Текст книги "Серебряное трио (СИ)"
Автор книги: Ольга Корф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Куда?
– Меня в гостиной ждёт Тео.
Неожиданно он запрокидывает голову и громко смеётся.
– Только не говори мне, что ты действительно собралась пойти на свидание с этим придурочным шутом!
– Не вижу ничего смешного, – холодно отвечает она, тем не менее, не смотря ему в глаза. – Что мне мешает это сделать? Кажется, я вполне свободна в своих действиях.
– Брось. Мы оба знаем, зачем был устроен этот глупый фарс. Я думал, ты уже большая девочка и перестала играть в подобные глупости.
Внутри у неё всё сжимается. Конечно, он как всегда её разгадал. Но надо быть хорошей актрисой и доиграть свою роль до конца.
– Не понимаю, о чём ты. Дай мне пройти, – Паркинсон пытается обойти его, но он не позволяет ей этого сделать, вновь загораживая дорогу.
Потом делает шаг к ней. Она отступает.
– Что тебе от меня надо? Неужели ревнуешь? – чётко выговаривая каждое слово, интересуется Пэнси, наконец поднимая на него глаза.
– Ревную? – усмехается Драко. – Тут не к чему ревновать. Нотт? Ты серьёзно? Не могла найти хотя бы кого-нибудь попредставительнее?
– С кем хочу – с тем и встречаюсь! – гордо заявляет она.
Паркинсон нечасто так разговаривает с ним. Но сейчас ей руководят гнев и обида.
– И всё-таки тебе на него плевать, – замечает Малфой. – Так что, думаю, тебе не стоит туда идти. Ты ведь сама этого не хочешь.
– Не тебе решать, что я хочу, а что нет.
Молча он отходит, позволяя ей пройти. Но когда она уже стоит перед дверью, сзади доносится его голос:
– Шлюха.
Спокойно. Не обвинение. Как будто просто констатация.
– Что?! – Пэнси резко оборачивается.
Его лицо ничего не выражает.
– Что слышала.
Он зол или просто хочет поиздеваться?
– Послушай, Драко! – Паркинсон доходит до пика ярости. – Возможно, я всегда бегаю за тобой, всегда пытаюсь достучаться, всегда думаю лишь о тебе, но у меня тоже есть гордость! И есть предел терпения. Так вот, я его достигла! – она срывается на крик, постепенно сокращая расстояние между ними. – Мне надоело, что ты постоянно меня игнорируешь, относишься как к вещи, к собственности. Хватит! Я ухожу.
– Да? – тянет он, явно издеваясь. – То есть ты у нас вдруг стала такой независимой? Быстро же у тебя настроения меняются. А как же “Драко, когда ты будешь нам доверять?”, – Малфой произносит это пискляво, будто имитируя её голос. – Или напомнить тебе, как пару дней назад ты стонала подо мной на диване в гостиной? Или как ты…
– Перестань! – голос её дрожит от возмущения.
– А сегодня ты планируешь провести бурную ночку с ещё одним. Захотелось экзотики? – продолжает Драко, в глазах его теперь видны молнии. – Ммм?.. Что скажешь? Я вот почти уверен, что у него гораздо меньше…
– Хватит! – кричит она.
Ей невыносимо всё это слушать.
– А кто будет завтра? Может, попробуешь Поттера? Рассказывают, что он очень горяч!
– Ты жестокий человек, – неожиданно шепчет Пэнси. – Ты не можешь перестать делать это, пока окончательно меня не растопчешь…
И вновь эта влага в глазах. Как же она ненавидит себя за свою слабость.
– Слушай, – он грубо хватает её за запястье, больно его сжимая, – я пришёл сюда не для скандала. Мне плевать, с кем ты спишь. Но не делай это на глазах у всей школы. Не порти мою репутацию. Все воспринимают тебя, как мою… – Малфой запинается, не зная, как её назвать. – Короче, ты моя. Ясно? И ты не будешь при всех мутить с какими-то недоумками.
– Думаешь, что можешь распоряжаться мной?
Она всё-таки не может сдержать слёз. Остатки гордости уходят, остаётся лишь её истерзанное сердце. Ему плевать на неё, главное, что бы репутация не страдала.
Драко не переносит женских слёз.
– Хватит реветь, сучка, – шипит он.
– Проваливай, – находит в себе последние силы выплюнуть Пэнси.
Ничего не говоря, Малфой направляется к двери.
– Сейчас я тебя ненавижу… – тихо шепчет она.
Но он слышит.
– Ненавидишь? – в его голосе откровенная насмешка.
Драко не может перебороть желание обернуться.
Паркинсон сейчас не выглядит гордой самоуверенной стервой. Она кажется напуганным ребёнком с растёкшейся тушью, растерянным взглядом и сжатыми кулачками с побелевшими костяшками.
Только что изнутри его распирал гнев, взявшийся неизвестно откуда. Он сказал ей не всё. На самом деле его задело то, что она согласилась пойти на свидание с Тео. Его Пэнси не будет шляться с другими. Стоп! Его?
Малфой снова на неё смотрит.
К чёрту. Пора самому себе признаться, что в этот раз он заревновал.
Пускай. Это его право.
– Проклятье, Паркинсон! – выдыхает он, стремительно подходя к ней.
В её глазах вновь удивление.
Ничего не говоря, широким жестом он смахивает с туалетного столика позади неё различные баночки и склянки, которые со звоном летят на пол. Затем Драко легко усаживает девушку на столешницу, вжимая её туда. Повинуясь инстинкту, её ноги обхватывают его талию.
– Ты моя, дура, – шепчет он прямо ей в губы. – Только попробуй хоть раз на кого-нибудь посмотреть!
Она поражена. Однако когда его губы настойчиво сминают её, становится плевать. И, главное, он сказал “моя”. В душе разливается тепло.
Затем он начинает опускаться поцелуями ниже, закусывает кожу на её шее.
– На самом деле, – задыхаясь, произносит Пэнси, – я не собиралась с ним никуда идти.
– Я знаю.
Её руки начинают расстёгивать его рубашку. Обоим становится тяжело дышать.
Сам того не замечая, Драко забывает обо всём на свете. Есть только её горячие губы и аромат яблока с корицей, исходящий от неё. Ещё есть её умелые холодные пальцы, скользящие по его груди. И нет больше ничего.
Всё прерывает резкий и неожиданный вскрик.
И тут Малфой приходит в себя. Его рубашка брошена на пол, а её глаза расширены от ужаса. Она сжимает его обнажённую руку и поражённо смотрит на внутреннюю сторону запястья.
Там ясно вырисовывается чёрная метка. И мир Пэнси мгновенно переворачивается…
***
Она и раньше подозревала, что Драко может быть пожирателем. Но одно дело предполагать, другое – видеть неоспоримые доказательства.
Он отдёргивает руку, но уже слишком поздно. Судорожно поднимает рубашку и начинает натягивать её. А она всё ещё сидит на столе с расширенными от страха и неверия глазами.
– Драко… – наконец, тихо произносит она.
– Какого хера?! – восклицает он. – Этого никто не должен был видеть!
– Ты пожиратель…
– Да, – он резко останавливается.
Уже нет смысла скрывать. Она всё равно теперь знает.
– Я предполагала…
Он даже не ожидал такой спокойной реакции. Для начала, он вообще был уверен, что его тайну никто не узнает. Но, даже при таком раскладе, должны были бы быть крики, обмороки… А тут лишь удивление, спокойствие и горечь во взгляде.
Пэнси спрыгивает со стола и подходит к нему.
– Теперь всё ясно, – голос её надломлен.
Становится понятно, отчего он был так мрачен и задумчив, отчего был напуган и растерян.
– Почему ты раньше не сказал?
– А что, – мрачно усмехается Малфой, – я на каждом углу должен был кричать, что присягнул Тёмному Лорду?
– Нет. Но ты мог бы рассказать нам, своим друзьям. Да, ты никому не доверяешь, но это действительно серьёзно. Тебе нужна поддержка. Я клянусь, что ни одна живая душа не узнает. Просто… Позволь хоть чем-то помочь тебе.
Это звучит неожиданно. И он не может понять, что она хочет сказать.
С самого детства Малфой жил в атмосфере конкуренции, лжи, жестокости. В его семье никогда не было тёплых отношений, лишь видимость единства клана, соблюдение внешних приличий и внутренняя борьба всех со всеми. Всеобъемлющая ненависть, невозможность признать чужую правоту. Малфои все такие. И его растили таким.
Поэтому Драко не знает, что такое забота и понимание.
И сейчас он даже не предполагает, что Пэнси так легко примет то, кем он является. Удивительно, что она всё ещё не сбежала с громкими воплями.
Паркинсон же стоит рядом и, даже не глядя на метку, виднеющуюся из-под не застёгнутого манжета, вглядывается в его лицо.
– Тебе лучше уйти, – наконец говорит Драко. – Надеюсь, ты будешь молчать. И впредь тебе следует держаться от меня подальше. Пока что только ты знаешь правду. И, если повезёт, так и будет дальше.
– О чём ты? – не понимает она. – Я не хочу уходить. И почему я должна держаться от тебя подальше? Почему в моём отношении к тебе должно что-то измениться? – в её голосе искреннее недоумение.
Она даже ни на секунду не допустила мысли о том, чтобы отступиться от него, испугаться. Напротив, как только она увидела метку и пришла в себя от потрясения, в её голове начали одна другую сменять мысли о том, как можно ему помочь. Ведь служить Волдеморту – это страшно, опасно. А Малфой совсем один. И она почувствовала, что теперь уж точно должна быть с ним рядом, как бы он ей не пренебрегал.
Но ему всё это неизвестно.
– Ты что, не поняла? Я – пожиратель смерти. Я выполняю приказы Тёмного Лорда. Моя семья вынудила меня принять метку, я не мог противиться их воле. И, несмотря на то, что я боялся и не хотел – мне пришлось присягнуть Ему на верность. Я всегда знал, что однажды придётся. И вот, время пришло. Так что я теперь действительно опасен. Я убийца, Пэнс, – он, наконец, посмотрел на неё.
В его глазах было сожаление, немного испуга и всепоглощающее одиночество.
– Я знаю всё это, – кивнула Паркинсон. – И ещё раз повторяю, что остаюсь. В конце концов, имею право. Это даже не обсуждается.
– Ты с ума сошла?
– Нет. Знаешь, если бы я не прощала тебе ничего из того плохого, что ты когда-либо делал – мы бы наверняка стали смертельными врагами. Но пока что не было ничего, что я не смогла бы не простить тебе. Поэтому думаю, что и с этим мы справимся. Я рядом. Всегда рядом.
В её словах не было ни капли сомнения. Самое главное – это Он. А на чьей он стороне, Волдеморта или министерства и Дамблдора – это ей не важно. Всё равно две стороны всегда будут бороться неизвестно за что, и можно лишь гадать, к чему это приведёт. Будут гибнуть невинные и с одной, и с другой стороны. А кто из них прав – точно и не сказать. Поэтому не имело значения, кому служить. Главное, что Малфою нужна поддержка. Нужна Она.
В её мире нет злодеев и хороших героев. В её мире есть Он в центре и другие люди вокруг. А она сама подле него. Навсегда.
Пальцы Пэнси переплетаются с его пальцами.
========== Глава 5. Выбирающие ==========
Убить…
Одно слово. Всего пять букв.
Убить…
Так просто. Всего лишь раз взмахнув палочкой.
Убить…
Непреодолимая пропасть из боли и страха, а что за ней?
Драко просыпается оттого, что сердце стучит, как бешеное, в лёгких закончился воздух, а рука пылает дикой болью. Он хватается пальцами за простыню, сжимает кулаки со всех сил, кашляет, пытается не задыхаться. Окружающая тьма давит, сжимает, кажется, сейчас просто раздавит.
“Убей его…” – в ушах всё ещё свистит шёпот из сна, который снился ему всего минуту назад. – “Убей Дамблдора!”
Приказ бесчеловечен, безжалостен.
“Нет!” – стонет Малфой. – “Нет!” – из груди вырывается какой-то рык.
Рука, кажется, сейчас просто взорвётся. Резким движением он разрывает рукав пижамы. Метка будто стала ещё чернее. Кожа под ней пульсирует, по белой руке разливается алое пятно. Вскочив с кровати, не успевает сделать и пары шагов, как падает на пол, корчась от сумасшедшей боли. Он старается не закричать, чтобы никто не услышал и не проснулся. Должен справиться в одиночку. Никто не должен знать.
Малфой винит себя в том, что Пэнси обо всем узнала. Он не должен был позволить случиться этому, ведь решил, что ни за что не расскажет ни единой живой душе о том, что теперь является приспешником Тёмного Лорда. Но самое страшное не это. Пускай знает, она всё равно никому не расскажет, поскольку предана ему. Однако его задачу это никак не облегчает. Всего неделя прошла с тех пор, как Волдеморт отдал ему страшный приказ убить директора Хогвартса. И Драко просто не знает, что делать.
Он корчится на сером каменном полу, мечтая только о том, чтобы эта нечеловеческая боль прошла. Почему метка так жжёт? За что ему всё это?
“Кто-нибудь…” – отчаянно шепчет слизеринец, зная, что никто не придёт.
Совсем неподалёку на кроватях в комнате мальчиков спят другие ученики, но они не слышат его. И не должны.
Так было всегда. Вроде как огромное количество людей вокруг, а он всё равно один. Никто не может поддержать или помочь.
Так и сейчас. Малфой сам вынужден справляться с болью, выполнить приказ Повелителя. В конце концов, именно его выбрал Волдеморт, значит, необходимо оправдать его надежды.
Его отец в Азкабане, поэтому теперь Драко должен быть главным мужчиной в семье. Ему известно, что если не выполнить волю Тёмного Лорда, тот убьёт и его самого, и мать, и многих других. Он должен защитить их. К тому же, это великая честь, что такое ответственное и сложное задание доверено именно ему. Его с детства учили восхищаться Волдемортом, и сейчас этот великий волшебник положился на него. Когда Драко совершит то, что ему поручено – он, наверняка, войдёт в круг ближайших к нему лиц. А потом, когда Том Реддл воцарится, он тоже будет у власти.
Именно по всем этим причинам Малфой даже не задумывается о том, правильно ли следовать воле повелителя. Он не должен даже допускать мысли о том, что бы его ослушаться.
Именно это даёт ему сил выдержать пытку до конца. Ему неизвестно, почему метка приносит такую боль. Возможно, этим страдают все пожиратели, ему не говорили.
Но легче не становится. Драко находит в себе силы, еле поднявшись и хватаясь за ледяные стены, добраться до выхода в общую гостиную. Здесь, разумеется, никого нет в три часа ночи, поэтому гораздо проще не привлекать внимания.
Он опускается на ковёр, потому что больше не может держаться на ногах и вновь заходится в кашле. Отняв руки от лица, видит в лунном свете кровь на своих пальцах, касается губ, стирает её и оттуда. Почему она вырвалась из лёгких?
Потом начинает хлестать из носа, наводит туман на глаза. Малфой уже не сдерживает стонов. Ему кажется, что сейчас он умрёт. Но вдруг начинает безумно хотеться жить. Он боится смерти и признаёт это перед самим собой, ему совсем не хочется вот так вот глупо погибнуть раньше срока. Значит, нужно выполнить приказ Волдеморта.
В голове начинают слышаться голоса, обрывки фраз. Всё смешивается. И, в конечном итоге, сливается в одно слово: “Убить”.
Либо убьёшь ты, либо убьют тебя…
Чьи-то холодные руки касаются его лица, трясут за плечи.
– Драко, очнись! – обеспокоенный, далёкий, приглушённый голос с нотками ужаса и истерики. – Пожалуйста, посмотри на меня!
Он хочет что-то сказать, но снова кашляет кровью.
– Драко! Что с тобой?! Дыши!
– Я… – новый приступ.
Да когда же это кончится?!
– Потерпи немного. Я сейчас позову кого-нибудь! Только дыши!
– Не… Не надо… Никого… Звать… – находит в себе силы тихо прохрипеть.
Пэнси испугана, но понимает, что если он смог произнести это, несмотря на безумные страдания, значит, действительно важно никого не звать. Должно быть, никто не должен знать, что с ним.
Паркинсон плачет от страха и, отрывая край своей чёрной шёлковой ночной рубашки, начинает пытаться вытереть его кровь, которая течёт отовсюду.
– Тише… – шепчет она. – Всё будет хорошо, я рядом.
Такие банальные и глупые слова. Но сейчас важно их услышать.
– Не думай ни о чём, – продолжает она. – Просто расслабься. Кошмары мучают тебя, потому что ты позволяешь им. Не пускай их.
Он так и делает. Старается не допускать в сознание страхи последней недели.
Постепенно Малфой чувствует, что снова дышит. Кажется, всё проходит. Метка уже не так мучает, ему становится лучше.
С огромным усилием он открывает глаза и видит склонившуюся над ним Пэнси. Она бледна, лицо её перекошено от ужаса, но она мужественно сжимает его руку и продолжает шептать успокаивающие слова.
И почему опять рядом оказалась только Паркинсон? Почему именно её голос вырывает его из этого ада?
Он устало откидывается обратно.
– Когда всё кончится, просто уйди и больше никогда не вспоминай, что здесь было…
Она кивает. Никогда не ослушается его, потому что иначе у него вообще никого не останется. Пэнси догадывается, что, возможно, только что спасла его. Но раз он сказал забыть – больше никогда не вспомнит о том, что с ним происходило.
Малфой впадает в забытие. И последнее, о чём он думает – это то, что надо ни о чём не думать.
***
Драко уже не самовлюблённый мальчик из богатой семьи, он мужчина, который делает страшные вещи. И он решил оставить лишь ледяное сознание, отключив все чувства и эмоции, только бы не позволить поселиться сомнениям в душе. Ему нужно методично идти к своей цели и, наконец, выполнить то, что должно. Чем скорее – тем лучше.
Поэтому он будет действовать решительно и немедленно.
У него есть разные варианты, как исполнить поручение. Ему никогда не доводилось убивать, но ум и сообразительность помогают выработать сразу несколько планов для разных случаев.
Первым делом, Драко пускает в ход проклятое ожерелье. Никто не поймёт, что это сделал он, а смерть будет быстрой и относительно безболезненной. Всё просчитано, остаётся выполнить.
Малфою несвойственно переживать.
Поэтому у него никогда не дрожат руки. Не дрожат они и тогда, когда он вкладывает отравленный предмет в футляр из чёрного бархата.
А ещё у него никогда не срывается голос. Не срывается, когда во внешней галерее Хогвартса, в которую залетает кружащийся по воздуху снег, он говорит с Кэти Бэлл, глупой девчонкой, помнится, всегда строившей ему глазки. И, в общем-то, своё получившей. Получившей от него такие важные слова… Слова проклятия, которые он произносит шёпотом, когда она разворачивается к нему спиной, отходя на какое-то расстояние, и голос, который готов вот-вот изменить ему, всё же остаётся спокойным.
Попытка проваливается, и когда Кэти чуть не погибает из-за того, что вопреки всем запретам коснулась ожерелья, ему ничуть не стыдно. Обидно только, что он не нашёл кого-нибудь менее глупого, кто мог бы довести до цели, ведь нет смысла тянуть, чем быстрее – тем легче, тем ближе конец.
Он не должен жалеть о чём-то, менять решение, испытывать раскаяние. Уже поздно. Отступаться нельзя, остаётся лишь довести дело до конца.
Вторая попытка – отравленная медовуха. Золотистая жидкость, переливающаяся в прозрачной бутылке с узким горлышком.
Кто же знал, что она окажется у этого идиота Уизли?!
“Жалко, что он хотя бы не сдох”, – думает Малфой, когда обо всём узнаёт.
А ведь шансов случайно убить кого-то ещё становится всё больше. Но ему уже всё равно, он не впечатлительный ребёнок и, к тому же, он постарался уничтожить в себе какие-либо чувства, которые только помешают в исполнении задуманного.
В Хогвартсе, напротив, расцветают совсем другие настроения. Коридоры всё больше заполняются влюблёнными парочками, зажимающимися и тихо воркующими по углам.
Слизеринец с омерзением смотрит на Поттера и его друзей, у которых вовсю кипят страсти. Дурень Уизли и какая-то блондинка, тот же Уизли и занудная грязнокровка, Поттер и мелкая сестра Уизли, мелкая сестра Уизли и ещё какие-то левые люди… В этом даже со стороны сложно разобраться!
Их головы забиты только любовью, у Драко же совершенно нет на это времени. Ему кажется, что он уже вообще разучился чувствовать. Интересно, когда-нибудь выйдет научиться заново?
Времени остаётся всё меньше, но ничего не помогает. Нужно действовать более сильными способами, можно сказать, напрямую, напролом. И Драко отбрасывает последние страхи, заходя в Выручай-комнату, стаскивает с мрачного резного шкафа бордовую бархатную драпировку и касается деревянной поверхности. Она такая холодная…
“Из всех он выбрал меня”, – пытается убеждать себя, чтобы служить
Волдеморту правильно.
Ему с детства об этом говорили. Ещё один из факторов, благодаря которым Драко стал пожирателем – его отец. Люциус единственный для него авторитет, а он решил служить Тёмному Лорду. Значит, выбрана верная сторона. Твёрдая убеждённость и желание стать достойным наследником для Малфоя превыше всего, поэтому воля отца – его воля.
Остаётся немного. Всего-навсего починить шкаф – и проход будет открыт.
“Ты боишься, Драко. Пытаешься скрыть страх, но это очевидно” – говорит ему Снейп, когда они стоят в тёмном коридоре, насквозь продуваемом ледяным сквозняком. Где-то за стенами воют зимние ветры, в помещении же ничуть не теплее, чем там. Тяжёлый взгляд профессора, кажется, пронзает насквозь и высасывает душу, пострашнее любого дементора. Что-то есть в этом человеке угрожающее, роковое, хотя, как ни странно, в глубине души Малфой всегда чувствовал к нему некоторое расположение, что было совершенно необъяснимо. В Северусе была какая-то сила, которая вызывала уважение.
Однако сейчас лучше справиться без Снейпа. Драко решил, что способен и в одиночку, он не желает признавать своих сомнений и страхов.
“Он выбрал меня!” – повторяет упорно, раз за разом, скорее, доказывая что-то самому себе, нежели собеседнику.
Но с каждым произнесением этих слов уверенность крепче не становится. Напротив, в голову лезет всё больше непрошеных мыслей о том, что возможно нужно поступать иначе.
***
Поттер выкрикивает заклятия одно за другим и в его голосе бушует столько эмоций, что Драко даже не успевает отражать заклинания. Конечно, этот гриффиндорский щенок, который всегда суёт свой нос туда, куда не надо, всё разнюхал. Понял, что Малфой что-то замышляет, разгадал, что он пожиратель.
Сейчас в пустом мрачном туалете, темноту которого прорезают лишь вспышки заклинаний, они бегают из стороны в сторону и орудуют палочками, не имея возможности просто поговорить, неизвестно чего добиваясь.
“Сука!” – ругается про себя Малфой, забегая за стену, пытаясь спрятаться от ударов врага.
Интересно, а что если сейчас они друг друга поубивают?
Он выскакивает из укрытия и начинает сам направлять палочку на Гарри. Слизеринца тоже захлёстывает ярость, и он чувствует, что ещё немного и просто не воздержится от одного непростительного заклятия…
Острая боль пронзает всё тело, ему кажется, что его раздирают. Громкий крик вырывается из горла, срывая голос. Проклятый Поттер всё же попал по нему. Драко падает на пол, в глазах помутнение, в голове хаос. Неужели он умрёт так быстро и так глупо? Мокрый пол, его алая кровь, которая причудливыми цветами распускается на белой ткани рубашки, а потом опускается вниз и смешивается с водой.
У него даже нет сил, чтобы проклинать врага, не говоря уж о том, чтобы нащупать отлетевшую в сторону палочку и бросить ему в спину пару заклинаний.
Он полностью обездвижен и не может сделать вообще ничего.
Кажется, его опасения подтвердились. Противостояние с Поттером, в конце концов, дошло до совсем недетских вещей.
Неужели он действительно серьёзно ранен?
Малфой лежит на спине, устремив невидящий взгляд в потолок, такой далёкий, опирающийся на высокие величественные своды, расписанный многочисленными рисунками.
“Хогвартс сам по себе произведение искусства…”
О чём он думает?!
Возникает ощущение, что сейчас всё кончится. И не с лучшим раскладом для него.
Уже впадая в беспамятство, Малфой слышит чьи-то торопливые шаги, хлюпанье ботинок по воде.
К нему пришёл Снейп, что удивительно, причём явился очень вовремя. И, возможно, не так уж и плохо, что он поклялся его защищать.
К нему опять пришли, чтобы спасти его. Разве не странно?
***
Окончательное осознание того, на какой путь он встал, приходит в тот момент, когда Малфой оказывается слишком близко к смерти. Он с ужасом смотрит на неё, касается мягких пёрышек кончиками пальцев, ощущает исходящий от них холод. Всего минуту назад он положил в шкаф живую птичку, взятую из клетки. Она трепетал в его руках, согревала ладони, внутри неё билось сердце. Такое же, как и у людей, такое же, как и у него самого. А теперь не бьётся. Отворив дверцу, он обнаруживает мёртвое маленькое тельце. Птичка лежит, не двигаясь. Она мертва.
Вот она смерть, когда уже ничего не сделать, когда ты ничего уже не чувствуешь, ничем не являешься. Когда тело безвольно распласталось, а душа улетает в неизвестность.
Это ждёт его, если он прогневает Волдеморта. Это несут за собой пожиратели с ним во главе. И более того, Малфой сам среди них. И вскоре ему придётся убивать.
Драко понимает, с чем связался. Но поздно. Ничего не изменить.
***
Это он запустил в Хогвартс тьму. Он, и никто другой. Когда пожиратели появляются из шкафа, Драко испытывает какую-то гордость, ведь сейчас он повлиял на ход истории. В кои-то веки в центре событий не всякие недостойные выскочки, как Поттер, а он сам. Это, с одной стороны, немного пугает, но, с другой, даёт повод почувствовать себя сильнее. А если он сделает дальше то, что должен, его имя будет звучать во всём магическом мире. И, несомненно, такие заслуги Волдеморт не сможет не оценить.
Губы Беллатрисы Лестрейндж складываются в злорадную ухмылку. Драко всегда немного побаивался тётку, хоть и старался этого не показывать. В данный момент, увидев её, он чувствует, как мурашки пробегают по спине, но сразу берёт себя в руки.
Нужно сконцентрироваться и выполнить задуманное. У него есть цель, от которой нельзя отвлекаться.
Крепко сжимая палочку в руке, он кивает знакомым и, развернувшись, направляется в сторону астрономической башни. Ему известно, что Дамблдор там. Откуда? Он сам не знает. Просто нетрудно почувствовать, где находится твоя будущая жертва.
Он спешит, всё больше увеличивая темп, взбирается по ступенькам, перешагивая через две.
Выходя на башню, он твёрдой рукой поднимает палочку, твердя про себя слова, убеждающие отбросить прочь эмоции и сосредоточиться на главном. Однако ледяная защита падает, как только Малфой встречается со взглядом Дамблдора.
Тот будто бы ждал его, знал, что он придёт. В его глазах сожаление, сочувствие, но никак не страх. Альбус просто стоит, даже не совершая попытки достать свою палочку для защиты.
– Ты не убийца, Драко, – тихо говорит он, но в напряжённой тишине голос звучит резко, громко, отчего Малфой даже вздрагивает.
Свистящий ветер обдувает их, они находятся на вершине самой высокой башни замка. За её пределами видны бескрайние земли, на которые всегда так любил смотреть слизеринец. Но сейчас всё это уже не важно, осталась только жертва, стоящая перед ним, и два слова, которые нужно произнести, как можно быстрее, пока не растеряна сила духа.
Однако Малфой совершает главную ошибку. Он отвечает, и с каждым словом уверенность становится всё меньше.
Они ведут странный диалог, когда один человек вот-вот убьёт другого, но, при этом, у него такое чувство, будто это его убивают, а тот, другой, напротив, предельно спокоен. Возможно, он знал, что этим кончится.
– Я должен убить вас. Или он убьёт меня! Понимаете? – уже в отчаянии кричит Драко.
В глазах Дамблдора он будто видит немой вопрос: “А сам-то ты что понимаешь?”
И понимает Малфой далеко не это. Точнее, он вдруг чувствует, что аргумент неверный. Ему всё равно. Он больше не боится смерти. Один раз побывав на её границе, другой раз увидев её, постепенно закаляешься. Если ему и страшно – то не за жизнь.
Почему же тогда ему так необходимо совершить убийство?
Быть может, ему уже и не кажется столь важной собственная жизнь, но жизнь его родных по-прежнему дорога. За маской безразличия и эгоизма Слизеринский принц всегда скрывал беспокойство за близких ему людей, хоть таких было и немного.
Дело не только в этом. Есть ещё один важный вопрос – его собственный выбор жизненного пути. Убьёт Дамблдора – завоюет расположение Тёмного Лорда и, когда тот придёт к власти, обретёт невероятное могущество. А если нет – что его ждёт? Всё слишком туманно и неопределённо.
Но, вопреки всем этим весомым аргументам, он просто не может произнести заклятие.
Рука с палочкой дрожит, в груди тянет, в голове миллионы переживаний сменяют друг друга.
Директор Хогвартса будто угадывает его переживания.
– Давным-давно я уже знал мальчика, который сделал неправильный выбор.
Станет ли Драко великим, как Том Реддл? Или же это иллюзия? Вдруг он просто станет бездушным чудовищем, несущим смерть. А кто такой, в конце концов, Тёмный Лорд? Что если их идеология вообще неправильна?!
Раньше подобные мысли не посещали его, но сейчас последний шанс что-то изменить. Ему не хочется делать выбор, хочется просто исчезнуть и забыться.
Перед глазами неожиданно возникает образ матери, которая, как всегда с гордым и аристократичным видом, стоит перед ним и буднично треплет по голове, а он, маленький мальчик, снизу смотрит на неё и улавливает в её глазах теплоту и скрытую улыбку, которая так несвойственна её строгому образу. Его кто-то любит.
На смену приходит образ Блейза, хлопающего его по плечу. “Ты же знаешь, что мы всегда с тобой”, – как бы невзначай произносит он. И это всё несмотря на то, что Драко часто пренебрегает друзьями, демонстрирует своё безразличие. Он кому-то нужен.
Потом появляется Пэнси, склоняющаяся над ним, шепчущая, что всё будет хорошо, спасающая его и молча принимающая всё, что он ей говорит. В тот момент по ней видно, что она не думает ни о чём, кроме него. Получается, он для кого-то что-то значит?
Наконец, вырисовывается маленькая худенькая девочка, которая смотрит на него, запрокинув голову. “Не бойся меня”, – с улыбкой говорит он. А в её взгляде отражается то, что она вовсе не боится. Неужели кто-то верит в то, что он не такой плохой?
Пожалуй, именно эти люди были единственными, кто действительно отнёсся к нему хорошо, разглядел под бронёй его привычного образа душу, смог найти в нём что-то и ценить это. Вопреки тому, что он мало хорошего сделал в жизни, они дали ему частичку света, на которую способны куда больше чем он.
Будут ли все они принимать убийцу? Смогут ли спасти? А сможет ли он?
Перед ним стоит Дамблдор, человек, который не стремился ни к власти, ни к личным выгодам. Он пытался спасти людей. В том числе грязнокровок. А они? Нужно ли их уничтожать? Драко никогда сам не задумывался на этот счёт, просто и отец, и Волдеморт говорили, что нужно. А что думает он сам?
Сейчас нет времени на размышления. Было бы оно у него, он бы мог решить, но выбор нужно делать сейчас.
Появляются другие пожиратели, ледяное дыхание Беллатрисы касается сзади его шеи.
“Давай, Драко, убей его!” – шепчет она.
Рука дрожит. Послушать тётку? И у него станет такое же холодное дыхание…
Глупо, не правда ли? Но почему она такая? Может, потому что сердце у неё тоже ледяное?
Малфою холодно. Он так не к месту думает о том, что не хочет больше холода.
И рука сама собой опускается. У него нет сил сделать это. Драко ничуть не боится, просто вдруг понимает, что не хочет. Это не его выбор и не его решение. Он не уподобиться Тому Реддлу, а останется Драко Малфоем, к чему бы это ни привело, чем бы ни кончилось.
В следующую секунду из палочки подоспевшего Снейпа вырывается смертоносная Авада и Дамблдор летит вниз с башни. Последнее, что Малфой видел – взгляд старого волшебника, адресованный ему, который говорит, что сделанный выбор правильный.
