Текст книги "Посланница преисподней"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Он мой Господин, – опустив голову, прошептал Таривил. – Мне сложно разговаривать с ним…

«Да забудь ты, что он твой Господин! Эет не из приверженцев Заклятья Подчинения. Скажу по секрету – он его терпеть не может. Потому что на собственной шкуре знает, что это такое. И понимает тебя, как никто, уж поверь… Думаю, если у вас всё сложится, он произнесёт Формулу Освобождения. Правда, наверное, поставит условие….»

– Какое? – насторожился Таривил.

«Если вернёшься в свой мир, не сообщать Гвариану, где находится Мортис».

– Если вернусь в свой мир… – Таривил горько усмехнулся. – Мне нет дороги в Невенар, Вирлисс. Если вы там побываете, вы сами всё поймёте. Так что я… я бы остался здесь. Если не прогоните… – совсем тихо закончил эльф, понурившись.

«Прогнать – не прогоним, но ты тоже горячку-то не пори, – серьёзно ответил божественный тариллин. – И раньше смерти ни умирай! – тигр обнажил клыки в усмешке. – Откуда ты знаешь, что там сейчас, в твоём Невенаре? После двенадцати тысяч лет? Для начала туда заглянуть надо, как минимум. А уж потом решать, оставаться или вернуться. А ты сразу – «нет дороги»… Больше оптимизма, Тар! О, – чуть насмешливо тут же оборвал себя Вирлисс. – Приношу извинения. Таривил…

Таривил махнул рукой.

– А, называйте как хотите…

Вирлисс рассмеялся.

Они вступили на лестницу, уводящую к вершине Храма.

Под сенью портика тариллин снова принял человеческий облик.

– Тащи гиену вниз, – кивнул вампир спутнику. – Я сейчас…

– Утро уже скоро, – вполголоса заметил Таривил. – Ваш друг не проснётся?

– Даже если проснётся, меня будить не станет ни свет, ни заря. Пойдёт или в библиотеку, или в свой кабинет, работать, – одними губами ответил Вирлисс. – У нас есть шанс всё провернуть незаметно… Иди давай быстрее!

Скелет удобнее перехватил сетку и направился к коридору с кельями. Проходя мимо фрески, он невольно кинул взгляд на изображённую женщину и послал ей мысленную улыбку. Было в этой картине нечто завораживающее… что-то, от чего женщина казалась живой, способной видеть, чувствовать и даже ответить…

Интересно, кто она? Фантазия художника или реальная служительница Мортис?…

У входа в коридор скелет обернулся – и замер.

Вирлисс, коленопреклонённый, стоял перед фреской, и, склонив голову к сложенным рукам… молчаливо молился!

Эльф обессиленно прислонился к стенке, а потом, спотыкаясь, не видя перед собой дороги, пошёл дальше. О Гвариан…

Тариллин упруго поднялся и уже в облике тигра догнал понуро бредущего по коридору Таривила.

«Что с тобой?» – встревоженно спросил он.

– Это Мортис, да? – только и сумел спросить эльф.

«Что – Мортис?… – не сразу сообразил Вир, а потом кивнул. – Ну да. Милосердная ипостась».

– Милосердная?

«Нижний храм посвящён Мортис Карающей, но Верхний – Мортис Милосердной, подательницы жизни в смерти, – серьёзно ответил тариллин. – Об этой ипостаси богини знает лишь её народ. Ты же, сам говоришь, не смог увидеть здесь эту фреску, когда был живым… Но теперь Благостная открыла себя и тебе».

–  Благостная…. – тихо прошептал Таривил, словно пробовал слово на вкус. – Подательница жизни… в смерти.

И он рассмеялся от непонятного облегчения.

Несколько истерично, но от этого не менее счастливо.

Вирлисс

Руки немного дрожали, и Вир очень надеялся, что стоящий у стены Таривил этого не заметит. Мел оставлял на полу ровную черту, но хрупкий грифель приходилось сжимать так сильно, что молодой маг боялся его сломать.

Светильники уже горели – но не привычным в ритуалах изумрудным огнём, а обычным пламенем. Гиена лежала на импровизированном жертвеннике между пентаграммой и защитным кругом. Некую сомнительную острот удобавляло ритуалу то обстоятельство, что в защитный круг демонолог мог войти лишь после жертвоприношения… возможно, счёт шёл на секунды безопасности – до появления демона.

Наконец закончив с размёткой, Вирлисс выпрямился и, взяв Жезл Власти, поменял кристалл Смерти на кристалл Огня. Со щелчком закрыв гнездо, вампир обернулся к Таривилу.

– Тар, если будешь смотреть ритуал, дуй в защитный круг. А если нет – вали в коридор. Давай, давай, времени мало!

Свет в глазницах мигнул.

– Я останусь с вами, с вашего разрешения, – эльф перешагнул черту защитного круга. – Надеюсь, мне не придётся проверять ваше утверждение, что скелеты – самые лучшие убийцы.

– Ты о чём? – рассеянно спросил Вир, подходя к жертвеннику.

– Я искренне желаю вам удачи и молюсь, чтобы ритуал прошёл успешно. Чтобы мне не пришлось вас спасать, – пояснил скелет.

Вирлисс хотел было насмешливо фыркнуть, но передумал. Вместо этого он просто серьёзно кивнул.

– Спасибо, Таривил. Я тоже молю Мортис ниспослать мне удачу.

Вирлисс занёс над гиеной нож и открыл рот для первого заклинания.

– Простите, – кашлянул Таривил. – А вы уверены, что в ритуале требуется обычное убийство, а не смерть в результате пыток?

Вампир обернулся.

– В книге написано, что обычное. Ты думаешь?…

Скелет пожал плечами.

– Тогда я бы…

– Вы бы отказались от помощи Эету? – тихо и грустно спросил эльф.

– Нет! Но я бы применил обезболивающее заклятие… – тяжело вздохнул Вирлисс. – Ненавижу пытки и палачей.

Плечи Таривила затряслись от сдержанного смеха.

– Ну… вы и демонолог…

– Я не демонолог! – улыбнулся Вирлисс. – Я некромант.

– Перед ритуалом вызова демона это звучит очень обнадёживающе, – дружески поддел эльф. Вампир фыркнул от смеха.

– Я знаю. Ну, что поделаешь… Поехали?

Таривил слегка поклонился и жестом попросил мага приступать.

Вирлисс глубоко вздохнул и медленно воздел руки. С губ начали срываться слова заклятия – странные, непривычные, лишённые какого-либо смысла… или, возможно, то были слова иного языка, которого не знал никто под небесами этого мира?

Пентаграмма вспыхнула огненными линиями. Кристалл в жезле полыхнул, и воздух вокруг него заструился от жара, как марево летним днём. На металлическом ажурном ободе танцевали алые блики.

– Да будет эта гиена жертвой тебе, Артхарит! – нож Вирлисса, опустившись, точным ударом рассёк горло спящему животному. По стоку в пентаграмму хлынул тёмный дымящийся поток. – Прими эту кровь и явись! – провозгласил Вирлисс – и одним прыжком влетел в защитный круг.

Его граница тут же вспыхнула ослепительным белым светом.

Вир едва успел обернуться, чтобы увидеть, как воздух в центре пентаграммы потемнел, закрутился чёрной спиралью – и там, в её глубине, возник шар алого пламени.

– Портал… – прошептал Таривил. – Это же портал!

Чёрная воронка выплюнула огненный сгусток – и беззвучно захлопнулась. Огонь с рёвом взметнулся к потолку, вытянулся столбом – и опал. В центре пентаграммы стояло огромное чудовище, кожа которого жирно лоснилась фиолетовыми переливами в свете кадильниц. За спиной демона вздрагивали чёрные кожистые крылья – слишком короткие, чтобы поднять такую тушу в воздух. Из пасти торчали длинные зубы.

Вирлисс беззвучно икнул, глядя на этакую неземную красу.

– Сохрани нас светлый Гвариан… – прошептал сзади Таривил.

– Ну, чего надо? – сварливо осведомился Артхарит.

Вирлисс выпрямился и гордо вскинул голову.

– Разговаривай как подобает с тем, кто призвал тебя!

Чудовище подобрало крылья и слегка поклонилось.

– Ну, а чего сразу кричать и сердиться? – буркнуло оно. – Я, понимаешь, сразу к делу… решать ваши проблемы… а они о церемониях… Зачем ты призвал меня, о могущественный демонолог?

– Я хотел узнать… – Вирлисс запнулся.

Чем больше он смотрел в крошечные глазки чудовища, горящие жгучей злобой, тем уверенность в ошибке становилась сильнее. Это существо не захочет помогать, а любую просьбу постарается обернуть к своей выгоде…

А в чём эта выгода может заключаться, лучше даже не думать.

– Не утруждай себя! – прогудел демон, и Вирлисс готов был поклясться, что в золотых глазах Артхарита скрыта насмешка, даже тени которой не проскальзывало в голосе. – Что бы ты ни сказал, истинное твоё желание – чтобы я оживил тебя и твою девушку.

Вирлисс глотнул ртом воздух. Он ожидал чего угодно, но не такого болезненного… такого точного удара.

– А… разве это возможно без крови?… – вырвалось у него – и юноша тут же мысленно обругал себя.

– Без крови – невозможно, – фыркнул демон. – Но я могу дать тебе её.

Вирлисс прикрыл глаза. На висках выступили бисеринки пота. О Мортис… не за этим. Он вызывал демона не за этим.

– Нет. Ты ошибся, – сжав волю в стальной кулак, ответил вампир. – Я иного хочу от тебя.

– До каких пор ты станешь забывать о себе ради Эета? – прогудело чудовище. – Что он дал тебе взамен? Он даже не торопился спасать тебя, когда была в том нужда… Ты благородный, Вирлисс, но сколько можно пресмыкаться перед тем, кто не ценит этого?

– Я не пресмыкаюсь… – прошептал юноша.

– Ты втаптываешь в грязь свои интересы, думая только о благе своего приятеля. А он никогда не подумает о тебе…

– Довольно! – воскликнул Вир. – Я не желаю больше слушать этот вздор! Эет готов был бежать мне на помощь, послав к чёрту наложенное на него Заклятье Подчинения. Я хочу узнать, каким образом можно вернуть личу прежний облик и возможно ли поддерживать его, не прикасаясь к человечине?

Артхарит рассмеялся.

– Невозможно! Поддерживать без человеческой плоти невозможно. Вернуть же облик твоему другу способ есть… Единственный способ. Он должен вкусить плоти нерождённого младенца или, если попадётся беременная женщина на ранних сроках, её утробу… И только тогда! Вот что он сотворил над собой, вампир, и вот почему власти твоей страны запрещали личам голодать! Вот как создавала вас богиня, спутник Мортис!

Вирлисс глотнул ртом воздух.

Воистину, неизмеримы были отчаяние и гнев Силинель, если она сотворила нежить такой – самым совершенным оружием, вечно нуждающимся в новых и новых убийствах… И воистину, неизмеримы были её чувство вины перед своим новым народом и жалость к нему, если она решилась не бросать немёртвых, покидая Невенар, но вместе начать заново… Искать новый путь – с нежитью! Такой, какая она есть волей своей создательницы.

– Не тебе судить нашу богиню, – сухо бросил Вирлисс. – Она умеет отвечать за свои ошибки. И, если тебе нечего больше сказать…

– Мне есть, что сказать! – поспешно заговорил демон. – Я не хотел оскорбить тебя, маг. Я могу помочь твоему другу. Я принесу для него плоть нерождённого младенца, если ты хочешь…

– Он не станет её есть! – оборвал Вирлисс.

– Разумеется… Но ведь ты не станешь ему докладывать, что это такое, верно?

– Уходи, – прошептал Вирлисс. – Убирайся прочь!

– Подумай, – голос демона полнился сочувствием. – Другого шанса не будет. Более того, потом я могу помочь тебе ожить… и оживить твою возлюбленную. Что ты скажешь?…

Вирлисс молчал. Он стоял, прикрыв глаза, и лишь пальцы, сжимающие Жезл Власти, побелели…

Артхарит улыбнулся – пасть разъехалась, разверзлась, как пропасть, расколов морду.

– Что ж, нам осталось лишь обсудить вопрос о цене…

Вирлисс вскинул голову. Глаза его горели яростью и негодованием. Одним резким движением он поднял Жезл и произнёс заклятие Изгнания.

За спиной демона распахнулась чёрная воронка портала, вскинулось ревущее пламя – и Артхарит с воем исчез в его сполохах. «Ну и клиент пошёл!..» – напоследок донеслось до слуха Вирлисса и Таривила.

Всё исчезло. Демон, жертвенник, гиена… Осталась лишь почерневшая от сажи пентаграмма.

Вирлисс обессиленно опустился на пол и закрыл лицо руками. Из груди его вырвался глухой всхлип.

Таривил осторожно опустился на колени рядом с Виром и положил руку ему на плечо.

– Знаете… Мне кажется, ваш друг – настоящий и… очень красивый человек, – тихо промолвил эльф.

Вирлисс, обернувшись, накрыл своей ладонью острые косточки эльфийской ладони и крепко сжал их.

– Ты тоже, – просто ответил он.

Глава 4
Нежданные визиты

Эет

Серый туман.

Он был серым туманом и не ведал преград и пределов. Он клубился вне времени и пространства, он чувствовал, как тонкими струйками вплетается в него дыхание мира.

Тысячи тысяч жизней. Тысячи тысяч судеб. Он знал каждую… впрочем, слово «знал» тут вряд ли подходило. Он могузнать о каждой, подобрать, как интересную ракушку на берегу, рассмотреть… и, как ракушки были частью моря, так и все эти сны о бесчисленных жизнях, все эти судьбы – были его духом, его памятью, его силой. Все они сливались в серый туман.

Был ли он собой? Или видел чужими глазами?… Глазами богини? Но откуда тогда это ощущение безграничной мощи? Глубокой, как дремлющая океанская бездна?

Эет…

Туман клубится, завивается кольцами. Два разума в одном мареве, как две силы в одном Алтаре…

Силинель… Где ты?…

Туман разделился, повинуясь его желанию. Ихжеланию. Туман стал ими.

Эет узнал это место.

Он стоял на белых плитах городского причала, и сверху припекало щедрое солнце, а за руинами порта простирался густой лес. А напротив, совсем рядом, стояла она.

Эет и раньше видел её во снах, но впервые так близко. Так ясно.

Невесомая, словно сотканная из вечернего тумана, девушка с пепельными волосами…

Так невозможно прекрасна… но так по-человечески измучен взгляд!

Ветер взметнул волосы цвета светлого золота у Эета, растрепал пепельные пряди Силинель.

– Благостная…

Юноша хотел преклонить колени, но с прерывистым вздохом, похожим на всхлип, она внезапно оказалась у его груди, прижалась всем телом, сжала тонкими пальцами плечи. Приникла влажной щекой.

И он, не веря себе, не зная, как поступить, поступил так, словно на её месте была обычная девушка: измученная, ищущая поддержки – он осторожно обнял богиню, ласково провёл ладонью по голове.

– Эет… Я не знаю, что делать, – прошептала она. И, отстранившись, смотрела ищущими, тревожными глазами в его глаза, словно он мог дать ей ответ. – Я запуталась… Помоги мне…

Он улыбнулся. Чуть-чуть, уголками губ, ласково и ободряюще. Отвёл тонкий волосок с её лица, заправил за изящное ушко.

– Всё будет хорошо, Благос… Сили. Мы справимся со всеми сложностями.

– Мы… – голос её дрогнул. – Мы….Эет! Что теперь будет?

– О чём ты?…

– Я так давно была одна… А теперь…

Он почувствовал, как её начала сотрясать крупная дрожь. И снова тепло улыбнулся.

– Кажется, я понял. Не бойся. Тебе больше не придётся терять. И не придётся сражаться в одиночку.

– Эт… Из всего моего народа ты один….не просто чтил, ты любил меня. Ты всегда меня… чувствовал.Но я не ожидала… не думала, что… что сама…

От невысказанного продолжения у него перехватило дыхание.

– Госпожа моя?…

Роза на алтаре…

В ответ на его слова.

«Ты же понимаешь, это будет что-то вроде нашего обручения, Сили….»

И она сама сейчас – так близко…

Неистовое желание поверить… проверить! смело все доводы разума: Эет нагнулся к её губам.

Девушка прерывисто вздохнула, откидывая голову.

Эет внимательно, вопросительно всмотрелся в её глаза. В них не было гнева – лишь извечный страх гордой и сильной женщины ввериться мужчине, покориться ему… И юноша крепко, но нежно прижал богиню к себе, другой рукой придерживая её затылок, не давая Силинель ускользнуть второй раз.

И накрыл её губы своими.

Она тихо вскрикнула.

Он чуть отстранился.

– Я был слишком самонадеян, Госпожа моя?

– Н-нет… – прошептала Силинель.

И Эет снова поцеловал её. И на этот раз Сили ответила. Её пальцы скользнули по его волосам, запутались в них, глаза закрылись, и вся она полностью отдалась происходящему.

И Эет, не смея верить себе, пил губами дыхание богини…

Силинель не оглушала страстью. Она раскрывалась навстречу нежно, постепенно, словно озябший цветок навстречу солнечным лучам. Она словно пробовала на прочность каждую секунду их объятий, упивалась каждым мигом… как будто сама не верила в реальность происходящего, как будто старалась впитать и сохранить на целую вечность память о чудесном сне…

И Эет не спешил, позволяя Сили поверить.

И сам не смог бы сказать, сколько длился их поцелуй.

Эет и Силинель смотрели в глаза друг другу.

Потом она подала ему руку и, когда он сжал в своей ладони тонкую кисть, мягко потянула за собой.

Они шли куда-то вдоль причала по древним пыльным плитам…

Сердце юноши стучало как безумное.

– Эт, – наконец негромко заговорила Силинель, глядя в сторону. Ветер ласкал пушистые пряди её длинных волос. – Мне столько надо тебе рассказать! То, что мы оба сделали, соединив свои силы… это создало нерушимую связь между нами. Тебе столько предстоит узнать и столько сделать! Но для начала, думаю, я должна просто сказать… Прости меня.

От неожиданности Эет даже остановился.

– За что, Благостная?

Силинель покачала головой.

– Я заставила тебя пройти через столько испытаний… Самое меньшее, что я могу сделать, это попросить прощения. Я лишила тебя жизни…

– Чтобы потом, в ритуале, я смог бы сплести свою силу с твоей? – улыбнувшись, Эет осторожно взял её за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. – Разве за такое извиняются? Это я должен день и ночь неустанно возносить тебе хвалу. К тому же… если бы ты не отправила меня к Алтарю, я погиб бы со всеми жителями Атариды.

– Но ты всё же злился на меня, – мягко возразила она, прижимая его руку к своей щеке. – И даже разочек позволил себе съязвить….когда отпрашивался из Храма домой. Я не сержусь! – поспешно добавила Силинель. – Просто так оно и было.

– Я был молодой и глупый, – невольно усмехнулся Эет, вновь притягивая её к себе. – И потом… не мог же я злиться на Ларинну!

Сили звонко рассмеялась, запрокидывая голову. Её смех лился, как весенний дождь.

– О, ты и сейчас не сможешь! Ты любишь Ринн.

Эет вздрогнул – и невольно разжал руки, выпустив Силинель из объятий.

– Но разве ты и она не?…

– Иногда, – посерьёзнев, вздохнула богиня. – Не всегда. Я создавала её, как…

– Сили… – Эет сжал её ладонь в своей. – Не объясняй ничего. Я ничего не хочу знать. Я люблю тебя. А Ринн… это всего лишь Заклятие.

– Ты сам однажды сказал: не имеет значения источник чувства, но лишь оно само, – мягко сказала богиня. – Не лги себе.

– Но…

– Ты счастлив, когда думаешь о ней, – немного грустно вздохнула Силинель, опуская взгляд. По пыльным камням не ползали даже муравьи. – А со мной иначе. Ты полон восхищения перед моей красотой, перед могуществом и умом… Тебе льстит мое расположение. Но более всего ты меня жалеешь.

Эет только глотнул ртом воздух. Девушка мягко усмехнулась.

– Ты всё ещё молодой и глупый. А я – Изначальная.

– Ты хочешь, чтобы… я… – юноша отступил на шаг и склонил голову. – Прости меня, богиня, я и вправду забыл своё место.

– Эет! – она, отбросив смущение, подошла сама и, нежно обхватив его запястья, заглянула в глаза. – Правда в том, что ты хочешьлюбить меня. И я хочу, чтобы ты меня любил. Ведь я приняла твоё предложение! – Силинель, покраснев и на миг потупив ресницы, улыбнулась. – Каким бы дерзким оно ни казалось из уст… тогда ещё зомби – богине. И наше решение приведёт ко многим изменениям. В наших жизнях и в судьбах близких. Но не спеши, я прошу тебя! Ситуация не из простых. Я, не таясь, сказала тебе, что запуталась. А ведь я живу на свете намного дольше тебя… – девушка вздохнула, опустив голову.

– Чёрт побери… – прошептал Эет. – Я выведу себя из-под Заклятья, чего бы мне это ни стоило!

– Не спеши! – взмолилась Силинель, сжимая его руки. – Я боюсь! Это может убить твою душу. Я сама виновата, что не нашла другого средства связать наши судьбы и наши силы. Ты не должен платить по моим счетам! Лучше дать времени всё расставить по местам.

– Сили, о времени говоришь мне ты? – покачав головой, горько спросил Эет. – Ты, в чьих владениях его не существует?

– К счастью, наша с тобой история – по другую сторону реальности, – улыбнулась богиня. – Там, где оно есть, Эт.

– Тебе ли не знать, что время само по себе ничего не способно изменить. Или… – Эета осенило. – Тебя так чудовищно предали, что теперь ты не смеешь даже поверить в возможность счастья? Не хочешь даже за него бороться!

Силинель чуть вздрогнула – и опять отвела взгляд.

– Ты не прав, – запнувшись, вытолкнула она. – Не в этом дело. Тот, кем ты можешь стать, связав свою судьбу с моей… тем за секунду не становятся. Тебе предстоит многое узнать и многому научиться. Ты можешь остаться личом, обладающим могущественной филактерией, а можешь, если тебе хватит смелости и мудрости…

Она замолчала и потупилась, только заалели щёки.

– Сили?

– Ты можешь однажды воистину стать моим мужем. Равным мне – в сути своей… и сильнее меня – просто потому, что ты мужчина, – не поднимая очей, тихо призналась она.

Эет чуть улыбнулся, и, мягко приподняв её голову за подбородок, заглянул Силинель в глаза.

– А тебя это не оскорбит?

– Ты уже сильнее меня, – просто ответила богиня. – Не могуществом, а силой духа. Ты уже защищаешь меня, и разве может это оскорбить? За это я тебя и полюбила.

Голова кружилась от восторга и гордости – но в глубине души таилась странная тоска. Перед ним раскрывались такие возможности, такие немыслимые перспективы… и разве это не счастье – быть возлюбленным такой девушки? Мудрой, прекрасной, могущественной… Возлюбленным богини! Силинель столько перенесла – и вернуть ей любовь, вернуть ей её собственную сущность выпало именно ему! И он обещал, и готов выполнить своё обещание…

Но почему там, на самом дне души, холод и уныние?

Госпожа… Ларинна…

Значит, Силинель и ты – не всегда едины? Значит, я предаю тебя, моя Госпожа? Тот свет, что ты мне дарила все эти годы; силы, что я черпал в воспоминаниях о тебе… неужели я предам всё?

Или мне придётся предать Силинель?

Но ей пришлось перенести столько предательств…

Прости меня, Госпожа….

– Эет… – Силинель нежно провела пальцами по его щеке. – Прости меня. Об этом я и говорила. Пойми одну простую вещь: я не приму жалости. – Богиня улыбнулась. – Люби Ларинну. И пусть всё будет так, как будет. Дай себе время.

– Я… Благостная… – Эет не находил слов. – Я был бы плохим защитником тебе, если бы… если бы не постарался дать тебе хотя бы… равные возможности с Ринн! Сними с меня Заклятье, прошу тебя…

Сили снова улыбнулась. И отрицательно покачала головой.

– Воистину ты не хочешь этого, Эет. А если нет – тогда к чему?…

– Но…

– О каких равных возможностях ты говоришь? Как обычная девочка, пусть даже Бессмертная, может противостоять богине? Наши возможности равны именно сейчас. Даже под Заклятием ты разрываешься надвое. Что будет, когда его не станет? Благодаря Заклятью у тебя сейчас есть возможность выбора, Эет. И ты должен сам сделать его.

– Я совсем не знаю Ларинны…

Силинель пожала плечами.

– Возможно, однажды узнаешь. Нам некуда спешить.

Эет сжал губы.

– Сили, я обещал тебе. И мой долг – выполнить обещание. Сделать всё возможное, чтобы не солгать тебе – ни словом, ни помыслом. Не предать тебя даже единой мыслью. И не позволить тебе уступить собственным страхам.

– Ты и не лжёшь, – мягко улыбнулась Силинель, беря в ладони его лицо. Миг – и юноша ощутил на своих губах нежный, целомудренный поцелуй. – Ты честен. А я готова ждать, Эт. И готова даже проиграть. Лучше проиграть, чем ошибиться. Что касается долга… Твой истинный долг – хранить Атариду, как мой – хранить свой народ. Всё остальное – отсюда… – она, ласково усмехнувшись, ткнула пальцем в его лоб. – А истинный долг – здесь. – Пальчик богини упёрся в грудь напротив сердца.

Эет нагнулся и легко коснулся губами губ Силинель.

– Если я не люблю… почему тогда мне так сладко целовать тебя? – прошептал он, полуприкрыв глаза.

– Потому что твои чувства очень близки к любви, – пожала плечами Сили, слегка отстраняясь. – Если бы не Заклятье…

– Силинель! – не в силах более сдерживаться, Эет привлёк её к себе. – Не мучь ты ни меня, ни себя!

– Если бы я была наивней лет тысяч так на сто, не мучила бы, – серьёзно ответила богиня и, глубоко вздохнув, отвела его руки. – К тому же, есть ведь ещё одна вещь, за которую я должна извиниться.

– Какая?

Эет опустился на пыльные камни причала и обхватил колени руками. За что ему это?… Он не знал, что думать, что делать… Знал только, что не в силах отказаться ни от Госпожи, ни от богини. Что не в силах предать ни ту, ни другую.

Если бы Силинель не сказала, что Госпожа и она – не всегда едины! Насколько было бы проще…

Внизу, под пирсом, всё так же клубился серый туман, и юноша чувствовал, что это марево откликнется любому его желанию. Он мог играть им, лепя из туманных струй мячики, зайчиков, замки… только желания играть не было.

Силинель села рядом, подогнув под себя ноги. Подол её воздушного мягкого платья ненавязчиво обрисовывал колени – и Эет ловил себя на том, что не может оторвать от них глаз.

О богиня!

Для Ларинны он ничто. Выброшенная вещь. Но для Силинель…

Благостная! Ты… ты же сказала, что… приняла моё предложение. Что… с момента… как наши силы слились в одном Алтаре, ты… моя супруга…

– Я должна извиниться за тот корабль, – тихо произнесла Силинель, не поднимая длинных ресниц. – За девочку. Но у меня не было иного выхода, Эет! Уже не было иного способа вернуть тебе сознание.

Эет вздрогнул. Прерывисто вздохнул и подтянул колени к подбородку, сжавшись в тугой комок. Вся романтика разлетелась зеркальными осколками.

– Я знаю, – коротко ответил он. – Не извиняйся.

– Именно за это ты злишься на меня больше всего.

– Это не исправить, – бросил он, не глядя на неё. – И… я уже давно не злюсь. Просто мне… – Эет запнулся. – Просто мне очень больно, Изначальная.

Силинель осторожно, вопрошающе, накрыла его руку своей. Он хотел было высвободиться, но девушка слегка сжала пальцы и, поколебавшись, Эет уступил.

– Знаешь… – запинаясь, словно с трудом подбирая слова, заговорила богиня. – Я бы рада тебе помочь, но самое большее, что я могу сделать – это отпустить девочку в реальный мир, призраком. И у неё не будет надежды, в отличие от Вира.

Эет облизнул губы, не отрывая взгляда от пыльных камней причала.

– А… она будет способна… к материализации?

– Да.

– И, как Вир… она сможет оставаться человеком… только в пространстве богов?

– Да. И она не способна к телепатии.

– А какой у неё зверь?

– Она синичка.

Эет глубоко вздохнул.

– И вырасти… вырасти она тоже никогда не сможет?

Силинель грустно покачала головой.

– Она не нежить по рождению. Никогда.

– Не надо, – через силу вытолкнул из себя Эет. – Не тревожь её.

– Это самое большее, что может предложить богиня смерти, – Сили взяла Эета за руки, и он, преодолев себя, посмотрел ей в глаза.

И увидел там ту же боль, что переполняла его собственную душу.

– Прости… – прошептал лич, привлекая девушку к себе. – Я идиот. Мне просто нужно было укусить Ринн….вовремя.

Силинель уткнулась лбом в его плечо, и её мягкие пепельные пряди волнами скользнули по его груди.

– Как я была безумна, создавая свой народ таким…. – прошептала она едва слышно. Плечи её вздрогнули. – И ничего уже не исправить!

И Эет осторожно провёл рукой по голове девушки, словно утешал ребёнка.

– Сили… но ведь когда-то ты была богиней жизни. Богиней радости и любви. Неужели от этого ничего не осталось? Совсем ничего? Я смотрю на тебя – и не могу поверить…

Силинель тяжело вздохнула.

– В другом мире… – прошептала она. – Была, верно. Что ж, пожалуй, я начну с этого. Ведь надо же наконец с чего-то начать, правда? – она вымученно усмехнулась. – Сейчас мы с тобой в пространстве снов, Эет. Сны – место, где даже безвозвратно утерянное может обрести подобие реальности. Здесь души живущих встречаются с душами ушедших. Здесь мы такие, какими хотим видеть себя… и всё же такие, какие мы есть.

Маг озадаченно нахмурился.

– Это… противоречиво.

– Эт, – прохладные пальчики скользнули по его щеке. Взгляд Сили полнился нежностью. – Ты – это ты. И здесь, со мной – и там, в Храме. Но там… – Силинель печально опустила голову. – Ах, где сейчас твои золотые волосы?

Эет невольно провёл пальцами по своим прядям – и закусил губы.

– Теперь понимаешь? – негромко продолжала Силинель, снова прямо взглянув на юношу. – Я такая же… Богини Силинель больше нет. Только во снах, на фресках… и у Алтаря. Алтарь помнит меня живой. Алтарь создавался силой не Мортис, но Силинель, в те времена, когда о святилище и о Храме никто и помыслить не мог. Когда вокруг Алтаря вместо глухих стен высились золотые леса эльфов…

Глаза девушки мечтательно засияли, вспыхнули – и Эет ахнул. На краткий миг из чёрных они стали синими – синими, как полевые цветы. И искристым переливом блеснули под густыми прядями голубые кристаллы серёжек – длинные нити, оправленные в серебро. И губы стали ярче… Словно наполнились чудом рассвета.

На краткий миг Силинель преобразилась – словно раскрасили чёрно-белый рисунок, словно через тёмный витраж брызнули солнечные лучи.

На краткий миг.

Но этого мига хватило для осознания: Силинель не более чем призрак.

– Всё, что осталось от Силинель – её душа, – едва слышно произнесла богиня. – И та дремала. Ты разбудил меня, Эет.

От пронзительной боли за эту женщину пересохли губы.

– Когда Один убил моего мужа… – она чуть усмехнулась и поправилась: – Моего первогомужа, Гвариана… он забросил его сердце на солнце. И я полетела следом. Понимаешь, его сердце не должно было сгореть! – голос Силинель дрогнул. – Сердце – вместилище души. Я тогда ещё не знала, что отыщется способ воскресить Гвариана, я не думала ни о чём… я лишь хотела… хотела, чтобы душа мужа уцелела… – Богиня прикрыла глаза, но две прозрачные слезинки всё же скользнули по бледным щекам. – И я спасла его сердце. Но тело моё… Моё тело обгорело до костей. – Она криво усмехнулась. – Вот почему меня называют бесплотной богиней. А враги и того хуже – безмясой. Моя душа тоже была выжжена, Эт. И от Силинель ничего не осталось… Ничего.

Девушка опустила голову.

– Если бы не ты… Если бы не ты, Мортис никогда не вспомнила бы о Силинель. Гвариан однажды сказал, что Силинель мертва, а Мортис его любви недостойна. А ты… Ты, не зная Силинель, думал о ней, молясь Мортис. Откуда только явилась твоя душа?… – прошептала Силинель, прикрывая глаза. – Кто ниспосылает чудеса – богам?

Эет молчал, не зная, что ответить.

Сили смущённо покраснела и немного отодвинулась.

– Прости, я забылась…

– Нет-нет! – Эет придвинулся и обнял девушку. – Продолжай, Сили, прошу тебя.

Она благодарно улыбнулась.

– В том мире у меня не осталось надежды. В том мире… в том мире я была немёртвой богиней немёртвого народа. Вместе с плотью солнце сожгло и мою жизнь. Но я так отчаянно не желала умирать… Моя воля и моя жажда жизни оказались столь велики, что я за краткие минуты горения, сама того не сознавая, подчинила себе силы смерти. И обгоревшие кости стали вместилищем моего духа. Я так желала спасти душу Гвариана! Потом желала мести… Потом… – она вздохнула. – Я всегда чего-то желала.

– И никогда не думала ни о чём, кроме спасения мужа, – покачал головой Эет. – Хотя твоя плоть оказалась нежнее его сердца.

Силинель вздохнула.

– Его тоже можно понять. Я не ожидала, что он оттолкнёт меня, это верно, но… Пролилось много невинной крови, прежде чем я смогла осознать: я хотела его не ради него самого, а ради себя. Я хотела вернуть своё счастье, я, оживив Гвариана, не сумела остановиться, не сумела отпустить. А ведь он не был моей собственностью и не просил меня ни о каких жертвах… Возможно, когда мы были счастливы, мы оба не замечали моего эгоизма. Его так легко было приписать капризам совершенной куколки, а капризы так естественны для красавиц. Но они непростительны жутким безмясым тварям… да и вообще, не к лицу много пережившим и мудрым женщинам. Когда я это поняла, мне стало легче. Всё было кончено.