Текст книги "Исцели мою душу"

Автор книги: Ольга Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– И ты меня прости, Котёнок.

– За что? – ошарашенно пискнула я.

– За то, что дал повод тебе так подумать. За то, что забываю – ты не обязана мне доверять, ведь почти не знаешь меня. Простишь?

– Угу, – разве я могла ответить по-другому? Сейчас, когда меня переполняла эйфория от того, что наш неслучившийся конфликт исчерпал себя и Руслан на меня больше не обижается. – А ты меня?

– Уже, – хмыкнул он, погладив меня по голове. И мне захотелось, как кошка, потянуться за этой лаской, ткнуться ему в ладонь. Уф, Катя, тормози.

Но как же безумно хорошо было стоять вот так в надёжном кольце его рук. Под щекой мерно билось большое сердце, и от соприкосновения с его кожей, по моему телу распространялась незнакомая томительная дрожь. В груди что-то давило, не позволяя дышать и хотелось повернуть немного голову, коснуться губами, чтобы узнать каково это. Пальцы, они словно жили своей собственной жизнью, скользя по стальной груди. Начинающееся в подушечках покалывание огненными искрами мчалось по нервным окончаниям, заставляя делать судорожный вдох, чтобы получить уже новую дозу наркотика под названием Руслан. Его запах проникал в меня, мои лёгкие, кажется, даже впитывался сквозь поры и сводил с ума окончательно. Впервые в жизни меня настигло то чувство, о котором я только понаслышке знала.

Будем знакомы, влечение. Я Катя.

Надо это прекращать. То, что он мне безумно нравится, я поняла ещё вчера. Теперь к симпатии прибавилась новая проблема. Как бороться с проснувшимся желаниями, я не знала. По уму, для начала нужно убрать возбуждающий, то есть раздражающий фактор. Отодвинуться от Руслана.

– К-хм. Ладно. Спасибо, что выслушал.

Упереться руками ему в грудь, оттолкнуться, шагнуть назад.

Ха. Легче сказать, чем сделать. Особенно, когда захват мужских рук внезапно становится крепче, и на затылок ложится большая ладонь, удерживая. Я ошеломлённо вскинула голову и утонула в горячем шоколаде его глаз.

– Что же ты творишь со мной, Катёнок? – выдохнул он хрипло, склоняясь к моим удивлённо распахнутым губам. Миг недоверчивого ожидания и соприкосновение, которое перевернуло весь мой мир.

Я думала, что уже целовалась. Сейчас поняла, что даже близко не знала, что такое настоящий поцелуй. Мужские губы так нежно и одновременно жадно ласкали мои, что перед глазами всё плыло и я могла лишь беспомощно жаться к нему, впиваясь пальцами в плечи. И целовать, целовать в ответ, постанывая от удовольствия. Толчки его языка рождали волны томительного жара, что неслись по венам, выкручивая мышцы, собираясь потом в одном единственном месте, где всё уже свело в мучительном желании. Тело просило чего-то большего. И это меня наконец отрезвило.

Что я делаю? С кем? Как остановиться, когда даже дышать невозможно. Мужчина что-то хрипло пробормотал и оторвался от моего рта. Заскользил губами по подбородку и прижался ими к моему горлу.

– Ты сводишь меня с ума, маленькая. Я не знаю, как тебя отпустить.

Не отпускай! Держи! Кричала во мне обезумевшая от одиночества душа.

– Я не могу, Руслан, – сипло шепнул мой здравый смысл.

Глава 9

Руслан

Кажется, мне окончательно сорвало крышу. И можно конечно свалить всё на Катю, убедить себя, что виновата её странная выходка в машине, та паника, которую не заметил бы разве что слепой, или тупой, в конце концов то, что она сама сюда пришла, сама сунулась ко мне, заставив слететь с катушек. Но правда была в том, что если человек сводит тебя с ума одним своим существованием, то причины надо искать в себе. И давай уже, будь с собой честен, Руслан. Если бы она не пришла, ты сам бы побежал к ней мириться, успокаивать и снова исходить слюнями, балдея лишь от того, что она рядом. Вот и нечего валить все с больной башки на здоровую.

Знать бы ещё, как теперь быть. Как разжать сведённые будто судорогой мышцы и позволить ей всё-таки, даже не уйти, а хотя бы отстраниться.

– Я знаю, малыш. Не бойся меня, – мои губы всё ещё чувствовали как трепыхается жилка на изящной шее. Лишь бы не от страха.

Её тонкие пальчики пробежали по плечам и зарылись в мои волосы на затылке. Никогда не думал, что такая простая ласка может заставить взрослого мужика закатить глаза от нереального кайфа. Видно, не те меня раньше ласкали.

– Я не боюсь. Кого угодно, но не тебя, – призналась тихо и эти слова распустили тугую пружину, что дрожала у меня внутри, наполнив чем-то весьма похожим на ликование.

Мне тут же захотелось спросить, а кого тогда. Из-за кого у неё синяки на горле и разгромлена квартира, кто заставил её испуганно прятаться у меня на коленях? Но портить момент этой грязью было кощунством. Вот наслажусь сполна этой нежданной близостью, смогу оторвать от неё свои загребущие руки, покормлю в конце концов, тогда и спрошу. И на этот раз точно получу ответы. Не допущу больше страха в её глазах.

– Кать, давай пообедаем, – я совершил над собой титаническое усилие и смог-таки оторвать лицо от её горла.

Посмотрел в затуманенные голубые озёра и едва не застонал от нескрываемого желания в них. Моя ж ты девочка. Никуда теперь от меня не денешься. Уговаривая себя, что хватать, тащить и брать сейчас никак нельзя, что я вроде как цивилизованный человек, а не животное, мне удалось даже оторваться и шагнуть назад. Надо одеться. А то ещё один её такой взгляд и все мои благие намерения не гнать лошадей и не лезть на больную девушку, пойдут прахом.

– Хочешь, вместе что-то приготовим? – задал я нейтральный вопрос, отворачиваясь и шагая к шкафу.

Схватил первую попавшуюся футболку и натянул на себя.

– Эм. Не знаю. Если ты не против моей компании, то можно.

– А что, похоже чтобы я был против? – улыбаюсь, оборачиваясь к ней. Катя всё так же продолжает стоять на пороге. Румяная, с припухшими губами, растрёпанная и смешная, такая п***ц желанная, что аж скулы сводит.

– Нет, наверное. Я тогда пойду, пожалуй, переоденусь, – пожимает смущённо плечами, переминается с ноги на ногу, словно ждёт разрешения.

– Иди, Катюш. И приходи на кухню. Будем узнавать друг друга ближе.

Она вспыхивает от многосмысленности моих слов, бросает подозрительный взгляд и уносится прочь. А мне хочется смеяться, так хорошо мне от осознания, что, кажется, влип я основательно. Ещё не знаю, что с этим делать, но просто отпустить её уже точно не смогу.

На кухню я ожидаемо пришёл первым. Мой ершистый котёнок, скорее всего, не сразу решится составить мне компанию. И действительно, рис с овощами был уже на подходе и куриные грудки вовсю мариновались, когда девушка спустилась со второго этажа и неуверенно застыла, не пересекая границу кухонной зоны. Её взгляд я чувствовал так, словно она руками водила по моему телу. И по заднице тоже, да. Нравлюсь, девочка? Все мы склонны к самолюбованию, да и достоинства я свои прекрасно знаю. А когда на тебя смотрит с таким осязаемым восхищением девушка, от одного присутствия которой член колом стоит, то не представляю кем надо быть, чтобы не взыграла кровь от желания покрасоваться. Так что, да, мышцами играем и красуемся. Зря их качал, что ли? Слыша тихий вздох, не могу удержаться и бросаю через плечо быстрый взгляд. Катя не успевает отвести свой и, пойманная с поличным, густо краснеет. Ещё и губу закусывает. Делая меня совсем твёрдым.

– Тебе помочь? – выдаёт наконец хрипло.

О да! Ещё как! Пар уже из ушей скоро повалит, так сильно тебя хочу. Но, наверное, она не ту помощь имела в виду. Кажется, мы о совместной готовке договаривались.

– Порежь салат, пожалуйста, – раньше я бы постарался, чтобы мой голос прозвучал нейтрально. Но сейчас между нами всё изменилось, и я не собираюсь прятать ни хриплые интонации, ни своё явное удовольствие от её присутствия. Честность наше всё. Ага. Ещё бы ей это внушить.

План по допросу мелкой партизанки вырисовывается в моей голове постепенно. Не отказываю себе в желании то и дело, словно невзначай касаться, вторгаться в её личное пространство, приучать к себе. И всё это молча. От искрящего между нами напряжения у меня уже волосы дыбом стают. И ещё кое-что. Хотя он и не падал. Не о том думаешь, Руслан, не о том.

Догадываюсь, что она ожидала от меня вопросов. Наверняка ещё и придумывала, как отвечать будет, что скажет, а что нет. И сейчас, сбитая с толку, сама себя накручивает и краснеет, краснеет. О чём ты думаешь, милая? Хотя нет. Не хочу пока знать. Точнее очень хочу. Но попозже, иначе сорвусь. Моя цель довести её до той кондиции, когда она уже сама будет готова начать разговор, лишь бы избавиться от ожидания. И, если я хоть что-то знаю о женщинах, а я смею надеяться что знаю, тактика работает. Вон как посматривает. Настороженность и готовность держать оборону сменились сначала удивлением, облегчением, что разговор откладывается, а потом недоумением и даже недовольством. Ну да, ты ведь готовилась. Я должен был настаивать, а не стал. Непорядок. Хех. Хорошо иметь сестру. Пока она училась на мне манипулировать мужиками, я учился играть на женских слабостях. Взаимовыгодный обмен.

Обед готов, мы вместе накрываем на стол. Катя уже совсем насупилась. Клиент почти готов.

– Приятного аппетита, Кать.

– Спасибо. Тебе тоже.

Дальше едим молча. Я ловлю себя на том, что получаю эстетическое удовольствие от того, как её губы аккуратно снимают еду с вилки. И румяные щёки добавляют ей особой невинной прелести. Интересно, она девственница? Внезапная мысль стреляет в мозгу, и тело мгновенно напрягается от понимания, что это очень даже вероятно. Либо имеет очень маленький опыт. Хочу ли я быть у неё первым? О да!

– Спасибо, Руслан. Было очень вкусно, – она отодвигает немного тарелку, порывисто встаёт. Я позволяю ей сбежать к раковине (надо будет научить пользоваться посудомоечной машиной), встаю следом и подхожу впритык, разворачиваю к себе, склоняюсь, смотря в упор и наношу точный удар.

– Кому ты должна денег, Катя?

– Серому, – вырывается у неё, прежде чем она успевает задуматься. Большие глаза испуганно расширяются, но я не даю ей возможности избежать разговора. Нет маленькая, не теперь.

Обхватив её за талию, усаживаю на чёрную кухонную стойку и опираюсь по бокам, запирая её собой. Всё, Катя. Не отвертишься.

– А теперь, малыш, выкладывай подробности.

Она мотает головой, набирает в грудь побольше воздуха.

– Руслан, я не… – останавливаю её, прижав палец к губам.

– Тшш, неправильное начало. Давай ещё раз. Я тебе помогу. Этот Серый был в той машине?

Она обречённо кивает. Закусывает пухлую губу, и мне стоит огромного труда не развести её ноги, чтобы протиснуться между ними. Соберись, Рус.

– Он живёт в этом посёлке?

Снова кивок.

– Утырок, которого я шуганул, он, или от него?

– От него, – голос дрожит, как и нижняя губа. Прости, девочка, но так надо.

Помню её отрицание-подтверждение. Да и слабо представляю, чтобы этот котёнок самолично связался с криминальными личностями. Хотя, конечно, всё на свете бывает. Решаю озвучить свою теорию и внимательно наблюдаю за реакцией девушки.

– Ты ведь сама бы с такими не связалась, правда? Значит, задолжал кто-то другой. Кто, Катюш?

Молчит, что вполне ожидаемо.

– Твой брат? – говорю наугад, просто потому, что не знаю, кто ещё. И понимаю, что попал в десятку. Она вздрагивает всем телом и тихо всхлипывает. – Расскажи, малыш. Я ведь помочь хочу. Ты не должна одна со всем справляться.

Мне её сейчас безумно жалко. Такая маленькая и трогательная, сильная, упрямая. Как можно было подставить эту светлую девочку. Да ещё кто? Родной брат!

– Зачем тебе? Ты и так мне очень помог, – шмыгает она носом. Голос опять сипит.

– Затем, что ты мне нравишься. И это не в моих правилах оставлять девушку в беде. Катюш, доверься мне.

Не могу удержаться и касаюсь её щёки ладонью. Глажу пальцем нежную кожу и несмотря ни на что кайфую от того, что она здесь, в моих руках.

– Это Славик задолжал, – признаётся тихо. – И исчез куда-то. Я говорила ему не связываться, но разве он может послушать младшую сестру. У самого мозгов палата, да видно пустая. Взял в долг, под реализацию какого-то там товара. Прогорел, а потом исчез в неизвестном направлении. А они меня нашли, привезли к Серому в тот день. Он дал мне три дня, а потом сказал по рукам пустит. И на Илюшу намекали. – на последнем предложении голос срывается, плечи начинают дрожать, а в следующий миг она уже горько рыдает, зажимая рот ребром ладони.

***

Катя

Слёзы хлынули из моих глаз бурным потоком, заставляя одновременно желать его утешения и чувствовать себя маленькой дурочкой. Никогда не думала, что могу вот так взять и выложить то, что даже не собиралась, просто поведясь на властные интонации и искреннее сочувствие в глазах.

– Иди сюда, малыш. Тшшш, успокойся, всё будет хорошо, – его руки сгребают мои плечи и прижимают к широкой груди, позволяя спрятаться на миг от всех невзгод. На голову ложится большая ладонь, принося незнакомое чувство защищённости. – Сколько от тебя требуют?

– Шестьдесят тысяч, – шмыгнула я носом.

– Долларов? – удивился он.

– Нет. Гривен, – поспешно уточнила.

– Пф. Поверь, твоему младшему ничего не угрожает. Это не та сумма, ради которой кто-то полезет в частную клинику с охраной и кучей бюрократических проволочек, чтобы попугать больного ребёнка. Им проще пугать тебя.

Умом я это понимала, но мне всё равно было страшно.

– Может и не та, но у меня всё равно её нет. И эта болезнь так не вовремя накрыла, – слёз уже не было, а я всё не могла себя заставить оторваться от Руслана. В его объятиях было так хорошо и спокойно.

– У тебя есть возможность связаться с этим… Серым? – пробасил он над головой.

Я задумалась, зачем это ему. В голове возникало только одно предположение, заставившее меня резко вскинуться.

– Не надо за меня платить. Я не могу быть настолько тебе должной.

– Тш-ш, глупая, – он опять провернул этот фокус с пальцем на моих губах. – Если бы долг был твой, я бы заплатил. Даже слушать не стал бы твои возражения. Но ты никому ничего не должна. И я просто хочу кое-кому напомнить, что у нас в стране бывает за вымогательство, угрозы и насилие. А ещё дам понять, что ты больше не одна и больше не беззащитна.

– Но у него точно кто-то есть в органах, – испуганно прошептала я. С его слов всё было так просто. – Он сразу сказал, что мне никто не поверит.

– Малыш, ты очень умная и храбрая девушка. Но всё-таки ещё слишком неопытная и наивная в некоторых вопросах. Тебя просто запугали. А если так уж боишься его крыши, то я тебя успокою. У меня тоже там кое-кто есть. – улыбнулся и, подмигнув лукаво, погладил по голове. – Ты показалась ему лёгкой добычей, юная, неподкованная, есть за кого бояться. Если же заговорить с ним по-другому, то и претензии все отпадут, точнее будут переадресованы реальному должнику.

Славик. В груди снова закипела тревога и страх. Он гад и сволочь. Но он мой брат. Что с ним будет, когда его найдут? Руслан мои терзания, конечно же, сразу просёк. Взял моё лицо в обе ладони и склонился близко-близко.

– Катюш, я понимаю это твой брат. Но именно он стал причиной твоих проблем, страха за Илью, твоей развороченной квартиры. Вместо того, чтобы решить проблему, как должен мужчина, он свалил всё на младшую сестру, едва вышедшую из-за школьной парты. Сам заварил кашу, сам пускай и расхлёбывает, это будет по-мужски.

Конечно, он прав. Конечно Славик виноват. Я прекрасно это понимала, и сама была ужасно зла на него, но не думать, что с ним сделают эти отморозки, не могла. Однако и грузить Руслана этими переживаниями тоже считала неправильным. Он и так слишком много моих проблем на себя взвалил. Что он там говорил? Что не может оставить девушку в беде? Охотно верю. А ещё, что… я нравлюсь ему? До меня, как до жирафа только сейчас дошла эта фраза. Он правда это сказал? Он имел в виду именно это?

Видимо на моём лице отразился тот крайний шок, который я сейчас ощущала, потому что мужчина напрягся, всматриваясь мне в глаза.

– Что, Кать? Ты очень удивлённой сейчас выглядишь.

– Ты сказал, что я нравлюсь тебе? – почему-то спрашиваю шёпотом, не веря самой себе.

– Да, – осторожно так тянет он, дёргая уголком рта. Смешно ему что ли?

– А как? – вопрос века, блин. Я правда это спросила?

Мужчина, к которому всё ещё было прижато моё тело, улыбается совсем уже иронично.

– А как ты думаешь, малыш? – и смотрит так… нежно?

Вот. Опять этот «малыш». «Малыш», «маленькая», «девочка». Наверное, я для него действительно, как ребёнок. Как он там сказал. Едва из-за школьной парты. Ну да. Куда мне до него?

– Не знаю. Я бы предположила, что как человек. Но уже успела накосячить знатно, так что затрудняюсь ответить.

– Глупая, – хмыкает и внезапно заставляет меня сесть прямо. Ещё одно движение и между моих ног вклинивается его мощное тело, прижимаясь откровенно большим бугром в штанах к моему самому сокровенному местечку. – Как девушка ты мне нравишься. С самой первой встречи. Хоть я и был на тебя тогда зол.

Я же оглушённая своими ощущениями не сразу улавливаю смысл сказанного.

– Как девушка? Но ты же… Ты не считаешь меня ребёнком? Мне казалось, я маленькая для тебя?

– А я для тебя старый? – хмурится, а я глаз не могу отвести.

– Нет. Ты что? Ты… Ты потрясающий.

Наверное не стоит такое говорить мужчине. Но только ради этого выражения его лица, я ничуточки не жалею. Как он удивлённо моргает, вскидывает брови и в глазах зажигается пламя. И сжимает руки на столешнице рядом с моей попой, заставляя почувствовать острое сожаление, что не на ней.

– Что же ты творишь со мной, маленькая.

– Вот. «Маленькая», – грустно вздыхаю.

– Конечно, маленькая. Ты мне даже до плеча не достаёшь. И нет, я не считаю тебя ребёнком. Иначе мне бы пришлось считать себя извращенцем, – его руки таки ложатся на мои бёдра. Осторожно. Нежно.

Сердце колотится в груди так, словно я стометровку бежала. Эмоции зашкаливают. И каждый оттенок его прикосновения ощущается так, будто я стала одним сплошным нервом.

– Как девушка, это хорошо. Да. Ты мне тоже очень нравишься. Как мужчина. И как человек, тоже. Конечно жаль, что я тебе нет… – когда нервничаю, иногда начинаю нести полную околесицу. Вот и сейчас, опустив взгляд, комкая его футболку, я говорю полную чушь, не зная как себя вести в данной ситуации. Сижу вот я, Катя обыкновенная, между моих ног стоит он, Руслан со всех сторон замечательный. И что дальше?

Над головой раздаётся ироничный хмык. Руки на попе сжимаются, а потом перемещаются на спину, скользят к лопаткам, обжигая теплом, и я снова ловлю себя на том, что хочется замурчать и потянуться за этой лаской. Не удержавшись, прогибаюсь от удовольствия и чувствую, как толкается между ног кое-что очень твёрдое. Руслан сдавлено стонет и утыкается лицом мне в макушку.

– Катюш, неужели ты думаешь, что для меня как-то отделимо то, какая ты девушка и какой человек? Или в тебе есть две Кати? Катя-девушка и Катя-человек?

Не могу сдержать истеричного смешка. Представляю себе двух меня, расфуфыренную и замордованную, и начинаю хихикать. М-да.

Глава 10

– Вот видишь, – понимающе хмыкает мужчина. – И раз уж мы начали все эти разговоры и откровения. Давай тогда и с тем случаем тоже разберёмся окончательно. Чтобы не возвращаться больше.

О каком именно случае он говорит, понимаю почти сразу. И поднявшееся было настроение сразу падает. А что ты хотела? Думала, он забудет? Возникает желание вырваться и спрятаться, но понимаю, что никто меня сейчас никуда не отпустит. Ему бы следователем работать. Точно всех расколет.

– Я так понял, что ты тогда как раз шла от этого Серого, правильно? – у умолкает, сканируя меня внимательным выжидающим взглядом.

Мне тоже хочется помолчать, но Руслан прав, надо уже разобраться. Хотя вспоминать до сих пор стыдно.

– Да. Меня к нему только один раз возили.

– Значит, когда я тебя нашёл на дороге, ты только-только вырвалась из лап уголовника и его подельников, где тебя пугали смертью младшего брата и групповым изнасилованием? Я правильно понимаю?

Звучит отвратительно и ужасно. Но по-другому и не скажешь.

– Да.

– Кать, ты раньше когда-нибудь воровала? – задаёт в лоб новый вопрос, от которого всё вскипает внутри.

– Нет!!! – возмущённо вскидываюсь я. Но утопаю во взгляде карих глаз. Он имеет основания спрашивать. На плечи снова опускается непомерный груз. Хочется зажмуриться, чтобы спрятать снова навернувшиеся слёзы. – Даже мысли никогда не было. А тут… Прости меня.

Он молчит некоторое время, смотрит на меня в ответ, склоняется ниже, почти целуя.

– Мне нечего тебе прощать. Ты ведь так и не смогла это сделать. А даже если бы смогла, осуждать тебя я бы не смог, после всего, что узнал. Мне тоже есть за что перед тобой извинятся, если уж на то пошло.

Ему? Передо мной? Смеётся?

Руслан проводит губами по моему виску, посылая волну дрожи телом. Талию сжимают сильные руки. Продолжает рушить мои границы и крушить стереотипы.

– Я тогда вспылил, – признаётся хрипло. – Не разобрался. Выгнал тебя на улицу под дождь. Это ведь из-за этого ты заболела.

Хочется возразить ему, сказать, что он был прав, что я поступила ужасно, а его реакция была гораздо мягче, чем могла бы быть… чем я заслужила. Но все слова так и остаются лишь у меня в голове, потому что Руслан преодолевает остатки расстояния между нами, целует мои глаза, скулы. Прикасается губами к уголку рта. Сначала нежно, трепетно, осторожно. Пробует на вкус мои губы, прикусывает, ласкает языком, раздвигает, а потом мир сходит с ума, сужается до ощущения его языка, что скользит у меня во рту, его рук, что сжимают и гладят моё тело, до твёрдого давления у меня между ног и до сладкого ноющего ощущения внизу живота. Кажется мои руки тоже не лежат без дела, кажется я ощущаю ладонями жар его кожи и шелковистость волос, но всё это отмечается лишь краем сознания, тогда как всю меня колотит от нестерпимого желания.

Когда он отодвигается, я разочарованно всхлипываю, но горячие губы находят мою шею, прошибая наслаждением, как током, и тело выгибается, стремясь слиться воедино с мужским. Большие ладони снова ложатся на мои ягодицы, сжимают почти до боли. Рядом с ухом я слышу его хриплое дыхание. Хочу его так, что почти больно. Только его! Пусть даже потом ничего не будет больше между нами. Пусть. Зато я узнаю, как это быть с… ним.

– Пожалуйста! – хнычу, запрокидывая голову.

– Малыш, ты болеешь, – шепчет Руслан, и прикусывает мочку уха, толкая меня дальше за грань разумного.

– Пожалуйста… хочу… – выгибаюсь ему навстречу, пытаясь хоть немного облегчить своё подвешенное на краю пропасти состояние, – … больно.

– Где больно? – вскидывается он, вглядывается в мои глаза, отчего отчаянно краснею.

– Там, – шепчу смущённо, сама себе не веря, что осмелилась озвучить такое. – Свело всё.

Он смотрит миг, пока до него доходит, глаза темнеют, а на губах появляется порочная улыбка.

– Катюш, а ты уже была с кем-то? – спрашивает, не отводя пристального взгляда, а я могу лишь чувствовать, как одна его рука перебирается мне на живот, проникает под край футболки и касается обнажённой кожи, поглаживая возле кромки пояса спортивных штанов.

– С кем? – сиплю, задыхаясь. Меня мелко потряхивает от каждого движения его пальцев. Как же хочется, чтобы они скользнули ниже.

– Я имею в виду секс, малыш?

Не будь я так заведена, наверное сгорела бы от смущения. Я понимаю к чему ведут такие вот ласки, мои признания и то, что я сама буквально попросила большего, чувствую, как возбудился Руслан, но говорить об этом… Вот так откровенно. Смотря ему в глаза. Не могу. Странная, знаю.

– Кать? – мурлычет прям, как кот.

– Нет, – мой писк был недалёк от перепуганной мыши.

Он зажмуривает глаза, а потом шепчет как-то обречённо.

– Ты с ума меня сводишь, Котёнок.

Не знаю, как относится к его словам. Моя девственность его отталкивает? Пытаюсь свести ноги и отстраниться, но кто бы мне позволил.

– Тшш. Не бойся.

– Я не боюсь. Я, правда, хочу… с тобой, – признаюсь тихо. – Но если ты не хочешь…

Он издаёт ироничный смешок и хватает меня за руку, тянет на себя и прижимает мою ладонь к своему паху, заставляя почувствовать, как твёрдо и горячо там.

– Видишь, как сильно я тебя “не хочу”? Странно, как ещё штаны целы. Но, Кать, ты болеешь, и наш первый раз должен быть не такой.

Хочется спросить, а какой? Хочется по детским надуться и обидеться. Да много чего хочется. В крови всё ещё плещется жидкое пламя, а между ног пульсирует и как-то мокро. Но я отпускаю голову и потерянно киваю. И внезапно оказываюсь снова впечатанной в жёсткое большое тело, а мужские губы сминают мои. И рука, его рука оттягивает резинку моих штанов, потом трусиков и проникает в самое сокровенное место. Жёсткие пальцы раздвигают мокрые губки и обводят пульсирующий клитор, вышибая из моего горла гортанный стон.

– Какая ты мокрая, страстная моя девочка, – шепчет он жарко мне в рот. Обводит пальцами чувствительную до звёздочек перед глазами плоть, потирает, сводит с ума. Я уже не могу сдержать стоны и толкаюсь бёдрами навстречу этим движениям, закатывая глаза и запрокидывая голову. – Как тебе нравится, малыш? Вот так? – он нежно скользит по кругу, заставляя едва не скулить от томительной жажды большего. – Или вот так? – палец ложится на вершинку клитора и трёт его, отчего меня выгибает в его руках. – Или может вот так? – я чувствую, как проникает что-то в меня, раздвигая тугие стеночки, пугая незнакомым ощущением наполненности, и заставляя кричать от обрушившегося на меня удовольствия.

В ответ слышу удовлетворённое хмыканье и палец начинает двигаться во мне, скользя, растягивая, сводя с ума. Волны удовольствия накатывают одна за другой, накапливаясь, переполняя. А потом пальцев становится два и меня накрывает. Я мычу что-то невразумительное утыкаясь ему в шею, вскрикиваю и бесстыдно двигаю бёдрами. Ощущения настолько острые, что почти невыносимы, но он продолжает толкаться пальцами внутрь, пока мир не взрывается для меня ослепительным фейерверком.

Мы хрипло дышим в унисон, касаясь губами друг друга. Его пальцы всё ещё во мне и дрожь волнами пробегает моим телом. Мужчина рядом со мной напряжён до предела, и я не настолько неопытна, чтобы не понимать, почему.

– Руслан…

– Тшш, молчи, малыш, – его пальцы выскальзывают из моего лона, срывая тихий стон. Убирает руку из моих трусиков и штанов, кладёт обратно на бедро. – Ты так сладко кричала для меня, так хорошо ощущалась, что я сам едва не кончил. А сейчас готов плюнуть на свои собственные принципы и взять тебя прямо здесь, на кухонной стойке.

Не сказать, чтобы я была сильно против. И оценить его принципы я сейчас не в состоянии. Может потом пойму, когда сердце перестанет в ушах стучать.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает, а у меня вырывается истеричный смешок. Наверное, как после оргазма. Первого настоящего. Те жалкие потуги, когда я пару раз пыталась сама себя поласкать, когда мне до этого было ещё дело, точно не в счёт.

– Хорошо.

– Горло не болит? – иронично выгибает бровь, а я вспоминаю, как кричала только что.

– Не особо.

– Это хорошо. Значит, скоро будешь здорова, – и столько обещания в этом предложении, что я снова вспыхиваю жарким румянцем. А он смотрит на меня, берет пальцами за подбородок, заставляя поднять голову, ловя глазами мой взгляд. – Кать, ты ведь понимаешь, что я ни к чему тебя не принуждаю?

О чём это он? Конечно, не принуждает. Это я тут его упрашивала совсем недавно. А мужчина продолжает доносить до меня свою мысль.

– Я к чему это говорю. Ты мне нравишься. Очень. Я не хочу тебя отпускать и хочу, чтобы мы попробовали быть вместе. И конечно же я очень тебя хочу. Но это случится, лишь когда будешь готова. Хорошо?

Может ли мозг упасть в ступор? Ещё как. Именно это потрясающее ощущение я сейчас и ощущаю. Ещё не до конца отойдя от его первого признания, услышать…

– Ты сейчас мне предлагаешь встречаться? – спрашиваю осторожно, боясь услышать отрицательный ответ.

– Встречаться, быть в отношениях, называй это как хочешь, – улыбается мне нежно-нежно, а глупое сердце в моей груди трепещет и тает. – Согласна?

– Да.

И пусть я до сих пор не поняла, чем заслужила его, отказаться от Руслана я точно не смогу.

– Вот и хорошо, – мужчина ссаживает меня со стойки и некоторое время мы стоим с ним вот так в обнимку. Он всё ещё возбуждён, но не предпринимает никаких действий. Лишь гладит нежно мою спину, прижимается губами к макушке, заставляя таять от щемящего чувства, распирающего сердце.

Но вскоре Руслан отпускает меня, а потом и вовсе, сославшись на необходимость поработать, уходит и оставляет меня одну, заявив, что я могу чувствовать себя, как дома. Как будто я могу. Хотя на кухне вот уже освоилась. До сих пор потряхивает.

Заняться мне особо нечем. Всё ещё чувствуя неловкость, присаживаюсь на диван в гостиной и звоню брату. Немного поболтав с Ильёй, радую его, что иду на поправку. И как-то так получается, что когда он спрашивает, как я одна справляюсь, у меня вырывается, что я не одна.

– А с кем? К тебе Лизин брат заезжал?

– Да, – поспешно отвечаю я, но, наверное, как-то себя выдаю, потому что брат и не думает прекращать расспросы.

– И что? Он с тобой остался? – подозрительно уточняет.

– Нет.

– Но ты же говоришь, что не одна. Не Славик же за тобой смотрит.

Ага, можно подумать. С нашего старшего в этом плане толку никакого.

– Руслан забрал меня к себе, чтобы не оставлять одну, – вздохнув, признаюсь я. Не могу и не умею я обманывать брата. На другой стороне линии воцаряется тишина, пока мелкий переваривает новость.

– Вы что, вместе?

– Кажется, да, – тихо выдыхаю, сама себе не до конца веря.

– Как это, кажется? – сердито требует ответа до недавнего времени единственный мужчина в моей жизни.

– Не кажется, просто я ещё… не привыкла к этой мысли.

– Если он тебя обижает… – начинает сурово. Умолкает, подбирая слова. Моя ж ты прелесть! Как же я люблю своего Илюшу. Мне так сейчас хочется ему рассказать, что операцию можно будет сделать уже совсем скоро, но сначала надо поговорить с мамой и его лечащим.

– Нет. Что ты. Руслан очень хороший. И мне с ним… так хорошо, как наверное никогда ещё не было. – спешу я умерить пыл своего юного защитника.

Илья по ту сторону линии связи громко сопит, молчит некоторое время, а потом выдаёт наконец.

– Ладно. Если тебе хорошо, то я одобряю.

На этом собственно разговор и закончился. К брату зашла медсестра, и он попрощался. А я задумалась, под каким соусом подать маме новость? Она у нас хорошая, но очень строгих правил. И может неправильно воспринять тот факт, что я живу, пускай и временно, у мужчины, который обещал дать деньги на лечение. Помощь она конечно примет. Но моё поведение вряд ли одобрит. И не то чтобы я сильно боялась её осуждения, но оно было бы для меня крайне неприятным. Может не говорить? Но Илюша ведь знает. Плодить ложь, втягивать брата, прося его не говорить, не хочется. Тогда остаётся лишь максимально корректно признаться. И сделать это мне придётся уже сегодня вечером, когда она позвонит. Решение-то приняла, но страшновато что-то стало.