Текст книги "Вестфолд"

Автор книги: Ольга Куно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Нельзя сказать, что я намеренно следовала советам Клариссы. Скорее, я действовала интуитивно, но во многом мое поведение действительно совпало с ее рекомендациями. Начать с того, что, прохаживаясь по одной из людных центральных улиц, я случайно повстречалась там с Томом Хаксли и приняла его приглашение отправиться вместе на бал. Мой следующий поступок был крайне неосторожным: утомленная регулярным сидением взаперти, я все-таки рискнула прокатиться до одной из интересовавших меня деревень. Результаты оказались более чем интересными. Путешествие прошло безо всяких приключений, и ближе к вечеру я благополучно вернулась домой.

Адриана я снова стала избегать, опять же не по совету Клариссы, а потому, что этого требовал мой собственный настрой. Один раз Адриан попытался возобновить общение, постучавшись в дверь моей комнаты. Я не ответила. Он отлично знал, что я внутри, по отблеску свечей, пробивавшемуся из-под двери, и потому ушел далеко не сразу. Какое-то время он стучал и звал меня по имени и, наконец поняв, что ответа все равно не будет, ушел. Все это время я просидела, забравшись на кровать с ногами и сжимая в кулаке рукоять кинжала.

А на следующий день состоялся бал. Том заехал за мной в своей карете, и мы вместе прибыли в замок. Бал состоялся на том же этаже, где обычно проходили приемы, но только в другом зале, более просторном и имевшем слегка вытянутую форму, как нельзя более подходящую для танцев. Народу здесь собралось достаточно много, были не только все завсегдатаи замка, но и более редкие гости, некоторые из которых специально приехали из других частей графства. Разумеется, здесь были и Кларисса, и леди Маргарет, и Рональд, и Адриан. Последнего я по-прежнему предпочитала игнорировать, стараясь полностью сосредоточить внимание на своем спутнике. Получалось это с переменным успехом.

Начать с того, что при всей своей галантности Томас не оказался хорошим танцором. Нет, я и сама не могу назвать свои способности в этой области особенно выдающимися, тем более что практиковаться мне доводится не так уж часто. Однако Том танцевал еще хуже меня. Если бы по этой причине он предпочел держаться в стороне от кружащихся по залу пар, я бы не возражала. Но он отчего-то считал своим долгом танцевать, и танцевать именно со мной. Возможно, он полагал, что именно этого я от него ожидаю, прибыв на бал в качестве его дамы. В итоге он дважды чрезвычайно ощутимо наступил мне на ногу (одну и ту же, левую), а я один раз непредумышленно отплатила ему той же монетой. Поняв наконец, что этому пора положить конец и что ожидать подобной инициативы от спутника не стоит, я пожаловалась на жару. В итоге мы взяли бокалы с напитками с поднесенного слугой подноса и сели на стулья, предусмотрительно поставленные возле стены, дабы предоставить отдыхающим возможность наблюдать за танцующими.

Далее наступил черед светского разговора. Если Мэтью был помешан на лошадях, то несомненной страстью Томаса оказалась охота. На эту тему он мог разговаривать часами. Об охоте на кабана, на оленя или на уток. Об охоте соколиной и псовой. Конной и пешей. О том, как загнать зверя и как заставить его выскочить из убежища. Я честно пыталась слушать, хотя в сон клонило все сильнее. На определенном этапе Томас заметил, что разговаривает по большей части он один, и решил исправить положение:

– А вы ведь ни разу не участвовали в здешней охоте, Инга. Я обратил на это внимание. Отчего так?

Я улыбнулась, пожимая плечами.

– Сказать по правде, я не люблю охоту. Это не мой вид развлечения.

– И почему? Вы предпочитаете более спокойный досуг?

– Вовсе нет. Если я скажу вам, Том, за что не люблю охоту, вы будете смеяться.

– Над вами? Никогда!

– Ну хорошо. Помните: вы дали слово. Я не люблю охоту, потому что мне жаль убиваемых животных.

Он не засмеялся, скорее, был сбит с толку.

– Вы что же, совсем не едите мяса?

Я снова улыбнулась.

– Ваша взяла, Том: вы поймали меня за руку. Да, я ем мясо. Но охоту не люблю. Это очень непоследовательно с моей стороны. Но ведь в наше время от женщины не требуется быть последовательной, не так ли?

– Во всяком случае, не от красивой женщины. От красивой женщины не требуется вообще ничего – только украшать.

Я легонько кивнула, принимая комплимент, а мысленно зевнула. Уж лучше бы мы продолжали говорить об охоте. Впрочем, положа руку на сердце, я сама вынудила его впасть в подобные банальности. Уж очень мне не хотелось вести по-настоящему серьезный разговор.

Мимо скользили танцующие пары. Кларисса с Джорджем Грэнхэмом, де Оксенфорд собственной персоной с какой-то дамой средних лет, ну и, разумеется, Адриан с Лаурой.

– Сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что вы не принимали участия ни в одном из здешних развлечений, за исключением нескольких приемов, – заметил Томас. – Похоже, что вы ведете очень скромную светскую жизнь.

Я задумалась.

– Какого рода развлечения вы имеете в виду, кроме охоты? Мне что-то больше ничего не приходит в голову.

– Ну да, охота, пикники, еще, к примеру, казни.

– Казни? – переспросила я. – Тоже мне развлечение!

– Ну это тоже часть современной общественной жизни, – пояснил Томас. – Люди нашего круга не так уж редко встречаются именно на таких… мероприятиях. По-моему, я видел вас на публичной казни всего один раз, именно тогда с вами и госпожой Лаурой произошла эта неприятность…

– Да-да, в этом-то как раз все и дело, – поспешила сказать я. – С тех пор у меня с казнями, знаете ли, неприятные ассоциации. Поэтому я предпочитаю их не посещать.

Всю жизнь терпеть не могу присутствовать на казнях, и никакого отношения к мнимому похищению меня Уиллом это конечно же не имеет. Но опять же: стоит ли вдаваться в подробности? Ведь светский разговор – он на то и светский, чтобы беседующие не произносили того, чего произносить не положено. Однако Томас сумел правильно интерпретировать выражение моего лица.

– Мне кажется, вы осуждаете людей, которые приходят поглазеть на казнь, воспринимая ее как развлечение? – прозорливо заметил он. Я вынужденно кивнула. – В этом вы не правы, Инга. Я понимаю, казнь сама по себе – зрелище не из приятных, однако она имеет огромное общественное значение. Я бы даже сказал, что казнь несет в себе глубокий сакральный смысл. За преступление всегда приходится расплачиваться как в этой жизни, так и в будущей. Приходя на казнь, мы проникаемся этой чрезвычайно важной истиной, как будто получаем возможность приобщиться к действу Страшного суда.

На сей раз я позаботилась о том, чтобы мои мысли нельзя было прочитать по лицу. Нет, сэр Хаксли, вы можете купиться на собственную ложь, придуманную в свое оправдание, но я в нее не поверю. Во всех графствах, во всех королевствах земли люди всех поколений и сословий регулярно ходят на казни, и вовсе не для того, чтобы проникнуться великими философскими идеями. Они приходят затем, чтобы ненадолго приблизиться к смерти, которой безумно боятся. Подойти к ней настолько близко, насколько это только возможно, ничем при этом не рискуя. Увидеть, как обрывается эта тонкая, по сути, ниточка, которая связывает человека со всей той реальностью, о которой он хотя бы что-то по-настоящему знает. Увидеть своими глазами, как то, что недавно было человеком, вдруг превращается в безжизненное тело. Возможно, они рассчитывают таким образом хоть что-то понять о той неизвестности, той тайне, которой окутана для нас смерть. Возможно, надеются хоть немного уменьшить свой страх от того, что смогли подойти так близко и спокойно возвратились после этого по домам. Но ни при чем тут ни преступления, ни кары, ни сомнительное единение высшей и земной справедливости.

– У меня сложилось такое впечатление, что публичные казни в этих местах не так уж и часты, – заметила я, немного меняя тему. – Не так чтобы они были редки, и все же, к примеру, в столице они бывают более регулярно.

– Наши масштабы не могут сравниться со столичными ни в чем, в том числе и в количестве совершаемых преступлений и пойманных виновников, – заметил Томас. – Однако тут есть и другая причина. Все дело в том, что публичными бывают только повешения, но ведь здесь, в Вестфолде, некоторое количество преступников отдают на съедение варану.

– Варану?! – переспросила я, содрогнувшись.

– Да, разве вы об этом не слышали? В таком случае, возможно, мне не следует говорить на эту тему, чтобы не ранить ваши тонкие чувства.

– Нет уж, раз начали, то продолжайте, – возразила я. – Что это за такой кровожадный варан?

– Не знаю, в курсе ли вы, но к юго-востоку от города Дэнвудский лес граничит с болотами. Эти болота занимают огромную территорию, и вот где-то в этом гиблом месте поселился варан, который питается человеческим мясом. Не только человеческим, конечно, но людьми он, безусловно, не брезгует. Когда-то местные жители принимали его за языческого бога, которому следует приносить человеческие жертвы. Именно так они и поступали. Затем подобные суеверия были искоренены, однако варан остался, и существующую традицию было решено использовать в несколько иных целях. Теперь за наиболее тяжелые, жестокие, страшные преступления виновных не вешают, а отвозят на границу болота и там привязывают к специально установленному столбу. А дальше приходит варан – говорят, он всегда появляется за час до рассвета, в самое жуткое ночное время, – и делает остальную работу вместо палача.

Меня передернуло.

– И что, человека специально везут на болота для того, чтобы чудовище сожрало его живьем?

Я мысленно представила себе эту картинку, и мне стало муторно.

– Я все-таки вас расстроил, – печально констатировал Томас. – Вам не следовало меня расспрашивать, а мне – начинать этот разговор. Но, видите ли, вы должны помнить, что так не наказывают кого попало. Даже из тех, кто заслужил смертную казнь, многих приговаривают к повешению. Пожирание вараном – это кара для особенно опасных преступников, к тому же, насколько мне известно, на болота отправляют только тех, кто сознался в совершенном преступлении, а стало быть, в этом вопросе никак не может быть ошибки.

Рассказанная моим кавалером страшилка впечатлила меня настолько, что я не сразу заметила, как к нам подошел Адриан. Таким образом вопрос Уоллеса, адресованный Томасу, застал меня врасплох.

– Разрешите пригласить вашу даму?

Вместо того, чтобы ответить что-нибудь колкое и сразу же отделаться от Адриана, я только молча повернулась к своему спутнику – дескать, сегодня мы пришли вместе, поэтому вам решать.

– Конечно, почему же нет, – немного расстроенно, но вежливо ответил Томас.

Адриан тут же взял меня за руку, галантно, но крепко, так, чтобы не дать мне возможности передумать, не устроив при этом привлекающей внимание сцены. Отступать было поздно, и мы направились ближе к центру зала, чтобы пополнить ряды танцующих.

Танцевал Адриан неплохо. Лучше Томаса и, если уж говорить совсем откровенно, лучше меня. Однако в том-то и дело, что, если партнер хорошо ведет, от женщины требуется не так уж и много. Поэтому на сей раз обошлось без оттоптанных ног.

– Поговорим? – спросил Адриан, когда несколько первых шагов были позади.

– А разве нам есть о чем? – поинтересовалась я, поворачивая голову направо в соответствии с требованиями танца.

– А разве нет?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Почему ты тогда сбежала?

– Ах, ты об этом? У меня разболелась голова, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Правый поворот, затем левый.

– Что-то поздновато она у тебя разболелась.

– Что делать, мы, женщины, часто бываем непоследовательны, – кстати, вспомнился недавний разговор с Томом.

– И поэтому ты пришла сюда с Хаксли?

Я бросила на него быстрый недоверчивый взгляд. Что это – ревность?

– Он меня пригласил, и я пришла. А что тут такого? Ты, по-моему, полвечера протанцевал с Лаурой.

– Ты прекрасно знаешь, что это ничего не значит.

Снова поворот.

– Откуда мне знать? Да и потом, какая разница?

– Даже так?

– Меня мало интересует то, что касается Лауры, – поморщилась я.

– А вот мне, представь, стал чрезвычайно интересен Хаксли. Вы хорошо проводите время?

– Представь себе, превосходно.

– И чем же он так хорош?

Два шага назад, вперед, вправо, влево…

– Ты имеешь в виду, чем он лучше тебя? – спросила я в лоб, поднимая на Адриана вызывающий взгляд.

Он негромко хмыкнул.

– Хорошо, так чем он лучше меня?

Пальцы Адриана еще крепче обхватили мою руку будто на случай, если я попытаюсь избежать ответа. Кисть немного заныла, вот только освобождать ее все равно не хотелось.

– Хорошо, я тебе отвечу, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. В конце концов мне не пятнадцать лет, и я давно не страдаю повышенной стеснительностью. Если кто-то хочет правду, он ее получит. – Он не лучше тебя. Он уступает тебе практически во всем. Кроме одной маленькой детали, но эта деталь перевешивает все остальное. Он не пытается меня убить.

– Да с чего ты, черт возьми, взяла, что я пытаюсь тебя убить? – От раздражения он повысил голос.

– Говори потише – кругом полно людей.

– Переживут, – отрезал Адриан. – Послушай меня, – продолжил он тем не менее тише. – Давай уйдем отсюда прямо сейчас. Сядем и спокойно все обсудим.

– Никуда я с тобой не пойду, – покачала головой я. – Даже и не подумаю. К тому же интересно, как ты себе это представляешь? Пришла с Томасом, а ушла с кем-то другим? И как, по-твоему, он к этому отнесется?

– Переживет.

– «Переживут, переживет», – передразнила я. – В твоем лексиконе есть еще какие-нибудь слова?

– Есть: дура! – в сердцах бросил он и, мгновенно отпустив мою руку, зашагал прочь, быстро находя дорогу среди танцующих.

Я потеряла равновесие и чуть не упала, но успела вовремя ухватиться за колонну. Степень моей ярости трудно было передать словами. Она клокотала в груди, жгла горло, силясь вырваться наружу.

– Желаете вина? – осведомился слуга, появляясь у меня за спиной с подносом в руке.

– Какое к дьяволу вино? – раздраженно бросила я, оскорбленная таким предложением. – Что-нибудь покрепче есть?

– Есть, – с некоторой долей удивления ответил слуга, но тут же поспешил принять прежний невозмутимый вид. – Виски, коньяк, водка?

– Давай водку, – определилась я. Проблемы следует решать радикально.

Слуга удалился и вскоре возвратился с заказом. Я выпила водку залпом. Какая гадость…

Настроение лучше не стало, но я надеялась на ближайшее будущее. Вскоре после того, как немного ошалевший слуга удалился, меня отыскала Кларисса.

– Я видела, как ты танцевала с Уоллесом, – первым делом выпалила она. – Что он от тебя хотел?

– Не знаю, я забыла. – В моей груди все еще плескалась горечь.

– Но зачем-то же он тебя пригласил?

– Кажется, для того, чтобы назвать меня дурой.

– Какой ужас! – всплеснула руками Кларисса. – Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал с дамами.

– Видно, ко мне он относится по-особенному, – мрачно заключила я. – Ну ничего, это ему так просто с рук не сойдет.

– Подожди, не кипятись, – попросила Кларисса. – Веди себя осторожнее. И тише. У тебя какой-то нездоровый блеск в глазах. Может быть, ты больна?

Я не стала объяснять, что блеск в моих глазах является результатом принятого второпях спиртного и можно ли назвать его нездоровым – спорный вопрос. Больше того, мне вдруг пришло в голову, что выдвинутое Клариссой предположение вполне можно использовать в качестве предлога для поспешного ухода из замка.

– Да, мне действительно немного нездоровится, – согласилась я. – Наверное, мне стоит отправиться домой. Я прямо сейчас так и сделаю.

– Хочешь, я одолжу тебе свою карету? – предложила подруга.

– Нет, спасибо, я доберусь сама, тут совсем недалеко. Красивое кольцо, – добавила я, заметив массивный серебряный перстень с зеленоватым камнем у нее на пальце. Этого перстня я еще не видела.

Кларисса широко улыбнулась, краснея.

– Правда, оно замечательное? Мне подарил его один человек. На самом деле это не просто кольцо. Он сделал мне предложение!

Блеск в глазах Клариссы уж точно был здоровым: они прямо-таки лучились от восторга.

– Поздравляю! – воскликнула я. – Вот видишь, как хорошо все сложилось! А ведь еще позавчера ты жаловалась, что ждешь непонятно чего.

– Да уж, в жизни бывают и приятные сюрпризы, – признала она.

– И кто этот человек?

– Этого я не могу пока сказать. Не обижайся, пока никто не должен знать. Я все тебе расскажу немного позже.

– Ну хорошо, я буду ждать.

Мой взгляд случайно упал на Адриана. Он стоял совсем недалеко, но в нашу с Клариссой сторону нарочито не смотрел, а вместо этого весьма активно обхаживал одну из местных барышень, кажется, ее звали Кейтлин.

– Может быть, ты все-таки останешься? До конца бала совсем недолго, – заметила Кларисса, взглянув на большие настенные часы.

– Нет, оставаться здесь я больше не хочу, – решительно заявила я. – Сейчас только переговорю с Томасом и пойду.

– Томас, должно быть, сильно расстроится, – вздохнула подруга.

– Переживет.

С этими словами я отправилась на поиски своего спутника.

Найти Томаса не составило труда. Я пожаловалась ему на плохое самочувствие, уточнив, что у меня разболелась голова. (Зачем же каждый раз придумывать что-нибудь новое?) Том выразил огромное сожаление по этому поводу и предложил лично отвезти меня домой, но я вежливо отказалась, заверив его, что Кларисса уже любезно предоставила мне свою карету. После этого я ушла, больше ни с кем не прощаясь. Внимание Адриана, кажется, всецело переключилось на белокурую Кейтлин, во всяком случае, я не стала оглядываться, чтобы лишний раз в этом убедиться.

Оказавшись за стенами замка, я почувствовала себя несколько лучше. Свежий ночной воздух бодрил, особенно в сочетании с недавно принятой водкой. Ноги сами повели меня не к гостинице, а в прямо противоположную сторону. Хотелось немного прогуляться. О том, что это небезопасно, я думала сейчас в последнюю очередь.

Гуляла я достаточно долго. Думаю, что-то около пары часов, хотя, конечно, мое ощущение времени могло оказаться не слишком точным. Алкоголь постепенно выветривался, но настроение уже улучшилось. Улочки, по которым я бродила, отчего-то положительно влияли на расположение духа. Оказавшись возле тонкой ниточки ручейка, совсем не видной в темноте, но привлекающей внимание звонким журчанием, я вдруг поняла, в чем дело. Это были те самые места, через которые мы с Адрианом возвращались из трактира в тот памятный вечер. Задрав голову к небу, я испустила низкий стон. Настроение снова резко ухудшилось. Я решительно развернулась и зашагала обратно в сторону дома, причем не по той же улице, а по параллельной.

– Эй, девушка, что это вы гуляете в полном одиночестве в столь поздний час? – поинтересовались у меня за спиной. – Ищете приключений или проветриваете свои кинжалы?

– А если бы я сначала метнула кинжал и только потом обернулась? – хмуро поинтересовалась я у ухмыляющегося Уилла.

– Я бы увернулся.

– С чего это ты так уверен?

– Потому что знаю, чего от тебя можно ждать. Это делает тебя легким противником.

– Смотри, когда-нибудь не разочаруйся, – буркнула я.

– О, да ты, как я погляжу, не в настроении! – догадался разбойник. – И что же стряслось?

– Не важно, не хочу об этом говорить.

– У-у-у, понятно. И как его зовут?

– Я сказала, что не хочу об этом говорить, – настойчиво повторила я, несколько раздраженная его сообразительностью.

– Ну вот, стоит пропасть всего лишь на несколько дней, и девушку безбожно уводят, – заключил Уилл, широко разводя руками. – Такова жизнь и переменчивый женский характер. И не смотри на меня так, будто собираешься перегрызть мне горло. Не забывай: сегодня еще не полнолуние.

Я только молча отмахнулась.

– Кроме шуток: ты знаешь, что прогуливаться в такое время в полном одиночестве действительно может быть опасным? – поинтересовался он.

– Я думала, гулять в одиночестве опасно только в лесу, – отозвалась я.

– Ничего подобного. Как раз по Дэнвуду можешь гулять, ничего не опасаясь, я разрешаю.

– Не знала, что у тебя есть на этот счет договоренность со всеми окрестными кабанами и медведями, – хмыкнула я.

– Ты права. Можешь гулять по Дэнвуду, не опасаясь ничего, кроме кабанов, медведей и комаров, – поправился Уилл.

– А варанов? – Я вспомнила недавнюю светскую беседу.

Даже в темноте было видно, как Уилл поморщился.

– В лес варан никогда не забредал. Он живет на болотах. Должно быть, в лесу ему неуютно, и нам это только на пользу.

– А вы никогда не пробовали его уничтожить?

– Никаких шансов, – уверенно покачал головой Уилл. – Я его видел. Один раз, но этого хватило. Он огромный и очень сильный, и каждый его зуб по длине не уступает добротному кинжалу, а по остроте, должно быть, и превосходит. Его нельзя убить, разве что целую армию против него выслать.

– И что же, он так и будет убивать людей?

– А он так просто и не убивает. Я же говорю: сам он никогда не выходит за пределы болота. У него там достаточно еды. Птицы, черепахи, змеи, яйца. Он выходит только тогда, когда ему специально приводят жертву.

– Что же у него с шерифом, договоренность, что ли, такая? – недоуменно спросила я.

– Зачем? Все намного проще. Когда осужденного привязывают к столбу, ему наносят небольшую рану, если, конечно, тот не оказывается и без того ранен к моменту казни, а чаще всего бывает именно так. Варан дуреет от запаха крови. Вот тогда-то он на этот запах и выходит. К тому же всегда в одно и то же время. Люди напридумывали этому массу таинственных объяснений, а я думаю, что в остальное время он просто находится слишком далеко от края топи и запаха не чует.

– До чего же у вас тут все-таки весело, – протянула я.

– Не жалуемся, – подтвердил Уилл. – Поэтому давай-ка я провожу тебя до дома, и больше ты на сегодня искать приключений не будешь.

– Ладно, годится, – сдалась я, начиная чувствовать усталость. Вдруг как-то резко захотелось спать.

Мы зашагали прямиком к гостинице. Когда идти оставалось не более пары минут, Уилл обратил внимание на пышный ветвистый каштан, росший посреди нужной нам улицы.

– Внушительное дерево, – заметил он с видом знатока. – Вот только ветки странно шевелятся.

Дальнейшее было делом нескольких мгновений. Уилл резко повалил меня на землю и, прежде чем я хоть что-то успела понять, сам лежал сверху, прикрывая меня своим телом. Неудачно подогнувшаяся рука отозвалась ноющей болью, а тем временем совсем рядом с нами пролетела стрела. Во всяком случае, так я поняла по уже знакомому, к сожалению, звуку.

– Он там один, – крикнул Уилл, вскакивая на ноги, – надо успеть, пока он не перезарядил арбалет!

Извлекая на ходу меч из ножен, он бросился бежать к дереву, я только успела приподняться на локте, а он уже скрылся из виду за густой листвой. Вернулся Уилл быстро, вид у него был разочарованный.

– Он сбежал, – не без раздражения констатировал разбойник. – Видимо, бросился наутек сразу после того, как выстрелил. Вот, даже оружие бросил на месте.

В левой руке он брезгливо держал разряженный арбалет.

– Совсем рядом с гостиницей, – глухо отметила я.

– Кто-то по-прежнему за тобой охотится, – кивнул Уилл. – А ты разгуливаешь по городу глубокой ночью, словно хочешь сделать ему подарок. Хотя стрелять в темноте было довольно глупо, слишком легко промахнуться, пусть даже и при фонарях.

– Подарок, – машинально повторила я. – А что, – мои глаза загорелись хищным огнем, – пожалуй, я тоже сделаю ему подарок. Ты не возражаешь, если я заберу вот это?

– Арбалет-то? – уточнил Уилл. – Да на здоровье. Терпеть не могу эти игрушки. Не пойми меня неправильно, но, если бы там в листве скрывался нормальный лучник, мы бы с тобой сейчас уже ни о чем не разговаривали.

– Значит, я позволю себе порадоваться, что это был арбалетчик, – заметила я.

– Не спорю. Давай-ка я провожу тебя до гостиницы, и ты пообещаешь, что больше никуда сегодня оттуда не выйдешь.

– Обещаю, – искренне сказала я.

Мы распрощались перед самым входом в гостиницу, и я зашла в холл. Вот только вместо того, чтобы направиться к себе в комнату, быстро зашагала в соседнее крыло. Я ведь обещала никуда не выходить из здания. Но куда именно пойду, оказавшись внутри, не уточняла.

Ступеньки мелькали под ногами все быстрей и быстрей, а кровь стучала в висках. Сегодня я все-таки разберусь с ним раз и навсегда. Я громко постучала в дверь. Ответом было молчание. Снова стук, и снова никакого ответа.

– Ах так, – принялась вслух рассуждать я. – Стало быть, никого нет дома? И где же это может носить хозяина в столь поздний час? Ну что ж, я не гордая. Я подожду прямо здесь. Посмотрим, что он скажет, когда вернется.

С той стороны двери щелкнул замок, и я вздрогнула от неожиданности. Дверь приоткрылась. На пороге стоял Адриан в незаправленной рубахе и взъерошенными волосами. Глянув ему за плечо, я успела увидеть светлые локоны женщины, в одежде которой наблюдался несомненный беспорядок. Затем Адриан шагнул вперед, оттесняя меня вглубь коридора и прикрывая за собой дверь.

– Что еще тебе надо? – враждебно спросил он.

Я вдруг почувствовала, что проглотила язык. Теперь Адриан тоже молчал, и я заметила, что при всей уверенности, сквозившей сейчас в его позе, у него бегают глаза. Все слова, которые я собиралась произнести, все обвинения, которые сами срывались с языка, пока я поднималась сюда по лестнице, будто оказались подернуты пеленой тумана: вроде бы и лежат где-то на поверхности, но их никак не получается припомнить. Зато теперь, из той же самой серой густой пелены выдвигался совсем другой текст.

– Ненавижу тебя, – сказала я негромко, зато тщательно выговаривая слова.

И, с шумом швырнув арбалет об пол, зашагала обратно по коридору.

– Что там случилось? – хмурясь, спросила Кейтлин, когда Адриан возвратился в комнату. Молодой человек держал в руке арбалет, принесенный, как видно, непрошеным гостем.

Тот поднял на нее отсутствующий взгляд.

– В гостинице была совершена попытка убийства, – объяснил он.

Кейтлин в ужасе схватилась рукой за горло.

– Тебе лучше уйти домой, ради твоей же безопасности, – добавил Адриан, подливая масла в огонь и без того охватившего девушку беспокойства.

Оставшись один, он еще некоторое время рассматривал удерживаемый в руке арбалет. Потом отбросил его на кровать, подошел к окну и распахнул ставни одним ударом кулака. Опираясь обеими руками о подоконник, он смотрел во двор невидящим взглядом и напряженно что-то обдумывал.

Ранним утром, когда большинство постояльцев все еще спали крепким сном, Адриан спустился в холл и подошел к стойке портье.

– Доброе утро, господин Уоллес! – приветливо произнесла молодая девушка, племянница хозяина гостиницы.

– Доброе утро… – он приподнял руку, давая понять, что вспомнит имя сам, – …Ника!

Девушка довольно заулыбалась.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, господин Уоллес?

– Просто Адриан, договорились?

Улыбка на ее лице стала еще шире.

– Вы ведь хорошо помните всех постояльцев? – поинтересовался Адриан, облокотившись о стойку.

– Конечно, – с готовностью подтвердила Ника. – Ну не считая тех, кто только-только вселился.

– И все равно у вас потрясающая память, – улыбнулся он. – Здесь живет так много людей.

– Да, у нас самая большая гостиница в Вестфолде, – с видимым удовольствием кивнула девушка. – Но память у меня самая обыкновенная, просто такая работа.

– Вы напрасно скромничаете. Но скромность вам к лицу.

Ника покраснела и совсем стушевалась.

– Чем я могу вам помочь, мистер Уо… Адриан? – снова спросила она, опустив взгляд.

– Вы знаете госпожу Ингу Стабборн? Она живет здесь уже месяц или что-то около того.

– Да, госпожу Ингу, конечно, – подтвердила девушка.

– У меня к вам будет маленькая просьба. Если она куда-нибудь отправится из гостиницы, пришлите ко мне человека. А если вы совершенно случайно заметите, в какую сторону она направилась, или она сама об этом обмолвится, это было бы и вовсе чудесно.

Адриан как бы невзначай передвинул руку, и кончики его пальцев слегка прикоснулись к пальцам Ники.

– Не беспокойтесь, мы очень внимательно относимся к пожеланиям наших клиентов, – пролепетала она.

Адриан благодарно улыбнулся и собрался уходить.

– Да, и еще, – добавил он, оборачиваясь. – Я вам буду очень благодарен, если вы не станете пересказывать этот разговор госпоже Стабборн. Могу я на это рассчитывать?

Девушка встретила его взгляд и рассмеялась, укоризненно качая головой.

– Ну разумеется, можете, – пообещала она. – Если, конечно, вы не замыслили ничего дурного.

– Ну конечно же нет, – заверил он ее с обаятельной улыбкой. И, подмигнув Нике, принялся подниматься вверх по лестнице.