Текст книги "Кот и Лиса (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

 Часть 3

Геллер держал ее за руку всю дорогу. Он постоянно отвлекался, чтобы взглянуть на Алису, погладить, поцеловать. Она все время ругалась, боясь, что въедут кому-нибудь в зад. Но Глеб только посмеивался, продолжая целовать ее на каждом светофоре.

Это было до боли похоже на поездку с катка. Тогда Глеб тоже не мог от нее оторваться, и в воздухе витало предвкушение чего-то чудесного. Но в этот раз Алиса игнорировала нелепое волшебство. Она банально хотела с ним переспать. Заперла на замок все чувства, что рвались на волю.

«Секс. Это просто секс», – уговаривала себя Алиса. И так хорошо она себя уболтала, что скоро уже Глеб стал просить пощады.

– Лис, прекращай, – скулил он, то и дело глядя на ее ладонь, что разглаживала складки на его шортах в районе паха, – Я же машину веду. Прекрати хулиганить.

– Да-да, прости. Нечаянно, – извинилась она, лукаво глядя из-под ресниц.

Убирала руку на минуту, а потом опять начинала его дразнить.

– Бессовестная Лисица, – ругался Глеб, – Погоди, доберусь до тебя.

Он добрался. Уже в подъезде начал целовать, в лифте распустил руки, у двери задрал юбку, в прихожей избавил обоих от одежды.

– Вон та дверь? – подтолкнул он ее к ванной комнате.

Алиса послушно направилась по указанному вектору, утягивая за собой и хозяина дома. Запрыгнув в душевую кабинку, они снова целовались. Алиса смеялась и повизгивала, потому что Глеб не глядя настраивал воду. Уж очень не хотелось отрываться от ее губ. Когда, наконец, теплые струи полились из широкой лейки душа, Алиса застонала от блаженства и болезненной истомы возбуждения. Она прижалась к Глебу всем телом, не имея сил мыться. Просто хотела его чувствовать. Кожа к коже. Потянулась рукой вниз между телами, но он поймал ее за запястье, поднес ладонь к губам, поцеловал и закинул себе на шею.

– Сначала отмою тебя, замарашка, – обозначил свои намерения Геллер.

Алиса хотела было возразить, открыла рот, но Глеб не дал сказать.

– Потерпишь, – выдал он, легонько шлепнув ее по заднице.

Миронова взвизгнула от неожиданности.

– Я всю дорогу твои издевательства терпел.

Глеб потянулся к гелю для душа.

– Виновна, – согласилась она и выпятила грудь, подставляя под намыленную мочалку.

Посмеиваясь, и продолжая целовать, он смывал с Алисы въевшуюся грязь. Глеб трижды выдавливал гель на мочалку, а потом бросил ее на пол и заскользил ладонями по мыльному телу.

– Боже, – выдохнула Миронова, чувствуя, как он надавливает и растирает, – Ты меня убиваешь.

– Как раз наоборот. Я тебя спасаю. Завтра болеть не будет. Почти.

Глеб опустился на колени, собираясь заняться ее ногами. Алиса уперлась руками в стенку, чтобы не упасть от невероятных ощущений, которые дарил массаж. А потом он поставил одну ее ногу себе на плечо, разминая внутреннюю сторону бедра. Вид, который при этом открылся Глебу, был так соблазнителен, что он, чуть подавшись вперед, лизнул. Раз, другой и еще. Алиса задрожала, и он сменил растирания на поглаживания, но не прекратил ласкать ртом. Аккуратно опустил ее ногу, взялся за вторую, проделывая те же волшебные манипуляции.

Алиса смотрела вниз, наслаждаясь зрелищем. Одна ее рука скрипя скользила по стенке душевой кабины, а вторая запуталась в мокрых волосах Глеба. Голова закружилась от острых ощущений. Напряжение зашкаливало, грозя скорой развязкой. Из последних сил Миронова позвала:

– Глебушка…

– Ммм, – прогудел он, не отрываясь.

– Иди сюда, – она потянула его вверх за волосы, – Иди ко мне.

Глеб повиновался. Он поднялся с колен, и Алиса тут же прижалась своими губами к его.

– Сейчас. Хочу тебя, – просила она.

И он снова был согласен. Желание соединиться с ней было настолько острым и сильным. Оба едва соображали. Инстинкты взяли верх над разумом, толкая в пропасть восхитительного безумия. Мгновения, которые превратились в вечность. Миг, за который не грех отдать год.

Глеб очнулся, понимая, что держит Алису, прижимая к стене. А она скрестила ноги у него за спиной, вцепившись в плечи руками. Оба тяжело дышали, словно только что отпахали Фрэн за три минуты. Но Алиса при этом, захлебываясь, хихикала. Геллер напрягся, но зря. Она сразу заявила:

– Не отпускай меня, пожалуйста.

– Не собирался.

Во всех смыслах.

– Я ног не чувствую вообще. Если поставишь, то рухну сразу, – продолжая смеяться сквозь рваное дыхание.

– Ну, поехали тогда, – хохотнул Глеб, радуясь, что собственные ноги все еще слушаются.

Он завернул воду, аккуратно выбрался с драгоценной пассажиркой из душевой, понес ее в комнату, чтобы уложить на кровать и продолжить то, что они начали.

– Тебе не нужно пару минут, чтобы перевести дух? – поинтересовалась Алиса.

– Нет, – ответил Геллер, не задумываясь.

– А мне…

– Ничего не знаю, – обрубил он, заставляя замолчать с помощью поцелуя.

Алиса смогла говорить не скоро. И наверно не стала бы попусту открывать рот, если бы не была на грани голодного обморока.

– Я есть хочу.

Глеб, не выпуская изо рта ее сосок, протянул руку к тумбочке у кровати.

– Чего ты там шаришь?

– Протеиновый батон был, – объяснил Геллер, все-таки прекратив ласкать ее грудь.

Алиса, не сдержав возмущения, оттолкнула его.

– Ты бы мне еще протеиновый коктейль предложил. Натуральный.

Глеб хмыкнул.

– Отличная мысль.

– Прекращай, Геллер! Гони нормальную еду.

Она с трудом поднялась с кровати и пошлепала босыми ногами по ламинату в зону кухни. По дороге зацепила из вазочки немного орехов, закинула в рот.

– Спаржа! Креветки! Мидии! Мясо! Говядина, что ли? А это? Цуккини – Боже. Какой запах, – восклицала Миронова, исследуя содержимое холодильника.

Глеб улыбался, глядя, как она вытаскивает все подряд. Он хорошо подготовился, затарившись тем, что любит Алиса.

– Тащи все в постель, – велел он.

– Ни фига, – промямлила Алиса с полным ртом.

– Эй, я тоже голодный. Во всех смыслах, – подвигал бровями.

– Вот именно поэтому я к тебе близко не подойду.

Геллеру пришлось встать и дойти до кухни. Алиса шарахнулась в угол, изображая ужас. Он замотал головой, ухмыляясь, включил гриль, открыл холодильник, вытащил оттуда контейнер со стейками форели, бросил на раскаленную поверхность.

– Я тоже хочу, – пискнула Алиса.

– Ни фига, – вернул ей любезность Глеб, переворачивая рыбу.

– Ну малыыыыыыш, – заныла Миронова, обнимая его сзади за талию, пересчитывая пальцами кубики, прокладывая губами дорожку поцелуев вдоль позвоночника, – Ты такой сексуальный, когда готовишь.

– Я не готовлю, – не поддавался Геллер, – Просто бросаю, солю и переворачиваю. А еще я не делюсь едой со всякими хитрыми Лисичками.

– Ну киииииис, – снова протянула Алиса, продолжая гладить, поднялась на цыпочки, зашептала в ухо, – Кис-кис-кис.

Ее ладонь стала гладить ниже по животу, чуть дергая по дороге завитки волос. Глеб поежился от щекотки и в очередной раз завелся. Он развернулся, подхватил ее, усаживая на стойку.

– Кис-кис… ммм? Что еще за кис-кис? – возмущался он, целуя ее губы, растянутые в хитрющей улыбке.

Алиса протянула руку, чтобы выключить гриль, на котором уже слишком зарумянилась рыба.

– Я спасла твою еду. Теперь ты обязан поделиться, – заявила она.

– Как только, так сразу, – не возражал Глеб.

Алиса тоже не возражала больше. Сама себе удивлялась. В прошлый раз она была едва живая после гонки. Только и смогла, что поесть и доползти до постели. Но теперь, по всей видимости, ее выносливость подросла. А может все дело было в Глебе, который заразил ее своим неугомонным задором, не позволяя расслабиться ни на минуту.

Давно у Алисы не было таких горячих марафонов. Собственно, только с Глебом и были. Она устала от гонки, где отдала почти все силы. Второе дыхание открылось после душа, но стол был конечной точкой. Глебу снова пришлось нести ее до кровати. Он ласкал ее, позволяя сладкой истоме взять верх. Алиса прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями, и почти сразу уснула. Очнулась, когда за окном садилось солнце, купая комнату в малиновых отблесках закатных сумерек. Глеб спал рядом, перекинув через нее руку. Алиса заморгала, стараясь прогнать слепоту сна, увидела на электронных часах цифры. Четверть двенадцатого. Тихонько ругнувшись, она стала выползать из-под руки Глеба. Села на краешек кровати. Рядом на стуле кучей валялась их одежда. Глеб принес из прихожей. Порывшись, Алиса нашла трусики, стала одеваться.

– Ты далеко? – спросил Геллер сонным голосом.

– Домой, – тихо откликнулась Алиса, открывая карту в телефоне, – Блин, это мне через всю Москву тащиться. Кошмар.

Она не очень следила за дорогой, поэтому была неприятно удивлена, что живут они больше не рядом.

– Лис, тебе делать нечего? Ложись спать. Завтра выходной.

– Нет, я поеду. Надо домой.

– Зачем?

– Я так привыкла.

– Мм, – протянул Геллер, обнимая ее за талию, утягивая обратно в кровать, – Придется отвыкать, Лисичка.

– Глеб, не надо… Не надо демонстрировать свои манеры и воспитание. Все классно было. Но мне пора домой.

– Нет, – упрямо стоял он на своем, – Не отпущу тебя.

Губы снова целовали, уговаривая остаться, а ладони гуляли под майкой, что тоже было отличным аргументом.

– Я не люблю ночевать в чужом доме, – продолжала упираться Алиса.

– Я не люблю принуждать женщин, но свяжу тебя, если не прекратишь дергаться.

– Глеб, не надо…

– Надо, Лис. Надо. Останься со мной.

– На ночь?

– Навсегда.

Глеб почувствовал, как задрожали ее губы, а потом слизнул с них что-то соленое. Отстранился, взял ее лицо в ладони.

– Лис, ты чего? Откуда слезы, малыш?

– Т-т-ты так говоришь… Так хочется остаться.

– Ну и оставайся, глупенькая. Чего реветь?

– Н-но… как?

– Просто останься. Сейчас ляжем спать, завтра встанем, съездим за твоими вещами. И вуаля… ты уже живешь со мной. Все гениально и просто.

Алиса посмотрела на него, как на юродивого. Даже плакать перестала.

– Ты головой ударился, когда с Эвереста катился?

– Нет, – засмеялся Глеб.

– Мы год не виделись, Геллер, и ты сразу собрался со мной жить?

– Какая разница? – пожал плечами Глеб, – Я люблю тебя и хочу. Кажется, ты тоже. Хочешь – точно. Любишь?

Он ласково ущипнул ее за подбородок, не позволяя опустить голову, отвести взгляд.

– Скажи, что любишь меня, Лисичка.

– Люблю, – призналась Алиса, но без особого энтузиазма, словно это чувство было наказанием, а не счастьем, – Но все так сложно…

Глеб закатил глаза.

– О, да. Сложно. Конечно, все ужасно сложно. Давай объясню попроще. На пальцах. Я собираюсь завтра трахать тебя в том же темпе. Для разнообразия утром можно пробежаться, а к вечеру что-нибудь вкусное приготовить.

– Ты такой романтик, Геллер, – фыркнула Алиса.

– Зато доступно объясняю, – подмигнул он, – Так вот. Завтра ты, конечно, можешь удрать под предлогом переодеться, что-то приготовить на работу. Знаю я твои хитрости. Но в понедельник я тебя из офиса заберу к себе. И во вторник. И в среду. В четверг – тоже. Потом что у нас? Пятница. Та же история с выходными. Так что ты лучше собери сразу сумку с вещами, чтобы была одежда на смену, белье. Но если хочешь, то можешь стирать трусы и ныть, что приходится пользоваться мужским дезодорантом, ходить в одном и том же наряде всю неделю. Я от всей души надеюсь, что тебя хватит на месяц, чтобы понять бессмысленность платы за квартиру, в которой ты не живешь. Вот.

– Это шутка? – только и выдавила потрясённая Алиса, когда он иссяк.

– Нет. Это на полном серьезе.

– Тебя не смущает, что у меня может быть парень…

– Когда меня это смущало? – он задрал бровь.

– О'Кей. А может я вообще не хочу ни с кем жить. Мне и так хорошо.

– Бла-бла-бла. Не смеши меня, Лис… – оценив ее возмущенное лицо он решил поправиться, – А хоть бы и так. Мне плевать. Можешь кривляться сколько хочешь, но я больше не уйду в туман, не буду ждать, не дам тебе ни минуты на раздумья и сомнения. Прими уже этот проклятый факт: ты – моя.

Стиснул ее сильнее, потому что Алиса затряслась от сдерживаемых рыданий.

– И прекращай плакать.

– А если опять ничего не выйдет? Ты стал такой… Работа, квартира, машина. Кровать эта невероятная…

– Привязались вы все к моей кровати. Удобная она. Матрас классный.

– Упругий, – хихикнула Алиса.

– Вот-вот. Квартира съемная. Работа спокойная, да. Стабильная. Машину мне вообще папа подарил, – объяснил Глеб. Так что я почти тот же, Лис. Ну, может чуть лучше, чем был.

Алиса вздрогнула. Он в который раз за сегодня удивил ее.

– Папа? Ты принял от отца в подарок машину?

– Ну, да.

– Тебя зовут Глеб Геллер?

– Так точно.

– Ну и дела. Один живешь?

Это было очевидно, но Алиса все же должна была спросить.

– Один, совсем один, – подтвердил Глеб, тут же спросил сам, – Кстати, когда у тебя отпуск?

– В июле.

– Супер. Поедешь со мной на базу. Я обещал отцу помочь. А то он с Бирюковыми намылился на Байкал.

– И ты будешь сторожить семейный бизнес?

– Ну да.

– Тебя же одно упоминание отцовской базы бесило.

– Ну а теперь норм. Если стесняешься, то приезжай, когда они свалят. Хотя нет. Поедем вместе. На денек могу задержаться. Лешка прикроет. А то ты ведь опять сдрейфишь.

На этом месте Алису окончательно накрыло. Только теперь вместо слез накатил истерический смех. Она хохотала и никак не могла успокоиться. А когда наконец снова стала серьезной, Глеб не дал сказать. Поцеловал.

– Не думай ни о чем, Лис. Отключи мозги. Просто останься сейчас. И завтра. И потом. А дальше…

– Что дальше? – спросила она.

– Увидим. Давай просто жить. Просто будем вместе.

– Я не знаю, Глеб. Все так изменилось…

– Это нормально. Люди меняются. Я совсем иначе себя ощущаю сейчас.

– Я тоже, – ответила с вызовом Алиса, – Если честно, не уверена, что смогу быть верной. Не уверена, что меня удовлетворит один мужчина. Нужна я тебе такая?

– Любая нужна. И я буду очень стараться, чтобы у тебя не хватало сил даже подумать о ком-то кроме меня.

– Самоуверенный засранец.

– Скорее наоборот. Ну и голодный немного.

– Все еще?

– Да.

И он показал на деле масштабы своего голода.

– Расскажи про Мишку, – попросил Глеб час спустя, когда они лежали обнявшись, снова засыпая.

Алиса вздрогнула.

– Зачем? Не хочу. И не думаю, что стоит. Не самая приятная тема.

– Не самая. Но лучше поговорить сейчас, чтобы ничего не тянуло назад.

Она закивала, потому что он был прав. Но сложнее было решиться, чем начать говорить.

– Мы расстались, – только и выдала Алиса, спустя минуту добавила, – Он мне изменил.

И тут уже Глеб обомлел, но быстро нашелся:

– Мстил?

Это было не в духе Мишки Симонова, но первое, что пришло на ум.

– Нет. Не знаю. Он просто пришел домой и сказал: «Знаешь, я трахнул девчонку в туалете. И мне даже не стыдно». А мне было даже не больно. В общем, я съехала через две недели.

– М-да… – прищелкнул языком Глеб, – Чудны дела…

– А вы не общаетесь?

– Нет.

– И ты не жалеешь?

– Конечно, жалею, Лис. Но что поделать? Я знал, что так будет.

– Может, попробовать позвонить? Извиниться?

– О, думаю, ты каялась достаточно за нас обоих. Я не собираюсь извиняться за то, что люблю тебя. Это как-то… лицемерно что ли. А то, что мне жаль, что обидел его… Думаю, он и так знает. Но ты ведь понимаешь, что дружить мы не сможем больше.

– Понимаю, – вздохнула Алиса, – И мне действительно жаль…

– Ш-ш, – он приложил палец к ее губам, – Не надо. Мы сделали выбор. Мишка тоже. Давай не будем больше говорить об этом. Какой смысл оглядываться на прошлое?

– Вперёд загадывать нельзя, оглядываться тоже нельзя. Куда же смотреть? – подколола Алиса.

– На меня смотри, – не растерялся Глеб, – Я красавчик.

Она засмеялась и от всей души призналась:

– Я люблю тебя.

Глеб замер, долго смотрел на нее, растерявшись от тепла и искренности. Он вдруг понял, что финиш близко. Так спешил, бежал, топил, рвал изо всех сил. И вот она заветная линия. Но не верится. И кажется, что где-то подвох.

– Что ты так смотришь? – Алиса заволновалась.

Она тоже была не очень уверенна в себе. А в Глебе тем более.

– Но… – проговорил он.

– Но? – не поняла Миронова.

– Кажется, что ты сейчас скажешь, но…

Алиса вспомнила, как осадила Глеба в первый раз после признания в любви. И ей стало стыдно. Это неприятное чувство, как ни странно, придало ей сил и уверенности. Ценя все его труды, старания, откровения и поступки, она отважно улыбнулась, нашла его руку, переплела пальцы со своими.

– Никаких «но», – проговорила Алиса в теплые губы, – Я люблю тебя. И к черту все. Поехали завтра за трусами и дезодорантом.

Глеб захохотал от облегчения, радости. Счастье нахлынуло на него теплой, мягкой волной.

– Лисичка моя. Смелая, сильная девочка.

Он изо всех сил сжал ее руку. Алиса зажмурилась от удовольствия. Блаженное умиротворение обняло ее за плечи, пьяня лучше адреналина и сладости победы. И хотя страх еще вспыхивал где-то на фоне, но он больше не мог удержать ее. Алиса была готова прыгнуть с вышки, потому что Глеб был рядом и держал ее за руку.

Эпилог

Глеб решил ехать в последний момент. Весь месяц приятель звал его в Тулу на эпическую зарубу. Они случайно увиделись в Идоле, разговорились. Тогда-то Глеб и получил приглашение, которое сразу показалось очень заманчивым. Пряничный город собирались посетить многие, с кем он часто переписывался в кроссфитовском чате. Очень хотелось закиснуть* как следует в такой веселой компании. Но с Тулой было связано много не самых приятных событий. Глеб стал суеверным в последнее время. Совсем не хотел оставлять Алису дома одну.

Но он все же сорвался, потому что отменился единственный утренний клиент и образовался выходной вне плана. Сумка со спортивной одеждой всегда была с ним. Алиса, как всегда, собрала ему утром контейнеры с едой, а сама в очередной раз вышла на работу в выходной.

Геллер позвонил ей из машины. Думал, что расстроится, но она обрадовалась.

– Ох, Глебушка, ну и слава богу. Езжай оторвись, – благословила она.

– Ничего себе, Лис! – возмутился он, – Я думал, ты сейчас будешь рвать и метать.

– С чего бы? Все равно на работе проторчу до вечера. Эти счета меня доконают.

– Я тебя ночью сам доконаю, если они не справятся.

– Лучше в Туле ночуй.

– Зачем?

– Как ты в ночь поедешь после зарубы? Опасно, Глеб. Не надо рисковать.

– Ну, посмотрим, – не стал настаивать он.

– Удачи тебе. Порви там всех.

– Спасибо, Лисуль. Постараюсь. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Кис.

Дорога не обременила пробками. Глеб добрался за три часа, почти не устав от руля. В маленьком, но уютном клубе он, как и хотел, встретил друзей по интернету. Таких же кроссфитеров, слегка сдвинутых на спорте.

Почти сразу Геллер увидел Мишу. Симонов стоял в стороне, не думая подойти поздороваться. Лишь склонил голову в знак приветствия. Уголок рта пополз вверх, рисуя на лице друга детства то ли саркастичную, то ли доброжелательную полуулыбку. Глеб кивнул в ответ, не желая быть навязчивым, вполне понимая Мишкину сдержанность. Геллер знал от Ви, что он ушел из Джедая. Но по всей видимости не растерял старых общих друзей.

Приготовившись к неизбежной зарубе, в которой Миша захочет уделать именно его, Глеб пошел переодеваться. Но он ошибся. Симонов не участвовал в соревнованиях, но отчаянно болел за какую-то девочку из группы scaled**. Она выложилась по полной и долго приходила в себя после комплекса. Мишка подавал ей воды, что-то говорил, отчего девчонка смеялась сквозь кашель и рваное дыхание. А потом они и вовсе ушли на улицу.

Глеб сосредоточился на собственных целях, следя за основной группой. Перед выходом его, как всегда, приятно потряхивало от волнения. Давно он не участвовал в подобных ивентах и сейчас просто кайфовал от почти забытого мандража. Чуть не подпрыгнул, когда сзади услышал Мишкин голос:

– Степанов хорош в тяжелке, но двойные скачет, как лох. Не закисни на трастерах и уделаешь его.

Глеб обернулся, не зная, что сказать.

– Ага. Хорошо, – покивал он, – Спасибо. Сам чего не участвуешь?

– Травма, – сморщился Мишка и повел плечом.

– Жаль.

– Да пофиг. Успею еще.

– Ага.

Неловкость грозила повиснуть тяжелым молчанием, но их спас организатор, который пригласил Глеба на исходную.

Как всегда, едва пискнул таймер, Глеб видел только штангу, а слышал только дыхание соперника. Но из фонового шума болельщиков, он различил Мишкины крики.

– Поднажми, Глебыч! Топи. Давай. Потерпи!

Глеб терпел и топил. Симонов болел за него весь день. Он отвесил Геллеру пять после первого комплекса. После второго, похлопал по мокрой спине. А после третьего, когда все закончилось, они хохотали, стебая друг друга. Как в старые добрые времена.

К Мише подошла та самая девушка, обняла за талию, склонила голову на плечо.

– Устала? – спросил он, целуя ее в макушку.

– Ага. Вырубаюсь.

– Сейчас поедем. Только итоги подождем. Вдруг ты выиграла.

Она скорчила смешную рожицу, ткнула Мишку кулаком под ребра.

– Я два комплекса из трех завалила.

– Но вообще хорошо выступила, – решил подбодрить ее Глеб.

– Спасибо, Глеб, это не правда, – подмигнула она.

Геллер сдвинул брови, не очень понимая, откуда она его знает. Он вопросительно взглянул на Мишку. Тот только глаза закатил, а девица захихикала.

– Я же говорила, он меня не узнает, – совсем развеселилась она, – Пойду кофе выпью, а то стоя усну.

И она отправилась к автомату.

– Ну и говно ты, Геллер. Я ей пять сотен теперь должен, – фыркнул Мишка.

– Она кто? – честно не узнавал Глеб, – И не говори, что я с ней спал.

Он прикусил язык, но Симонов оценил шутку, рассмеялся. Только потом объяснил:

– Мы учились в школе вместе. Она на год младше. Не помнишь?

Глеб попытался откопать в памяти лица, но неудачно. Он помнил несколько девчонок, но не был уверен, что узнает их сейчас.

– Вообще не помню ее. Она нас на год всего младше?

– Ну, да.

– Ей тридцать? Офигеть. Выглядит, как девчонка чуть за двадцать.

– Это спорт, Глеб, – подметил Мишка.

В этот момент девушка вернулась с тремя стаканчиками кофе.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Глеб, – Прости, я правда не помню тебя.

– Это нормально, – махнула она рукой, – Мишка тоже не помнил, хотя…

– Эй-эй, зай, давай не будем его посвящать. Не помнит и ладно. Запоминай, Глебыч. Это Маша моя.

– Приятно, – буркнул Геллер, взяв ее за руку, вежливо тряхнул три раза.

– Придурок, – хохотнула Маша.

В этот момент попросили внимания для объявления результатов. Глеб по общему итогу стал четвертым. Маша седьмой. Оба были очень довольны результатами.

Мишина подружка взбодрилась после кофе и совсем заболтала Глеба, удивляя подробностями, которые знала о его школьной жизни. Симонов, устав зевать, заявил:

– Погнали отсюда. Спать хочу. Глеб, давай с нами. На кухне есть диван.

– Правда, Глеб. Ночуй у нас. В хостеле, конечно, тоже с народом весело, но…

– Нет-нет, ребят. Спасибо, конечно, но я домой поеду.

Он был рад и даже потрясен таким приглашением, но не мог остаться. Тула, ночевка, Мишка… Все это рождало не очень хорошие ассоциации. Глеб жутко хотел домой. К Алисе.

– Стемнеет скоро, Глеб. Уверен, что доедешь? – побеспокоился Мишка.

– И правда, – поддержала Маша, – Зачем рисковать?

– Подруга меня дома ждет, – объяснил он.

Миша взглянул на него из-под бровей, спросил:

– Алиса?

– Да, – подтвердил Глеб.

Тень неприязни омрачила на миг Мишкино лицо, но он быстро взял себя в руки. Даже хмыкнул ядовито, но без злости.

– И правда, поезжай. Мало ли…

Глеб напрягся, но тут же детская радость вытеснила негатив, потому что Мишка протянул ему руку на прощание. А когда Глеб пожал, то дернул его на себя, обнимая, хлопая по спине.

– Кофе на окружной возьми. Кафешка с оранжевой вывеской. Не разбавляют там. Доедешь бодрым, – посоветовал Симонов на прощание.

– Учту, – кивнул Глеб, – Маш, было приятно… увидеться.

– Взаимно, Глеб, – улыбнулась она, прижимаясь к Симонову.

Геллер сел в машину, завел мотор, махнул обнимающейся парочке еще раз и тронулся в сторону столицы. Он взял кофе именно в том, кафе, убедившись, что Мишка не наврал. Но и без тонизирующего напитка, он вряд ли был бы сонным. Адреналин еще плескался в крови, а эмоции от встречи со старым другом закручивали градусы бодрости.

Глеб снова и снова вспоминал, как не решался рассказать Мишке об Алисе, как в конце концов брякнул и получил по лицу. Тогда он думал, что все повторится. Как и отец, Мишка не подаст ему руки. Но Симонов, видимо, смог отпустить обиду. Скорее всего, во многом его великодушию помогла эта девочка, Маша. Глеб не помнил ее. Вообще. Но, кажется, она стала доброй наградой за все паршивые вещи, которые произошли с Симоновым из-за Глеба.

Конечно, то общение, которое позволил себе сегодня Миша – лишь бледная тень их дружбы. И былое уже не вернется на круги своя. Это Глеб прекрасно понял. Но у него словно камень с души свалился. И очень сильно захотелось уснуть рядом с любимой женщиной.

Именно поэтому Глеб летел по ночной трассе, обгоняя фуры, щурясь от света фар встречных машин. Мишка отчасти был прав. Геллер не любил оставлять Алису одну.

«Не уверена, что смогу быть верной. Не уверена, что меня удовлетворит один мужчина» – эта реплика, брошенная из вредности, а может из страха, запала Глеб в душу. Он доверял, понимая, что она выпендривалась, набивает цену, но все равно старался изо всех сил, чтобы у Алисы не было желания даже взглянуть в сторону чужого мужчины.

Войдя в темную квартиру, Глеб первым делом бросил взгляд на кровать. Алиса спала, укрывшись простыней до самого носа, свернувшись в комок. Геллер помотал головой, словно вытряхивая из нее остатки бредовых мыслей и пошел в душ.

– А чего ждал? – бормотал он себе под нос, намыливаясь, – Что она тут с мужиком? Бред… Проклятая Тула.

Чистый, уставший, но довольный, Глеб присоединился к Алисе в постели. Он автоматически обнял ее. Думал, что сон накроет сразу, но наоборот взбодрился, желая гладить ее, прижиматься к ней, целовать.

– Глеб, – пробормотала она сквозь сон, – Ты откуда взялся?

– Приехал, – ответил он.

– Зачем? Я не ждала тебя.

Она еще не проснулась толком, но так же автоматически заерзала попой по его паху, заводя Глеба окончательно и бесповоротно.

– Не ждала она, – фыркнул Геллер, – Любовника в шкафу успела спрятать?

– Шкаф – это тупо, – хихикнула Алиса, дразня его, – В окно сиганул.

– Бедняга. Одиннадцатый этаж.

– Ага, жизнь-боль.

Глеб хохотнул, не прекращая ласкать ее. Он целовал плечи, шею, за ушком, развернул к себе лицом, чтобы завладеть губами.

– Так люблю тебя, Лис. Не хочу спать вдали от тебя. Все время хочу быть рядом, – признавался между поцелуями.

– Ты серьезно думал, что я тут с любовником? – Алиса проснулась и начала соображать.

Но от поцелуев не отказывалась.

– Нет… Да. Не знаю. Надеялся, что нет.

– Мм… – протянула она.

– Мм – это что значит? – возмутился Глеб, – Где заверения, что такого быть не может?

– Больно надо. Ты такой забавный, когда ревнуешь.

– Лиииииска, – зарычал он, – Не доводи до греха.

– Да уж почти дошли и так.

Алиса посмеивалась, чувствуя, как рука Глеба избавляет ее от пижамных шортиков.

– Ты такая зараза, Миронова, – продолжал ругаться он, – Что с тобой делать?

– Женись на мне.

Едва слова вылетели изо рта, Алиса хлопнула себя ладонью по губам. Но поздно. Глеб так и замер с ее пижамой в руке, чуть отодвинувшись, чтобы рассмотреть смущенное румяное лицо в свете первых лучей рассвета, что проникали сквозь полупрозрачную штору.

Алиса поспешила взять слова назад.

– Слушай, я не это имела ввиду. Ляпнула зачем-то. Не бери в голову.

Она потянулась к его рту своим, чтобы поцелуями заставить забыть о неосторожных словах.

Теперь уже Глеб посмеивался, бормоча ей в губы.

– А это интересно…

– Нет. Забудь. Глупая шутка, – продолжала отнекиваться Миронова.

– А я серьезно…

– Чи-чи-чи.

– Правда, Лис, – Геллер чмокнул ее, отодвинулся, не давая больше затыкать себе рот, – Давай поженимся.

Нечаянно брошенная шутка вдруг показалась ему отличной идеей.

– Ты с ума сошел? – а Лиса так не считала.

– Я вроде изначально был не шибко нормальным. Ты тоже редкая зараза. Чего мы ждем? Седых волос? Я детей хочу. Квартиру в ипотеку и…

– И мне придется симулировать оргазмы? – закончила она.

– Ты можешь попробовать, ага, – Глеб не возражал.

– Геллер, ты с турника не падал в своей Туле?

– Неа, только штангой чутка ободрался на взятиях. Спасибо, что поинтересовалась, родная.

Он чмокнул ее в нос, изображая признательность.

– Глеб, серьезно, я же пошутила.

– А я серьезно не шучу, Лисуль. Ты не хочешь за меня замуж? Не хочешь детей, ква…

– Прекращай с этой квартирой, а?

– Почему? У меня есть немного денег на счету. На первый взнос, наверное, не хватит, но папа говорил, что подкинет.

У Алисы отвисла челюсть.

– Серьезно? – она ушам не верила.

– Вполне.

– У меня – тоже.

– Тоже – что?

– Есть сбережения. И родители обещали помочь.

Глеб заулыбался, словно у него сошлось оооочень сложное уравнение.

– Видишь? Мы вполне готовы к семейной жизни.

– Нет-нет-нет, – замотала Алиса головой, – Какая семейная жизнь? Мы и вместе всего ничего. Мы вообще формально не вместе. Я просто тут ночую.

– Серьезно? – Глеб расхохотался, – Почти год прошел. Ты же в конце осени съехала с той квартиры.

– Но я в любой момент могу найти новую, – упиралась Миронова, – И вообще…

– Если сейчас начнешь песню про других мужиков, клянусь, Лис, я тебя покусаю.

Он щелкнул зубами, чтобы она не сомневалась в серьезности намерений.

– Хватит, родная. Давай просто сделаем это.

– Что сделаем-то? Поженимся? Ребенка? Ипотеку?

– Все сразу. Я хочу все сразу. Может только симуляцию вычеркнуть из списка, – хохотнул он.

– Хитрый какой, – ответила смешком Алиса.

– Ты у меня хитрая, Лисичка. Я похотливый.

Следующие два часа Глеб доказывал правильность своего последнего утверждения. Но даже под утро они оба никак не могли успокоиться, взбудораженные друг другом и новыми перспективами.

– Не верю, что согласилась на эту авантюру с браком, – нервно смеялась Алиса.

– О, так ты все-таки согласна? Круто, – не мог не поддеть Глеб, наслаждаясь ее беспомощностью против его обаяния.

– Еще и сама предложение сделала. Кошмар какой. Вот уж детям будет что рассказать.

– Так все, как в сказке, Лисуль, – Геллер совсем развеселился.

– В какой еще сказке?

Он хотел рассказать, потом решил, что лучше загуглить и зачитать, но в итоге лень и усталость победили, Глеб зевнул.

– Завтра расскажу. Ты будешь смеяться, – пообещал он.

– Скорее всего, – не усомнилась Алиса.

Она удобно устроилась в его объятиях, засыпая. Глеб прижал свою Лису крепче, зная, что никуда ее больше не отпустит. Завтра он расскажет ей про Мишку, про странное чувство легкости, которое поселилось в нем после Тульского ивента. Словно старый друг отпустил ему грехи, позволив жить долго и счастливо. А еще Глеб собирался обязательно прочитать Алисе ту сказку, где Лиса сама предложила Коту пожениться. Но все потом. Сейчас он просто был счастлив и разрешил себе спокойно уснуть.

*Закисление миокарда происходит при большом пульсе, от 170–180, среднестатистический кроссфитер работает на пульсе 150–160.