Текст книги "Исцели мою душу"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 7
Катя
Я слышала доносящийся из динамика голос моей соседки, но смысл от меня упорно ускользал. Руки начали дрожать и мне стоило огромных усилий не выронить телефон.
– Катенька, ты меня слышишь?
– Да, тёть Зина. Извините, я просто…
– Ох, конечно. Не извиняйся, что ты! Я всё понимаю. Хорошо, что тебя не было в квартире. А где ты, кстати?
– Я заболела, – хрипло призналась.
– А, так ты в больнице, наверное. Это ж надо. Наверное кто-то навёл, что квартира пустая. Короче, я полицию вызвала. Приезжай, солнышко. Без тебя тут никак.
– Хорошо. Я скоро буду, – хотя, как я собралась скоро быть, пока даже представить не могла.
– Где ты скоро будешь? – раздался позади суровый голос Руслана.
– Тётя Зина, мне нужно идти… собираться. Встретьте, пожалуйста полицию. Я, наверное, не успею к их приходу. – Хорошо, если к уходу успею, но говорить этого я, конечно, не стала.
– Конечно, Катенька. Не беспокойся. Я скажу, что ты уже едешь.
Угу. Не беспокойся. Как же. Зажмурившись от накатившей слабости, я сбила звонок. И тут же услышала совсем близко, прямо над головой.
– Так куда ты собралась, Катя?
– Мне нужно ехать, Руслан, – произнесла тихо, а самой аж плакать захотелось. Как же меня эта жизнь задолбала! – Спасибо, что приютил, позаботился. Я очень благодарна.
На плечах сомкнулись огромные ручищи и меня, как тряпичную куклу, развернули на сто восемьдесят градусов, чтобы нависнуть, уставившись в глаза весьма раздражённым взглядом.
– Ты не ответила на мой вопрос, – очень сердито спросил он опять. А у меня от этого его тона даже мурашки по телу побежали. – Кто тебе звонил?
– Соседка.
– Что сказала?
– Что нашу квартиру взломали. Она полицию вызвала. Мне надо приехать.
Несколько секунд он буравил меня пристальным взглядом. А потом, решив что-то, бросил коротко, отступая.
– Иди собирайся.
Вот и всё. Не знаю сама, чего я ожидала, но то, с какой лёгкостью он меня отпустил, царапнуло внутри неожиданной обидой. Эх, Катька. Ничему то тебя жизнь не учит. Обогрели, как бездомного котёнка, пора и честь знать. Я всё понимаю. Меня это не задевает. Меня это не волнует. Ещё раз сто повторю и поверю.
Сборы много времени не заняли. Сумку я и не трогала почти. Так что, одевшись тепло, покидала немногие свои вещи в неё и пошла вниз.
Руслан говорил по телефону. Может стоит попросить его подбросить в город? Ему ведь по пути. И тут он увидел меня. Глаза остановились на сумке и брови тут же хмуро сдвинулись.
– Ладно, Дэн. С меня причитается. И детали контракта я проработаю. Ты главное с ним встреться. Всё пока. Мне надо ехать. – Руслан закончил разговор и обратился уже ко мне. – Сумка тебе зачем? Оставь. Лекарства не забудь, можем не успеть вернуться до дневного приёма.
И пока я хлопала глазами, пытаясь въехать в смысл сказанного, отобрал у меня вещи, отнёс в гостиную, а оттуда вернулся с пакетом медикаментов.
– Держи. Поехали.
Это что? Это как понять?
– Руслан?..
– Что, Руслан? Думала я тебя одну туда отпущу? А потом что? Будешь больная одна во взломанной квартире сидеть?
Ну, приблизительно это я и думала. Насколько вообще сейчас способна думать. Видимо, ответ он на моём лице прочитал, потому что вздохнул раздражённо и потянул меня за руку к шкафчику с вещами. Это действие заставило меня отмереть и начать наконец-то шевелиться.
– Спасибо, – сдавленно поблагодарила я Руслана, когда села по его настоянию на пассажирское сиденье, а он уверенно занял место рядом.
Мужчина молча кивнул, а мне подумалось, что из-за меня он наверное какие-то важные дела отложил. Неловко очень. Но ведь и приятно. Мы молчали до самого шоссе, каждый думая о своём.
– Можно я брату позвоню? – спросила его, когда мы выехали на скоростную полосу.
Руслан посмотрел на меня удивлённо.
– Звони. Зачем спрашиваешь?
– Не хотела тебе мешать, – призналась, доставая с кармана телефон.
Мужчина хмыкнул, но никак не прокомментировал.
Илья принял вызов сразу. Наверное держал телефон рядом.
– Привет, заяц мой хороший. Как у тебя дела? – мой голос всё ещё звучал хрипло, но я приправила его огромной порцией позитива.
– Привет, Кать. Нормально. Ты как? Мне Лиза сказала, ты вчера говорить не могла, – с тревогой спросил брат.
– Да, Илюш. Ларингит у меня приключился. Представляешь? Но уже всё хорошо. Я лечусь и мне гораздо лучше. Скоро смогу быть с тобой. Расскажи, как у тебя дела, чем занимался вчера?
Дальше я минут двадцать слушала рассказ Илюши. Он с восторгом вспоминал визит Лизы, которая и сегодня обещала забежать, когда освободится, потом поведал что ему доктора говорили, а я всё улыбалась от уха до уха, боясь что даже на расстоянии он почувствует, если перестану. У нас всё будет хорошо. Я должна в это верить! И даже, если иногда не получается, лучше сдохну, чем покажу это брату.
– Ладно, Илюш. Тебе ведь нельзя долго разговаривать по телефону. Люблю тебя. Скоро увидимся. – решилась я наконец прервать монолог мелкого. Опять потом голова будет болеть ведь.
– И я тебя, Кать. Скучаю. Выздоравливай.
Только после того, как телефон спрятался в кармане куртки, улыбка сползла с моего лица, как растаявшая маска. Сердце уже привычно ныло в груди и слёзы подступили совсем близко. Надо позвонить потом ещё маме. Спросить, сколько нам ещё осталось.
– Лиза говорила, Илье будут делать операцию? – ворвался в мои мысли голос Руслана.
– Да. Будут, – ответила я скупо, не способная сейчас вдаваться в подробности.
– Когда?
– Хоть завтра. Как только заплатим, – хмыкнула горько.
– Много надо?
– Если делать у нас, то уже есть две трети сумы, – мне пока было не понятно, зачем он спрашивает. Руслан уверенно держал руль и смотрел прямо перед собой, и по его спокойному отстранённому выражению лица не получалось ничего прочитать.
– А какие варианты?
– Мама хочет забрать его в Польшу, но там это в два раза дороже. Нам повезло, что я могу стать донором, иначе нужно было бы искать в международном реестре, а это ещё дополнительные деньги. Нам очень помог благотворительный фонд.
– А государство?
– Стоим в очереди, – губы сами собой изогнулись в скептичной усмешке.
Уточнять сколько таких, как мы в этой очереди, я не стала. Руслан бросил на меня короткий взгляд, но развивать тему дальше не стал.
То ли нам повезло, то ли кое-кто отлично знал дороги, но утренних пробок мы избежали. А когда подъехали к моему дому, то ужасная правда снова обрушилась на меня всей тяжестью. Нашу квартиру взломали. И хотя ничего особо ценного там уже давно нет, одна эта мысль выворачивала меня наизнанку. Возле подъезда уже стояла машина полиции, а рядом топталась соседка, что-то вещающая двум молодчикам в форме.
В этот раз я не стала дожидаться, пока Руслан поможет мне выбраться и сама поспешно выскочила из джипа, стоило ему разблокировать двери.
– Здравствуйте, тётя Зина, – поздоровалась я с ошарашенной женщиной.
– Доброе утро, Катенька, – протянула одна из последних маминых подруг, с интересом рассматривая возникшего за моей спиной мужчину.
– Катерина Ковальчик? – поинтересовался мужчина в форме. Тот, что постарше.
– Да.
– Я сержант Данильченко. Это вы хозяйка квартиры, где произошёл взлом?
– Моя мама. Но она сейчас в другой стране. Так что там живу я одна.
– Ясно. Пройдёмте?
Он указал мне на двери подъезда и я, как зомби, поплелась в указанном направлении, боясь того, что увижу в своём жилище. Неожиданно мою руку поймал шагающий рядом Руслан, и я подняла на него растерянный взгляд. От сочувствия и поддержки в карих глазах даже дыхание немного перехватило.
– Молодой человек, а вы какое отношение к пострадавшей имеете? – спросил его сержант, окинув внимательным взглядом.
– Катя – моя девушка, – услышала я уверенное и спокойное, и мне стоило огромного труда не выдать своё потрясение.
То что происходило дальше, стало для меня форменным адом. В квартире всё было перевёрнуто вверх дном, вещи валялись как попало, вытащенные из тумб и комода ящики, раскуроченная мебель, вспоротые подушки. С меня потребовали составить список пропавших вещей и я, как сомнамбула, принялась осматриваться в этом бардаке. Перебирая трясущимися руками тот мусор, в который превратились остатки дорогих мне вещей.
– Вы уверены, что ничего не пропало? – недоверчиво переспросил сержант Данильченко. – Документы, например.
– Уверена. Документы на квартиру и прочие важные бумаги хранятся в другом месте, – кивнула я осторожно. Меня опять начинало колотить, наверное температура возвращается. – И здесь ничего ценного не было.
– Катя, как ты? – обеспокоенно спросил Руслан и не дожидаясь ответа, прижался губами к моему лбу. – Ты опять горишь.
Мне отчаянно хотелось привалиться к нему, ища защиты и поддержки, спрятаться на этой огромной груди. И, наверное, что-то такое Руслан понял, потому что дальнейший разговор с представителями правопорядка взял на себя. Меня же усадил на стульчик, вручив стакан с водой, и лишь иногда обращался с уточняющими вопросами.
– Катюш, а когда это ты успела таким кавалером представительным обзавестись? – тихонько спросила меня примостившаяся рядом соседка, наблюдая за Русланом с явным любопытством.
– Недавно, тёть Зина. Совсем недавно.
– Ты смотри, девочка, не упусти. Такие мужики на дороге не валяются.
Редкий экземпляр, о котором шла речь, как раз разговаривал тихо о чём-то с полицейскими и посматривал на меня с тревогой и явно читаемой заботой.
– Катерина Сергеевна, ознакомьтесь пожалуйста с актом и подпишите вот здесь, – сунули мне под нос какие-то документы. Я вяло пробежалась глазами по написанному и поставила свою подпись, что действительно не обнаружила пропажи.
Дальше освидетельствовав порчу имущества и ещё что-то там, задав ещё кучу формальных вопросов, доблестные полицейские наконец-то покинули моё развороченное жилище. А я так и осталась сидеть посреди этого разгрома, напрасно пытаясь сдержать слёзы. По чьей указке это всё произошло и так понятно. И мне было отчаянно страшно. Тётя Зина погладила меня по плечу.
– Эх, Катюша. Ну ничего, ничего. Не плачь. Неприятно, конечно. Но это всего лишь вещи. Главное, что с тобой всё хорошо.
Эх, знала бы она. Я некрасиво шмыгнула носом, отчётливо представив, что бы со мной было, если бы меня здесь застали.
– Кать, я договорился, тебе сейчас поменяют замок. Ещё позвоню в клининговую фирму, чтобы здесь убрали, – Руслан уже набирал номер, весь такой деловой и серьёзный, а я вскинулась удивлённо.
– Зачем фирму? Я сама! – он смерил меня скептичным взглядом и продолжил, как ни в чём не бывало.
А мне оставалось лишь слушать, и офигевать.
– Мама небось документы от Славика спрятала? – встряла внезапно тётя Зина и этот вопрос полоснул меня по живому. Да уж. Документы-то спрятала.
– Кто такой Славик? – новая информация конечно же не миновала внимания Руслана.
– А разве Катя вам о брате не рассказывала? – удивилась соседка.
– Я знаком с её братом. И если не ошибаюсь, его Илья зовут.
– Ну, Илюша – это младший. А у них имеется ещё и старший. Славик. Хотя с его то образом жизни, я не удивлена, что Катя не хочет лишний раз его упоминать.
– Да? Интересно, – Руслан явно ждал продолжения, но я решила прекращать это всё.
– Тёть Зин, спасибо вам, что позвонили и поддержали, – с намёком прервала я словоохотливую женщину, надеясь спровадить её домой. А она взяла, да не повелась.
– Ну что ты, что ты. Я ж твоей мамке обещала, что присмотрю за тобой. Ты ж бедняжечка совсем одна замучилась. Хорошо, что у тебя теперь такая поддержка серьёзная есть. Светка, наверное, рада за тебя страшно.
М-да. После такого надеяться, что она ничего не скажет маме, дохлый номер. А если попрошу не говорить, то лишь подстегну эту сплетницу ещё больше.
– Зинаида, извините не знаю как по отчеству… – начал Руслан.
– Георгиевна, – подсказала мамина лазутчица.
– Очень приятно. Меня Руслан зовут. Зинаида Георгиевна, я сегодня заберу Катюшу к себе. Она болеет. Видите, вот опять с температурой сидит. А вы можете иногда посматривать, всё ли тут хорошо? А то как бы опять не полезли в пустую квартиру. Если вдруг что заметите, ни в коем случае не вмешивайтесь, сразу же звоните мне. Я вам номер оставлю.
– А полиция?
– И в полицию тоже. Но сначала мне. Хорошо?
– Конечно, Руслан. Если что вдруг, так сразу, – согласно закивала тётя Зина.
Полный фэйспалм. Ущипните меня кто-нибудь, я хочу проснуться. Этого мужчины в моей жизни становится как-то слишком много.
***
Руслан
Смотреть на подавленную и потерянную Катю было откровенно тошно. Нет, она конечно храбрилась, но я видел как дрожали её руки, как сжимались упрямо побледневшие губы. Такая маленькая и такая беззащитная. Взять бы на руки и закрыть собою от всех невзгод. Ять. Кажется, я уже совсем головой поплыл.
В квартире царил полный бардак. Полиция лишь усугубила этот п*ец, добавив тонкий налёт дактилоскопического порошка к и без того отстойному зрелищу. Так что, вялые попытки Котёнка отстоять самостоятельность, я даже во внимание не принял. Сама она! Как же. А как мило сопит и возмущается. Даже румянец появился и руки трястись перестали. То-то же. А то сидит вся бледная, словно вампирёныш на последнем издыхании. Угу. Умру но не сдамся. И секреты свои не выдам. Хорошо, что здесь эта сердобольная Зинаида Георгиевна оказалась, хоть что-то о своей Кате узнал. Даже догадки кой-какие образовались. Скорее бы уже этот слесарь явился. Увезу и устрою допрос с пристрастием. После того, как температуру собьём. И, кажется, девчонка это поняла. Вон как подозрительно косится. Даже соседку перестала пытаться сплавить куда подальше. Правильно боишься, милая. Я страшный, когда добрый.
– Котёнок, ты подумай, может ещё что заберёшь с собой? – намеренно ласково позвал я девушку, отвлекая от тяжких дум. Лучше пускай смущается.
На изящных скулах вспыхнул румянец, из губ сорвался вздох и покрасневшие глаза, полные непролитых слёз растерянно уставились мне в душу.
– Я… не знаю. А я надолго у тебя?
«Навсегда», чуть не ляпнул и сам офигел от этой мысли. Не, ну это уже ни в какие ворота. Какое навсегда, если мы едва знакомы? Вот выздоровеет, разберёмся с её проблемами (тут уже я был уверен, что остаться в стороне не смогу) тогда и отпущу. Наверное. Чуть попозже. Когда-нибудь.
– Пока не выздоровеешь точно. А там решим, – пугать девчонку своими собственническими замашками пока не буду. Она и так со скрипом мою, да и наверное любую, помощь воспринимает.
Катя кивнула и медленно поднялась со своего стульчика. Рванул было поддержать шатающееся тельце, но тут как раз зазвенел дверной звонок.
– Ты иди, Руслан. Это наверное слесарь. А я Катюше помогу, – вскочила Зинаида Георгиевна, до этого молча наблюдавшая за нами, и обняла мою кроху за плечи.
– Кать, справишься? – всё-таки уточнил я, прежде чем пойти открывать.
– Конечно. Я в порядке, – улыбнулась кроха одними губами. И мне не оставалось ничего другого, кроме как оставить её на попечение соседки.
За дверью действительно оказался слесарь. С новыми надёжными замками. Которые тут же и принялся устанавливать. Тут в принципе и дверь бы не помешало нормальную поставить, но пока хоть что-то. Рассчитавшись с мастером, забрал у него ключи, оставив один комплект. Этот пускай соседке оставит, когда закончит. А нам пора ехать.
В своём решении ещё раз убедился, когда увидел Катю. От всего этого ей явно снова стало хуже.
– Зинаида Георгиевна, а вы в какой квартире живёте?
– Так рядом совсем. Дверь напротив, 143-тья, а что? – удивилась женщина
– Хочу Катюшу увезти. У неё приём лекарств по времени. Слесарь вам ключи от квартиры оставит. Вас не затруднит их потом выдать, когда убираться приедут? – я отобрал у крохи сумку.
– Конечно не затруднит. Я в отпуске и сегодня весь день дома.
– Спасибо. А за стенкой, кстати кто-то живёт? – странно, что никто не слышал, как тут квартиру громили. Сержант, кстати, стучал, но ему никто не открыл.
– Сейчас никто. Жили квартиранты, но съехали недавно. Хозяева вроде продавать хотят, – доложила Зинаида Георгиевна.
– Ясно. Ладно, мы пойдём тогда. Спасибо, что пришли на помощь моей Кате, – поблагодарил я, цепляя ледяную ладошку своей нежданной негаданной девушки.
– Что вы. Разве можно по-другому? Кто ж как не я?
– Спасибо, тётя Зина, – просипела едва слышно Катя, послушно шагая за мной. М-да. Допрос придётся отложить. Но ничего. Я терпеливый.
В машине кроха почти сразу уснула. Не заметила даже, когда я остановился возле супермаркета, чтобы затариться продуктами. Быстро закупив всё нужное и прибавив к этому кое-что просто чтобы побаловать свою гостью, я уселся за руль, а потом не удержался и склонился над спящей девушкой, оправдывая себя тем, что хочу опустить кресло, чтобы ей было удобней. Почувствовав движение, она вздрогнула и распахнула глаза, уставившись на меня немного испуганным и расфокусированным взглядом.
– Тсс, не пугайся. Это я. Ты уснула, я хотел опустить кресло. – Угу. И именно поэтому я всё ещё нависаю над сонной девушкой и пялюсь на её приоткрытые губы, представляя как буду трахать своим языком этот сладкий рот.
– Спасибо, – она моргнула и замерла, как испуганный зверёк, не сводя с меня настороженного взгляда.
А я, придя в себя, вместо того, что хотелось, приложился губами к горячему лбу, вызвав недоумённый взгляд.
– Ты горишь вся. Пора пить лекарства.
Держи себя в руках, Рус! Заставив себя отстраниться, я достал из бардачка её медикаменты и вручил вместе с бутылкой негазированной воды, а сам выпрямился и вцепился руками в руль, стараясь не смотреть, как жадно она глотает воду, запивая свои таблетки.
– Всё, можем ехать? – всё-таки бросил на неё взгляд, чтобы увидеть, как она складывает всё обратно в пакет и замирает с ним в руках.
– Да.
– Отлично. И раз уж ты проснулась, может объяснишь мне наконец, что за урод тебя вчера зажимал, чего хотел и не может ли он быть связан с тем, что твоё жильё разгромили?
О как она дёрнулась! Зыркнула на меня испуганными глазищами. Зубы сцепила. Значит вопросы задал правильные. Получить бы ещё ответы.
– И почему ты ни словом не упомянула о нём, когда давала показания сержанту?
И снова смотрит на меня так, что душу на изнанку выворачивает, а потом качает отрицательно головой и опускает взгляд, отворачивается от меня, закрывается, поднимает все щиты… не знаю, как ещё назвать ту хрень, что между нами происходит.
Может я зря на неё давлю? Рано? По сути, кто я для Кати? Чужой мужик, который сначала выгнал под дождь и мороз, хоть и было за что, а потом явившийся ниоткуда и усиленно навязывающий свою помощь. Как ещё должна реагировать девушка, привыкшая полагаться только на себя? И, кстати, об этом.
– Кать, а где сейчас твой брат? Старший, который, – снова попытался узнать хоть что-то.
Тонкие плечи напряглись, она словно сжалась вся, а потом всё-таки ответила, продолжая смотреть на пролетающие мимо стёкол машины дома и улицы.
– Я не знаю.
– То есть как?
– Вот так. Я не знаю, где он, и даже, как с ним связаться.
Глава 8
Катя, нахохлившись, обхватила себя руками. Закрываясь. Защищаясь. От меня, или от правды?
– Сколько ему? Он намного старше? – настучать бы этому… брату по куполу за ту горечь, что слышалась сейчас в её тихом голосе.
– Двадцать четыре.
Взрослый лоб.
– Ты работать в клинику пошла сразу после школы? Тебе ведь восемнадцать?
– Нет и да. Я закончила раньше на год, экстерном.
– Почему не поступала тогда?
– А сам, как думаешь? – она всё-таки повернулась ко мне, смерив злым взглядом.
Да, действительно. Глупый вопрос, но я хотя бы вывел её на нужные эмоции.
– А планируешь?
– Не знаю. Жизнь покажет, – пожала она плечами и снова уставилась в окно.
– А Илюша? Я себе слабо представляю, как это месяцами лежать в больнице. А как же школа, друзья? Какие у него мечты?
– Самая главная и важная – жить. Остальное… приложится, – в её голосе звенела такая отчаянная любовь, когда она говорила о младшем брате, что невозможно было не проникнуться, хотя я и без этого уже увяз по самую макушку. – А обучение у него индивидуальное. Учителя сами к нему приходят.
– Я могу вам помочь. С деньгами на операцию, – решился я озвучить то, что вертелось в голове ещё с субботы.
Катя вздрогнула и резко развернулась ко мне всем корпусом, неверяще уставившись ошеломлёнными глазами.
– Если это даст больше шансов на благополучный исход, то на операцию в Польше.
– Я… не знаю, что сказать. Спасибо!!! Ты правда… Почему? Зачем тебе это?
– Потому что я могу и хочу. Разве этого недостаточно? – мне не очень хотелось углубляться в эту тему. Решение принято и озвучено и какая разница, что меня к нему толкнуло.
– Многие могут, – теперь уже Катя не собиралась отступать и пытливо заглядывала в лицо. Недоверчивый Котёнок.
– Мне понравился твой брат. Он замечательный пацан и у него ещё вся жизнь должна быть впереди.
Больше ничего объяснять мне не хотелось, и я сосредоточился на дороге. Мы как раз выезжали из города.
– Ты даже не представляешь, как я сейчас тебе благодарна, – шепнула Катя, продолжая буравить меня глазами. – Мне не верится, что это правда.
– Правда. И я предложил помощь не ради твоей благодарности.
Я и сам не знал, чего хочу от Кати. Для начала хотя бы доверия, а там посмотрим.
***
Катя
Сердце колотилось в груди так сильно, что было даже больно. Да и глаза вдруг оказались на мокром месте. Хотелось ещё раз переспросить, правда ли, почему, зачем. Но видела сурово сжатые губы Руслана, упрямый взгляд и понимала, что ответа всё равно не получу. Он не из тех, кто будет распыляться и восхвалять своё великодушие, или бескорыстие. Нет, этот человек не говорит. Он просто берёт и делает. Интересно, он хоть сам понимает, насколько он замечательный?
Непроизвольно тихо шмыгнула носом, по щекам всё-таки побежали слёзы и я попыталась их незаметно вытереть, пока он на дороге сосредоточен.
– Ну вот чего ревёшь? Не надо было тебе пока говорить. Всё равно ведь болеешь и операцию делать нельзя, – досадливо поморщился мой благодетель. Он что ухом видит?
– Как это не надо было? Очень надо! Я теперь знаю, что хотя бы с Ильёй всё будет хорошо.
– А с кем тогда не хорошо будет? – метнул он в меня косой взгляд.
– Не важно. Правда, – ну вот кто меня за язык тянул? – Это я так. О людях в общем.
По лицу видела, что он мне не поверил. Но хотя бы не стал больше ничего спрашивать. Я и так ему слишком многое рассказала. Не хочу, чтобы меня жалели. Нет, не так. Не хочу, чтобы он меня жалел. Ненавижу это чувство в чужих глазах, от него ощущаю себя едва ли не бездомным щенком, слабым немощным созданием, а я не такая. Всю жизнь не такой стараюсь быть. Не собираюсь и сейчас, когда от одного, пускай и временного, присутствия в моей жизни этого мужчины, мне хочется быть лучше. И если Руслан говорит, что не желает моей благодарности, то я не желаю его жалости. Эх. Если бы у нас ещё и мотивы совпадали.
Остаток дороги мы взаимно молчали. Я решала, говорить ли Илье и маме сейчас, или подождать. Пришла к выводу, что сначала посоветуюсь с лечащим доктором брата. Заодно узнаю, когда мне после моей болячки можно будет стать донором. А потом уже со всей информацией на руках обрадую родных.
Машина Руслана уже подъезжала к посёлку, когда навстречу выехал огромный чёрный внедорожник. Я не сразу поняла, почему в сердце тревожно ёкнуло, а потом глаза зацепились за водителя этого автомонстра. За рулём сидел Серый. Прежде, чем я осознала, что делаю, тело само начало сползать с кресла, стремясь спрятаться. Мешал ремень безопасности, но стоило замку щёлкнуть под моими пальцами, я, едва не скуля, пригнулась, по сути, уронив голову Руслану на колени.
– Ты что творишь?!! – ошарашенно воскликнул мужчина. Мне показалось, что машина даже немного вильнула. И в доказательство раздалось гневное. – Я чуть управление не потерял!!! Лёд же на дороге! Совсем сдурела?
– Прости!!! – пискнула я, всё ещё прижимаясь щекой к его джинсам.
– Катя, ты меня пугаешь. Что происходит? – уже более спокойно спросил он. А потом добил контрольным. – От кого ты спряталась? Кто был в той машине? Он, кстати, уже далеко отъехал и никак не может тебя увидеть. Так что, можешь подниматься.
Я послушно попыталась вернуть себе вертикальное положение. И надо же было моим вечно растрёпанным, а сегодня ещё и нечёсаным из-за спешки утром волосам зацепиться за пуговицу на его джинсах. Дёрнувшись и едва не вырвав себе клок волос, я ойкнула и повалилась обратно.
– Катя, что ты делаешь? – сдавленно спросил Руслан, явно офигевая с моего поведения.
– Волосы зацепились, – призналась отчаянно пытаясь нащупать руками эту злосчастную пуговицу. Вместо неё нащупала я кое-что совершенно другое и, как ошпаренная, отдёрнула пальцы, чувствуя, как мучительный румянец заливает щёки. Мне показалось, или он действительно простонал что-то невразумительное.
– Лежи уже, не рыпайся. Мы почти приехали. Сейчас освобожу тебя, – хрипло велел Руслан, а мне оставалось только послушаться и не думать, что означает выпирающий через его ширинку бугор. Хорошо, что я не лицом к нему была, иначе бы сгорела от стыда.
Так я утешала себя всё то время, что Руслану понадобилось, чтобы доехать до дома. С его колен мне, конечно, мало что было видно. Но, когда машина заехала в гараж, сразу стало понятно, просто потому, что освещение поменялось. Ещё минута и двигатель глохнет. А мы остаёмся и дальше в этом нелепом положении.
– Руслан?
– Подожди. Я думаю.
– О чём? – он, что издевается? Может у меня спина уже затекает? Я уже молчу о том, что от моих щёк уже обжечься можно. И это вряд ли температура.
Кажется мужчина всё-таки приступил к моему освобождению. За волосы несильно потянули, раздался недовольный вздох.
– Потерпи, ты сильно затянула, когда дёрнулась. Пытаюсь распутать.
Мне отчаянно захотелось развернуться и посмотреть что именно я там затянула, но наверное так сделаю ещё хуже.
– Может отрежь чем-то? – Пусть сделает уже что угодно, лишь бы избавил меня от этой нелепой ситуации.
– Ещё чего удумала! – возмутился он, словно я не свои волосы имела в виду, снова немного дёрнул за пряди и наконец произнёс желанное. – Всё, свободна.
Я с такой скоростью распрямилась, что даже голова закружилась. И лишь когда перед глазами перестали плясать чёрные точки, решилась посмотреть на Руслана. Он сидел, положив руки на руль и закрыв глаза. Наверное, злится. А как ещё? Приютил, помог, а я ему чуть аварию не устроила, ещё и облапала.
– Прости, пожалуйста, – вот не хотела я, чтобы голос мой звучал так жалобно. Ууу, стыдобища.
Он приоткрыл один глаз, глянул на меня искоса и сообщил.
– Прощу. Как только ты мне всё расскажешь. Без утайки. Вот сейчас пойдём в дом. Сядем обедать. И ты абсолютно всё мне выложишь.
– А если нет? – обречённо спросила я.
– Тогда не прощу.
Вот так просто. Знать бы ещё, чем это для меня обернётся? В то, что он сделает мне что-то плохое, я уже, пожалуй, не верила. Или не хотела верить. Ну не может же он передумать? Под ложечкой неприятно заныло. Пускай лучше опять выгонит.
– Котёнок, что ты там себе сейчас напридумывала? – устало спросил мужчина, а когда я мотнула головой, отрицая что бы то ни было, внезапно наклонился, оказавшись слишком близко, ухватил жёсткими пальцами за подбородок, заставляя смотреть в глаза. А там бушевала буря. – Вот скажи, я тебя хоть чем-то обидел? Дал повод считать себя подонком?
На каждый его вопрос я трясла головой и мои глаза становились всё больше и больше.
– Тогда почему ты сжимаешься, словно я тебя одной фразой ударил? Ничего тебе не будет, если не расскажешь. Поняла? И шантажировать я тебя не собираюсь.
Он отпустил и, тяжело вздохнув, открыл дверь со своей стороны. Выбрался из своей машины. Но вместо того, чтобы пойти открывать мне, как раньше, застыл с мрачным выражением лица, даже руки на груди скрестил. Я почувствовала себя нашкодившим котёнком. Выбралась из машины, подошла к нему, а Руслан молча махнул рукой на дверь во двор. И вот это его молчание окончательно меня добило осознанием, я таки обидела его. И ведь действительно, как можно было рассуждая, какой он весь замечательный, через каких-то полчаса уже думать, что этот мужчина будет меня шантажировать своей помощью, или ещё чем. Дура, я и есть дура! Вот только плакать не буду. Не надо ему моих слёз видеть. И так на него слишком много меня и моих эмоций вывалилось. Хорошо, что хмурый мужчина идёт позади, и не видит, как я украдкой вытираю мокрые щёки.
Вот тебе и боец-Катюша! Размазня я, а не боец. Расклеилась совсем. Пока дошли до двери, я уже успела спрятать свой позор, но всё равно отвела взгляд, пряча покрасневшие глаза. А в доме, Руслан буркнув что-то, чтобы я покушала и не ждала его, ушёл наверх, оставив меня одну, наедине со своими мыслями и самобичеванием.
На кухню я забрела скорее от желания ему угодить, чем от реального голода. На столе стояла тарелка с остатками утренних блинов. Посмотрела я на них, и поняла, что станут они мне поперёк горла. Ну не могу я так. Терпеть не могу, когда на меня обижаются. Чувство вины, оказывается, почти так же ужасно, как безысходность, так же разрушительно, как отчаянье. Мне почти физически было больно от мысли о том, насколько я не права, насколько глупо я себя повела, как сильно я накосячила. Опять.
Хотелось немедленно сделать с этим, хоть что-нибудь, извиниться, объяснить, что угодно, лишь бы он не злился и не обижался, лишь бы не чувствовать себя такой виноватой. Накрыв тарелку обратно, я решительно пошла наверх, надеясь, что по дороге не растеряю всю свою смелость. И лишь перед его дверью замерла, дрожа от нервного перенапряжения. Я слышала его шаги, кажется даже голос, но меня занимала сейчас только собственная рука, поднятая чтобы постучать. Такое чувство, что она даже не мне принадлежит, а живёт своей собственной жизнью. Миг и костяшки соприкасаются с деревянным полотном двери. Тук. Тук. Тук. Словно три удара замершего сердца.
Оглушительная тишина ожидания выкачала из меня весь воздух. Я успела решить, что он не откроет, когда дверь наконец-то распахнулась, явив мне Руслана в одних джинсах. И воздух так стремительно хлынул в мои лёгкие, что удержать испуганный кашель не получилось.
– Что ты хотела, Катя? – спросил он тихо.
А я наконец смогла выдавить из себя то, для чего и пришла.
– Прости меня. Прости, что подумала на тебя плохо. Ты этого никак не заслужил. Это всё я. Мне не верится, что люди такие бывают. Но это мои проблемы, а не твои. Прости, что обидела своим недоверием.
Выпалив это всё на одном дыхании, я развернулась на пятках и собралась исчезнуть из его глаз, спрятаться в своей комнате, восстановить наконец нормальное дыхание. И не думать о том, что столь совершенное мужское тело мне вряд ли ещё когда придётся увидеть. Но попытка побега была остановлена его пальцами сомкнувшиеся на моём локте. Миг и я оказалась прижата к этому самому телу, вокруг сжались большие руки, а макушки коснулись его губы.
