Текст книги "Долины любви"

Автор книги: Ольга Шарипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

Для Эдуарда жизнь сверкнула новой гранью, и он уверовал в истину: «Что ни делается, все к лучшему». Потому что благодаря взорванному дому Эдик стал жить лучше, спокойнее и стабильнее. Он и представить себе не мог, что за столь короткий срок его жизнь так преобразится.

Три недели прошло с того дня, как Эдик жестоко избил беззащитную женщину. И за эти недели он всего лишь пару дней волновался, опасаясь последствий содеянного. Всего лишь два дня нервную систему Эдуарда сотрясали волнения. А по прошествии этих двух дней на Эдика снизошел покой – у него появилась могущественная покровительница. Даже авторитет матери померк перед властностью и решительностью Валентины Сергеевны.

Эдуард буквально смотрел в рот Валентине Сергеевне, ловя каждое ее слово. А все из-за того, что она, переговорив с ним после поездки в больницу к внучке, пообещала: ничего за избиение Леры ему не будет. И Лера, и ее отец, так неожиданно объявившийся, не сделают шага без одобрения Валентины Сергеевны. А ему, Эдику, нужно всего лишь поступать так, как будет говорить Валентина Сергеевна.

И первое, о чем попросила его бабушка Леры, – это опознать чей-нибудь труп как Кулагину Валерию Валерьевну. Что Эдик и сделал. Зачем это понадобилось Валентине Сергеевне, он не знал. Он знал только одно – лишних вопросов задавать не надо: «Бабка знает что делает».

А дальше все просьбы были и того проще – Эдик уволился из школы и преспокойно учился: Валентина Сергеевна сказала, что о деньгах ему беспокоиться не надо, так как отец Леры – человек обеспеченный и помочь зятю – его долг.

Также Валентина Сергеевна решила, что родители Эдика ничего не должны знать о поступке сына.

– Лера заслужила то, что ты сделал, за измену надо платить, – говорила Валентина Сергеевна Эдуарду. – Только прошу тебя, пусть это останется в тайне, не стоит нам по пустякам волновать Веру. Милые бранятся – только тешатся.

Все это лишь приободряло Эдика: вот Лерка выйдет из больницы – и все будет еще лучше, потому что ее отец обеспечит их с ног до головы.

…И вот настал день, которого Эдик все же немного побаивался, день, когда Лера приехала домой. Приехала неожиданно и появилась в комнате так тихо, что Эдик, занятый компьютерной игрой, не сразу ее заметил.

– Привет… – Эдуард встал из-за компьютера Леры, приветствуя жену. – Добро пожаловать домой!

На его лице сияла счастливая улыбка, будто и не произошло ничего – именно так встретить Леру проинструктировала его Валентина Сергеевна.

Но улыбка мгновенно исчезла с его лица – Эдика пригвоздил к месту и сжигал ненавистью взгляд мужчины, стоящего за спиной Леры.

– Здравствуйте, Валерий Алексеевич. – Эдик протянул руку своему тестю, с трудом сдерживая дрожь, пробегающую по телу. – Приятно познакомиться!

– Ты знаешь, что делают в тюрьме с теми, кого сажают за изнасилование? – Отец Леры не собирался даже просто здороваться с этим подонком, а тем более пожимать ему руку. – Или думаешь, я прощу то, что ты сделал с моей дочерью?!

– Я… Я не… – пробормотал Эдик, мотая головой. – Я ее не трогал…

За этим Лера и пришла, она хотела быть уверенной, что Эдик только избил ее. Только избил.

– Да мы с вашей дочерью с мая чужие люди, – проговорил Эдик. Его голос звенел от волнения – не только надежды на обеспеченную жизнь исчезли в одно мгновение – теперь надо было опасаться, как бы он не поплатился свободой. – Я не трогал ее!..

Но эти оправдания уже были никому не нужны: по его глазам и Лера и Валерий поняли – Эдик не врет. И хотя врач уверил Леру, что изнасилования не было, она сомневалась: «Вдруг Эдик все же что-то сделал, а врачи не считают это изнасилованием?» Поэтому она и попросила отца съездить с ней домой и узнать точно – было что-то или не было.

Лера улыбнулась растерянному и испуганному Эдику – у нее камень с души упал, ведь теперь она знала, что отец ее ребенка – Игорь!

– Мы завтра разводимся. Я была в суде, объяснила ситуацию, и мне пошли навстречу. Так что не опаздывай, заседание назначено на одиннадцать. – Лера счастливо вздохнула.

– А?.. – Эдика волновала его судьба.

– А это мы решим потом, – сказал отец Леры и взял дочь за руку, уводя из комнаты.

Валерий не хотел лишних разговоров: Лере нельзя волноваться, вдвойне нельзя.

Но, к сожалению, разговоры на этом не закончились, потому что в дверях они столкнулись с Валентиной Сергеевной и Верой Петровной, вернувшимися из магазина.

Валерий вздохнул с сожалением – он напрасно недавно радовался, открыв квартиру и поняв, что матери нет дома. Теперь разговора не избежать. Очередного никчемного разговора.

Этот разговор происходил между матерью и сыном уже не один десяток раз. Валентина Сергеевна каждый вечер навещала Валерия в его гостиничном номере, справляясь о состоянии внучки, и каждый вечер пыталась убедить его в том, что Лере нужно простить Эдика, что она не понимает, куда ее заведет любовь. Но все призывы Валентины Сергеевны не возымели успеха, Валерий твердо стоял на своем.

Отец Леры не соглашался со своей матерью. Он был полностью на стороне дочери, одобряя ее развод. И единственное, на что пошел Валерий, – это не заявлять на Эдика в милицию. Да и то согласился он с этим лишь потому, что Лера попросила его об этом.

– Ты, Валера, оставил нас, а Дятлы дали нам семью, – пыталась убедить его мать. – И этого забывать нельзя.

– Да, я виноват. – Отец Леры не снимал с себя вины. – Но ты не должна забывать, что родных людей у тебя двое – я и Лера.

– Дятлы мне ближе, чем вы! Они понимают меня!

– Хорошо. Поэтому пусть они живут с тобой, ты можешь оказывать им материальную помощь, что угодно! Но только не нужно навязывать моей дочери этого Эдика!

– Твоей дочери! Вспомнил!

– Я и не забывал.

– Кроме денег, никакой заботы я от тебя не знала!

Да, Валерий присылал матери деньги, которых хватало на то, чтобы она не работала и при этом жила с Лерой в полном достатке. Но Валентина Сергеевна почти не тратила деньги сына, приучая внучку к скромности и бережливости в быту.

– Моя слабость обошлась очень дорого моей дочери, будь я с ней, она не узнала бы несчастья.

– Зато теперь я смогу помочь хорошим, порядочным людям. Тебя должно радовать, что деньги не были истрачены на шмотки или кулинарные излишества.

– Мам, поступай как хочешь, – вздыхал Валерий. – Только оставь свои попытки примирить Леру со своими Дятлами!

Вот и сейчас, когда Валентина Сергеевна застала дома сына и внучку, она решила не упустить момент. А тем более женщина была уверена, что при Вере Петровне возражений не будет, ведь и Валерий и Лера обещали ей не конфликтовать с Дятлами. Может быть, что-нибудь путное и выйдет!

– Здравствуйте, здравствуйте! – Валентина Сергеевна осторожно обняла и поцеловала Леру и даже чмокнула в щеку сына. – Вот и славно, что вы зашли! А мы с Верочкой Петровной очень кстати купили тортик.

– Спасибо, мам, но нам пора, – попытался отказаться Валерий. – Лере нельзя переутомляться.

– Ну хоть полчасика посидите с нами, – вступила в разговор Вера Петровна. – Я так давно не видела Лерочку, ведь к ней не допускали посетителей!

– Нет, мы не сможем остаться, – твердо ответила Лера и взяла отца под руку – теперь у нее была надежная опора. – До свидания!

И тут все заметили, как изменилось лицо Веры Петровны – из благодушной свекрови она вмиг превратилась в оскорбленную невинность.

– Что ты себе позволяешь, Лера? – возмущенно, громко сказала Вера Петровна. – Как ты посмела пренебречь моим сыном?! Ты не захотела и даже не постаралась понять его! – Свекровь гневно сверкнула глазами. Терпение ее лопнуло, и она решила поставить все по своим местам сейчас, а не ждать, пока разногласия уладятся постепенно. – Эдик объяснил мне, что проблема в вашей половой жизни! Но пойми, Лера, дорогая моя, ведь такова наша женская доля и никуда нам от этого не деться. – Вера Петровна шумно сглотнула, она разволновалась не на шутку. – Я получала удовольствие, лишь когда Эдик сосал мою грудь! Да если бы не возраст, я рожала бы каждый год, потому что родовые муки – ничто, их можно вытерпеть ради наслаждения, получаемого от ребенка, сосущего грудь! Что же сделаешь, если мужчины не способны на это!

Валентина Сергеевна восхищенно смотрела на подругу – Вера переступила через себя, заговорив о запретном, лишь бы помирить сына с невесткой.

– Лера? – Бабушка обратилась к внучке, уверенная в положительном ответе. Ведь не оценить по достоинству поступок свекрови Лера не могла!

– Мне очень жаль вас, – тихо ответила Лера, глядя в глаза Вере Петровне. – Жаль, что вы не узнали, что это такое – быть счастливой с мужчиной.

– Но… – не поняла Вера Петровна. – Что ты хочешь этим сказать?! Ты, значит, это узнала?!

– Валерия! – грозно прокричала Валентина Сергеевна. – Что ты себе позволяешь?!

Внучка впервые пошла против бабушки.

Валерий же открыл дверь, желая поскорее увести дочь из этого дома: скандал им был не нужен – Лере нельзя было волноваться.

Но Валентина Сергеевна, возмущенная поведением внучки, ошеломленная ее эгоизмом, черствостью и нежеланием понять близких, шагнула за Валерием и Лерой на площадку.

– Я хотела, чтобы ты была счастлива, но раз ты сама этого не хочешь, – Валентина Сергеевна преградила им дорогу, – так знай: твой Игорь искал тебя, но узнал, что ты погибла под развалинами дома.

Лицо Леры дрогнуло.

– Зачем? – На глаза девушки набежали слезы.

– Затем, что ты жизни не знаешь!

Лера лишь крепче сжала руку отца.

– Спасибо, бабуль, – прошептала Лера и впервые почувствовала, что слезы могут быть не только солеными, но и горькими. – Спасибо…

– Двери моего дома будут открыты для тебя, когда ты поймешь, что я права!

Хлопнувшая дверь заставила Леру сморгнуть слезы – отчаиваться нельзя. Наоборот, сообщение бабушки только лишний раз подтвердило любовь Игоря. Он искал ее, а значит, у них еще все впереди.

– Мы найдем его, Лера, – Валерий вытирал слезы, замочившие лицо дочери. – Вот видишь, тебе не надо было упрямиться, нужно было съездить в квартиру Игоря. Ты напрасно боялась.

Но Лера лишь вздохнула и кивнула в ответ.

Глава 35

Катерина отчаялась. Впервые в жизни она робела, хотя всего-навсего нужно было сделать один-единственный шаг, чтобы приблизиться к счастью. И казалось бы, ну что тут страшного? Что стоит Катерине, такой смелой и общительной, объясниться с мужчиной, который, как ей казалось, тоже неравнодушен к ней? Откуда эта робость, доселе непривычная? Любовь? Любовь.

А еще Катя боялась, что Валерий скажет ей «нет», потому что все еще любит свою покойную жену и никакая другая любовь его не интересует.

Ну а если Валерий скажет «да», то как тогда быть с Лерой? Сможет ли она понять не только отца, но и подругу?

Непрерывно раздумывая об этом, Катерина боялась сделать шаг, и с каждым прожитым днем отчаяние приобретало гигантские размеры, ибо близилась разлука. Валерию нужно было возвращаться в Альпы. И Кате необходимо было решиться.

Решение пришло к ней неожиданно и, как показалось Кате, оказалось единственно правильным.

Катерина приехала к Лере. Она приезжала каждый день, чтобы приободрить подругу, но почти всегда они просиживали в молчании – каждой было о чем подумать.

Вот и сегодня, накануне отъезда Валерия, подруги молча пили чай, как вдруг что-то будто подтолкнуло Катю к разговору, которого она так пугалась. Или кто-то.

– Лер, помнишь, твои родители почти каждые выходные ездили с нами в Лужники на каток.

– Или на санках мы катались на Ленинских горах, – улыбнулась Лера, вспомнив давние зимние развлечения.

– Моя мама еще говорила, что твои родители сами как дети, поэтому нам с ними легко и весело. – Катя почувствовала, как пересыхает от волнения горло. – И знаешь, я раньше и не думала о твоем папе как о… Ну… Он всегда был для меня только твоим папой… И… с ним всегда была твоя мама…

– Была? – Лера посмотрела на Катерину, а та опустила глаза. – А ты тогда была маленькой.

– Но сейчас… – Катерина не решалась посмотреть на Леру и уже успела подумать: «А не ошибка ли это – поговорить сначала с Лерой, выяснить, как она относится к моим чувствам? Но отступать теперь нельзя…» – Понимаешь, я как только увидела твоего отца, так почувствовала такое… Лерик, я и не подозревала, что смогу испытать такое…

Катерина медленно подняла взгляд на подругу, не зная, чего ожидать – понимания или негодования.

– Ты просто выпала в осадок, ошеломленная его молодостью и красотой, – широко улыбнулась Лера Катерине. – А главное – ему сорок лет, а ты мне все уши прожужжала, что хочешь мужчину именно этого возраста!

У Катерины приоткрылся рот от удивления – Лера сыпала словечками, о которых в прошедший месяц Катерина уже стала забывать, потому что с появлением в ее жизни Валерия речь девушки лилась чистым ручейком.

– Лерик? – Катерина не могла поверить в удачу.

– Я и сама увидела его совершенно другим…

– Лер, только не подумай, что это для меня очередное увлечение. – Теперь волнение Катерины стало радостным. – Нет… Впервые со мной все происходит по-настоящему.

– Я знаю, – улыбнулась Лера. – Ты изменилась, и это невозможно не заметить.

– И?..

– И не вздумай выпускать свое счастье из рук. – Лера улыбнулась подруге. – Папа… он… Ну, понимаешь, Кать?..

– Понимаю, – кивнула Катя. – Понимаю и боюсь.

– Не бойся. Ты нужна ему.

Катя сжала руку подруги, она благодарила Леру за понимание и любовь.

– Лерка, у тебя тоже все будет в порядке.

– Будет, если Игорь найдет меня.

Катерина лишь кивнула. Теперь она понимала, что в таком деликатном и тонком чувстве, как любовь, можно помочь лишь советом. Настаивать на чем-то, а тем более предпринимать какие-либо действия тут нельзя. Каждый сам должен понять, прочувствовать и принять решение, касающееся самого сокровенного – своей жизни.

«Упрямство и упорство – основные наши черты», – подумал Валерий, проводив мать до выхода из гостиницы.

Валентина Сергеевна с завидным постоянством навещала сына каждый вечер, пытаясь убедить его стать союзником Дятлов.

– Они прекрасные, интеллигентные люди, – неустанно ежевечерне увещевала сына Валентина Сергеевна. – А Эдик молодой, неопытный и вспыльчивый. Да в конце концов, Лере так и надо – неповадно будет!

– Мам, я не узнаю тебя! Что ты говоришь?! – Валерий не собирался соглашаться с Валентиной Сергеевной. – Неопытность мгновенно исчезает, если любишь человека! Да и вообще, о чем мы говорим?! Нормальный мужчина никогда не поднимет руку на женщину! Никогда!

Но на Валентину Сергеевну не действовали никакие аргументы, она упрямо стояла на своем. А когда узнала, что Лера не только не вернется домой, но и собирается уехать в Питер, то атаки на сына усилились.

Однако Валерий не сдвинулся с места, он был на стороне дочери, и ни угрозы, ни просьбы матери на него не действовали.

Каждый остался при своем.

«И Лера вся в нас – решения своего не изменит ни за что». Валерий оглядывал свой гостиничный номер, к которому успел привыкнуть. И вздохнул.

Валерий не слишком одобрял выбор дочери. Ведь Лера решила положиться на волю судьбы: она отказалась от поисков Игоря. Лера всего лишь попросила Катю прикрепить записку к дверям его квартиры. В записке она все объяснила Игорю и оставила адреса, по которым можно ее найти.

– Если мы начнем искать Игоря, то я буду каждый день ждать сообщений, буду волноваться. – Она пыталась объяснить отцу свое решение. – Пап, ну пойми, в Питере мне будет спокойнее!

И Валерий почему-то согласился с дочерью. То ли что-то подсказывало ему: Лера права и главное сейчас – это выносить здорового ребенка. То ли он вспоминал себя, также отдавшегося в руки судьбы, которая в конце концов принесла его к счастливому берегу.

План был таков: Лера уезжала к питерским родственникам на полгода. За это время Валерий собирался купить квартиру в Москве, где дочь смогла бы жить, потому что Валентина Сергеевна превратила их общий дом в убежище для Дятлов.

Эти Дятлы будто приворожили мать – у Валерия не раз возникала такая мысль, очень уж странным было поведение Валентины Сергеевны.

Но покупка квартиры – это пустяк. Пустяк по сравнению с душевным состоянием Валерия Кулагина. Так неожиданно ворвавшаяся в его жизнь подруга дочери перевернула весь его, казалось, навсегда устоявшийся мир. Катерина всколыхнула в нем чувства, о которых он и не подозревал. Да и с Лерой у него однажды состоялся такой разговор…

– Пап, тебе нельзя оставаться одному. – Лера будто почувствовала, о чем и о ком он думает. – Ты у меня молодой и… очень красивый мужчина.

Лера смущенно улыбнулась.

На что Валерий ответил:

– У меня есть ты, а скоро будет внук!

– Это не то, пап. – Лера внимательно смотрела в его глаза. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив! Ты имеешь на это право. Не отказывайся от нее, папуль…

Валерий лишь вздохнул в ответ: оба понимали, что речь идет о Кате. И он чувствовал, что судьба позволяет ему начать жизнь заново. Вопрос был в другом – позволит ли он себе это сам?

Валерий думал, что навсегда попрощался с любовью. Он был уверен, что больше никогда в жизни не испытает ту бурю страсти и любви, когда-то нахлынувшую на него.

И он оказался прав. Любовь, испытываемая им когда-то к Марине, ушла вместе с ней. И Валерий мучительно, но пережил эту потерю. И от этой первой сильной любви на сердце у него теперь был рубец от раны, окруженный теплыми воспоминаниями.

Новая же любовь, так неожиданно появившаяся, была совершенно другой. Эта любовь оказалась нежданной и пугающей.

Эта любовь была нужна Валерию.

Но он даже после одобрения дочери не мог решиться на разговор с Катей. Да он и не знал, с чего начать: Валерию казалось, что все против него, а главное – против него время, ведь Катерина была ровесницей его дочери.

А решиться было необходимо. И прямо сейчас, ведь уже завтра Валерий возвращался в Австрию.

Но Валерия опередили – совершенно неожиданно в дверь постучали. На пороге стояла Катерина.

– Здравствуй. – Катя прикрыла за собой дверь. Впервые она обратилась к нему на ты.

– Здравствуй. – Валерий знаком пригласил ее пройти.

Никаких слов не требовалось, оба знали, почему они находятся сейчас вместе, оба знали, что хотят сказать друг другу…

Глава 36

Перемены оказались ошеломляющими.

И Лера впервые за прошедшие тягостные дни развеселилась: и отец и Катерина зачем-то старательно пытались скрыть от нее глубину своих отношений. Они пытались вести себя точно так, как делали это все прошедшее время, как будто между ними ничего до сих пор не решилось. Хотя было очевидно, что черта, к которой они подошли и которую боялись переступить, пройдена. Как Катя с Валерием ни старались, счастье, блестевшее в их глазах, утаить было невозможно.

И Лера тоже почувствовала себя счастливой. Радостные глаза близких вселили в нее уверенность, что в конце концов и у нее все будет хорошо: Игорь найдет ее, они будут счастливы и никогда больше не расстанутся.

«И чего они стесняются? – думала Лера, наблюдая за отцом и Катериной. – Надо наслаждаться каждой минутой, а не скрывать своих чувств!»

Но объяснить поведение Кати и Валерия было не сложно: они сами еще не освоились в новой ситуации и не хотели стеснять Леру.

А Лера, в свою очередь, не хотела мешать отцу и подруге: ведь они только-только все расставили по местам, а им предстояло расставание. Поэтому Лера попрощалась с отцом в клинике, где она все еще жила, находясь под наблюдением врачей.

Провожать Валерия в аэропорт поехала Катерина. Провести часы, оставшиеся до расставания, вдвоем им было необходимо.

Отец уехал. И в несколько часов, прошедших после того, как он обнял дочь и сказал, что любит ее и они скоро встретятся, Лера окончательно утвердилась в решении: «В Питер ехать необходимо».

Необходимо, потому что оставаться в Москве Лере нельзя. В Москве она не выдержит. Не выдержит точно так же, как не выдержала только что.

Лера решилась поехать к дому Игоря одна, хотя обещала Катерине этого не делать, обещала обязательно позвать подругу с собой. Но спустя несколько часов после ухода Кати и отца Лера почувствовала неудержимое желание поехать туда, где всего два месяца назад она была счастлива…

Ничего не изменилось. Лишь деревья теперь были голые, и небо было затянуто серыми тучами. Да еще ветер был сильнее и холоднее, чем в сентябре.

Лера отпустила такси именно там, где Катерина высадила ее в тот солнечный день. Она перешла перекресток и остановилась, глядя на большую скульптуру, отважно выдерживающую порыв обжигающего ветра. Потом перевела взгляд на гигантское колесо обозрения – больше года назад она с Игорем каталась в одной из кабинок этого колеса. Больше года назад Игорь понял ее и отпустил. А вот теперь… Для этого Лера и поехала – она должна была знать, на месте ли ее письмо к Игорю, которое Катерина прикрепила к двери. И если письма там не окажется, то надеяться больше не на что. Если Игорь забрал письмо, то это означает, что он не понял ее ухода и не простил.

Лера шла вдоль металлической ограды, отделяющей ВВЦ от улицы, и вспоминала, как совсем недавно она проезжала по этой улице и была уверена, что через пару часов вернется к Игорю. Ей всего лишь нужно было забрать паспорт. Паспорт она забрала, но вернулась сюда только через два месяца…

Вспыхнул зеленый свет, и Лера поспешно пересекла улицу, стремясь побыстрее скрыться во дворе – там не было ветра.

Здесь было тихо и так же безлюдно, как и два месяца назад. Лера остановилась, пытаясь унять сердцебиение. Ну ничего, лучше уж знать, стоит ли ей на что-нибудь надеяться или же мосты сожжены.

Поднимаясь на четвертый этаж, Лера заметила, что она становится спокойнее. Будто каждая преодоленная ступенька делает ее сильнее.

И вот Лера завернула к последнему лестничному пролету. Еще несколько ступеней и…

Письмо было на месте.

Конверт, тщательно прикрепленный скотчем к обивке двери, был именно там, где и говорила Катя. Письмо было на месте, а это означало, что Игорь не приезжал сюда.

Лера подошла к двери и, присев, провела по конверту. Значит, Игорь считает ее погибшей? И значит, ему настолько тяжело, что он не в силах вернуться туда, где когда-то был счастлив?

Или?..

В любом случае она причинила Игорю боль.

– Прости меня… – Лера заплакала, прислонившись лбом к двери. Она поглаживала обивку, будто это успокоительное движение могло сгладить или облегчить страдания Игоря. – Если бы не мое слишком правильное поведение… Если бы я думала в первую очередь о нас…

Она и думала о себе и об Игоре, не желая осложнений в их будущей жизни. Она хотела жить мирно и счастливо. И к чему привели все ее старания и понимание Игоря?

Ее добродетель не нашла отклика. Ради покоя бабушки она пожертвовала своим счастьем.

И единственное, что оставалось Лере, – это надежда. Надежда на то, что все будет хорошо.

– Знаешь, у нас будет малыш. – Лера продолжала всхлипывать, сидя на коленях перед закрытой дверью. – Мы назовем его Игорем…

Горячие соленые слезы текли по измученному болью и тоской лицу Леры. Как же она хотела услышать звук шагов Игоря, хотела, чтобы этот ужас одиночества закончился…

Но по лестнице никто не поднимался – в подъезде было так же тихо, как и во дворе дома, где она была счастлива…

Бездна одиночества все плотнее обступала Игоря, укрепляя возведенные ею стены. Игорь смотрел на мир, словно сквозь целлофановый пакет – размытая реальность, которая не имела для него никакого значения. Он даже не сказал бы, какого цвета стены в его кабинете, и не заметил бы, поменяйся у него секретарша. Единственное, на что Игорь был способен, – это подписывать документы, которые ему время от времени приносил Миша.

Все дни он проводил в своем кабинете. Он смотрел на единственную фотографию Леры, которая была сделана в Сочи. Он смотрел на игрушечного желтого медвежонка, держащего в лапках горшочек. Он открывал крышечку бархатной коробочки, в которой лежало кольцо с сапфиром. Это кольцо он не успел подарить Лере: переволновавшись, он забыл его на рабочем столе, накануне их встречи.

Михаил ежедневно заставал Игоря переводящим взгляд с фотографии на игрушку и то и дело открывающим футлярчик с кольцом. И с каждым днем Мише тяжелее было видеть слезы, все чаще появляющиеся в глазах Игоря…

И однажды Михаил попытался вытянуть друга из бездны одиночества.

Игорь подписал очередную бумажку. И в очередной раз, приподняв крышечку футлярчика, погладил камень.

– Знаешь, Мишка, я все выше поднимаюсь по лестнице, ведущей вниз. – Крышечка со звонким хлопком закрылась. – Этот камень потускнел, ему некому дарить свою энергию…

– Игорь, ты должен встряхнуться, жизнь не закончилась! Я не позволю тебе идти по этой чертовой лестнице, о которой ты говоришь! Игорь…

Но Миша осекся: Игорь, привстав и перегнувшись через стол, смотрел на него с лютой ненавистью. Кожа Игоря побелела, на лбу появилась испарина, а губы дрожали.

– Убирайся вон, пока я тебя не убил!!!

Это был вопль раненого зверя.

Но Миша уходить не собирался. Он как никто понимал, что творится у Игоря на душе. Ведь девять лет назад он жил в такой же пустоте, когда потерял невесту.

– Тогда за каким чертом ты вытянул меня из такой же вот пропасти девять лет назад?! – Миша оперся кулаками о стол, и его взгляд вцепился во взгляд Игоря. – Я тоже тогда хотел сдохнуть, а ты приехал и… Зачем ты это сделал?!

– Извини, – Игорь сел, пряча лицо в ладонях.

Вот так причудливо переплелись их жизни, отмерив друзьям и счастья и горя поровну – ни больше ни меньше.

– Мишка, если Лера забеременела в тот день, то уже была бы на третьем месяце. Нашему малышу уже было бы девять недель, – прошептал Игорь, не отнимая ладоней от лица, по которому катились слезы. – Они похоронили ее вместе с нашим ребенком…

Миша лишь покачал головой – мысли о ребенке не покидали Игоря, делая его несчастье еще горше.

– Игорь…

– Уже пятьдесят четыре дня прошло… Говорят, что после сорока дней становится легче. – Игорь еще сильнее прижал ладони к лицу, но слезы не иссякали. – Сорок дней было две недели назад, но мне легче не становится… Я вообще не понимаю, зачем мне так существовать… Мишка, я не хочу…

Но Игорь не договорил – мощный удар кулаком по столу заставил его вздрогнуть и взглянуть на друга.

– Ну, это мы еще посмотрим, хочешь ты жить или не хочешь! – Миша еще раз грохнул кулаком по столу. – Я заставлю тебя хотеть жить, Игоряныч! Заставлю!!!