Текст книги "Графиня по вызову"
Автор книги: Ольга Куно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
Широкий балкон, на который я вышла из гостиной, объединял несколько комнат второго этажа. Он был таким просторным, что отчасти походил на зал, расположенный под открытым небом и лишенный одной из стен. И мебель здесь была вполне внушительная, хоть и отличалась от установленной во внутренних помещениях. Отличалась главным образом материалом, более устойчивым к сырости. Но это влекло за собой и различия в стиле.
Потолок прикрывал площадь балкона только на треть и был украшен искусной резьбой. Кроме того, его якобы подпирали декоративные в действительности колонны, обвитые лианами. Последние хоть и нарисованные, но исполнены настолько натурально, что смотрятся как живые.
– Любуетесь красотами?
Рэм подошел бесшумно и теперь остановился рядом, опираясь локтем о бортик и окидывая сад небрежным взглядом.
– Решила немного отдохнуть в одиночестве.
Интересно, поймет ли он намек?
Конечно же, не понял. Или не захотел понять.
– Вы не выглядите усталой. – Что это, констатация или комплимент? – У вас, напротив, цветущий вид.
– Да, я знаю, он у меня такой всегда, – заверила я, приглядываясь к его собственному лицу. – А вот вы выглядите не очень. Что с вами приключилось? Неужели пчела ужалила в губу?
Царапина уже заживала, хотя по-прежнему просматривалась на щеке тончайшей полоской. А вот укус на нижней губе был виден вполне отчетливо.
– Еще какая пчела!
Теперь обе его руки покоились на бортике, а сам он, чуть наклонив голову, разглядывал не сад, а меня.
– Наверное, вы это заслужили, – хмыкнула я.
– Не будьте так жестоки, – притворно огорчился он. – Я же побитый жизнью, изломанный человек.
– О! – впечатлилась я. – И откуда вы так хорошо осведомлены о содержании разговоров, ведущихся на женской половине? Что, подслушивали, согнувшись в три погибели перед замочной скважиной? Или какая-то придворная дама, вхожая в этот тесный круг, регулярно пересказывает вам все подробности? Впрочем, можете не отвечать: уверена, что второе.
– Всех подробностей я бы не вынес, – рассмеялся Рэм. – Но не могла же она пропустить такое. Однако мы отвлеклись. Теперь мы знаем, что я страдаю от душевного излома и, значит, со мной следует обходиться трепетно.
Говоря все это проникновенным голосом, он взял мою руку в свою и принялся потихоньку перебирать пальцы.
– Не льстите себе, – фыркнула я. И, ласково ему улыбнувшись, добавила: – Вас еще можно ломать и ломать.
После чего извлекла свою руку из его пальцев и демонстративно положила ее на бортик.
– А я-то думал, вы меня пожалеете, – разочарованно вздохнул Рэм. И подмигнул: – Чисто по-женски.
– Увы. Вы не подходите на роль жертвы, лорд Монтерей. – Мой тон приобрел бо́льшую серьезность. – Кстати сказать, так же как и я. Мы с вами не из тех, кого жалеют. Есть люди, к которым начинают испытывать сочувствие еще прежде, чем с ними хоть что-то случится. Оберегают, отгоняют мух, окружают заботой. Причитают и смотрят глазами, полными тревоги. А уж если что-нибудь действительно случится, и вовсе сбиваются с ног. Но если что-то плохое случается с такими, как мы с вами, люди просто пожимают плечами и говорят: они сами виноваты. Так что лучше нам на чужую жалость не рассчитывать. И решать свои проблемы самостоятельно.
– Любопытно. – Рэм изучающе смотрел на мое лицо, склонив голову набок. – Леди Аделина, а как насчет того, чтобы встретиться, ну, скажем, завтра за легким ужином и поговорить?
– Поговорить? – изумилась я. – Вы хотите сказать, что с вами можно еще и РАЗГОВАРИВАТЬ?! – Я восхищенно всплеснула руками. – Граф, вы буквально открываетесь передо мной с совершенно новой стороны. Сказать по правде, даже не верится. Впрочем, кажется, я догадываюсь! Наверное, «поговорить» – это просто такой тайный код. Секретное слово, означающее совершенно другое. Помнится, пару раз вы уже использовали это слово именно в таком значении.
– Можете не беспокоиться, – хмыкнул, ничуть не обидевшись, Рэм. – Вы здесь недавно и потому, возможно, не в курсе, но завтра мой День Воина. Так что это будет исключительно разговор. Даже есть будете только вы. А я разве что выпью стакан воды.
Вот оно что. Действительно не знала. Для каждого мужчины, имеющего воинское звание, священнослужители действительно определяют День Воина – один день в году, когда человек должен поститься и всячески себя ограничивать, посвящая эти двадцать четыре часа богам. Запрещено не только есть, но и пить что-либо, кроме воды, играть в азартные игры, охотиться, танцевать и так далее. Недопустимы практически любые развлечения. И, уж конечно, заниматься любовью запрещено категорически. Нарушение правил такого дня грозит гневом богов. Как правило, воины не рискуют расположением высших сил.
К слову, когда-то День Воина был единым для всех. И именно в этот день, ближе к вечеру, враги вторглись на территорию Эрталии, рассудив, что это удобнее всего будет сделать, когда защитники королевства ослаблены постом. Отбить атаку в итоге удалось, но больше эрталийцы решили не рисковать. Действовавший тогда кардинал лично объявил об изменении правил. И вот, как только что выяснилось, завтрашний день ограничивал непосредственно Рэма.
– Так что, – повторил миньон, – я действительно приглашаю вас поговорить. Так как? Придете?
– Почему бы и нет? – ответила я, встретив его взгляд.
– Ты что, собираешься на свидание? – поинтересовался Арман, с любопытством наблюдая за тем, как я изучаю собственный гардероб.
К данному вопросу я подошла серьезно. Дверца шкафа (в моей спальне это был предмет мебели, а не отдельная гардеробная комнатка) распахнута, несколько платьев разложены на кровати, остальные я то и дело вытаскивала, разглядывала, перевешивала и сравнивала с висящими по соседству. На той же самой кровати, бесцеремонно сдвинув часть нарядов, нагло расположился и «супруг». Полулежа, он следил за процессом нелегкого выбора.
– Ты очень умный, – сказала я. И, когда Арман самодовольно ухмыльнулся, веско добавила: – Такие долго не живут.
– И кто он такой? – прокашлявшись, полюбопытствовал «рогатый муж».
– Тебе-то какая разница? – удивилась я.
– Что значит «какая»?! – возмутился он. – Муж хочет знать, какие у его жены интересы, чем она живет, как проводит время! Что тут плохого?
– Знаешь, из нас с тобой действительно могла бы получиться отличная семья! – отметила я. – Ладно, так и быть. Я иду на свидание к Монтерею.
– Что, к кардиналу? – хмыкнул Арман.
– А вот за такие шуточки можно сгореть на костре, – предупредила я. – Говорила же: ты долго не проживешь. Кардинал, да будет тебе известно, давал обет целомудрия. К тому же, хоть он и красивый мужчина, мы принадлежим к слишком разным возрастным категориям. Нет, я встречаюсь с его племянником.
– И как же ты его называешь? – с искренним интересом спросил Арман. – Рэм или Ринольд? Или, может быть, формально, «лорд Монтерей»?
– Никак не называю, – фыркнула я. – Зачем мне?
– Понятно. – Арман откинулся назад и подпер голову ладонью. – Очень трогательные и глубокие отношения.
– Если хочешь читать мораль, переодевайся в платье и ступай на женскую половину, – посоветовала я. – До Лидии вряд ли доберешься, но леди Милони и леди Крэнбери расцелуют тебя в обе щеки.
Впечатленный угрозой, Арман ненадолго притих, и это позволило мне окончательно определиться с выбором одежды. Оставалось дождаться времени встречи.
– Леди Аделина, – галантно проговорил Рэм, встретив меня на пороге… и замер.
Глаза миньона расширились, потом сузились, а губы сжались в узкую и весьма недовольную полоску. Подать мне руку он не успел, а теперь явно не соберется, поэтому я самостоятельно прошла к накрытому столу, на котором стояли блюда с легкими закусками, ваза с тюльпанами и два бокала – один наполнен вином, другой водой.
– Выпороть бы тебя не мешало, – процедил Рэм.
Я улыбнулась и недоуменно повела обнаженным плечом. После чего поправила оборки платья и принялась с интересом разглядывать висевший на стене портрет.
Это было красно-белое платье, сшитое на заказ, из тех, что имеют отдаленное сходство с простонародными. Шнуровка спереди, широкая юбка до щиколотки, создающая ощущение легкости, вызывающе открытый верх с полуобнаженными плечами… И, что самое главное, платье совершенно не предполагает корсета. В таких хорошо выезжать на природу, дабы играть там в пастушку и настойчивого дворянина.
– Не понимаю вас, граф, – заметила я, дабы не оставлять его реплику без ответа. – Разве я сделала что-то предосудительное?
Я даже не успела понять, как это произошло. В долю секунды Рэм оказался рядом и прижал меня к стене, приставив одну руку к горлу.
– Ты так уверена, что я сдержусь? – грозно спросил он.
Я пожала плечами, насколько то позволяло мое положение.
– Меня это совершенно не пугает, – сообщила я. – Ведь это не на меня в случае чего разгневаются боги.
Стиснув зубы, Рэм отпустил меня так резко, что я чуть не упала, на миг потеряв равновесие, и отошел к противоположной стороне стола. Сел на стул, не считая нужным проявлять галантность.
– Можете присоединяться к трапезе, – сердито бросил он.
Я воодушевленно заняла место напротив.
– Кажется, вы собирались со мной поговорить? – напомнила я, приступая к салату.
– У меня как-то пропало настроение для разговоров, – огрызнулся Рэм.
– Жаль.
Вилка выскользнула из моих пальцев и со звоном упала на пол.
– Ох, какая я неловкая!
Отодвинув стул, я вышла из-за стола и нагнулась, поднимая «сбежавший» предмет. В широком вырезе платья появилась почти вся нескованная корсетом грудь. Рэм шепотом выругался. Я с улыбкой продемонстрировала ему подобранную вилку и вернулась на свое место.
Вообще-то я собиралась просто прийти в этом платье. Но за недавнюю выходку с прижиманием меня к стене кое-кому придется ответить.
– И все-таки, может быть, мы с вами побеседуем? – осведомилась я, расправившись с салатом и приступая к рыбе в томатном соусе.
Вкус был потрясающий.
– Беседуйте, если у вас есть такое желание, – буркнул Рэм.
– Может быть, расскажете мне немного о завтрашнем ужине? – Я заискивающе улыбнулась. – Говорят, сюда съедутся чуть ли не все герцоги королевства?
– Всего двое, – безразлично отозвался Рэм. То ли тема герцогов его не интересовала, то ли он был не слишком настроен на подобные разговоры в данный конкретный момент. – Это не такая уж редкость: эрталийские герцоги хоть и не питают друг к другу теплых родственных чувств, но периодически встречаются, когда есть повод.
– Мне просто любопытно, – призналась я. – Нас с мужем тоже пригласили на этот ужин. Какой-то маркиз, с которым муж успел сдружиться. Поэтому мне хочется знать, кто будет присутствовать.
Арман действительно умудрился раздобыть приглашение на этот ужин, присутствовать на котором должны были далеко не все гости. Все-таки романтика романтикой, а заводить полезные связи дипломат не забывал.
– Герцог Кальво, как вы наверняка знаете, – кузен короля, – снизошел до объяснений Рэм. – Их отцы были родными братьями. А на завтрашний ужин приедут также герцог Монварод и герцог Отарийский. Оба приходятся королю троюродными братьями.
Я слушала и одновременно накручивала на палец локон. Потом прикусила губу и потихоньку провела пальцем вниз по шее. Погладила подушечкой собственную ключицу и спустилась еще ниже, почти до самого декольте. Теперь палец плавно двигался туда-сюда вдоль выреза платья. Все это время я смотрела на Рэма, выражая высшую степень интереса к его рассказу.
Миньон же неотрывно наблюдал за движением моего пальца, и его речь стала в какой-то момент сбивчивой. Мотнув головой, он сверкнул на меня злым взглядом и снова сосредоточился на разговоре.
– Дед нынешнего герцога Отарийского приходился родным братом деду его величества.
– А Монварод?
– Там то же самое. У них с Отарийским общий дед, а сами они – двоюродные братья. Так что они имеют одинаковое отношение к нынешней правящей династии.
Я кивнула, мысленно рисуя семейное древо эрталийских монархов. Стало быть, у прадеда короля было двое сыновей. Внуками одного из них являлись Отарийский и Монварод. Внуками второго – Кальво и собственно сам король.
– У обоих герцогов есть дома как в столице, так и в этих краях. Так что, как я уже говорил, встречи родственников – не редкость.
– Но и отношения между ними не отличаются теплотой.
– Было бы странно, если бы они обожали друг друга, учитывая, что, с точки зрения каждого, все остальные стоят между ним и королевским троном, – флегматично заметил Рэм. – Разве что Кальво в силу своего характера не заинтересован в правлении. Так он, во всяком случае, утверждает, да и ведет себя соответственно.
Он глотнул воды, поморщился и отставил бокал подальше.
– У них есть дети? Я имею в виду герцогов? – осведомилась я.
– У Кальво – только Лидия, ты ее знаешь. У Отарийского – двое сыновей и дочь, ты их завтра увидишь. Кроме младшего сына. Ему еще нет и пятнадцати, и, кажется, герцог не собирается брать его с собой. А сын Монварода – маркиз Рагийский.
– Это тот самый, который первая шпага королевства? – оживилась я, услышав знакомое имя.
– Тот самый, – без энтузиазма подтвердил Рэм.
– Ты когда-нибудь с ним дрался?
– С ним? Нет. А что мне с ним делить?
– Тогда откуда знаешь, что первая шпага – он, а не ты?
– Видел его в деле.
– Хм. – Вот теперь я действительно взглянула на Рэма по-новому. – Это дорогого стоит – вот так запросто признать чье-то превосходство.
Особенно в значимой для тебя сфере. Особенно там, где ты – второй.
– Я всего лишь констатирую факты, – передернул плечами Рэм, делая вид, что ему безразлична похвала.
Подошедший слуга поставил передо мной чашечку с сорбе. Я просияла, вспомнив леди Милони.
– Его высочество действительно так серьезно относится к истории с гадалкой? – сменила тему я, взяв в руки специальную длинную ложечку.
– Сначала мы все отнеслись к этому как к неудачной шутке. – Рэм обхватил пальцами ножку своего бокала, но поднимать его не спешил. – Потом немного забеспокоились. А когда выяснилось про прошлые гадания, да еще и сама гадалка сделала ноги, пришлось отнестись к истории серьезно.
– Но, может быть, она просто испугалась, узнав, кому именно так неудачно погадала.
– Может быть.
Я поднесла ложечку ко рту и осторожно лизнула сорбе. Холодное, но очень приятное. Убедившись в том, что Рэм смотрит на меня, лизнула еще раз и еще. Блаженно сощурилась. Замороженный фруктовый напиток радовал изысканным вкусом. Теперь я взяла ложечку в рот и чувственно обхватила ее губами. Медленно-медленно вытянула наружу. А потом столь же медленно облизнула губы языком.
Никогда не сердите раскрепощенную женщину, граф. Результат вам не понравится. Или понравится, но слишком сильно.
– А почему принцу было не пересидеть оставшееся до Синей Луны время в королевском дворце? – озвучила я вопрос, которым задалась почти сразу, как услышала эту историю из уст кардинала. – Отчего он не отменил поездку к герцогу?
– Потому что он уже находился недалеко отсюда, – объяснил Рэм. – До королевского дворца было гораздо дальше, и мы сочли, что возвращаться глупо. Сначала, как я уже говорил, мы не придали случившемуся большого значения. Но и потом решили, что уезжать не стоит. Дорога до столицы долгая, и уж если исходить из того, что Рикардо угрожает опасность, лучше переждать здесь. Защита у герцога ничем не хуже, чем в королевском дворце. А продолжительное путешествие – лишний риск.
– Понимаю. А заодно вы решили проверить местных дам – ну, разумеется, исключительно ради принца. И как, многих вы подобным образом допросили?
Я подалась вперед, задавая этот вопрос, и Рэм, отвечая, тоже наклонился над столом мне навстречу.
– Допросил – нет, – вызывающе улыбнувшись, сообщил он. – А вот таким образом – многих.
«И тебе тоже как следует достанется, – говорил при этом его взгляд. – Подожди только, пока закончится этот день».
– Ну что ж. – Запустив в рот ложечку с последней порцией сорбе, я как следует посмаковала десерт, не отрывая при этом взгляда от Рэма. Затем встала и направилась к выходу. – Благодарю вас за ужин, граф. Очень радостно сознавать, что с вами действительно можно просто поговорить.
Рэм, как и положено, подошел к двери, чтобы меня проводить. Поднеся руку к его лицу, я плавно обвела указательным пальцем контур его губ.
– Всего наилучшего.
– Увидимся завтра. – В его голосе отчетливо звучала угроза.
– Непременно.
Трапеза, на которую съехались родственники его величества, являла собой нечто среднее между ужином и обедом. По времени (первое блюдо подали в шесть часов вечера) это скорее был ужин, но вот разнообразные мясные блюда с овощными гарнирами навевали на мысль об обеде. Голодная смерть высокопоставленным гостям точно не грозила.
Учитывая количество гостей, посещавших прочие дворцовые мероприятия, этот ужин можно было смело назвать тихим и семейным, проходившим, так сказать, в тесном кругу близких людей. За длинным столом (а скорее многочисленными составленными вместе столами) расположилось около сорока человек. Среди них, разумеется, сам король Боливер, его высочество принц Рикардо, герцог Кальво и троюродные братья короля, герцог Отарийский и герцог Монварод с семьями. В случае Отарийского семья состояла из супруги и двоих детей (третий, как и предположил Рэм, остался дома). Монварод, вдовец, прибыл со своим единственным сыном, маркизом Рагийским.
Личность маркиза меня, разумеется, заинтересовала, так что к нему я приглядывалась особенно внимательно. Возраст – лет двадцать пять. Интересный мужчина, брюнет, с чуть тонковатыми, аристократическими чертами лица. Держит себя высокомерно, я бы сказала, надменно. Но, впрочем, знает, с кем и когда это высокомерие следует придержать. С его величеством – сама любезность. Да и с одной дамой на моих глазах сумел договориться об интимном свидании при помощи одних только взглядов.
В самих герцогах внимание привлекало главным образом то, насколько разительно они отличались друг от друга. Герцог Монварод был крупным мужчиной с короткими темно-русыми волосами, бодрым, энергичным, обладателем громкого голоса. Его кузен, напротив, оказался человеком тщедушным, немногословным и даже нервозным. Во всяком случае, его манера постукивать кончиками пальцев по любой подворачивающейся под руку поверхности – будь то столешница, подлокотник или его собственное колено – наводила на мысль о нервном тике. Дочь и сын Отарийского на меня особого впечатления не произвели. Они следовали предписаниям этикета столь скрупулезно, что за их движениями и словами совершенно не просматривался характер.
Помимо перечисленных выше людей, на ужине присутствовали друзья принца, Рэм и Велэско, а также кардинал Монтерей, двенадцать приглашенных супружеских пар (включая нас с Арманом) и несколько одиноких гостий женского пола.
Рэма я встретила почти сразу, едва мы с Арманом прошествовали в обеденный зал. Миньон как раз шел к столу, о чем-то переговариваясь с Велэско. Увидев мой наряд, он резко остановился и замолчал. Глаза опасно сощурились.
Мое нынешнее одеяние наверняка бы одобрили как леди Милони, так и леди Крэнбери. Платье вполне можно было назвать монашеским. Темное, закрытое со всех сторон, никаких вырезов, никакого декольте. Длинные рукава, юбка в пол. «А… что, неужели мне следовало прийти в таком вчера?» – наивно спрашивал мой взгляд.
Гневно сузившиеся зеленые глаза не сулили мне ничего хорошего. Рэм прошел мимо, не здороваясь; ничего не понявший Велэско, послав нам с Арманом приветственную улыбку, последовал за ним.
Трапеза проходила тихо, мирно, ничем не примечательно. Разговор в основном вели герцоги и король, остальные вмешиваться то ли не хотели, то ли не решались, а скорее всего, и то и другое. В итоге особенно оживленной назвать беседу было нельзя; то и дело она и вовсе затухала, хотя раз за разом кто-то из участников пытался ее возобновить. Принц, Рэм и Велэско периодически вполголоса переговаривались о чем-то своем. В отличие от основного ведущегося за столом разговора это общение проходило весело; молодые люди нередко принимались смеяться, хотя продолжали при этом вести себя тихо.
Во время второй перемены блюд некоторые гости вышли из-за стола. Это дозволялось правилами этикета: трапезники получали возможность немного размяться перед продолжением приема пищи, а заодно поговорить в менее формальной обстановке. Сев рядом с Арманом на одну из неудобных, но красивых кушеток, чередовавшихся с креслами вдоль стены, я неспешно обмахивалась веером, исправно играя роль графской жены. И тут заметила, как на точно такой же кушетке Рэм вдохновенно целуется с одной из незамужних гостий! Причем ею оказалась Эстара, та самая посетительница женской половины, что вдохновенно вещала на днях, насколько плохой муж получился бы из Монтерея.
Моему возмущению не было предела. Вот ведь мерзкий мальчишка! Решил таким образом мне отомстить?
Нехорошо прищурившись, я принялась оглядывать присутствующих в зале мужчин, ища средство для собственной мести. Герцогов я, разумеется, отмела сразу, короля и принца тоже. Не так чтобы я была неспособна на интрижку с мужчиной такого уровня. Но я достаточно умна, чтобы не использовать подобных людей в качестве слепого орудия в своей игре.
Мой взгляд остановился на маркизе Рагийском. Хм, а ведь это мысль. И как вы отнесетесь, лорд Монтерей, если через десять минут я стану не менее страстно целоваться с первой шпагой королевства?
Впрочем, от этой затеи я отказалась достаточно быстро. Не стоит разжигать лишние страсти там, где это может закончиться плохо.
Задумчиво мотнув головой, я задержала взгляд на оказавшемся в поле зрения Армане. Губы стали сами собой расползаться в торжествующей улыбке. Действительно, зачем ходить так далеко, когда рядом – мой собственный законный супруг?
Я нежно улыбнулась Арману. Он пока еще не понял и ответил мне теплой улыбкой. Я положила руки ему на шею и притянула к себе, прежде чем он успел сообразить, что происходит.
Наши губы соприкоснулись. Теперь Арман понял и даже попытался отстраниться, но было поздно: мои руки держали крепко. А губы были очень настойчивы. Несколько секунд спустя Арман снова попробовал высвободиться, и снова безуспешно. Конечно, он обладал для этого достаточной физической силой, однако полноценно сопротивляться не позволяла ситуация. Не кричать же при всем честном народе, что собственная супруга пытается совершить над ним насилие! Я же совершенно беззастенчиво пользовалась ситуацией.
– Аделина, что ты вытворяешь? – прошипел Арман, когда я все-таки отпустила его для короткой передышки.
Точнее, позволила слегка отстраниться. Но мои пальчики по-прежнему крепко держали его шею.
– Просто не дергайся, – тихо ответила я сквозь зубы. – Не то будет больно. И не размахивай руками. Лучше положи их мне на талию.
– Да что на тебя нашло, черт побери?! – все так же шепотом спросил Арман.
– Изображаю любящую жену, – съязвила я. – А ты не мешай мне добросовестно выполнять свою работу!
После чего я вторично поцеловала «супруга». Он все еще дергался, но уже совсем слабо. Не то смирился со своей участью, не то просто слишком долго оставался без воздуха… На всякий случай я поспешила отстраниться.
Я ожидала новой волны возмущения, но вместо этого Арман на удивление спокойно осведомился:
– А на кого это ты так старательно не смотришь?
И обернулся, проверяя свою догадку.
– Ага, – удовлетворенно кивнул он, вновь поворачиваясь к Рэму и Эстаре спиной. – Ну, все понятно. Нет, в целом я, конечно, не против помочь напарнице, но ты хоть понимаешь, что об этом может узнать Лидия?
– Лидии здесь нет, – спокойно ответила я. – А сплетничать о том, что муж целовался с собственной женой, никто не станет. Для сплетни это слишком скучно. Но в самом крайнем случае я беру разговор с Лидией на себя. Скажу, что тебе было противно и ты всячески отбивался.
– Она молода, но совсем не глупа. Так что не переусердствуй.
– Не буду.
И я снова поцеловала его, демонстрируя, что усердствовать намерена совершенно в другой сфере.
– А что это ты такая довольная? – подозрительно поинтересовался в скором времени Арман. – Что, поняла, что я целуюсь гораздо лучше Монтерея?
Я, усмехнувшись, промолчала. Причина моего довольства заключалась в крайне сердитом взгляде чьих-то зеленых глаз, который мне только что удалось перехватить.
Вскоре мы снова заняли свои места за столом. Рэм проводил Эстару к ее стулу, поцеловал руку и лишь после этого направился к принцу, справа от которого сидел. Я расценила как собственное преимущество тот факт, что и за столом продолжала сидеть рядом с Арманом.
Зазвенела передвигаемая посуда; лакеи засуетились, обслуживая ужинающих. Вновь полился спокойный, ничего не значащий разговор…
– А-а! Черт!
Громкий возглас Рикардо разорвал сонливую неспешность трапезы. Одновременно послышался звук падающего предмета. Король вскочил на ноги. Это заставило подняться и всех остальных. Послышались причитания и удивленные восклицания тех, кто стоял поблизости.
Мы с Арманом не были в их числе, поэтому мне пришлось как следует вытянуть шею, чтобы наконец увидеть, что произошло.
– Все в порядке! Ерунда.
Раздраженный голос принца достиг моих ушей как раз в тот момент, когда я сумела разглядеть кровь, стекающую по его руке. Видимо, поранена была ладонь, но кровотечение оказалось сильным, так что теперь темно-алая жидкость окрасила рукав и капала на скатерть и пол. Вокруг Рикардо началось столпотворение: к нему сбежались гости, охранники и лакеи с чистыми тряпицами.
Тем временем Рэм присел на корточки и поднял с пола какой-то предмет – как я заподозрила, тот самый, что недавно упал с таким громким звоном. Брови выпрямившегося миньона поползли вверх; рассмотрев находку, он передал ее кардиналу. В этот момент и я сумела ее разглядеть. Это был предмет, напоминавший столовый нож, какие лежали справа от каждой тарелки. Вот только по сути это было голое лезвие без ручки, к тому же обоюдоострое. Похоже, кто-то заменил на него обычный нож из прибора принца. Рикардо же взялся за нож практически не глядя и в результате предсказуемо поранился. Я нахмурилась. И для чего все это было нужно?
– Прекратить панику.
Кардинал и не думал кричать, но его властный голос разом оборвал все прочие звуки. Даже король, подошедший к сыну, на миг замер, подчиняясь этому оклику, и лишь потом вспомнил, что кардинал приказывал никак не ему. Официально слова кардинала были обращены исключительно к слугам. Но, полагаю, в действительности они касались решительно всех присутствующих, не считая самого Рикардо и Боливера.
– Гратен! – Уже знакомый мне человек кардинала мгновенно выступил откуда-то из тени. – Материалы для перевязки принесешь лично ты. Пусть сюда немедленно прибудут лекарь и королевский маг. Рядом с принцем останутся начальник охраны и камердинер. Остальные слуги вернутся к своим делам.
Распоряжения кардинала были выполнены неукоснительно. Гостей пока не просили разойтись, но продолжать ужин, понятное дело, никто и не думал. Постепенно приглашенные снова разговорились, и, что характерно, на сей раз значительно более оживленно.
– Что это за глупые шутки?
Хотя герцог Монварод пытался говорить не слишком громко, его зычный голос услышали все.
– Не глупые, а опасные, – возразил Отарийский.
– Если мы стали свидетелями чьей-то попытки пошутить, то у этого человека определенно отсутствуют мозги, – поморщился маркиз Рагийский.
Я слушала эту дискуссию краем уха. Нахмуренный взгляд кочевал с расположившегося на кушетке принца и колдовавшего над ним лекаря на кардинала, по-прежнему осторожно вертевшего в руках своеобразный нож. На шутку произошедшее действительно тянет с трудом. Но в чем смысл подмены ножа? Зарезать человека таким образом невозможно. Отравление? Лезвие смазано ядом? Именно этого больше всего опасались король и преданные принцу люди. И именно эту гипотезу проверял сейчас лекарь, равно как и королевский маг, которого вызвали на случай, если яд был изготовлен с применением чар.
А если все-таки не яд, что тогда? Попытка покалечить принцу руку? Я сама же поморщилась от несостоятельности собственной версии. Запугивание? Возможно, хотя и в этом случае… Способ выбран какой-то уж очень странный.
– Господа, я сожалею, но ужин придется прервать.
Король говорил быстро и недовольно, словно его раздражала необходимость высказывать прописные истины. Не будь в зале герцогов, он точно не стал бы разводить церемонии, но в данном случае гости оказались слишком высокопоставленными, чтобы выставить их за дверь посредством подчиненных вроде церемониймейстера.
Впрочем, гости были достаточно умны, чтобы им не понадобился повторный намек. Все быстро разошлись. Рагийский напоследок порекомендовал Рикардо средство, хорошо останавливающее кровотечение. Герцоги пожелали принцу скорейшего выздоровления. Остальные ушли, ничего не говоря, как от них и ожидалось. В том числе и мы с Арманом. Рэм и Велэско остались при Рикардо.
Весть о случившемся быстро распространилась по дворцу. А вскоре за ней последовала и следующая новость: никакой яд ни в организме принца, ни на лезвии обнаружен не был.
