Текст книги "Сказки будущего (СИ)"

Автор книги: Ольга Сатолес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Дис наконец справился с ботинками, сделал глубокий вдох и  рванул на себя дверь. Пока Дис шел по нийскому кварталу,  он  старался идти как можно медленнее, но как только показалась знакомая роща, Дис постарался напустить решительный вид и по возможности бодро зашагал по тропинке. Земные деревья  цеплялись  за неудобную одежду, ветер норовил свалить с ног, холод заставлял замирать каждую клетку тела. Дис подумал – чтобы  день  получился совсем «удачным», должен обязательно пойти дождь. И он не заставил себя ждать; с неба хлынула вода. Забарабанила по панцирю на голове и забралась за шиворот. Одежда промокла. Дису даже захотелось в школу – там, по  крайней  мере,  ничего не льется с потолка и относительно тепло. Дис прибавил шагу. Но попасть нийцу в школу было совсем непросто. У развилки, где одна дорожка сворачивает в глубь рощи, а другая – к школе, Диса  ждала ежедневная, традиционная «беседа» с  землянами. Перехитрить их было невозможно; когда однажды Дис добрался до школы  длиннющим окольным путем, после уроков с  ним  поговорили  еще серьезнее. Но Диса пугала не столько драка, сколько  опасность, что об этом узнают дома и додумаются его провожать. К  счастью,  на теле нийца невозможно оставить синяков, а делиться со взрослыми своими проблемами Дис не привык. Он пытался решать их сам. Часто ему это удавалось. Даже здесь, на этой  планете.

Дис с тяжелым сердцем спешил в школу. До развилки  оставалось совсем немного. Каждый раз Дис надеялся, что произойдет чудо, и землян на ней не окажется. Но и в этот день чуда не случилось – вдалеке показались четыре знакомые фигуры.

Заметив нийца, земляне замолчали и стали напряженно ждать, когда он подойдет. Дис остановился  в  нескольких  шагах  от  землян.

– Эй, ниец! Так и будем стоять?

– В школу опоздаешь! – Земляне засмеялись.

– Ты забыл, Алекс – это землянам нельзя опаздывать, а нийцам можно.

– Не бойся, ниец, мы – быстро. К звонку доползешь!  –  раздался   хохот.

– А мы придумали выход; не хочешь с нами встречаться – вали  на свой Ний!

– И в школу не надо будет ходить, и дождик не намочит. А,ниец? – Земляне подошли ближе.

– Мне не нужна ваша Земля! И ваша идиотская  школа  не  нужна! – Дис не стронулся с места. – Если бы я мог, я бы давно  улетел  отсюда.

– Сейчас поможем. Мы тебя в космос запустим. – Алекс сделал несколько разминочных рывков руками. Его коренастый приятель  внезапно прыгнул на Диса, повалил на  землю  и  принялся  колотить увесистым ранцем. Дис всегда терпеливо сносил побои, осознавая, что землян больше и они сильнее. Но то ли  погода в тот день особенно разозлила Диса, то ли удары были сильнее, чем обычно; Дис рассвирепел, изловчился и, когда землянин занес руку для очередного удара, схватил его между ног, изо всех сил сжав  кулак. Землянин задохнулся и рухнул рядом с Дисом, корчась от боли.

–  Ах так! – Алекс с друзьями набросился на нийца, но тот  успел вскочить и кое-как отбивался от нападавших. Сопротивлялся Дис недолго: Алекс решил, что возня с нийцем слишком затянулась, подобрал камень и с размаху опустил его на голову Диса. Раздался звук – буд-то щелкнули пальцами, и панцирь на лбу треснул прямо посередине. Алекс охнул и отступил, на всякий  случай все еще сжимая камень. Земляне замерли и настороженно  наблюдали за Дисом. Тот стоял, слегка покачиваясь, и тупо смотрел, как капли желтоватой жидкости падают в лужу. Беззвучные всплески и крошечные круги по воде. Дис повалился набок и, как показалось землянам, перестал дышать. Первым  вышел  из  оцепенения Алекс: "Бежим!" И друзья помчались сломя  голову,  петляя  между деревьями.

– Стойте! – Кым, захлебываясь воздухом, пытался  отдышаться. – Если мы не придем вовремя в школу, все поймут, что именно мы его убили. Нужно успеть к первому уроку и сделать вид, что  ничего не произошло.

– Кым прав, Алекс – когда человек прячется, думают, что  виноват именно он. Давайте быстрей в школу – еще можно успеть.

Земляне рванули обратно и за три минуты до  звонка  влетели  в  школу. Вскоре они смешались с толпой учеников и по звонку заняли места за партами.

Когда входил учитель-ниец, земляне обязаны были  приветствовать его стоя. Алекс послушно встал вместе с остальными. За второй партой остался сидеть ниец, а рядом с ним пустой стул леденил душу Алекса. Это было место Диса. Учитель кивнул. Так как нийцы очень не любили громкие звуки, вымуштрованные земляне сели бесшумно. Началась перекличка.  Когда  очередь дошла до Алекса, он, занятый мрачными мыслями, не сразу отозвался. Товарищ ткнул его в бок. «Здесь!» – встрепенувшись, звонко      выкрикнул Алекс на чужом языке. Учитель хмуро посмотрел на  Алекса:

– Если ты занимаешься посторонними делами во время  переклички,  как ты собираешься работать на уроке?

Алекс ответил молчанием.

– Ты  пришел  учиться  или  бездельничать?

Тишина.

– Отвечай!

– Учиться, – выдавил Алекс.

– В следующий раз ты должен встать, когда разговариваешь с учителем. Понял?

– Да! – глухо прозвучало в классе.

Дис значился в списке последним. Учитель несколько  раз  повторил его тройное имя.

– Кто-нибудь знает, где Дис?

Класс молчал. Алекс замер.

– Может быть, он болен?

Алекс заерзал на стуле.

– И так – Дис отсутствует.

Урок шел по привычному сценарию, когда дверь отползла в  сторону, на пороге появился Дис и попросил разрешения  войти. Аккуратная, прямая, как нарисованная, полоса  прочертила его лоб. Алекс с удивлением и ужасом взирал на вошедшего.

– Дис, что с тобой случилось? – поинтересовался учитель.

Алекс с трудом представлял репрессии, которые  последуют,  когда ниец поведает о том, что с ним случилось, и кто в этом виноват, но подозревал, что его жизнь и жизнь его семьи в ближайшее время весьма осложнится. Учитель повторил вопрос.

– Извините, я спешил, споткнулся и упал. Сильно ударился  головой. – отчеканил Дис. – Можно сесть?

" ... а то снова упаду. " – мысленно добавил Алекс.

– Где это случилось? – не унимался преподаватель.

– У выхода из рощи. Там был большой камень. – Устало  проговорил Дис.

– Ну, садись.

Дис довольно уверенно добрался до своего места, опустился на стул и облегченно вздохнул. Позади с не меньшим облегчением вздохнул Алекс. Остаток урока  Дис  просидел,  подперев костяную щеку и пребывая в прострации. Алекс, уставившись в одну точку прямо перед собой, обдумывал, почему ниец его не  выдал.

Звонок прервал размышления Алекса и заставил Диса  очнуться. Оба вышли из класса последними, не обмолвившись ни словом, не глядя друг на друга. В коридоре товарищи встретились и,  забившись в угол, обсуждали происшедшее и поступок Диса. Кым утверждал, что ниец обязательно их выдаст, дождавшись удобного  момента. Рой настаивал на версии о мести – Дис  что-то  задумал. И  только Алекс был убежден, что молчанью Диса есть другая причина:

– Нет, ребята, он просто не хочет стучать.

– Ты еще скажи, что он – свой парень.

– Испугался мести – вот и не стукнул.

– Нет, бояться ему некого. Скажи он правду, от нас осталось бы мокрое место.

– Еще останется. Дождемся. Надо было его прибить.

– Алекс отрицательно помотал головой:

– Нет. И бить его мы больше не будем.

– Может, мы вообще – подружимся? – съязвил Кым.

– Нет. Но бить не будем. Он не такой, как остальные нийцы.

 Рой скептически хмыкнул.

– Так пойди – обрадуй пацана.

– Вместе пойдем!

– Чего ради? Может, мы не собираемся прекращать наши  "беседы" с нийцем.

– Не дурите. Пошли!

Рой и Кым нехотя отклеились от стены и потащились за Алексом.

Дис обнаружился сидящим на ступеньках, которые вели  к  черному входу. Алекс приблизился к нийцу, товарищи  решили соблюдать дистанцию.

– Дис, мы тебя больше не тронем. Да? – Алекс обернулся к друзьям. Те нахмурились, но кивнули.

– Это не значит, – продолжал Алекс – что мы не желаем  вам, нийцам, сдохнуть, и когда-нибудь мы с вами еще посчитаемся, но тебя мы оставим в покое.

– Мне все равно, – Дис встал, отряхиваясь. – Я вырасту и  улечу с вашей Земли.

– Такой вариант нас устраивает. – усмехнулся Алекс.

– И советуем прихватить всю вашу шайку.

– Ну давай, ниец! Пока!

Ниец смотрел вслед землянам и думал о  том,  что  хозяева  дома снова победили. И так всегда; изживают они тебя  или  разрешают ходить по земле.

Через несколько лет раненый Дис ступит на родную планету вместе с уцелевшими нийцами, и покрытый боевыми шрамами Алекс будет уверен, что никогда больше не увидит нийцев.  И оба будут часто вспоминать тот промозглый школьный день – первый день в начале долгого пути, который привел обоих домой.

                  КОНТАКТЫ ВТОРОГО  РОДА

Человек встречал рассвет. Он стоял на опушке  леса,  прислонившись к дереву, и смотрел вдаль. Солнце вставало из-за  реки,  и  ему казалось, что река вытекает прямо из Солнца. Накануне  диктор обещал, что сегодня будет «солнечно и без осадков» – отличный день для охоты. Дождавшись, когда Солнце поднялось над  горизонтом, человек отправился в лес.

Человек осторожно шел по тропинке, присматриваясь  и  прислушиваясь. Он никогда не ходил на охоту только для того, чтобы  кого-то убить. Ему нравилась предыстория, то, что  предшествовало нажатию курка; запах свежей земли,  голоса  птиц,  шум  листвы, азарт преследования. И человек наслаждался – лесом,  солнцем  и  покоем.

Оглушительный рев заставил человека отскочить в сторону  –  ему  показалось, будто самолет падает на землю. Что-то  вихрем  промчалось над лесом, едва задев верхушки, и через  секунду  стихло. Человек зажмурился, ожидая взрыва. ... Тишина.  Даже  птицы  смолкли, потревоженные шумом. Человек посмотрел вверх –  молочно-белый шлейф, прочертив синеву, тянулся через все небо. Человек сжал ружье и помчался в ту сторону, где смолк «самолет». Он пробирался сквозь ветви, спотыкался, поправлял ружье,  устал  и перешел на шаг. Наконец лес поредел, уступая место поляне. То, что увидел человек, заставило его  замереть  от  удивления. Когда человек пришел в себя, он бросился к ближайшему дереву  и  принялся наблюдать за происходящим  на  поляне  из-за  широкого  ствола.

Длинная, похожая на трубу, черная машина  уткнулась  сплющенным носом в траву, а рядом, озираясь, стоял странного вида человек.  Хотя нет, он только похож был на человека; большая голова,  туловище, конечности, держится прямо. Он весь был такого же  цвета, как его корабль, и только на голове, на  месте  лица,  была      светлая  полоса  посередине.  «Инопланетянин!  Чужой!»  –  промелькнуло в голове у человека. Пришелец осмотрел корабль, а через некоторое время принялся знакомиться с окружающей обстановкой. Он передвигался медленно и осторожно;  человеку  казалось, что каждый шаг дается ему нелегко.  Инопланетянин  периодически наклонялся, и к его правой руке, похожей на лопату, приклеивался то цветок, то земля, то жук или лист травы. После каждой находки на руке пришельца появлялись, а потом исчезали  движущиеся белые знаки. Наконец он остановился, приложил руку к  голове и стянул с нее как чулок черную кожу. Под скафандром  оказалась  голова пришельца голубовато-серого цвета, в крупных морщинах по       бокам и все той же, но теперь красной, полосой посередине. «Вынюхивает», – подумал человек. «Может, подойти поближе –  познакомиться? Ну да, и получить в лоб лазером  или  чем  там  еще.» Инопланетянин ступал все увереннее и быстрее. «А если  он  наткнется на меня, и я ему не понравлюсь?» Человек вскинул ружье и       поймал чужака на прицел. «Ну стой же ты на месте!» Человек держал палец на курке, но медлил. «А, может, просто уйти?  Сделать вид, что не заметил? Забыть, что видел.» Человек опустил ружье.

Пришелец продолжал бродить по лужайке, осматриваясь  по  сторонам. "А вдруг фильмы не врут, и они собираются напасть на  Землю? А этот первым прилетел. На  разведку."  Человек  представил полчища инопланетян, атакующих землян и снова прицелился. "Сейчас, подожди!" Пришелец видимо устал и присел  на  траву  возле корабля. "Выглядит вполне мирно. Может, его послали  установить контакт с братьями по разуму?  Или  за  помощью."  Ружье  снова опустилось. "Может, все же подойти? Заснул он что ли?" Человек,  раздумывая, смотрел на пришельца. "Сейчас подойду, а  он  проснется и убьет меня. А потом прилетят его  приятели  и  перебьют всех нас." Палец снова лег на курок. "Если бы хотели, уже напали бы. Может, ничего страшного не случится? Ведь не даром говорят "братья по разуму". Братья. По разуму."

Инопланетянин зашевелился. Встал. Верх корабля отделился, и он забрался вовнутрь. Через некоторое время корабль загудел, проплыл до конца  поляны и резко взмыл в небо с оглушительным ревом, оставив позади  молочно-белый шлейф. И все стихло. А человек  еще  долго  смотрел ввысь, и след корабля медленно таял у него на глазах. Когда все  исчезло, человек надел ружье и зашагал к опушке.

                         КРУПЬЕ

Я начинаю тихо ненавидеть  свой  телефон;  звонок  повторяется. Снова и снова. Наглый, настойчивый звонок. Хуже всего то, что я  обязан ответить, если в мои ближайшие планы не входит  голодная  смерть. И я отвечаю – настенный экран  демонстрирует  изображение очередного заказчика. Я пытаюсь нарисовать на лице  подобие дружелюбия и заинтересованности, но, видимо, получается  плохо, потому что лицо на экране  принимается  извиняться  за  поздний звонок и расхваливать меня: " Мне говорили, что Вы –  настоящий профессионал, господин Скамене! ". Я скромно киваю и прошу  перейти к делу.

*****

На этот раз заказ небольшой – всего семь столов. Приступлю прямо сегодня, но сначала мне, как всегда, нужно зарядиться  энергией. Для работы. Это совсем нетрудно – достаточно включить телевизор и нахлынувшая нелюбовь к человечеству подарит необходимое вдохновение. Больше  всего  подходят  новостные  программы.      Телестена оживает. Надутый мужик в костюме,  вероятно  политик, изрекает что-то с умным видом. Прибавляю звук. Ну, так и  есть! Очередная гадость – представитель одной  страны  заявляет,  что другое государство обязано посвятить их в свои  военные  тайны.  Государство, естественно, против и пытается убедить других, что  оно никому ничего не должно.  Убедить  не  удается.  Еще  минут двадцать я созерцаю нелепые перемещения представителей  различных политических течений и их озабоченные судьбой  человечества  лица.

Блок новостей оканчивается очередной "сенсацией"  –  в  который раз изобретен "эликсир бессмертия". Щенячья радость написана  в глазах опрашиваемых – теперь мы будем жить вечно! Эй, люди, для чего вам бессмертие? Зачем продлевать вашу бессмысленную  череду "дел"? Докажите, что все эти ваши мелкие обыденные радости – прибавка к зарплате, удачная покупка, плотный ужин  –  что  все  это достойно вечной жизни или хотя бы ее продления. Люди,  претендующие на бессмертие, не должны этим жить. Вы  рождаетесь  и тут же начинаете лихорадочно брать от мира все, что можно, чтоб успеть до кладбища подгрести к себе побольше. А что вы сделали с прогрессом! Чему служат ваши достижения! Вы выставляете  их на аукцион – кто предложит больше за свою жизнь, здоровье,  молодость, будущего ребенка. Вы опутали мир вездесущей компьютерной сетью, с помощью которой проворачиваете  финансовые  операции и занимаетесь виртуальным сексом. Вы создали  сверхскоростные средства передвижения и связи. Для чего?  Куда  вам  торопиться? На какие великие дела вам нужно экономить время?  Может быть, вы хотите избавить мир от бессмысленных войн, решить, что делать с Солнцем, которое рванет в будущем к  чертовой  матери, спасти Природу  от  вас  самих,  построить справедливое общество? Нет! Вы жрете, совокупляетесь, торчите у  телевизора, вылупив глаза на бесконечную  чушь, а после  смерти оставляете только кучи отходов. Те немногие, кто хочет жить  не так, как вы, объявляются сумасшедшими, а  иные  даже  опасными. Для вашего  мира. И вы, пожиратели, насмехаетесь над ними, не даете пробиться  сквозь  ваши ряды, разрушаете государства, где  таких  людей больше, чем нужно вам. Вы ненавидите их. Потому  что  вы  – ленивые. Вы не хотите шевелить мозгами и менять дурные  привычки; думать о бифштексе надежней и удобней, чем о будущем планеты. Посмотрите на себя: вы – монстры, вас хватает  только  на то, чтобы проснуться и тупо протащить себя сквозь  день,  и  вы  ничего не хотите менять. Вам нравится такая  жизнь.

*****

Моя квартира показалась следующему  заказчику  слишком  тесной. « Почему Вы не приобретете дом за городом или, хотя бы, квартиру побольше? Состоятельный человек, господин Скамене,  не  должен ютиться в двух комнатах ",– строго отчитывает меня  пожилой господин. " Я живу один ... " – я делаю слабую  попытку  оправдаться, но заказчик неумолим. Тем не менее, несмотря на  отсутствие признаков моей респектабельности, он делает  большой  заказ.

Я знаю, что не останусь без работы. Чтоб обойти конкурентов,  я распустил слух, что в моих игорных столах  живет  дух,  который помогает хозяину казино увеличивать доходы. И многие идиоты попались на мою удочку. Этот – один  из  них.

Я  провожаю  недовольного размерами моей квартиры до машины. По  пути  он  успевает обругать и этаж; двадцатый – слишком высоко. Будто я  заставляю его ползти к выходу на животе, а не  спускаться  лифтом. Мы пожимаем друг другу руки; мои – теплые, его – ледяные, как у  трупа. Да он и есть – труп. И уже давно.

Владелец казино отплывает от континента городской жизни в длинном автомобиле, и стремительное течение  автореки  подхватывает  этот корабль, унося к материку загородных коттеджей,  принадлежащих трупам. А жаркий майский вечер всасывает меня, живого   и  уводит навстречу заходящему Солнцу.

*****

Несколько подростков облепили  потрепанный  жизнью  и  временем автомобиль. Стекол нет. Цвет неопределенный. Двое привалились к багажнику, одна лежит на крыше, другой сидит на асфальте, прислонившись к бамперу, третий развалился на сиденьи водителя, остальные толпятся возле машины. Ленивые броски фраз, равнодушие или неопределенная улыбка на лице, смех, горячие слова.  Магнитофон источает что-то настойчивое,  но  мелодичное.  Переходный  возраст и погода заставляют их  мозги  тихо  плавиться,  делают движения неторопливыми, бессмысленными  и  подчиняют  их  жизнь сиюминутной цели, тренируя для такой же скучной, но более проблематичной жизни, где уже не возраст и тепло Солнца, а законы и традиции человеческого общества безжалостно  лишат  ее  смысла.       Навстречу мне и вместе со мной неиссякаемый поток людей  и  машин; отлично или плохо отлаженных механизмов. Магазины, магазины, магазинчики, супермагазины,  набитые  едой,  тряпками  и прочим хламом, который так любит  потребитель.  Магазины  передают эстафету банку, а я оставляю гул  человеческих  и  автомобильных голосов и сворачиваю на тихую улицу. Дома уменьшаются  в      размерах, поток металла и людей иссякает,  и  я  замедляю  шаг. Взгляд наталкивается на ядовито-желтые слова по  асфальту  "  Я тебя люблю! ". Любовь, любовь... Затронь любого на улице, и  он начнет взахлеб рассказывать, какое это прекрасное самое  важное  чувство, что миром правит любовь  и  прочую  ложь.  Практически каждый твердит кому-нибудь, что любит, но стоит  объекту  любви     сделать что-нибудь не так:  обнаружить  свой  порок,  совершить дурной поступок, или даже просто высказать противоположное мнение, и любви конец. Я не говорю уже о том, что  девяносто  процентов населения Земли тупо ограничивают любовь физическими упражнениями. Говоря кому-то «люблю», вы, люди, бессовестно  врете. Вы никого не любите: ни родителей – вините их в своих  неудачах, ни детей – готовы  убить  за  разбитую  чашку, ни друзей – твердите о преданности до первого конфликта, ни родину – вечно ею недовольны. Вы не любите даже себя – посмотрите,  во  что вы превращаете собственную жизнь.

*****

Вечер заканчивается. Улица  упирается  в  парк. Крошечное  кафе " SOS " на углу слева. Громадные треугольники плит,  слепленные в площадку перед ним. В " SOS " полумрак, хотя  он  смотрит  на мир четырьмя окнами – два таращатся на противоположное  здание, два наблюдают за парком. Я сажусь к одному из «парковых». Заказываю " Красный лев ". Симпатичная официантка вместе с  бокалом приносит извинение за плохое освещение. Если через  полчаса  не  дадут свет, им придется закрыть кафе. Пару глотков спустя у меня возникает мысль продолжить прогулку в ночном парке. Конечно, есть шанс выйти из него вперед ногами: парк  пользуется  дурной славой, как место сосредоточения отбросов «цивилизованного» общества. Но почему бы не рискнуть. Почему не  попробывать  поиграть в игру со случаем, если я сам продаю такие игрушки другим. Я завел специальный блокнот, где веду подсчет,  сколько  членов  высшего (и не очень) общества разорилось благодаря  моим  «деткам». «Детки» – так ласково я называю игорные столы, которые мы делаем с друзьями. Несколько десятков в год. «Вампиров»,  высасывающих  человеческих  хозяев.  Я  закрываю  глаза  и  с  удовольствием представляю, как представители человеческого  племени с застывшим безумным взглядом дрожащими  руками  протягивают фишки заветной цифре. Вихрь рулетки. Пляска  шарика.  Бесстрастный крупье. Безразличное зеленое пятно с разноцветными  вкраплениями. Грохот сердца. 13, 2, 23, 11, 6. Финиш. Редкие  вспышки радости посреди раскатов крушения надежд. Обожаю эти  моменты. Иногда я специально прихожу в казино, чтобы насладиться подобными минутами. С удовольствием вглядываюсь в лица  проигравших. Их владельцы – слабые, бесхарактерные – никогда не уходят, пока не спустят все.  До  последнего.  Они  заваливают  фишками стол, тысячами истребляют свои нервные клетки и деньги, а  после уползают домой, чтоб напиться или пустить себе  пулю.  Такие  приятные случаи я заношу в особую колонку своей записной  книжки. Мне не жаль этих людей. Это расплата. Они высасывали деньги и жизнь из других.  Так  пусть почувствуют то, что чувствовали их жертвы. Это будет справедливо.

Свет так и не почтил вниманием " SOS ". Я расплачиваюсь, "забывая" рядом с банкнотой визитку с  домашним  телефоном.  Окунувшись в густой вечер, решительно направляюсь к парку. Обступает полумрак. Черные кроны едва пропускают прощальные лучи Солнца, к которому тянутся обрывки облаков. На темной  синеве неба начинают проступать звезды. Красиво.

Ночь окончательно вытеснила остатки солнечного света,  и  центр парка встречает меня коктейлем  из  мрака,  зловещей  тишины  и  слишком далеких звезд. Я остаюсь один. Какое тут, к черту, величие и  превосходство над Природой! Кто там – венец мироздания? Предлагаю остаться на ночь вот хотя  бы  в  городском       парке, где за тобой внимательно наблюдают тысячи глаз и  обступают черные, слившиеся в сплошную массу деревья. Интересно, через сколько минут сдохнет  высокомерие.

Тянет холодом. Молчание парка изредка нарушается звуками  непонятного происхождения. До конца парка остается совсем  немного;  неужели все обойдется.  Как же душераздирающие рассказы об изнасилованиях, случайных прохожих,  захлебывающихся кровью? Стоп! Звуки. Звуки, которые  нельзя  ни  с чем перепутать. Человеческие голоса. Бесцеремонно громкие,  пересыпанные бранью. Из тех, которые исторгают существа, не  отягощенные мозгами. Ближе. Ближе. Еще есть время удрать,  нырнуть в сторону, пересидеть в кустах, но не могу же  я  уступить  каким-то ублюдкам. Внутри все леденеет. Может, еще обойдется – ну     скажут что-нибудь вслед. Вот они. Едва заметное очертание  стада; человек шесть – восемь. Натыкаются на меня. Напускаю равнодушный  вид. "Привет, придурок!" Обступают. "Решил  прогуляться?" "Хочешь, поможем скоротать вечерок?" Молчу. "Ты  что,  немой?" "Сейчас научим его говорить!" "Так, я – логопед!" –  раздается за моей спиной. "Логопед" накидывает на  мою  шею  цепь, рывком притягивает к себе и начинает душить. Я инстинктивно пытаюсь освободиться. Пальцы скользят  по  металлу.  Дышать!  Все  становится звонким и сиреневым. Но хватка слабеет. Один из стада щелкает зажигалкой. Подбородок обжигает  боль.  Голова  дергается, попадая душителю по переносице. В отместку  цепь  снова стягивает мою шею. Идиотский смех начинает растворяться  в  огненно-лиловом воздухе. Удар по  колену.  Металлический  шелест,  свист воздуха и душившая меня цепь врезается  в правую  бровь.  Теплая жидкость заливает веко, ручейком бежит по щеке.  В  лицо бьет свет, и воздух режут одобрительные выкрики. Следующий удар приходится по виску, и я стремительно погружаюсь в пустоту.

*****

Мне удается открыть только один глаз. Другой погружен  в  кипяток, и верхнее веко намертво приварено к нижнему. С другой стороны, глаза для отбивной посреди ночного  парка  –  бесполезная  роскошь. Я пытаюсь встать – черта с два! Пытаюсь ползти, но руки подчиняются плохо. Бордюр превращается в практически непреодолимое препятствие. Но вы, сволочи, не дождетесь, чтоб  завтра       здесь нашли мой изуродованный труп. Я доползу до вашей  цивилизации и заставлю поступить со мной гуманно. Вам  придется  сделать испуганно-участливое лицо и отправить меня в  больницу.  Я не хочу принимать от вас помощь, но вы не оставили мне  выбора.

Вы, ублюдки, которые помогли мне "скоротать вечерок", знайте – я по одному перебью все ваше стадо. Теперь я – хозяин вашей жизни.

А  вот  и вы, люди. Вы – любопытные и нахальные – подбегаете ко мне,  обступаете плотным кольцом, бесцеремонно разглядываете. А  вот  и вой ваших машин. Через несколько секунд вы  начнете  меня  спасать.

Черт, снова темнеет в глазах. Но я не  прощаюсь.  До  свидания, люди! До скорого свидания!

                        ЛЕОПАРД

Это должно произойти сегодня. Ночное Солнце обнимает  белоснежным светом далекие как звезды вершины гор. Оно такое же  ослепляющее, как и огненное светило дня, но совсем непохоже на  расплывчатое жаркое пятно. И если оно не может заставить  поверить в свое существование, подогрев мою кровь и раскалив шкуру, то я сам потрогаю пятнистый диск над неприступным Килиманджаро.  Это случится сегодня. Сегодня я отправляюсь в сторону каменных  гигантов.

Я иду уже несколько дней. Теперь я  точно  знаю,  что  холодный  диск, освещающий ночь – это Солнце, которое с наступлением  дня теплеет и вспыхивает, рассыпая прозрачные искры света по планете. Но здесь холод Солнца все реже сменяется его жарой –  ледяной воздух перехватывает огонь горячих солнечных лучей, не  давая им добраться до тверди Килиманджаро.  Сил  осталось  совсем      немного, но и до вершины недалеко. Если бы не  этот  холод!  Он  пробрался в мышцы, выдубил шкуру и льдом застыл  в  легких,  не  позволяя надышаться вволю. Наверное,  мне  нужно  отдохнуть,  но ведь Солнце  уже  так  близко,  а  по  ночам  так  стремительно уменьшается с каждым днем, что нужно спешить, пока оно  не  исчезло совсем с ночного неба. А вот и Солнце. Вернее то, что от него осталось – тонкий  изогнутый кусочек. К счастью, я уже на вершине.  Из  последних  сил  пытаюсь дотянуться до полоски Солнца. Я застываю,  ощущая,  как      жизнь испаряется, покидая окоченевшее тело. Я  делаю  последнюю отчаянную попытку, рывок и в самый последний момент мне  удается провести когтями по бледному краю Солнца. ...

Острые камни поймали мертвое тело, и отныне леопард  стал  вечным стражем неприступного Килиманджаро.

ОСЕНЬЮ ЭТОГО ГОДА

Она стояла перед нами, распахнув подобие глаз и будто  вжавшись в нашего непутевого сына. Он обнимал ее тощее тело и изрекал:

– Познакомьтесь, это моя девушка!

"Девушка" представляла собой существо среднего  роста,  обтянутое абсолютно гладкой голубой кожей. Оно имело вроде ноги,  кажется руки, примерно рот, будто уши и якобы нос. Мать молча оглядела предполагаемую невестку, с досадой плюнула в  сторону  и вернулась к домашним делам. И снова я остался  решать  семейные  проблемы в одиночку. Девушка, обалдевшая от знакомства с родителями, потрясенно молчала.

– Снут, – представился я, неловко протягивая руку.

– Риоль, прошептала девчонка, едва коснувшись моей ладони  кончиками ледяных пальцев. Помолчали.

– Я покажу ей дом. Ладно, папа? – вспомнил Леон.

– Давай!

Дверь на кухню демонстративно захлопнулась.

Девушка вздрогнула и испуганно обернулась. Сын  ободряюще  ей улыбнулся и повел наверх, видимо, в свою комнату.

У нашего сына с детства есть дурная привычка  –  тащить  в  дом всякую дрянь; помоечных кошек,  блохастых  собак,  выпавших  из гнезда птиц и прочую несчастную живность. Тогда  мне  казалось,  что эта инопланетная особа из той же сериии. Подобранным на богом забытой планете Сэйлим вымирающим  представителям ее  расы великодушно позволили жить на Земле. Мы  с  матерью  надеялись, что сын просто пожалел эту девчонку, и она кончит так же как  и  все зверушки Леона – будет подарена другу или отпущена на  свободу. Ошиблись. В течение месяца она периодически  юркала  мимо нас, крепко держась за руку Леона...

– Мы решили пожениться! – поставил  нас  однажды  перед  фактом Леон. Мать беззвучно зарыдала и, разумеется, ушла на кухню. Я  же не мог найти ни слов одобрения, ни  высказаться  против.  Единственное, что я смог выдавить, это вопрос «Когда?»

– Завтра. Я приглашаю вас с мамой.

И на том спасибо. Видимо, мы все же хорошо воспитали своего  сына, если в столь ответственный момент он не забыл о родителях.

Завтра наступило очень быстро.

Заплаканное лицо жены, сгрудившиеся в отдалении  родственники невесты, перепуганная избранница сына и сам жених; суровый и, как никогда, немногословный. Парочка пыталась держаться  естественно, но получалось у них плохо; сэйлимка не понимала обычаев земной свадьбы, а наши друзья безуспешно  пытались  приобщить ее к туземной культуре. Короче, все облегченно  вздохнули, когда гости разошлись.

Наш сын не являлся оригиналом – его брак  с  сэйлимкой  был  не первым и не последним в череде подобных;  земляне  обоих  полов  резво связывали свою жизнь с сэйлимцами, производя на свет разномастные помеси. Подобная участь не обошла и нашу  семью.  Через четыре месяца мы с матерью с ужасом взирали  на  неделя от недели увеличивающийся живот и, испытывая  какое-то  извращенное  любопытство, гадали, что за уродина станет нашим внуком...

Залог бессмертия нашего рода превзошел самые  пессимистические ожидания – вместо стандартного орущего младенца, пусть даже  со  странными частями тела, нам предъявили желтоватый мягкий кокон, который должен был созревать (именно этот овощной термин применила невестка к данному процессу) в темноте еще месяц. Ну, месяц так месяц. И больше ждали.

Мы решили, что еще и хорошо отделались – могли  бы  влипнуть  в семейное высиживание каких-нибудь яиц. Тем не  менее,  несколько раз в день мы по очереди ныряли в кладовку, чтоб краешком  глаза  взглянуть на нашего первенца.