Текст книги "Студентка на перевоспитание (СИ)"

Автор книги: Ольга Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Добрый день! Я – адвокат «Империи красоты».

– Здравствуйте! Очень рад знакомству, – Вениамин пришёл раньше и уже ел салат.

Я тоже присел за стол, заказав себе чай и шоколадный фондан.

– Вам известно о сложившийся ситуации с кремом?

– Да, конечно. Ника любит сделать шум из ничего.

– Аллергическая реакция – тоже шум из ничего, на ваш взгляд?

– Я, конечно, не специалист в этой всей женской бурде, но знаю одно – моя бывшая всё на молекулы разложит, чтобы убедится, что её не посыпет. У неё аллергия на весь мир – в холодильнике одна трава лежала какая-то постоянно, а не еда.

Видимо, тяжело пришлось мужику. Я обратил внимание, что в его салате было минимум зелени и максимум лосося.

– Извините за столь личный вопрос: что же на самом деле стало причиной развода?

– Пиар, – коротко ответил Вениамин.

– Это как?

– Для Ники популярность всегда была на первом месте. Когда её страница в инстаграме набрала больше миллиона подписчиков, она вдруг почувствовала в себе силы стать актрисой, но, естественно, никто роль ей так и не дал. Однажды вечером она ошарашила меня заявлением, что нам нужно развестись, потому, что личные драмы актёров поднимают рейтинг сериала, в котором они снимаются.

– Фиктивный развод? – уточнил я.

– Да. Она считала, что так её точно утвердят. Это стало поводом задуматься о реальном разводе. Вероника очень импульсивный человек – истеричка, одним словом. Тяжело иногда было с её причудами и постоянной трансляцией нашей жизни в сеть. На камеру был и отдых, и быт. Подписчики решали, что ей одеть, что заказать покушать, где провести вечер. Это дурдом! Но после предложения о фиктивном разводе я не выдержал.

– Сочувствую.

– А пропиариться она смогла, как и хотела. Разводились мы, словно королевская семья, но самое интересное началось, когда я заблокировал её счета, и Нике дошло реальное положение вещей. Она рыдала, угрожала, выкинула последние деньги, чтобы отсудить у меня имущество.

Мединину принесли десерт, и он продолжил рассуждать со вселенским спокойствием в голосе:

– Я знаю, она на мели. Удивительно, что решилась снова на возню с судом. Адвокаты нынче дорого стоят, да вы и сами знаете.

– Знаю.

Я узнал всё, что хотел, и далее каждый просто доедал своё блюдо. Что не говори, а бывший муж Медининой оказался приятнее, чем она сама.

По дороге я умудрился попасть в пробку, что было весьма неожиданным для такого часа. Пока стоял, думал об Италии и о Саше.

– Может с собой её забрать? – сам себе удивился, – Тихомиров, ты вообще выжил из ума с такими мыслями! Ей доучиться нужно, а не женой «декабриста» становится.

Машины рассосались и уже пару минут, как можно было ехать, но я погряз в своих думах. Кто знает, сколько времени я бы так стоял, если бы не сигналящие водители сзади.

Наверное, Александра почувствовала мои душевные метания и явилась в офис, хотя я категорически запретил ей это делать.

– Ты хоть иногда слушаешься старших? – сердито спросил, пропуская её в свой кабинет.

– Иногда может и слушаюсь.

– Я бы поставил тебя в угол, но, боюсь, что уже поздно перевоспитывать.

Сашка заулыбалась.

– Уверяю, что ты больше всех приложил руку к моему перевоспитанию.

Она, как всегда, заняла главное кресло и изучала беспорядок на столе.

– Надеюсь, я не зря пришла. Какие новости?

Ничего не оставалось, как пристроится на стуле.

– Веронике очень выгодна ситуация с кремом. Она хотела и пропиариться, и заработать. Единственное, чего я не понимаю – почему именно «Империя красоты».

– Меня тоже мучает этот вопрос.

Разговор прервал звонок от Усикова. Пока его слушал, я заметил, что Саша меня разглядывает, но стоило посмотреть на неё в ответ, она тут же сделала вид, что читает.

– Корягин дома? Прекрасно! Диктуйте адрес.

Как говорят, на ловца и зверь бежит.

Сашка

– Ты куда?

– В гости к Корягину, – ответил Макс.

– Я с тобой! Не могу пропустить представление.

Тихомиров сделал такое выражение лица, которое предупреждало, что пререкания будут бессмысленными, но я попыталась:

– Ну Макс! А если тебе понадобится помощь?

– Интересно, какая? Заговоришь Корягина до обморочного состояния?

– Но…

– Домой. Отдыхать.

Я насупилась и поднялась на выход. Максим ловко подхватил меня под руку, а по пути к лифту вызвал мне машину. «Но Яблонская так просто не сдастся!»

Когда мы вышли на парковку, сделала вид, что смирилась с запретом и, как паинька, подожду тут такси.

– Ты поезжай. Мне всего пару минут постоять.

– Посажу тебя и поеду.

– А если Корягин уйдёт? – продолжала гнуть свою линию.

– Ладно. Но ты мне напишешь?

– Обещаю.

Макс открыл машину и вспомнил о водительских правах, которые он оставил на столе, а я благополучно прикрыла договором.

– Возвращаться плохая примета, но ничего не сделаешь.

– Всё будет хорошо, уверена, – ехидненько улыбалась ему вслед.

Как только Максим исчез в бизнес-центре, умостилась на коврик между водительским и задним сиденьем. «А что? Я такое в фильме видела». Отправила Тихомирову сообщение, что я уже еду домой, но на самом деле отменила заказ. Оставалось только надеяться, что он меня не заметит.

Макс вернулся быстро, резко стартовал и поехал в неизвестном мне направлении. Уж не знаю, чем именно я себя выдала, но через пару минут поездки, он, стараясь сделать серьезный голос, сквозь смех, сказал:

– Ну и что прикажешь с тобой делать?

Вылезла из своего укрытия, встретившись взглядом с Максимом в зеркале заднего вида.

– Любить, кормить и никому не отдавать, – спародировала манеру Гарфилда*

– Я должен был заподозрить неладное ещё на том этапе, когда ты быстро согласилась отправиться домой.

– Извини.

– Да что уже поделать… Горе ты моё луковое!

Корягин жил в одном из спальных районов города, в доме, который ничем не отличался от всех остальных. Дверь нам открыла его жена.

– Вы к кому?

– Добрый день. Гражданин Корягин тут проживает? – вежливо поинтересовался Макс.

– Да. Сейчас позову.

Когда мужчина появился в коридоре, было видно, что он собирался уходить, даже пальто уже надел и сумку через плечо прихватил.

– Что вы здесь делаете? – стало первым его вопросом, который свидетельствовал о том, что Корягин узнал адвоката своей бывшей фирмы.

– Пришёл поговорить с вами о поддельном креме.

Низенькая миловидная женщина искренне не понимала, что происходит. Даже стало жалко её, смотря на бледное лицо.

– Дорогой, куда ты влез? Отвечай честно.

– Никуда, Соня. Иди в комнату.

– Не верю. Видно, не зря Ваня просил сообщить, когда ты появишься.

– Ах, вот оно что! Ты и заложила.

Женщина спряталась в комнате, а мы вошли на кухню.

– Нам известно о ваших махинациях с Вероникой Медининой, – заявил Тихомиров.

– Да. И доказательства есть: запись беседы в Солнечном парке, – добавила, чувствуя важность своего присутствия.

Не знаю, что там происходило в голове у Корягина, но, неожиданно для нас, он не стал отрицать и упираться.

– Обещал, что и её потяну, значит потяну. Что вас интересует?

Максим отодвинул мне стул, а сам стал рядом, готовясь задавать вопросы:

– Какими были условия договора? Как Вероника на вас вышла?

– Мединина собиралась запустить свою линейку косметики, а я хотел уходить из «Империи красоты» – так мы и пересеклись. Она всё жаловалась, что у нас будет большая конкуренция, что было бы неплохо, если лидер рынка потеряет доверие покупателя, и мы бы сразу прорвались в дамки.

Меня очень интересовал один момент, и я тоже вклинилась в разговор:

– А почему вы захотели уйти от Усикова, вы же друзья? Или нет?

– У Ивана тяжело работать, поскольку он не видит никого кроме себя. Мы начинали дело вместе, но очень быстро я оказался за бортом, а знаете, это обидно, когда твои разработки приносят кому-то славу, но тебя вообще за это не ценят. Последнее время мы с ним ссорились, и он старался всячески меня унизить как начальник. Но попал я потом в ещё большие неприятности. Косметика Медининой оказалась только плодом воображения, она планировала создавать её на деньги, которые получит через суд. Наверное, мне стоило пасовать ещё тогда, когда эта сумасшедшая решила мазать на себя продукт, который наверняка уложит её на больничную койку.

– Ничего себе! – не удержалась я.

– С самого начала это всё не по душе было, но в какой-то момент азарт поставить Усикова на место сразил меня. Когда я понял, что нам с Медининой не по пути, потребовал деньги, чтобы потратить их на переквалификацию и наконец-то как найти достойную работу.

Макс подметил:

– Но и денег вы не получите.

– Да я уже понял. Сам дурак. Остаётся только рассказать правду на суде, хоть совесть не так будет мучить.

– А вот это правильное решение. Я возьму вас свидетелем со своей стороны и скажу, что вы добровольно пошли на сотрудничество.

Из дома Корягина мы вышли радостными. Казалось, что вся картина сложилась и победа будет за нами. До позднего вечера Макс занимался приготовлениями к заседанию, а я исполняла мелкие поручения, тихонько наблюдая за ним со стороны.

А что было дальше? А дальше был суд.

*Га́рфилд (англ. Garfield) – персонаж одноимённой серии комиксов, созданный художником Джимом Дэвисом, а также кинематографических картин.

Сашка-2

Как всё-таки интересно жизнь на свете: то, что было ненавистным, в любой момент может стать самым важным, а обожаемое – отойти на второй план. Вчерашняя бунтарка Александра Яблонская сидит сейчас в зале суда в ожидании фразы: «Встать! Суд идёт!». Вот она звучит… Волнуюсь так, словно это я буду говорить, а не Макс. Желудок сводит от нервных спазмов, но я продолжаю сканировать всё вокруг – впервые попала на такое «мероприятие». Время от времени возвращаюсь взглядом к Веронике Медининой. Она пришла в безупречном чёрном костюме, красной помадой подчеркнула пухлые губы, но идеальный внешний вид не скрыл ужасное настроение, ведь её адвокату так и не удалось договориться с Тихомировым, а это значит, что исход будет непредсказуемым. С каждой минутой блогерша выглядела более раздраженной и вот, когда свидетельствовать вышел Корягин, её накрыло.

– Идиот! Чем ты вообще соображаешь? – закричала, срываясь со стула.

– Вероника Львовна, присядьте, успокойтесь – адвокат попытался повлиять на подопечную, но только стук молотка судьи заставил девушку замолчать.

Далее она испепеляла взглядом бывшего соучастника своей махинации, но он невозмутимо рассказал и о взаимоотношениях с Усиковым, и об их договоре, и о встрече, которую я видела в парке. Сам же Иван Дмитриевич выглядел максимально шокированным от происходящего.

– Полагаясь на все вышеперечисленные факты и свидетельские показания, прошу признать компанию «Империя красоты» не причастной к изготовлению некачественных косметических продуктов, а также освободить от выплат за лечение и морального ущерба, – Максим поставил точку в деле.

Суд вынес решение в нашу пользу и больше я ничего вокруг не слышала. «Мы сделали это! Вместе!» Люди стали выходить из зала, а у Медининой и Корягина начался новый этап проблем. Ещё бы! Актёры погорелого театра: сделать фальшивый крем и заработать на компенсации деньги для производства своей продукции, этим самым устранив главного конкурента.

На волне эйфории я бросилась Максу на шею, как только он появился в коридоре. В одно мгновение перестали существовать и эти серые стены, и люди в форме, и всё остальное. Он первым коснулся моих губ, а я, растворившись в эмоциях, на него ответила. Было хорошо, как никогда, даже лучше, чем я себе фантазировала. Его рука осторожно коснулась моего затылка, но мне было даже страшно пошевелиться, чтобы не испортить неловким движением этот прекрасный момент. Отстранился, кстати, он тоже первым, и будто что-то изменилось в его взгляде. Это не было сожаление, которого я очень боялась, это была тоска, колючая и всепоглощающая.

– Извини, Саша, у меня ещё есть планы на сегодня. Завтра увидимся!

Думала, что мы хотя бы отпразднуем вечером, но Тихомиров не позвонил и постоянно был вне зоны. «Ну, я ему завтра покажу в универе, где раки зимуют!» Но когда на следующий день вместо него читать лекцию пришла другая преподавательница, я не на шутку разволновалась. Егор сказал, что видел Максима утром на парковке, поэтому я забила на пару и выбежала из аудитории.

– Яблонская, куда намылилась?

Так спешила, что не заметила, дядю, который вышел из ректората.

– Я? А я…

– Как дела?

– Хорошо. Не знаю, говорил ли тебе Макс, но мы вчера дело выиграли. Обалдеть! Не могу поверить, что я была частью этого процесса.

– Поздравляю! А с Максимом как дела?

– Он тоже очень рад, наверное. Хотя не так, как я, это уже, может, сотая его победа…

Дядя прервал меня и пронзительно так посмотрел.

– Я не об этом хотел узнать. Как ваши отношения продвигаются?

Тут сердце ушло в пятки. «Что сказать то? Он знает? Я спалилась? Вдруг он сердится на Макса?»

– Отношения? – переспросила, словно впервые слышу такое слово.

– Мне показалось, что вы уже давно вышли за рамки «преподаватель и студентка».

Он был прав, конечно, но именно сейчас я не ожидала этого разговора. Более того, я бы и сама хотела знать, какие у нас отношения и что происходит с Максимом. Решила выбрать тактику отрицания:

– Да какие отношения? Снова ты со своими странными подколамы.

Олег выглядел каким-то не таким, как всегда. Да и говорить в подобного рода ключе о преподавателе в здании университета было бы неправильно.

– А вот, если вдруг?

– Максим слишком взрослый. Что может быть у нас общего? И вообще, если я собираюсь стать крутым адвокатом, то на данном этапе мне эта любовная чепуха ни к чему.

От первого до последнего слова – ложь. Но я так некомфортно чувствовала себя, что неосознанно защищалась от болезненной темы маской безразличия. Ну, не может всё и сразу поменяться: характер – штука твёрдая.

– О, как заговорила. Ты адвокатом хочешь сдать?

– Посмотрим, – попыталась улыбнуться и направилась к лестнице.

Макс появился, словно из воздуха. Он стоял, прислонившись к перилам и, похоже, ждал меня. Стало дурно от одной мысли, что наш разговор с Олегом мог быть слышен.

– Максим…

Тихомиров коснулся пальцем моих губ, не дав сказать оправдание.

– Я попрощаться хотел.

– Попрощаться?

– Да, через пару часом у меня самолёт в Италию.

Сделала вдох, но к горлу, словно лезвие ножа приставили. Вместо слов лишь неясное бормотание:

– Ты меня оставишь?

Максим прижал меня к себе и успокаивающим голосом начал шептать:

– Родная моя, всё будет хорошо. Слышишь? У тебя огромное будущее, я верю, что однажды ученица превзойдет своего учителя. И ты верь в себя. Обязательно стань счастливой.

Он поцеловал меня в лоб и быстрым шагом спустился по ступенькам, даже не обернувшись. Я осталась стоять, словно ноги приросли к полу, размазывая слёзы по щекам, вместе с тушью.

Как в тумане, вышла из универа и поплелась по аллее, куда ноги вели. Я была виновата в том, что не бросилась за ним, не остановила. Я ругала себя, что так и не призналась в своих чувствах.

– А что, если бы я боролась за нас с самого начала? Может, всё было бы иначе.

Поздно осознала то, что нельзя жить одним днём, постоянно откладывая любовь на потом, нельзя прятаться за глупыми фразами вместо того, чтобы набраться смелости и сказать всё, что на душе. Я струсила. Заигралась в несчастную девочку и, похоже, проворонила своё счастье.

Листья под ногами шуршали так, что хотелось зарыться в них с головой. Подняла взгляд и растерялась, я не знаю теперь, в каком направлении двигаться дальше.

– Девушка, отойдите, пожалуйста.

Рядом двое мужчин меняли плакат на билборде, и, кажется, я мешала процессу. Модель, рекламирующую ювелирную фабрику, сняли, а на её место вешали рекламу нового ток-шоу. Даже не важно, как оно называлось, важно, что в углу маленьким шрифтом было написано: «Fiat jūstitia ruat cælum».

– Такси! – я чуть не выбежала на проезжую часть, останавливая жёлтую машину.

– Отчаянная, – удивился водитель. – Куда едем?

– В аэропорт, пожалуйста.

В дороге я до крови прикусила губу от волнения и не могла усидеть на месте, постоянно поглядывая на часы. Спасибо таксисту, что он без лишних вопросов прибавлял газу и остановился у самого входа. В аэропорту бежала, расталкивая людей с чемоданами и дорожными сумками. Остановилась только тогда, когда увидела, что посадка единственного на экране самолета в Италию уже закончилась.

– Всё! Он улетел!

Я снова разрыдалась. Ватными ногами вышла на свежий воздух, увидев в небе самолёт, который доставит Тихомирова в новую жизнь без меня.

Эпилог

Как ни крути, но в жизни всегда происходит то, что должно произойти. Я смотрела в небо, сжимая воротник пальто, и надеялась, что сейчас самолёт пролетит круг и пойдёт на посадку, но через пару минут он вовсе пропал из виду. Вместе с ним расстаяли мои последние надежды, а сердце пронзилось иголками боли.

– Девушка, можно с вами познакомиться? – послышалось где-то совсем рядом с наигранным итальянским акцентом.

Я повернулась и замерла. С небольшой сумкой в руке стоял Максим и улыбался на все тридцать два.

– Ты улетел, – тряхнула головой, чтобы виденье пропало, но оно наоборот приближалось ко мне.

– Занудный юрист улетел, а мужчина, который тебя любит, остался.

– Стой, где стоишь, паскудник!

Всё так перемешалось, я не понимала, плакать от счастья или обижаться, что он заставил меня пережить такое. Конечно же, Макс не послушал и схватил меня на руки.

– Пущу, когда скажешь, что не сердишься.

– Сержусь.

– Окей, значит, будем идти так через весь город.

– Ладно. Поставь, пожалуйста.

Он аккуратно опустил меня и взял лицо в свои ладони.

– Прости. Я чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни. До конца своих дней корил бы себя за то, что потерял такую девушку, как ты.

«Ну как тут дальше сердится, а?» Я прикрыла глаза в надежде, что сейчас снова случится волшебство. Он поцеловал меня в щёку, потом вторую, в носик, а затем уже накрыл мои губы своими. В этот раз уже я была смелее, хотелось показать, как сильно он мне дорог и как сильно я испугалась, что мы никогда больше не увидимся.

– А почему именно Италия? – спросила, переплетая наши пальцы.

Размеренным шагом мы двинулись в сторону стоянки такси.

– Это мечта. Я давно очарован этой страной – выучил язык, представляя, что однажды перееду туда жить. Мой приятель предложил перспективную работу во Флоренции, и я чуть было не согласился, но не ради карьеры, я испугался собственных чувств, надумал себя всяких глупостей.

– Значит, ты изменил мечте?

– Нет. Я просто мечту изменил. Одна привлекательна бунтарка очаровала меня гораздо больше, чем Италия.

Я стала пунцовой и крепче сжала его руку. Вот теперь на душе было легко и спокойно.

– А я тоже мечту изменила. Похоже, в роли адвоката я буду отлично смотреться.

– А танцы? – удивился Тихомиров.

– А танцы станут твоим наказанием. Или ты думал, тебе всё легко с рук сойдёт?

Макс сделал вид, что сильно напуган, вызывая этим самым улыбку на моём лице.

– Всегда хотела расширить свои танцевальные горизонты. Теперь у меня появился партнер для латины.

– Бедные твои ножки. Готовся!

***

Солнце скоро собиралось садиться за горизонт, но было по-прежнему жарко. Из тени оливкового дерева я наблюдала, как у озера возводят арку из живых цветов, как мама и папа суетяться, пересчитывая детали, проверяя, все ли стулья для гостей на своих местах и правильно ли они задекорированны. По стечению обстоятельств, Эля познакомилась в самолёте с моим другом Егором и сейчас они тоже стояли у воды, мило беседуя. Самым взволнованным сегодня оказался Олег, ведь нечасто повезёт быть гостем одновременно и со стороны жениха, и со стороны невесты, но Настя внимательно следила, чтобы он не принял сорокаградусного успокоительного раньше времени.

Позже мама помогла надеть мне платье с длинным кружевным шлейфом и прикрепила булавочку с выворотной стороны.

– Господи, какая же ты у меня красивая сегодня! Мы с отцом так гордимся тобой и зятем.

Я видела, что она вот-вот заплачет, да и у самой, честно говоря, были глаза на мокром месте. Мама трижды перекрестила меня прежде, чем мы вышли из комнаты. Италия – это хорошо, но родных традиций никто не отменял. К началу церемонии я никак не могла поверить, что это всё правда: я выхожу замуж за своего бывшего преподавателя, теперь уже главного конкурента в мире юриспруденции и за самого прекрасного мужчину в мире.

Гости встали, как только я появилась на красной дорожке. Папа взял меня под руку и повёл к Максиму, который безупречно выглядел в своём чёрном костюме. Скрипки заиграли, мама не удержалась и расплакалась, а Аристотель покорно сидел возле арки, держа подушечку с кольцами в зубах.

Я стала напротив жениха, дрожа, будто желе. Стоило ему ласково посмотреть голубыми глазами и взять меня за руку, волнение испарилось. В этот прекрасный день мы вместе выполняем его просьбу – обрести счастье.

– Ti amo alla follia*, – одними губами сказал Максим.

Поскольку мы в Италии только пару недель и запас фраз у меня был небольшим, я ответила на русском:

– Я тоже тебя очень люблю.

*Ti amo alla follia (итал.) – я безумно тебя люблю.

______________________________________________

Конец