Текст книги "Шанс на бессмертие (СИ)"

Автор книги: Ольга Колегаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Что ж ты, братец, подводишь меня? Или сон вовсе не дурной? – но ловец безмолвствовал, что неудивительно.

Я рухнула на спину, уйдя глубоко в подушку, как в сугроб. Закинула руки за голову. Что же делать с тобой, Эдди? Всего раз встретились, а ты уже занимаешь мои сны…

Что-то тревожное билось в голове. Неясное, рождающее смутное беспокойство. Я тряхнула головой, при этом запутавшись в собственных волосах. Рукой откинула всю копну и попыталась абстрагироваться. Не к ночи такие думы, утро вечера мудренее. И я забылась сном.

Утром проснулась бледнее обычного, и с шикарными синяками под глазами. Но контрастный душ и компресс из чая на веки исправили ситуацию. Приготовила яичницу, сэндвичи отцу с собой, ухватила сумку и вывела своего железного коня из стойла.

День пролетел незаметно, а за ним ещё один, и ещё. Эдвард в школе так и не появился. Пропала и вся его семейка. Утро было солнечным, и мы, шумною гурьбою, вывалили на школьный двор дружно принимать заряд витамина Д. Где я получила от Джесс информацию о семейных походах Калленов.

– Они часто выезжают всей семьей. Я тоже пыталась вытащить предков, но те – ни в какую.

Джесс сидела на деревянном столике, подставив солнцу шею и плечи, чуть приспустив лямки маечки. На неё, чуть ли не капая слюной, смотрели Майк и Тайлер, изо всех сил стараясь не палиться. Да… там было на что посмотреть! А пубертат, такой пубертат! Я же, наоборот, накинула рубашку с длинным рукавом. Даже такое солнце могло расцветить мою кожу некрасивыми красными пятнами.

– Эй, Аризона! Ты же должна быть привычна к солнцу! – бросил Майк, улыбаясь так, что его лицо грозило вот-вот треснуть.

– Белые медведи не загорают! – ответила я насмешливо. Шутка была так себе, но он громко заржал.

В эти дни я спала крепко и старалась не думать о Каллене. Скорее всего, махнул на охоту. И хорошо, пусть ест своих оленей – меньше будет желания укусить меня. Накормленный мужчина – всегда в благостном настроении пребывает. Даже если он не совсем человек. Хотя, кого я обманываю?

Перед сном я завалилась на кровать с томиком Лопе де Вега. Ах, как в те времена писали! Как говорили эти книжные мужчины! И сколько тревог вселяли в моё сердце слова, прошедшие сквозь века.

«Давно известно – меж неравных

Не уживается любовь.»

А как же истории о Золушках, неужели сказки? А вдруг? Вдруг я всё это выдумала, всю эту вселенную, и автор тоже? Какого чёрта прекрасному Бессмертному вдруг любить девушку, пахнущую как самый вкусный в мире бифштекс? Возможна ли любовь не к представителю своего вида? И любовь ли это? Быть может, книжный Эдвард принимал за любовь наваждение? Жажду? Желание обладать? Что же это было в оригинальной истории, и как будет у нас? Слишком много риторических вопросов. И я снова открывала книгу наобум, вдруг натыкаясь на фразу:

«Кто недостоин высоты,

Тому судьба очнуться павшим.»

И как это понимать? Кто из нас недостойный? Или это ещё предстоит доказать? А достойна ли я высоты? Стоит ли игра свеч? Я думала об Эдварде Каллене, вспоминала его профиль. Он напоминал типичного байронического героя. Собирательный образ страдальца, бесконечно одинокого и недостижимого.

Перечитывала записи в блокноте, вновь и вновь забываясь тревожным сном. Утром собралась в школу. Мне хотелось отринуть все тревоги и ожидания. В конце-концов, на Эдварде жизнь не замыкается.

Заплела колоски, оставив часть волос распущенными, надела свежесвязанный бежевый свитер с крупным узором, мягкие брюки в тон и жокейские сапоги, найденные недавно на барахолке. О, моё сокровище всего за пять баксов! Не знаю как с Эдвардом, а с Элис я точно найду общий язык! На этой позитивной ноте я и отправилась в школу, чтобы на обеде обнаружить, что предмет моих тревог и ожиданий спокойно восседает за своим столиком в столовой.

Он неотрывно смотрел на меня. Прямо буравил этим своим взглядом. Светлым. Его глаза были золотисто-карими! Ох, чёрт! И глаза меняют цвет, реально меняют!

– На тебя пялится Эдвард Каллен, – хихикнула Джессика, прерывая мои размышления. В её голосе явственно слышалась ревность.

– Пусть смотрит. Я за это денег не беру, – ответила я негромко. Но вампиры должны были услышать. И смачно захрустела яблоком.

Я и без Джессики знала, что Эдвард на меня смотрит. Ощущение от его взгляда я бы не спутала ни с чем. Они накрывали меня с головой, посылая ток в кончики пальцев. Я медленно и осторожно запрокинула голову, разминая затёкшие мышцы шеи, и повела ею слева направо. Хоть и делала упражнение очень осторожно, всё равно услышала противное похрустывание. Сильно засиделась. Взгляд вампира буравил меня, и его воздействие словно бы усилилось. Я повернулась к Калленам. Сегодня выпал снег, и Эммет, совершенно собачьим движением, стряхивал его с волос прямо на девушек рядом. Элис и Розали отмахивались. Розали брезгливо, а Элис, смеясь, прикрывалась подносом. Эдвард был неподвижен и напряжен. Он не отрывал взгляда от моей шеи. Его глаза темнели. Плохой признак. Плохой вампир. Я отвернулась к столу, уже без аппетита доедая яблоко. Вообще ужасно хотелось пасты, но в Форксе не было танцев и йоги, на которую я ходила в Аризоне, а значит – надо больше гулять и меньше есть. А местная физкультура просто ужас. Ненавижу контактные виды спорта!

Нужно будет ещё пережить биологию. Заговорит ли со мной пропажа?

Я пришла первая и заняла место за партой, предварительно приоткрыв окно. Возможно, свежий воздух поможет ему не так сильно реагировать на мой запах? Оставшееся до начала урока время решила скоротать за чтением, и уткнулась носом в «Сирано». Вот уж кто – мужчина мечты. И не только моей. На то, чтобы погрузиться в мир гораздо более увлекательный, чем моя жизнь, ушло меньше минуты. Моё сердце трепетало.

«…Я не хочу любви! Да, это мой порок.

Не надо нежности. Я буду одинок.

Пускай вокруг меня шипит и вьется злоба,

Пусть ненависть меня преследует до гроба, —

Я буду этим горд! Да, легче мне идти

Под градом выстрелов по моему пути!

Лишь взгляды злобные встречаю пусть всегда я, —

Сильнее закипит тогда в моей груди

Отвага пылкая и удаль молодая…»

И тут в мою внутреннюю сказку ворвалась грубая реальность. Рядом шумно отодвинул стул Эдвард Каллен.

Эдвард

– Привет, – сказал я тихим голосом, который использовал, когда хотел, чтобы людям было спокойнее, состроив любезную улыбку, за которой не видно зубов.

После этого она посмотрела наверх, в её расширенных глазах был испуг – почти растерянность – и бездна вопросов без ответов. То же выражение лица, что виделось мне на протяжении всей прошлой недели.

В то время как я смотрел в эти странные глубокие карие глаза, я осознал, что ненависть – ненависть, с которой я представлял эту девушку, каким-то образом заслужившую влачить жалкое существование – улетучилась. Не дыша сейчас, не ощущая её запаха, было трудно поверить, что кто-то такой ранимый может заслуживать ненависть.

Я смотрел ей в глаза, сосредоточившись только на их вопрошающей глубине, и пытался игнорировать их привлекательный цвет. Мне хватило вдоха, чтобы сказать еще немного без дыхания.

– Меня зовут Эдвард Каллен, – сказал я, хотя знал, что ей это известно. Это было проявлением вежливости при знакомстве. – У меня не было возможности представиться на прошлой неделе. Ты, должно быть, Белла Свон.

То, что я принял за испуг в её глазах, скорее было растерянностью. Её взгляд становился осмысленнее, и на миг мне показалось, что секунду назад она была не здесь. Того мига, пока она моргала, мне хватило, чтобы пробежать по строчкам книги в её руках. Вот как? «Сирано де Бержерак»? Странный выбор для школьницы. Пока я анализировал, она пожала плечами и ответила:

– Привет. Я Изабелла. Долго же тебя не было, Эдвард Каллен, – она прищурилась, – будем знакомы. Хорошо, что ты нашёл свою вежливость за время отсутствия в школе, – она смотрела прямо, без опаски.

Я опешил. Всматривался в её лицо и не мог понять, эта манера общения: нападение, или привычная канва поведения? Кто-то перечитал книг?

– Дерзите?

– Дерзость не порок. Да разве ж можно дерзостью назвать моё желанье знать….как вас звать… – парировала она, приподнимая книгу, будто оправдывая слог. И улыбнулась. Искренне. И очень светло.

Я вновь почувствовал тот самый кулак, что врезается в грудь. Эти глаза, эта улыбка. Я будто наяву увидел несущийся мне навстречу шар-бабу, грозящий меня снести, выбить почву из-под моих ног. Что же ты делаешь, девочка?! Я неосторожно вдохнул, и её запах снова обжёг горло, наполняя рот слюной и ядом. Но в этот раз всё было иначе. Желание разгадать загадку стало сильнее и пленительнее жажды. Человек побеждал в битве со зверем. А она меж тем продолжала:

– Почему ты решил назвать меня Беллой?

– Что? – я будто очнулся. Она представилась мне Изабеллой, хотя всех в школе поправляла на Беллу.

– Почему ты спросил, не Белла ли я Свон, тогда как моё полное имя – Изабелла? Ты ведь не представился как… Эдди, например?

Ох, чуть не провалился! Я же не мог слышать, как она назвалась своим новым знакомцам! Меня не было рядом.

– Не знаю, – попытался я выкрутиться. – Мне кажется, тебе не нравится имя Изабелла.

Она посмотрела на меня, чуть опустив эти свои слишком пушистые и густые ресницы, после чего подняла взгляд, смело встречаясь с моим.

– Тебе кажется. Хотя, – она сделала паузу, медленно закрыла книгу, аккуратно положив её на край стола и придвигая к себе конспект, – можешь называть меня Бель.

Снова удар под дых. Бель звучало как ласка. Как нечто очень и очень интимное. Никому из Них она не предложила называть себя так. Бель…хотелось покатать это имя на языке. А ещё больше хотелось знать почему. Почему?! Как же трудно не знать, о чём ты думаешь, Изабелла Свон!

– Красавица…? Любишь французский? – Вслух ответил я.

Она снова посмотрела на меня и ответила легкомысленным голосом, что совсем не вязался с её взглядом:

– Как мультик. Красавица и чудовище. Люблю его, – и отвернулась. Начался урок.

У меня не осталось воздуха. Если я собираюсь поговорить с ней снова, то мне придется вдохнуть.

Будет сложно молчать. К несчастью для неё, тот факт, что она сидела со мной за одной партой, сделал нас партнерами по лабораторной, так что мы должны были работать вместе сегодня. Будет странно – и непостижимо грубо – игнорировать её на протяжении всей лабораторной.

Я отодвинулся от неё так далеко, как мог, не передвигая стула, повернув голову в сторону прохода между рядами. Я напрягся, сжав мышцы, а затем одним быстрым вздохом набрал в легкие воздуха, дыша через рот.

Ах!

Это было и впрямь болезненно. Даже, не чувствуя её запаха, я мог ощутить его у себя на языке. Вдруг моё горло прожгло вновь, жажда была точно так же сильна, как и в первый раз, когда я почувствовал её запах, на прошлой неделе.

– Приступайте, – скомандовал мистер Баннер.

Казалось, что стоило мне повернуться к девушке, смотревшей на парту, и улыбнуться ей, как это тут же отнимало у меня часть самоконтроля, которого я добился за семьдесят лет упорной работы.

– Сначала леди? – предложил я.

Она посмотрела на меня странно. Если бы я не был так сосредоточен на попытках не убить, то заметил бы в её взгляде толику сочувствия, но было не до того.

Я уставился на оборудование, находившееся на парте: потрепанный микроскоп, коробочка с предметными стеклами для него – что было предпочтительнее, чем смотреть, как кружится кровь под её светлой кожей. Я ещё раз быстро вздохнул, сквозь зубы, и вздрогнул, так как от её вкуса моё горло пронзила боль.

– Профаза, – сказала она после скорой проверки. Она начала убирать препарат, хотя едва ли посмотрела его.

– Ты не возражаешь, если я посмотрю? – инстинктивно – глупо, будто б я был таким же, как она – я потянулся остановить её руку для того, чтобы она не убрала препарат. На секунду жар её кожи коснулся моей. Казалось, что это было сродни электрическому импульсу – несомненно, намного горячее, чем простые 98,6 градусов (37С). Жар ударил по кисти руки и поднялся по ней. Она отдернула свою руку от моей.

– Прости, – пробормотал я сквозь стиснутые зубы. Нуждаясь в том, чтобы посмотреть куда-нибудь, я схватил микроскоп и уставился в окуляр. Она была права.

– Профаза, – согласился я.

Я всё ещё был слишком взволнован, чтобы взглянуть на неё. Дыша так тихо, как только мог сквозь стиснутые зубы, и, игнорируя острую жажду, я сосредоточился на простом задании: написать слово в соответствующей строке лабораторного листа, а затем сменил первый препарат следующим.

О чем она сейчас думала? Что она почувствовала, когда я прикоснулся к её руке? Моя кожа должна быть холодной как лед – отталкивающей. Нечего удивляться, что она была столь тихой.

Я мельком взглянул на препарат.

– Анафаза, – сказал я себе, в то время как делал запись на второй строке.

Она притянула микроскоп к себе и заглянула в окуляр.

– Препарат номер три? – спросила, не поднимая глаз от микроскопа, но протянув руку. Я опустил следующий препарат в её руку, не позволив моей коже на этот раз коснуться её. Сидеть рядом с ней было всё равно, что сидеть возле горящей лампы. Я мог почувствовать, как слегка нагреваюсь до более высокой температуры.

Она не смотрела долго на препарат.

– Интерфаза, – сказала она небрежно – возможно пытаясь таким путем звучать тверже – и придвинула микроскоп ко мне. Она не притрагивалась к бумаге, но ждала, когда я запишу ответ. Я проверил – она вновь была права.

Лабораторную мы закончили быстрее всех. Я позволил себе прислушаться к мыслям окружающих и был неприятно удивлён тем, что Майк Ньютон явно ревнует и желает, чтобы у меня не вышло подкатить к Белле. Он искренне хотел, чтобы я провалился. Интересно…редко кто из людей питал к нам враждебность. Мы скорее вызывали зависть или восхищение. Но, что гораздо больше удивило меня, враждебность была взаимной.

Не то чтобы я не понимал, к чему клонил Майк. Она на самом деле была довольно симпатичной… по-своему. Лучше чем быть просто красивой, её лицо было интересным. Не совсем симметричное – её узкий подбородок не сопоставлялся с широкими скулами; крайне противоположное по цвету – её кожа и волосы контрастировали, как белое и черное; а ещё глаза, полные молчаливых секретов…

Меня вдруг пробрало от этих глаз.

Я уставился на неё, пытаясь угадать хотя бы один из этих секретов.

Тем временем, к нам подошел учитель, и попытался отчитать меня за сделанную за двоих лабораторную. Но, прежде чем я успел встать на её защиту, Изабелла рассказала, что нечто похожее уже делала в другой школе, бегло расписав различия фаз. Она умела удивлять. Не возмущалась, пытаясь убедить кого-то в своём уме, даже сердцебиение не сбилось. Она знала, и доказывала что знала. Но не чувствовала себя умнее или выше других. Это было странно для подростка. Возможно, даже слишком умна.

Для меня это было опасно. Опасно тем, что она может сопоставить факты. Моей подозрительной догадливости, холодной кожи, нашего отсутствия в солнечные дни. Но ещё опаснее было то, в чём я сам боялся себе признаться. Она привлекала меня. Своей непохожестью. Я не мог её читать, она была загадкой. Я слишком долго не находил загадок, стоящих моего внимания.

Пока я размышлял, учитель успел выяснить всё, что хотел, и отошел от нашей парты, удовлетворенный ответом Изабеллы и нашим результатом лабораторной. А я спросил самую банальную банальщину из всех, что могут прийти на ум. Я спросил, нравится ли ей снег. Она взглянула насмешливо, и ответила, что не так часто его видит, там, откуда она прибыла, всегда светит солнце. «Может ей стоит вернуться туда?» – мелькнула у меня мысль и тут же пропала. Нет, её уже ничего не спасёт. Я всюду найду её по запаху крови. И, если она уедет, как я смогу жить, не разгадав эту головоломку?

Мы ещё немного поговорили. Мне хотелось знать причины её приезда в Форкс. Всё оказалось банально. Её родители в разводе, у матери новое замужество, она вышла за спортсмена, а Изабелла не хочет колесить с ними, предпочитая спокойную жизнь рядом с отцом. Когда она вспомнила отца, её лицо озарила улыбка, и я не смог не улыбнуться в ответ.

– Ты счастлива с ним? – задал я очевидный вопрос.

– Я счастлива с собой, – беспечно отозвалась она, чем поставила меня в тупик. От её ответа попахивало подростковым эгоизмом, но я почему-то понимал, что именно она имела в виду. Если ты самодостаточен, то в любом месте будешь счастлив. А она продолжила, – но с ним спокойнее. Я отдыхаю душой среди этих лесов.

Она перевела взгляд за окно, на деревья. Я понимал её. Здесь было очень красиво. Хотя и мог навскидку назвать с десяток не менее прекрасных мест. Я любовался её профилем, тяжелыми косами, припухлой верхней губой и думал, что возможно, не так она и загадочна. Возможно она старается казаться загадочной и умудрённой. А на самом деле пуста. Это стало бы разочарованием.

– Не думаешь, что оставлять маму ради своего удобства немного несправедливо? – бросил я пробный камень.

– Жизнь вообще несправедлива, – повела она плечами, – Рене с новым мужем гораздо лучше без меня. Я нужнее Чарли.

Эти слова открыли мне новые грани Беллы Свон. Я пока не смог назвать её Бель. Казалось, если я использую это имя, то замараю его.

– Почему?

Она повернула голову ко мне, внимательно посмотрела в глаза и сказала чётко и холодно:

– Ты уверен, что это твоё дело, Эдвард Каллен?

И этим словно захлопнула передо мною двери. Я бы хотел возмутиться, но слишком хорошо понимал, что она права. Я впервые заговорил с нею сегодня, а в прошлый раз вёл себя непозволительно. Кто я такой, чтобы предо мною раскрывали душу?

– Очень хороший вопрос, – согласился я, скорее обращаясь к себе, чем отвечая ей.

Было неправильно с моей стороны заботиться о том, что она думала. Кроме защиты моей семьи от подозрений, в остальном человеческие мысли были несущественны.

В разговоре с кем-то я не привык быть менее проницательным. Я чересчур полагался на свой экстра-слух – но, очевидно, был не так восприимчив, как считал.

Изабелла Свон первая, кто сумел воздвигнуть границу, через которую я не мог шагнуть.

Я почувствовал симпатию, растущую у меня изнутри, как раз тогда, когда я собирался пресечь её. Я не мог позволить себе заинтересоваться Беллой Свон. Или скорее, она не могла позволить себе этого. Но я уже мечтал вновь поговорить с ней… Я хотел знать больше о её матери, о жизни до того, как она сюда приехала, её отношениях с отцом. Все незначительные мелочи, которые раскрыли бы её характер. Но каждая секунда, которую я проводил с ней, была ошибкой, риском, которому она не должна была подвергаться.

Она рассеянно отбросила свои густые волосы как раз в тот момент, когда я позволил себе очередной вдох. Чрезмерно сильная волна её запаха ударила мне в горло.

Это было как в первый день, подобно разрушительной силе. Боль от пылающей сухости вскружила мне голову. Я должен был схватиться за парту, чтобы удержать себя на месте. В этот раз мне было чуть легче контролировать себя. В конце концов, я ничего не сломал.

Монстр рычал у меня изнутри, но не получал никакого удовольствия от моей боли. Он был слишком туго связан. Сейчас.

Я выбежал из кабинета в тот же миг, как прозвенел звонок, тем самым, скорее всего, разрушив какое бы там ни было приличное впечатление, частично созданное мной в течение часа. Вновь я хватался за чистый, влажный воздух снаружи, как если б он был целебным эфирным маслом. Я в спешке увеличивал расстояние между собой и девушкой так быстро, как это было возможно.

Комментарий к Глава третья. О лютой ненависти и святой любви. Часть первая

Спасибо, всем кто прочитал! У фанфика есть бета! Прошу любить и жаловать, мои благодарности её труду!

Мною было принято волевое решение поделить главу на 2. Во-первых, чтобы вы быстрее получили проду. Во-вторых, я расширила сцену и добавила в неё больше Эдварда из Солнца полуночи. Со временем, отрывков будет всё меньше и повествование уйдёт от основной сюжетной линии.

Сцена с солнцем и Джессикой взята из фильма, потому, кому погода показалась странной, вопросы к кино)

ВНИМАНИЕ!!!! Возник вопрос, добавлять ли пикантную сцену в качестве интерлюдии после этой главы, или оставаться в рамках изначального рейтинга и заявленного объема фанфика?

Не жалеем работе лайка, Автор для вас старается!

Ловите Беллу и её причёску

https://www.newwoman.ru/userimg/1905/11003_469826c5b205fab2578539d0230a788d.jpg

========== Глава третья. О лютой ненависти и святой любви. Часть вторая ==========

«Ты – что загадка, вовек не разгадывающаяся!

Ты – что строфа, непокорно не складывающаяся!

Мучат глаза твои душу выведывательностями,

Манят слова твои мысль непоследовательностями…»

Валерий Брюсов «Ты – что загадка»

Эдвард

Всё то время, что я двигался к выходу со школы – ловил отголоски чужих мыслей. Белла ничего обо мне не рассказала. Даже Джессике, которая допытывалась, о чём мы говорили. О погоде. Изабелла сказала, мы говорили о погоде и о лабораторной. Простая вежливость, не более. Я выскочил на улицу и рванул к машине. Распахнул дверь, плюхнулся на место водителя и включил яростную музыку так громко, чтоб басы шарахнули по ушам. Но напрасно я пытался заглушить музыкой голоса в голове, это мне никогда не удавалось. Она не заглушала и всей той бури, что бушевала внутри.

– Чёрт, чёрт! – я ударил рукой по рулю. Тот дал существенную трещину. Розали будет вне себя, ей снова менять рулевое колесо.

Я выскочил из машины и стал ждать. Стоял на парковке и ждал, ловя привычные голоса. Волосы быстро намокли, с них неприятно капало за воротник. Я малодушно ждал, когда она выйдет с физкультуры. Нагло пропустив свой испанский. Чего я ждал? Хотел проверить свою выдержку? Смогу ли удержаться на воздухе? Заговорит ли она со мной? А я с ней?

Хотел ли я, чтобы она заметила меня здесь? Надеялся ли на то, что она подойдёт поговорить со мной? Что я делал?

Я не двигался, хотя и пытался заставить себя вернуться в машину, зная, что моё поведение достойно осуждения. Я сложил руки на груди и очень неглубоко дышал, когда увидел её, медленно идущую в моём направлении. И не мог отвести взгляда. А она молча села в свою машину, словно и не заметив меня.

Получил? Ты ей не интересен, Эдвард Каллен. Я прямо представляю, как бы поиздевалась Розали, если бы присутствовала при этой сцене…

А Изабелла тем временем аккуратно вырулила с парковки и уехала.

Я же продолжал стоять под дождём, погрузившись в недавние воспоминания. Как говорил с Карлайлом, который посоветовал мне уехать. Как был у Денали и решил вернуться. А ещё слова Карлайла, которые отдавались чем-то неприятным и нежеланным. Он сказал, что Белла скоро уедет. Год, может два, и она поступит в колледж и уедет, мне нужно ненадолго отдалиться, до её отъезда.

Тогда эти слова вызвали облегчение, теперь, я чувствовал раздражение. Я не хочу быть трусом, не хочу сбегать!

Вечером я снова отправился с Карлайлом на охоту и напился крови даже больше, чем вволю. А затем сидел на берегу холодной и тёмной реки, думая о Белле Свон.

Всего через год или два девушка исчезнет. Она продолжит свою жизнь, у неё будет жизнь, которую можно будет продолжать. Она пойдёт в какой-нибудь колледж, повзрослеет, начнёт свою карьеру, возможно даже выйдет замуж. Я мог представить это, я мог увидеть девушку, одетую во всё белое, меряющую шагами комнату под руку с отцом.

Было странно, но то, что я представил, причиняло мне боль. Я не мог понять отчего. Может, я ревновал, потому что у неё было будущее, которого у меня никогда не будет? Это не имело значения. Все люди, окружавшие меня, имели те же возможности в жизни, саму жизнь, и я очень редко завидовал им.

Я должен оставить её, для её будущего. Прекратить рисковать её жизнью. Это было бы правильным решением. Карлайл всегда принимал правильные решения. Я должен послушать его сейчас.

Я поднялся и посмотрел в тёмное небо. Да, так и поступлю. Но завтра я должен увидеть её снова. Это важно.

***

Именно поэтому на следующий день я приехал заранее, запарковался и стал рядом с тем местом, где обычно оставляла Белла Свон то, что именовала автомобилем. Словно бы небрежно опёрся спиной о стену и стал ждать. Как она отреагирует на меня? Будет ли смущена? Поздоровается ли? Скучала ли она?

Пикап медленно заехал на парковку. Белла стала точно напротив, как и задумывалось, и крайне осторожно вышла из машины, смотря под ноги и ступая очень аккуратно. Чуть улыбнулась, глядя на цепи на колёсах. О чём она думала в этот момент? Как же это мучительно! И тут Белла подняла на меня взгляд и тихонько, одним краешком губ, улыбнулась. Мне показалось, обрадованно? Я почувствовал, как зверь во мне заворочался, но уже привычной всепоглощающей жажды не было. Это было что-то другое. Незнакомое. Какой-то трепет ожидания, словно щекотка в груди, слов для описания которой я не находил. Белла захлопнула дверцу, закинула рюкзак на плечо и стала осторожно обходить машину сзади, приближаясь ко мне. Кажется… Но додумать я не успел, крик Элис в моей голове раздался невыносимо громко.

– НЕТ!

И я увидел сменяющие друг друга события. Вот машина Тайлера Кроули не вписывается в поворот и скользит в сторону Беллы, сбивает её, кровь повсюду и я… Картинка сменилась. Машина сбивает Беллу, и та сломанной куклой замертво падает у моих ног.

«Только не она!» – слова прогремели в моей голове так, будто они принадлежали кому-то другому.

Видение в голове Элис смазалось и начало меняться, но я этого уже не видел. Белла стояла чётко за машиной, меня не видел никто кроме неё, пикап заслонял обзор. Машина Тайлера уже неслась на девушку. Я рванулся к Белле, притянул её к себе и молниеносно развернулся спиной, принимая удар. Нас толкнуло на лёд. Я прижимал её крепко, постаравшись упасть так, чтобы она приземлилась на меня. Мягкое и тёплое тело в моих руках напряглось и чуть дёрнулось. Вдох! И лёгкие заполнил запах её волос. Жажда стала просто невыносимой. Мне захотелось укусить. Сейчас! Её шея совсем рядом, так близко. Сводящий с ума запах, самый притягательный, самый желанный… Вот она жилка, я вижу, бьётся кровь. Грохочет в моих ушах тысячами барабанов. Я вижу вены под тонкой кожей, мне ничего не стоит запустить зубы…. И снова меня спас голос Элис в моей голове.

– Нет, Эдвард!!!

Я увидел себя, пьющего кровь, мёртвую Беллу, и всю школу, которая за этим наблюдает. Мы раскрыты. Мои глаза снова красные. Видение отрезвило, и я смог побороть наваждение, рывком поднимая Беллу и вставая сам. Отвернулся и глотнул как можно больше воздуха, стараясь поскорее избавиться от её манящего аромата. Посмотрел на машину Тайлера и, пока никто не заметил, рукой подправил вмятину. Теперь она не была такой огромной и вполне могла остаться от столкновения с человеком, а не с живой скалой, которой был я. Да, вот так, и никто не видел. Я оглянулся и столкнулся с горящим взглядом карих глаз.

Белла

Всю биологию просидела как на иголках. Мы оба словно ходили по тонкому льду. Я поддалась очарованию романа и стала чуть смелее и даже наглее чем обычно. Я…флиртовала? Флиртовала со смертельно опасным хищником. И мне это нравилось! Я чувствовала, что удивляю его, заставляю ломать голову над моими ответами и внутренне ликовала. Эдвард Каллен, не желающий меня сожрать, или хотя бы делающий вид, что не хочет, оказался чертовски притягательным. Я всё время забывалась в его обществе.

Прикосновение его холодных пальцев обожгло словно кипятком. Меня пронзило, побежало по позвоночнику, давно забытое, но такое знакомое по прошлой жизни, чувство. Между нами было Предвкушение, которое бывает лишь тогда, когда впервые притрагиваешься к неизведанному миру другого человека. Когда подсознательно уже знаешь, что этот человек не просто так, не проходящий. Что он – нечто большее в твоей судьбе. И между вами повисает оно – жаждущее, хрупкое, но ощутимое Предвкушение Познания. Оно или есть или его нет, и не знаю как Эдвард, а я его не упущу.

Спалось мне сегодня плохо. Во сне Эдвард говорил со мной о чём-то, гулял по лесу, а потом стал уходить. Я старалась догнать его, но он шёл слишком быстро, пока не превратился в размытый силуэт. Я проснулась.

За ночь сильно похолодало, ледовая корка покрыла всё вокруг. Я чуть не убилась, пока добралась до пикапа, чтобы обнаружить, что Чарли поставил на него цепи. Мой заботливый отец. Он никогда не говорил, что любит меня. Но умел сказать это вот так. Гораздо красноречивее, чем Рене, со всеми своими заверениями.

Я села в машину со всей возможной осторожностью, на минимальной скорости отправилась в школу. А на стоянке меня ждал сюрприз. Он выглядел как Бог, и моё сердце предательски забилось, а в животе стало тепло. Он стоял напротив того места, где я обычно оставляла авто. Значит, ждал меня. Я собрала все силы, чтобы не начать предательски улыбаться во весь рот. Нет, нужно держать себя в руках.

Я заглушила мотор и со всей доступной мне осторожностью вышла из машины. Надела рюкзак, захлопнула двери и стала осторожно двигаться к Эдварду, обходя машину сзади. А дальше всё завертелось. Глаза Эдварда на миг стали дикими и он, размытой тенью, рванул ко мне, чтобы притиснуть вдруг к твёрдому как камень животу и развернуться вместе со мной. Тут же я почувствовала сильный удар в спину, услышала скрежет и грохот, и мы упали на лёд. Эдвард приземлился на плечо, меня лишь слегка тряхнуло, но я отчётливо почувствовала, что в тех местах, где его руки сжимали меня, останутся синяки. Я лежала на льду, чувствуя холод и ощущая остро глубокое дыхание вампира. Секунда, и Эдвард рывком поднялся на ноги, без труда подняв и меня. Я, пребывая в шоке, не могла оторвать от него взгляда. Он же, быстро мотнув головой, так быстро, что я едва уловила движение… выправил вмятину на машине Тайлера. Рукой. И посмотрел на меня. Его глаза были чернее ночи, ноздри раздувались…и тут к нему подлетела Элис.

– Эдвард? Ты не ушибся, как ты?

И она заставила его повернуться ко мне спиной. Выглядело это так, словно ничего ей не стоило, и Эдвард, не менее шокированный, чем я, автоматически выполнил нужное действие. На самом деле, я думаю, это было не так просто. Но Элис должна была быть не менее сильной, чем Эдвард, ведь она тоже вампир. Додумать я не успела, Тайлер выбрался из машины и стал извиняться, затем налетели остальные ученики, нас с Эдвардом потащили в медпункт, где я и познакомилась с Карлайлом.

Если среди вампиров и был кто-то прекраснее Эдварда – это был Карлайл. Если бы у Эдварда был шанс повзрослеть и возмужать, он бы стал таким. Карлайл был заматеревшей версией Эдварда, и если бы я не знала, что Эдди не его родной сын, очень сильно бы в этом засомневалась. Доктор осмотрел меня и сказал, что стоит немедленно отправиться домой и отлежаться. Выписал успокоительное, вручил рецепт моему отцу, который уже успел прибыть на место событий. После чего оставил нас. Хотя я видела краем глаза, что Карлайл прислушивается к нашему с отцом разговору.