Текст книги "Наследница"

Автор книги: Ольга Кучумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, точно пижамы не было, брюки такие, серые, в которых Александр Васильевич ходил в институт.

Женщины переглянулись.

– А где же пижамные брюки? Они куда-то девались, раз их не было на Александре Ивановиче. Валялась на диване только куртка. У меня такое впечатление, что кто-то пытается представить дело таким образом, что бы все выглядело, как естественная смерть.

– Эти усилия, которые прилагаются, говорят о том, что незнакомцы имеют представление, как скрыть улики, – принялась рассуждать Алена, – о каком-то профессионализме, что ли. Тем не менее, у них есть явные проколы.

– Вот твой муж и поможет в этом разобраться, – устало сказала Лена.

Алена взглянула на себя в зеркало и пришла в ужас. Никогда она не выглядела столь запущенной. Голова несколько дней не мыта, волосы висят, как пакля. Вид хмурый, взгляд затравленный, на переносице залегла глубокая морщина.

«Надо срочно перестать хмуриться, – подумала женщина, – а то эту морщинку потом ничем не расправишь». Настроение было поганым, на душе скребли какие-то серые кошки.

Все же, подумав, Алена решила на следующий день отправиться в парикмахерскую, что бы не напугать своим внешним видом супруга. «Почему я забыла попросить Максима привести мне фен и косметичку. Ну ладно, не взяла с собой на похороны, потому что была сильно расстроена. Но сейчас я могла бы сказать мужу взять эти столь необходимые для женщины предметы. Зачем попросила взять этот дурацкий засов?».

Алена вспомнила своих бабушку и дедушки. Они рьяно боролись за безопасность. На ночь бабушка запирала входную дверь не только на ключ, но и на засов. А если приходил кто-то посторонний, общалась исключительно через довольно массивную цепочку. Мать всегда сердилась на стариков, говорила, что это глупо. Было спокойное советское время, в квартиры никто не врывался.

С другой стороны, если бы отец не был столь беспечен, и квартира закрывалась изнутри на засов, ее бы не смогли ночью открыть специально подобранным ключом и, скорее всего, ничего бы не случилось. Никто не смог бы зайти потихоньку и вероломно застать спящего врасплох. Но в отцовской квартире стоял простенький замочек, который открыть можно было, наверное, шпилькой.

Или еще… У отца был открыт балкон, жарко ему, видите ли было, закалялся. Через балкон и вошли в квартиру пожарные, когда отец перестал появляться во дворе и на кафедре. Может, убийцы тоже вошли через балкон. Не так уж сложно спуститься с крыши на балкон четвертого этажа. Подозрительный студент, который приходил на поминки, кажется, он что-то говорил про секцию альпинизма. Да, он посещал секцию альпинизма и попросил картину с видом гор, якобы что бы повесить в секции.

Но, скорее всего, сделали вторые ключи. Возможно, похитили ключи у доверчивого и рассеянного отца и сделали дубликат. Сосед по площадке, Лосев,

рассказывал, что незадолго до трагедии отец не мог открыть замок и обращался за помощью. Да и у Алены были проблемы, замок заедал, поэтому и пришлось врезать еще один.

Во время этих размышлений Алена сидела в маленькой парикмахерской, где ей делали укладку. Женщина осталась довольна результатом. Волосы сделали излишне кудрявыми, если уж придираться, но все равно прическа стала гораздо лучше.

Вечером добрая Нина Петровна накапала Алене успокоительные капли, они помогли бороться с бессонницей, преследовавшей последнее время женщину. Она выспалась и выглядела с утра вполне удовлетворительно. По крайней мере, Максим точно не напугается. Вот если бы еще была косметичка… Алена зашла в ближайший магазин и купила себе тушь и какую-то помаду.      Рассмотрев поближе помаду, она подумала, что этот розовый цвет – просто чудовищный и до какого состояния нужно дойти, чтобы такое купить. «Я совсем задвинулась, думая про то, что случилось с папой, – пришло ей в голову. – Эта история с найденными на кухне медалями окончательно меня доконала. Я вообще ничего не понимаю. И нервы совсем никуда не годятся».

Алена подошла к большому зеркалу в магазине. Оттуда на нее смотрела весьма привлекательная стройная молодая женщина. Русые волосы, длинные и шелковистые, нежный овал лица, красивые серо-зеленые глаза с темными ресницами , изящная шея. Уж сколько Алена в свое время выслушала всякой критики в свой адрес от мамы и бабушки. И высокая-то она слишком, и худая, и сутулая. Бедная девочка, наслушавшись подобных реплик, сутулилась еще больше и нажила себе ужасные комплексы. В подростковом возрасте и маленький прыщик кажется вселенской трагедией. А тут она все время слышала: «ну что поделаешь, ты же похожа на отца». Вот то ли дело мать, невысокая полная яркая брюнетка. Алена очень страдала, ведь её внешность не одобряли самые близкие люди.

Но вот ребенок вырос и все изменилось. Первой комплимент сказала портниха: «Какая у тебя прекрасная фигура, замечательные параметры. Может, попробуешь себя в модельном бизнесе?». Потом мамина подруга вдруг удивилась: «Аленка-то у вас похорошела, такая красивая стала». Комплиментов становилось все больше, причем не только от мужчин, но и от женщин, и даже от маленьких детей. Постепенно Алена обрела уверенность в себе. Она стала себе нравиться, научилась со вкусом одеваться, краситься, правильно подавать себя.

Под воздействием общественного мнения уже и мать вынуждена была признать, что дочка сильно похорошела. Сначала это вызывало раздражение. Как такое могло случиться? Ведь не в нашу породу, слишком похожа на отца, да и внутри какая-то другая. Но через некоторое время, привыкнув к новой ситуации, мать решила, что все не так уж плохо. В конце концов, что ужасного, когда дочерью все восхищаются. Это даже льстит. Например, у приятельницы дочь совсем не симпатичная, очкастая и нос длинный.

Вот только понять Алену матери, по-прежнему, было непросто, они были слишком разными и все время ссорились. И это несмотря на то, что бабушка к тому времени уже умерла, и близких людей больше не было. Про себя Алена решила, что если у нее когда-нибудь будет дочь, то она никогда не будет критиковать её внешность, а наоборот, будет всегда её хвалить.

Впрочем, мать по-своему любила Алену. Вот и деньги на пальто ей дала, получив премию. Черное кожаное пальто с большим пушистым воротником сидело на женщине, как перчатка, подчеркивало тонкую талию и очень ей шло. Еще раз посмотрев на себя в зеркало, Алена отметила, что выражение лица напряженное, вид хмурый, под глазами образовались черные круги. Что там говорить, нелегко ей пришлось в этом маленьком тихом городе Бресте.

Вечерело. Подполковник Максим Воскресенский, он же муж Алены, торопливо подходил к пятиэтажному серому панельному дому по улице Янки Купалы. В Бресте он раньше никогда не бывал, но любоваться милым провициальным городом было некогда. Безумная тревога за жизнь жены заставила его, бросив все дела, вылететь в Белоруссию. Ситуация, в которой оказалась Алена, была драматической и приводила его в ужас. Можно себе представить, каково приходиться его жене, этой, с виду нежной и утонченной женщине.

Мало того, что она расстроена смертью отца и в одиночку вынуждена была заниматься организацией похорон, так теперь еще ужасные подозрения, что смерть была насильственной. А, вполне возможно, и сама Алена находиться под угрозой. Воскресенский в свое время закончил в Санкт– Петербурге военную академию. За несколько лет учебы в этом городе он неоднократно слышал леденящие душу истории про убийства одиноких людей из-за квартиры. В Питере орудовали банды черных риэлтеров, часто имеющих связи с правоохранительными органами, нотариусами, жэками. Поэтому к рассказу Алены муж отнесся со всей серьезностью.

Конечно, то, что происходит в обеих Российских столицах, трудно даже представить в тихом, спокойном и сонном Бресте. В это не хотелось верить. «Сколько может стоить двухкомнатная в этом старом панельном доме? – размышлял Максим. – Неужели этого достаточно, чтобы лишить человека жизни? C другой стороны, возможно для местных жителей это приличные деньги. Какая молодец Алена, что не осталась жить в квартире отца. Надо отдать должное её коммуникабельности. Успела познакомиться со всеми соседями и теперь кочует из одной квартиры в другую. А, может быть, здесь люди добрые, старой закалки. У нас вряд ли бы кто-то приютил чужого человека».

Максим зашел в подъезд и позвонил в нужную квартиру. Дверь открыла полноватая, приятной наружности, светловолосая женщина.

– Ой, а Вы – муж Алены? – обрадовалась она. – Проходите, пожалуйста. А меня зовут Лена.

В прихожую вышла бледная осунувшаяся Алена. Она довольно вяло обняла мужа.

«Она совсем на себя не похожа, – подумал Максим. – Наверное, это стресс так на нее действует».

Квартира у Лены была небольшая, обставлена скромно, недорогой мебелью, но чистенькая и довольно уютная. Хозяйка пригласила Максима на кухню и накормила ужином.

После ужина Алена и Лена наперебой, довольно сбивчево, начали рассказывать, как обстоят дела. Максима крайне удивили последние новости, то, что жена внезапно нашла медали отца. Медали пропали еще 9 мая. Алена рассказывала ему по телефону эту довольно мутную историю.

– Я не понимаю, зачем подкинули медали, – спросил Максим, наморщив лоб. – А вы в этом уверены? Может, вы их просто не сразу заметили?

Алена ужасно рассердилась:

– Ты-то хоть мне веришь? Я еще до похорон нашла письмо из милиции, в котором сообщалось, что по факту кражи медалей отказано в возбуждении уголовного дела. Мне папины коллеги все рассказали, как было дело. Отец приехал с встречи ветеранов войны 9 мая, сел на лавочку около дома, ему стало нехорошо, а когда очнулся – на пиджаке не было ни одной медали. Все говорили, что он очень переживал. Если бы медали вдруг нашлись, то коллеги бы об этом знали. Более того, мы с Леной вдвоем обыскали всю кухню, а там всего-то 5 метров! Мы искали документы на квартиру, перетряхнули все, что могли. Заодно посмотрели всякие сумочки и кошельки, даже в кастрюли заглянули. А медали я вчера нашла на холодильнике, на видном месте. Мы, конечно, их сразу бы увидели.

Лена согласно закивала.

– Ну, хорошо, хорошо, не горячитесь так. Я же не вник еще во всякие подробности. Может, стоит пройти в квартиру отца и вы на месте мне все расскажите.

– Сейчас, только возьму ключи, – согласилась Алена.

Квартира отца Алены показалась Максиму очень захламленной. Ремонта не было уже давно. Обои в гостиной были новые, но наклеены вкривь и вкось. На окнах висели серые от пыли шторы. Книжный шкаф забит книгами и бумагами, сервант заставлен посудой и какими-то коробками. На стенах развешены работы самого художника. В глаза бросается большая репродукция Джоконды. «В контексте данной квартиры вид у этой Джоконды какой-то зловещий. Такое впечатление, что она знает какую то тайну – то, что происходило в квартире в день смерти» – подумал Максим.

Компания прошла в мастерскую. В маленькой комнатке на полу, на шифоньере, на столе – везде стояли картины, а также висели на стенах. Несмотря на то, что Алена недавно отправила в Новосибирск множество работ маслом, оставалось еще огромное количество акварелей. «А Александр Черных замечательно пишет, – отметил про себя Максим. – Я, конечно, не какой-то знаток живописи, но отличить хорошую работу от плохой могу. По крайней мере, мне эта живопись по душе».

Алена, следуя женской логике, начала рассказывать с конца. Она отвела мужа на кухню.

– Вот здесь я нашла медали, – показала Алена на холодильник, находящийся напротив входной двери. – Они лежали на самом видном месте.

Воскресенский внимательно осмотрел помещение. Кухонька была крошечная, напротив входной двери стоял холодильник. Все, что теоретически могло лежать на холодильнике, сразу же бросалось в глаза. Алена права, не заметить там чего-то просто невозможно. Получается, медали, действительно, подкинули недавно. Но кто это сделал? И, главное, зачем? На первый взгляд связи между подозрительной смертью отца Алены и пропажей этих медалей еще 9 мая, более полугода назад, никакой нет. Но похоже, что эти два события что-то связывает.

Между тем Алена показала мужу отпечатки посторонних следов в гостиной. Чтобы не затоптать отпечатки Лена поставила на них сверху стул и табуретку. Отчетливо был виден след от мужских кроссовок большого размера, второй отпечаток был немного поменьше, больше походил на след, оставленный ботинком.

– Представляешь, я перед поминками помыла пол во всей квартире, было очень грязно и натоптано, здесь же ходили милиционеры и понятые. Но я все вымыла и было очень чисто, – рассказала Алена. – Все соседи пришли в домашних тапочках, никто не наследил. А я кочевала по всему подъезду, то у Нины Петровны поживу, то у Лены. Мы с Ниной Петровной приходим с утра в эту квартиру, а она мне сказала, что одну меня сюда не отпустит. И что мы видим? Следы чужих мужских ботинок по всей квартире! Между прочем, всю ночь шел дождь и грязь была свежая!

– Наверное, ночью приходили, – предположила Лена. – Днем никто не осмелиться. У нас столько пожилых людей в подъезде, сразу бы заметили чужих. Лосевы, например, или дома сидят и в глазок все видят или около подъезда на лавочке. Тяпочка у них сильно лает, когда кто-то подходит к квартире. Странно, что собачка ночью не лает, спит что-ли?

– А отца Алены где нашли? – спросил Максим.

– Его вот тут нашли, на порожике туалета. – ответила Лена, – рядом веничек лежал, типа подметал пол, стало плохо с сердцем, упал и умер, вот только соседка снизу слышала шум в третьем часу ночи, когда предположительно Александр Васильевич умер. Будто что-то упало, вроде стула, потом еще раздались какие-то звуки и, вроде, стоны, а потом все стихло. Тут слышимость замечательная. С чего бы Александр Васильевич подметал пол в полтретьего утра? Да и одет он был почему-то в брюки.

Я вот думаю, что пришли к нему в квартиру, да и убили, а документы на квартиру забрали. А на следующий день у него с утра свет горел и целый день тоже, и Александра Васильевича больше живым никто не видел. На кафедре он тоже не появился, потом и квартиру вскрыли, нашли его.

Максим, слушая рассказ, зашел в туалет. От его внимательного взгляда не укрылось, что по плинтусу и под ободком унитаза были какие-то ржавые пятна, очень похожие на засохшие пятна крови. Максим решил ничего пока не говорить жене, она и так была сильно расстроена и не хотела переезжать в квартиру отца.

– У него на диване валялась пижамная куртка, – продолжила рассказ Алена. Мы с Леной хотели рассмотреть её поближе, но она, представь себе, исчезла! Как сквозь землю провалилась! И все это в закрытой квартире. Чудеса, да и только. Кому она нужна?

– Никому, кроме преступников, – сказала Лена. – Похоже, что они уничтожают улики. Вот что странно еще. Твой отец, Алена, когда его нашли, был до пояса обнаженный и на нем были серые брюки одеты. Если, как считают, что он подметал пол и упал, то почему ночью и в серых брюках? А где же брюки от пижамы? Их вообще не нашли. Мы видели только пижамную куртку, она валялась на смятой постели. Но теперь и она исчезла. Как жаль, что мы не посмотрели поближе эту куртку, ведь перед поминками она еще была. Но кто бы мог подумать, что неизвестные злоумышленники нагло продолжат посещать эту квартиру и сопрут и пижаму.

– А что, документы на квартиру так и не нашлись? – поинтересовался Максим

– Нет, конечно, – фыркнула Алена. – Я заказала дубликаты, благо у меня с собой свидетельство о рождении. Копии документов на квартиру, которая приватизирована, находятся здесь у нотариуса в здании районной администрации. Только мне там были совсем не рады, там я встретила яростный отпор. Открытием наследственных дел занимается другой нотариус в центральном районе.

Эта дама отнеслась ко мне с большим сочуствием и пониманием. Она даже сделала себе отметку в деле, на случай, если вдруг объявится еще какой-нибудь наследник, что возможен криминал. Меня вот что удивляет, злоумышленники заметают следы, подкидывают медали и крадут пижаму, а я бы на их месте подкинула документы на квартиру. Документы для них сейчас бесполезны, а именно исчезновение документов больше всего убеждает меня, что дело очень нечисто.

– А что говорят в прокуратуре? – поинтересовался Максим.

– В прокуратуре, извините за тафтологию, продолжают продолжать не обращать никакого внимания на меня и мои подозрения. То есть они включили полный игнор. Я сходила и к прокурору на прием и к зам. прокурора и к следователю. По моему, они терпеливо ждут, когда я, наконец, уеду, – пожаловалась Алена.

– Ничего, мы еще раз туда сходим, – утешил её муж.

– Знаешь, это только в книгах все сразу бросаются разбираться, строить версии, искать улики, ночами просто не спят. Я уже начинаю подозревать, что в жизни все не так. Как мне заставить их хоть что-то делать?

– Давай завтра все обсудим, – предложил муж.

– Да, Вы лучше отдохните с дороги, – сказала Лена.

Алена понимала, что с приездом мужа придется покинуть гостиприимное жилище Нины Петровны. Неудобно будет обременять хозяев еще и взрослым мужчиной. Но сама мысль, что теперь придется переезжать, спать в квартире, где, возможно, убили отца, приводила её в ужас. И зачем только Максим приехал? Конечно, Алена рада, что муж о ней беспокоиться. Только теперь придется остаться на неопределенное время, а толку от хождения в прокуратуру вряд ли будет много. Зато Алена уже в ближайшее время могла бы уехать домой и чувствовать себя в безопасности, а тут она как на иголках, не знаешь, чего еще можно ожидать. Алена нехотя отправилась за своими вещами к Нине Петровне.

– Ты привез засов, я тебя об этом просила? – спросила она мужа, когда вернулась.

–Да, – сказал он, вытащив железяку, оказавшуюся здоровым засовом для садовой калитки.

Алена невольно засмеялась при виде такого внушительного предмета.

– Я ничего другого не нашел, не было времени ходить по магазинам, – принялся оправдываться Максим.

– Ты, конечно, не взял ни мою косметику, ни фен, – с неожиданной сварливость сказала Алена, прекрасно знавшая, что сама забыла об этом попросить.

– Но ты меня ни о чем подобном не просила, – спокойно возразил Максим. – Я, когда узнал что здесь твориться, чуть с ума не сошел от беспокойства. Мне коллега в нашем отделе дал телефон одного десантника, который раньше у нас служил в подконтрольной части. Он уволился в запас и теперь живет в Бресте. К нему можно будет обратиться за помощью, если понадобиться.

– Не знаю, чем он может помочь. Если только на нас напрямую кто-то будет наезжать. Лена считает, что открыто проявлять себя злоумышленники побоятся, слишком опасно.

– Надеюсь, что так и будет. Через полгода, если какой-нибудь неизвестный наследник вдруг не объявится, ты вступишь во владение этой квартирой. Тогда её придется продавать. Нам ведь не нужна квартира в Бресте? А это довольно опасно в данной ситуации. Тогда нам и может понадобиться помощь сослуживца.

– Ты все таки думаешь, что может объявится еще какой-то наследник? Я про это думала. Зачем украли документы? Как они хотят их использовать? Может, где-то существует поддельное завещание. В один прекрасный момент придет такой вот накаченный молодой человек и скажет, что он наследник. А сам еще при этом участвовал в убийстве отца!

– Надеюсь, что до такой наглости дело не дойдет. Но опасный момент – это продажа квартиры. Мы же в чужом городе, на виду. А кто злоумышленники, мы не знаем. Дождутся теперь, когда мы продадим квартиру и поедем домой с деньгами. Почему бы нас не убрать, а деньги присвоить? Такие мысли легко могут появиться, раз уж у них не получается унаследовать квартиру.

– Знаешь, в день похорон приходил один парень, он мне показался очень подозрительным. Молодой такой, студент. Я сначала ему обрадовалась, думала, что это ученик отца пришел, хочет посочувствовать мне в тяжелый день похорон. Но он вел себя так странно! Долго не уходил, хотя все темы для разговора были уже исчерпаны. Напросился зайти в квартиру под надуманным предлогом. Вошел в прихожую и так начал зыркать глазами направо и налево, что я очень удивилась.

Незадолго до его прихода я нашла письмо от участкового, содержащее отказ в расследовании факта пропажи медалей. Я была очень возмущена подобным отношением, представила, как больно и неприятно было отцу. И все свое возмущение я буквально вылила на этого студента. И вот вчера я вдруг нашла медали, которые пропали полгода назад, еще 9 мая. Они лежали в кожанной потрепанной сумочке типа портмоне на холодильнике и бросались в глаза уже с порога.

– Тебе нужно было расспросить этого студента, где он конкретно учиться, как его зовут.

– Я не догадалась. Была ужасно расстроена похоронами, к тому же еще напилась таблеток с валерианкой и из-за этого, к сожалению, была заторможенной. На тот момент у меня не было явных подозрений. Они появились на следующий день, когда мы с Леной обыскали весь дом, но так и не нашли документов на квартиру. Куда они пропали, не мог же папа их потерять? И тут я посмотрела на смерть отца другими глазами.

Кстати, про этого студента. Соседи, пенсионеры Лосевы, утверждают, что студент приходил два раза. Они его видели в глазок квартиры. Первый раз меня не было дома. А еще Лосевы видели этого парня, когда сидели со своим песиком на лавочке. Студет крутился во дворе с непонятной целью, что-то выглядывал. Все это очень странно.

Между прочем, здоровенный засов, который ты привез из Новосибирска, его нужно срочно приделать, а то я не смогу спокойно спать в квартире отца. Туда неизвестно кто ходит, как к себе домой!

Максим достал засов. Поискав, он легко нашел ящик с инструментами, принадлежащий отцу Алены. Художник Черных был абсолютно не хозяйственный, но вынужден был лично оформлять в багет свои работы. Максим принялся сверлить дверь.

– Этот предмет придназначен для садовой калитки или амбара, – сердилась Алена, – почему ты не нашел что-нибудь более подходящее?

– У меня совсем не было времени что-то искать. Купил первое, что попалось. Ты точно хочешь, что бы я это поставил?

– Да, да, – нетерпеливо сказала Алена, – устанавливай скорее и не отвлекайся.

Странная на первый взгляд идея с засовом была навеяна опытом семьи Алены. Её бабушка вечером всегда запирала дверь на засов и на цепочку, без этого в семье не ложились спать. Алена критиковала подобную привычку, считая её дурацкой, но теперь ей казалось, что это было не так и глупо. Если бы отец так делал, это могло спасти ему жизнь.

Привлеченные непонятным шумом появились соседи по площадке – Марина и супруги Лосевы. Они зацокали языками от удивления. Всякие засовы, железные двери, решетки на окнах и сложные замки – все это было диво дивное для Бреста, где жили в большом благодушии, как в добрые советские времена.

В подъезде у всех были простенькие двери, которые можно вышибить ногой, примитивные замки, их можно, наверное, открыть шпилькой. Решеток на окнах Алена не видела вообще нигде. Наверное, все подозрения по поводу вероломного убийства отца здесь кажутся дикими и безосновательными. Брест выглядет таким уютным и спокойным. Но, как говорится, в тихом омуте…

Муж закончил, наконец, прилаживать засов, несмотря на насмешки несознательных соседей.

– Без этого я здесь уснуть не смогу, – извиняющимся голосом сказала Алена. – Два простеньких замка в этой квартире не закрываются изнутри. А ведь папа, предположительно, спал, когда злоумышленники прокрались ночью в квартиру, открыв дверь дубликатом ключа.

Когда соседи ушли, Максим попросил жену показать ему то самое письмо от участкового. Алена пригласила супруга на кухню. Она достала из старенького серванта коробку с корреспонденцией. Поискав немного, женщина нашла нужное письмо. Максим изучил послание.

– Да уж, с выражениями участковый не заморачивался. Отказ даже вежливым не назовёшь. Приходиться с тобой согласиться, – констатировал Максим.

– Этот хамский тон меня и возмутил. К тому же очень жалко стало папу. Это же ужасно, что с него 9 мая содрали медали. О чем только думают гады, которые такое творят! Вот ради таких потомков отец всю молодость провел на войне. Лежал в окопах, рисковал жизнью… Почему он мне не написал о краже медалей? Всегда одно и тоже в письмах – преподаю в институте, пишу картины, хожу на выставки. Ах, да – еще гуляю по Брестской крепости. Все хорошо. Никогда никаких жалоб.

– Он просто не хотел грузить тебя своими проблемами. Привык сам все решать.

– Наверное, ужасно так жить. Не с кем поделиться какими-то мыслями, некому пожаловаться… Он мог бы еще раз женится. Странно, что он этого не сделал.

Максим пожал плечами.

– Он привык к одиночеству. По моему, он целиком посвятил себя искусству. Жил этими картинами. Обучал молодежь живописи.

– Один из этих учеников, возможно, причастен к его смерти. До чего люди неблагодарны!

Максим достал из коробки несколько потрепанных книжечек.

– Вот удостоверения к этим медалям. Если верить удостоверениям, большинство медалей – юбилейные, боевых не так уж много. Зачем вообще нужно было красть медали. Дорого их не продашь.

– Наверное, от жадности. Все сгодиться, лишь бы имело какую-то цену. А может, просто не разобрались, – пожала плечами Алена.

– Давай уже ляжем спать, – предложил Максим, – я с ног валюсь от усталости.

Алена постелила на тахте около окна. На отцовский диван-кровать она смотрела с предубеждением, поэтому ложиться туда не захотела. Максим быстро уснул, сказывалась усталость с дороги. Алена же не могла сомкнуть глаз, прислушиваясь к каждому шороху. В голову лезли разные дурные мысли. В этой квартире убили её отца и все стены пропитаны незримой информацией об этом. Пропитаны ужасом застигнутого врасплох человека, его стонами и страданиями. Как будто черный сгусток витал в комнате и Алена физически чувствовала его тяжесть.

«Где, интересно, сейчас папина душа, – размышляла Алена, раньше не при каких обстоятельствах не любившая думать на подобные темы, – может эта душа где-то здесь, недалеко, и наблюдает за дочерью. Хотел бы папа что-то ей рассказать, возможно, предостеречь? Может, Алена увидит вещий сон? « Я постараюсь, папа, правильно распорядиться твоим наследством, в том числе и картинами. Я постараюсь найти, кто тебя убил» – мысленно обращаясь к отцу, пообещала Алена. Заснула она только под утро, при первых звуках начавших ходить троллейбусов.

Проснулась Алена от каких-то звуков на кухне. Оказалось, Максим уже сходил с утра в магазин и сделал буттерброды, в кастрюльке булькал кофе. Приятный запах витал на кухне и приятно щекотал ноздри. Хитрая Алена несколько раз похвалила мужа и теперь Максим с радостью взял на себя обязанность варить утренний кофе и постоянно совершенствовался в мастерстве. Недавно, например, он стал добавлять в напиток немного корицы и мускатного ореха.

– Конечно, не такой как дома, свежесмолотый и сваренный в турке, – извинился муж, ловко разливая кофе из кастрюльки в две щербатые чашки.

– Все равно спасибо, – сказала Алена, – ты же знаешь, я законченная кофеманка и жизнь без этого напитка мне не мила. Сейчас позавтракаем и нужно сходить к районному натариусу, забрать документы. В Бресте все дубликаты документов на приватизацию хранятся у районного государственного нотариуса. А в связи с тем, что у отца исчезли все документы, я заказала копии.

– Ты про этого нотариуса мне рассказывала, что она нелюбезно с тобой разговаривала, отказывалась сообщить приватизирована ли квартира, есть завещание?

– Да, это очень странно, она же нотариус, а я предоставила документы – свое свидетелство о рождении и свидетельство о смерти отца. Все это доказывало, что я его дочь.

– Но потом она все же согласилась предоставить тебе эти сведения.

– Да, когда я догадалась принести запрос от нотариуса, который у них занимается правами наследования. Она выписала мне справку, что я являюсь наследнецей своего отца и запрос о предоставлении мне дубликатов документов на квартиру.

– Как все запутано. Непросто тебе пришлось, – посочувствовал Максим.

– Все потому, что документы украли. Но теперь эта странная нотариус довольно любезна, даже вежливо улыбается. Хотя взгляд при этом какой-то неприятный, колючий.

На приеме у нотариуса народу было мало и Алена довольно быстро получила дубликаты украденных документов. Теперь было абсолютно ясно, что документы на данный момент оформлены на отца Алены, Александра Васильевича Черных, каких-то иных владельцев не появилось.

– Слава богу, что квартиру не перепродали задним числом, а то и такое бывает, например по поддельной доверенности, – прокомментировал Максим, – Теперь еще надо подождать полгода, только тогда ты сможешь официально вступить в права на наследство. Если, конечно, вдруг не объявится еще какой– нибудь наследник.

– Если ты про преступников, убивших папу и укравших документы

, то они, скорее всего, побоятся заявит о каких-то правах. Хотя кто его знает. Нотариус районной администрации сказала, правда, под нажимом, что завещания нет. Но ведь есть еще частные нотариусы и у любого может быть завещание, например, кем-то сфабрикованное.

– Давай немного пройдемся и обсудим ситуацию, – предложил Максим, – можно доехать до центра города и там погулять. Предлагаю мозговой штурм. Заодно покажешь мне Брест, я же здесь не разу не был.

Супруги заскочили в уходящий троллейбус. Один из мужчин на задней площадке показался Алене знакомым. Женщина встретилась с ним взглядом. «О, да это же следователь Спотына» – вспомнила этого неприятного человека Алена. Следователь, судя по всему, чувствовал себя далеко не так уверенно, как тогда, когда наорал на Алену в своем кабинете. Его бело-розовое лицо начало покрываться красными пятнами. «Чего ты так занервничал, – ехидно подумала Алена, – а еще говорил, что совесть у тебя давно потеряна. Может, тебя наругал прокурор? А может, есть еще какая-то причина?».

– Посмотри, – толкнула локтем мужа Алена, – вон тот белобрысый мужчина, это следователь, который проводил предварительную проверку причин смерти отца. Теперь он говорит, что на место проишествия не выезжал, потому что милиционеры сообщили, что, якобы, следов криминала нет.

Максим с любопытством воззрился на следователя Спотыну. Тот нервно заерзал и на ближайшей остановке поспешил выйти из троллейбуса.

– Какой-то неприятный, скользкий тип, – констатировал Максим, – почему он сразу вышел из троллейбуса?

– Может, он уже приехал, – пожала плечами Алена.

Супруги доехали до центра города и решили немного пройтись. День выдался теплый, весна начала вступать в свои права. Алена подумала, что впервые за последние дни радуется ярко светящему солнцу. В городе было много зелени, но деревья только начали просыпатиься от зимней спячки. На ветвях набухли почки, весело чирикали воробьи, как будто обсуждали приятные новости.