Текст книги "Пленник (СИ)"
Автор книги: Ольга Коротаева
Соавторы: Борис Тюрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Эпилог
Последнее время ему стала отказывать память. Отказывать жестоко, лишая всего, что освещало его долгую жизнь, пусть даже этот свет продолжался всего несколько месяцев – каплю в океане вечности. Он ещё помнил, что было что-то яркое, тёплое и доброе, но оно, как за каменной стеной скрывалось за тяжёлыми словами, обрушившимися на него из пространства: «Ты снова Кошчи, пленник. И теперь уже навсегда…навеки!» Неведомый глас, как остро наточенной косой, отсёк прошлое от настоящего, оставив Хозяина где-то далеко, там, откуда нет возврата. Неприкаянный Кошчи бродил по Замку, не понимая – что всё это такое и откуда взялось? Кажется, он что-то потерял. Нечто важное… Впрочем, и понимать с каждым днём хотелось всё меньше, вселенское равнодушие постепенно заполняло каждый уголок его души. Злая воля стоящего над ним Нечто оставила памяти только одну картину – мрачная пещера, чадящий негасимый факел и одинокий, грязный человечек на каменном полу.
Изо дня в день Пленник обходил свою комфортабельную тюрьму. Тут было чему удивляться человеку, лишённому памяти, но вместе с прошлой жизнью его лишили и этой способности. Фонтан, изображающий человека, пронзённого копьями, и изливающийся вином, задержал внимание Кошчи лишь на минуту, после чего тот проследовал дальше. Огромный чёрный кот, пытавшийся с ним заговорить на человеческом языке, так же не вызвал ни малейшей реакции. Похоже, что кота такое отношение задело больше, Черныш явно обиделся и сделал то, чего не делал до сих пор ни он сам, ни вообще любой другой кот в мире – он напился. Благо, вино в фонтане не кончалось…
Алкоголизм – бич не только народов… Вскоре кот вошёл во вкус и посещения фонтана сделал регулярными. Единственное, что могло порадовать окружающих, если бы кому-то до этого было дело, во хмелю Черныш буен не бывал, но натура его оказалась весьма творческой, видимо сказывалось детство, проведённое среди цыган. Упившись до состояния, при котором лапы еле двигались, кот возвращался к дереву и начинал орать песни. Увы, пьяный энтузиазм и артистическая натура никак не окупали полного отсутствия музыкального слуха и голоса. К тому же, репертуар кота также оставлял желать лучшего, цыганских песен он не пел, предпочитая похабные куплеты, которых наслушался в своё время от всякого сброда, отирающегося рядом с бродячим племенем. Единственным существом, хоть как-то переживающим за Черныша, была его верная мышка. Чудом избежав опасной встречи с каменными змеями, она вновь вернулась к коту. Но именно перед ней он куражился пуще всего, с трудом балансируя на обвивающей дерево цепи. Цепь день за днем становилась изгаженной и заплеванной до такой степени, что теперь даже знающий ювелир не предположил бы, что она сделана из чистого золота…
Впрочем, Хозяина это не заинтересовало. Чуть больше любопытства он уделял другой паре. Странного вида существо пыталось оказывать знаки внимания другому, не менее странному, явно чего-то от него желая. Кошчи иногда задерживался около водопада, наблюдая, как леший домогается русалки, а та, раздавая многообещающие авансы, раз за разом отказывает ему. Интереса всё происходящее не вызвало, это были лишь чувства, то, чего Неведомое Нечто лишило Пленника раз и навсегда. Но что-то жгло в груди… там, где у живых находится сердце. Хозяину не было больно, но странное ощущение не давало окончательно сдаться забвению. Так что, в очередной раз, обходя свои владения, Кошчи не стал задерживаться у водопада. Леший и русалка проводили его недоумёнными взглядами, они успели привыкнуть к зрителям, пусть даже столь немногочисленным, и отсутствие внимания пришлось им не по нраву. Впрочем, жаловаться было некому, сам Пленник их просто не слушал…
Ворота Замка больше не открывались, даже дорога к ним постепенно заросла и превратилась в едва заметную тропинку. Крестьяне некоторое время продолжали привозить продукты Хозяину, но, после того, как в течение нескольких недель он перестал отзываться на стук, перестали, и новая традиция сгинула, так и не успев оформиться окончательно. Хотя, иногда Кошчи подходил к воротам. Что его толкало на это, он не знал, но всегда выслушивал то, о чём спрашивали снаружи, что-то отвечал и возвращался к своей рутине, мгновенно забывая о разговоре. Молодой король Руйс, уже получивший прозвище «король-одиночка», говорил слова благодарности за полезный совет закрытым воротам и возвращался к своим королевским делам, не переставая удивляться изменениям, произошедшим с Хозяином. Всеобщее забвение не обошло и его…
Где-то в окрестных лесах прятался домик, обычная заброшенная избушка, то ли временный приют охотников, то ли бывшее обиталище лесника. О его существовании знали немногие, но знание то было секретным. Если кто и делился обретённой тайной, то шёпотом, да с оглядкой. Дева-Ягодка давно уже именовалась Бабой Ягой, кончина и воскрешение никого не красят. Бывшая София не помнила из своей прежней жизни совсем ничего, смерть не оставила ей ни единой лазейки в прошлое. От отчаянья усохло тело. От слёз и горя, безнадёжных и необъяснимых, постарело лицо. Однако, непостижимая ей самой, превозмогшая саму смерть, жила в ней Сила. Не такая, что помогла Хозяину построить Замок, но достаточная, чтобы привести в жилой вид заброшенное строение. Первое время люди узнавали, вспоминали её и шли за помощью. Не в силах терпеть мучения оттого, что к тебе обращаются как к знакомой, называют ничего не говорящим именем, новоявленная старуха однажды пожелала исчезнуть из этих мест. Странным образом Сила реализовала высказанное, у домишки появились ноги, похожие на громадные птичьи лапы. Повинуясь желанию хозяйки, дом ушёл в неведомые места. Правда, потом и там её нашли, но несколько недель покоя Яга обрела. С тех пор и повелось – стоило охотникам до дармовых советов разыскать бродячий домик да извести бабку просьбами – глядишь, а его и нету. Только очень внимательные могли заметить, что встречается Яга не дальше определённого расстояния от некоей точки, и уж совсем пытливые заметили бы, что точка та – мрачная громада Замка, где некогда обитал великий и ужасный Хозяин, не боявшийся ни жизни, ни смерти, повелевавший и тем и другим. Только пытливых и внимательных не влекут бесплатные советы, а прочие могли легко заблудиться в окрестных лесах, ведь шагающая избушка не искала открытых дорог и гладких путей. А когда их, заблудившихся да сгинувших в чащобе набралось изрядно, тогда и родился слух, что чрезмерно настырными Яга удовлетворяет свой аппетит. Слухи, известное дело, как снежный ком с горы – чем дальше, тем больше, неудивительно, что скоро иной снеди бабке и не приписывали, кроме как молодых парней, за счастьем путь свой наладившими, да совета у страшной ведуньи спросить дерзнувших. А уж коли девица какая в деле замешана, так смерти лёгкой и быстрой тому охотнику точно не видать!
Казалось бы – послушай, да махни рукой – ну, мол, те Ягодкины советы, своя рубашка ближе телу, а голова ценнее на плечах, чем под кустами. Ан нет, находились удальцы – кто без ума в голове, кто в удачу верящий, да отправлялись бродячий домик искать. Чаще не находили, но, чтобы не позориться, горазды были выдумывать всякую всячину, что, дескать, и дом нашли, и совет от Яги получили, а иные, побойчее, так хвастались, что отбивались от бабки смертным боем, и надолго отваживали её молодыми удальцами закусывать. Иным люди и верили, отчего ж не поверить, коль врут складно да гладко.
Третьи, которых меньше всего было, после многодневных блужданий по лесам вдруг выходили на потаённую полянку, где стоял – переминался с ноги на ногу невиданный домишко. Встречала тех охотников до удачи женщина – не женщина, бабка – не бабка, девица – не девица… Может и страшная на лицо, да разве беда кого красит? Принимала в доме, кормила да выслушивала. А выслушав – указывала путь, ничего не обещая и взамен не требуя. А уж кто как тем путём распорядится – кому ж ведомо? Может, кто и находил свою удачу, но молчал о том, приобщившись тайн, имя которым – Жизнь Вечная, Смерть Неодолимая и Пустое Забвение.
А вечером, изо дня в день, выходила старуха из дому и поднималась на взгорок, откуда простирался вид на заросшую гору с каменным замком на вершине. Яга не понимала, почему это делает, но редкие мгновения счастья посещали ее именно вечером, когда она, не отрываясь, смотрела на каменные стены. И если бы кто-то мог наблюдать со стороны, то он сильно бы удивился. Лицо старухи начинало светиться, кожа разглаживалась, а глаза наполнялись такой силой, что, казалось, могли бы смягчить и камень. Вот только каменного сердца Хозяина свет их так и не достигал…
Кошчи, слушая пьяные вопли Черныша, задумчиво перебирал осколки зеркала мира в круглой комнате. Русалка, не дождавшись сегодня визита единственного поклонника, тихо дулась на дереве. Золотые рыбки весело играли в прудике, с удовольствием подставляя золотые чешуйки последним лучикам заходящего солнца. А в легком облачке, окрашенном томной радугой, иронично щурились старческие глаза.
– Ну что же ты, коллега, – вздохнул Хозяин Живой воды. – Я же тебя предупреждал… Но, знаешь, что хорошо в нашем положении – все повторяется. Уж я то в этом великий знаток! – Старец усмехнулся в призрачную бороду. – Так что… жду тебя в гости!
И видение растаяло с последним бликом заката, освободив место сумеречной тьме. В тот же миг Кошчи вздрогнул и огляделся. В мертвом взгляде за последние месяцы впервые появилась некая осмысленность. Хозяин поднялся и стряхнул с ладоней осколки.
– Воцарился мир, – ухмыльнулся он. Властно щелкнул пальцами: зеркало мира мгновенно собралось в куб, вобрав в себя все осколки. По поверхности клубился сизый туман. Кошчи осторожно коснулся пальцами холодного стекла и тихо добавил: – Значит, быть войне!
