Текст книги "Однажды в Подлунном Лесу (СИ)"

Автор книги: Ольга Куно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Присказка

Часть 1

Глава 1

– А я говорю, папа, что замуж за этого царевича не пойду – и точка! – всё больше распаляясь, воскликнула королевна.

– Дочка, ну ты пойми: нет другого выхода, – продолжал увещевать наследницу король. По выражению лица государя было видно, что он и сам не рад нынешнему раскладу, но отступать, тем не менее, не собирается. – Ты пойми: не сегодня-завтра война начнётся. Тысячи людей полягут. Про казну я и вовсе молчу. Ну, нет другого способа всё это предотвратить, кроме как свадьба. Ежели мы с царским семейством тридесятого царства породнимся, тогда соседи к нам соваться передумают.

– Слышать ничего не хочу! – отрезала королевна.

– И вот ты возьмёшь на себя такую ответственность?! – Король, кажется, тоже распалился не на шутку. – Такую ответственность перед собственным народом? Ничего не сделаешь, чтобы помочь людям перед лицом войны?

– Почему, сделаю, – призналась королевна. И, дождавшись, пока отец немного поуспокоился, мстительно добавила: – Сестрой милосердия пойду работать. Раненых лечить буду. А замуж – не пойду!

– И что же, тебе кровь, раны да язвы милее, чем молодой супруг под боком?!

– А я не знаю, – развела руками принцесса. – Я этого супруга ни разу в жизни не видела. Может, он и похуже язвы будет. А ты тоже хорош – при первых неприятностях дочку свою единственную за кого попало сватаешь! Я себе, между прочим, цену знаю, и к кому попало в объятия не прыгаю!

– Ах, не прыгаешь? – снова вспылил король. – А кто со свинопасом у нас во дворе целовался?

– Так это всего один раз было! – возмутилась королевна. – Ну хорошо, хорошо, не один, а сто, – признала она под пристальным отцовским взглядом. – Сто поцелуев, но только один раз. У него свинья была дрессированная, я посмотреть хотела, какие она трюки умеет показывать, а он сказал – только за поцелуи!

– Да ладно бы с ним просто поцеловалась! – Разговор, похоже, разбередил старые раны. – Спрятались бы, как все, в кустах, я бы тебе и слова не сказал! А ты додумалась тоже – велела фрейлинам юбками вас загораживать. А фрейлинам только дай повод посплетничать. На следующий же день весь дворец гудел, как улей, а я – отдувайся!

– Так это когда было-то? – фыркнула принцесса. – Мне же тогда пятнадцать лет только-только исполнилось!

– Да? А не ты ли два года спустя в гроб стеклянный забралась, лицо белилами вымазала, да заезжих принцев пугать принялась?

– А чего они целоваться лезли? – вскинулась королевна. – Некрофилы несчастные! Я, может, так просто легла, помедитировать, на ветру пораскачиваться. Ну, и поэпатировать немного, не без того, так то в юношестве не возбраняется!

– Поэпатировала, ничего не скажешь! С одним принцем после того, как ты в гробу села, удар случился! Сердце слабое оказалось!

– А нечего со слабым сердцем по кладбищам расхаживать да в гробы заглядывать, – резонно заметила девушка.

– Да мало ли у кого какое хобби! Не твоё, знаешь ли, это дело.

– Ничего себе безобидное хобби!

– Да кто бы говорил! – Раскрасневшийся монарх скинул на пол излишне тёплую мантию. – У самой у тебя хобби, что ли, безобидное? Всяких зверюг из лесу в замок таскать? Трёхголового дракончика! Белого единорога!

– Единорог-то чем тебе не угодил? – вскинулась принцесса. – Симпатичный, ласковый, пушистый!

– Так единороги – они ведь к себе только невинных девушек подпускают, – отозвался король. – С тобой-то он был ласковый. И на том спасибо; убедился я тогда, что со свинопасом у тебя ничего окромя поцелуев не было. А других-то, кхм, более опытных, он так и норовил забодать! В замке, почитай, ни одной женщины не осталось, которая бы от его рога острого не пострадала. И ему ведь, заразе такой, всё равно, где крестьянка, а где фрейлина. За всеми гонялся. Тут ведь не скроешься; раз! – и всё про всех "девиц" понятно стало. И на том спасибо, что ты сама потом догадалась этого единорога в лес возвратить. Уж не знаю, что тебя тогда надоумило.

Принцесса отвела глаза, предпочитая эту тему не продолжать. Сама-то она прекрасно знала, что именно надоумило её отослать из замка единорога. Как раз тогда к ним с визитом прибыл посол из тридевятого царства, а при нём состоял чрезвычайно симпатичный молодой паж.

– Молчишь? Понимаешь, что нечего тебе возразить? Ну то-то же, – по-своему интерпретировал поведение принцессы король. – Так что ты тут из себя безобидную овечку не строй. Я хорошо знаю цену твоим невинным глазкам.

– Ну, знаешь, папочка, про глазки ты бы лучше помолчал! – вновь вспылила королевна. – Мало я, что ли, тебе на пользу этими глазками стреляла? То на посла иноземного томно взгляну, то князя какого приворожу, то главе купцовской гильдии улыбнусь многозначительно. "Ах, мы вынуждены повысить налоги. А знаете, щедрые мужчины до того привлекательны!" Так что нечего говорить, будто я на благо государства не трудилась.

– Подумаешь тоже, великий труд, – буркнул монарх, немного стушевавшись. – Так, пустяки.

– Да? А когда я японского императора до того очаровала, что он тебе соловья механического прислал? – упёрла руки в бока принцесса. – Тогда ты не считал, что это пустяк!

– Так ведь это он не мне, он тебе соловья прислал, – попытался отговориться король.

– Прислал мне, – кивнула девушка. – Только кому этот соловей на самом-то деле нужен был? Мне до него, знаешь ли, и дела нет. Я и вовсе не пойму, зачем он тебе сдался. Вон сколько кругом живых соловьёв летает – слушай любого!

– Много ты понимаешь, – вздохнул король. – Ну ладно, что-то мы с тобой отвлеклись. А дело-то безотлагательное. Царевич Эдуард из тридесятого царства письмо с посыльным прислал. Едет он к нам, с визитом. Судя по письму, выехал два дня тому назад. Скоро, стало быть, здесь будет. Приедет в сопровождении двух своих братьев, Бравлина и Эйвана. Так что отступать уже поздно. Хочешь – не хочешь, а привечать жениха придётся.

Принцесса задумалась, постукивая кончиками пальцев по спинке стоящего рядом кресла.

– Ну хорошо, – сказала она наконец. – Коли придётся, значит, привечу я твоего жениха.

– Не моего, а твоего, – поправил король, но девушка не обратила на его реплику никакого внимания.

– Так привечу, что мало ему не покажется, – мрачно пообещала она.

– Эй, ты мне это, международный конфликт не устраивай, – забеспокоился король. – Если ещё и его папаша на нас войной пойдёт, всё, как пить дать пропало королевство. Ты уж многовековых традиций не нарушай; принять его надобно с почётом и уважением.

– А я традиций нарушать как раз не буду, – заверила королевна. – Всё будет по правилам. У нас ведь как в старину женихов привечали? Вот так и сделаем.

– Вот ты о чём, – нахмурился король.

– Именно! – торжествующе подтвердила принцесса, понимая, что одержала в этот раз свою маленькую победу. – Выходят к жениху несколько девушек, облачённых в одинаковые платья. Привечают его как положено, угощают, беседой развлекают. А он потом должен угадать, которая из них – принцесса. Коли угадает, будет свадьба. А коли нет, стало быть, сердце ему невесту не указало; вот и уходит он, не солоно хлебавши. Так и поступим. Жених этот – как его, Эдуард, стало быть? – меня в лицо никогда не видел. Встретим его с подругами…я так думаю, всемером, пожалуй, с него хватит. Вот и посмотрим, на что он сгодится. И я тебе, папочка, обещаю, – тут она приложила руку к сердцу, – если он догадается, кто из нас принцесса, то я выйду за него замуж, как самая послушная дочь. А если нет, то уж не обессудь.

С этими словами она вышла из комнаты, звонка цокая каблучками красных сапожек. Придворные, подслушивавшие за дверью, поспешно расступились. Все понимали, что жизнь предстоит интересная. Вот только никто не догадывался, насколько.

Глава 2

Царевичей действительно было трое – старший брат Эдуард, средний брат Бравлин и младший Эйван. Дворецкий громко объявил их имена в соответствующей случаю торжественной обстановке. Мы по традиции отвесили гостям поясной поклон в знак радушного приветствия. Затем дворецкий принялся по очереди представлять нас, девушек. Следует отдать ему должное: наши имена, придуманные исключительно для сегодняшнего торжества, он запомнил идеально и произнёс без единой запинки.

– Элла, Белла, Антонелла, Стелла, Изабелла, Делла, Велла.

Делла – это я, вторая справа. Вообще-то я не хотела принимать участие в этом представлении и всячески отбивалась, но в конечном счёте меня всё же уговорили. Я бы даже назвала это не столько уговорами, сколько бессовестным шантажом. Речь шла о преданности короне, об общем деле, благе государства и тому подобном. Словом, я сдалась и теперь стояла, как все, в длинном синем платье с пышными рукавами, с распущенными волосами и сдержанной улыбкой на лице, идеально соответствующей правилам этикета.

После официального приветствия (скукотища несусветная!) мы чинно направились к столу. Здесь стало чуть поинтереснее, ибо нас "перемешали" с царевичами. По-видимому, это было сделано не случайно: братьев рассадили, дабы они не могли обмениваться впечатлениями, подсказывая друг другу, которая из нас более подходит на роль принцессы. Мне выпало сидеть рядом с младшим царевичем, Эйваном. Он оказался по правую руку от меня; по левую же руку сидела девушка, наречённая на сегодня Эллой. А заправляла всем Стелла, ибо ей не было равных по знанию всевозможных тонкостей этикета и умению достойно себя вести в любой, даже самой неожиданной ситуации.

Слуги принялись разливать вино; блюда с всевозможными яствами уже располагались на ломящемся столе. Я быстро, насколько того позволяли приличия, оглядела гостей. Старший брат Эдуард казался наиболее представительным и уже сейчас походил более на короля, чем на принца. Одежда, в которую он облачился по прибытии в замок, смотрелась строго и в то же время богато; высокий воротник почти полностью закрывал шею; лицо, которое могло бы показаться немного простоватым, облагораживала короткая, аккуратно подстриженная бородка. Средний брат бы одет значительно проще; лишние килограммы не портили его фигуру, поскольку превосходно сочетались с высоким ростом, крепким телосложением и широкими плечами. Этот человек производил впечатление богатыря, однако умом, похоже не блестал. Во всяком случае такое у меня сложилось впечатление, а он ничего не делал для того, чтобы оное изменить: если Бравлин периодически и открывал рот, то лишь для того, чтобы отправить туда очередной кусок мяса или глоток вина. Раскусить младшего брата было труднее всего. Долговязый, худой, с короткими волосами тёмно-русого цвета, он вольготно расселся на соседнем стуле, откинувшись на спинку и вытянув под столом ноги, и, казалось, не уделял особого внимания беседе.

– Надеюсь, Ваше путешествие не было слишком утомительным? – степенно поинтересовалась Стелла.

– Что Вы, путешествие прошло прекрасно, – хорошо поставленным голосом заверил её Эдуард. – Благодарю Вас за беспокойство. Дороги отличные, кони выносливые, и никаких неприятных сюрпризов.

– А как Вы находите нашу погоду? – продолжила допрос Стелла.

Я мысленно зевнула. Такая беседа могла продолжаться долго, на протяжении всего обеда, а до тех пор, пока трапеза не закончится, выйти из-за стола и заняться чем-нибудь более интересным было бы невежливо.

– О, погода просто чудесная, – не замедлил ответить Эдуард. То ли он говорил с искренним энтузиазмом, то ли прекрасно умел оный изобразить. Важное качество для будущего монарха, тут ничего не скажешь. – Сегодня утром было, прямо сказать, неожиданно тепло. Значительно теплее, чем вчера в то же время суток.

– О да, сегодня значительно потеплело. Как это Вы верно заметили! – восхитилась Стелла, которой всегда нравилось, когда разговор шёл по правилам. – И при этом, заметьте, по-прежнему не слишком жарко.

– Это верно, – согласился царевич. – Высокую температуру удачно компенсирует холодный ветер.

От скуки я скосила глаза, как раз вовремя, чтобы заметить, как сидящий справа от меня Эйван поднял очи горе, а затем снова опустил взгляд на скатерть с едва заметным вздохом. Похоже, светская беседа быстро наскучила не мне одной.

– Вы попали в самую точку, Ваше Высочество, – улыбнулась Стелла. – Температура и вправду высокая; выше, чем обычно в это время года.

– Ох уж эта температура, – тихонько заметил Эйван, так, что расслышать его могла только я да Изабелла, его соседка справа. – То она выше, чем обычно в это время года, то ниже. И никогда не бывает такой, как положено. Как будто природа совершенно отбилась от рук.

Я не вполне поняла, предназначились ли эти слова мне или же были просто сказаны в пространство, и потому не стала ничего отвечать.

– У Вас несколько теплее, чем в тридесятом царстве, – продолжал развивать погодную тему Эдуард. – К тому же, когда мы выезжали из дома, шёл дождь; теперь же на небе ни облачка.

– Стало быть, и в плане погоды Ваша поездка прошла хорошо? – вступила в разговор Антонелла.

Я заскрипела зубами и сжала руки в кулаки, предварительно опустив их на колени. Вот только от младшего царевича этот мой приём, похоже не укрылся.

– Можете сделать вид, что уронили нож или ложку, – тихо сказал он, почти не шевеля губами. – Это позволит хоть на какое-то время отвлечься от беседы. Обычно я поступаю именно так.

Я тихонько хихикнула, отметив впрочем, что до сих пор царевич ничего не ронял.

– Поездка прошла прекрасно, – подтвердил между тем Эдуард и вдруг добавил: – Однако же в лесу, недалеко от Вашего замка, нам повстречалась очень странная птица. Она свистела настолько громко, что у всех всадников заложило уши.

Присутствующие громко зашептались, я тоже с интересом подняла глаза на царевича.

– И как же вам удалось проехать? – обеспокоенно спросила Велла.

Бравлин, не успевший как следует разжевать очередной кусок мяса, пробурчал что-то нечленораздельное.

– Эйван подстрелил птицу из лука, – "перевёл" Эдуард. – Он очень метко стреляет.

Выходящий за рамки приличия шёпот стал ещё более громким, и Стелла сочла нужным пояснить:

– Мы все разволновались, ведь судя по всему, вам повстречался сам Соловей-разбойник. Он уже давно бесчинствует в наших краях, и успел ограбить много добрых людей. Похоже, что теперь мы у Вас в долгу.

– А я ведь говорил, что птичка, когда падала, матюгнулась, а ты мне не поверил, – упрекнул Эдуарда Эйван.

Некоторые девушки захихикали; Стелла же слегка побледнела.

– Не обращайте внимания на моего брата, – поспешил исправить положение Эдуард. – Стрелок он превосходный, зато совершенно не способен вести светский разговор. – Он бросил на Эйвана осуждающий взгляд.

– Да ладно вам, не надо ссориться! – вступился за младшего брата Бравлин. – Подумаешь, я вот тоже не умею поддержать разговор, ну так что ж тут поделаешь?

– О да, мы успели это заметить, – заверила Изабелла, и мы снова рассмеялись.

Бравлин, похоже, на насмешку не обиделся; во всяком случае вид у него был самый что ни на есть дружелюбный и расслабленный. Похоже, несколько бокалов вина сыграли свою роль, сняв напряжённость, которая сковывала царевича в начале трапезы.

– Эх, девчонки, хорошо тут у вас! Душевно! – искренне сказал он, с удовольствием принимая из рук слуги очередной бокал, наполненный до краёв.

Лицо Эдуарда, кажется, пошло красными пятнами, Стелла судорожно сглотнула, но остальные девушки определённо развеселились.

– Скажи-ка, Бравлин, – поинтересовалась Изабелла, – а если бы тебе надо было угадать, которая из нас – принцесса, кого бы ты выбрал?

В глазах девушки поблёскивал игривый огонёк.

– Не знаю, – покачал головой Бравлин. – Хотя нет, знаю! – воскликнул он, отхлебнув ещё вина.

Эдуард удивлённо повернулся к брату, и даже Эйван слегка подался вперёд.

– Я бы вас всех выбрал! – радостно объявил средний брат.

Эдуард пробормотал себе под нос что-то несомненно нелицеприятное, но его слова потонули во взрыве женского хохота.

С этого момента обстановка за столом стала более непринуждённой, к радости всех присутствующих за исключением Стеллы. Она сидела бледная, натянутая, как струна, и в разговоре более не участвовала.

Я тоже не спешила вступать в общую беседу, однако судьба распорядилась иначе. Трапеза уже подходила к концу, когда у Эйвана из-за пазухи прямо на стол неожиданно выпрыгнула… лягушка! Ещё не успев разобраться, что к чему, я громко завизжала – сработал вырабатывавшийся веками инстинкт. Элла и Изабелла присоединились долей секунды позже. Лягушку наше трио, похоже, оставило равнодушной: она по-прежнему восседала на столе, в опасной близости от моей тарелки. Впрочем, кушать мне уже не хотелось.

– Ш-што это? – спросила я, наконец, дрожащим голосом, приложив руку к горлу.

– Это лягушка, – невинно ответил Эйван.

– Неужели? – Сердце по-прежнему часто стучало, но в целом ко мне уже вернулось самообладание. – А можно поинтересоваться, что она здесь делает?

– А это моя невеста, – улыбнулся младший царевич. Улыбнулся так наивно, что я даже растерялась, не зная, какие чувства вернее будет испытывать: то ли возмущаться его наглости, то ли поражаться глупости.

– А что, кого-нибудь посимпатичнее не нашлось? – с ухмылкой спросила Изабелла. – Или все остальные отказывались?

– А чем же эта плоха? Может, она по ночам красавицей писаной оборачивается? – отозвался Эйван.

– Это может быть, – охотно подхватила я. – Ночью, когда темно, любая жаба за красавицу сойдёт.

– Ну, так не всем же на принцессах жениться, – хитро прищурился Эйван. – С принцессами в игры играть – это для старших братьев развлечение. А нам, младшим, можно и попроще.

Я, кажется, говорила, что лицо Эдуарда прежде покрылось красными пятнами? Я перепутала, те пятна были так, бледненькие. Вот теперь его лицо действительно сделалось пунцовым.

– Не обращайте внимания, – процедил он сквозь зубы. – Эйван у нас молодой ещё да неопытный. – Он бросил на младшего брата чрезвычайно многозначительный взгляд. – Мы его дома малахольным кличем.

Эйван, похоже, нисколько не обиделся; он просто протянул руку, аккуратно подхватил лягушку и возвратил её обратно за пазуху. Меня снова передёрнуло от брезгливости. Думаю, тут я была не одинока, но так или иначе, с этого момента разговор за столом пошёл о других вещах, и я в нём более не участвовала.

Спустя ещё полчаса трапеза, к счастью, подошла к концу. У жениха оставалось ещё некоторое время на принятие решения, но мы получили долгожданную возможность встать из-за стола и разойтись по просторному залу. Я потихоньку откинула полупрозрачную занавеску и выскользнула на балкон. С наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух и откинула назад волосы, подставляя лицо ветру. Ещё несколько глубоких вдохов, и моё настроение почти можно было назвать хорошим. Снаружи было тихо, только внизу о чём-то стрекотали неугомонные кузнечики. Слушать их болтовню было значительно приятнее, чем гул голосов и звон бокалов, доносящиеся из-за занавески. Всё-таки глупый получился день. Бессмысленный…

– Бред, – вслух произнесла я, глотнув шампанского и снова поставив стакан на широкие перила.

– Что именно? – переспросили откуда-то сзади.

Я вздрогнула и обернулась. Эйван стоял на балконе, у меня за спиной. Когда он успел сюда войти, я понятия не имела; во всяком случае шума шагов слышно не было. Теперь царевич отошёл от дверного проёма и облокотился о перила, продолжая удерживать в руках опустевший на треть бокал.

– Так что же вы назвали бредом, если это не секрет? – повторил он.

Я пожала плечами. Никакого особого секрета тут не было.

– Да весь этот спектакль, – ответила я, глядя перед собой, на быстро темнеющее над лесом небо. – Всю эту затею с угадыванием невесты.

– Но в этом виновата только ваша принцесса, – резонно заметил он.

Я неопределённо повела плечом. Спорить было бы глупо.

– В любом случае скоро всё это закончится, так или иначе, – ответила я. – А как ты думаешь, твой брат угадал, которая из нас настоящая королевна?

Эйван негромко рассмеялся.

– Ты только что сказала, что всё это бред, – пояснил он в ответ на мой удивлённый взгляд. – А теперь сама же с интересом следишь за ходом игры.

Настал мой черёд усмехнуться.

– Ну чем-то же надо себя занять, – попыталась оправдаться я. – Не о погоде же разговаривать, в самом деле.

– Это правда, – охотно согласился царевич. – Ещё несколько фраз о погоде, и я был готов уронить на пол весь столовый прибор.

Я попыталась припомнить, в какой именно момент на скатерть выпрыгнула лягушка и не специально ли Эйван выпустил её на стол, чтобы сменить тему беседы. Будто услышав мои мысли, лягушка вновь выбралась наружу. Посидев несколько секунд на перилах, словно обдумывая свои дальнейшие действия, она уверенно прыгнула вниз, и тут же скрылась из виду в густой траве.

– Ой! – вскрикнула я. – Твоя невеста удирает!

Царевич, однако же, проявил удивительное при подобных осбтоятельствах равнодушие.

– Ты что же, не прыгнешь за ней следом? – поддразнила я. – Может, она ещё не успела далеко ускакать?

– Ну да, охота была прыгать с балкона, – фыркнул он. – Это лягушке хоть бы что, а человеку и ногу сломать недолго. К тому же, – присмотревшись, добавил он, – там, кажется, растёт крапива!

– Тоже мне рыцарь! – Я попыталась пристыдить юношу, но кажется, не слишком успешно.

– Да что ей сделается? – отозвался Эйван. – Пусть погуляет, коли ей так хочется. Невеста тоже на это право имеет.

– Надо же! Да ты, как я погляжу, завидный жених!

– Рад, что хоть кто-то это заметил, – отозвался царевич. Я поймала себя на том, что снова не понимаю, подшучивает ли он надо мной или говорит серьёзно, или же просто бездумно брякнул первое, что пришло на ум.

– А знаешь, мне кажется, ты бы мог нашей принцессе понравиться, – сказала я неожиданно для самой себя.

– Правда? – На сей раз в его глазах определённо проскользнул интерес. – А мой брат?

– Не знаю, – задумчиво протянул я. – Вообще-то навряд ли. Уж очень он у тебя, знаешь, правильный. У него прямо на лбу написано: "Наследник престола. По пустякам не беспокоить". Наша принцесса обычно таких не жалует.

– Спасибо за подсказку, – хмыкнул он.

– Какую такую подсказку? – встрепенулась я.

– Ну как же, теперь как минимум про одну из вас я точно могу сказать, что она – не принцесса.

Я недовольно пожевала губами.

– Ну и ладно. Подумаешь, одной меньше. Из шестерых тоже, знаешь ли, пойди выбери.

– Это верно, – признал Эйван. – А может, подскажешь?

– С какой это радости? Чтобы ты побежал к брату и всё ему рассказал?

– А почему ты так уверена, что я собираюсь это делать? – прищурился он. – Может, я вовсе и не для брата интересуюсь, а для себя.

– Это как?

Смысл его последних слов и вправду был мне непонятен.

– Да мало ли. Может, я пока хочу с принцессой поближе сойтись, а там видно будет, как всё повернётся. Сама ведь говоришь, что я бы мог ей понравиться. Мне, видишь ли, до трона тридесятого царства далековато. А тут, глядишь, женился бы на вашей принцессе и сам стал королём.

Любопытный поворот. Вот только одно непонятно: он это серьёзно, или у них в тридесятом царстве шутки такие?

– А как же быть с Эдуардом? Это ведь он, а не ты, к ней свататься приехал.

– Ну какая разница? – отмахнулся он. – Ну, сватался один брат, а вышла принцесса за другого. Редко ли такое бывает?

– А-а-а, – протянула я.

Новая тема меня слегка напрягала, хоть и была значительно интереснее погодной. Однако нормальному течению мыслей мешало совсем другое, а именно – ужасно неудобные туфли, которые пришлось обуть в честь сегодняшнего события. Опираясь на перила, я мучительно пыталась незаметно избавиться хотя бы от одной из лодочек. Словом, хорошему настроению ситуация не способствовала.

– А зачем такие сложности? – поинтересовалась я. – Ну, отравил обоих братьев, да и всё тут. Наследуй отцовский трон и женись на ком хочешь. Хоть бы и на своей лягушке – если поймаешь её, конечно.

– А ты интересный собеседник, – оценивающе посмотрел на меня Эйван.

Ответить на этот комплимент очередной колкостью я не успела. Туфелька, наконец-то, благополучно ослабила хватку и соскользнула с исстрадавшейся ноги. Но не успела я в полной мере испытать чувство блаженства, как на долю секунды потеряла равновесие. Я покачнулась, дёрнула ногой, и туфелька благополучно улетела в траву вслед за лягушкой.

– Вот чёрт! – громко выругалась я, в последний момент заменив рвавшиеся с языка слова на более приличные. – И что теперь делать?

Царевич не ответил. Поставив на пол полупостой бокал, он перемахнул через перила. Не успела я толком испугаться, как увидела, что он уже благополучно приземлился на обе ноги. Было ещё не слишком темно, и обнаружить туфельку среди травы не составило труда.

– Там справа вход.

Я перегнулась через перила и принялась жестикулировать, показывая, как проще всего возвратиться в замок. Эйван задрал голову вверх, но следить за моими указаниями не спешил.

– Лень ходить кругами, – заявил он и, заткнув лодочку за пояс на манер шпаги, ухватился за стебель увивающего стену плюща.

Вскоре он в очередной раз перескочил через перила, на этот раз оказавшись с правильной стороны балкона.

– Вот. Только не говори, что она тебе мала или велика; я точно не стану прыгать вниз за другим размером! – с этими словами он вручил мне трофей.

В течение нескольких секунд я пристально его разглядывала, а затем расхохоталась.

– Я тебе, конечно, признательна, но неужели у вас в королевстве такие выходки позволительны для царских сыновей, пусть даже и младших?

– Для младших – разумеется, – весело отозвался он. – На то они и младшие. А вот для старших позволительно гораздо больше!

– Так как, говоришь, тебя на родине величают, Эйван-малахольный? – усмехнулась я.

И тут в замке раздался громкий удар гонга, извещавший о том, что пришла пора расставить все точки над и. Пришёл срок Царевичу Эдуарду выбрать из семи девушек свою принцессу.