Текст книги "Воспоминания моей души или назад ради будущего. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Ольга Мананикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 16 Интервью

У меня с детства паника разговаривать с представительными мужчинами. Я их боюсь, аж до жути, меня в раннем детстве, по рассказам матери напугал один такой, поманив конфеткой, заманил к себе в кабинет. Изнасилования не было, но дело точно было не чистым, сейчас я подробностей не помню, но из моего рассказа, мама долго не могла прийти еще в себя. Почему я это вспомнила? Возможно именно этот случай из детства, но сейчас я думаю собака зарыта гораздо глубже, думаю, что прошлый негативный опыт моей души старается меня обезопасить, вызывая неконтролируемый страх в обществе сильных мужчин. Сильных женщин у власти я не боюсь, отношусь к ним спокойно и равнодушно.

Прошло не менее полу часа, а я все кружила возле телефона и не могла набрать номер. Иррациональный страх подчинил меня своей воле. Даже если мне откажут в интервью, я всего лишь начну искать новую работу, а если не откажут и пригласят встретиться, а вдруг это будет в его доме, а если...бред, у него жена и дети, о чем это я? Одинаково боялась и отказа, и согласия на интервью, но время больше тянуть нельзя, мало ли уедет на родину и тогда пиши пропало. Была, не была, глубоко вздохнула и набрала заветный номер. Трубку сняли быстро…

– Добрый вечер,– назвала его полным именем,– вас приветствует Первый городской канал. Узнали, что Вы сейчас в нашем городе и не смогли упустить прекрасный шанс предложить интервью, – зная, что его жена бывшая ярая болельщица, решила пойти этим путем.

– Вашим поклонникам и болельщицам не терпится узнать, возвращаетесь ли вы в сборную нашего города или остаетесь в прежней команде, – сладким голосом проговорила в трубку.

– Даже если вы еще не приняли окончательный выбор, – продолжала я разливаться соловьем, – нам очень приятно будет с вами поговорить и узнать о планах на будущее, это позволит болельщикам заранее купить лучшие места на ваши матчи.

– Как Вам будет удобно, приехать к нам в студию или подъехать к вам, где будет удобно принять меня? – произнесла я, не давая времени на раздумья с отказом. – Интервью не займет много времени, но вы сможете осчастливить не только фанатов, но и вашу ярую болельщицу, – я не стала уточнять что со мной будет еще и команда операторов. Уф, выдохнула, говоря все это нежным и ласковым голосом, совершенно забыла, как дышать.

– Хорошо,– ответили мне на другом конце провода, через час я буду в ресторане «Старый рояль», знаете где он находится, подъезжайте, мне есть что прокомментировать, – ответили мне на другом конце провода и повесили трубку.

Что и все? Так просто, что даже не верится, я продолжала стоять с телефоном и файлы в моей голове не хотели собираться в кучу.

Скорее всего у человека действительно наболело и ему есть, что сказать, это не моя заслуга, успокаивала я себя.

И тут до меня дошло, через час на другом конце города, да и еще с командой операторов, а… где мое платье?

Позвонила на первый городской, сказала, что Олег Владимирович обещал выделить оператора и фотографа для интервью со звездой хоккея, нужно уже через час быть на другом конце города. Лишних вопросов задавать не стали, люди были выделены, и мы с бешенной скоростью понеслись на встречу с легендой.

Ресторан, в который мы вошли поражал своей задумкой и роскошью, выполнен был в стиле старинных русских поместий, кругом стояли предметы интерьера, сундуки, трюмо, комоды из красного дерева, выполненные под старину, но видно, что были сделаны на заказ. На стенах висели чучела животных и птиц, картины изображали русскую охоту, все это создавало атмосферу 18 века в русской губернии. Удивительные кресла, выполненные опять же на заказ, были оформлены практически кругом, имея высокие мягкие спинки, за которыми не видно было других посетителей ресторана, все это создавало отгороженные пространства, где можно было без посторонних взглядов уютно поговорить и поужинать. Ни разу не была до этого здесь и взгляд мой отмечал все достоинства этого заведения.

Удивительно, но интервью с Зариповым прошло довольно гармонично, это был интересный мужчина с хорошим чувством юмора, с сильной волей к победе и искренней любовью к хоккею. Честно признался, что готов сражаться за нашу сборную, в команде, которая стала ему близкой и родной. Он не скрывал сложного периода, который ему хотелось бы с честью пройти и доказать, что он сможет постоять за честь команды. Видно было, у человека накипело и сейчас эмоции он мог разместить в своих чаяниях и надеждах, ему хотелось оправдать ожидания своих болельщиков и получить контракт на ближайшие 2 года с командой «Ак Барса».

Я боялась встречи с амбициозным мужчиной, а встретила открытого и добродушного человека с переживаниями, которые он пытался скрыть за шутками и хорошим настроением.

Много времени мы не стали отнимать, довольные отправились по домам, так как вечер опустился на город и повсюду зажглись фонари.

Моя работа была завершена в кротчайшие сроки, но честно заслуги именно своей я не чувствовала, видно просто звезды и удача была на моей стороне.

Прикупив бутылочку вина, отправилась благодарить подругу, тем более обещала поделиться с ней своими переменами.

На следующий день шла в офис с чувством выигранного пари, прихватив документы, не шла, а летела, да и платье одела не строгое, а парящее и воздушное, соответствующее моему приподнятому настроению.

Постучав в дверь, зашла победно улыбаясь. Олег Николаевич приподнял одну бровь, отведя взгляд от компьютера? Очевидно он не ожидал меня увидеть так скоро или вообще больше увидеть.

– Условие выполнено, теперь возьмете меня на работу? – хитро улыбнувшись произнесла я. – Интервью с Зариповым получено и сейчас технически обрабатывается операторами.

– Ну, что тут скажешь, я вас за язык не тянул, можете оформляться. Я бы вас даже без опыта взял, но кажется ошибся, теперь вы будете брать интервью у самых сложных клиентов, вам это, как я погляжу, раз плюнуть, – усмехнулся мой новый босс, – кстати необходимо по поводу новой дороги заглянуть в префектуру, уточнить маршрут и взять интервью у ее главы, срок даю до конца недели, а это значит у вас есть 4 дня, можете идти работать, – закончил он, усмехаясь про себя.

От моего хорошего настроения не осталось и следа, вот влипла, так уж влипла, один крохотный плюс все же есть, теперь я числюсь в официальных журналистах первого городского канала и мне пора получить корочку. Медленно я поплелась оформляться.

Придя домой, не находила себе места, вот гад какой, меня новичка, практически стажера в самое пекло, к руководству, да не просто какого, а самого города. Как же я к нему попаду? На личный телефон даже рассчитывать нечего, у меня нет знакомых, которые дружат с верхушками города, а очередь попасть на прием, я все же записалась к нему в интернете, не раньше, чем через 2 недели, а то месяц ждать придется. И даже, если попаду, не уверенна, что именно он меня примет, а не его заместитель, этот вариант отпадает сам собой.

Как подумаю, что мне надо будет попасть к нему в кабинет и уговорить дать интервью, так по мне опять течет холодный и липкий пот. Нет так дело не пойдет, опять надо идти в прошлые жизни и понять почему мне так страшно общаться с мужчинами в костюмах? Логического ответа липкому страху я все же не могу найти, а случай в детстве не в счет, ведь я могла даже и не испугаться, раз спокойно потом пересказала все маме. Времени много, главное выключить телефон и выпить чашечку кофе перед новым погружением.

Глава 17 Германия, 16 век

Переход в прошлое воспоминание был медленным, сначала почувствовала, что у меня увеличилась грудь и попа, тяжелые волосы, заплетённые в тугую косу, уложенную на голове, непривычно давили. Посмотрев по сторонам поняла, что нахожусь в небольшом полуподвальном помещение, где тускло горят свечи, расположенные на столах и по стенам заведения. Каменные своды низко нависают и создают атмосферу мрачности подземелья. Узкие окна под самым потолком практически не дают света. Длинные лавки вдоль таких же длинных столов заляпаны липкими пятнами. Я с тряпкой и ведром в руках стою и отмываю столы и лавки от пролитого пива. На одной из стен висит тусклое зеркало, к нему я и подошла. На меня смотрела молодая, но дородная девушка, с белыми волосами, уложенные венчиком на голове. На одутловатом лице практически не выделялись ни брови, ни ресницы, так как они часто выгорали, становясь совсем белыми. Зато лицо и плечи усыпали густые веснушки, делали мое лицо не однородным. Единственное, что мне понравилось – это не крупный прямой нос и голубые, но точно я не уверенна, так как свет очень тусклый, большие и наивные глаза, удивленно смотрящие на меня. Опустив взгляд наткнулась на немаленькую такую грудь, которая с трудом умещалась в блузе и натягивала материал аж до неприличия. Грудь стояла, так как опиралась снизу на своеобразный корсет, который утягивал талию и зашнуровывался по всей длине. Внизу была темная широкая юбка, прибавляющая мне в бедрах, а сверху накинут фартук, не скажу, что белого цвета, скорее серого от частых стирок.

На вид мне было лет двадцать или двадцать пять, так как выглядела я внушительно, но детское выражение лица не давало точно определить возраст. По всей видимости тут я живу и убираюсь по совместительству.

– Доченька, – услышала я громкий мужской голос, – заканчивай поскорей, нам еще необходимо перелить пиво и помыть посуду. Скоро появятся первые посетители, видишь небо хмурится, значит и путники могут у нас остановиться, а не только вечные пьяницы, гуляющие до утра.

Значит, я дочка местного трактирщика и помогаю отцу по хозяйству, а не служанка, горбатящаяся на хозяина, это уже хорошо.

– Да, папенька, я скоро закончу и помогу, проговорила и снова взялась за работу.

Вскоре в нашу таверну начали подтягиваться первые посетители, погода портилась, ветер усилился и в окна застучал моросящий дождь. Не прошло и часа, таверна наполнилась народом, и я едва успевала, подавать еду и напитки. Мне бы помощницу, но отец и слышать ничего не хочет, пытается скопить, как он говорит на мое приданное. Но я понимаю, что какая свадьба, на меня никто из мужского населения не смотрит, как на девушку, только как на малышку подающую пищу и пиво.

Дверь с грохотом распахнулась и в таверну ввалилась шумная толпа господ, громко смеющихся и ругающих непогоду, испортившую охоту и развлечения.

– Еды и вина, срочно, пятому герцогу Клевскому, – произнес один из вошедших. – Все самое лучшее, что есть у вас в погребах, его высочество не любит, когда ему приносят не то. Многие из посетителей, завидев господ, решили быстро ретироваться. Компания расположилась в центре таверны, сдвинув столы в общий круг.

Отец, спустившись в погреб принес самое лучшее вино, которое было. Я расставила кружки и принесла еды.

– Кажется, у нас сегодня будет не только еда, но и удовольствие, – ухмыльнулся один из господ. – Но для этого придется выпить не одну пинту пива, – продолжил он, глядя на меня, как на племенную кобылицу, оценивающе, разве что не прицокивая языком. Все засмеялись и уставились на меня в двенадцать глаз изучающе.

Лицо у меня стало пунцовым аж до самых кончиков ушей. Поставив кружки на стол, попыталась ретироваться. Самый наглый из них, поймал меня за подол и потянул резко на себя так, что шлепнулась к нему на колени. Подлец крепко держал меня за талию одной рукой, другой оттянул блузку и заглянул в нее.

– Целоваться с тобой я бы не стал, а вот пощупать не отказался бы, – и крепко сжал мою грудь так, что я вскрикнула.

На возглас вышел отец и увидев меня на коленях мужчины попытался заступиться.

– Господа, имейте совесть, это моя дочь, она еще невинна, совсем ребенок, пощадите ее, прошу вас, – проговорил отец, обратившись к его высочеству.

– А что ты с ней будешь делать, отец? Замуж ее не возьмут, разве что только приданное хорошее отвалишь и кто – то купится на него, отдай ее нам, оказать удовольствие хоть и интимного характера придворным короля для нее будет большой честью, а мы хорошо заплатим.

Я снова попыталась вырваться, но крепкая рука держала намертво. Мне было стыдно и больно от того, что, торгуясь с моим отцом, словно корову покупали, другой рукой продолжали щупать и мять мое верхнее достоинство. Из глаз полились крупные слезы. Мне на мгновение стало страшно от мысли, а если меня сейчас продадут господам для потехи и удовлетворения мужских потребностей. Слезы уже лились не преставая.

– Господа, я уважаю вас и его Высочество, но дочка у меня одна, просите, что хотите, но прошу не трогайте ее, – взмолился отец.

Герцог, к которому были направлены слова, продолжал есть, никак не реагируя на ситуацию, скорее всего ему было безразлично, как сложится дальнейшая ситуация у придворных с разносчицей в придорожной таверны или наоборот, хотел увидеть к чему приведут торги.

Теперь мне щупали не только грудь, но и рука, державшая за талию, полезла ко мне под юбку, я же продолжала реветь уже в голос. Отец растерянно смотрел на происходящее и не знал, как реагировать.

– Хорош, Гастон, мало тебе девок в замке, потерпи пару часов и затащишь кого ни будь в постель, девчонка и вправду еще не целованная, ты ее и так сильно напугал, – встал на мою защиту один из господ.

Продолжая усиленно мочить слезами своего захватчика, повернулась на голос. Слезы не давали хорошо рассмотреть говорившего, заметила только высокого парня, довольно молодого, лет двадцати с хвостиком, одетого в голубой, расшитый золотом камзол и в высоких, начищенных сапогах. Волосы его мне показались светлыми, но в нашем трактире темно, а глаза голубыми. С мольбой я утонула в его глазах, в надежде на спасение.

– А что, Мартин, тебе приглянулась эта пышная дурнушка, ты у нас любитель булочек, – заржал Гастон, немного ослабив хватку.

– Девчонке еще жизнь свою строить, чем черт не шутит, может кто ее и приметит, а ты завтра ее и не вспомнишь, как проспишься, – сказал голубоглазый.

– Точно и не вспомню, зато пока порчу ее девственность, всласть намну груди, уж больно она сочная. Хотя я ее и так пощупал, но как ни будь вернусь сюда и снова попробую, тогда уж точно не отвертится, – заржал Гастон и отпустил.

Я быстро соскочила и рванула к себе в комнату, заперев дверь на замок, зная, что сегодня в зал к господам я не спущусь ни за какие коврижки.

Долго не могла еще заснуть, прислушиваясь к громким голосам и частыми взрывами хохота. Мне казалось, что господа до сих пор смеются надо мной, над дурнушкой и моими крупными формами. Конечно я и раньше не питала иллюзий по поводу своей внешности, но, чтобы так прямолинейно оценили и дали понять, что кроме приданного во мне ничего нет достойного, заставляло меня стыдиться и ненавидеть свою внешность. Все мечты и планы на счастливое будущее развалились, как труха старого дерева. Жить больше не хотелось, но отца предать и оставить одного с его таверной я не могла. Без меня ему не справиться и не переживет он мою потерю, сердцем чувствую. Ладно поживу еще немного, а потом как отец умрет сразу же за ним, нечего мне делать больше в этом мире. С этими печальными мыслями уснула под непрекращающийся смех, гулко доносившийся из полуподвала таверны.

Следующее утро было хмурым и не приветливым, погода была пасмурной, но дождя уже не было, в воздухе отчетливо запахло осенью. Убирая со столов, оставшихся грязными после господ, продолжала думать о том, что мне наговорили накануне. В памяти всплыл голос молодого и симпатичного блондина. «А вдруг она кому ни будь все же приглянется и все же кто – то выберет и женится на ней», и смех Гастона: «Что, Мартину приглянулась пышечка? Не знал, что такие тебя привлекают?» Вот что он имел в виду? Я действительно могу понравиться Мартину или он из сострадания только осадил Гастона? Вспомнив ситуацию, где мое лицо было пунцовым, а глаза опухшими от слез, нет, такая точно не может понравится, осадила я себя. Но не прошло и пяти минут, сомнения вновь закрались в мою душу, а вдруг действительно понравилась? Муки сомнения и терзания себя продолжались до самого вечера, а ночью, засыпая, представляла большие голубые глаза Мартина, сжимающего мне грудь и закрывающего глаза от удовольствия.

Целую неделю по ночам представляла себя и Мартина в различных пикантных ситуациях, в надежде, а вдруг он снова заявится в таверну один, уже без противного Гастона и высокомерного, равнодушного герцога. И снова фантазия меня уносила на своих крыльях в область неосуществимого. Мне уже стало казаться, что я влюблена и сердце просило выходу накопившимся чувствам. Отец, даже как-то спросил меня, не заболела ли я, глядя как медленно тру один и тот же стол более полу часа.

– Нет, чувствую себя хорошо, – ответила ему, продолжая и дальше тереть несуществующее пятно. Отец покачал головой и тяжело вздохнул, скорее всего вспомнил недавние события и приписал мою рассеянность к внутренним переживаниям. Помочь он мне был не в силах и хорошо это понимал, но помощь уже была не нужна, так как во мне проснулась неожиданно спящая женщина и так некстати давала теперь о себе знать.

То ли я не в тот день родилась, то ли меня преследует закон подлости, романтичной встречи с Мартином не вышло. Как я и предполагала, начался сезон охоты, звери за лето подросли и сейчас копили жирок на зиму. Заезжих охотников с каждым днем становилось все больше, и я носилась, как угорелая, часто забывая даже пообедать. Мысли о Мартине постепенно успокоились и только изредка, перед сном, как воспоминание проносились в голове. В один из таких дней, с недопившими кружками в обеих руках я пыталась ногой, пятясь назад открыть дверь и выйти наружу. Не рассчитав, дверь толкнулась через чур сильно и из-за нее послышалась грубая ругань, явно приложив кого – то по голове. От неожиданности резко повернулась, споткнулась о порог и полетела вперед носом. Тот, кого я приложила дверью по всей видимости еще не сориентировался, а тут я падающая на него всем своим весом. В итоге мне повезло с одной стороны, я приземлилась, разбросав недопитые кружки на живого мужчину, поэтому не сильно ударилась. Но когда опустила взгляд и увидела голубые глаза, которые мне так часто снились между своих грудей, поняла, что желание мое исполнилось, только совсем не таким образом, а точно по закону подлости.

– О, я точно знал, что Мартин не равнодушен к пышным формам, не зря мы снова сюда заглянули, – послышался над нами ехидный смех, Гастона, – я смотрю, Мартин ты решил сегодня меня опередить, заграбастав мою аппетитную булочку,– дружный хохот заложил уши.

Опять я покрылась багровыми пятнами и попыталась сползти с упавшего мужчины. Из глаз снова подло потекли слезы, так мне стыдно было за свою неловкость и я, сползая в сторону стала лихорадочно собирать разлетевшиеся кружки.

Так как охотников, остановившихся было много, отец с кухаркой не вылезали с кухни, поэтому убежать в свою комнату я не могла. Но решила попробовать умыться и причесаться, чтобы привести себя в порядок и больше не реветь, как бы ни издевались надо мной.

Господа расположились в этот раз более компактно, заняв только пол таверны свободных столов. Ставя еду и вино перед ними, боялась поднять глаза, чтобы не встретится взглядом с Мартином, а также не вызвать насмешки Гастона, но в последний момент, собираясь уйти, все же увидела краем глаза, что Мартин очень зол и кипит гневом.

– Ну что, Мартин, как на вкус ее сладкие булочки, ты же практически попробовал их на вкус? Или не до конца распробовал? – теперь потешались над ним, все господа. – Нельзя оставлять даму неудовлетворенной, смотри как она спешила встретить тебя, явно между вами что-то вспыхнуло, а вдруг это любовь? – гоготал Гастон.

– Зря в прошлый раз отговорил тебя, – зло выплюнул Мартин, – больше вмешиваться в ваши отношения не стану, – мне здесь всю одежду забрызгали пивом, делай что хочешь с дурнушкой, – и он отвернулся от меня.

Внутри, словно что-то упало, боль от разочарования и обиды захлестнула меня, по всей видимости все эти чувства читались на моем бесхитростном лице, как по раскрытой книге.

– Смотри, а девчонка то влюбилась, опять распереживалась, но уже от того, что ее не хочет Мартин, – подметил Гастон, внимательно следя за моим лицом.

– Хочешь ее – не нравится, не хотят – обижается, вот женщины, никогда не мог их понять.

– Ты прав, Гастон, ее место на кухне, среди грязной посуды, а самое лучшее, что сможет достичь – это ублажать одиноких путников с дороги, предварительно напоив их. Она не достойна ни одного из нас, даже в качестве постельной игрушки, просто в прошлый раз в темноте ты ее не рассмотрел, как следует, а я тебя предостерег от ужаса с похмелья, – зло рассмеялся Мартин, глядя мне в лицо.

Эта фраза стала последней каплей, слезы, как по команде брызнули из глаз, что было силы припустила в свою комнату, заперла дверь и уткнулась реветь в подушку, не желая ни выходить, ни обслуживать никого из гостей. Чудовище, притаившееся в любимом мужчине, напугало меня больше, чем похабные шутки и приставания Гастона. Моему разочарованию не было предела, для себя четко решила, никогда больше не смотреть в сторону мужчин, так как осознала простую истину, как женщина я их никогда не заинтересую, а за приданное без любви, это себе дороже.

(Перемотав жизнь Клаудии на пять, а потом и на десять лет вперед – ни разу не увидела рядом с ней мужчину, она по всей видимости твердо решила не доверять сильному полу, хотя продолжала по-прежнему работать в таверне отца, обслуживая едой и напитками усталых путников с дороги).