Текст книги "Развод. Искушение Ангела и Беса (СИ)"

Автор книги: Ольга Ларгуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

38

Бестужев вез женщину к себе.

Хватит ждать, и без того едва не опоздал!

Все время полета Иван держал Ангелину за руку. Было бы можно – усадил себе на колени, обнял и не отпускал, но легкая «вертушка» – не комфортабельная машина, нежности и заботу пришлось отложить на потом.

Страх.

Он острыми когтями полосовал душу и сердце мужчины. Страх за свою женщину, которая откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и молчала. Пара слезинок, оставивших на ее щеке влажный след, и тишина казались страшнее любого крика и даже истерики.

Что спросить?

«Ты в порядке?»

«Как ты себя чувствуешь?»

Охуеть, какие умные вопросы!

Как помочь?

Как поддержать?

Иван молча согревал пальцы женщины, молясь об одном: быстрее бы долететь!

Вертолет приземлился на крыше одного из высотных зданий. Яркий желтый круг с буквой «Н» был виден издалека.

Легкий пружинистый удар.

Полозья шасси коснулись твердой поверхности, вращение лопастей становилось все медленнее и наконец замерло.

– Еще немного и будем дома, – Иван отстегнул ремни безопасности, аккуратно потянул Ангелину на себя. – Пойдем.

С высоты небоскреба вечерняя столица напоминала большой муравейник, расцвеченный яркими огнями витрин и неоном рекламных баннеров.

Женщина шла послушно, не оглядываясь по сторонам. В голове – пустота, словно случилось короткое замыкание, после которого сгорели все провода, разрушились логические и нейронные связи. Тело – до предела сжатая пружина, которая могла в любой момент распрямиться и ударить, разрушить себя и причинить вред окружающим. Хотелось свернуться в клубок и остаться в тишине, чтобы убедиться, что жива.

В машине Бестужев сделал то, что давно хотел: усадил женщину себе на колени, спеленал в объятия. Она не сопротивлялась, удобно устроила голову на крепком плече, цеплялась пальцами за рукав темного пиджака, слушала неровное биение его сердца.

Странное пограничное состояние между явью и сном – спасение от стресса.

– Все прошло, Ангел. Все в порядке… – Иван аккуратно перебирал светлые пряди, нежно касался лица женщины, которая напоминала хрустальную вазу, покрытую сетью едва заметных трещин. Одно неловкое движение, и она рассыплется в его руках, разлетится на миллион мельчайших острых осколков.

В серых глазах сверкали непролитые слезы.

Квартира Бестужева встретила хозяина тишиной и едва уловимым запахом его парфюма.

– Отдохни, – мужчина бережно усадил Лину на диван в гостиной и пошел к шкафу, чтобы достать теплый плед. – Сейчас согреешься и мы поужинаем. Ты что хочешь?

Женский организм, так долго сопротивлявшийся стрессу, не выдержал. Всхлипнув, она вскочила с места, прикрывая рот рукой. Добежала до одной двери, дернула за ручку… Не то! Другая… Ну наконец-то!

Лина подбежала к раковине и открыла кран. Шум воды заглушал неприятные звуки. Ее тошнило, рвало. Приступы жестких спазмов скручивали внутренности, выбивали слезы. Женщина облокотилась локтями на каменную чашу, когда почувствовала, как чужая рука убрала с ее лица рассыпавшиеся волосы.

– Вый-ди… – прохрипела, ловя моменты между болезненными позывами. – Я… сама… не надо… это … плохо…

Иван молчал. Она не видела его потемневших глаз, напряженных плеч. Чувство вины ломало мужчину через колено: он опоздал, и сейчас любимая женщина страдала из-за его промаха. То, что Халилов не оступится от сочинской стройки, было ясно с самого начала, но то, что он узнает об Ангелине, Бестужев не учел.

Виноват.

Он во всем виноват.

Ее желудок был уже пуст, в раковину текла желчь. Ноги женщины тряслись от слабости, руки ходили ходуном. Заметив дрожь ее тела, Иван обнял женщину за талию и прижал к себе, даря устойчивую поддержку.

– Я хочу в душ, – просипела Ангелина. Она прополоскала рот, наскоро умылась. – Можно?

Быстрый взгляд в зеркало заставил вздрогнуть: посеревшее лицо, темные круги под глазами, растрепанные волосы. Ужасно.

– Конечно. Ванна или кабина?

– Кабина.

– Хорошо, – Иван аккуратно отошел от Лины, контролируя каждое ее движение. Одно движение, и пиджак мужчины соскользнул с широких плеч, оказался на полу. Одна за другой пуговки рубашки вылетали из петель.

– Что ты делаешь? – женщина только что расстегнула жакет и оглядывалась в поисках вешалки. – Иван, ты…

– Мне тоже надо в душ, – спокойно отозвался Бестужев. – Кроме того, я не собираюсь оставлять тебя одну, пока ты в таком состоянии.

Словно загипнотизированная, Ангелина наблюдала за выверенными движениями мужчины. Расправившись с пуговицами, он потянул в стороны полы рубашки, обнажая идеальное спортивное тело.

– Я… – она шумно сглотнула, чувствуя, как подкатывает новый приступ тошноты. – Не надо…

– Или так, или больница. Выбирай.

Звякнула пряжка ремня, брюки Бестужева темным сугробом упали на мраморный пол, туда же отправились носки и боксеры. Черная пантера предстала перед женщиной во всей красе.

О, Боже! Ангелина зажмурилась, пытаясь хоть как-то договориться с собственным организмом, который решил отыграться на хозяйке по полной программе.

Мысли метались в светловолосой голове сумасшедшими кроликами. Их было много. Разных. От «о, Боже, какой мужчина!» до «мамочки, меня опять тошнит!».

– Ангел, я не буду к тебе приставать, – раздался у нее над ухом тихий рокот. – Вернее, буду, но потом. Сейчас мы просто примем душ, смоем с себя пыль этого дня. Договорились?

Синие глаза держали ее в плену, пока пальцы мужчины расправлялись с мелкими пуговками-жемчужинками на блузке, молнией на брюках и кружевным бельем.

В просторной душевой кабине хватило места для двоих.

Теплый водопад обрушился на голову и плечи Ангелины.

– Купание красного коня, – мелькнула в воспаленном мозгу сумасшедшая мысль, заставившая женщину тихо хихикнуть. Знать бы, из каких запасников воображение извлекло подобную ассоциацию, вспомнив творение Кузьмы, свет Петрова-Водкина.

– Все нормально?

Вместо ответа Лина обняла обнаженного Ивана, уткнулась ему в грудь и разревелась. Он стоически терпел, мягко гладил по спине любимую женщину, бормотал ей на ушко милые глупости. Стресс выходил вместе со слезами, напряжение постепенно отпускало. Когда всхлипы затихли, мужчина приподнял любимое зареванное лицо за подбородок и посмотрел в серые глаза.

– Ты ж моя умничка, – его губы мазнули по ее виску, пальцы запутались в мокрых тяжелых волосах. – А теперь мыться.

39

Это было сложно.

Адски.

Внутренний зверь бился и неистовствовал, требуя любимую женщину прямо сейчас.

Вот она, рядом, обнаженная, уязвимая, открытая, но человек крепко держал зверя в узде.

В конце испытания, которое сам себе устроил, Бестужев был вымотан до предела. Лина начала засыпать еще в ду́ше, когда он массировал ее плечи, промывал волосы, избавляя от ангарной пыли и липкого страха, впитавшегося в кожу.

Завернув любимую женщину в мягкий белый халат, Иван отнес ее в спальню, уложил на кровать.

– Мгм, – Плотникова повернулась на бок, подтянула колени к груди, положила ладошку под щеку.

Уснула, как ребенок, а мужчине было не до сна. Пришлось снова идти в ванную комнату, чтобы… да. С собственным телом пришлось договариваться.

За окном – летняя ночь, в комнате – сумрак, разбавленный мягким светом ночника. Совсем рядом спала Ангелина. Иван устроился в кресле в ее комнате. Не наевшись, не налижешься, да, ну хоть так он мог позволить себе быть рядом. На широком деревянном подлокотнике стоял стакан, на дне которого старым золотом переливался коньяк.

Крик раздался внезапно. Женщина опрокинулась на спину, ее пальцы судорожно сжимались, комкая пододеяльник, голова металась по подушке.

– Нет! Не надо!

Бестужев дернулся, вскочил с кресла, чувствуя, как сердце откликается на голос любимой бешенным галопом.

– Лина, тихо. Я тут, все в порядке, – он лег рядом, их разделяло тонкое одеяло. Ее холодные пальцы оказались в его ладони. Еще в душевой кабине Иван внимательно осмотрел тело любимой, но не обнаружил ни синяков, ни ссадин. Травмы оказались спрятаны намного глубже.

– Я… Его глаза, я их снова видела… Он – зверь.

Каждое слово давалось Ангелу с трудом и было больше похоже на бред. Он дотронулся губами до ее лба. Температуры не было, это призраки пережитого стресса вышли на ночную прогулку, пока разум спал.

– Он больше не придет, спи спокойно. Я рядом.

Она отозвалась на голос, повернулась к мужчине, подвинулась ближе и положила руку ему на грудь.

– Так хорошо.

С каждой минутой Лина становилась все ближе: горячее сильное тело казалось ей островком безопасности. Бестужев едва дышал, радуясь наличию одеяла, которое служило пусть и слабым, но все-таки изолятором. Уснуть удалось ближе к утру, когда ночные облака рассекли первые робкие солнечные лучи. Не ночь, а пытка, да, зато его любимая женщина улыбалась во сне. Ее длинные волосы рассыпались, щекотали плечо Ивана, провоцировали прикоснуться, и он не удержался. Шелковые пряди струились по пальцам ключевой водой.

– М-м-м… – не открывая глаз, Ангелина переместила ладошку на груди мужчины и внезапно замерла.

– Доброе утро.

Тихий баритон прозвучал лучше любого будильника, теплое дыхание коснулось мочки уха.

– Ой-й… – Плотникова предприняла попытку отползти в сторону, но рука мужчины, лежавшая у нее на талии, крепко прижала ее к горячему торсу.

– Никаких «ой!», моя красавица.

– Доброе утро. Извини, я тут немного… – она замялась, не в силах сформулировать и оправдать свое поползновение на чужую территорию, но…

– Не извиню, – откликнулся Бестужев, рывком опрокидывая женщину на спину и нависая над ней тяжелой скалой. Шумный вдох, раздувающиеся крылья носа, темнеющая синяя радужка. Красавец! – Потому что это я должен перед тобой извиняться. Я не подумал, что Халилов может пойти на такое. Прости.

Это было неожиданно. Ангелина нахмурилась, слушая признание любимого.

– Халилов – это тот монстр? Он мне снился сегодня. Знаешь, у него такие страшные глаза. Пустые, как у мумии или зомби.

– Да, это он. Больше ты его не увидишь, – Иван провел кончиком носа по виску блондинки, довольно зажмурился и сменил тему. – От тебя пахнет моим гелем для душа, мне нравится, – послышалось довольное урчание большой кошки. – Это хор-р-р-оошо, пр-р-а-а-вильно. У меня остался только один вопрос…

Это был даже не вопрос и не просьба. Большое твердое желание Ивана упиралось в бедро Ангелины, красноречиво пульсировало, обещая все наслаждения этого мира и провоцируя на откровенность.

– До завтрака или после? – с трудом выдохнул Бестужев.

Вместо ответа Ангелина убрала одеяло, разделявшее их тела, запустила руку в темную шевелюру мужчины.

К черту Халилова и ужасы прошлой ночи!

Она потянулась за поцелуем, который снес к чертовой матери все плотины самоконтроля, сжег предохранители.

– Моя! – прохрипел зверь, вдыхая аромат женщины. – Не отпущу!

– Охрененная, – вторил мужчина, языком и пальцами изучая тело любимой.

В какой-то момент Ангелина пыталась смущенно прикрыться и сдвинуть ноги, когда ласка Ивана стала невыносимо обжигающей и бесстыдной, но тот довольно рыкнул и убрал ее руки.

– Вся моя!

Женщина стонала и плакала в горячих руках Бестужева, ее тело выгибалось дугой от смелых прикосновений, а руки подрагивали, когда она пыталась отвечать, но…

– Сначала ты, – прошептал Иван, наполняя Ангела собой, внимательно следя за реакцией. Серые глаза распахнулись, ресницы дрогнули, когда он начал двигаться. Медленно, давая возможность привыкнуть к своим немалым размерам, потом быстрее. Она откликалась, подхватывая предложенный темп, открылась до конца, обнимая его ногами за бедра.

Несколько раз он поднимал Лину к пику наслаждения и страховал при падении, когда мир женщины разлетался на атомы, чтобы собраться заново.

– Ты такая красивая, когда кончаешь, – рокотал Бес, забрасывая ее ноги себе на плечи. – Хочу тебя…

Пряный аромат секса витал в спальне, солнечный свет заливал комнату, бессовестно изучая разворошенную постель, скользил по влажным телам. Тело мужчины пронзил острый спазм. Он рождался где-то в затылке, похожий на электрический разряд, пробежал по позвоночнику, миллиардом колючих искр разлетелся по телу, выбивая их горла хриплый рык. Ангел взлетела вместе с Бесом, сорвалась в пропасть, произнося его имя. Черные и белые крылья поддерживали друг друга в небе, одном на двоих.

Горячие белые струи брызнули на живот женщины, шумно выдохнув, Иван замер, удерживая вес тела на локтях. Разгоряченные, потные, счастливые, они лежали молча. Мужчина опрокинулся на спину и подтянул Ангелину на себя, устроив светлую голову на своей груди. Рядом с ее ухом грохотало его сердце. Неровно, рвано.

Одно небо. Один воздух. Одна жизнь на двоих.

40

– Мама дорогая! – взвизгнула Лина, бросив взгляд на часы. – Сколько?! Почти восемь?! Работа! Черт, я все проспала!

– Тише, – Бес прижал женщину покрепче и для страховки зафиксировал второй рукой сверху. – Во-первых, сегодня суббота, а во-вторых…

– Вань, у меня суббота – рабочий день, причем самый забитый за всю неделю, – она извивалась гусеницей, пытаясь вырваться из стального захвата. Да куда там!

– Ты не дослушала, – рокотал над ее ухом Бес. – Во-вторых, вчера вечером я позвонил твоему начальству и договорился, что сегодня тебя заменят или перенесут клиентов на другой день. Короче, у тебя выходной. Лежи и не дергайся, отдыхай. Впрочем, надо бы встать, чтобы позавтракать, а потом…

Мужчина красноречиво толкнул бердами, обращая внимание Лины на одеяло, стоявшее палаткой.

– И твое «Вань» мне безумно нравится, заводит с первого звука. Видишь?

Ей молча кивнула и задумалась. Требовалось время, чтобы принять решение: устроить разборки из-за того, что Бес уже начал распоряжаться ее жизнью или сделать вид, что все в порядке и снова заняться любовью?

Тело с непривычки гудело, как перегруженный автомобиль. Давненько у нее не случалось сексуальных марафонов. Да что там лукавить, три с половиной любовника и муж не могли предложить ничего подобного!

– Спасибо, конечно, что побеспокоился обо мне, но давай договоримся, что больше ты не будешь так делать, ладно? – Ангелина заметила вопрос во взгляде Беса и пояснила. – Мои клиенты – люди особенные, они привязываются к одному конкретному психологу и предпочитают не менять его до конца работы, – она рисовала на груди мужчины странные знаки, наслаждаясь мурлыканьем большой кошки. – Договорились?

– Мгм… вот тут тоже можно рисовать. Места много, должно хватить, – сипло отозвался Иван, смещая пальчики женщины в район своего пупка и чуть ниже. Синие глаза снова потемнели, дыхание мужчины сбивалось с ритма.

– Да ты маньяк, Бестужев, – хихикнула Лина, пряча покрасневшее от смущения лицо на широкой мужской груди. – Тебе никто не говорил, что ты – сексуальный монстр?

– Не говорил. Мне тебя мало, понимаешь? Хочется впитывать тебя, твой запах, прикосновения. Ты забралась мне под кожу и тебе придется смириться с тем, что я буду постоянно тебя хотеть. Справишься?

Ему не понравилось, как женщина внезапно затихла, притаилась. Иван аккуратно приподнял ее лицо за подбородок, их взгляды встретились. Ее – задумчивый, его – тревожный.

– Что случилось? Я сказал что-то не то? Тебе не понравилась моя честность?

– Понравилась, просто я вспомнила, как все начиналось. Ты хотел, чтобы я сделала вид, что влюблена в тебя, а поскольку я далеко не красавица, то твоя жена поверит в то, что ты тоже меня…

Она не договорила, оказалась опрокинута на спину. Бестужев нависал сверху, прервав речь любимой самым приятным способом – поцелуем.

– Охренеть, как вкусно, – он оторвался от ее губ и довольно облизнулся. Удобно устроился на локтях, заключив Ангела в капкан из своего тела. – Это была дурацкая идея, но я к тому времени ужасно задолбался от капризов Натальи, и мне казалось, что идея с влюбленностью отлично выстрелит.

– И она выстрелила…

– Не то слово! Так выстрелила, что мне понравилось. И тогда понравилось, когда ты целовала меня на балконе, и в кабинете понравилась, а уж этой ночью залпы были просто крышесносными! – Бестужев уперся лбом в лоб женщины и тихо вздохнул. – Иногда делаешь глупость и становишься счастливым. В этом мире нет никакой логики, и это…

– Бесит? – Лина перебирала волосы на затылке мужчины, легко массируя кожу.

– Сбивает с толку, – уточнил Бес, прикрыв глаза. – Я так рад, что из всех женщин выбрал именно тебя…

– Кстати, а почему именно я? Потому что похожа на серую офисную мышь?

Где-то глубоко под кожей еще зудела обида за подобное сравнение. Девочки такие девочки, да.

– До сих пор обижаешься, да? – губы мужчины коснулись ее виска, дыхание обожгло чувствительную мочку уха. – Не знаю, почему именно ты, честно. Если начать рассуждать, то может быть потому, что ты – психолог, а значит я мог положиться на твою адекватность, а если… – в синих глазах черти с бубнами начали свой зажигательный танец. – А если отбросить логику, то у меня осталась только безумная версия…

Она снова повелась на провокацию Бестужева, и он был рад.

– Судьба или Ангел-Хранитель вмешался, душа сделала выбор, и хер с ней согласился, – сверкал взглядом синеокий соблазнитель. – Вариантов тьма. Выбирай, какой тебя устроит, и я подтвержу. В конце концов что главное?

– Мгм?

– Что ты здесь, со мной, в моей постели и в моей душе, – выдохнул Иван, перекатываясь на спину и притягивая женщину к себе на грудь.

Надо бы вставать, накормить ее завтраком, а он снова встал не тем местом. Требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Халилов сказал, что вышел на меня через Наталью, – заметила Лина.

– Поясни.

– Там, в ангаре, он обмолвился, что в больнице она громко страдала о том, что тебя увела серая офисная мышь. Я так поняла, что он подослал к Наталье своего человека. Возможно, это была одна из медсестер. Она посочувствовала твоей бывшей жене, задала пару вопросов и узнала кто я.

– Понятно. С Халиловым я разобрался, так что можешь не беспокоиться…

– Как?

– Ну скажем так, – Бес осторожно подбирал выражения. Он не собирался подпитывать тревогу любимой, его задача была в обратном: успокоить, придать уверенность в завтрашнем дне, – у законников было много претензий к этому человеку, и я помог им, подкинул факты. Постарайся не вспоминать этот случай, ладно?

– Хорошо. У меня остался еще один вопрос. Можно?

– Давай.

– Что он хотел? Халилов что-то требовал взамен. Что именно?

– Чтобы я отказался от участия в тендере по одному из проектов.

– И ты…

– Я отказался. Ангел, если на чаше весов находится твоя жизнь и безопасность, я откажусь от всего, – Бестужев зарылся носом в светлую макушку и сделал глубокий вдох. – Ты пахнешь мной, и это – чистый кайф, потому что ты – моя женщина. Свадьба нужна?

– Что? – тема сменилась так резко, что Плотникова не успевала обрабатывать информацию. – Какая свадьба?

– Наша, Лин, наша. Я не собираюсь тебя отпускать, а быть любовницей – не твое, вот я и спрашиваю: свадьба нужна или просто отдадим документы на оформление, а сами рванем в путешествие?

– Так быстро? Ваня, а тебе не кажется, что мы слишком спешим?

– Не-а. Я не знаю, сколько времени у меня осталось в этой жизни, но я не собираюсь терять ни дня, – Бестужев перебирал тонкие пальчики любимой женщины. – Какой размер колечка? Шестнадцатый?

Если прошлый вечер был похож на адское представление, то новый день обрушился на светловолосую голову Плотниковой лавиной счастья, от которой она инстинктивно пыталась спрятаться.

– Шестнадцатый, да. А что значит «сколько времени осталось в этой жизни»? Ты что, болен? – переполошилась блондинка.

– Я здоров, как бык, можешь не волноваться.

– Ваня, мне еще с Сашкой поговорить надо, он не в курсе…

– Думаю, он уже в теме, Ангел. Вчера вечером я написал Артему, что забрал тебя к себе. Уверен, что парни уже обсудили, где будут жить и кому какая комната достанется.

Мда, кажется, кто-то чрезмерно активный не оставлял ей ни единой щели, ни шанса для отступления.

– Ваня…

– Мгм… значит так, – Бес аккуратно отодвинулся, под изумленным взглядом серых глаз сел в постели, а затем встал, повернулся лицом к женщине. – Пойми меня правильно… – он говорил, а Лина не могла отвести взора от стоявшего члена. Твердый, налитый, увитый венами и поблескивающий капелькой смазки на вершине головки, он покачивался, притягивал к себе все ее внимание.

– К черту слова!

Они выбрались из постели спустя час.

Пока Ангел сушила феном длинные волосы, Иван исчез на кухне. Аромат свежемолотых кофейных зерен обещал рай, круассаны с красной рыбкой, сливочным сыром и листиком зеленого салата радовали глаз.

– Ты и кашу готовить умеешь?

– Умею. Пока Артем не вырос, я частенько для него готовил. Я вообще-то не бытовой инвалид, могу готовить простую еду, знаю, как запускается стиральная машина, как отгладить рубашку и отпарить брюки. Ангел, я взял дело отца, но было всякое. И дно, и подъемы, – рассказывал Иван, помешивая кашу в маленькой кастрюльке. – Это для всех других я – Иван Бестужев, а для тебя буду просто Ванькой. Так устроит? – он притянул к себе женщину свободной рукой и довольно заурчал. – Только никому не говори, ладно? Мне нужно блюсти репутацию сурового мужика. Кстати, ты с чем кашу будешь? Есть изюм, тертый шоколад…

– Никому не скажу, клянусь, – засмеялась Лина. Контраст между альфа-самцом и Ванькой, помешивающим кашу, был колоссальным. Ее устраивали оба варианта одной личности. – Я буду овсянку без добавок.

– Отлично, я тоже. Если не сложно, нажми пару кнопок на кофемашине. Мне – эспрессо. И вообще, привыкай, осваивайся в квартире. Тут шесть комнат, для всех хватит. Думаю, сегодня нам успеют перевезти все твои вещи. В шкафах много свободных полок, выбирай те, которые тебе нравятся.

– Ваня…

– Не-а, никакие отговорки не принимаются, – Бестужев отодвинул кастрюльку с булькающей кашей в сторону и направился к входной двери. – Очень кстати…

Мужчина вернулся буквально через минуту. Плотникова не могла отвести взгляда от крутого мужика, облаченного в простую футболку и черные джинсы. Лаконичный черный фартук с белыми ромашками добавлял его имиджу особое очарование.

– Что случилось? Все в порядке? – встревожилась блондинка.

– Это ты мне сейчас скажешь, – Бес подошел вплотную, прижал к себе любимую женщину и развернул спиной к своей груди. Перед глазами Ангелины появилась его открытая ладонь, на которой сияло прозрачным камнем изящное кольцо.

– Ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей женой?

Это было самое необычное предложение, которое она получала в своей жизни. Сделанное на кухне во время приготовления завтрака оно не теряло своей ценности.

– Да, – их голоса слегка дрожали от волнения, но это – нормально. – Ваня, когда ты успел…? Это кольцо…

– Не нравится? Камень маловат? – Иван осторожно надел украшение на тонкий безымянный палец правой руки. Оно пришлось впору.

– Дурачок! Я хотела спросить, когда ты успел его заказать? Я ведь все время была рядом.

– Не всегда. Ты уходила в душ, у меня было несколько минут.

Бестужев не стал рассказывать, что его помощнику пришлось договариваться с одним известным столичным ювелиром о том, чтобы тот раньше положенного времени покинул теплую постель, достал из сейфа украшение из своей последней коллекции… Ой, да ладно! Главное, что заветное кольцо было у него в руках!