Текст книги "Цена свободы (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Возле одной из них капитан и расположился, присев на землю. Кристиан подошел к нему и сел рядом. Матрос чуть ли не рухнул прямо у двери, обхватив руками свои дрожащие коленки.

– Дом, милый дом… – усмехнулся Кристиан, облокотившись затылком о стену.

– Боюсь, – капитан повернул к нему голову, – что этот грот действительно может стать нашим домом на много недель.

Кристиан кивнул. По работе он сталкивался и прекрасно знал, кто такие сомалийские пираты. Современные «разбойники большой волны», как они сами себя называли, недалеко ушли от своих далеких собратьев. Времена изменились, но суть их промысла осталась прежней. Похищения, захват судов целыми экипажами, вымогательства, шантаж. Только цена выросла. Когда-то начавшись с единичных нападений отдельных группировок, постепенно это превратилось в национальный бизнес Сомали. Пиратством занимались целыми деревнями, в группировки входили как простые исполнители из числа обычных рыбаков, так и более высокая каста, состоящая из бывших военных, составлявших группы захвата, и экспертов, не хуже их, европейцев, умеющих работать с современным оборудованием. И во главе каждой такой группировки стоял главарь.

– Никто не знает, – продолжал капитан, – сколько нам придется здесь провести. И на гостеприимство рассчитывать не приходится. Пираты, конечно, следят за пленниками, чтобы те не умирали от голода, жажды и болезней, пока они не получат запрошенный выкуп.

– В лучшем случае, – Кристиан повернулся к Кровелю, – мы проведем здесь несколько недель, а то и месяцев, – матрос при этих его словах вздрогнул и вжался в коленки еще больше, – а в худшем…

– Я вижу, вы знаете, о чем говорите, – капитан с интересом смотрел на пассажира.

Кристиан кивнул и продолжил:

– По долгу службы, так сказать. Думаю, мы с вами оба прекрасно знаем, что в последнее время пираты оборзели и теперь им мало получить выкуп, они стремятся сделать это как можно быстрее.

– А потому не гнушаются никаких способов давления на родных с целью ускорить получение выкупа. – Кровель понял, что имеет в виду Кристиан, признаться, сам уже думал об этом. Одного взгляда на главаря пиратов ему было достаточно, чтобы понять – тот именно из числа таких оборзевших, не гнушающихся ничем ради денег. – Пытки, издевательства стали обычным делом, оставив от изначальной сути сомалийского пиратства лишь название.

– В отличие от нынешних пиратов их не такие далекие предшественники бережнее относились к пленникам, потому что понимали – это их заработок, берегли их, как берегут товар, который хотят продать.

– Сейчас их уже меньше интересует целостность товара, потому что они поняли – родные в любом случае отдадут последнее, лишь бы вернуть своих близких и даже неважно, в каком состоянии.

– Вы уже сталкивались с пиратами? – Кристиан снова посмотрел на капитана, то, с каким знанием дела тот говорил, невольно наводило на эту мысль.

Кровелю не хотелось в подробностях рассказывать о том, что ему пришлось уже однажды пережить, тем более при матросе, поэтому он лишь коротко кивнул, оставив пока при себе воспоминание не так давно ушедших дней.

Кристиан посмотрел на седовласого соседа и подумал, скольких из этих седых волос стоили капитану те воспоминания, что сейчас мелькали в его голове. Подобные встречи, если тебе удается после них остаться живым, навсегда остаются в памяти.

Дверь скрипнула, их головы невольно повернулись в ее направлении. Показавшийся на «пороге» молодой парень осмотрел их и вдруг цепко схватил за локоть сидящего рядом матроса. Не обращая внимания на его крики и попытки упираться, вытащил его из грота и захлопнул дверь.

Главарь пиратов, едва увидев пленников, сразу понял, с кого следует начать. И даже не в плане возможного выкупа, сколько…

Он поднял глаза на дрожащего, словно пальма на штормовом ветру, матроса, которого втолкнули в комнату и поставили прямо перед ним.

Молча поднявшись, он медленно подошел к нему, обошел вокруг него, замер за спиной, удовлетворенно слушая, как тот стучит зубами от страха, улыбнувшись, снова встал перед ним. Все так же молча смотрел на него и вдруг сделал короткий жест рукой. Матроса схватили за руки и спиной поволокли к выходу.

– Нет! Нет! Стойте! – заверещал тот, видимо, решив, что главарь, сделав вывод о его полной финансовой бесперспективности, отдал приказ об уничтожении, зачем зря кормить и поить бесполезный рот. – Стойте!

Главарь поднял руку, пираты, тащившие матроса, остановились, отпустили его. Он тут же подполз к главарю, упал перед ним на колени.

– Да, за меня много не дадут, но за одного из нас… – торопливо начал говорить он, словно от скорости его слов зависела его жизнь. – Самый старый, седой, это наш капитан. Не бедняк, но и не богач, за него тоже много не получите. А вот третий темноволосый – пассажир. И вот он явно не бедный. Я видел его с женой на верхней палубе, а там только каюты первого класса и сьюты. Нужно иметь толстый кошелек, чтобы позволить себе такую! Да и посмотрите на его обручальное кольцо! Одно оно стоит моей полугодовой зарплаты! За него вы получите не одну сотню тысяч евро, если не больше!

– Как его зовут? – подал голос главарь, махнув рукой одному из пиратов, приготовившемуся записывать.

– Не знаю. Правда, не знаю! – снова задрожав, когда к нему направились двое, закричал матрос. – Капитана зовут Алекс Кровель, как зовут пассажира – не знаю. При мне они друг друга по именам не называли.

Без тени эмоций на лице, главарь подошел к матросу, того подняли на ноги. Цепко схватив его за подбородок, главарь посмотрел ему прямо в глаза.

– Слушай внимательно их разговоры. Каждый вечер будешь докладывать мне. Имя. Самое главное – я должен знать его имя. – Главарь отпустил матроса, тот торопливо закивал головой, словно преданная собачка.

Он не смотрел, как пленника вывели. Вернувшись на свое ложе, прикрыл глаза, о чем-то думая. Открыл, когда услышал шуршание бамбуковых занавесок на входе.

– Надеяться на эту гиену мы, конечно, не будем, – сказал вошедшему в комнату пирату, – и без него узнаем имя. Но лишние уши не помешают. Пусть следит за ними. Сейчас у меня обед и отдых. Через, – посмотрел на часы, – четыре часа приведешь мне пассажира. Как раз будет несколько часов побеседовать с ним перед ужином. Заодно определимся с их времяпрепровождением на ночь. Пока не поить и не кормить их.

Стоящий напротив него пират оскалил белоснежную улыбку.

Небольшой уютный номер окнами выходил в сад. Опьяняющий аромат роз, пионов и еще каких-то неизвестных ей цветов проникал в открытое окно. Истинный рай. Но и он для нее был сейчас адом. Потому что в нем не было его.

Джоанна вошла в номер и села на кровать. Заполнявший с ее слов карточку администратор этого мини-отеля сообщил, что представитель консульства будет с минуты на минуту, а пока она может пройти в номер, принять душ и немного отдохнуть. Но у нее не было ни сил, ни желания что-то делать сейчас. Сидя на кровати, она крутила на пальце обручальное кольцо и прислушивалась к своему сердцу. Оно упорно отказывалось верить в гибель Кристиана, вопреки фактам, вопреки здравому смыслу… Сухие буквы официальных списков уже фактически объявили его мертвым, но она знала, что не уедет отсюда, пока его не найдут. И вопреки всему она верила, что живым.

В дверь осторожно постучали, после ее «можно» в номер вошла женщина примерно ее возраста, закрыв дверь, подошла ближе и села в кресло у кровати.

– Оливия Кокс, секретарь консула, – представилась она и достала из сумки блокнот, – мадам Рокье, для начала мне нужны ваши максимальные данные, чтобы восстановить вам документы, необходимые для возвращения домой. Сразу скажу, что проживание здесь и обратный билет будут оплачены французским правительством. Но для начала… – секретарь достала телефон, – я понимаю, что вам хочется позвонить домой и успокоить родных.

Джоанна взяла протянутый ей телефон и вдруг, закрыв рот рукой, задрожала. Как… как сказать… Оливия быстро поднялась и направилась к столику, на котором стояли стаканы и графин с водой. Когда она вернулась к Джоанне и протянула ей стакан, та уже набирала на телефоне знакомый номер. После третьего гудка в трубке наступила тишина. Но Джоанна знала – это не сеть зависла и не срыв набора номера. Просто на том конце сейчас был человек, который и так все чувствовал…

– Его еще не нашли.

Саша в очередной раз избавила ее от необходимости говорить слова, что застревали в горле и отказывались произноситься, словно пока она не говорит их, надежда найти его живет.

– Нет.

– Где ты?

– На Мадагаскаре, отель «Махамбо».

– Мы с Дэймоном и Максом немедленно берем билеты и летим к тебе. Держись, максимум через сутки будем у тебя.

– Саша…

– Одно тебе скажу. Он жив. Я знаю.

Ничего не ответив, Джоанна выключила телефон и протянула его Оливии. Взяв у нее стакан, сделала несколько глотков.

– Вы готовы ответить на мои вопросы?

Джоанна подняла глаза на Оливию и кивнула.

Часов не было, и сколько прошло времени, они не знали. Короткий взгляд на матроса, когда того привели обратно. Тот то ли смирился, то ли еще что, но вдруг стал спокойнее себя вести, просто пристроился у противоположной стены и притих. Кровель на каком-то подсознательном уровне перешел в разговорах с пассажиром на общие фразы и полунамеки-полуслова. На удивление тот сразу все понял. Они вроде бы и говорили, но со стороны это были ничего особо не значащие слова, дежурные фразы, обмен мнениями о произошедшем крушении, о его причинах. Капитан рассказал о «Коста Эсмеральде», на которой он прослужил последние шесть лет, и которая фактически стала его вторым домом.

В редкие минут тишины, когда каждый думал о своем, капитан бросал взгляды в сторону Кристиана, понимая, что из них троих именно он станет козырной картой, которую разыграют пираты. С него взять было почти нечего, просто работяга, чуть ли не всю жизнь проводящий в рейсах. Ни дома, ни семьи. Одинокий морской волк. А вот пассажир был явно не из простых. Его имя Кровелю ничего не говорило, но на всякий случай, опять же где-то на подсознании, он не произносил его вслух. К тому же не мог не заметить, что и сам пассажир ничего не рассказывает о себе, значит, имеет на то причины.

Сам же Кристиан даже не догадывался, насколько синхронны его с капитаном мысли. Он тоже понимал, что рано или поздно пираты поймут, что из них троих шансы получить более-менее приличный куш у них именно с ним. Тут он видел два варианта развития событий. То, что матрос тот еще представитель кошкообразных, а конкретно гиен, он понял сразу. Готового предать и продать он научился определять давно. И сейчас пытался понять, чем тот уже мог подставить его. Имени его он не знал, разве что мог видеть на корабле, ну и сделать выводы.

Имя… Все упирается в то, знают пираты или нет его имя. Чтобы требовать выкуп, надо знать – к кому обращаться. Тут Кристиан сразу для себя решил, что не позволит шантажировать свою семью. Но для того, чтобы определить тактику поведения с пиратами, у него было пока слишком мало исходных.

Когда в очередной раз скрипнула дверь, он сразу почувствовал, что скоро этих самых исходных у него станет более чем достаточно. И он не ошибся.

Едва за пассажиром захлопнулась дверь, Кровель молча посмотрел на матроса. Тот отвернулся от него и, свернувшись калачиком, лег прямо на землю лицом к стене.

Главарь молча поднял голову, когда бамбуковые занавески впустили в комнату того, кто должен был обеспечить ему кругленькую сумму с несколькими нулями. Несколько минут он изучал стоящего перед ним среднего роста мужчину лет сорока-сорока пяти, крепкого, всем своим видом показывавшего принадлежность к определенному кругу.

Мамбу, так звали главаря, уже давно определил для себя три типа богачей.

Первый – трусливые папики, основу состояния которых составляло наворованное и прибранное к рукам чужое добро, ни цента честно заработанных денег. Они дрожали за каждую монету, не желая расставаться даже с одним евро или долларом. Но стоило просто сломать им пару пальцев или на их глазах стегануть воздух размоченным в соли прутом, как они тут же подписывали все, что им подсунут, не читая.

Второй – среднего или старшего возраста бизнесмены, кровью и потом заработавшие каждую монету, не спавшие ночами, круглые сутки проводившие на работе, начавшие обычными клерками или основавшие свои империи с нуля. Но и к ним найти подход было проще простого, слишком холеные, слишком нежные, они не выносили самого слова «боль», как люди деловые, предпочитая сразу по-хорошему лучше расстаться с деньгами, чем подвергать свое тело чему-либо более значительному, чем солнечный ожог.

Стоящий перед Мамбу не принадлежал ни к первому, ни ко второму типу. А явно к третьему – самому геморройному, но самому прибыльному в случае удачи. С людьми такого склада Мамбу сталкивался нечасто. Создавшие себя сами, умудрившиеся сохранить себя, когда поднимались по карьерной лестнице, не стремившиеся к богатству, но принявшие его и умеющие мудро и грамотно распоряжаться им, ценить его и при всем при этом оставаться чистыми от присущим богачам порокам и страстям. И вот такие не боялись ничего, для них не допустить попадания их денег в руки пиратов было важнее сохранения собственной жизни. Мамбу слишком хорошо помнил последнего такого, попавшегося ему. Тридцатипятилетний наследник металлургической империи из Дакоты, которого он поначалу ошибочно определил ко второму типу. После недели мучительных пыток, когда под конец Мамбу уже считал делом принципа сломать его, тот так и не назвал даже своего имени. Когда однажды утром, после ночного истязания его обнаружили мертвым, Мамбу почувствовал себя проигравшим. И только через месяц случайно узнал, что тот был владельцем крупной компании, и после его смерти согласно завещания пятьдесят процентов его состояния, а это было почти двадцать миллионов долларов, ушло на счета благотворительной организации, помогающей детям, больным раком, бороться со своей болезнью. Он предпочел умереть, но не позволил шантажировать свою семью.

И вот сейчас Мамбу нутром чувствовал, что стоящий перед ним из этой кагорты… А значит, придется повозиться. Но надо будет быть умнее и аккуратнее, чтобы не допустить его смерти. Он ему нужен живым. Пусть и помятым.

– Вам дать шанс? – Мамбу кивнул на лежащий около него телефон.

– Не тратьте время, – коротко ответил пленник.

Мамбу кивнул, почему-то именно это он и ожидал. Его предположения подтверждались. Он посмотрел на пленника.

– У вас три варианта. Первый. Вы называете нам свое имя, мы или вы звоните вашим родным, на наш счет падает оговоренная сумма. Вы возвращаетесь домой целый и невредимый. Все счастливы. Вариант второй. Это райское место становится для вас адом. Мы все равно узнаем ваше имя, способов у нас много, и получаем деньги, но вы уже не такой целый и невредимый, но все же возвращаетесь домой. Вариант третий. Вы остаетесь на этой земле навсегда. Буквально.

Брови Мамбу выжидательно вскинулись вверх. Пленник молчал. Мамбу махнул рукой, один из стоящих в комнате пиратов схватил пленника за руки и потащил к выходу. Когда главарь неспеша вышел на улицу, тот стоял около небольшого дерева рядом с его жилищем.

– Пусть это ссохшееся деревце не вводит вас в заблуждение. – Мамбу подошел вплотную к пленнику. – Днем оно служит домом для тех, с кем вы скоро познакомитесь. С наступлением темноты черные муравьи выходят на работу, добывать материал для строительства и обустройства своего дома. И им очень не понравится, что входы и выходы их дома перекрыты чьим-то посторонним телом. Вам рассказать, что они с вами сделают?

Пожалуй, не стоит… Кристиан молча слушал главаря. Он и так все понимал. Собственно, заблуждений по поводу себя он с самого начала не испытывал.

– Ну, так что? – главарь посмотрел на него, крутя в руках телефон. Кристиан лишь так же молча смотрел на него. Покачав головой, тот махнул рукой.

Рубашку сорвали с тела, подтащили к дереву. Руки подняли вверх и привязали к веткам. Ноги тоже зафиксировали, лишив возможности отвести тело от дерева даже на миллиметр. Пока что спина испытывала лишь неприятные ощущения, когда кожа касается шершавой поверхности ствола. Но глядя на заходящее за линию моря солнце, Кристиан прекрасно понимал, что скоро эти ощущения сменяться другими, гораздо менее приятными.

– Захотите поговорить, позовите. – Главарь усмехнулся и ушел в дом.

Расположившись на своем ложе, поднял глаза к вошедшему следом за ним пирату:

– Снимайте все, что с ним происходит. Есть у меня кое-какие мысли…

Пират кивнул и покинул дом.

Вместе с последними лучами скрывшегося за горизонтом солнца Кристиан почувствовал легкое щекотание спины.

========== Там, где живет надежда. ==========

Он спит, просто спит. Но даже в сумерках грота матрос увидел, как над ним нависла тень. Наверное, темнеет. Вечер или уже ближе к ночи? Кажется, он задремал. Шагов не слышал, а потому не смог не вздрогнуть, когда рука капитана решительно схватила его за плечо и перевернула на спину.

– Гнида… – серые глаза сверкали огнем, руки прижимали плечи к земле, – что ты им наговорил про него!?

Матрос вздрогнул, попытался скинуть с себя руки капитана. Но тот, только что старик, а держал крепко и цепко.

– Что ты им, сука, наговорил про него? Его нет уже несколько часов!

Матрос бросил взгляд в окошко в двери, там стремительно темнело. И только привыкшие к темноте глаза в воцарившейся кромешной тьме позволяли видеть. Да еще глаза капитана сверкали. Он что и, правда, уснул? Когда пассажира уводили, день был в самом разгаре. Неужели прошло уже несколько часов? Матрос сглотнул при одной только мысли, что пираты все это время могли с ним делать. Явно не беседовать за чашкой чая.

– И зачем только он тебя, гниду, спас, – продолжал капитан, – лучше бы оставил там в море подыхать!

– Ну, и что бы изменилось, окажись вы тут вдвоем! – истерично заверещал матрос. – По нему сразу видно, набитый кошелек. Ничего не случится, если отстегнет им немного. Не обеднеет!

– Идиот… Какой же ты идиот… – покачал головой капитан. – Ты думаешь, все только деньгами измеряется? А просто допустить, что человек по принципам своим не идет на уступки бандитам? Просто потому, что совесть спать спокойно не даст… Впрочем, тебе этого, и правда, не понять… У тебя ни принципов, похоже, ни совести. Дрыхни дальше. Пока из-за твоего предательства они его…

Капитан отчаянно махнул рукой и, вздохнув, отпустил матроса. Отойдя к стене, присел, прислонился к ней и стал молча смотреть на дверь. Но за ней не было слышно ни звука, тишина наступающей ночи нарушалась лишь стрекотанием сверчков да еле слышными криками птиц. Матрос снова отвернулся к стене, но теперь сон категорически не шел, стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставало лицо пассажира.

Поначалу лишь причинявшие пусть ощутимый, но всего лишь дискомфорт, муравьиные укусы постепенно стали напоминать болезненные точечные уколы. У Кристиана складывалось полное впечатление, что ему в тело втыкают острые иглы, вытаскивают и тут же, не давая перевести дух, втыкают снова. Поначалу он пытался, подтянувшись на стянутых веревками руках, хоть немного отвести тело от дерева, но быстро убедился в бесполезности этого. Ощутимого облегчения это не приносило, а сил отнимало прилично. Поэтому он просто попытался максимально абстрагироваться от боли, думать о чем-нибудь другом, переключить сознание. Закрыв глаза, думал о Джоанне, о том, что ей удалось спастись и сейчас она на берегу в безопасности. Он чувствовал, что ей сейчас не легче, чем ему, потому что боль сердца и души иногда страшнее и мучительнее физической боли. Она там сейчас в полном неведение о его судьбе, возможно, ей даже сказали, что он погиб. И боль ее сердца не утихнет, с каждым часом будет становиться только сильнее. А вот его пытка когда-нибудь да закончится, либо сознание сжалится над ним и покинет его, либо пираты вернутся. Держать его у этого дерева вечно они не будут. О том, что муравьи только лишь начало, старался не думать.

Резкая боль в груди, словно прямо в сердце вогнали острый кол, заставила вздрогнуть, открыть глаза. Сдержать крик не смог, от неожиданности не успел подготовиться, лишь успел прикусить пересохшие губы, приглушая стон. Опустив глаза, увидел причину боли. Устав биться в его спину, особо разозлившиеся муравьи нашли выход и теперь один за другим заползали на грудь, поднимаясь вверх на шею, голову, руки. Из прикушенной губы потекла кровь, тяжелое дыхание еще больше пересушивало горло. Боль перешла в ту стадию, когда уже перестаешь понимать, где именно она наносит свой очередной удар, сопротивление рук и тела сходит на нет, и ты просто повисаешь на веревках. Сознание начинает медленно отступать, боль уходит куда-то на край ощущений.

Сквозь осколки сознания Кристиан услышал, что в тот момент, когда его голова упала на грудь, из дома вышел главарь. Подойдя к нему, поднял за подбородок его голову. Глаза с трудом открылись, но посмотрели на главаря так же, как и несколькими часами раньше. Тот смотрел на него, ловил вздрагивания его тела, словно ждал очередного стона или крика, вслушиваясь в его тяжелое, прерывистое дыхание. Поймав момент, когда он был уже готов отключиться, вдруг повернулся к стоявшему за его спиной пирату.

– Снимите его, – усмехнувшись, смахнул одного из муравьев, своими маленькими зубами вцепившегося в грудь Кристиана. Дождался, пока пираты развяжут веревки. – А теперь искупайте его, нечего в таком виде ходить.

До наполовину отключившегося сознания Кристиана не сразу дошел смысл слов главаря. Он почти не чувствовал, как его волокли по песку куда-то, даже не понял, когда его ноги оказались в воде, но когда теплые ласковые волны ночного моря коснулись… его искусанного тела… Он даже не пытался сдержать крик. Перепуганные чайки, сбивая друг друга, взмыли в небо, но даже их хор не смог перекричать один его голос. Он словно горел, горел заживо, бился в державших его под водой руках, пока ночное небо не опустилось на него и не поглотило его в свой темный плен.

Привыкшая к подобным звукам деревушка никак не отреагировала на разрезавший ночную тишину крик, лишь два человека внутри грота на краю деревни вздрогнули, подскочили.

Кровель почувствовал, как его сердце сковало от одного этого звука. Не смотря на матроса, который от ужаса вжался в стену, он сделал несколько шагов к двери и замер. Он так и стоял, словно статуя, пока дверь не распахнулась. Обращение пиратов назвать бережным можно было с огромной натяжкой. Если бы капитан не стоял у самой двери, они бы, наверное, бросили Кристиана прямо на песчаный пол. Но капитан успел его поймать, опустившись на землю, осторожно положить его голову себе на колени.

– Обработай, если не хочешь, чтобы сдох, – услышал голос сверху, тут же рядом с ним поставили небольшую крынку с водой, кинули прямо на землю что-то типа циновки и видавшее виды полотенце, спасибо, хоть чистое.

Дверь хлопнула. Капитан осторожно взял Кристиана на руки, стараясь не касаться ран, но это было практически невозможно, все его тело – и спина, и грудь, и руки, и плечи – были одной сплошной раной. Кровель сразу понял, откуда эти укусы.

– Суки… – прошептал он, повернулся к все еще сидящему в остолбенении матросу. – Чего замер? Помогай! – кивнул головой на циновку. – Расстели.

Матрос вздрогнул, посмотрел на капитана, словно убеждаясь, к нему ли тот сейчас обращался.

–Ну! – крик Кровеля подтвердил, что все же к нему.

Подскочив, матрос взял с земли циновку, разложил ее у самой стены и, отойдя в сторону, прислонился к противоположной стене и молча наблюдал за действиями капитана. Такое он видел впервые.

Капитан осторожно положил Кристиана на бок. Вернулся за водой и полотенцем.

– Капитан… – прошептал матрос. Обернувшись на него, Кровель увидел, как тот смотрит на воду зачарованным взглядом, с трудом сглатывая пересохшим горлом. У капитана у самого от жажды все свело внутри, но сделать хотя бы глоток у него и мысли не возникло.

– Обойдешься, – тихо сказал он, – учись терпеть, может, так поймешь хоть что-нибудь.

Он опустился перед Кристианом на колени и стал медленно, осторожно обрабатывать чистой водой следы укусов. В идеале бы их еще смазать, но ничего такого не было, поэтому хотя бы промыть и дать подсохнуть. Если его до утра больше трогать не будут, то есть шанс, что немного отпустит. Приводить Кристиана в сознание капитан не спешил, пусть отдохнет.

Закончив, присел рядом, посмотрел на его лицо, закрытые глаза, от мысли, что тому пришлось пережить, сжалось сердце. И ведь ничем не поможешь, на себя удар не возьмешь, будущие пытки не отменишь. Бессилен. Как тогда…

Капитан закрыл глаза.

«– Миссис Кровель, мистер Кровель, мне очень жаль…

– Нет… – Эмили затряслась, вцепившись в халат врача так, что Алекс с трудом оторвал ее руки вместе с пуговицей.

– Миссис Кровель, – врач понимающе прикусил губы, качая головой, – мне очень жаль… Мы ничего не смогли сделать. Двустороння пневмония. Все произошло слишком быстро.»

Его мальчик. Его малыш. Чуть больше года длилось их с Эмили долгожданное, выстраданное счастье. Тяжелая беременность, сложные роды, почти два месяца борьбы за их Эдди. И что теперь? Пустота. Словно их жизнь тоже ушла вместе с их мальчиком, замерев в этом маленьком тельце. Они были слишком молоды, не смогли тогда спасти друг друга. Через полгода тихо расстались, разойдясь в разные стороны. Неужели прошло уже больше сорока лет? Воспоминания были так свежи, словно это было только вчера.

Капитан открыл глаза и снова посмотрел на Кристиана. И вдруг почувствовал, как в нем просыпается то чувство, которое он считал ушедшим давно и навсегда вместе с его Эдди. Если бы его мальчик не умер, ему бы сейчас было примерно столько же, сколько Кристиану. Избавить того от мучений он не сможет – пираты вряд ли примут его жертву – значит останется выхаживать, облегчать боль, отдавать последний глоток воды. Сделать все, что отец сделал бы для сына.

Кровель даже не заметил, как в узком окошке двери стало светать. Новый день. Но радости он не принес. Может, забаррикадировать дверь? Чтобы не тронули, не вырвали его из полусна-полубреда, не уволокли опять…

Не успел. Дверь скрипнула.

Это ее сердце стучит или в дверь то и дело колотят? Джоанна приподнялась на кровати. Накануне вечером она все же заставила себя принять душ. Правда, к принесенному портье ужину так и не притронулась. Просто свернулась калачиком на кровати, закрыла глаза. Долго разговаривала с ним, просила вернуться. Как она уснула? Или просто провалилась в свой зыбкий полусон, то и дело металась по кровати, звала его, кажется, вслух…

Снова стук. Все-таки, в дверь. Поднявшись, Джоанна подошла и отодвинула засов. Полувздох-полустон. Она повисла на шее Макса, вцепившись в его плечи. Он осторожно поглаживал ее по спине, провел в комнату, присел рядом на кровать. Саша захлопнула дверь и села в кресле напротив. Джоанна подняла на нее глаза.

– Дэймон поехал сразу в Красный Крест. Попробует что-нибудь выяснить по своим каналам. Все-таки, родственникам не все говорят, бывает непроверенная информация, которую не разглашают, чтобы не причинять лишнюю боль.

Джоанна кивнула.

– Я останусь с тобой, ребятам сняли номер по соседству. Портье обещал дать ключ от двери между номерами. – Саша поднялась, подошла к внутреннему телефону. – Будьте добры, завтрак в 15 номер. Спасибо. Ты поешь, – остановила она уже готовую возразить Джоанну, – чтобы искать его, тебе нужны силы. Нет аппетита, ешь через силу.

– Саша… – Джоанна взяла за ее руку, когда та вернулась в кресло.

– Он жив. Я это знаю. Он жив.

– Скажи мне все. – Джоанна решительно посмотрела на Сашу. – Я хочу знать все, что ты чувствуешь.

– Хорошо, – кивнула та, вдох-выдох, снова повернула голову к Джоанне. – Я не знаю, где он сейчас. Но ему очень плохо и больно. У меня буквально все горело внутри. Это началось вчера вечером и продолжалось до полночи. Постепенно утихло. Его держат силой. Рядом с ним два человека – один помогает, другой предал.

Макс лишь тяжело дышал все время, пока Саша говорила. Зная геополитическую обстановку и учитывая, где они находятся, были у него кое-какие мысли, но не имея хоть маломальского подтверждения своих подозрений, он не хотел даже намекать на них. Поэтому лишь обнял Джоанну за плечи.

В дверь снова постучали. Девушка с ресепшн внесла поднос с завтраком и поставила на кровать.

– Ешь, – Саша подвинула к Джоанне поднос, – ради него.

Джоанна решительно взяла в руки вилку и наколола спелый, сочный кусочек манго.

Стекающий по рукам сок вызвал спазм в донельзя пересохшем горле. Кристиан стоял и смотрел на главаря пиратов. Тот проглотил очередной кусок истекающего соком ананаса, вытер руку и поднял на него глаза.

– Надеюсь, ваша первая ночь у нас не разочаровала вас? Обещаю, что и в будущем наше гостеприимство останется на должном уровне. Но… – его рука потянулась к бокалу, по бокам которого стекали капельки, с молочно-белым напитком, похожим на кокосовое молоко, – все может измениться. Два слова, один звонок.

Кристиану показалось, что он сглотнул вместе с пиратом. Но вместо приятной прохлады горло разодрало, словно кактус проглотил.

– Вы упрямы. Я терпелив. – Мамбу отставил бокал, поднял глаза на пленника. – Какой же я нерадушный хозяин, – покачал он головой, – в гости пригласил, а не накормил, не напоил. Но мы сейчас это исправим.

Главарь посмотрел за спину Кристиана, кивнул. Его тут же снова выволокли на улицу, дождались, пока главарь выйдет за ними.

– Придется немного прогуляться, но вы оцените.

Кристиан старался идти сам, но вторые сутки без еды и воды давали о себе знать, ноги подкашивались против воли. Шли действительно недолго, выйдя к невысокой скале, у подножья которой было маленькое озеро. Из-за выстланного черными камнями дна вода казалась такой же черной. Главарь подошел к берегу, опустившись на колено, зачерпнул воду руками, ополоснул лицо, окатив окружающих градом брызг. Прохладная капля упала на лицо Кристиана, заставив вздрогнуть и снова сглотнуть, в очередной раз раздразнив горло.

Подняв голову, главарь посмотрел на пленника, кивнул головой. Все еще ничего не понимая, но, не ожидая ничего хорошего, Кристиан почувствовал, как его подтащили к подножью скалы, подняв руки, привязали их к острым уступам, ноги с трудом удерживались на камнях, то и дело соскальзывая с них. Главарь подошел и встал рядом.

– Примерно через полчаса вы сможете, наконец, вдоволь, напиться и принять долгожданный прохладный душ, – Кристиан молча слушал его, не поворачивая головы в его сторону, но ощущая его горячее дыхание возле уха. – Пусть мнимая дикость и нетронутость природы не смущает вас, цивилизация совсем близко. Как раз в это время гидроэлектростанция, что в пятнадцати километрах выше, осуществляет ежедневный сброс, питая это озеро. Вода не идеально чистая, но пить можно.