Текст книги "Шпионская сага. История четырнадцатая. Дети солнца. Слуги тьмы (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Хоть здесь, без своих «балахонов» чушь не несите… – тихо сказал Кристиан, не смотря на Анако.

– Вы все-таки решили снизойти до меня и заговорить, – усмешка в голосе японца отдавала полным пониманием превосходства в сложившейся ситуации, – а я-то уже думал, что придется что-то предпринимать, чтобы услышать ваш голос.

– Для чего все это? – Кристиан резко повернул голову и посмотрел на Анако. – Мы с вами прекрасно понимаем, что все эти слова про Отца вашего и приближение к нему – полный бред, который всерьез могут воспринимать лишь задурманенные мозги ваших последователей. Хотя правильнее было бы сказать – пешек в вашей игре.

– Как некрасиво… – покачал головой Анако. – Так говорить о людях, которые оценили вчера вашу силу и волю. Настолько, что уговорили меня сделать вам приятное.

– Можно идти? – не смог не съязвить Кристиан.

Анако рассмеялся.

– Я оценил вашу шутку. Люблю людей с чувством юмора. С такими всегда интереснее. Но боюсь, не могу пойти вам навстречу. Вам придется пройти все. До конца.

– А если я не дойду до конца?

Вряд ли Анако с каждой жертвой был уверен, что та доживет до самого жертвоприношения. Должен же у него быть запасной вариант?

– Тогда в жертву будет принесен один из братьев, – невозмутимо пожал плечами японец. – Уверяю вас, уж там-то очередь выстроится. Правда, это уже не так интересно… Но, – Анако наклонился к нему, – что-то подсказывает мне, что вы не разочаруете меня и дойдёте до конца. Вечером новое испытание. А пока о приятном… Надеюсь, вы оцените.

На звук вновь открывшейся двери Кристиан оборачиваться не стал. Ничего приятного ни от Анако, ни от вновь вошедшего он не ожидал. Кто-то присел за его головой, прежде, чем он что-либо сообразил, плотная повязка легла на глаза. Что, черт возьми, задумал этот японец!? Ладони взмокли, сердце взволнованно забилось в груди. Дверь захлопнулась, судя по движению воздуха, впустив кого-то еще. Тихие шаги приближались, пока, наконец, не замерли прямо около него. Подошедший склонился над ним, Кристиан чувствовал его дыхание на щеке. Не поворачивая головы, ждал, что будет даль…

Черт! Он подумал или это вырвалось из него?

– Мой вам искренний совет вести себя тихо, – послышался голос Анако, – и никаких резких движений. Расслабьтесь… Вам понравится…

Но Кристиан почти не слышал его слов, потому что... Склонившийся над ним человек оказался женщиной. Ее губы накрыли его губы, а рука, медленно проведя по лицу, ненадолго замерла на груди и отправилась дальше вниз, одну за другой расстегивая пуговицы на его рубашке. Только этого не хватало! Хотелось оттолкнуть, отвернуть голову, взбрыкнуть. Но мозг все же ухватил слова Анако. Не провоцировать, терпеть… Губы сомкнулись, руки сжались в кулаки. Ноги были свободны, и Кристиан с трудом сдерживался, чтобы не скинуть ими с себя новоявленную гейшу. Она же, не теряя времени, уже добралась до ремня брюк.

Черт! Черт!! Черт!!! Все же не сдержался, ноги дернулись. Не сильно, но, кажется, он попал ей в коленку.

– Назад! – голос Анако клинком разрезал воздух. – Еще одно подобное движение, и я прикажу привязать вас к четырем лошадям и…

Ноги легли обратно.

– Вот так-то лучше…

А ему-то казалось, что он почти все в жизни пережил. Оказывается, не все… Тело начало предательски дрожать, Кристиан чувствовал, что захватившие его в плен руки знают свое дело. Будь это Джо и будь это в другом месте, он бы сейчас расслабился и улетел. Но здесь и сейчас ни о какой радости и удовольствии не могло быть и речи. Он напряг мышцы, пытаясь полностью сосредоточиться на том, чтобы не дать себя одолеть.

Визг тормозов под окном вырвал ее из плена зыбкого сна. Хотя сном это можно было назвать с огромной натяжкой. Скорее, она просто сдалась под уговорами Леона и Рона. Хотя не представляла, как можно спать, когда Кристиан неизвестно где и непонятно, что с ним. Она и не смогла уснуть. Просто то и дело поваливалась в полудрему, его лицо тут же вставало перед ней, казалось, она чувствует все, что с ним происходит. Саша далеко, но она-то здесь, рядом, почти за двадцать лет научилась чувствовать его не хуже. Вскакивая в кровати, смотрела на часы, потом ложилась обратно, свернувшись калачиком, и молилась… Под утро все же умудрилась более-менее крепко заснуть. Пока под окном не послышался шум.

Подойдя к окну, Джоанна увидела идущего по дорожке к дому Оливье. После трех звонков ему открыли, значит, Леон уже не спит. Да и спал ли он вообще? Когда Рон чуть ли не за руки выводил ее из кабинета Кристиана, Леон еще сидел за компьютером.

Быстро приняв душ, Джоанна спустилась вниз. За дверью кабинета были слышны голоса.

– Вот такие дела…

Оливье и Леон обернулись на нее, когда она зашла в кабинет.

«Не спал», – красноречиво говорили мешки под глазами Леона.

«Не нашел», – не менее красноречивы были глаза Оливье.

– Ничего? – почему-то сразу поняла Джоанна, только посмотрев на Оливье.

– В муниципалитет никто не обращался, – грустно кивнул тот. – Я вызвал всех из отпусков и командировок, послал проверять все заброшенные церкви в радиусе пятидесяти километров от Парижа. Что касается коневоза, то только в одном Париже их зарегистрировано почти сто. Старая модель, а, сука, распространенная…

Оливье отчаянно ударил рукой по спинке кресла, возле которого стоял.

– Это значит, мы не продвинулись ни на шаг. – Джоанна подошла и села в то самое кресло. Сжав губы, думала о том, что где-то, может быть, совсем близко от них, Кристиан ждет их помощи, надеется на них, верит, что они найдут его. Они не могут его подвести. Оливье промолчал.

– Ребята Поля тоже не нашли ничего стоящего, – наконец, продолжил он. – На шприце нет отпечатков. То, что в нем сильнодействующий парализатор, не поможет нам в поисках Криса.

– Я нашел координаты брата якобы покончившего с собой бизнесмена, – Леон потер и без того красные глаза, – можно попробовать поговорить с ним. Кристиан считал, что там тоже секта замешана.

– Давай, – Джоанна протянула руку, – я сейчас же к нему поеду.

– Время семь утра, воскресенье… – ошалело посмотрел на нее Леон.

– Бизнесмены ранние пташки, на крайний случай подожду. Давай, – она держала руку протянутой, пока в ладонь не легла бумажка с телефоном и адресами дома и офиса бизнесмена.

– А я рискну сунуться к президенту домой, – почесал затылок Оливье, встретив удивленные взгляды Джоанны и Леона, пояснил: – Скомпрометированный министр со мной разговаривать не станет, но президенту не сможет отказать.

– Да, нам надо попробовать узнать подробности из первых уст тех, кто уже столкнулся с этими ребятами. – Леон вздрогнул, только по факту заметив, что прикусил губу до крови. – Хорошо, ну, а я тогда в Центральное Дорожное Управление. Попробую порыться в их записях с видеокамер на трассах. Плохо, что мы не знаем номера коневоза. На записи с камеры из конюшен видно только, что номер на нем был старой серии, ну еще с тремя цифрами и без европейской символики. Попробую хоть с этой позиции посмотреть.

– Тебе бы поспать… – робко предложила Джоанна.

– На том свете отосплюсь. Сейчас не до этого, пока Криса не найдем. – Леон решительно тряхнул головой. – Прохладный душ и пару чашек кофе покрепче.

– Душ наверху, я попросила Венеру еще вчера тебе комнату приготовить, там кстати свежая рубашка Кристиана, думаю, он не был бы против. Кофе сейчас будет.

Подсунув еще спящему Рону под дверь записку, чтобы сидел дома и не делал глупостей, Джоанна покинула дом вместе с Леоном и Оливье. Доехав до выезда на шоссе, они попрощались и разъехались в разные стороны.

Кристиан лежал и прислушивался к тишине и редким в последние дни минутам одиночества. Как бы странно это ни звучало, но он был сейчас рад. Рад, что несмотря на все усилия и умелые действия девушки, ожидаемого результата она не добилась. Кристиан смог взять под контроль свое тело, погасить проснувшуюся было физиологию. Он не помнил, сколько она пыталась все же возбудить его, но все напрасно. Под конец он испытывал лишь раздражение и только лишь одно желание – чтобы это уже скорее закончилось.

Сначала хлопнула дверь. Потом повязку сорвали с глаз. Анако сидел на корточках около него и прожигал насквозь взглядом. Протянув руку, застегнул ширинку брюк, больно стянул ремень на поясе. По его лицу было видно, что ожидал он совсем другого зрелища.

Да… девушке не позавидуешь… Но, извини, милая, не срослось у нас с тобой…

Когда, так ничего и не сказав, японец поднялся и вышел из комнаты, стоящий над его головой «балахон» отвязал руки от колец, но лишь для того, чтобы на этот раз привычно стянуть за спиной. От врезавшихся в запястья веревок Кристиан вздрогнул, прикусив губы. Его швырнули на пол. Дверь хлопнула, еще долго звенев в воцарившейся тишине. Вымотанное напряжением тело отказывалось слушаться. Но больно обдирающие обнаженную грудь – а рубашку застегнуть никто не додумался – занозы из видавших вида старых досок пола вынудили Кристиана напрячься и хотя бы перевернуться на спину. И снова тонкая полоска света в потолке. Он следил за ней, потому что она была единственным его способом отслеживать время.

От принесенного скромного обеда – лепешки и воды – отказываться не стал. Привычно отвязали одну руку, дали поесть, и снова стянули за спиной.

Первый отблеск заката вырвал его из полудремы. Надвигающийся вечер нес ему новое испытание. И уйти от него, отказаться он не мог.

– Мадам! Мадам! Я же четко вам сказал, месье Кастильё не принимает дома посетителей по воскресеньям!

Высокий седовласый мужчина поднял голову от бумаг и посмотрел в направлении двери, из-за которой доносился крик его дворецкого.

– Он и в офисе, скажу я вам, по воскресеньям не принимает!

Решительный женский голос стремительно приближался с каждым словом.

– Мадам! Не вынуждайте меня…

Дверь кабинета резко отворилась, высокая стройная женщина вошла и, не оглядываясь, захлопнула ее за собой. Мужчина успел разглядеть появившегося в дверях дворецкого и даже поморщился, поняв, что его нос и дверь наверняка нашли друг друга. Раздавшийся крик подтвердил его предположение.

– Мадам… – тем не менее он спокойно поднялся и вышел из-за стола навстречу женщине.

– Рокье. Джоанна Рокье, – сдунув непослушную прядь рыжих волос, представилась она. – Месье Кастильё, я прошу прощения за вторжение, но речь идет о жизни и смерти, и каждая минута промедления может стать роковой.

По выражению лица женщины было понятно, что сказанное ею не просто громкие слова.

– Прошу, – он указал рукой на диван, дождался пока женщина сядет первой, сел рядом. – Чем могу помочь?

– «Дети солнца» – просто сказала она.

Мужчина сначала долго молчал, потом поднялся и медленно подошёл к окну.

– Месье Кастильё, – после почти пяти минут его молчания, произнесла женщина, – мой муж в руках этих людей. И если я не найду его за три дня…

– Вы ошибаетесь, если думаете, что у вас три дня… – тихо произнес он и повернулся к женщине. Непонимание в ее глазах постепенно сменялось страхом. Он вернулся к дивану, сел и поднял на женщину глаза. – Вы уверены, что хотите знать всю правду?

Она молча кивнула.

– Хорошо. Да, жертвоприношение через три дня, – они были знакомы не более десяти минут, но прекрасно понимали друг друга, – но эти три дня выбранная жертва проводит отнюдь не в томном ожидании. Мы почти успели… – его голос дрогнул, взгляд ушел куда-то в сторону. Проследив за ним, Джоанна увидела, что он смотрит на фотографию на стене. С нее на них смотрел мужчина помоложе, благородная седина только пробивалась на его висках, глубокие голубые глаза улыбались искренне, по-доброму. – Мы нашли его за день до жертвоприношения. Я уже предвкушал встречу, ведь мы… успели! – голос мужчины зазвенел, губы сжались, воспоминания сложились в глубокие морщины на лбу. – Мы нашли его прикованным к колесу водяной мельницы.

Джоанна вздрогнула. Мужчина снова посмотрел на нее. Женщина, а в глазах решимость, какой может позавидовать любой мужчина.

– Надеюсь, ваш муж сильный человек. Винс был не из слабаков, все-таки десять лет в «морских котиках», но и он не пережил…

– Что…? – Джоанна не узнала свой голос.

Мужчина замолчал, словно сомневаясь…

– Я должна знать все.

Он кивнул и начал рассказывать.

И снова вишня. Цвет бордо у Кристиана отныне ассоциировался с одним. Наступил вечер, еще один вечер, приближающий его к смерти. Глупо было бы ожидать, что Леон и Джоанна смогут что-либо сделать за один день. А значит, пока не пришли, надо успеть настроиться…

Когда засов заскрежетал, он уже знал, что сейчас подойдут, поднимут. Снова считал ступеньки. Снова огромная дверь и десятки факелов. Снова холодные глаза Анако. Все, как вчера. Кроме одного… Начавшись так же, как вчерашний, Кристиан не знал, чем закончится для него этот вечер.

– «Дети солнца» приветствуют тебя…

Кажется, с тошнотой он немного научился справляться.

– Я слышал, дьявол утром искушал тебя, подослав к тебе один из своих пороков. То, что ты не поддался ему, избавило тебя от того испытания, что Отец наш посылает грешникам.

Так вот зачем все это было… Очевидно, пойди все по плану Анако, тот под соусом его прелюбодеяния с одной из «сестер» заставил бы его пройти через что-то, задуманное специально под это. Но не срослось… Однако слова Анако почему-то не принесли облегчения. Не получилось одно, тот наверняка придумал другое.

– Но очищение четырьмя стихиями непреложно на пути к Отцу нашему. Испытание воздухом ты прошел. Сегодня тебя ждет новое.

Кристиан повернул голову на раздавшийся рядом шум ткани. Прямо около него стоял высокий стеклянный сосуд, такая огромная колба.

– Дьявол замуровал Отца нашего в узкой башне и решил навсегда оставить его там, погребя под тоннами песка. Но сила и воля его были настолько мощны, что миллионы песчинок покорно расступились вокруг него, а ветер поднял и вынес Благодетеля на поверхность.

Все равно тошнит…

– Посмотрим, сможешь ли ты найти выход…

Его взяли за руки и подвели к «колбе», вырезанная в стекле дверь отворилась. Завели внутрь. Руки связали, но как-то странно, словно просто слегка опутали веревками.

– У тебя четыре минуты, чтобы освободить руки и выбраться. Иначе…

Дверь захлопнули и тут же откуда-то сверху на его голову посыпался… песок… Он заполнял колбу, как показалось Кристиану, молниеносно. И вот уже он не видит своих ступней. И тут он понял замысел тех, кто так неряшливо, как ему показалось поначалу, связал его. Кристиан вспомнил, как им в ДГСЕ рассказывали, что существует специальный метод связывания рук, напоминающий именно просто легкое окутывание. Но стоит тебе начать вырываться из веревок, как хаотичные движения, вместо освобождения, только туже затягивают путы.

«Главное, не нервничать…» – повторял им тогда учитель.

«Главное, не нервничать…» – прошептал Кристиан, осторожно, словно трогал тонкую паутину, снимая с запястий веревку, прислушиваясь, не натянулась ли где. Пару раз замирал, менял направление движения. Песок уже дошел до пояса, теперь пальцами приходилось шевелить уже в густой тягучей массе. Но он старался не спешить, все так же прислушиваясь к веревке.

Он пытался не нервничать и когда локти оказались в песке, который все сильнее спрессовывался вокруг его тела, и двигать пальцами становилось все тяжелее, и когда он уже мог чуть ли не сосчитать песчинки, одна за другой складывающиеся уже на уровне его груди.

И когда, уже подняв голову, чтобы песок не залетал в нос и рот, все пытался распутать руки…

– Главное, не нервничать… – Леон уже не знал, кого он сейчас больше успокаивает, себя или сидящего на диване Оливье.

И если последнему удалось попасть к президенту, и тот пообещал, что к вечеру у него будет максимально полная информация от опального министра, то проведенный им в Дорожном Управлении день Леон мог назвать стопроцентно провальным.

– Но еще один день вхолостую. У нас осталось два дня. На третий день… – Оливье покачал головой.

– У нас два дня при условии, что Кристиан выдержит...

Леон и Оливье обернулись на прозвучавший от двери голос. Джоанна прошла в кабинет и села в кресло, подняла глаза на замерших мужчин.

– Выдержит… что? – прохрипел Леон, выражение лица Джоанны ему категорически не понравилось.

– Испытания…

Впервые за последние два дня ее голос дрогнул.

====== Глава 6. ======

– Ка… ка…. Какие испытания…? – Леон аж начал заикаться.

– В общем, так… – Джоанна вздохнула и откинулась в кресле, сжав подлокотники руками, подняла глаза на мужчин, продолжила. – Никакого самоубийства, как вы понимаете, не было. Винсента Кастильё убила секта. Круз, его брат, не смог сказать, когда все началось, но по всей видимости секта вышла на Винсента из-за денег. Один из самых богатых людей не только Парижа, но и Франции – чем не лакомый кусочек для тех, кто поставил перед собой глобальные цели. Но Винсент отказался от заманчивого предложения. Первые полунамеки-полуугрозы начали ему поступать примерно за неделю до похищения. Так что и лечения в психиатрической клинике, о котором писали газеты, тоже, как вы понимаете, не было…

Воцарившееся молчание нарушалось лишь тяжелым взволнованным дыханием.

– Семья Кастильё настолько влиятельна, что вхожа в дом президента без приглашения. Аудиенции у братьев просили не только ведущие бизнесмены и политики, но и сам Папа Римский. Круз использовал все свои связи, чтобы найти брата. Стараясь действовать тихо, чтобы не спугнуть секту, он смог выяснить, что Винсента собираются принести в жертву за три дня до роковой даты.

– Погоди… – прервал ее Оливье, сел на диван, подался в ее сторону. – Но ты ведь говорила о жертвоприношении в день «последнего цвета вишни», а тридцать первое августа только раз в году. Этот твой Круз уверен…

– У секты, – не дав Оливье закончить, продолжила Джоанна, – четыре больших праздника в году. Прощание с зимой, встреча лета, последний цвет вишни и день белого покрывала. Кристиан… – Джоанна сделала паузу, было видно, хоть она и держалась, давалось ей это нелегко, – попал в третий. Винсент Кастильё во второй. Свои праздники глава секты Мануко Анако использует, чтобы жертвоприношением прикрыть откровенное убийство тех, кто либо мешает его планам, либо отказывается сотрудничать. А накачанная наркотиками, одурманенная толпа только и рада… услужить Отцу своему…

Джоанна с каждым словом все больше мрачнела, по ее словам чувствовалось, что это все лишь малая доля того, что ей рассказал брат бизнесмена.

– Наркотики? – очнувшись, удивленно вскинул брови Леон, до сих пор молча слушавший Джоанну.

– Круз рассказал, что вскрытие показало наличие в крови Винсента очень сильного наркотика, но широкому кругу медиков неизвестного. Наркотик этот был создан вторым нашим фигурантом – Филиппом Полонье.

– Химик научного института… – чертыхнулся Леон, качая головой.

– Именно из-за увлечения наркотиками Полонье и поперли из института. Тот якобы раскаялся, поэтому портить парню репутацию не стали, расстались мирно, оформив все по собственному желанию. Вскоре тот встретил Анако. Случайно или тот сам вышел на него, неизвестно.

– Черт… – Оливье потёр переносицу рукой. Картина становилась все яснее и четче, но и в тоже время рисовала нерадостную перспективу. Если все это так, то Кристиан попал в такую мясорубку, из которой в одиночку ему точно не выбраться.

– Истинную цель «Детей солнца» Круз тоже не смог выяснить. Винсента он нашел за день до жертвоприношения. Он мчался, радуясь тому, что успел, что роковой день только завтра, мечтал обнять брата, а обнял… труп. – Джоанна говорила глухим дрожащим голосом, потому что понимала, что все, что когда-то пережил Винсент Кастильё, о чем поведал его брат, сейчас переживает Кристиан. Понимали это и Леон с Оливье. – Он нашел брата прикованным к колесу водяной мельницы, в легких потом нашли воду. Его просто несколько раз окунали в воду, пока он не…

Джоанна вдруг резко поднялась с кресла и подошла к окну.

– Круз поклялся, что выяснит, что произошло с братом. Ему удалось найти родных людей, которые ушли в секту, и собрав по крупицам их рассказы, он смог понять, что до дня жертвоприношения секта, а точнее Анако, заставляют жертву пройти четыре испытания. Четыре стихии – воздух, земля, вода и огонь. Якобы посланец дьявола, который выбран для жертвоприношения, должен предстать перед Отцом очищенным от грехов, обновленным и готовым принять его милость.

– Четыре испытания… и само жертвоприношение… – бормоча, раскачивался в стуле Леон. – Пять дней…

– Жертвоприношение 31 августа. Кристиана похитили вчера, 27 августа. – Оливье прикидывал, высчитывал дни. – Все сходится… – снова чертыхнулся он.

– Сегодня у него второе испытание. – Джоанна прислонилась лбом к стеклу. – И мы не знаем, выдержал ли он его, выдержал ли первое. Винсент Кастильё был очень сильным и выносливым, и то… третье испытание водой убило его. До жертвоприношения он не дожил. И по выясненной Крузом информации за все время существования секты всего две или три жертвы дожили до рокового дня. Поэтому… – она повернулась к мужчинам, – мы не можем утверждать, что у нас еще два дня. Потому что… возможно…

– Джо… – Леон вскочил и подошел к ней. – Ты знаешь его, он столько всего прошел, пережил. Он справится! Он сможет! Мы найдем его! И мы должны верить, что успеем, что найдем его живым.

– Только вот мы на том же месте, что и вчера, – Оливье, вдохнув, сжал губы, – на нуле.

– Здесь, – Джоанна вытащила из кармана сложенную вчетверо бумажку, – телефоны людей Круза, которые готовы помочь нам.

– Я немедленно свяжусь с ними. – Леон взял бумажку из рук Джоанны и бросился к компьютеру, схватил лежащий на столе телефон.

– Джоанна… – Оливье поднялся и подошел к ней. – Кристиан не зеленый юнец, школа ДГСЕ это тот еще опыт. Он справится, я знаю.

– Дай-то Бог… – прошептала Джоанна, повернувшись, посмотрела в окно на полную луну. – Прошу тебя… держись…

Песок, везде песок. В глазах, в носу, в ушах. В горле, в легких. Прерывистые, хриплые вдохи, тоже полные песка. Последние движения рук… уже на автомате… уже задержав дыхание…

Кристиан даже не понял, как ему все же это удалось, просто вдруг почувствовал, что руки свободны. Собрав себя в кулак, цепляясь за ускользающее сознание, преодолевая сопротивление песка, нащупал замок. Как он его повернул, Кристиан уже не помнил. Вместе с высыпающимся из колбы песком рухнул на колени. Его перевернули на спину, несколько хриплых вдохов, склонившееся над ним лицо Анако и… темнота.

«Прошу тебя… Держись…»

Ее голос звал, не давал уйти, заставлял бороться, вцепившись в ускользающую жизнь зубами. Сквозь боль, сквозь стон делать вдох за вдохом. Судорожно хватать ртом воздух, биться в судорогах в руках держащих его «балахонов». Несколько секунд он словно наблюдал за собой со стороны, за своим телом, неподвижно лежащим на полу перед Анако.

Подняв голову вверх, увидел вдруг расступившееся перед ним небо.

Чья-то рука протянулась к нему.

Остается только коснуться ее. И уйти. Избавить себя от еще двух испытаний, обрести свободу.

«Прошу тебя… Держись…»

Нет. Он не может. Не может… предать ее веру. Опустив голову, понимая, на что обрекает себя, он наклонился и коснулся рукой своего тела.

Как вздрогнул и начал дышать, не помнил. Первое, что почувствовал, когда пришел в себя, была боль. Дикая, сковавшая все тело боль. Значит, жив… Руки привычно связаны за спиной, знакомые доски под ним. Его чердак, его последний дом. Открыв глаза, какое-то время изучал ползающего по полу жука. Сил не было даже перевернуться на спину. Так и лежал, почти не чувствуя своего тела, пока дальний угол чердака не окрасился первыми лучами восходящего солнца.

Третий день. Неудивительно, что редко кто из жертв доживал до самого жертвоприношения, придуманные Анако испытания выматывали даже самых выносливых. Но он должен… должен дойти до конца. Леон и Джоанна ищут его, он должен их дождаться…

Дверь скрипнула, впустив на чердак дорожку света, которая выхватила витающие в воздухе песчинки пыли, почти как те, что вчера окутывали его со всех сторон. Даже не отреагировал, когда подняли и посадили, прислонив к лавке.

«Балахон» терпеливо ждал, пока Кристиан немного придет в себя, достаточно, чтобы поесть. Аппетита не было от слова «совсем». Но он ел. Через «не хочу», понимая, что от этого зависит, будут ли у него силы пройти сегодняшнее, третье испытание.

Еда немного вернула ему силы, но не настолько, чтобы хоть как-то отреагировать, когда «балахон» вместо того, чтобы, привычно связав руки, бросить его на пол, подтащил его к столбу. Прежде чем прислонить к нему, полностью снял рубашку, повернул так, что все сильнее проникающее сквозь балки потолка солнце вскоре начнет слепить ему прямо в глаза, прожигая обнаженную грудь. Заведя руки, стянул их за столбом. И снова… даже пронзившая тело боль не заставила его хотя бы вздрогнуть. Рефлексы тела, чувствительность падали. Это плохо. Если к вечеру он не сможет хоть немного прийти в себя, третье испытание может стать последним. И даже не из-за сложности, а именно потому, что вымотанное, обессиленное тело будет просто не в состоянии сопротивляться.

«Балахон» обмотал веревками ноги почти у самой земли, колени. Проверив, крепко ли зафиксированы руки, молча вышел. Один раз, только один раз Кристиан смог поднять голову, чтобы посмотреть в потолок. Горячее августовское солнце кому-то там, за этими стенами, дарило последние дни летней радости, а ему обещало жаркий во всех отношениях день.

Голова упала на грудь. Солнце начало уже припекать затылок. А в ушах звенел ее голос. «Прошу тебя… Держись…»

Очередная ночь в полубреде. Странный сон, от которого она проснулась в холодном поту. Словно он стоит и смотрит то на нее, то куда-то вверх. А она боится даже моргнуть, как будто те доли секунды, что она не будет видеть его, заберут его у нее. Проснувшись разбитой, еще и шести не было, Джоанна спустилась вниз. Из кабинета доносился приглушенный голос.

– Да, я получил ваши документы, сейчас просматриваю. Вы ключи доступа к банку данных научного института сами подбирали? – когда она вошла в кабинет, Леон разговаривал по телефону.

Накануне вечером Джоанна договорилась с ним, что пока люди Круза будут скидывать ему имеющуюся у них информацию, он немного поспит. Постелила ему прямо тут на диване.

Короткий взгляд на нетронутую постель. Не спал. Джоанна подошла к столу. Засохшие следы кофе на чашке. Леон поднял на нее глаза. Второй ряд синяков, вторая бессонная ночь.

– Хорошо, жду. Спасибо.

Леон положил трубку, откинувшись на стуле, на мгновение прикрыл глаза.

– Люди твоего бизнесмена обещали скинуть ключ доступа к базе научного института. Так мы сможем вычислить имена тех, кто вместе с Полонье составляет мозг секты. Для создания наркотика ему необходимы ингредиенты. То, что кто-то продает их ему, это факт. Будем знать имена, сможем отследить их передвижения. И, дай Бог, найдем поставщика. Сегодня третий день.

– Третье испытание… – прошептала Джоанна, опускаясь в кресло. Леон открыл глаза и посмотрел на нее.

– Да. Судя по отчету судмедэксперта, концентрация наркотика в крови Кастильё-младшего говорила о том, что попало вещество в организм максимум за пять-шесть часов до смерти. Это означает, что накачали его этой гадостью днем.

– Но мы не можем быть уверены, что Анако каждый раз действует по одной и то же схеме. – Джоанна задумчиво крутила обручальное кольцо. – Где гарантия, что он каждую жертву подвергает одним и тем же испытаниям, в одной и той же последовательности?

– Гарантий нет… – грустно закивал головой Леон. Зазвонивший телефон прервал его размышления. – Да. Да, Оливье! Черт! – Леон вдруг встрепенулся. – Тьфу… тьфу… тьфу… Будь там и держи нас в курсе!

– Что? – Джоанна подалась вперед, едва Леон выключил телефон и поднял на нее глаза.

– Оливье только что вышел от президента. Вчера поздно вечером интересующему нас министру позвонили. И порекомендовали во избежание выброса в прессу некоей информации пойти на сотрудничество. В свете сообщенных Оливье сведений президент распорядился министру пойти на контакт. Сегодня во второй половине дня у министра встреча с людьми из секты. Оливье будет играть роль его охранника. И если нам повезет…

– Не слишком ли рискованно вести сектантов? Если они заподозрят слежку… – Джоанна покачала головой, боясь даже представить, что в таком случае Анако может сделать с Кристианом.

– Оливье профи высшего класса. Если надо, он привидением станет, невидимкой. Он никогда не сделает ничего такого, что может навредить Кристиану.

– Хорошо. – Джоанна поднялась. – Я тогда сварю всем кофе и сделаю Рону завтрак. Отвезу его в школу и снова к Кастильё-старшему.

– Зачем? – уже вернувшись было к компьютеру, Леон снова поднял на нее глаза.

– Он обещал попробовать свести меня с родственниками попавших в секту, с которыми сам общался. Хочу поговорить с ними, может они вспомнят или скажут что-то еще. Просто сидеть и ждать я не смогу.

– Хорошо. Только умоляю тебя…

– Не волнуйся. Я никогда не сделаю ничего такого, что может навредить Кристиану. – Джоанна вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

– В этом-то я не сомневаюсь… – прошептал Леон, возвращаясь с замигавшему на экране оповещению о поступлении нового документа. – Сама бы ни во что не вляпалась…

Оливье бросил короткий взгляд на часы и отлип от стены. Назначенная министру встреча через полчаса. Только что тот позвонил и сообщил, что спускается.

Водитель, скучая, курил возле машины. Его удивление, куда делся постоянный охранник, быстро и невозмутимо рассеяли, объяснив все подкосившим того гриппом.

Министр показался в дверях, короткое пересечение взглядами. Оливье поправил лацкан пиджака, проверяя, включена ли видеокамера, и направился за министром. Открыл ему дверь, пропуская вперед, собрался сесть сам.

– Я, кажется, забыл папку с документами на охране, когда сдавал ключ… – пробормотал министр.

– Сидите в машине, я принесу.

Оливье осмотрелся, все тихо, спокойно. Две минуты туда и обратно. Увидев его, выходящим из дверей министерства, водитель вставил ключ в зажигание.

Листы бумаги, словно первые опадающие листья приближающейся осени, разлетелись по асфальту вместе с обломками машины. Взрывной волной Оливье откинуло обратно к дверям. Гул в ушах перекрывал вой сигнализаций, крики выбежавших из здания охранников. Кто-то склонился над ним. За секунду до того, как он, заметив краем глаза одиноко стоящего на противоположной стороне улицы человека, отключился.

Беспощадное солнце превратило чердак в раскаленную пустыню. Но Кристиану некуда было скрыться от его обезумевших лучей. Весь день пролетел словно в полудреме. Он даже не заметил, что обед в этот день не приносили. Кто-то несколько раз приходил, проверяя его, но сквозь пелену в глазах он даже не мог различить лица того, кто подходил и, приподняв его голову, смотрел на него. Все слова были каким-то посторонним шумом, фоном, подобным шипению масла на раскаленной сковородке.