Текст книги "Ловушка для серого мага (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Вспомнились детали сна. Трупы, старуха-ведьма, и, кажется, я сам в конце погибаю в аварии. Готовый сценарий для третьесортного сериальчика, жаль, я не могу переключить канал своих снов. Захотелось курить, но сигарет не было. Я вздохнул и подошел к окну, взвизгнули гардины, открывая вид на хмурый двор. Набухшие от тяжести тучи опустились почти к кромкам деревьев, затейливая рябь в лужах жаловалась на сильный ветер, который уныло гнул податливые ветки. Хотя бы не льет.

Я задернул шторы, комната вновь наполнилась теплом и уютом, словно осенняя хандра тоже явилась частичкой гротескного сна. Кажется, я вчера обнаружил туалет за этой дверью. Или не за этой: ровные ряды одежды, приятно пахнущие новизной, подсказали, что я обманулся. Или не вчера... сколько же часов я провел за игрой? А гардеробчик у меня как в кино – отдельная комнатка! Вот еще одна дверь. Ага! То, что я искал!

Ванная комната встретила нового хозяина приятной теплой влажностью. Огромная угловая ванна широко улыбалась, не скрывая металлические скобки. Скорее всего, это хваленое джакузи. Немедленно возникло желание проверить догадку. Скрипнул кран, и помещение наполнил славный шелест воды. На блестящей этажерке красовались пузатые флакончики. Я наугад сыпанул в ванну фиолетового порошка и с наслаждением вдохнул приятный аромат. В памяти возник образ милой девочки с золотыми косичками. От ее волос пахло лавандой. Красивую и скромную, ее удочерили через год после того, как мы подружились. Ностальгия мертвой хваткой сжала сердце. Помотал головой, стараясь избавиться от щемящего чувства. Воспоминания должны остаться там же, где произошло и само событие. В прошлом!

Долго разбираться с управлением не пришлось, всего-то две кнопки: включить да выключить. И фиговину покрутить, чтобы выбрать мощь бурления. Наслаждению мешало лишь назойливое желание покурить. Ну почему Карл запретил это? Промолчи он, и я бы не вспомнил о сигаретах! Не приемлю зависимость, и поэтому устраивал себе долгие перерывы, испытывал, сколько продержусь. Правду говорят: запретный плод сладок. Где бы взять курево?

Вытираться не стал, тело любовно обнял белоснежный халат моего размера, ступни удобно приютились в мягких тапочках. На многочисленные флакончики парфюмерии взглянул с недоверием: ненавижу резкие запахи! Ощущая себя самым последним метросексуалом, величественно вывалился из ванны. И оторопел.

Комната буквально лучится чистотой. На ковре ни крошки, на блестящих подоконниках ни пылинки, шторы аккуратно подвязаны ленточками, позволяя одиноким лучикам осеннего солнышка бродить по идеально разложенной на кровати одежде. Исчезли разбросанные диски игр, а коробочки сложены аккуратной стопочкой. Значит, в доме есть прислуга. Что ж, это радует – всегда терпеть не мог уборку!

Напялив новые шмотки, покосился на джойстик, хотелось вновь окунуться в мир грез. Вздохнул и отвел глаза: игромания тоже своеобразный наркотик. Взгляд упал на сервировочный столик, техногенным верблюдом застывший перед телевизором. Роли горбов с блеском исполняли две полусферы с резными деревянными ручками. Приподнял одну, в нос ударил пряный запах печеной курицы. Пальцы разжались, и крышка со звоном грохнулась обратно на тарелку. Завтрак в постель?

Может, Карлу выгодно, чтобы новоявленный сыночек сиднем торчал в своей комнате и не мешался под ногами? Ну уж нет! Я решительно повернул ручку двери, та распахнулась. Вздохнул с облегчением: не заперта и это хорошо. Быстро огляделся: коридор пуст. Мягкий свет ламп золотил узорчатые обои и лепил тени за узкими столиками, расставленными вдоль стен. Мертвая тишина ватой лезла в уши.

Аккуратно прикрыл дверь и на цыпочках прокрался к лестнице, красная дорожка отзывалась отчетливо слышным хрустом на каждый шаг. Ладонь обхватила перила, шея вытянулась, я осторожно осмотрел пустынный холл. Осознание того, что я, скорее всего, один в огромном доме, вызвало странное ощущение, щедро сдобренное страхом. Что это? В памяти была лишь одна болезнь, связанная с помещениями – клаустрофобия. Но больной не терпел замкнутого пространства. Может, у меня боязнь больших домов?

Обошел весь второй этаж: ни прислуги, ни хозяев. Над самой лестницей, за высокими двойными дверьми, обнаружился огромный зал, словно Карл периодически устраивает балы. Невысокий подиум заставлен множеством стульев с изогнутыми ножками и атласной обивкой. На некоторых лежат скрипки. Много скрипок! Четыре из них почему-то крупнее остальных. Рядом в трех красивых подставках из резного дерева покоятся инструменты, похожие на контрабас, только чуть меньше. Сам контрабас стоит чуть в отдалении рядом со странным маленьким роялем на золотистых изогнутых ножках.

Я брожу между стульями, кончики пальцев осторожно трогают лаковое дерево инструментов. Возможно, эти скрипки старинные. Странное чувство завладело мной. Вживую я видел лишь шестиструнную старую гитару да расстроенный рояль. А сейчас мне казалось, что я прикасаюсь к живой истории. Очень тихо, на цыпочках, я вышел из зала и тщательно прикрыл двери.

Скромная дверь комнаты в левом крыле, похоже, точная копия моей, заперта. Возможно, там скрывается таинственный кабинет хозяина. Именно в эту сторону вчера ушел Карл и следом Виктор. Я долго прислушивался, прижав ухо к прохладному дереву. С той стороны не раздалось ни звука. Потом коридор поворачивал направо, там обнаружилась узкая лестница наверх.

Спустившись, заглянул налево. Отсюда вышел вчера охранник с коробкой. Белоснежная кухня с огромной барной стойкой сверкает практически больничной чистотой. Холодильник набит до отказа всякой всячиной. Задумчиво схватил яблоко, дверь мягко захлопнулась. Зубы вонзились в сочный плод, а в голове крутились многочисленные вопросы, на которые мне, похоже, никто не собирается отвечать. Напротив кухни за высокими дверьми скрывалась огромная библиотека. Стройные ряды книг на многочисленных полках вызывали скорее ужас, чем уважение. Широкий дубовый стол был пуст, пара кресел, наоборот, завалена растрепанным печатным словом. И ни души, как везде...

Нужно бы обойти и третий этаж, но тут взгляд упал на входную дверь. Заперта ли она? Я быстро спустился, пальцы осторожно коснулись замка незнакомой конструкции. Странное устройство. Нажал на выступ, раздался громкий щелчок. От неожиданности я вздрогнул, едва заметная щель подсказала, что путь свободен. В нос ударили запахи прелых листьев и мокрого асфальта.

– Решил прогуляться?

Сердце сжалось, я ощутил цепкий взгляд еще до того, как увидел Карла. Локти его опираются на перила второго этажа, черные глаза следят за каждым моим движением. Я ощутил себя вором, которого застали на месте преступления. Вырвалось:

– А что, нужно просить разрешения?

Голос прозвучал подчеркнуто враждебно, я приготовился защищаться.

– Не обязательно, – Карл выпрямился. Я с неприязнью отметил клетчатые тапки и безупречно отглаженные брюки. Хозяин тем временем с невозмутимым видом медленно спускался на лестнице. – Тебе можно все... за исключением того, что я сказал два дня назад. Помнишь?

– Помню, – мрачно отозвался я. И тут до меня дошло сказанное: – Два дня?!

– Ну да, – мужчина кивнул, рука его плавно скользила по перилам. Тонкие губы на миг исказила ехидная усмешка: – Ты не выходил из комнаты два дня. Я уже начал беспокоиться.

– Если бы беспокоился, – недовольно проворчал я, – проверил!

Карл неожиданно мягко улыбнулся, я невольно отшатнулся, затылок ударился о косяк. Смена маски казалась такой же естественной, как цветущая сирень на айсберге. Пальцы нащупали небольшую шишку.

– Я уже сказал, – проникновенно молвил Карл, – что это твоя территория. И никто не побеспокоит тебя там.

– Даже так? – растерянно протянул я, поскольку давно уже привык к постоянному контролю со стороны взрослых.

– Даже так, – отрубил он, лестница кончилась, кисть мужчины безвольно повисла вдоль тела. Лицо приняло привычное выражение манекена. – А теперь, прошу, закрой дверь. Дует! – И повернулся в сторону кухни.

Я растерянно потянул ручку, дверь обиженно щелкнула, закрываясь. Немного потоптался у порога. В голове вихрились различные предположения. Но в целом, должен признаться, слова Карла мне нравятся. Только сейчас до меня стало потихоньку доходить: я богат и свободен! Почти, – услужливо добавил внутренний голос. Лишь три запрета. Опять чертовски захотелось курить. Со стороны кухни донеслось надрывное жужжание. Руки юркнули в карманы спортивных брюк, я нехотя пошел следом за хозяином. Тот тряс небольшую кофемолку – коричневый порошок сыпался в квадратное отверстие большого черного агрегата.

Я притулился на краешке высокого барного стула. Длинные тонкие пальцы Карла порхают над столом, напоминая то ли фокусника, то ли дирижера. На подносе уже красуются бутерброды с красной икрой и тонкие ломтики дырявого сыра. Довольное урчание кофеварки окутывает уютом, запах свежемолотого кофе приятно щекочет ноздри.

– Перекусишь? – с безразличием спросил хозяин, щедро поливая тосты тягучим янтарем меда.

Вместо ответа я стянул бутер с икрой. Мужчина поставил на стол две дымящиеся чашечки, я притянул ту, в которой белым облаком красовалась шапка взбитых сливок. Горсть кубиков сахара утонула в горечи, вызвав целое извержение пены на блестящую поверхность столешницы. Я с вызовом покосился на Карла, но тот и бровью не повел.

– Какие планы? – с деланным безразличием спросил я. Кофе оказался необыкновенно вкусным, не то, что из пакетика! Но вызвал еще более сильное желание закурить.

– Мне нужно работать, – Карл аккуратно поставил полупустую чашку. Тонкие пальцы перебрали стопку салфеток, самая белоснежная удостоилась чести промокнуть тонкие губы хозяина.

– А я? – напряженно уточнил я, нервно размазывая кофейную лужу кусочком сыра.

– А ты, – Карл убрал мою руку со столешницы, – достаточно взрослый, чтобы самостоятельно распланировать день.

Я растерянно смотрел на спину удаляющегося мужчины.

– А где Виктор?

– Занят, – коротко ответил тот.

– Э... а женщина? Как, ты сказал, ее зовут? – громко спросил я, бросившись за хозяином. Стул с грохотом повалился на белоснежный кафельный пол.

– Занята, – бросил Карл, быстро поднимаясь по лестнице.

– Оригинальная кликуха, – пробурчал я, оставшись в одиночестве.

         Предоставленный самому себе, я растерянно огляделся. Разумно было бы вернуться в свою комнату, развлечений там хватает. В доме же я не заметил ни единого телевизора... и даже простого радио, словно Карлу все это совершенно без надобности. Оглядел себя в зеркале. В фирмаче даже моя худоба выглядела вполне спортивно. Захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом, раз невозможно пустить в легкие пару доз никотина. Взгляд зацепился за отражение пиджака Виктора, что аккуратно висит на плечиках рядом с входной дверью.

         Я машинально развернулся, паркет тихо скрипнул под босыми ногами, пальцы рук пробежались по темной ткани. Курева, разумеется, нет. Жаль. Зато в ладони хрустнула серо-голубая бумажка. Может, смотаться до ближайшего магазина, раз я такой свободный? Вот и планы на день... Внутренний голос с напоминанием трех правил я решил проигнорировать. Радостно щелкнул замок, я жадно вдохнул свежий воздух и вышел на улицу.

Облака прорезают острые клинки солнечных лучей, обнажая на короткое время невыносимо-синее небо. Порывистый ветер злобно набрасывается на неподвижные конусы странных деревьев на идеально-ровной лужайке. На фоне этого шумные пожелтевшие березки там, за забором, кажутся чем-то чужеродным. Ноги повернули налево, гравий загадочно шуршал в такт моим шагам, порывы ветра невежливыми пинками подгоняли вперед.

         Повернул за угол. Картина не изменилась: ровный чистый газон, остроконечные деревья и сереющий вдали забор. Торец здания был абсолютно слеп: ни единого окошечка! Обогнул дом и сразу увидел лимузин. Белоснежный красавец сверкал чистотой под редкими лучиками солнца. Широкие ворота распахнуты настежь, приоткрывая тайну левого крыла – гараж! Скромная дверка навела меня на мысль, что в гараж запросто можно попасть прямиком из дома, не утруждая себя долгой ходьбой по мокрой лужайке.

         Большое пустое помещение удивило шикарными шторами на окнах. Точно такие же украшали окна гостиной и моей комнаты. Я понимаю, что дизайн выдержан во всем доме до мелочей. Но здесь же копоть, бензин и прочая химия. У богатых свои причуды! Одинокий металлический стеллаж завален шинами и автокосметикой. Я пожал плечами и развернулся к выходу. Острая боль тисками сжала нос.

         – Ой-ой-ой! – вскрикнул я.

         Надо мной скалой навис Виктор. Сквозь слезы, выступившие от боли, я вижу закатанные рукава белоснежной рубахи и волосатые руки, поскольку охранник крепко сжимает мой нос.

         – Чего шляешься? – в голосе мужчины явно слышится угроза. Ноздри раздуваются, узкие щелки глаз ощупывают меня с головы до ног. Он выглядит словно дикий самец, на территорию которого осмелился проникнуть нежеланный гость.

         – Нычо, – промычал я, пытаясь высвободиться. Виктор соизволил разжать пальцы. Я обиженно потер ноющий нос: – Просто гуляю... Карл сказал, что нельзя за ворота, а по территории можно везде!

         – Раз сказал, значит можно, – немного смягчился охранник.

         Наклонился и подхватил ведро. Грязная вода билась об алюминиевые края, но выплескиваться на пол не решалась. Я бы на ее месте тоже поостерегся.

         – А шлангом было бы легче машину-то мыть, – словно мимоходом, обронил я и дружески похлопал Виктора по спине. То есть, я мог бы, если бы достал до спины, а так пришлось хлопнуть по пояснице. Охранник резко остановился, явственно скрипнули зубы. Едва сдержавшись, он все-таки ушел в сторону дома, скрипнула серая дверь.

         Я ухмыльнулся и подбросил на ладони блестящую связку ключей. Этому фокусу я учился почти месяц. Поначалу часто бывал бит, зато каков результат! Лимузин призывно блестел тонированными стеклами, словно девица свободного поведения, подмигивал габаритами, сияющими в лучах осеннего солнца.

         Не заставляя себя ждать, я решительно направился к двери со стороны водительского кресла. Такую шикарную тачку мне еще не доводилось водить. Озорство завладело мной, эйфория затмила разум. Поворот ключа и мягкий шум двигателя нежно шепчет непристойные предложения. Рычаг ручника послушным псом лег на место, руль легко повернул длинный автомобиль по гравию в объезд дома. Мне уже было все равно, что скажет Карл, мысль прокатиться на лимузине до ближайшего ларька занимала всего меня.

У ворот я притормозил и выскочил из автомобиля, следуя в ту же сторону, куда три дня назад направлялся Виктор. Устройство быстро обнаружило себя красным блеском яркой кнопки. Рядом я нащупал круглое углубление, куда прекрасно поместился железный брелок, висевший на ключах для машины. Одновременно нажал яркую кнопку, ворота послушно поползли по направляющим. Все просто!

         Шмыгнул за руль, стопа привычно легла на педаль газа. Зеркало заднего вида услужливо подсказало, что ворота закрылись за мной автоматически. Может, они настроены на какое-то время, необходимое для того, чтобы лимузин проехал беспрепятственно? Тогда с гостями была бы проблема... Впрочем, забивать голову мне абсолютно не хочется, а хочется наслаждаться ездой. Педаль ушла в пол и... машина заглохла. Я озадаченно покрутил ключ зажигания, понажимал на педали, но лимузин не реагировал. Стрелка показывала значительное количество бензина. Странно...

Я вылез, задумчиво осмотрел машину, попытался открыть капот. Ничего не выходило. От злости пнул колесо. И машина поехала. Несколько секунд я озадаченно следил за тем, как лимузин сам сдает назад. Может, здесь склон? Нет, дорога абсолютно ровная. Скорость невелика, я запросто догнал механического коня. Подергал ручку двери, пытаясь проникнуть внутрь. Не открывается. Ключи, разумеется, оставил в замке зажигания. Совершенно растерянный, топаю за лимузином обратно к дому.

Ворота! Лимузин же сейчас врежется! Я бросился вперед, пытаясь найти какую-нибудь кнопку вызова или переговорное устройство. Но тут случилась еще большая странность: кованые створки медленно открылись, впуская автомобиль. Такое ощущение, словно и ворота, и лимузин – просто игрушки на дистанционном управлении. Ворота уже медленно закрывались. Я секунду помедлил, разрываясь в сомнениях, но все-таки побежал за машиной, звучный щелчок за спиной положил конец краткой минуте свободы.

Лимузин, не изменяя ни скорости, ни направления, двигается к дому, я же уныло шагаю следом. Разумеется, предчувствия меня не обманули: на асфальтовой площадке перед домом меня ждет Карл. Рядом переминается с ноги на ногу донельзя мрачный Виктор. Я сглотнул, подбородок задрался, в груди привычно разлилось настроение «все по барабану», которое всегда тушило страх и вину. Лимузин остановился, а я вышел вперед.

Карл протягивает руку и требовательно щелкает пальцами:

– Если тебе нужны деньги, просто попроси.

Видимо, техника в доме все-таки присутствует, иначе как бы он узнал о краже без скрытых камер. Я стискиваю зубы, пальцы вытягивают из кармана смятую бумажку. Хозяин протянул купюру охраннику. И заветная тысяча исчезла в кармане черного пиджака, который теперь красуется на громиле. Виктор обошел авто, ручка дверцы послушно открылась, хлопок, и лимузин зашуршал гравием, поворачивая в гараж.

Карл спокойно наблюдает за мною, руки его скрываются в карманах домашнего халата. Видимо, ждет объяснений.

– Мне скучно, – я решил подавить на жалость. – Не с кем поговорить, погулять...

– Куплю тебе собаку, – спокойно ответил мужчина.

– Лучше подружку, – усмехнулся я.

– Я подумаю, – серьезно кивнул Карл и зашел в дом.

Я поежился под порывом осеннего ветра. Вылазка провалилась, гулять по двору не хочется, в гараж меня сейчас и танк не затащит... Конечно, я направился следом за строгим папочкой.

Карл уже успел раствориться где-то в доме. Я заглянул на кухню, все снова сверкало стерильной чистотой. Странно, прислуги не видно, Виктор при гараже, не сам же хозяин убирается? Может, тут найдется то, что поможет мне забыть о неудачном приключении? В поисках бара я обшарил все полки, но не обнаружил даже банки пива! После обыска осталось ощущение чего-то неправильного. Обернулся, пытаясь понять, что же меня так раздражает. Взгляд ни за что не цепляется, но чувство лишь усиливается.

В полном расстройстве поднимаюсь к себе в комнату и плюхаюсь в мягкое кресло. Темный прямоугольник экрана манит, но я отмахнулся. Тревожно на душе, сам не знаю – почему. Кроссы с глухим звуком падают на ковер, сверху носки, пальцы ног с наслаждением зарываются в мягкий ворс. Сервировочный столик стоит рядом, точно на том же месте. Захотелось чего-нибудь мясного, но можно пощипать и курочки. Я приподнялся, пальцы ухватили металлический шарик. Крышка с грохотом покатилась по полу. На блюде, издавая умопомрачительный запах, красуется мясной рулет. Разваристая греча подчеркивает золотистую корочку, извивающиеся струйки пара скользят по поверхности мгновенно запотевшего стекла.

Но я минуту назад был на кухне и не заметил ни единого признака того, что там готовили еду! Да и полки... они почти пусты! В холодильнике колбаса, молоко, соки, мороженое. Но ни мяса, ни крупы, ни соли, ничего нет! Да что там! На кухне не было даже раковины. Вот что странно. Но все было чисто, посуда сверкает, как новая, на столешнице ни крошки, ни пятнышка. Можно предположить, что есть другая кухня, для прислуги. Я же обошел весь дом... разве что кроме правого крыла.

Да, кухня абсолютно чистая, даже белоснежный кафель не выдал моих следов. А ведь я бродил по грязному гравию, по мокрой траве. Я согнулся пополам, пальцы коснулись белых кроссовок. Чистейшие, словно совершенно новые.

Уютное кресло обиженно скрипнуло, расставаясь с теплым телом. На месте усидеть совершенно невозможно, шаги нервно меряют комнату. Напротив телевизора я замер, схватил стопку, коробки одна за другой с шумом валятся на ковер. Мечтал, мечтал, всегда хотел... Ни единой игры, которая мне не интересна! Кто мог знать меня так хорошо? Да никто! И белоснежный халат, и джакузи... Молния догадки на миг осветила ком предположений.

– Бред!

Вырвался нервный смешок. Но и машина, которая ездит сама по себе, и отсутствие следов на кафеле, прекрасно вписывались в фантастическую версию. Чувствуя себя полным идиотом, подхватываю с пола крышку и закрываю блюдо. Что бы мне такого захотеть? Папайи! Понятие не имею, что это и какая она на вкус, но, однажды просмотрев старый американский мультик, решил как-нибудь попробовать. Поднимаю крышку, рука сильно дрожит.

На блюде красиво-уложенная нарезка, кусочки желто-оранжевого цвета. Запах малины распространился по комнате. Машинально отправил один в рот. Что же, вполне приятный сладковатый, но непривычный вкус. Но это не главное. Мясного рулета, вместе с запахом и гречкой, и след простыл!

– Бред! – повторил я, крышка с грохотом плюхается на тарелку.

Озираюсь, меня охватывает легкое безумие. Срываюсь с места, руки хватают все подряд, стремясь внести как можно больше беспорядка. Летят подушки, одежда из шкафа валится на пол. Со всей силы пинаю столик в сторону телевизора, а сам зажмуриваюсь от страха. Но остановиться уже не могу. Вскоре в комнате воцарился полный хаос. Ощущая сильное сердцебиение, медленно плетусь в ванную комнату, дверь мягко захлопнулась, но моя рука остается лежать на ручке. Раз, два, три, – открываю!

– Бред! – промямлил я и опустился на пол. Язык не ворочается, перед глазами плывут цветные круги.

Комната сияет абсолютной чистотой, диски снова аккуратной стопочкой лежат на столике рядом с целехоньким телевизором, постель тщательно заправлена, ни единой складочки, сервировочный столик заставлен тарелками с серебристыми крышками. Ткань реальности трещит по швам, привычный мир разваливается на куски. Захотелось выпить. На четвереньках ползу к стеклянному столику, из горла вырывается хрип, от которого по коже бегут мурашки:

– Пива!

Под крышкою обнаружился стакан, полный золотистой жидкости. Я жадно приник к краю и чуть не захлебнулся от неожиданности. Яблочный сок! Стакан выпал из ослабевших пальцев, щедрыми мазками затемняя ковер. Смех, вырвавшийся из груди, подозрительно смахивает на истерику.

Кажется, я действительно попал в сказку. И кто же сам Карл? Чародей, колдун или простой экстрасенс, в существование которых я тоже не очень-то верил, считая людей с так называемыми «паранормальными способностями» обыкновенными шарлатанами. И для чего ему нужен я? Попытался вспомнить какие-нибудь фильмы фентези. Воображение услужливо показало несколько кровавых сцен жертвоприношения. Тогда становится понятно, почему он меня усыновил заочно. Лицо немеет, я мотаю головой, пытаясь избавиться от накатившего страха.

Но если предположить, что я не жертва... Была какая-то картина про мальчика, которого колдун сделал своим учеником. То ли не маг не мог иметь детей, то ли не хотел. Очень похоже. И дамочка куда-то запропастилась. Скорее всего, она была нужна лишь для того, чтобы создать видимость семьи. Интересно только, заколдовал ли ее хозяин, чтобы слушалась, или же сам создал живую куклу.

Вспомнился момент, когда меня тянуло к лимузину. Да, скорее всего, заколдовал. И меня заколдовал, чтобы не сопротивлялся и не задавал вопросов. А я-то подумал, что все мне померещилось! Что же мне теперь делать? Как узнать, жертва я или ученик?

Думать на четвереньках было неудобно, поднимаюсь, шаги несут меня к окну. Тяжелая ткань занавески послушно скользит в сторону. Картина на улице не изменилась, пустота и ветер, разве что, солнечных корабликов, плывущих по живому морю травы, стало больше. Дурак! Какой ученик? Карл всячески ограждает себя от моего общества, заваливает развлечениями и хочет лишь одного – чтобы я сидел в комнате и не мешался под ногами. Тщательно задергиваю штору.

Страх сжимает горло. Не хочу ничего решать, ни о чем думать! Чем я заслужил такое? Почему это произошло именно со мной? Губы растягиваются в усмешке. Я как поросенок, которого откармливают к празднику. Конечно, зачем Карлу меня ругать или воспитывать, скоро он избавится от приемного сынка и купит себе нового в ближайшем приюте. Благо, и денег достаточно, и система позволяет обойти закон. И никто не спросит, а куда он дел предыдущего. Сколько их было до меня, вот в этой комнате?

Осознаю, что подвываю. Ну уж нет, никто не увидит моего страха! Где находятся эти пресловутые камеры, не знаю, может, и в туалете. Медленно, чтобы не выдать дрожь, ступаю по ковру. Едва добравшись до кровати, бросаюсь на постель и ныряю головой под подушку. Руки прижимают приятную мягкость к ушам. Совсем как в детстве, сразу становится спокойно, дыхание выравнивается, мысли разбегаются в стороны. Лишь тишина и темнота окружают меня, мои самые верные друзья.

Москва 17янв.08г.

Яркий свет слепил даже сквозь сомкнутые веки. Я зажмурился еще сильнее и болезненно сжался в комок. По телу пробежала судорога. Электрическим током пронзив конечности, она застряла в пальцах и растворилась онемением. Желудок скрутило в рвотном порыве, горечь заполнила рот, струйкой скользнула по губам. Я закашлялся и повернул голову, пытаясь освободиться от неприятных ощущений.

– Тише, тише, – успокаивающе произнес некто рядом.

Теплые сильные руки сжали плечи, заставив меня лечь. Под щеку легло сухое полотенце, избавив меня от мокрого прикосновения к собственной желчи, которая вышла вместе с рвотой.

– Постарайтесь поспать, – тот же самый незнакомый мужской голос. – Вы в безопасности...

Опасность и безопасность для меня были одинаково безразличны сейчас. А вот теплое одеяло, укутавшее плечи, мягкость матраса, по которому блаженно растеклось усталое тело, комфорт и сухость, убаюкивали эффективнее любого снотворного. Сумрак свистящим шорохом жалюзи отсек последнее, что соединяло меня с бодрствующим миром.

Проснувшись, я вздрогнул и резко распахнул веки. Хруст наста, холодный воздух, разрывающий легкие тысячами льдинок, свист и темнота разом нахлынули на меня сдавливающими воспоминаниями. Тело вновь судорожно сжалось, словно в ожидании удара. Грудина отозвалась ноющей болью. Я вспомнил: да, удар был. Не смертельный, но очень неприятный. Свист, дорога, удар, – все указывало на то, что я попал в аварию. Но проснулся я не в больнице.

Полутемная комната заполнена множеством вещей, значение большей части которых мне представлялось весьма туманным. Стены увешаны различными масками, некоторые были практически в человеческий рост. С потолка свисают трубки, неизвестные предметы, более похожие на какое-то загадочное оружие, а также чучела небольших птиц и зверушек. Вдоль стен в беспорядке нагромождены сундуки, ящики и коробки. Поверх них валяются пыльные покрывала и предметы одежды. Более всего это походило на большую кладовку или единственную комнату заядлого путешественника, которому лишь нужно провести ночь перед очередной дальней поездкой да сгрузить сувениры из предыдущей. Эту же теорию поддерживает добротный матрац, на котором я спал. Лежит он прямо на полу. Подушкой служило свернутое покрывало. Небольшое махровое полотенце с трудом скрывает коричневое пятно.

Я поморщился и сел. Голова гудела и весила, казалось, тонну. Явное сотрясение мозга. Я потер виски и прокашлялся. Грудина тут же отозвалась острой болью. Может, у меня еще и внутренние повреждения? Что же произошло? Почему я здесь?.. И где, собственно, это «здесь»?

Откинув в сторону клетчатое одеяло без пододеяльника, я осторожно привстал, постоянно прислушиваясь к ощущениям. Кажется, кости целы. Кожа на голенях содрана так, словно я подрался с большой кошкой. Царапины немного саднило. На мне все те же растянутые трико и футболка, которые я стащил из больницы.

Осторожно поднимаюсь, стараясь разгибаться как можно медленней, но голова все равно немилосердно кружится. Подавив приступ тошноты, я шагнул к обшарпанной двери и взялся за ручку. Та не поддалась. Для верности я дернул сильнее, но результат тот же. Дверь оказалась заперта. Уткнулся горячим лбом в старое дерево. Поверхность отозвалась глухим звуком, прохлада скользнула по коже. Я вздрогнул и повернулся в сторону, откуда ощущался сильный сквозняк. Там тоже была дверь. Я ее не заметил сразу лишь потому, что она была оклеена обоями в тон стене. Ручка на ней была обычная, без замка.

Опираясь на пыльные ящики, я шагнул ко второй двери и навалился на нее всем телом. Дверь распахнулась сразу же, жалобно скрипнув петлями. Я почти выпал в свет, окутавший меня со всех сторон. Медленно опустился на колени, прижал ладони к глазам и застонал. Когда глаза привыкли к пронизывающе ярким лучам, осторожно оторвал руки от лица. Да так, на коленях, и замер.

Я оказался в огромной комнате... даже скорее в зале. Высокие белоснежные своды убегали высоко вверх, огромные окна украшены затейливыми витражами. Солнечные лучи острыми клинками врывались в комнату, окрашиваясь в багровые, синие, желтые тона и, роняя на пол радужные капли, танцевали на роскошной лепнине, скользили по вмурованным в стены колоннам и в истоме замирали на античных статуях. Редкие образчики старинной мебель сиротливо жалась друг к дружке, дабы не потеряться в бесконечном пространстве, заполненном игрою света.

Я даже оглянулся, чтобы убедиться в реальности маленькой пыльной комнатки, из которой я только что вышел. Разница была настолько ошеломляющей, что я ощутил себя маленькой девочкой Алисой из старой детской сказки. Эта мысль и вернула меня на землю: я иронично усмехнулся. Хвала небу, я не девочка... да и не ребенок давно. А вот насколько давно, я так и не вспомнил. Тут же напомнила о себе головная боль.

Скорчился и снова потер виски. Еле дополз до старинного кресла с изогнутыми ножками и плюхнулся в него, не обращая внимания на протестующий скрип изысканной аристократической мебели, которую я только что осквернил прикосновением грязных растянутых штанов пролетариата. Рядом находился изящный столик, на котором гордо сверкал гранями хрустальный графин в окружении пузатых стаканчиков. Я наклонился, вытащил белую пробку и понюхал янтарную жидкость. Алкогольный дух почти нокаутировал меня, заставив закашляться. Виски. Что же, сойдет. Я щедро плеснул спиртного в стакан, хлебнул. Пустой желудок мгновенно скрутило. Отодвинув стакан, я согнулся в кресле и застонал. Еле сдерживая рвотные позывы, внимательно смотрел на густой ворс шикарного ковра. Впрочем, я так и не испортил его яркие краски. Через минуту спиртное подействовало, тело окутала теплая истома, спазмы прекратились. Облегченно вздохнув, я откинулся на спинку и вновь поднял стакан.