь злым жаром.
Аж к горлу горечь подкатила от разочарования. Неужели еще какие-то теплые чувства к нему оставались? Возможно, все те годы, что все же вместе прожили… А сейчас, как вдребезги последние крохи!
И на лице Андрея отвращение от такого заявления увидела.
– По себе судишь? Ну и дурак, если так! – не повышала еще голоса, хоть все это и давило горло. Прям сипло выходило как-то, придушено. – И да, я на тест на отцовство готова, но не чтоб тебе доказать что-то, а чтоб сам осознал, какую чушь несешь! – вскинула голову, пытаясь хоть как-то успокоиться.
Натуральным образом трясти начало.
И тут ощутила, как Андрей ее руку сжал, словно показывая, что поддерживает и она на него может опереться даже сейчас.
– Я тебя предупреждал, Павел, – заметил он, видя, что у Насти от таких заявлений мужа слова в горле стали, – не смей равнять Настю по тем… своим… – с такой брезгливостью и холодом добавил, что даже ее проняло.
А еще… увидела, как растерялся Павел, вперив взгляд в пол. Видимо, Андрей знал что-то больше нее.
Обидно, что не рассказывал?.. Наверное, нет. Не хотела грязью мараться, да и сама подозревала, не малый ребенок. То же, что Андрей ее от этого оберегал своим молчанием, только больше для нее в его пользу говорило, ведь мог очернить Пашу, «забив гвозди в гроб», но и не использовал такой козырь, сам отношения строил, вообще вынеся Павла за скобки их общения.
– А чего б еще мужик возле бабы чужой крутился? – буркнул ее муж, словно в оправдание своим диким домыслам.
Где он набрался этой грубости? Неужели именно таким считал лучший свой образ?
– А здесь баб нет, Павел. Да и мужик, в твоем понимании термина, только один, – тихо заметил Андрей.
И стало очевидно, что он зол на такие слова, такой тон, такую тему общения.
Тяжесть и всеобщая напряженность будто окутали пространство прихожей. И только сейчас подумалось, что ведь и правда не пустила Павла дальше, и не хочется. Отторжение полное.
– И все-таки, это моя квартира тоже, – явно не собирался сбавлять накала Павел, выдвинув вперед подбородок. – И я не помню, чтоб разрешал тебе в ней жить…
– Она настолько же моя, если ты не забыл, – не удержалась Настя, перебив, хоть и противно было вступать в склоку. – И твоей дочери еще, – с нажимом добавила.
– Я ее даже не видел, – хмыкнул мужчина…
И тут же сам скривился, будто понял, что такой тон точно не ему в пользу играет. Потому как прозвучало не так, словно бы он от разлуки с дочкой страдает, а будто не при делах вовсе, и знать ее до сих пор никакого желания не имеет.
– Только по твоему собственному желанию, – тоже не удержалась от сарказма и кривой улыбки Настя, ощущая, что ее все еще продолжает телепать.
Андрей стоял рядом, словно демонстрируя, что в любую секунду вмешается, стоит Павлу один неверный жест или слово в сторону Насти добавить.
Муж же вздохнул, опровергнуть это ему было нечем. Посмотрел на ключ от авто, который так и держал в руках.
– Так, мы точно дошли не до той точки в разговоре, которой я бы хотел достичь, – сделав еще один вдох, как успокаиваясь, в конце концов признал он. – Настя, я хотел бы поговорить с тобой. Один на один. Нормально, – Павел глянул прямо, как решив иную тактику применить, поняв, что прошлые попытки затмить все подарком или «наехав» на нее не сработали.
– Зачем? – с искренним недоумением уточнила.
Дождалась, когда он все-таки на нее посмотрит. И четкого ответа даже в глазах Павла не нашла.
Появилась идея, что и на него, вероятней всего, родители насели плотно, они-то очень хотели иметь доступ к внучке в любое время дня и ночи. Да и видно, что поступок сына тоже вообще не одобряли. Ну и если вспомнить недавний звонок Маргариты Владимировны… Не просто так, наверное, она намекала, что Насте пора бы лоск навести.
А Паша, возможно, чуть сбив оскомину вольной жизни и нагулявшись, столкнулся и с неудобствами холостяцкого существования, привыкнув, что быт всегда на жене был, поддался материнским внушениям.
На что он надеялся?.. Судя по вот этому, чуть растерянному и смущенному, взгляду, на то, что его здесь с распростертыми объятиями ждут и встретят. Поверил, что Настя кинется в ноги с благодарностью, потому что «разведенка» с ребенком никому уже нужна не будет? Еще и с «запущенным» внешним видом, на который он, уж так и быть, закроет пока глаза, даст ей шанс себя изменить…
Подбешивало внутри, да. И обида, оказывается, все же тлела в душе, а теперь, после этой гадкой сцены, запылала костром. Плохо, конечно. Не стоит он ее нервов, да и о себе нужно думать, о дочери, чтоб молоко не пропало, а не вот это все через себя пропускать, на что, кажется, и намекал, брошенный только что в ее сторону взгляд Андрея.
– Я все выводы уже сделала. И у адвоката была, Павел. Сомневаюсь, что Маргарита Владимировна тебе не сказала. Так или иначе, а я на развод заявление написала, и все фиксирую. Мне не о чем с тобой говорить, и что ты собираешься еще добавить, после прошлого «разговора» и трех месяцев молчания, – мне совершенно непонятно, – как черту подвела под всем этим.
И тут в спальне раздалось хныканье Лукии. Вот гадство! Все-таки разбудили этими разборками.
Не дожидаясь ответа Павла, Настя развернулась и поторопилась в спальню, собираясь успокоить дочку и, если получится, уложить опять.
– Тшшш, моя сладкая, не плачь, Светлячок, – подхватила малышку на руки, начав тихонько укачивать у груди.
Дочка потянулась к ней, уткнулась носом в кофту, даже глаз не открывая. С каким-то облегчением перестала морщить личико.
Но едва малышка начала вновь спокойно дышать, как из коридора донеслась какая-то возня и, хоть приглушенно, а сквозь двери стал слышен спор.
– Отойди! Кто ты такой, чтобы не пускать меня в собственную спальню?! – точно не понимая, что действительно не стоит кричать, возмущался Павел.
– Что-то я тебя за последние три месяца ни разу ни в этой спальне, ни около кроватки дочери не видел, – не в пример Павлу, тихо, но очень жестко, обрубил Андрей, видимо, не пуская Павла зайти следом.
– Зато ты тут аж слишком часто гостил, судя по всему, – огрызнулся ее муж с хорошо слышимым обвинением. – В моей квартире, с моей женой!
– Ты свою жену ни отвезти, ни из роддома забрать не сподобился, слишком занят был гулянием в баре с девками. Сомневаюсь, что имеешь моральное право хоть на какие-то упреки в ее или в мою сторону, Павел, – не отступил, похоже, Андрей.
И… Настя подумала, что ей не стоит оставлять их наедине. Нет, в Андрее была уверена, и на секунду не усомнилась почему-то. Но вот насчет Павла в таком его незнакомом и непонятном настроении не стала бы ручаться. Станется еще и в драку полезть…
Вместе с Лукией на руках, потому как дочка точно не хотела назад в кроватку возвращаться, вновь начав хмурить бровки и кривить ротик, пошла назад.
– А ты в мою семью не лезь, сам знаю, что мне делать и как! – как-то уж вообще, словно подросток, огрызнулся Паша, наверное, не найдя достойного ответа на справедливый упрек.
– А ты уверен, что это – твоя семья? – голос Андрея, наоборот, был ровным и полным действительно мужской уверенности и в себе, и в своих словах.
И это ей настолько близко прозвучало!
Открыла дверь, остановившись на пороге комнаты и твердо, с вызовом, четко уверенная в своем выборе, тихо заметила:
– Андрей полностью прав. Ты – не часть нашей с Лукией семьи. И этот выбор именно ты первым сделал! – смотрела в глаза Паше.
И обиду со злостью в ответ на это заявление, вспыхнувшие там, заметила.
– Так значит? А еще меня упрекала…
– Когда это? – прервала его с удивлением. – Разве я тебе хоть раз позвонила или попрекнула твоим решением? Или мать твою разве я просила на тебя влиять? Ты ушел. Я приняла и стала жить дальше. Как и ты, насколько понимаю. Так что сейчас за скандал?
– А может, ты как раз и должна была так поступить, если бы любила или семью сохранить хотела?! Позвонить, уговаривать! – все с тем же гневом фыркнул вдруг Паша.
На Лукию он поглядывал, но как-то без особого пиетета. И только губы поджал, когда после его крика малышка начала возиться на руках Насти и хныкать.
– А зачем мне такой муж рядом? – резонно заметила Настя, перехватив дочь удобней, так, чтоб спиной к «отцу». Не то чтоб в сглаз верила. Но и показывать не хотелось после всего этого безобразия. – Помощи, любви, уважения никакого, еще и заразу какую-то домой притащить можешь, – продолжая укачивать, кивнула головой, с благодарностью глянув на Андрея, который тут же протянул руки, предлагая ей помощь.
И так глянул на Павла, что тот назад непроизвольно подался.
– Так значит… – очевидно, злясь на то, что его и не ждали, и не просят вернуться, сжал челюсти муж. – Тогда давай разводиться, хорошо!!! И начнем с того, что ты мне деньги за мою часть квартиры вернешь! Или продаем и делим. Выбирай, какой вариант устроит больше?! – скрестив руки на груди, глянул на нее даже с превосходством. Как язык еще не показал, ей-богу?
А Настя…
Господи! Как она жила с ним, с таким человеком?! Неужели Павел всегда такой характер имел, а она настолько привыкла обходить углы и сглаживать, что не замечала?!
Глава 13
– Я смотрю, подлец в тебе растет уже и не по часам, а по минутам, – не дав ей и слова вставить, Андрей шагнул вперед и тяжело, с гневом глянул на Павла. Хорошо, наверное, ей точно была нужна минутка. – Учитывая то, что на дочь ты вообще денег не давал, то прекрасно знаешь финансовое состояние Насти…
– А какая мне разница, это же она развод хочет?! – съехидничал Паша снова. И так очевидно было, что он злится, утратив контроль над эмоциями.
Странно, ведь старше ее на пару лет даже, а будто ребенок ведет себя. Настя сейчас тоже была на него очень зла, но ведь старалась в рамках разума и логики держаться.
Хотя вот именно сейчас, видимо, все же отстраненно уже отнесясь к мужу и став матерью, Насте вдруг понятней стало все: и тот его первый демарш против «взросления» и отцовства, и это поведение… Так и не стал взрослым Павел в том разрезе, чтоб готов был на себя брать ответственность и за свою жизнь, и за тех, кто, как ни крути, а связан с ним и зависит в чем-то. Не желал подобного. Словно подростковый бунт, вероятно, не выплеснувшийся в нужном возрасте, так и не дал Павлу осознать, что время подобных поступков давно перерасти следовало. А он этого не сумел.
– Здесь прописана твоя дочь, несовершеннолетняя. Ты, безусловно, не можешь не знать, что и съехать им куда-то просто так, чтоб продать квартиру, не получится. Будут сложности, – заметил в ответ на это яростное заявление Андрей, как давя, намекая, что неплохо бы собеседнику одуматься.
И насколько же его тон и сама манера держаться отличались! Хоть ощущалось, что и он испытывает крайне негативные эмоции к Павлу.
– У меня есть налаженные варианты, это нередкая ситуация. Если нужно, помогу, – сжав губы, буркнул муж с ехидством.
Даже Настя знала, что это добавляет сложностей. Видимо, и Паша понимал, хоть и бравировал тут не вполне законными вариантами. Нужно еще доказать опекунской службе, что ребенка выписывают ради прописки в лучших условиях… Да, реально, но тягомотина возможна.
Но она сейчас не о его проблемах думала. И даже не о новом понимании, которого не имела с момента его ухода. Прижав дочку сильнее к себе, ощутила, как поднимается из глубины души тот страх, который преследовал несколько месяцев…
Ведь изначально опасалась, что Павел может поставить такое условие, когда муж ушел. Волновалась и нервничала… Только несколько недель, как притихла эта тревога немного… Как Андрея впустила в свое сердце, ощутила его поддержку, не столько даже материальную, сколько душевную. Готовность помочь и до того, как попросить успеет.
И вновь удушливой холодной волной накрыл страх за собственную возможность обеспечить стабильность себе и дочери, сложности с тем, как добираться до магазина, если что… До звона в ушах, до противного холодного пота на спине. Где деньги брать, чтоб снимать жилье или купить новое, даже если и получить по итогу свою долю от продажи? Ведь сколько всего в первый год Лукии еще будет нужно! Настя за период подготовки к родам и первый месяц достаточно исчерпала свою «подушку безопасности»… А если в магазине вдруг убытки, или болезнь какая-то, не дай бог…
– Так, с тобой все ясно, в общем-то. Иди-ка туда, откуда пришел, Павел, – твердый и уверенный голос Андрея ворвался в сознание, как пробив эту оторопь. Позволил снова Насте вдохнуть. – Говорить с Настей будешь только через адвокатов теперь. Хочешь продать вашу квартиру, тоже ладно, но этим точно не ты будешь заниматься. Я найду другое агентство, с надежной репутацией, чтоб быть уверенным, что ты ничего не… намудришь, – ясно дав понять, что и на грош теперь бывшему другу не доверяет, продолжил Андрей, пока Настя со своими эмоциями справлялась, укачивая дочку.
– Чем тебе вдруг мое агентство не угодило внезапно?! – тут же взвился Павел, явно ущемленный недоверием.
– Дело не в агентстве, а в тебе. Как можно доверять человеку, который с самыми близкими ведет себя… так? – Андрей рубанул в воздухе рукой, словно подводя черту, в мыслях иное определение поведению Паши имея. – И да, сюда больше приходить не советую, – жестко глянул на Павла, чтоб четко видел, что шутками тут и не пахнет. – Только с адвокатами и Настю заранее предупредив. Она тоже будет готова тогда говорить предметно. Все, свободен, – выдавил из себя Андрей, чертовски стараясь, чтоб голос звучал ровно и было не настолько очевидно, что больше всего сейчас хочется Павлу в ухо с разворота заехать.
Блин! Давно его так никто не злил, однако. Прям хотелось к стенке припереть и пару раз затылком еще стукнуть об ту самую стенку, чтоб мозги в голове на место встали. Да только не желал Настю пугать или расстраивать.
Вот Андрей сам себя и заставлял разжать кулаки, а те, как назло, так и сжимались назад, стоило на Настю взгляд перевести.
Явился «муж», елки-палки! Лучше бы шлялся там, где все это время пропадал. Никто за ним не страдал. И дело вовсе не в том, что Андрей какой-то конкуренции опасаться начал. Вообще не от того внутри бурлило!
За двадцать минут Павел довел Настю до того, что на ней лица нет, и видно же, как колотить начало. Он-то знал, что она все время насчет денег волнуется, беспрестанно себя изводит страхами, что мало и плохо дочь обеспечивает самым лучшим. И это тогда, когда любой женщине только отдых показан да счастливые хлопоты, любовь семьи и поддержка мужчины!
И уж точно она не должна была корпеть ночами над бухгалтерскими книгами, а днями вокруг Лукии одна безустанно хлопотать! А этот умник еще какие-то условия выставляет!
Впрочем, Андрею тут же решение пришло в голову. И пусть Павел катится хоть к чертям в ад, хоть к своей маме, которая, видно, и надоумила сына встать на «путь истинный»!
Наверное, Павел увидел что-то такое в его глазах, что больше ничего «умного» не возразил… И хорошо, у Андрея тоже терпение не железное!
– Я завтра наберу, – проворчал он так, словно его смертельно обидели. – Обсудим вопрос по адвокатам и этой продаже… Дочку хоть покажешь? – глянул на Настю исподлобья.
Андрей видел, как любимую передернуло. У самого тоже отторжение какое-то от одной идеи только, чтоб этому идиоту ребенка демонстрировать.
– Она – не тюлень в цирке, Павел, чтоб по запросу показывать, – тихо проговорила вдруг Настя. – Ты реально дочь увидеть хочешь или просто думаешь, что от тебя этого ждут? Есть внутреннее желание или чтоб матери было что-то сказать? Или похожее на себя что-то хочешь найти, чтоб удостовериться? – несмотря на явное непринятие данной идеи, Настя держалась спокойно и с достоинством. И у Андрея такая гордость за нее вспыхнула в груди! Горячая, всеобъемлющая! Его женщина, и точка!
– Да ну вас, блин! – психанул вдруг Павел и, развернувшись, выскочил из квартиры, будто они его матом покрыли.
Андрей на Настю оглянулся. Его любимая стояла на два шага позади и с каким-то потерянным выражением в глазах кусала губу.
– Думаешь, я должна была ему Светлячка показать? – нервно и неуверенно спросила, глянув на него так, будто упреков ждала. При этом дочь бережно держала на руках, от всего укрывая.
У Андрея сердце за нее отозвалось перебоем в груди. Шагнул к ней, крепко, но очень бережно, обняв этих двух девочек, уже ставших для него бесценными.
Лукия так и не уснула пока снова, тихо ворочалась на руках Насти, что-то лепеча на своем, еще вовсе непонятном другим, языке. Такая близкая и важная для них малышка!..
– Нет. Я не считаю, что ты ему что-то, в принципе, должна, еще и после этой безобразной сцены, – твердо и уверено озвучил то, что внутри клекотало просто. – Тем более что Павлу никто не мешал раньше к дочери прийти и себя реально отцом показать. А так… шума много, да все без толку, – махнул головой с пренебрежением, которое ощущал.
– Спасибо, Андрей, – выдохнула вдруг Настя, уткнувшись ему лицом в шею над воротом футболки. – Спасибо!
– За что? – усмехнулся он, осознав вдруг, что руки сами сжались крепче, притянув ее к его телу.
И внутри отозвалось разгорающимся тлением очень много всего на это нежное и трогательное отношение, чему пока усилием воли не давал свободы.
– За все! За то, что был со мной, что защитил нас с Лукией, сумел Пашу на место поставить… И что сейчас поддерживаешь, – так и не отстранившись, ответила Настя, нежно поцеловав его в подбородок. Но он заметил и какое-то иное выражение в ее глазах, пока не совсем ему понятное. Не плохое, новое просто.
– А как бы я за вас, за моих девочек, и не заступился? Скажешь тоже! – усмехнулся Андрей. – Больше того, я тоже думаю, что вам здесь дальше жить – только мороки больше. Он достанет и нервы истреплет. Печально, но оказался куда большим подлецом, чем я мог представить только, – по-честному, в груди имелось и глухое разочарование. Наверное, больше самим собой, что неверно оценил человека, с которым столько лет общался тесно.
– Но мне некуда идти… И снимать квартиру, когда своя есть… Только и он жизни не даст, тоже с тобой согласна, – Настя тяжело выдохнула, уткнувшись в его плечо макушкой, и прям веяло от нее опустошенной усталостью.
Снова захотелось Павлу по голове настучать. Вот догнать, и в воспитательных целях всыпать!
– Есть, радость моя! Вам есть, куда идти. И я буду просто безмерно счастлив, если вы ко мне переберетесь со Светлячком. Да и от магазина твоего не дальше выйдет, только с другого боку, – подмигнул он, чувствуя, как расплывается улыбка на губах, когда Настя удивленно вскинула к нему свое лицо.
Запах свежемолотого кофе дурманил. Андрей только вчера новую пачку принес другого вида. Сказал, что они будут пробовать все, что есть, а потом выберут тот, который обоим по душе придется.
Новые традиции, общие ниточки и связи между ним и ею… Настю это бесконечно трогало, пробивая чувственной и тонкой дрожью в душе. Ведь насколько важно иметь такие вот нити из души в душу, то, что и делает из двух людей нечто совершенно иное, обобщенное. И пусть сейчас они начали с кофе и завтраков, но ведь и это немало! Да и, на самом деле, уже куда больше мелочей общими стало…
Но сейчас у Насти не потому руки легонько дрожали. Рассыпала немного кофе на стол, пока фильтр заправляла, усмехнулась, вспомнив, как Андрей первый раз готовил.
Лукия спала после того, как она дочь в пять утра покормила, Андрей пошел в душ. А Настя… У нее такой рой мыслей в голове был, что хотелось занять хоть руки неким размеренным и простым действием. Вот и решила кофе заварить, хотя обычно Андрей это брал на себя.
Они сегодня вместе спали. Можно снова сказать «впервые», потому как в этот раз в спальне и осознанно… Хотя с самим процессом «спания» имелись сложности… Они говорили большую часть ночи, почти до того самого утреннего кормления Лукии. Вот руки и дрожали сейчас, не выспалась. Но голова ясная, на удивление.
А тем для разговора оказалось вдруг очень много. Наверное, потому, что Настя не ожидала всего, что случилось… Ни появления Павла, ни его скандала-представления, ни того, во что это вылилось по итогу… Не было для нее очевидным то, что Андрей их к себе решит переселить. Ведь, по сути, у них и отношения чисто платонические еще, и разговоров о каком-то долгосрочном будущем не было, хоть он и заявил, что они с Лукией «его», без колебаний признавшись в любви… Но она ему еще не призналась…
Кстати, только сейчас поняла, что не имела ни единого подозрения, будто бы уезжая от них, Андрей в своей квартире или еще где-то с кем-то другим встречается. Странно? Ведь он-то свободен как раз и не обязан верность никому хранить…
Но у Насти и тени сомнения не возникло, что именно этот человек не предаст и не обманет, даже если на горло своим порывам нужно наступить или потерпеть. Верила его словам больше, чем тому, кто мужем был? Выходит, да.
Да и мужчина сам сказал, что не требует и не хочет ее торопить ни с признаниями, ни с чувственной нуждой. Но ведь для себя Настя уже поняла… И уж точно не потому медлит, что секса с ним не пробовала из-за ограничений, которые, кстати, уже вроде как вчера закончились.
Ой! Стало резко жарко…
Ох, господи! Если по их поцелуям судить и по тому, как у нее фейерверки в животе взрываются просто когда Андрей рядом стоит, то можно и до секса не доходить, уже вся мокрая под волосами от испарины и безумного пульса. Сомнений не имела, что все великолепно будет.
Улыбнувшись этим щекотливым мыслям, аккуратно постаралась залить кипятком кофе, вспомнив, как Андрей рассказывал ей о гадании на гуще. Любопытно очень, захотелось, чтобы и ей как-то погадал кто-то. Правда, Настя в подобное не верила никогда, но… Андрею было сложно не верить. В любом вопросе…
– Зачем торопилась, радость моя? Я бы приготовил… – теплые, горячие от недавнего душа руки Андрея обхватили ее со спины, нежно, но очень сильно обняв.
Такой же горячей, чистой после бритья щекой прижался к ее затылку, заставив Настю легко вздрогнуть от неожиданной интимности такого простого касания. Мужские ладони накрыли ее руки.
– Так и мне тебя порадовать хочется, – улыбнулась она, подавшись к нему.
Запрокинула голову, мазнув губами по его подбородку.
– Спасибо, – Андрей нежно поймал ее губы, коротко, но так властно поцеловал. – О чем думаешь, что такая довольная? – заглянув в ее глаза, поинтересовался он.
И прям ощущалось, что и у него настроение лучше стало от того, что она веселая.
– Думаю, что и сама бы хотела, чтоб мне на кофейной гуще погадали, любопытно очень, – ощущая, как заливает румянцем щеки, потому как от его близости обострились совсем иные мысли, те, что пораньше в голове крутились, отозвалась смущенно.
Андрей и это уловил… Как?! Всмотрелся внимательней, но кивнул молча. Хотя и в его глазах что-то такое мелькнуло, как отзываясь на жар, что все уверенней рядом с ним внутри Насти тлел.
– Могу тебе это без проблем организовать, – широко улыбнулся он, не комментируя ее румянец. – Заодно и с друзьями познакомлю, они только рады будут, и так Ната, та самая наша ведунья, уже всем намекает, хотя я, богом клянусь, понятия не имею, откуда она узнает?! – немного бесшабашно хохотнул Андрей. – И я счастлив буду, когда вас со Светлячком с этой компанией сдружу. Они тебе понравятся, не сомневаюсь! – Андрей устроился подбородком на ее плече, и они вместе проследили за тем, как кипяток медленно просачивается через гущу.
– Так что, радость моя? Перевозим сегодня ваши вещи? – негромко поинтересовался Андрей, не отпуская ее одной рукой и при этом второй достав по очереди их чашки.
А Настя, наблюдая за тем, как он разливает им уже готовый напиток, подумала обо всем, что они ночью обсуждали.
– Думаешь, уже сегодня надо? – вздохнула она.
