Текст книги "Трафарет (СИ)"

Автор книги: Ольга Рог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 11

Вера Демидовна смотрела вслед автобусу, за которым тянулся след выхлопного газа. Перекрестила напоследок, отпуская дочь в город. Там у нее все оговорено: жить Даша будет у знакомой, снимая комнату… Пока работу найдет, пока определиться. Глядишь, и мысли плохие отойдут на задний план.

Кстати, о планах. Слух недавно прошел, что видели Мишку в другом поселении, что за тридцать пять километров отсюда. Ходила она к следователю, выспрашивала как ищут беглецов, что нового в расследовании… Поняв, что там ни мычат, ни телятся, поворчала и ушла. На глаза в отделении попался стенд с разыскиваемыми преступниками. Висят «голубки» рядом: зятек проклятущий, да друг его – пьяница. Сухие данные: даты рождения, основные приметы.

«Эх, жаль в свое время примет на Егорке не оставила! Ходил бы как пират с одним глазом» – скрежетала зубами Демидовна.

Недолго думая, сорвала оба «портрета» в черно-белом исполнении. Плохонькие, видать краски на них в принтере не хватило. Но, все лучше, чем ничего.

***

Мишка вышел из алкомаркета с пакетом, где у него бренчали несколько бутылок пива, одна водки, да закусь в упаковках. Деньги, что дал ему дружок скоро закончатся, а пока… Пока можно пировать и ни о чем другом не думать. Его ждет баба с отварными пельменями и еще два собутыльника, которых он почти не знал. Главное, что есть компания и будет кайфово. Галька даст за сисяндры подержаться.

До «веселой» хаты оставалось сотня метров. Миха решил отдохнуть на лавочке и закурить. Похмельные руки тряслись, шаря по карманам в поиске пачки сигарет. Он уже нащупал, зашуршал фольгой… Не замечал, как кто-то подкрался сзади напрямик.

Сильный удар камнем по макушке. Голова плешивая дернулась и обмякла, упав на грудь. Но, нападающему было мало. Удар за ударом, превращал половину дурной башки в кровавое месиво. Противный шмякающий звук.

Бездыханное тело рухнуло вперед прямо в грязь, распластавшись в неестественной крючковатой позе. Вокруг головы земля обагрилась разводами. Падая, он зацепил свои покупки и пакет бахнул, хлопком обозначив, что все стекло побилось. Пена пузырилась, вытекая из целлофана.

Запах алкоголя и смерти повис на пятачке. Неизвестный убийца, сделав фото на телефон, поспешил скрыться, унося с собой все улики.

Вслед ему кричал ворон с ветки дикой опавшей яблони.

***

Алевтина, заперев сына дома, быстренько добежала до магазина, чтобы прикупить самое необходимое. Женщина вела себя странно, став добровольной отшельницей. Конечно, у нее первым делом искали Зарубина. В погребе, в бане, в дровянике… Несколько раз приходил следователь, чтобы уточнить детали. Принюхивался, высматривал. Пока она уходила ставить чайник, заглянул под кровать, открыл дверцу шкафа. Платья на вешалке раздвинул, будто там может здоровый мужик поместиться. Коробки из-под обуви попередвигал. Ничего!

Алька все понимала, но молчала. Терпела, что на нее совсем не похоже. Уж, взрывной характер рыжей продавщицы кто в Майском не знал? В том была и странность, что сейчас она была тише воды, ниже травы…

Ночью женщина сидела и тряслась как липка. Прислушивалась, вытягивая шею. Вздрагивала, когда кошка спрыгивала на пол. Альша шикала на нее и запускала тапком. В маленькой комнате мирно сопел Вовка, изредка причмокивая губами.

Наконец, раздался еле слышный стук в окошко.

– Аль! Это я. Открой, – шуршал голос с улицы.

Алевтина кинулась к двери и откинув задвижку, отворила ночному гостю. Человек тенью просочился внутрь. Запахло сыростью и мужиком, не мывшимся неделю, а то и больше.

– Егорушка, что так поздно? Я уж не ждала, – соврала Алька и поморщившись от запашка, отпрыгнула, не давая себя обнять. – Иди, баня еще теплая… Иди, говорю, неугомонный! – выталкивая его игриво обратно двумя руками на веранду.

Поймала голодный жадный взгляд на вырез груди. Повела плечами.

Она проследила, что в баньке зажегся неяркий свет. Хорошо, что со стороны дороги его не видно. Пошла разогревать суп и резать хлеб. Знала, что бывший муженек отощал совсем. Сколько он отсидел в старом домике егеря? Припасов взял на несколько дней, я прошел уже месяц… Самый долгий в их жизни.

Сигналом, что Зарубин может ее навестить, была лента, которую она привязала к веревке рыбацкой лодки на берегу.

Альку потряхивало от нетерпения. Наконец-то они могут пообщаться, обсудить что делать дальше. Их схема дала сбой и со страховкой на жилье Дашки не выгорело. Так обидно, что все жертвы напрасны! Жили бы сейчас припеваючи в другом месте, а соперница гнила на кладбище.

Пока она резала огурцы и помидоры на салат, лежащий на подоконнике кухни телефон стрезвонил сообщением. Утерев руки об кухонное полотенце, Алька потянулась и включила экран. Открыла мессенджер. Вскрикнув, рухнула на задницу, едва сознание не потеряв. От увиденной картинки, у нее все перед глазами поплыло.

Там Зарубин и нашел ее с отрешенным взглядом, прислонившуюся спиной к стене. Между раскинутых развратно оголенных ног, лежал сотовый. Руки алькины подрагивали, будто обожгла когда касалась гаджета.

Глава 12

«Бежать! Бежать!» – читался ужас в глазах Егора. Это предупреждение ему, черная метка, что Зарубин станет следующим. Знали, кому слать, будучи уверенными, что послание дойдет до адресата. Он почти не смотрел на Альку, качающуюся на табурете с бледным видом. Ел быстро, глотая почти не разжеванную пищу. Нужно поторапливаться, оставаться здесь слишком опасно.

– Как устроюсь, пришлю весточку. И хватит соплей. Я же тебя с Вовкой не бросаю, – лгать Егор всегда умел, с детства.

«Не обманешь дурака – день прожит зря!» – таков его девиз. Бывшая жена не пропадет, вытянет… А, ему пора делать «ноги» из Майского.

Алевтина не шелохнулась, прижавшись к косяку межкомнатного прохода. Смотрела, как Зарубин мечется и собирает все, что приглянется. Даже не спрашивая. Он пригладил перед зеркалом отросшую бороденку и оскалился желтыми зубами. Так лучше. Выглядит намного старше и неприметней. Вся красота сошла со смазливой рожи за месяц сидения в сторожке.

На минуту Егор пожалел, что вообще ввязался в авантюру. Жил, как султан при двух бабах, которые его облизывали. Чего было мало? Уж такова порода у некоторых, всегда и всего будет недостаточно. Где-то есть вкуснее, слаще, богаче. Новизна.

Алевтина слышала, как хрустели ветки смородины у забора, словно медведь их топчет. Лай соседских собак. Затем, стихло. Такая тишина была страшнее всего. Дождь моросил чуть слышно, как будто мир сочувствовал ей. Или издевался.

Трясущимися руками женщина закрылась на все замки. Ходила по дому как зомби, молясь чтобы наступило утро. Услышать людей на дороге, коз, бегущих общипывать последние листья. Крик петуха.

В ее душе навсегда поселился ужас, что придет этот некто и расправится с ней, так же жестоко как с идиотом Мишкой. Такое мог сделать только шибанутая отморозь без тормозов, без принципов. Хуже, чем они с Егором? При воспоминании о фото с проломленным черепом ее затошнило, еле добежала до раковины.

Слухи дошли до поселка, что Мишку убили. Жена его рыдала во все горло, только на нее смотрели с некой брезгливостью: «Надо же… Мать у Михаила милейшая женщина, отец всю жизнь пахал на комбайне. На сыночке генетика дала сбой».

– Вера Демидовна, – следователь постучался для порядка в приоткрытую дверь ее кабинета. – Можно войти?

– Вы уже вошли, – Вера сдвинула очки на лоб, кивая посетителю.

Проследила взглядом, как он, высматривая награды на полочках, зашел. Присел на свободный стул. Посмотрел на сваленные горой расшитые костюмы, которые она латала, сидя с иголкой и ниткой в руке. Тут бусина отпала. Тут рукав распустился.

– Вера Демидовна, вы, наверное, уже слышали о трагедии?

– Вы о Мишке, которого убили в пьяной драке? – она снисходительно на него посмотрела, как на одного из своих подручных в младшей группе ложкарей.

– Эм… Ну, следствие пока не располагает… А, вы, где были позавчера с шести до восьми вечера? – дознаватель щелкнул ручкой и вынул листок бумаги из папочки, чтобы записать ее ответ.

– Здесь и была, – развела руками Вера Демидовна. – У нас выступление в области. Готовимся. Можете спросить у наших артисток из хора.

– Да, непременно спрошу, – от чего-то засмущался следователь. Пока он шел, бабки эти певчие его со всех сторон успели обсудить, стоило спиной повернуться.

– Уж не думаете ли вы, уважаемый, что я сама в мстители подалась? С моим-то радикулитом? Видать, у душегуба судьба такая… Если правосудие его не настигло, то злой рок нашел.

Отложив рукоделие, Вера встала, одернув края вязаного кардигана. Посмотрела на него свысока, будто обвиняла в бездействии и попустительству. Лицо, едва тронутое морщинами в уголках глаз, дышало уверенным спокойствием.

Мужчина вздохнул. Ему прямым текстом сказали, что преступников, покушающихся на Дарью Калинину, до сих пор не нашли… Остался-то только Зарубин. Куда уж проще? У вас есть возможности, вам и карты в руки.

Глава 13

Даша знала, что ее будут встречать. Спрыгнув с последней ступеньки автобуса, огляделась, выискивая кого-то похожего на тетю Зою. Два раза пробежалась по незнакомым лицам и постоянно «запиналась» на одном мужском, смотревшем прямо на нее.

– Не узнала? – баритон с хрипотцой заставил ее замереть и посмотреть на незнакомца внимательней.

Высоченный. Широкие плечи, как у бодибилдера с выступающими под легкой ветровкой бицухами. Морда почти квадратная заканчивается подбородком с «горкой». По этой примете и задорным смешинкам в серых глазах, она узнала своего бывшего парня.

– Д-даня? – заторможенно соображала она, не заметив, как качок вытягивает из ее ослабевших рук сумки за ручки, забирая багаж в заложники.

– Ага. Тетя Зоя – моя дальняя родственница. Ты не знала, что ли? Ее сегодня на смену дернули в больницу. Ну, ты знаешь, что тетушка до сих пор работает в больнице медсестрой… Вот, просила тебя забрать с автовокзала и проводить домой, – он ей подмигнул фирменной «завлекалочкой», на которую она когда-то купилась. – Чего стоишь? Пошли к машине. Дождь собирается…

Он развернулся и пошагал прочь, не оглядываясь. Знал, что она семенит за ним, возмущенно пыхтя как обиженный ежик.

«Хочешь, я тучи для тебя разведу руками?» – пришло воспоминание из их встреч, когда Даниил звал ее погулять вечером. Даша говорила, что будут осадки, туча темная гремит и неминуемо надвигается. Но, что тогда им было до какого-то дождя? Первая любовь не знала преград.

Молодо – зелено. У них, как только дальше поцелуев дошло пока матери дома не было, так после второго раза, он и уехал. Обещал звонить, писать сообщения. Но, как в той песне у «Иванушек»: она ждала и колечка не снимала…

Давно это было, давно. Четырнадцать лет прошло.

«А сейчас, боится намокнуть» – Даша поджала губы, мечтая поскорей уже приехать, и чтобы он ушел. Знала бы, ни за что не согласилась жить у тети Зои. Та же всю жизнь в медицине, ни семьи, ни детей. Откуда они вдруг стали родня?

Забившись в машине в уголок, Дарья дышала в стекло, делая вид, что рассматривает городские улицы. На заднем сидении у него захламлено. В придачу, детское кресло говорит само за себя… Да.

– Ну, как поживаешь, Даш? – он непринужденно крутил «баранку», не обращая внимание на ее зажатость и демонстрацию молчания.

– Нормально, – пришлось разжать зубы, чтобы не думал там себе разного…

– Говорят, ты замуж вышла… А, я вот, недавно развелся. К дочке только по выходным, – он невесело ухмыльнулся, насупив брови, вполне объяснив, что за кресло в бардовых тонах маячит позади. – Не сошлись характерами.

И сделал губы в трубочку, будто признание его тяготит.

«Угу, чеши давай. Характеры у них не сошлись!» – скрипел голос внутри Дарьи, как у старой бабки. – «Один тоже так говорил! Не-не! Никаких больше разведенцев с детьми. Права была мама, ох права. Будут бегать к первым женам, тешась бесценными воспоминаниями, которые не отнимет ни время, ни новый брак. С нее просто хватит… Наелась на десять лет вперед, едва ноги унесла от Егора».

Дальше беседа не ладилась. Вяземский пытался поддержать разговор, но его спутница только односложно отвечала, а то и просто мыкала в ответ.

– Приехали, – тормознул Даня свою сильно подержанную иномарку у пятиэтажки. Развернулся к ней, будто ожидая каких-то ответов.

– Спасибо, Даня, дальше сама. Можешь дать мне ключи. Номер квартиры я знаю, – она выставила тонкую ладошку вперед, выманивая у него связку.

– Калинина, что за дела? М? – набычился он, претензионное сузив глаза. – Ты меня решила просто бортануть? Свиделись, называется. И не надо тут мне делать большие глаза! Вытряхивайся из машины и пошли, я тебя заведу в квартиру, как тете Зое пообещал.

Даша поняла, что план: «Одна против всего мира» претерпевает изменения. Свалился же на ее голову помошничек?

Глава 14

Погода стоит переменчивая. Шрам заживший тянет, будто там еще остались нитки и одна за что-то зацепилась. Даниил, что бодренько поднимается по лестнице, показывая ей дорогу.

На какой-то из ступеней захотелось просто развернуться и сбежать. Куда? Совсем не важно. Лишь подальше от навязчивой, такой ненужной и непереносимой заботы того, кого видеть совсем не хотелось.

Вяземский будто не замечал ее раздраженного молчания. Вставил ключ в замочную скважину, толкнул от себя двери. В прихожке замерцал слабый свет, а Дарья все топталась у порога, не желая за ним втягиваться внутрь жилья.

Скинув ботинки, он прошел дальше, поставив сумки в проходе. Дальше стоять истуканом перед входом было глупо. Даниил ведь все равно уйдет и оставит ее в покое, и эта пытка прошлым и застарелыми обидами закончится.

На кухне кипел чайник, создавая конденсат на верхней дверце шкафчика. Маленький стол, не рассчитанный на гостей. Две табуретки. Занавески на окне с вышивкой ее матери, подаренные на какой-то там праздник. Пахло лекарствами.

– У тети Зои диабет. Странно для женщины, которая всегда вела правильный образ жизни, – будто прочитав ее мысли Вяземский открыл холодильник, чтобы вынуть надрезанный лимон в блюдце. – Так что, варение и маринованные грибочки можешь отдать мне.

Он не сдержался, любуясь грустной молодой женщиной. Наклонив на бок голову, она присела и наблюдала, как мужчина ставит на стол чашки. С шелестом рвет упаковку сухого печенья, рассыпая его по тарелке. Грусть Даше очень шла, она напоминала сейчас васнецовскую Аленушку, только платка на плечах не хватает. Где та девочка с живыми глазами, которая обещала ждать его с дипломом?

«Печальная депрессия» – было ей определение сейчас.

Спустя семь лет Даня узнал, что ему соврали про Дашу. Алевтина специально ее оговорила, что Калинина спуталась с городским дачником сразу же после его отъезда. Он, дурак поверил и оборвал все связи. Учился, потом работал. Нашел другую, что умела готовить борщ. А когда прозрел, что уже было поздно. Семья и дочка связали по рукам и ногам.

Развод был инициативой жены. Сам бы он до конца жизни тянул лямку и приходил к нелюбимой. Супруга оказалась умнее и смелее его. Строит с каким-то коллегой новые отношения. Научилась готовить шурупу по-узбекски для Рустама.

Да, что он мог тогда Даше сказать? «Прости»? Столько воды утекло, они больше не те юные влюбленные. Два года назад и Дарья вышла замуж, засидевшись в невестах до тридцати лет. Перезрелая вишня.

Это его вина. Его! Так горько, что упустил свое счастье из-за обычной бабской сплетни и зависти. И уж совсем парадокс, что Даша вышла замуж именно за бывшего Алькиного мужика. Доверилась кому-то и опять в душу плюнули. Стыдно Вяземскому за себя и за весь род мужской, что незаслуженно страдает она. Несправедливо.

Смотришь на Дашу и сердце замирает, какая она стала красивая, статная. До невозможности чужая.

– Если хочешь, возьми в сумке, за пакетом из кедровых шишек, – Даша отпила из чашки несладкий чай, поскольку сахара здесь не водилось. И меда тоже.

Впервые посмотрела прямо ему в глаза и растерялась. Зачем там столько нежности и тоски? Ноздри раздувает, как самец козла, почуявший у самки течку.

Шов сбоку еще больше заныл. К дождю, наверное. Хотя… уже должно быть, к снегу.

***

Зарубин, натянув на голову капюшон куртки, старался лицо пассажирам последней электрички не светить. Ковыряя грязь под ногтями, он прикидывал, что ему дальше делать. На работу официально не устроишься. В магазинах только наличкой можно жрачку купить. Ходи и постоянно оглядывайся, не дышит ли кто в спину… Не жизнь, а сказка – чем дальше, тем страшнее. Хотелось нажраться до беспамятства, чтобы не контачило от мании преследования.

Не тот же дед его караулит. Верно? Мусолит слеповато потрепанную книжку. Или тетка, что своими габаритами заняла всю лавку и жрет, не переставая то семечки, то сухарики, сейчас конфеты распечатывает одну за другой.

Уставшая кассирша дремлет, обняв сумку с выручкой…

Егор прикинул, что если он вырвет у нее котомку и быстро спрыгнет на следующей станции, то в этой глуши его вряд ли станут искать. А деньги-то не лишние. Ему только на неделю хватит того, что собой прихватил у Альки.

Глава 15

Зарубин продрог, пока добирался по следующей станции пешком. Выпрыгнуть пришлось на платформе. До ближайшей деревни километр идти по дороге через лес. Уж лучше по шпалам, тут точно дойдешь куда-то.

Он выбился из сил, но смог докандыбать. Глубокая ночь в сыром сером тумане. Фонари неясными пятнами около небольшого строения с заостренной крышей. Какой-то сверхразум прилепил к шпилю кованого петуха. Егор бы полюбовался футуристической картиной захолустной станции, но у него зуб на зуб не попал. Не май месяц и давно уже не август. Ноги гудели так, что скоро отвалятся.

Зябко поежившись, Зарубин плюхнулся на лавку, вытянул ноги и блаженно закатил глаза. В помещение пригородного вокзальчика не попасть, да и там может быть охранник, который попросит у него документы…

Его набитый добром рюкзак вздумал перевернуться и упасть на бетонный настил. Мужчина выругался шепотом, но гулкое эхо подхватило его бормотание, унося шипящие звуки в туман.

Неожиданно, сбоку раздались шаркающие шаги. Егор замер, вглядываясь в сумрак той части, куда не доставал свет.

– Кто тут? – его хриплый голос дрожал раздражением и глубокой усталостью.

Стук подошвы неумолимо приближался и Егору захотелось выхватить складной нож из кармана и…

Старик! Серая ветровка. Несуразная кепка не прикрывала смешные торчащие уши и пучки седых волос. Поскольку свет падал сверху, глаз не разглядеть.

– Все такие умные стали. Ни тебе «здравствуйте», ни «как ваши дела»? – дед тащил за собой баул по земле, затирая холодную изморозь с поверхности. С такими в девяностые челночники ездили на барахолку – в синюю клеточку.

Он ворчал, как и положено старику. Присел с другого края скамьи, не обращая внимания на напряженную спину Зарубина. Зашелестел, выискивая что-то в своей необъятной сумище. Вытянул термос.

Егор сглотнул: «Сейчас бы горяченького не помешало». Вжав голову в плечи, нахохлился, пытаясь найти в себе хоть какой-то источник внутреннего тепла.

– Будешь чаю, добрый человек? – старик свернул крышку и из емкости пошел пар.

– Да, буду. Немного, – обрадовался Егор и тут же потянулся за протянутой крышкой-кружкой с желанным напитком.

Хлебал громко, отхыкиваясь довольно, что стал согреваться. Резкая судорога боли полоснула желудок. Зарубин даже вздохнуть не мог. На языке ощутился незнакомый привкус. Из онемевших пальцев выпала пластиковая часть термоса и покатилась по бетону, расплескав остатки отвара.

– Дед, ты меня отравил… Что ли? – застонал Егор, выпучив на старика глаза.

Его сознание цеплялось за мутные поплывшие образы. Казалось, что сниться страшный сон, из которого просто нужно найти «дверь».

– Для добрых людей чай, а для таких гандонов, как ты…

Дед сплюнул. Зрачки светло-карих глаз сузились как у кота. Такой знакомый редкий оттенок он уже видел.

У Дарьи.

Пожилой мужчина закурил не торопясь. Руки не дрожали и вообще он был спокоен, словно ничего не произошло. Он сегодня отдал ту малую часть долга, что давно гнобила потерянную душу. Веру и маленькую дочь он бросил, уехав вахтой на Дальний Восток. Там закрутилось, завертелось. Другие женщины, шальные компании. Срок за драку с отягчающими последствиями.

А потом было стыдно вернуться и взглянуть им в лицо. Он только написал Вере письмо, где изложил как бездарно потратил жизнь… Что такой, как он им рядом не нужен. На всякий случай, оставил номер телефона, который не поменялся ни разу за много лет.

Калинина позвонила однажды. Он узнал эту женщину по вздоху и молчанию. Всеми фибрами потерянного грешника понял, что они в беде.

– Здравствуй, Верочка. Помощь моя нужна? – пальцы едва не раздавили простенький кнопочный телефон. Где-то в сердце закололо тоской по прошлому, где был задорный веркин смех, в который он тогда влюбился и ее русая коса. Тягучим красивым голосом она пела про березоньку. И ведь так захотелось найти дерево с белой шершавой корой и обнять. Плакать, утираясь зеленой веткой.

– Нужна, – сказала Вера.

Он слушал. Она говорила. Монотонно и с подробностями описывая тех, кого в розыске с собаками найти не могут.

– Я найду, Вера, – пообещал отец Даши.

И сдержал свое обещание. Единственный звонок с заветного номера он удалил, как и контакт «Моя любимая Вера». Навсегда отрезав себя от тех, кто действительно был дорог. Такова цена его предательства.